Сумма биомеханики Некрасов Илья

– Обещаю, – она развернулась.

Не давая ему опомниться, уверенно зашагала к проходу. Не готовый к такому повороту, Алик поплелся следом, бурча под нос что-то бессвязное.

Он похлопал по карманам и извлек из одного пачку промокших сигарет, которые превратились в бесформенную жижу. Она проваливалась сквозь пальцы. Не нашлось и зажигалки – видимо, утонула в реке.

Они шли без остановки уже минут двадцать. Свернули за угол, после чего тоннель раздвоился. Ребята остановились на развилке.

Не зная, что делать дальше, Алина озадаченно посмотрела на смартфон.

– Батарея скоро сядет.

Внезапно в одном из ответвлений вспыхнул источник слабого света. Фонарь? Телефон?

– Эй! – закричала девушка. – Эй, там!

– Парень, подожди нас! – подхватил оператор.

Они замолчали, ожидая ответа. Две-три секунды огонек вдалеке только раскачивался из стороны в сторону – в тишине, которая прерывалась напряженным, неровным дыханием.

– Не слышит. Надо догнать, – прошептала Алина.

Слабый лучик вдалеке продолжал раскачиваться.

– Уверена?

Так и не ответив, Алина сорвалась с места и побежала вперед. Алик же, дернувшись, остался на месте и только нервно мялся, пока…

Он оказался в полной темноте и рванул следом за удаляющимся пятном.

– Подожди! – из его раздувшейся груди вырвался крик, и источник света тут же погас.

– Эй, там, не дури! – успела крикнуть Алина.

Затем земля ушла из-под ног, и она завизжала.

Девушка упала в отверстие в полу, которое не смогла вовремя заметить. Смартфон выпал из рук и отключился, мир вокруг погрузился в кромешный мрак.

Ей никогда раньше не было так страшно.

Она словно окунулась в леденящую, парализующую темноту.

Зажмурилась от внезапно нахлынувшего испуга.

Замерла, свернувшись калачиком и лежа на чем-то холодном. Боясь пошевелиться и издать какой-либо звук.

Вал страха продолжал подниматься откуда-то снизу, и в один момент он вцепился в каждую ее клеточку, сжав дрогнувшее тело леденящими клещами.

Лишь в груди что-то исступленно боролось с оцепенением и бешено колотилось.

Сердце?

По рту растекалось горячее и соленое. В висках пульсировал давящий жар…

Кровь?

Он стучал и в районе горла, угрожая разорвать сонные артерии. По нервам бежали электрические импульсы: волна за волной.

Боль?

Жизнь?

Та обезумевшая птица, бьющаяся внутри грудной клетки, все кричала, что это не конец, и постепенно… ей удалось поверить.

Пустота, в которую окунулась девушка, позволила услышать собственное тело. Пусть и слабое, дрожащее, боящееся мучений, страдающее от наполненной болью жизни. Но другого не дано.

Наконец она открыла глаза и смогла услышать…

Дыхание.

Через какое-то время послышался топот. Вдалеке.

«Алик?» – мелькнула надежда, и Алина моргнула ничего не видящими глазами. Затем до ее сознания донесся усиливающийся голос:

– Где ты?! Где?! Ответь!

«Это он!.. Он!»

Нечто из области подсознательного попыталось достучаться до разума, однако она не успела понять, в чем дело.

Раздался сдавленный крик мужчины, вновь бросивший ее в объятия страха.

Через мгновение – звук удара тела о бетонный пол и соленое ругательство. Совсем рядом.

Острая, ослепляющая боль охватила его, подобно волне прилива. Накатив на ноги, расплескалась по всему телу, даже по окружающей темноте, и заслонила ее от разума. Страдание – как белая вздыбившаяся пена – застелило взгляд. И само время точно остановилось. Мир сумрака исчез, его заменила ярко-белая реальность боли. Через секунду волна начала отступать. Куда-то обратно, к своему источнику. К ногам, а уже от них – в невидимое. Чтобы там затаиться.

Вернулись более слабые ощущения. Холодные капли покатились вниз, с будто бы расколотой, пробитой головы, к хрипящему горлу и ноющим рукам. Показалось, что он видит это со стороны. Мучения уставшего человеческого тела. Однако хоровод болезненных видений постепенно слабел. Темнота и мир шорохов возвращались.

