Сумма биомеханики Некрасов Илья
– При штурме было много без вести пропавших, – припомнил Алик.
– А это что?!
Странный скелет в наполовину истлевшей форме старшего офицера. Рядом пистолет «Люгер». Останки накрыты выцветшим фашистским флагом.
– Не понял, – мужчине вдруг послышались шаркающие шаги из темноты где-то в глубине тоннеля.
Он присел и подал знак сделать то же самое:
– Тс-с…
– Что? – тихо спросила девушка и опустилась на корточки. Она непроизвольно пригибалась ниже и ниже.
Затем последовали несколько мгновений полной тишины.
– Показалось, – выдохнул Алик и махнул рукой.
Переведя дух, он подобрал «шмайсер» с магазином. Перезарядил автомат.
– Должен работать. Проверю, – он думал, что сумел найти решение непростой задачи. Как сделать то, что поможет вернуть хоть немного уверенности.
Ребята поднялись на ноги.
Мужчина прицелился в неясную темень где-то в «конце» тоннеля. Алина оценила задумку, нервно хмыкнула и попыталась посветить туда смартфоном.
Неожиданно пятно света выхватило из мрака лицо… вроде бы живого, но с каким-то неестественным сморщенным и потемневшим видом… эсэсовца. Его рука сжимала бутылку шнапса. В доску пьяный немец замер, открыв рот, и изумленно посмотрел на Алину, а затем на Алика. А те в оцепенении глядели на «незнакомца».
Их ошеломило не столько само столкновение, сколько обличие немца. Его глаза. Их выражение как-то незаметно изменилось. Теперь они надвигались на людей, превращаясь в темные и зыбкие провалы. А там, в самой их глубине что-то… дышало – невероятно злое и холодное. Мерзкое и противоестественное.
– Heil Hitler! – неожиданно рука фашиста выполнила привычный жест.
Палец что есть силы надавил на курок, и автомат выстрелил. С десяток пуль вспороли грудь немца, его отбросило на стену, и тело медленно сползло вниз.
Бутылка вдребезги разбилась. Остатки шнапса растеклись по грязному полу. Спиртное быстро смешалось с пылью и прахом, приобрело темно-серый оттенок.
Секунды три ребята стояли без движения. От дула автомата к потолку поднимался дымок. Тело, сжимавшее оружие, будто налилось свинцом, в котором увяз даже страх.
Это был шок. Потрясение. Нельзя сделать ни шага, ни вздоха, хотя ноздри расширены до предела, а челюсть отвисла. Еще слышался глухой стук, который с каждым мгновением ускорялся.
Кровь била в голову, прямо по вискам и горлу. По ушам. Сердце разгоняло ее бешеной дробью ударов, призывая… бежать. Не стоять, как кукла.
«Ну, что?! Что ты стоишь?!»
«Бежать! Бежать! Бежааааать!!»
– Что за… – смог выдавить из себя оператор, сильнее сжав вороненый ствол и ощутив, как приближается к пределу, за которым начинается паника.
Внезапно по телу покойника прошла конвульсия, и подпрыгнувший Алик снова выпустил во врага очередь.
Выстрелы стихли. Однако в ушах остался оглушительный звон. И еще один тихий сдавленный звук… Алина буквально вжалась в стену и сползала на пол, искоса глядя на мертвеца и сжимая смартфон так, что тот скрипел.
Получившее новую порцию свинца тело не двигалось. Правда, трясущееся пятно света создавало ощущение, что это… не совсем так. Затем барабанная дробь у самого горла вернулась. Замершее было сердце вновь напомнило о себе градом ударов. Но теперь его ритм изменился. Вместо быстрого и ровного биения в груди колотилось что-то надломившееся. Расколотое. Вначале в висок врезался один мощный импульс. Затем подряд еще два, слабее. Потом пауза. «Я упаду?! Это все?!»
Последовал ответ: горячая волна ударила по ушам. По вискам и горлу.
