Тайна жертвенных ягнят Макеев Алексей
— Ничего себе! — поразился я и сел на кровати, протирая одной рукой глаза. Чувствовалось, что поспать мне в ближайшее время вряд ли удастся. — Кто это?
— Если бы я знал, — буркнул полицейский. — Какой-то гад перелез через балкон, влез ко мне в номер и попытался ударить меня ножом. К счастью, я вовремя проснулся, отбил руку и врезал нападавшему по физиономии. Он подбежал к входной двери и выскочил в коридор. Я успел надеть только шорты и пляжные тапочки и бросился за ним следом. Нападавший спустился вниз в лифте, я сбежал на первый этаж по ступенькам. Когда выскочил на улицу, он уже перебегал дорогу к горе, что расположена рядом с отелем. В общем, я сейчас у горы, а тот, кто нападал на меня, где-то на горе. Давай спускайся, ты мне нужен. Вместе, я надеюсь, мы его поймаем.
Я почувствовал возбуждение, какое испытывает охотник, предвкушающий встречу с дичью, причем с дичью хищной, представляющей опасность. Наверное, именно такое возбуждение испытывали наши предки-охотники, которые шли с рогатиной на медведя.
— А почему ты ничего не сказал охраняющим нас полицейским? И как они вообще выпустили тебя из здания? — спросил я, вскакивая и включая свет. Затем прижал плечом к уху мобильник, схватил лежавшие на стуле шорты и стал натягивать их.
— Да спят полицейские без задних ног, — раздраженно ответил Бурмистров. — Похоже, их опоили чем-то. Мы теряем время, Игорь! Ты придешь или испугался?
— Да нет, что ты! — возмутился я, надевая обувь и хватая со стула теперь уже майку. — Я уже почти оделся, сейчас выхожу. Жди.
— Только это, — поколебавшись, произнес майор, — старайся шум по этому поводу особо не поднимать. Нечего раньше времени будоражить людей. Выйди незаметно. Мы с тобой на пару убийцу возьмем.
— Как скажешь, — бодро ответил я, выскочил в прихожую, выхватил из контактной щели брелок с ключом и, открыв дверь, выглянул наружу.
Турецкий полицейский Айдын находился на посту, но действительно спал. Его ноги были широко расставлены, он почти съехал спиной на спинку кресла, руки сложены на животе, рот открыт, голова свешена набок. На журнальном столике перед ним стояла чашка с кофе. Интересно, что ему снится? Как он захватывает маньяка-убийцу и становится начальником полиции турецкого побережья?
Я выскользнул за дверь, осторожно прикрыл ее и, надевая на ходу майку, быстро двинулся по коридору. Ждать кабину лифта мне не пришлось, она находилась на пятом этаже, и я быстро спустился в ней на первый. Здесь за ресепшен никого не было, а дежурный полицейский спал уже со всеми удобствами. Он лежал на диване, положив ноги на одну спинку, а на другой устроив голову. Хороши охраннички! Что на пятом этаже, что на первом!
Дверей в холле было две, одна выходила в сторону моря, другая — к горам. Через нее я и выскочил во двор и побежал к воротам. На противоположной стороне дороги в темноте прохаживался Бурмистров, в пляжных тапочках и шортах. Майку действительно не успел надеть, так торопился за покушавшимся на его жизнь человеком.
Завидев меня, он двинулся в мою сторону, и мы с ним встретились на середине дороги.
— Здорово, Игорь, молодец, что пришел, — проговорил майор, с чувством пожимая мне руку.
— Да ладно, чего уж там! — смутился я. — Дело-то общее, всем нам угрожает опасность. И этого гада брать нужно. Только почему ты Гуляева не позвал?
— Да у меня его номера телефона нет. А стучаться к Николаю некогда было, да и переполох не хотелось поднимать. Но ничего, мы с тобой вдвоем справимся. Короче, когда я приехал сюда, в отель, то прогуливался по окрестностям и поднимался на эту гору. На нее ведут две тропинки, а с обратной стороны — скалы. В общем, подняться на вершину и спуститься с нее можно только по этим двум направлениям…
— Да я знаю. Мы с Алиной тоже гуляли по этой горе, так что не теряй времени на объяснения, говори, что делать.
— Ну, раз знаешь, тем лучше, — удовлетворенно ответил Бурмистров. — Ты становись у начала вон той дальней тропинки, — майор указал вдоль дороги, — а я начну подниматься вверх, вот по этой, — показал он на прогалину в кустах. — Преступнику некуда будет деваться. Либо ко мне навстречу пойдет, и я его схвачу, либо поднимется вверх и начнет спускаться вниз. Там у подножия горы ты его и встретишь. Преступника, Игорь, не бойся, оружия у него нет, я в номере выбил нож у нападавшего, так что такой спортсмен, как ты, запросто с ним справится.
— Нет уж, я не собираюсь отсиживаться в кустах, — решительно проговорил я. — Хочу встретиться с убийцей в открытом бою и поквитаться с ним кое за кого. К тому же вдруг ты раньше меня до него доберешься, и вся слава в поимке преступника достанется тебе, — пошутил я. — А так мы его с тобой там, на вершине, и прихватим. Короче, будем подниматься одновременно по обеим тропинкам.
— Ну, как знаешь, — не стал возражать Бурмистров, более того, мне даже показалось, он ждал подобного героизма от меня и очень надеялся на то, что я тоже поднимусь на вершину. — Давай иди к той тропинке, и начнем загонять зайца.
— Скорее уж волка, — хмыкнул я. — Ты хоть разглядел, кто это: мужчина или женщина?
— Да в том-то и дело, что нет, — огорченно признался майор. — Вдаль я не очень хорошо вижу. Заметил только, что человек в черной майке и джинсах. А сейчас фиг разберешь, где парень, где девушка, одеваются одинаково, унисекс, понимаешь ли, в моде. То ли дело раньше, мужики так мужики…
— Ладно, не ворчи, — перебил я майора. — Пошли к своим местам и начинаем загон. Поймаем, там разберемся, кто там — мальчик или девочка. Может быть, там Гуляев и торчит.
— Или Алина! — ухмыльнулся Бурмистров.
— Хм, — сказал я в ответ. — Время покажет, кто на горочке прячется.