В сознание проник неясный звук, а сразу за ним вернулся страх. Алик сосредоточился… и расслышал дыхание. Где-то недалеко. Дрожащее и прерывистое.

Не его. Чужое. Сам он почти не дышал, по крайней мере, этого совсем не ощущалось.

Она смогла почувствовать, как ее бьет озноб. Онемевшие пальцы дернулись в попытке заглушить стон – девушка все еще жутко боялась не то что закричать, а издать хоть какой-то звук. Капли пота стекали по лбу, попадая на деревянные ладони. Подогнувшиеся колени, предательски шаркнув, подтянулись к груди, и руки машинально обхватили их.

Страшно хотелось уснуть или потерять сознание, чтобы очнуться где-то в другом месте. Когда все закончится. Когда страдание и этот противоестественный мир отпустят жертву.

Внезапно в руку уперлось что-то знакомое…

«Смартфон?!»

Быстро выйдя из ступора, она схватила трубку, и та зажглась долгожданным, поразительно резким светом. Перед глазами возник корпус телефона – заляпанный кровью. Алина вскрикнула, чуть не выронив гаджет.

Откуда-то слева вынырнул Алик. Бросился к девушке и обнял ее, а та снова вскрикнула от неожиданности.

– Господи, ты ранена?!

Хотя Алина ответила, ее объятия оказались ослабленными и будто ватными. Алик отстранился и заметил, что она замерла, глядя вверх.

«Отверстие, через которое мы упали», – догадался мужчина, и его руки бессильно опустились. Оно было расположено настолько высоко, что…

«Обратно не вернуться».

– Где ты, сволочь?! – он сорвался. – Выходи, я убью тебя!

Девушка просто наблюдала за вскочившим на ноги напарником, понимая, что он сам должен остановиться. Алик махал руками, что-то кричал в пустоту, и постепенно ярость переродилась в отчаяние. Он как-то резко остановился, закрыл лицо ладонями и медленно опустился на колени. Когда те коснулись пола, раздался характерный звук: скрежет металла о бетон.

Алина посветила вниз. Стало ясно, что пол усыпан стреляными гильзами.

Ошарашенный десантник замер, затем, побледневший, потянулся и поднял одну. Обнюхал, на мгновение прикрыв глаза.

– Стреляли давно, – хриплым голосом заключил он, – семь, шестьдесят два. Винтовочные.

Мужчина пошарил по полу, и в его руках очутились еще две гильзы. Алик поднес их к лицу и неожиданно выронил обратно в темноту.

– Не понял, – рассеянно протянул он, – а эти…

Дрожащее пятно света упало на стену. На бетонных плитах, из которых она была сложена, показались следы от пуль и свисающие перебитые провода. Некоторые участки стен и пола…

«Оплавлены пламенем?!»

Куски полуобвалившегося перекрытия валялись где попало. Бетонная крошка и пыль. Из плиты, причудливо выгнутой внутрь тоннеля, торчали обрезки арматуры – как шипы, грозящие смертельным ранением неосторожному человеку. Сорванный электрощиток с развороченным нутром лежал, вдавленный в угол. Повсюду громоздился грязный, бесформенный хлам, который не удавалось опознать. Кроме того, это место поражало еще и необычной сухостью. Ведь в подземельях должно быть сыро… Но тоннель оказался не просто разворочен чудовищной силой и выпотрошен, а иссушен. Полностью и без остатка. Точно саму жизнь что-то вытянуло до последней капли. Парадоксальное, противоестественное ощущение…

Алик отшатнулся от того, что удалось разглядеть, и нечаянно наступил на бесформенную груду обломков. В последний момент успел на что-то опереться и только поэтому не упал.

«Стена», – мелькнуло в голове. Спина вмиг взмокла, но он сумел сдержаться и не закричать.