Потрясенные люди начали отступать, не в силах сопротивляться подгибающимся ногам, которые словно просились бежать. Куда-то прочь, лишь бы подальше отсюда.
– Быстрее, уходим, – прошептал мужчина, ощущая, как страх берет верх.
Он знал, что потеря самообладания – верная смерть. Возможно, и не мгновенная, но неотвратимая. Неизбежная. Ты еще двигаешься, дышишь, но уже на мушке. Ты мертв, парень. И она тоже. Пусть в руках оружие, однако у убийцы оно совсем другое. Он сам другой. Того стрелка не увидеть, можно только ощутить линию прицела. И сейчас… сейчас…
– Куда? Там тупик. Надо, – она испугалась собственной мысли, – впе… ред, – заикнувшись, договорила.
Они быстро переглянулись и тут же поняли, что выхода нет. Осторожно, стараясь не шуметь, обошли эсэсовца и трусцой побежали дальше, ускоряясь больше и больше. Они пытались бороться с ужасом, животные пляски которого разгорались где-то в груди, и в то же время понимали, что эта схватка безнадежно проиграна. И когда послышался шорох за спиной:
– Швайне!.. Майн копф…
Мужчина и женщина сломя голову бросились дальше по мрачному тоннелю, сворачивая куда попало на развилках. Странно, но топота ног – признака паники – не слышалось, словно воздух поглощал эти звуки или же их не было вовсе. Как будто ноги касались уже не каменного пола. Исступленная дробь, что доносилась до разума, исходила изнутри.
Сердце.
Так колотилась изнуренная, сжатая скотским ужасом мышца, грозя разорвать сонные артерии и сосуды в мозгу.
Стук ускорялся и ускорялся и очень скоро подавил остатки сознания.
Темнота, мечущееся пятно света и эта дикая паническая дробь. А еще безумный визг где-то внутри:
«Мне страшно! Страшно!! Страашнооо!! Не стой! Рядом смерть! Она за тобой! Не оборачивайся! Она везде! Беги! Беги-беги-беги!!!»
Омерзительный, нечеловеческий ужас, которому невозможно сопротивляться, окончательно взял верх. Безудержный страх какого-то древнего животного, вылезшего из дальнего угла человеческой природы, погнал их вперед, в сумрак.
В один момент они разделились, случайно свернув в разные ответвления.
Алик оказался в полной темноте и понял это только через несколько секунд. Остановился.
Он ничего не видел, кроме мрака… ничего не слышал, кроме судорожного дыхания. Со дна памяти поднимался какой-то клацающий звук… конечно, – удар металлического предмета о бетонный пол. Выронил «шмайсер».
«Черт, автомат».
Постепенно сознание возвращалось, он вспомнил, что был не один.
– Алина! Где ты?! – хрипло исторгла вздыбившаяся грудь.
Услышав приглушенный крик, Алина на бегу оглянулась и упала. Смартфон выскользнул из рук, и свет исчез. Теперь и она в полной темноте.
До ее сознания доносилось лишь обрывающееся дыхание, будто захлебнувшиеся легкие пытаются проглотить последние ускользающие частицы воздуха. И чей-то неясный голос вдалеке. Что это было? Галлюцинация?
– Господи, где ты?! – разобрала девушка и поняла, что это, наверное, Алик. – Ответь! Ты слышишь меня?!
Она была не одна. Где-то здесь Алик. Непременно он, иначе…
Раздался характерный шаркающий звук – Алина водила руками по полу.
– Боже, наконец-то!
Вспыхнул экран смартфона, и девушка буквально впилась в него взглядом. Начиная постепенно осознавать – разум упорно сопротивлялся, отгораживаясь от очевидного завесой сомнения, – что…
Это не ее телефон! Он чужой!
Другая модель!
И темно-коричневые следы…
Кровь?!
Пятна на корпусе и экране совсем старые.
Едва удержавшись от того, чтобы бросить гаджет, девушка более-менее собралась. Провела трясущимся пятном света по полу и увидела полуразложившиеся тела. Рядом.
Трое погибших студентов.