Я быстрым шагом дошел по дороге до второй тропинки и оглянулся. Майор, чей силуэт виднелся в темноте, махнул мне рукой, и мы с ним стали подниматься по двум тропинкам вверх в гору. Я шел по той же тропинке, по которой мы с Алиной спускались с горы, когда осматривали ее. Темно было, хоть глаз выколи. Можно было, конечно, включить фонарик в телефоне, он, в общем-то, довольно мощный, но не хотелось демаскировать себя, желательно приблизиться к противнику незаметно и неожиданно, не выдавая ничем своего присутствия. Продвигался я вверх быстро, бесшумно, держа перед лицом руки, чтобы не выколоть ветками глаза, время от времени останавливался, прислушивался и приглядывался, но ничего подозрительного впереди не замечал. Майора я тоже не видел и не слышал, но знал, что мы одновременно поднимаемся с двух сторон горы к ее вершине и там обязательно встретимся.
Наконец я выбрался на вершину, здесь было чуть посветлее, и замер, прислушиваясь. Впереди была площадка с козырьком, за которым находилась пропасть. Майора, по всей вероятности, я опередил — поднялся на гору первым. Казалось, все было спокойно, ничьего присутствия я не ощущал и хотел уже шагнуть ко второй тропинке, откуда должен был выйти Бурмистров, как вдруг за спиной ощутил едва заметное движение воздуха. Я резко обернулся и отклонился в сторону. И очень своевременно, так как в ту же секунду воздух со свистом рассек пронесшийся мимо моего лица кулак. Я присел и с силой ударил человека в живот. Он ойкнул, согнулся, но устоял на ногах и с силой врезал мне головой в грудь. Кто это был, я в темноте разглядеть не мог, видел лишь смутный силуэт. Удар был чувствительным, однако я сделал шаг назад, готовясь дать отпор противнику, который продолжил атаку, и, когда рука нападавшего вновь полетела мне в лицо, выставил блок, а затем отступил в сторону и пробил ногой в грудь неизвестного. Тот опрокинулся на спину, а я прыгнул на него сверху, рассчитывая взять на болевой прием. Но это оказалось моей ошибкой. Противником двигало отчаяние, боязнь быть узнанным, страх за свою жизнь, и это удесятеряло его силы. Надо было не вступать с ним в поединок в низком партере, а стоя бить ногами до тех пор, пока он не отрубился бы. Пусть и неблагородно бить ногами лежачего, но сейчас не тот случай, когда следует соблюдать этикет в правилах ведения кулачного боя, перешедшего в борьбу. Противник извивался, как угорь, и отбивался, как лев. Ему даже удалось пару раз заехать мне головой в нос, а затем он умудрился с такой силой сбросить меня с себя, что я влетел в тот живой туннель из растительности, по которому поднялся, и прокатился по нему пару метров. Катился бы, наверное, еще и дальше, если бы не врезался в заросли какого-то кустарника. Противник же вскочил, метнулся к краю козырька, и оттуда послышалась какая-то возня, потом раздался вскрик, и тишина. Все произошло настолько молниеносно, что я за этот промежуток времени успел лишь подняться и выскочить из туннеля.
— Миша! — позвал я негромко, потом крикнул сильнее: — Михаил! Ты где?
Никто не отзывался. Теперь, после того как противник проявил себя, прятаться уже не было смысла и опасаться демаскировать себя — тоже. Поэтому я достал из кармана мобильный телефон и включил на нем светодиодный фонарик. Мертвенно-бледный луч света осветил вершину горы. Ровная площадка, примерно пятьдесят квадратных метров, была пустынна. Соблюдая осторожность, опасаясь, как бы меня не толкнули сзади в спину, я приблизился к краю козырька и посветил фонариком вниз. На дне ущелья лежал человек, но кто это именно, разглядеть не удавалось — не хватало мощности фонарика. Но кто бы там ни был — враг ли, друг ли, человеку следовало помочь.
— Миша, — снова позвал я, однако опять на мой зов никто не откликнулся.
«Куда же этот пьянчуга запропастился?» — подумал я, досадуя на Бурмистрова, отключил на мобильнике фонарик и позвонил майору. Приложив телефон к уху, стал ждать ответа. В динамике раздались длинные гудки, и я неожиданно услышал мелодию, заигравшую на самом сотовом телефоне Бурмистрова. У меня зашевелились волосы, а по спине поползли мурашки, когда я понял, откуда она звучит. О черт, только не это! Отчетливые в ночной тишине звуки рингтона исходили со дна пропасти за моей спиной. Я отключил телефон и вытер разом вспотевший лоб. Надо было поторапливаться — возможно, был еще шанс спасти Михаила.
Я быстро спустился по той же тропинке, по которой поднялся Бурмистров, к дороге и, подсвечивая себе фонариком, двинулся в обход подножия горы. Сначала идти было несложно, под ногами попадалась мягкая почва, покрытая травой, но затем растительность кончилась, начались сначала мелкие камни, потом более крупные, идти становилось трудно, того и гляди зацепишься за что-нибудь или оступишься и растянешься на острой скальной породе. Однако, не обращая ни на что внимания, я пробирался вперед и несколько минут спустя все же вышел именно к тому месту, где, по моему разумению, должен был находиться майор. Несмотря на то что я был вооружен фонариком, найти тело не удавалось. Тогда я нашел в мобильнике номер телефона Бурмистрова и позвонил. Незатейливый рингтон раздался метров на двадцать дальше от того места, где я находился, и я двинулся туда. Но не успел пройти и десяти метров, как луч фонаря выхватил из тьмы майора. Картина, представшая моим глазам, была печальной. По пояс голый Бурмистров лежал вниз лицом на скалах, его лоб угодил точно на торчащий из земли острый камень. Крови было много, и она все еще продолжала вытекать. Шансов выжить после такого падения у Михаила не было, и тем не менее я наклонился и, обхватив рукой его шею, нащупал сонную артерию. Она не билась. Я поднялся. В голове носились обрывки мыслей. «Как майор оказался на дне ущелья? Столкнул ли его кто-то или он сам сорвался в пропасть? И вообще был ли кто-то третий там, на вершине горы? Да и с кем я в конце концов дрался? Уж не с Бурмистровым ли, который пытался сбросить меня со скалы? Действительно ли покушался кто-то на жизнь майора в его номере или Михаил придумал все это, чтобы выманить меня из номера, заманить на гору и сбросить вниз? Может быть, он и есть тот самый маньяк, который убил уже шестерых человек, а теперь вот погиб и сам? Тогда понятно его не особое рвение разыскать убийцу, ежели таковым являлся он сам. А если вдруг на вершине горы был кто-то третий? И это он сбросил Бурмистрова со скалы?» Я уже ничего не понимал. И спросить было не у кого. Единственный, кто мог ответить на мои вопросы, лежал сейчас у моих ног с раскроенным черепом. Надо было идти, ставить полицейских в известность о том, что у нас появился еще один труп.