Хотя Алик остался на ногах, побороть страх полностью не удалось. Теперь даже он опасался посмотреть под ноги. Казалось, под ними ничего нет, и тело висит в темноте. Или падает куда-то… Он понимал, что боязнь провалиться сквозь покрытый мраком пол – это дикость. Однако взять себя в руки не удавалось, разум рисовал слишком страшную картину, парализующую волю. Подавить эмоции помог только взгляд на Алину, которая неплохо держалась. Затем трясущийся луч света коснулся чего-то у его ног.

Алик согнулся и извлек из темноты грязный спаренный шланг с двумя металлическими цилиндрами.

– Там что-то написано, – прищурилась девушка, – фламен… фламен… верфер, сорок четыре.

– Огнемет?! – мужчина не поверил собственным глазам и ушам.

Они завороженно смотрели на тянущийся шланг, и в один момент на нем показалась… истлевшая человеческая кисть!

Алина вскрикнула, а оператор кое-как удержался от того, чтобы отбросить шокирующую находку обратно, в темноту.

На пальце истлевшей руки сверкнуло серебряное эсэсовское кольцо – «Мертвая голова». Алик все-таки не стерпел и выронил огнемет. До сих пор он не представлял, насколько мерзким может быть столкновение с прошлым, со смертью, которую не следует тревожить.

Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Ошеломленная Алина смогла произнести только одно:

– Господи, неужели это правда?

Алина потянулась к ручке на двери больничной палаты. Со спины совершенно бесшумно подкрался санитар в белом халате и шапочке, странный мужчина – будто совсем без возраста.

Девушка вздрогнула и обернулась.

«Еще надо посмотреть, кто здесь больной!» – она обожгла взглядом сотрудника психиатрической клиники и поджала губы.

Удовлетворившись выражением, застывшим на ее лице, санитар перешел к делу:

– Он давно не агрессивен. Прокапали хорошо, можно спрашивать о чем угодно.

– Если он что-то расскажет, я сообщу вам, – Алина взяла себя в руки и решила вернуться в привычный образ мягкой и доброжелательной девушки, всегда дававший результат. – Обещаю.

– Не нужно, – усмехнулся санитар, без труда заметив притворство, – я не следователь. Лучше держите.

В руку Алины уткнулось маленькое устройство с кнопкой, похожее на электронный ключ автомобиля. Девушка с недоверием посмотрела на него.

– Тревожная кнопка, – поспешил пояснить мужской голос. – Мы будем недалеко, ближе, чем вам покажется… В случае чего, – кривая ухмылка застыла на почти белых губах, – советую сразу не говорить о деле. Начните с…

– Конечно. Я знаю, – дежурная улыбка осветила ее лицо.

В ладони санитара хрустнули несколько бумажек – взятка. Он кивнул и открыл дверь. Алина прошла внутрь, мысленно прокручивая план разговора. Дверь за ней неожиданно громко захлопнулась. Девушка вздрогнула и за какие-то доли секунды успела подумать: «Да тут все сдвинутые! Доктора в первую очередь! Что ты здесь делаешь?! Беги отсюда!»

Обычная палата для душевнобольных. Скромная обстановка и минимум деталей. Повсюду скучные серые тона. Странный химический запах, вездесущий, пропитывающий стены и воздух, людей вокруг и самого тебя. Может, так несет от безумия?.. Или это воняет лекарство от него?

У окна, спиной ко входу, скрестив руки на груди, стоял профессор Готт. Высокий худощавый мужчина лет сорока, смотрящий в полуденное летнее небо.

Он резко обернулся, и Алину передернуло от увиденного. По спине пробежали мурашки.

Да, она узнала его. Но в то же время…

«Старческое лицо, изрезанное морщинами. Лет семьдесят. Если не больше».

Пронзительные, но без явных признаков сумасшествия, немигающие глаза уставились бы на девушку, если б не затемненные очки. Они создавали защитный экран, позволявший больным и здоровым забывать о «странностях» друг друга.

– Ты?! Откуда?! – произнес он с небольшим немецким акцентом и расцепил руки.

Она смогла ответить лишь через неимоверно растянувшееся мгновение:

– Профессор… я…

Алина замолчала, пытаясь собраться, недавняя уверенность вмиг исчезла.

– Опять заморозка мозгов? – съязвил он. – Забыла? Я давно не в «команде».

«Вашей команде».

Алина вспомнила этот тон. Профессор умел говорить так, что собеседника брала оторопь.