Гадкие зловонные лужи вокруг тел, ощущение осколков, впившихся в руки и… вернувшийся страх. Оцепенение.
Оно никуда не уходило. Сводящее с ума желание забраться под какое-нибудь одеяло с головой, чтобы не видеть, что творится вокруг на самом деле. Скрыться от этой противоестественной, мерзкой и липкой действительности: мира мертвецов, невыразимого горя, отчаяния и неизбежной боли…
Показалось, что она даже узнала одну жертву, – и только после этого последовал истошный вопль.
Пустые ввалившиеся глаза уставились в глухой потолок. В проваливающуюся внутрь себя темноту. В бессмысленность и безысходность.
Она вновь выронила телефон. Ужасающие образы реальности наконец исчезли из ошарашенного сознания – их поглотил мрак. Как будто их и не было на самом деле. Никогда.
Страх немного ослаб… Хотя в глубине души она знала, что жуткое еще рядом. Оно никуда не пропало и… всегда было с ней.
Всегда.
Иначе откуда она помнит это? Запах смерти. Пустынных кладбищ и свалок. Неизбежного, того, что не разжалобить ничтожными всхлипами беспомощного существа, способного только ошибаться.
Жутко хотелось уснуть. Забыться. Закрыть глаза еще крепче. Глубже… замереть и спрятаться. Исчезнуть отсюда.
Ее голос постепенно слабел. Стоны становились тише и тише. Даже прерывистое дыхание… постепенно и тишина брала свое.
Она даже не понимала, насколько похожа на те трупы вокруг… все еще дышала и была способна двигаться, сомневаться, но думала только об избавлении. Хотела смерти. Желала ее… Ну, где же ты? Ты рядом?
– Да.
– Тогда… забери меня отсюда.
– Время.
– Что?
– Еще чуть-чуть.
– Но поче…
– Еще немного боли. Еще немного страдания.
– А потом?
– Я освобожу тебя. Боль исчезнет.
– Никогда? Ты обещаешь?..
– Обещаешь?
Девушке представилось, что она слышит шаги… приближающиеся шаги. Медленные и размеренные. Ровные, как бой неумолимых часов, которых не остановить.
«Это ты, смерть? Так просто? Нужно закрыть глаза, и все закончится, да? Страдания не будет?»
Тем не менее, руки сами собой заскользили по полу, тело сдвинулось с места. Как робот, внезапно решивший сложную задачу или вспомнивший, какова его цель. И темнота отступила, в руках загорелся смартфон, свет выхватил из мрака приближающийся силуэт.
Алина отскочила в сторону, прижавшись к стене и обхватив ноги. Вернувшийся было рассудок торопливо скрылся за сомкнутыми и дрожащими веками.
Побледневшие, иссохшие губы судорожно зашептали что-то.
«Не надо… не надо», – показалось подбежавшему мужчине.
Он остановился, усомнившись, в себе ли она. Затем немного отдышался, обнял девушку и попробовал успокоить. Алина же никак не реагировала на происходящее, точно превратившись в одеревеневшую куклу.
– Все в порядке. Слышишь?.. Мы вместе. Я не брошу тебя… не брошу.
Рассудок возвращался к ней не плавно, а вспышками, толчками, которыми мужчина пытался привести ее в чувство. Вскоре она пришла в себя в достаточной степени, чтобы расплакаться и обнять мужчину:
– Вместе… мы вместе, – тонким, почти детским голосом выговорила она.
Он поцеловал ее в лоб. Щеки и губы. Ощутил ее недавний страх – еле теплые слезы и капельки пота, застывшие на лице.
Девушка ответила, постепенно оттаивая.
– Давай выбираться, – предложил Алик через минуту, когда понял, что она успокоилась. Его голос немного изменился и стал более глубоким. – Пойдем.
Он еще раз поцеловал ее.
Чужой, заляпанный старой кровью, смартфон взял себе, а Алине вернул ее собственный.