Я повернулся, шагнул было, но тут пронзившая мой мозг мысль заставила меня остановиться: «Нет, Игорь, ни в коем случае нельзя сообщать полицейским о гибели Бурмистрова. Ведь неизвестно, что это было: несчастный случай или убийство? Полицейские наверняка пришьют мне этот труп, а заодно и остальные шесть. У них как раз освободилась вакансия убийцы — Замшелов, после того как его убили, как бы это кощунственно ни звучало, был вне подозрений. И тогда, Игорек, не видеть тебе родины в течение нескольких лет. Нет, «не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!». Хочу домой! Так что прости, Михаил, придется тебе полежать до тех пор, пока я не найду какой-нибудь способ сообщить полиции, не навлекая на себя подозрения в причастности к твоей гибели». Приняв такое решение, я вновь двинулся по острым камням в обратный путь.
Десять минут спустя выбрался на дорогу и пошел к отелю. Полицейский в фойе уже не лежал, а сидел, но все равно клевал носом. Пришлось простоять несколько минут у второго выхода из отеля, чтобы дождаться, когда блюститель порядка на некоторое время погрузится в крепкий сон, чтобы незамеченным проскочить к лифту. В нем я подниматься не стал, чтобы лишний раз не шуметь, а двинулся по ступенькам. К счастью, в отеле не было камер видеонаблюдения, которые могли бы меня запечатлеть. Полицейский на пятом этаже храпел, запрокинув голову, так, что портьера за его спиной шевелилась. Я быстро пересек коридор, открыл дверь приготовленным заранее ключом и проскользнул в номер.
Приняв душ, открыл бутылку коньяка, ту, что мы купили с Алиной, когда ходили в супермаркет за персиками, налил себе сто граммов и выпил, чтобы снять стресс, полученный после сегодняшних ночных похождений, а заодно помянуть майора, затем лег на кровать и вырубился.
Пропажа
Мне снился ужасный сон, будто на меня навалилась огромная мохнатая собака и придавила меня к кровати. Она была такой тяжелой, что я не мог повернуться и свободно вдохнуть. Мне казалось, что все происходит в реальности, потому что я ощущал, что лежу в кровати на боку, а мохнатый пес, положив на меня лапы, давит сверху всей тяжестью. Я даже подумал, что забыл прикрыть в номер дверь, в него вошла какая-то уличная собака и разлеглась на мне. Усилием воли я все же повернулся, сбросил с себя мохнатое чудовище… и проснулся. Я действительно лежал на боку в неудобной позе, выбросив вперед и скрестив руки, отчего грудная клетка оказалась в сдавленном положении, очевидно, из-за этого мне приснился такой явственно ощущаемый мною пес. Я повернулся на спину, попытался снова уснуть, но не получалось. Вспомнилось произошедшее вчера на горе, и настроение, с утра да спросонья и так-то не радужное, опустилось, как нынче говорится, ниже плинтуса. Я поворочался еще немного, потом взглянул на часы, было ровно девять. Ладно, можно вставать.
Прошлепал босыми ногами в ванную, стал умываться, чистить зубы, бриться. Честно говоря, на меня навалилась апатия. После выпавших на мою долю в Турции испытаний хотелось лишь одного: чтобы поскорее прекратилась эта череда убийств, да и сам чертов отпуск поскорее бы закончился, и я отбыл из этого отеля куда-нибудь, хоть домой, хоть в тюрьму турецкую. А потому, когда раздался стук в дверь, вяло подумал: «Кого там черти принесли? Уж не по мою ли душу притащились полицейские, чтобы предъявить мне обвинение в убийстве Бурмистрова, а заодно и остальных погибших на побережье Турции за все годы существования этой страны?» Если так, пусть арестовывают, противиться не стану, только вещи соберу. Я вышел и, даже не спрашивая, кто там, открыл дверь. Однако на пороге стояла Алина. На девушке был пляжный наряд — юбочка, топик и шлепанцы. Через плечо — пляжная сумка, в руках — полотенце.
Увидев меня, она с видимым облегчением проговорила:
— Ну, слава богу, ты жив! А то торчу, торчу на пляже, нет никого — ни тебя, ни Бурмистрова, одного Гуляева видела.
— У нас уже вошло в привычку радоваться при встрече тому, что мы живы, — с горькой иронией произнес я и отступил в сторону: — Проходи.
Когда Алина вошла в номер, я выглянул в коридор: у двери со шторой сидел уже другой полицейский — крепкий мужичок с грустной физиономией. Я прикрыл дверь и вошел вслед за гостьей в комнату.
— Я повалялась на пляже, — сказала девушка, бросая сумку на мою постель, — потом вот решила к тебе подняться. У тебя все в порядке? — спросила она, вопросительно глядя на мою персону.
— У меня-то в порядке, — медленно проговорил я и отвел взгляд. — Вот только…
— Что? — быстро спросила девушка, сразу заподозрив неладное.
Надо заметить, Алина уже не казалась такой отстраненной, раздавленной, посеревшей, как раньше. Милое, со вздернутым носиком лицо было румяным, взгляд подвижным, речь бойкой, движения плавными, грациозными.
— В нашей компании еще одна потеря. — Продолжая не смотреть на нее, я взял со стула шорты и стал натягивать их.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — удивилась Алина.
— А что я должен делать? Метаться по отелю и рвать на голове волосы? Если бы я после каждого образовавшегося у нас трупа поступал так, то давным-давно остался бы без волос.
И в самом деле, после череды убийств чувства как-то притупились, и я стал реагировать на последние убийства не так трагично, как на первые.
— Кто? — лаконично спросила девушка, безвольно опускаясь на стул у трюмо.
— Бурмистров, — так же лаконично ответил я, берясь за майку.
— Господи, когда кончится этот кошмар? — проговорила Алина с видом актрисы, играющей трагическую роль, и уж совсем по-театральному приложила к вискам пальцы. — Как это случилось?
Я тоже сел, но не на стул, а на кровать, и обстоятельно, не упуская подробностей, рассказал о том, что произошло накануне. А когда закончил говорить, девушка пробормотала, глядя куда-то вниз мимо меня:
— Нас осталось только трое.
— Действительно, — подтвердил я. — Если вчера Бурмистров напал на меня, а потом погиб в результате несчастного случая, оступившись и упав в пропасть, то он и есть убийца, и тогда мы втроем можем спать спокойно.
— А если майора все-таки кто-то столкнул со скалы, — проговорила она, прищурившись то ли от бившего в окно яркого солнца, то ли пытаясь таким образом сконцентрировать свой взгляд и заглянуть мне в душу, — то убийца среди нас троих.