Вот он снял очки и небрежно бросил их на аккуратно застеленную койку.

Два твердых и острых алмазных шипа, синего и черного оттенков, больно укололи девушку.

– Я… по другому во… то есть я не работаю там, – она силилась вспомнить вариант «б». – Журналистика. Вернулась к журналистике. Помню, как на ваших семинарах…

– Захотелось сенсации? – оборвал Готт и, моргнув, вновь метнул в нее жесткий, колкий взгляд. – Пришла пытать меня вопросами?

Он замолчал, повернулся к окну и снова скрестил руки на груди.

Отругав себя за вчистую проигранное начало, Алина опустила ладонь в карман пиджака. Пришлось импровизировать.

– Хорошо, что ты выключила диктофон, – смягчив голос, произнес «пациент».

Брови Алины поползли вверх, она не могла поверить, что смогла исправить положение так быстро. И еще: как он понял? Как увидел, что она сделала? Он же пялился в окно?!

– Можешь сесть, – не оборачиваясь, произнес мужчина.

Алина посмотрела в сторону, в углу палаты оказался стул. Недоверчиво косясь на Готта, девушка медленно пробралась туда и села. Профессор вновь повернулся к Алине.

– Таким образом… – протянул он, расцепив руки.

– Что ж, – выдохнула она, – давайте начистоту, – еще раз оценив ситуацию и не найдя другого выхода, продолжила журналистка. – Следователь дал поработать с вашими архивами.

По лицу Готта словно прошла судорога. «Ага, значит, и ты не железный!» Показалось даже, что он захрипел. Но профессор нашел в себе силы собраться и промолчал.

– Из них следует, что вы знаете подземелья Калининграда гораздо лучше, чем хотите показать, – поняв, что притворяться больше не надо, девушка почувствовала уверенность. – Или вам больше по нраву название Кенигсберг?

Готт прищурился:

– А ты сильно изменилась… и не в лучшую сторону. Советую сменить тон.

– Я догадываюсь, как пропала группа студентов, которую вы… да, именно вы…

– Блеф!

– … повели на «раскопки».

Повисла пауза. Несколько секунд они просто буравили друг друга взглядом. На лицах обоих играли желваки.

– Нет никаких доказательств, – первым не выдержал Готт. – Даже ваша «гениальная» прокуратура… как там говорится… «облажалась».

– Учтите, те места облюбовала молодежь. Вам их не жалко? История может повториться.

– Она все время повторяется, – усмехнулся профессор, – я тут не при чем. Претензия не по адресу.

Он скрестил руки на груди и повернулся к окну.

«Бежим?! Нет, со мной не пройдет».

Немного помедлив, Алина поднялась, подошла к кровати и положила под одеяло мобильный телефон с двумя запасными аккумуляторами.

Готт скосил глаза в сторону и вновь уставился в окно.

– Когда решитесь, позвоните, – сказала девушка и, не дождавшись ответа, направилась к двери.

У выхода она остановилась и обернулась.

– Вы что-то искали в подземном Кенигсберге. Оно до сих пор там… Я выясню, что это.

Тяжело вздохнувший Готт медленно развернулся и окатил Алину взглядом – впервые обнаружившим не только силу, но и безумие. Его грудь вздымалась, подобно механическим мехам, накачивая тело кислородом и яростью.

– Ты не понимаешь… Ты не готова, – почти шипел он.

– Вы думаете? – она смогла усмехнуться, хотя разум уже захватило беспокойное предчувствие.

– Знаю, – мужчина недобро прищурился.

Задрожавшая рука опустилась в карман, девушка попробовала нащупать тревожную кнопку.

Поняв это, мужчина стремительно бросился на Алину, повалил на пол и начал душить. Жертва захрипела и постаралась отбиться, но ее слабые удары лишь раззадорили убийцу.

– Слишком слаба. Пытаешься бить, но вязнешь в сомнениях… Они ненастоящие! Убей их! Сорви эти цепи!