Полуистлевшие тела студентов никак не выходили из головы – Алик тоже успел увидеть их. Терзала мысль: «Что, если б я не нашел Алину? Она осталась бы тут вместе с ними – замершая и скрывшаяся внутри себя. В своих мыслях и страхах… Надеждах. Как и они… А я? Что было бы со мной? Я бы тоже сошел с ума и замер, заблудившись в каменном лабиринте. Или в лабиринте иллюзий?»
«Как мы вообще нашли друг друга? Я блуждал в полной темноте».
Пройдя вперед несколько метров, Алина остановилась, но так и не решилась оглянуться. Алик приобнял ее за плечи и мягко подтолкнул вперед.
Он понял, какова разница между ними. Смерть. Мужчина помнил ее с войны, и сейчас ему проще, а девушка… это место не для нее. Она имеет право на слабость.
Возможно, они плутали по подземельям несколько часов, уже не надеясь выбраться, пока не наткнулись на него.
Вроде бы очередной захламленный тоннель, но…
Они смотрели вверх, сомневаясь в том, что видят.
В тоннель падал луч света!
Настоящего дневного света, проникшего оттуда, из родного города!
Не говоря ни слова, бросились к вентиляции. Остановились под люком и с тоской посмотрели наверх, не веря глазам. Чистое небо, и на пути к нему старая железная решетка, вся в ржавчине.
«Около двух с половиной метров».
– Подсади меня, – прошептала девушка, продолжая неотрывно смотреть на кроны деревьев и стебельки каких-то трав, склонившихся над отверстием.
Порядком измотанный, Алик посадил ее себе на плечи, и Алина потянулась руками к люку. Тонкие пальцы проникли сквозь холодную решетку в залитый светом и теплом полдень.
«Вряд ли», – она попробовала сдвинуть преграду, но не смогла.
Переведя дух, закрыла глаза, прислушалась. И тотчас ее слуха коснулся шелест листьев. Пение птиц. Запахи трав, такое сочетание ощущений, что ей показалось, будто кто-то… поцеловал ее сознание. Явления странного, точно нереального и на фоне подземелья придуманного места. Или наоборот.
Кожа ощутила легкий летний ветер, неожиданно теплый и влажный, как дыхание целого мира. Чего-то живого.
– Там лес, – прошептала она.
Девушка вновь открыла глаза, и удивительный мир заглянул в них.
Капельки прозрачной росы, переливающиеся на солнце цветами радуги.
Стебельки трав малахитового цвета. Шелестят и тихо общаются друг с другом. Обсуждают, что им видно внизу. Сквозь решетку люка, если они, конечно, видят преграду.
На мгновение и ей показалось, что решетки нет… Правда, наваждение длилось недолго. Неуловимое мгновение – когда почудилось, что разума коснулось понимание… Девушка закрыла глаза, стараясь зацепиться за то мимолетное ощущение, но тщетно. Оно исчезло без следа, и вернулось недоверие.
– Посмотрим, берет ли смартфон, – Алина очнулась и достала гаджет.
Экран показывал, что сеть есть.
– Работает! Да!
– Звони в…. службу спасения! – буркнул Алик.
Она на секунду замерла, задумавшись, а затем сделала вид, что набирает номер экстренной помощи.
– Не проходит.
– Проклятье!.. Давай еще.
Вновь притворившись, девушка сообщила:
– Нет… нет.
– Черт… Дьявол! – Алик начал сгибаться под тяжестью, опуская Алину, но та остановила его.
– Подожди. Попробую что-нибудь.
Подрагивающими пальцами набрала номер. В течение секунды из трубки доносились только гудки. Затем они прервались, и послышалось тяжелое дыхание того, кто ответил на звонок.
– Да, – произнес глухой мужской голос.
– Это я, – сказала Алина, зажмурившись и скривившись в лице.
Алик почувствовал, как напряглось ее тело.
– Ты… в переходе? Связь обрывается.
– Вы угадали, профессор. Я… под землей… мы заблудились. Помогите, – в ее сознание, как она ни старалась, проникали неприятные воспоминания.