— Вот именно, — подхватил я невесело. — И в этом случае даже несложно высчитать, кто именно.
— Кто? — встрепенулась Алина.
Как уже говорил, я не понимал, что происходит, и оттого понес околесицу. Впрочем, это были мои рассуждения, а они, как известно, помогают установить истину.
— Согласно твоей теории, — произнес я, настраиваясь на долгий разговор, а потому влез на кровать с ногами и прислонился спиной к спинке кровати, устраиваясь поудобнее, — убивают людей старше нашего с тобою возраста. Значит, следующего должны убить Гуляева. А молодой должен быть убийцей. Я прекрасно знаю, что я не убийца, значит, им можешь быть только ты.
Кажется, на этот раз мои рассуждения завели меня не в ту сторону, если судить по Алине, лицо которой вытянулось, а рот приоткрылся. Она сидела так несколько мгновений, тараща на меня глаза, не в силах вымолвить ни слова, затем наконец обрела дар речи и зло выпалила:
— Знаешь, я могу сказать то же самое: если я точно знаю, что я не убийца, значит, им являешься ты.
Нет, я действительно загнул, возводя на девушку напраслину, поэтому тут же попытался свести все к шутке.
— Ладно, Алина, не обижайся, с моей стороны это был не самый удачный прикол. Ты никак не можешь быть убийцей, потому что не могла вчера на горе драться со мной как искушенный в драке мужчина, а потом столкнуть майора в пропасть, — произнес я и, подумав, добавил: — Если не была, конечно, с Бурмистровым в сговоре и он действовал по твоему наущению, напав на меня, а потом случайно оступился и рухнул в пропасть.
Я обругал себя за излишнюю подозрительность, какая только чушь не лезла в мою голову.
Алина усмехнулась и вздернула свой курносый нос.
— Ну, что ж, в таком случае мне придется сделать ответный благородный жест: поверить, что все рассказанное тобой о событиях вчерашней ночи правда, и ты действительно с кем-то дрался на скале, и не ты столкнул майора в пропасть, а значит, не являешься убийцей членов нашей группы.
— Витиевато, но суть отражает, — согласился я с ее мнением относительно моей непричастности к вышеупомянутому убийству и вздохнул: — Знать бы еще мотив преступления, тогда запросто можно было бы вычислить убийцу.
— А ты разве не знаешь? — осторожно проговорила Алина и замолчала.
Тишина была такой, что мне почудилось, будто нахожусь в вакууме. Я несколько мгновений таращился на девушку, потом наконец произнес:
— А ты что, знаешь?
Она вновь испытующе посмотрела на меня, очевидно, проверяя, прикидываюсь ли я дураком или действительно, как говорится, ни ухом ни рылом. Видимо, решив, что все же ничего не понимаю в происходящем, проговорила как-то неуверенно:
— Я думала, ты знаешь…
— Представь себе, нет, — ответил я с обидой на то, что мне никто ничего не говорил, и в первую очередь Алина. — А это лишний раз доказывает, что я не убийца. У меня даже мотива убивать нет.
— Ну ладно, если ты ничего не знаешь, что для меня, в общем-то, странно — мне казалось, всем все известно, — я тебя просвещу.
Она несколько секунд молчала, раздумывая, с чего начать, затем тоже села поудобнее, закинула ногу на ногу и, сцепив руки в замок, обхватила ими колено. Это были самые красивые ноги, которые мне доводилось когда-либо видеть в своей жизни! Помимо моей воли, взгляд скользил по ее маленьким стопам, идеальной формы лодыжкам, совершенным икрам, волнующим линиям бедер… Дальше я будоражить воображение не стал, сконцентрировал все свое внимание, готовясь слушать, тем более что Алина заговорила — медленно, с расстановкой, подбирая слова:
— Всех подробностей дела я не знаю, говорю со слов тетушки, она была человеком скрытным, малоразговорчивым и объяснила мне только самую суть. Все началось довольно просто и невинно. Примерно три недели назад Надежда предложила мне поехать вместе в Турцию. Отпуск у меня большой, друзей особых, с кем можно было бы съездить, нет, а тетушка — женщина современная, с понятиями, и ее общество мне было не в тягость. Я согласилась. Что интересно, тур в Турцию, и именно в этот отель, был оплачен, она просто доплатила за меня. А уже позже выяснилось, что Надежда едет на побережье Средиземного моря не только отдыхать. Здесь, как она мне объяснила, у нее должна состояться встреча с каким-то человеком, связанным с ее далеким прошлым. Этот человек вручит причитающуюся долю ценностей, которые ей обещали дать еще в юности и по прошествии стольких лет решили все-таки вернуть. Поездка казалась мирной, цель благородной, мы не подозревали, что путь к ценностям будет усеян трупами. Не возникло у нас никаких подозрений, когда в аэропорту с балкона упала Буренина Светлана. Подумали, несчастный случай. Но после смерти Люстрина стало ясно, что это не несчастные случаи, а убийства. По всей вероятности, решили мы с Надеждой, не только мы приехали в Турцию за состоянием, но и все те люди, что оказались с нами в одной группе. Кто они такие и какое отношение имеют к ценностям, которые должна была получить Надежда, тетушка не знала. Но стало понятно, что кто-то убивает конкурентов, приехавших сюда за некими материальными благами.
То, что говорила Алина, было интересно, но она явно темнила.
— Послушай, — возмутился я, — что ты туману напускаешь? Ценности, некие материальные блага… Говори откровенно, о чем идет речь!
Алина смутилась, с глуповатым выражением лица уставилась на меня, как человек, который не знает что сказать, и наконец призналась:
— Ну, в общем, это золото, бриллианты. Много.
— Вот это деловой разговор. И на какую сумму там сокровищ? — спросил я как бы между прочим.
Алина потупилась.
— Ну, тетушка как-то проговорилась, по ее подсчетам, там примерно миллионов на пятьдесят евро, — потупившись, ответила Алина.
Начало реплики я слушал со снисходительной улыбкой, мол, сколько тысчонок твоей тетушке гость из прошлого задолжал, но когда девушка назвала сумму, улыбка застыла на моих губах. Вот завирает-то. Я сунул указательные пальцы в уши, потряс ими, делая вид, будто прочищаю, и пробормотал:
— Что-то я в последнее время плохо слышать стал. Надо бы к лору на прием сходить, провериться. Сколько, ты сказала, должны твоей тетушке тысяч?
Алине, видимо, было не до шуток, ее аж передернуло от злости.
— Пятьдесят миллионов евро, — проговорила она твердо, с нотками обиды.