Профессор давил и давил на горло девушки, приговаривая что-то бессвязное на смеси разных языков, среди которой угадывалась даже латынь. Алина смогла различить только одно слово: «срыв». Она безуспешно старалась освободиться от мертвой хватки и вылезти из-под убийцы. Журналистка задыхалась, ее сознание стремительно угасало. Однако место прежней личности занимала не пустота, а…

Доли секунды хватило для полного пробуждения.

Исчезли путы сомнений. Слабость и нерешительность.

Ее захватила иррациональная и самодостаточная воля биться за свою жизнь, неудержимая ярость. Разум погас, и девушка превратилась в сжатую пружину рефлексов.

Алина ударила пальцами по глазам Готта, и тот, вопя от боли, отскочил к стене. Попытался закрыть лицо руками в надежде хоть как-то защититься.

Она подскочила к нему и ударила локтем по переносице, не давая опомниться. Во все стороны брызнула темная бордовая кровь.

Затем, не теряя ни мгновения, схватила жертву за волосы и несколько раз ударила голову об пол. Лицо профессора превратилось в жуткую нереальную маску.

Захлебывающийся кровью мужчина хрипел и стонал. Алина внезапно остановилась, заметив стул, на котором совсем недавно сидела. Припала на колено возле Готта и положила руку ему на затылок.

«Я прощаю тебя», – его голова в последний раз, но с удвоенной силой, врезалась в пол.

Алина поднялась и подошла к окну, переводя дух…

Скрестив руки на груди, она смотрела в высокое синее небо.

Она прикоснулась к этому. Впервые не колебалась. Все случилось… как вспышка… Смерть разума. Избавление от яда сомнений.

Где-то позади харкал Готт, копошась на полу, скользя в луже собственной крови и безуспешно силясь подняться.

Руки свободно поднимались и опускались в такт дыханию. Всего в полуметре резвился летний ветер. Шелестели листья тополей и лип. Щебетали птицы. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала дыхание жизни – чистое и ровное. Не замутненное сожалениями.

Жизнь. Такая яркая и непосредственная. Неподдельная. Естественность без масок и правил.

Рассудок, ранее отделявший их друг от друга и всегда стоявший между ними, куда-то пропал, сжался до бесконечно малой точки и утонул в потоке ощущений. Немигающие глаза, казалось, поглощали все, чего только могли коснуться. Облака и небо, землю… Затем взгляд скользнул по стеклу и остановился на подоконнике. Там лежала странная пачка таблеток. Совершенно белая. Без названия.

Их вид заставил Алину прийти в себя. Она очнулась от наваждения, замотала головой и посмотрела на ладони, измазанные чем-то липким.

Кровь.

– Бред… самой бы с ума не сойти, – прошептала она.

В комнату ворвались трое: два медбрата и санитар. Они остановились как вкопанные, увидев картину, которую ожидали увидеть меньше всего.

– Он стал бить себя. Я не смогла помешать, – Алина повернулась к подоспевшим «на помощь» и спрятала руки за спиной.

Профессор попытался встать, но опять поскользнулся в луже крови и упал. Набежавшие санитары навалились на него, один брызнул в лицо Готту из баллончика жгущим глаза аэрозолем. Тот закрыл их руками и постепенно стих.

– Он сказал что-то? О деле? – бросил через плечо санитар.

– Нет, – она покосилась на кровать, где был спрятан телефон. – Какой-то абсурд.

Девушка украдкой вытирала руки платком и наблюдала за действиями сотрудников клиники. Те надевали на больного смирительную рубашку. Когда того окончательно «спеленали», санитар разжал Готту челюсти и принялся проталкивать ему что-то в рот. Алина не видела, что именно. Профессор пытался сопротивляться.

В руках другого «врача» возник стакан с водой, и через мгновение послышались всхлипы – Готт из последних сил пытался выплюнуть то, что в него вливали.

Девушка сделала два шага в сторону и увидела: у ног санитара рассыпаны крупные белые таблетки, похожие на… В этот момент тело профессора обмякло, и медбратья уставились на нее.

Алик схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Алина, кажется, начала приходить в себя.

– Что с тобой?

– Так… вспомнилось, – она еще смотрела куда-то сквозь темноту, не моргая.

«Ничего себе, вспомнилось. Я уж подумал…»

– Слушай, если тебе что-то известно, выкладывай, – потребовал он. – Я не буду ждать.