Оператору показалось, что он слышит это – учащающееся дыхание Готта. Затем он… почти захрипел.
Пытаясь отделаться от всплывшего из памяти иссушенного лица, Алина вновь открыла глаза и посмотрела в небо, Алик же водил взглядом по полу, заваленному кусками бетона и обрезками арматуры. Истлевшей одеждой и выцветшими флагами, костями и прочим мусором.
Он попробовал посмотреть на лицо Алины, но не смог. Удалось увидеть только голубое небо и кроны деревьев. Через ржавую решетку люка.
Пот заливал глаза. Напряжение мышц проникло в мозг, и картинка перед глазами размылась, превратилась в смесь малоузнаваемых образов.
«Как наваждение», – мелькнула мысль.
– Достань кое-что для меня, – наконец заговорил профессор, – и я тебя выведу.
– Что это?
– Одна вещь… Радиоприемник. Килограмм в пятнадцать.
– Допустим, я сделаю это. Но как вам передать… «приемник»?
Последовал самодовольный смешок Готта:
– Меня же выпустили. Не знала? Журналистка… Я встречу тебя у выхода.
Возникла небольшая пауза.
– Значит, выбора нет? – уточнила девушка.
– И не было, – опять усмехнулся немец. – Давай сориентируемся.
– Я у люка. Вижу деревья. Похоже на какой-то… странный лес. Никогда не видела в окрестностях Калининграда.
– Конечно. Дальше.
«Что значит – конечно?!»
Оглядев тоннель, она заметила цифру «9732», нарисованную белой когда-то краской на серой бетонной стене.
– Здесь цифра: 9732.
– Понял. Да ты рядом!.. Сейчас соображу.
Из трубки донеслось неясное бормотание Готта, сумбурная смесь немецких слов и латыни. Внезапно профессор замолчал, даже его вездесущее дыхание пропало.
– Ты слышишь меня?! Слышишь?! – после заминки выпалил он.
– Да! – вздрогнула она.
Невероятно уставший Алик едва не уронил Алину.
– Иди в сторону цифры «9» на номере. Два раза налево. Один направо. Там длинный тоннель. Возможно, сильно завален. Дальше прямо… Хах… Помнишь, что говорила Ариадна Тесею, перед тем, как он вошел в лабиринт? «Никуда не сворачивай. Только вперед».
– А выход?
– Он есть, если ты об этом. Но учти, пройти туда сможешь только с… приемником.
После небольшой паузы девушка спросила:
– Это угроза?
– Как я могу угрожать такой прелестной подопечной? – Алину тут же передернуло от отвращения. – И моей ученице.
К ней вернулись воспоминания: полуразложившиеся трупы пропавших студентов, чей-то безумный крик и ужас. Разум сжимался, как шагреневая кожа, и она понимала: это безумие лишь затаилось, оно рядом. За каждым поворотом. Готово вылезти и оглушить в любое мгновение.
Они продолжали блуждать по мрачным тоннелям. Алина пыталась осветить путь экраном смартфона. Повсюду лежали человеческие останки, порванные флаги и искореженное оружие. Пыль. Потерявшие форму ржавые обломки, не поддающиеся опознанию, куски сколотого бетона.
По какой-то причине девушка вспомнила одну историю, которую им в университете рассказывал преподаватель философии.
«Есть одна легенда насчет Декарта… В молодости он был военным. Как-то раз Рене принял участие в захвате селения… Жителей в нем не нашлось, хотя дома хранили тепло. Поскольку на улице стоял жуткий мороз, молодой солдат забрался в неостывшую печь, надеясь переночевать в тепле. Так он очутился в полной темноте, сомневаясь, что доживет до утра. Совершенно один… Полностью уснуть не удавалось, и через какое-то время на полпути в забытье его пронзила безумная мысль. Озарение. Что, если это уже не сон, а смерть? Вдруг я на самом деле умер при штурме или замерз в остывшей печи, и эта пустота вокруг – мой настоящий мир? Как я могу узнать, что до сих пор жив?.. Что я вообще жил когда-то?.. Рядом только сомнение, но доказывает ли оно что-то само по себе?»