— Это тебе такая фантазия в голову пришла, да? — продолжал я глумиться. — И ты решила немного развлечь меня…
Теперь пришел черед глумиться Алине:
— А ты думал, здесь все друг друга убивают за три рубля, да?
Я предпочел оставить этот вопрос без ответа — действительно, куш должен быть серьезным, чтобы вот так, несмотря ни на что и ни на кого, по трупам идти к своей цели, как идет к ней убийца, — и уже серьезно спросил:
— Где и когда должны были передать Надежде драгоценности?
Алина тоже отбросила иронию и сухо, по-деловому проговорила:
— Сегодня ровно в два часа нужно быть в Гроте богини Дианы, на Острове сказок, что на Эгейских островах. Там и должна состояться передача драгоценностей.
— А почему ты тогда еще здесь? — задал я каверзный вопрос.
Девушка убрала руки с колена, расцепила их, сложила на груди и неуверенно произнесла:
— Ну, во-первых, я к этим драгоценностям отношения не имею, во-вторых, одна боюсь туда ехать.
Она выжидающе уставилась на меня, и я мысленно усмехнулся: «Вот ты и попалась, птичка! Теперь понятно, для чего ты с утра пришла ко мне и затеяла весь этот разговор. Хочешь, чтобы я поехал с тобой на этот Остров сказок и добыл драгоценности? Что ж, не будем обманывать надежд девушки».
Я отклеился от спинки кровати, сел, сложив ноги по-турецки, и спросил тоном человека, принявшего решение участвовать в операции и теперь бравшего на себя все вопросы по ее организации:
— Как можно добраться до этого острова?
Алина подалась вперед и с готовностью ответила:
— Нанимать туда специальный катер, наверное, нет смысла. Дорого, да и где мы его сейчас найдем?
— Хочешь на пятьдесят миллионов евро получить драгоценностей и мелочишься из-за найма катера? — широко улыбнулся я.
— Во-первых, не пятьдесят, а меньше — с тобой еще делиться надо, а во-вторых, драгоценности еще заполучить нужно, — парировала девушка. — Да и катер сейчас искать по всему побережью времени нет.
— Хорошо, какие есть варианты попасть на этот остров?
— Лучше всего на экскурсионном судне. — Алина, вдруг почувствовав азарт, воодушевленно заговорила: — Экскурсии можно купить на улице, у торговцев, у них дешевле, а можно и в отеле — дороже, но с медицинской страховкой.
— Да знаю, — отмахнулся я, тоже чувствуя возбуждение. — Чего ты все к деньгам-то сводишь? Заплачу я и за тебя, и за себя, сколько бы экскурсия ни стоила.
— Да дело не в этом, — поморщилась Алина, показывая, что деньги в ее жизни играют не самую главную роль. — Сколько бы экскурсия ни стоила, мы ее сейчас ни в отеле, ни у торговцев на улице не купим, потому что брать билеты нужно заранее.
— Какой же выход? — быстро спросил я.
И на этот вопрос у девушки был готов ответ:
— Надо ловить такси и ехать в бухту, откуда отплывают суда на экскурсии по Эгейским островам, и напрямую договариваться с хозяевами судов или с экскурсоводами, не знаю, кто там у них заправляет этим делом.
— Хорошая идея, — поддержал я предложение девушки и вскочил с кровати. — Едем!
Алина тоже быстро поднялась со своего места, но вдруг замерла и задала вполне резонный вопрос:
— Погоди, а как же полицейские? Они здесь сегодня кругом. Один охраняет наверху, другой внизу, третий на пляже. Мы не сможем ускользнуть из-под их бдительного ока.
— Да, точно, — вспомнив о полицейских, почесал я затылок, но тут же хлопнул себя по лбу, как человек, которого озарила блестящая мысль: — Давай иди к себе в номер, возьми еще один комплект одежды, обувь, и мы с тобой через пару минут встретимся у лифта. — И легонько подтолкнул девушку к входной двери: — Быстрее, Алина! Быстрее!
Едва она вышла, как я схватил пляжную сумку и стал кидать в нее одежду, деньги, документы, затем надел обувь и тоже вышел за дверь. Сказав полицейскому, что иду загорать, отправился к лифту. Мне пришлось подождать не две, а пять минут, прежде чем Алина вышла из своего номера и приблизилась ко мне. Я забрал у девушки вещи и объяснил, что ей нужно сделать на первом этаже, чтобы претворить мой план в жизнь.
Алина поехала вниз в лифте, я же стал спускаться по лестнице. Оказавшись на последней ступеньке, не стал выходить в холл, а выглянул из-за стены, огораживающей лестничный пролет. Алина, выполняя мою просьбу, разговаривала с сидевшим на диване полицейским. Она стояла перед ним так, чтобы загораживать собой меня.
Я направился к двери, но не к той, что вела к морю, а к противоположной, выходившей к горам. Закинув за плечо пляжную сумку, пересек двор отеля, вышел из ворот, перебежал дорогу и, найдя подходящее место, спрятал в кустах свою сумку. Надеюсь, за несколько минут, пока я буду отсутствовать, ее никто отсюда не упрет. Развернувшись, я в обратной последовательности той же дорогой вернулся к отелю и вошел в холл. Алина все еще разговаривала о чем-то с полицейским. Я отсутствовал всего лишь минут пять. Уже открыто проходя к выходу, я кивнул девушке, мол, все в порядке, и, покинув отель, направился к морю.
На пляже под зонтиком, как и предупреждала Алина, сидел еще один полицейский. Обложили со всех сторон, понимаешь ли. Пляж был полупустой, свободных зонтиков и лежаков сколько угодно, я выбрал один, тот, что располагался поближе к воде, разделся, сложил на лежаке одежду и стал ждать Алину. Гуляева, сколько я его ни высматривал, на пляже не увидел.
Вскоре показалась Алина. Она стремительной походкой подошла ко мне, не обращая ни на кого внимания, сняла с себя юбку и блузку и бросила их на лежак.
— О чем ты так долго с полицейским болтала? — поинтересовался я, любуясь ее крепким, стройным телом.
Алина села на лежак, достала из сумочки заколку, стала собирать на затылке волосы, чтобы заколоть их, дабы не намочить во время плавания, и беспечно ответила:
— Да так, голову ему морочила, интересовалась, как жизнь в Турции, спрашивала о всякой ерунде — о ценах, сколько получает, заодно в английском языке попрактиковалась. Хотя полицейский, честно говоря, не очень хорошо им владеет. — Она наконец справилась с волосами и вопросительно посмотрела на меня: — Ну что, поплыли?