После нескольких секунд полного молчания взгляд Алины, наполненный тревогой, коснулся его глаз, а ее рука потянулась к плечу оператора.

– Мой первый репортаж… который не состоялся. Я пыталась взять интервью у того профессора… Его подозревали в убийстве студентов.

– Помню, – медленно кивнул Алик. – Девять без вести пропавших. Историки, археологи.

– Подкупила кое-кого в спецлечебнице, – продолжила девушка, пожав плечами. – Работала с архивами. Пыталась расспросить его и…

– И? – насторожился мужчина.

– Похоже на бред, но он… вроде как знал эти подземелья. Понимаешь, Готт был здесь. Искал что-то. И… как-то вышел.

Повисла длинная пауза. Тишина нарушалась только звуками дыхания.

– Так что нам делать?

Алина подняла смартфон повыше и оглянулась. Пятно света выхватило из темноты сплющенные пули.

Стреляные гильзы.

Куски бетона и бесформенный ржавый хлам.

– Похоже, мы в тоннелях крепости, – он начал вспоминать уроки военного прошлого. – Обычно в таких комплексах есть шахты. Вентиляция, выходящая на поверхность. Сверху замаскированы, и их не видно. Но они есть.

– Точно, мы ведь дышим, – поспешила согласиться Алина. – Вентиляция работает.

Девушка улыбнулась – совсем чуть-чуть, но все же… Алику показалось, будто ее лицо на мгновение чем-то осветились. Мимолетным и неуловимым.

Он поймал себя на том, что любуется ею и, как преданный пес, смотрит в глаза, ставшие поразительно живыми и искренними.

Алик давно не видел ее такой.

«Ангел», – пронеслось в голове.

«Заблудившийся в полуночи ангел».

– У нас… – Алина запнулась, заметив состояние «коллеги», – смартфон… – она застенчиво и немного виновато улыбнулась. – Окажемся у поверхности и попробуем позвонить.

Девушка опустила взгляд, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ей даже захотелось отвернуться от самой себя… Она давно не ощущала подобного.

Искренность.

Еще полдня назад она бы посчитала, что эта «вещица» не для нее.

Чужая и даже вредная. Опасная.

Они потеряли счет времени, пока брели по длинному темному коридору, который вряд ли кем-то посещался после 45-го.

Заброшенный и покинутый тоннель уныло тянулся вперед. Когда-то здесь ходили люди. Жили и умирали. Это можно было понять по следам боев, развороченному хламу и разбросанным мелочам, предметам военного быта. Кое-где попадались личные вещи.

Медальоны. С именами людей, которых давно нет. Все, что осталось от них – только проржавевший хлам, потонувший в темнеющей пустоте.

Буквы, которые некому и незачем читать. Время… Это место будто лишилось души. Его словно изжевала гигантская, не знающая пощады мельница и исторгла куда-то в сумрак небытия. Оно затерялось там. Но тогда что мы здесь делаем? Что с нами произошло?

Ребята подошли к углу, свернули за него и тут же остановились как вкопанные: впереди лежала белеющая куча человеческих скелетов. Но поражало даже не это.

На них висели обрывки формы СС! Вокруг были разбросаны простреленные немецкие каски, патроны, сплющенные пули и гильзы. Попадалось и оружие – StG– 44 «шмайсеры» с характерного вида рожками, ручные пулеметы и винтовки.

– Да тут и наши, – пятно света скользило по советским каскам и «ППШ». По скелетам, на которых висели клочья формы Красной Армии.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Ее мать – Белая королева, супруг – первый король из династии Тюдоров, сын – будущий король Англии и ...
«» – очередной поэтический сборник современного поэта Сергея Алёшина, уже известного в литературных ...
От её живого образа мало что осталось потомкам – пороки и достоинства легендарной царицы время обрат...
Во все века китайцы верили, что женщина передает мужчине жизненную силу «ци» – это фундаментальное п...
«Дао Дэ Цзин» («Книга об истине и силе») Лао-цзы – одна из величайших книг человечества наряду с Биб...
Наш человек, Алексей Ветров, не зря оказался в мире магов, демонов и драконов! Впрочем, здесь его зо...