Затем мысли Алины перескочили на другой предмет, подсознательное вытолкнуло на поверхность последние фразы состоявшегося разговора с Готтом.
– Мой интерес в том, чтобы ты выбралась, – кажется, произнес он.
– Тогда скажите, где выход, – вроде бы попросила она.
– Взяв прибор, иди до конца тоннеля и не обращай внимания на свороты. Только вперед… как поступил незабвенный, почти бессмертный герой. Дальше зал, в нем рубильник. Он открывает дверь. Затем понадобится приемник. Если что не так, беги… изо всех сил.
– Как работает прибор?
– Красный тумблер… Надо же… он практически выбрался.
– Кто?
– Не важно. Ты ведь не одна?
– Со мной… друг.
– Sehr gut, – надменно усмехнулся немец, – sehr gut.
Алик подобрал исправный «шмайсер» с магазином. Перезарядил автомат. Девушка заметила это, замедлив шаг, и вновь вернулась в воспоминания…
– Кто те солдаты? – спросила она Готта.
– Скажу при встрече.
– Их много? Они тоже что-то ищут?.. Для чего нужен прибор?
Как раз в тот момент в разговоре возникла пауза, профессор довольно долго не отвечал на вопрос.
– Оглянись вокруг, – через некоторое время заговорил он по-другому, менее высокомерно. – На что падает жалкое пятно света – твое восприятие?.. На прах? Ржавое железо?.. Пойми, это не случайно. Везде голодное время.
– Все когда-то умирает. Это правда, – согласилась она.
– Или уже умерло… А мы только начинаем осознавать смерть. Быть может, неизбежность, необратимость говорят как раз об этом. Время… пространство… мерцающее возмущение, сомнение, что растворяется в темноте.
И действительно, взгляд падал на лежащие повсюду кости, истлевшую одежду, бесформенные обломки. В углу замерли уснувшие или давно умершие серо-черные змеи и черви… Кабели? Выцветшие флаги и лозунги.
– Ты вроде бы идешь вперед, к какой-то цели, но в глубине души понимаешь: это иллюзия. Везде одно и то же проклятие. Даже в тебе… не только в мыслях и желаниях – как говорили буддисты – а в самой жизни. Хотя… – кажется, здесь он усмехнулся. – Возможно, ты просто слепа, и шанс есть. Ты просто не умеешь видеть иного.
Собравшись с силами, она заставила себя идти дальше.
Измученное тело подчинялось. Пока.
Шаг за шагом. Вздох за вздохом. Оно шевелило ногами и прокачивало сквозь себя сухой, холодный воздух. Однако делалось это натужно, с надрывом. Словно в машине что-то сломалась и по пути была потеряна главная деталь – жизненная сила. Воля к жизни. Иррациональная и самодостаточная, как вспышка чистого белого света, заливающая пространство, подобно Солнцу, без каких-либо причин парящему в мертвой и темной высоте.
Если увиденное нами – реальность, то в чем выход? Безумие как сознательный выбор? Есть ли у безумия позитивная форма?
Ребята забрели в тоннель, сильно заваленный наполовину обвалившимся потолком. Упорно пробираясь «вперед», они приближались к цели – бесформенной груде старого хлама. Алик разыскал в ней прибор и смахнул с «FTH-IA» пыль, а также осколки бетона.
– Крест? – оценил он внешний вид «приемника». – Либо они под конец войны окончательно спятили, либо тронулся я… Ты тоже это видишь?
– Там есть красный тумблер? – Алина вспомнила слова Готта.
Последовал утвердительный кивок, палец мужчины нащупал тумблер с облупившейся краской. Кажется, бледно-розового цвета.
Осмотревшись, девушка заметила лежащую рядом форму старшего офицера СС, совершенно не истлевшую. И больше ничего.
«Тяжелый, черт!», – кряхтел Алик, взваливая на спину «FTH-IA» как рюкзак и завязывая ремни на нем.