— Давай по очереди, чтобы не привлекать внимания дежурного полицейского, — предложил я, поднимаясь. — Я первым поплыву, минут через десять — ты. Встречаемся, как договорились, у дороги.
— Как скажешь, — не стала возражать Алина и откинулась спиною на лежак, подложив под голову руки. — Я тогда еще немного позагораю.
— До встречи! — Я повернулся и не спеша, стараясь наступать в тень от зонтиков — песок уже был горячим, — направился к морю.
Постояв немного у воды, оглянулся. Полицейский неотрывно смотрел на меня. Я усмехнулся: бдит блюститель порядка, но ничего, мы его перехитрим, зашел в воду и медленно поплыл. Людей в море плавало мало — раз-два и обчелся, поэтому нужно было дождаться момента, когда полицейский перестанет наблюдать за мной и переключит свое внимание на кого-нибудь другого. Я потихоньку поплыл, отклоняясь влево, к уходящей в море ограде, и посмотрел назад. Полицейский отвернул голову в другую сторону. Отлично! Теперь можно приступить к задуманному. Я ушел под воду и быстро поплыл к разделяющему территорию отеля ограждению. Нащупав его руками, оттолкнулся и, оказавшись на другой стороне, вынырнул. Народу по эту сторону ограды было больше, и затеряться среди купающихся не представляло особого труда. Выйдя на берег, я медленно пошел по нему — торопящийся куда-то человек обязательно привлекает к себе внимание.
Соседний с «Чок Яша» отель был ничуть не хуже нашего и напоминал чем-то теремок, только в восточном исполнении. Обойдя отель и оказавшись вне зоны чьего-либо внимания, я перешел на быстрый шаг, а потом вообще побежал, жалея, что не взял с собой сланцы — асфальт был огненным, — к тому месту, где спрятал свою сумку. Достал ее из тайника, зашел за кусты, чтобы меня не было видно с дороги, и быстро переоделся. Я покинул пляж раньше Алины не только из-за опасения, что два исчезнувших разом с территории отеля человека быстрее привлекут внимание дежурного на пляже полицейского, чем один, но и хотел успеть сбегать на место гибели Бурмистрова и забрать его сотовый телефон. Конечно, надо было сделать это вчера, но ночью, обнаружив труп, я впал в такое шоковое состояние, что мне было не до телефона — мысли были заняты другим. А вот сегодня утром я вспомнил, что на почту, адрес которой был забит в мобильнике Бурмистрова, должны были прийти кое-какие данные на членов нашей группы. Я двинулся в обход горы к обрыву. Вскоре начались камни, и идти становилось труднее, но, конечно же, не так, как ночью в темноте, сейчас было видно, куда ставить ногу, и можно не опасаться споткнуться, упасть и раскроить себе голову, как бедный покойный Михаил.
Неприглядное зрелище, которое вскоре должно было открыться моим глазам, заставляло меня внутренне напрячься. Воображение рисовало хладный труп майора, засохшую кровь вокруг него, рой мух и насекомых, прилетевших полакомиться мертвечиной. Однако, когда я вышел на открытую площадку, то от удивления и неожиданности остановился… Трупа не было. Мне даже захотелось протереть глаза, но я, разумеется, делать этого не стал, потому что доверяю им. Тем не менее внимательно огляделся, подумав, что, возможно, вышел не на то место, куда вчера со скалы упал майор. Но нет, местность та же — вон скала, а вот и камни под нею. Я вновь двинулся вперед, все убыстряя шаг, и наконец остановился. Нет, сомнений быть не могло — это именно то место, где вчера вечером лежал бездыханный труп майора. Крови уже не было, а острый, как топор, камень тщательно вымыт. Что за чертовщина?! Я стоял в недоумении, пялясь на камень, — кому и зачем потребовалось убирать труп майора, а затем отмывать от крови камень? Не мог же Бурмистров с раскроенным черепом встать, принести воды, вымыть камень и уйти? Ответы на эти вопросы я не знал, но чувствовал, что разгадка близка и вскоре я обязательно все узнаю. Эх, найти бы телефон, который вчера у майора во время падения выпал из кармана. Но вряд ли преступник сделает мне такой подарок. Наверняка мобильник он забрал с собой. Хотя кто знает… Я все же прошелся от того места, где стоял, и до скалы, внимательно осматривая местность, но, увы, телефон не обнаружил. Уже ни на что не надеясь, так, на всякий случай, достал свой мобильник и, отыскав в телефонной книжке номер Бурмистрова, нажал клавишу вызова.
Тран-тин-тан-тан. Трин-тан-тан… К моему изумлению и неописуемой радости, заиграл знакомый рингтон. Я пошел на звук к кустам, росшим под самой скалой. Пошарив по ним, обнаружил-таки телефон. Это был добротный сенсорный мобильник с покорябанным от падения на камни корпусом, но работающий. Я сбросил вызов, сунул оба телефона в карманы и быстро пошел в обратном направлении.
Круиз
Когда подошел к дороге, то увидел прятавшуюся в кустах Алину в купальнике.
— Ты где ходишь? — с ходу набросилась она на меня. — Торчу здесь как… нехорошая женщина на трассе, а тебя все нет и нет.
Девушке я пока решил не говорить, что труп исчез и что я нашел телефон майора. Времени было в обрез, а тема требовала обстоятельного разговора.
— Извини, — виновато проговорил я, полез в кусты и достал оттуда сумку. — Давай одевайся, времени у нас мало.
Алина как-то подозрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала и быстро надела поверх влажного купальника оранжевого цвета платье.
— Волосы у тебя сухие, — заметил я, когда девушка, вытащив из головы заколку, распустила по плечам свои чудесные черные волосы. — Ты что, под воду не ныряла?
Алина откинула со лба челку и покачала головой:
— Да нет.
— И тебя полицейский на пляже не заметил? — удивленно приподнял я брови.
— Не думаю, — надевая обувь, ответила девушка. — Какая разница, заметил, не заметил, — главное, что не погнался и дал нам возможность скрыться.
— Ты представляешь, Алина, какой шум поднимется в отеле, когда охранник обнаружит, что парочка ушла купаться, а за своими вещами не вернулась? — озадаченно проговорил я.
— Это точно, — согласилась девушка. — Подумают, что мы либо утонули, либо нас убили.
— Ладно, нечего гадать, что будет, идти надо. — Я взял сумку, схватил Алину за руку и потащил к дороге.
В это время трасса была более-менее оживленной, и поймать частника не составило особого труда. Первый же водитель, большеносый кучерявый турок в пестрой рубашке, притормозил свой старенький «Ниссан» и с гостеприимством радушного хозяина, отворяющего калитку во двор дома, распахнул дверцу автомобиля. Он изъяснялся на английском, и Алине удалось объяснить ему, что нам необходимо попасть в ту бухту, откуда суда отправляются на экскурсию по Эгейским островам. Хозяину автомобиля хоть и оказалось с нами не по пути, но он был не прочь подзаработать и согласился отвезти нас куда требовалось, правда, за непомерно большую плату. Торговаться мы не стали, надо было успеть прибыть в бухту до отправления судов, а потому влезли без лишних слов на заднее сиденье автомобиля, захлопнули дверцу. Машина тронулась, набрала скорость и вскоре пошла на подъем.
Мы какое-то время ехали вдоль побережья, потом свернули вправо и покатили по горам, все дальше и дальше удаляясь от берега, чтобы пересечь хребет и оказаться по другую его сторону. Пришло время заняться делом, и я достал из кармана мобильник Бурмистрова. Напрасно я думал, что Алина не запомнила, какой марки мой телефон.
— У тебя что, два мобильника? — изумленно спросила она.
Я активировал телефон, выводя его из спящего режима, и отрицательно покачал головой:
— Нет, это мобильник Бурмистрова.
— Откуда он у тебя?! — Девушка округлила глаза, а потом вдруг догадалась и воскликнула: — Ты ходил туда!
Чтобы пресечь дальнейший разговор на эту тему, я указал глазами на водителя, давая понять, что при нем следует помалкивать о таких вещах. Алине мое нежелание говорить дальше на эту тему не понравилось, о чем свидетельствовало недовольное выражение ее лица, однако она промолчала, а мне это и нужно было.
Я поковырялся немного в интерфейсе телефона майора, обнаружил почтовый ящик и, подключившись к Интернету, активировал его. Как я помнил, подполковник Потапов должен был прислать Бурмистрову досье на каждого из нас. Собственно говоря, ради получения этих данных я и забрал телефон с места гибели майора.
Ну, вот, говорил же, что не следует болтать лишнего — спугнешь удачу! Так и получилось, почты майору не было. Испытывая разочарование, я отключил телефон от Интернета и сунул его в карман.
Ехали по красивейшей местности, и я стал смотреть по сторонам. Проложенная по горам дорога то поднималась к небесам, то опускалась, будто в преисподнюю, то вилась серпантином по горе, и кругом ее обступал лес. Чудесный день, обалденная природа, чистый горный воздух, врывающийся сквозь открытое окно, рядом на сиденье потрясающей красоты девушка… чего еще не хватает для полного счастья? Оказывается, многого! Чтобы люди вокруг не умирали, а преступник был поймал, изобличен и посажен в тюрьму. Может быть, это и звучит пафосно, но когда смерть ходит рядом с тобой — в самый раз!
Взглянув на часы на приборной доске автомобиля, Алина неожиданно заволновалась:
— Знаешь, Игорь, мне кажется, мы не успеваем.
— Вот как?! — произнес я тоном неприятно удивленного человека. — Надо бы посмотреть, во сколько точно отправляются в круиз яхты.
Она достала свою сумочку, открыла ее и вытащила несколько буклетов, очевидно, прихваченных в холле нашего отеля. Просмотрев один, другой, с расстроенным видом покачала головой:
— Эта уже отплыла, на вторую явно не успеваем… А вот… — лицо ее сразу просветлело. — Яхта «Фантастика» отправляется в десять тридцать.
Я тоже взглянул на часы на приборной панели автомобиля, они показывали десять пятнадцать, и попросил:
— Спроси у водителя, сколько нам ехать до бухты.
Девушка обратилась к турку с вопросом, тот тут же ей ответил, но я и без перевода понял — пятнадцать минут.
— Впритык, черт возьми, — буркнул я себе под нос и громко сказал водителю: — Мистер, спид!
Тот кивнул и прибавил скорость. Алина все еще продолжала рассматривать буклет.
— Кстати, гид на этой яхте — Адам Демир, — проговорила она, стараясь скрыть свое смущение.
Сообщение Алины явилось для меня неожиданностью, я посмотрел на нее взглядом человека, который видит другого насквозь, и насмешливо заметил:
— И ты только сейчас об этом узнала…
Она смутилась еще больше и пробормотала:
— Ну… да… в общем-то…
Было ясно, что Алина врет. Наверняка она с самого начала знала, кто на этом судне гид и когда оно отплывает, на нем и рассчитывала отправиться в круиз по островам, но не хотела говорить мне, опасаясь вызвать ревность к моему недавнему сопернику. Ладно, спасибо девушке за то, что бережет мое душевное равновесие. Я не стал уличать Алину во лжи, не будем мелочиться, Адам мне не соперник, раз Алина выбрала меня, так что и говорить не о чем.
— И что ты предлагаешь? — спросил я, сделав вид, будто поверил ей.
Не глядя на меня, она ткнула пальцем в буклет:
— Вот здесь номер телефона Адама есть. Может быть, позвонить ему, попросить, чтобы подождали нас?
Ну, я человек благородный и хоть считаю, что неприлично в присутствии нынешнего ухажера звонить ухажеру бывшему, укорять в этом девушку не буду, тем более что звонок «бывшему» пойдет на пользу нашему общему делу.
— Звони давай, — согласился я без тени иронии.
Алина достала из сумочки мобильник, глядя в буклет, набрала номер и приложила сотовый телефон к уху:
— Алло?! Адам? Да, это Алина. Я вот о чем хотела тебя попросить… Я тут собралась отправиться на экскурсию по Эгейским островам и сейчас еду на машине к бухте, откуда отплывает на экскурсию яхта «Фантастика». Но, кажется, не успеваю на несколько минут. Не мог бы ты там попросить капитана или хозяина яхты, чтобы подождали меня?
Алина говорила так, будто собиралась в путешествие одна, и при этом смотрела на меня виновато, словно извиняясь за эту ложь. Я же, хотя и почувствовал укол ревности в сердце, помалкивал, понимал, что это необходимо, иначе мой бывший соперник, узнав, что мы едем вдвоем, может, наоборот, попросить капитана отплыть пораньше. Уж пусть сюрприз ему будет, когда неожиданно увидит меня вместе с нашим с ним яблоком раздора — Милушевой.
— Хорошо, Адам, спасибо, я скоро буду, — сказала Алина, а затем, отключив мобильник и нервными движениями пряча его в сумку, добавила, глядя на меня: — Ну, вот и все. Подождет.
— Отлично, — подмигнул я ей и, обняв за плечи, прижал к себе.
Минут десять спустя, когда мы в очередной раз вынырнули из-за поворота, нашему взору предстала бухта с удивительно синей водой и поросшими деревьями склонами гор, которые, казалось, подступали к самому берегу. Отсюда, с высоты птичьего полета, местность при первом взгляде казалась первозданной, еще не тронутой цивилизацией, но при более детальном рассмотрении раскинувшегося внизу морского пейзажа можно было заметить прячущиеся среди деревьев одно-двухэтажные строения и людей, казавшихся размером не больше муравьев. В бухте стояло несколько яхт, называемых здесь гулетами, штуки четыре на приколе, а одна уже отчалила, взяв курс в открытое море. Еще через несколько минут мы съехали с горы и помчались вдоль побережья. Алина объяснила водителю на английском языке, что нам нужно успеть на гулету, называвшуюся «Фантастика». Но, похоже, водитель уже и сам догадался, что нам требуется, поэтому лишь кивнул и прибавил скорость. Первая яхта, как уже говорил, отчалила, наша отправлялась в 10.30, а сейчас было 10.29, можно надеяться, что мы еще успеем на нее. Когда подъехали к ней, там уже шли приготовления к отплытию. Один парень из членов команды яхты — высокий, голый по пояс турок с немного оплывшей фигурой — отвязывал швартов от кнехта, другим, тоже с обнаженным торсом, был Адам. Он собирался убрать перекинутый с борта гулеты на деревянный причал трап, однако, завидев остановившуюся машину, повременил.
Расплатившись с водителем, мы выскочили из автомобиля и побежали к яхте. Парень с оплывшей фигурой уже отвязал швартов и бросил его на борт яхты, куда, минуя трап, запрыгнул и сам. Адам, заметив меня рядом с Алиной, растерялся.
«Облом у тебя сегодня, парень, вышел с подружкой, — злорадно подумал я. — Придется весь день в гордом одиночестве провести. Впрочем, подружек этих у тебя целая яхта набилась, выбирай не хочу».
— Привет, Адам! — проговорил я тоном жизнерадостного человека, перемахнул трап и подал руку Алине, чтобы помочь ей перейти на яхту. — Спасибо, что подождал.
— Привет, Адам! — обаятельно улыбнувшись, поздоровалась и она.
Демир силился не выказывать своих чувств, но тщетно — на его красивом, с прямым носом, полными губами и мужественным подбородком лице отражалось разочарование. Тем не менее он взял себя в руки и с напускным весельем заговорил, впрочем, с одной Алиной:
— Привет, привет! Чего так поздно-то? Надо было раньше сказать и купить у меня тур там, в отеле. Я же вам все разъяснил в первый же день вашего прибытия в Турцию. — Он наклонился, потянул за трос, поднимая трап, который оказался частью откидывающегося борта.
— Да вот так как-то получилось, — на сей раз принужденно улыбаясь, проговорила девушка.
Я достал из кармана деньги, отсчитал положенную за экскурсию сумму и протянул Адаму:
— Вот, возьми! — И с деланым равнодушием добавил: — Надеюсь, ни я, ни Алина не сломаем на яхте ни руку, ни ногу, и нам не потребуется обещанная тобой медицинская страховка.
Мы все трое лицемерили — говорили одно, а думали другое, однако Адам на этот раз не сдержался и зло бросил:
— А ты ходи по яхте осторожнее, чтобы не упасть.
— Да уж постараюсь! — хохотнул я, демонстративно обнял Алину за плечи и потащил ее в глубь палубы.
В этот момент заработал двигатель гулеты, и она плавно и очень медленно начала боком отходить от пристани. Яхта была двухпалубной и вмещала в себя человек шестьдесят пассажиров, плюс капитан, рулевой, бармен с помощницей, гид и один, условно говоря, матрос. Почему условно говоря — потому что не знаю, можно ли было назвать матросом того самого парня с чуть оплывшей фигурой, который отвязывал швартов от кнехта на пристани. Учитывая малочисленную команду яхты, парнишка был помощником капитана. Гулета состояла из двух палуб. На нижней, основной, стояли длинные деревянные столы — штук по шесть по каждому борту, торцом к нему, образуя в середине проход, — и располагался бар. Верхняя палуба, на которую можно было подняться по двум лестницам на корме, представляла собой ровную площадку без каких-либо надстроек, заставленную лежаками. Солярий, одним словом. Часть пассажиров сидела на длинных скамейках за столами на нижней палубе, часть расположилась на лежаках — на верхней. Мы с Алиной отыскали два свободных местечка у правого борта на лавочке и направились туда.
Тем временем нос яхты развернулся, и она, увеличивая обороты, двинулась в открытое море. Гремевшую музыку сделали тише, к барной стойке подошел Демир. Он взял микрофон, очевидно, от караоке, и на трех языках — русском, английском и турецком — сообщил о правилах поведения на гулете, маршрут, по которому будет двигаться яхта, время остановок и время возвращения назад, к той самой бухте, из которой мы и отплывали.
В этот момент музыка зазвучала еще громче, и на середину палубы навстречу друг другу выбежали невысокий пузатый мужичок, то ли капитан, то ли владелец яхты, в общем, самый большой здесь начальник, и заплывший жирком «матрос». Они стали танцевать, биться друг о друга грудью, притопывать-прихлопывать, очевидно, изображая своими па турецкий национальный танец. На профессиональных артистов владелец гулеты поскупился и теперь сам в компании с матросом развлекал как мог публику. Зрелище привлекало внимание не зажигательностью исполнения и мастерством «танцоров», а комичностью доморощенных артистов, желающих выдать липовый турецкий танец за народное творчество. Наивный народ эти турки, совсем уж нас за дураков, ничего не смыслящих в искусстве, держат. К так называемым танцующим присоединился и Адам. Его танец ничем особым не отличался от дикой пляски капитана и матроса, разве что понтовался он больше, рисуясь своим великолепным, надо признать, телом. Кривляйся, паяц, развлекай меня и мою подругу, зря, что ли, тебе деньги за экскурсию заплатили!
Во время очередного антраша молодого турецкого полубога мой взгляд случайно упал в противоположный угол яхты, и я обомлел. В углу кормы в тени, надвинув на лицо сомбреро, сидел Николай Гуляев. Вот это да! Он-то как сюда попал и что здесь делает?
Я толкнул в бок Алину, которая тщетно пыталась скрыть свое восхищение танцем турецкого полубога — физиономия ее то и дело расплывалась в восторженной улыбке. Девушка вопросительно посмотрела на меня. Я незаметно кивнул в сторону кормы и сказал ей в ухо:
— Смотри-ка, кто с нами плывет.
Читать бесплатно другие книги:
