Лунный блюз Вавикин Виталий

– У меня друг умер, – говорит Кевин.

– Здесь?

– Нет, в Селене.

– Я могла его знать?

– Навряд ли. – Кевин закуривает, дает прикурить блондинке.

– Вы были хорошими друзьями? – спрашивает она.

– Когда-то, да.

– У меня тоже всегда так.

– Как?

– Не могу долго поддерживать дружбу, – улыбается она и тут же краснеет.

– У него была женщина, – говорит Кевин. – Донна…

– Я тебя понимаю.

Их взгляды встречаются. Молчание. Сигареты дымятся. Кофе остывает.

– Где ты остановился? – спрашивает блондинка.

– В гостинице.

– А говорил, что остановишься у подруги.

– Я передумал.

Машины на улице месят колесами грязь. Морозный воздух свеж. Кевин чувствует тонкий запах духов блондинки.

– Мне нравится, как ты пахнешь, – говорит он.

Она берет его под руку. Отделанный рыжим мехом воротник ее короткой куртки щекочет ему щеку.

– Запри, пожалуйста, дверь, – просит она, когда они приходят в его номер.

Ее тонкие губы при поцелуе теплые и чувственные. Кевин снимает с нее куртку, расстегивает светло-зеленую шерстяную кофту.

– Задерни шторы, – просит блондинка.

Комната погружается в полумрак. Кевин отходит от окна. Обнаженная женская грудь смотрит на него двумя набухшими розовыми сосками.

– Ну, и чего ты ждешь? – спрашивает блондинка.

– У меня руки холодные.

– Переживу.

Она снова целует, берет за руки и прижимает ладонями к своей груди. Кевин чувствует ее язык у себя во рту, чувствует, как твердеют ее соски под его пальцами. Старая кровать скрипит под тяжестью тел.

– Не сломать бы, – говорит блондинка.

– Наплевать. – Кевин стягивает с нее узкие джинсы. – Наплевать.

Посмотри на качели. Видишь? Белые снежинки тают на новеньких стальных петлях, которые сделал твой друг токарь.

– Мило, Филипп. Очень мило, – говорит Делл и приглашает тебя на чашку кофе.

Ее черные длинные волосы струятся по плечам и спине. В голубых глазах блестит какое-то детское озорство. Полная грудь под свободным свитером вздрагивает. Делл смеется, запрокинув голову. «Какая же она красивая», – думаешь ты, потягивая кофе. Странно, но некоторые люди, чем больше ты с ними общаешься, тем симпатичнее начинают казаться. Вокруг них, словно, витает невидимая аура, которая проникает в тебя, стоит только дать им шанс. Минута – и ты уже думаешь о том, чтобы не забыть поздороваться с ними в следующий раз, час общения – и ты слушаешь их, наслаждаешься общением, день, неделя, месяц – и тебе начинает казаться, что ты влюблен.

– Делл, – говоришь ты, обыгрывая на губах это имя.

Она смотрит на тебя, и взгляд ее такой доступный. Кажется, что стоит протянуть руку, и эта женщина подставит для поцелуя свои губы, отведет тебя в спальню и отдаст тебе свое тело. Большего ты и не хочешь. Но она просто смотрит на тебя. Смотрит и говорит о какой-то ерунде, которую ты совершенно не понимаешь.

– Может быть, сходим куда-нибудь на выходных? – спрашиваешь ты, желая сменить тему разговора. – Ты могла бы взять Хэйли и…

– Разве в этом городе есть куда пойти?

И снова смех, улыбка, причин которой не можешь понять. Рассказы о Селене, о Ияхе… Кажется, что она объехала целый мир.

– Могу я узнать, о чем твои книги? – спрашиваешь ты.

– Они тебе не понравятся, – смеется Делл.

– Зачем же тогда ты их пишешь?

– Ну, не все же такие, как ты, – она смотрит на тебя, и от былой доступности нет и следа. Ей нужны лишь новые петли, которые ты поставил на качели ее дочери. – У тебя с этим все сложно, да? – спрашивает она.

– Сложно с чем?

– С женщинами.

Она улыбается, а ты думаешь, какого черта она лезет в твою душу?

– Нет никаких проблем, – говоришь ты.

– Я имею в виду настоящих женщин.

Она заглядывает в твою чашку и предлагает еще кофе. Напомни ей о муже, который оставил ее. Напомни об одиночестве.

– У меня есть Хэйли и книги, – парирует она, и в ее глазах блестит какой-то странный азарт, словно весь этот разговор для нее не больше, чем игра.

– Это не серьезно, – говоришь ты.

– А что серьезно? – она улыбается, и ты уже ненавидишь эту улыбку. – Если я сейчас предложу тебе лечь со мной в постель, это будет серьезно?

Встань из-за стола. Поблагодари за кофе. Вспомни Говарда и подумай, что понимаешь его. Дождись позднего вечера. Ляг спать и вспомни, как Делл предложила лечь с ней в постель. Почему ты не сказал: да? Наплевать на безумие. Даже если у нее больная голова, тело-то что надо. Ты же не собираешься жениться на ней. И эта фраза… Что значит: у тебя проблемы с настоящими женщинами? Нет у тебя проблем. Никогда не было и не будет! Встань с кровати и подойди к окну. Видишь? Свет в соседских окнах все еще горит…

– Мам, я хочу пить! – закричала Хэйли.

– Подними свою задницу с дивана и возьми сама.

Динамики компьютера пиликали, оповещая о новом сообщении.

«Тебе, правда, нужны подробности, Делл?»

«Хочу послушать, как ведут себя земные женщины в подобных ситуациях»

«Тоже мне ситуация!» – сообщение заканчивалось краснолицым смайликом, заставляя Делл улыбнуться.

«Ты познакомился с этой девушкой на пляже?»

«Да».

«Она красивая?»

«Да».

Делл ревниво прикусила губу, напечатала:

«И что было дальше?»

«Мы занимались с ней любовью».

«У тебя?»

«Да».

«Ей понравилось?»

«Иначе не стоило бы и начинать».

«Ты не ответил».

«Завидуешь ей?»

«Может быть».

«Хотела бы сделать это ночью на пляже?»

«А днем можно?»

«Днем слишком людно».

«Мне наплевать».

«Зато мне – нет».

«А кто сказал, что это будешь ты?»

Ответ затянулся и Делл закурила.

«Ей не понравилось», – пришло сообщение, когда сигарета истлела до половины.

«Ты про девушку?» – напечатала Делл.

«Да».

«Совсем не понравилось?»

«Совсем».

«А тебе?»

«Не знаю».

«Бедняга».

«Я или она?»

«Она, наверно. Ты же кончил».

«Да».

«Ну, вот видишь».

«А ты?»

«А что я?»

«Когда ты последний раз была с мужчиной?»

«Недели три назад».

«Понравилось?»

«Да».

«А ему?»

«Думаю, да». – Делл закурила еще одну сигарету. – «Думаешь, я вру?»

«Думаю, это просто секс».

«Ты говоришь о себе или обо мне?»

«Обо всех».

– Мам, кто-то стучит в дверь! – закричала из гостиной Хэйли.

– Так иди и открой.

– Не слышу!

– Я говорю, иди и открой!

Делл затянулась сигаретой. Пришло новое сообщение. «Ты лучший друг из всех, что у меня есть, Делл». Хлопнула входная дверь.

– Это папа! – радостно закричала Хэйли.

Делл посмотрела на монитор.

«Поговорим об этом позже», – напечатала она.

«Кто-то пришел?»

«Да».

Делл попрощалась и выключила компьютер.

– Ужинать будешь? – спросила она бывшего мужа.

Он посмотрел на нее, на свою дочь и кивнул. Делл пожарила рыбное филе и сварила кофе. Хэйли сидела рядом с отцом и настырно не хотела замечать его плохого настроения.

– Тебе пора спать, – сказала Делл, когда с ужином было покончено.

– Ну, мам!

– Хэйли!

– Пап?

– Слушай, что мать сказала.

Хэйли недовольно надула губы, но возражать не стала.

– Приятно провести вечер, – подмигнула она родителям.

– Она все больше и больше становится похожей на тебя, – сказал Говард, когда они с Делл остались вдвоем.

– Дети часто копируют своих родителей.

– Да.

– Говард?

– Я знаю. – Он посмотрел на бывшую жену. – Налей мне выпить.

– Снова Джинджер?

– Не так, как ты думаешь. – Он взял стакан на половину наполненный коньяком рубинового цвета. – Она не изменяет мне.

– Хорошо.

– У нее рак. – Говард выпил, старательно избегая встречаться взглядом с бывшей женой.

Молчание затянулось.

– Налить еще? – спросила Делл.

– Нет. – Щека Говарда нервно подергивалась.

– Не возражаешь, если я закурю?

– Это же твой дом.

Щелкнула зажигалка. Затрещал табак, пожираемый огнем.

– Что я могу для тебя сделать?

– Побудь другом.

– Хорошо. – Струя синего дыма устремилась к потолку. – Когда ты узнал об этом?

– Сегодня днем.

– Джинджер сказала?

– Нет. Она не смогла. Дала номер доктора Харда и сказала, что он все объяснит.

– И ты позвонил?

– Да. Он сказал, что у Джинджер плоскоклеточный рак шейки матки. Черт! Ей же всего двадцать пять лет! Она никогда не курила, не болела инфекционными заболеваниями половых путей, никогда не седела на диете, да и ребенок у нее был всего один!

– Может быть наследственность?

– Нет, Делл. Нет. Ничего такого. Я хорошо знаю ее мать и сестер… – Говард покрутил в руках пустой стакан. – Налей мне еще, пожалуйста.

Делл встала с кресла, взяла стакан, подошла к бару.

– Насколько я знаю, на ранних стадиях это лечится криохирургией или на худой конец гистерэктомией, если, конечно, Джинджер больше не собирается рожать. Хотя, в данном случае, думаю…

– Хард сказал, что у нее четвертая стадия…

Руки Делл вздрогнули. Горлышко бутылки звякнуло о край стакана.

Голос Говарда стал тихим и потерянным:

– Метастазы распространились в печень и кости. Ничего не поможет. Даже химиотерапия приведет лишь к временному улучшению и то процент очень мал.

– Черт. – Делл поставила наполненный до краев стакан на стол, но Говард и не взглянул на него. – Сколько ей осталось?

– Может быть, месяц, может быть полгода. Все зависит от того, как долго ее организм сможет бороться с этим… Но результат будет один.

– Черт. – Делл взяла предложенный Говарду стакан и сделала большой глоток. Коньяк не помог. Совсем не помог. – Думаю тебе лучше отправиться домой, Говард.

– Ты выгоняешь меня?

– Ты должен быть сейчас с Джинджер, а не со мной.

– Ее нет дома. Мы поругались и…

– И ты позволил ей уйти?

– Думаю, ей нужно было побыть одной.

– А тебе?

– Я не знаю.

Делл села на диван рядом с бывшим мужем. Обняла его, прижала к себе.

– Если хочешь, можем заняться любовью.

– Думаешь, мне сейчас это нужно?

– Думаю, тебе нужно отвлечься. – Она подняла свитер, расстегнула лифчик, освобождая полную грудь. – Сколько у тебя уже не было женщины? Месяц? Два?

– Я не могу, Делл.

Холодные губы Говарда касались мягкого коричневого соска.

Делл выключила торшер. Теперь свет горел лишь в прихожей, освещая гостиную сквозь открытую дверь.

– Постарайся ни о чем не думать.

– Делл…

– Просто расслабься и отдохни. Я сама все сделаю.

Она сползла с дивана. Встала на колени. Ремень Говарда щелкнул, расстегиваясь. Зажужжала молния.

– Что если Хэйли проснется и…

– Она уже давно не ребенок, Говард…

Чуть позже, когда бывший муж заснул на диване, Делл накинула на плечи плащ и вышла на улицу. Морозный воздух был необычайно свеж. Черное небо чистое с кристаллическими вкраплениями белых холодных звезд, окруживших большую голубую планету.

– Как бы я сейчас хотела оказаться там, Джим, – прошептала она, закуривая сигарету. – Как бы хотела…

Утро. Постучись в дверь. Делл откроет, сияя не выспавшимся лицом.

– Ты не одна? – спросишь ее, выглядывая в прихожей пару мужских ботинок, которых там быть не должно. Ну, точно – вон они, черные, начищенные до блеска.

– Это Говард, – говорит Делл.

– Так я не вовремя? – спрашиваешь ты.

– Нет, Кевин. Проходи.

Она отходит в сторону, пропуская тебя в дом. Хэйли и бывший муж сидят за столом. Делл достает еще одну чашку – для тебя.

– Позавтракаешь или только кофе?

– Только кофе.

Теперь пожать Говарду руку. Его рукопожатие крепкое, но не такое, как при вашей первой встрече.

– Он поругался вчера с женой, и я положила его на диване в гостиной, – говорит Делл.

– Ничего. Я не ревнивый, – говоришь ты.

Говард молча допивает кофе, встает из-за стола и говорит, что ему пора на работу.

– Подвезешь меня в школу? – подрывается Хэйли. – Ну, пожалуйста!

Говард добреет. На усталом лице появляется улыбка.

– Иди, собирайся, – говорит он. – Только быстро!

Хэйли убегает в свою комнату. Говард обувается в прихожей. Ты сидишь на кухне один, осторожно потягивая горячий кофе и слушая, как Делл, спрашивает бывшего мужа, все ли у него будет в порядке. Пачка «Вирджинии» лежит на столе. Достаешь сигарету. Прикуриваешь зажигалкой Делл, которую ей подарил Говард, когда они еще жили вместе. Затягиваешься. Сигареты легкие и тебе приходится держать фильтр так, чтобы губы закрывали маленькие дырочки посередине фильтра. Теперь нормально. Глоток кофе. Затяжка. Хэйли забегает на кухню, засовывает в школьный рюкзак бутерброд и банку «кока-колы». Хлопает входная дверь. Делл возвращается на кухню, стоит возле окна, провожая взглядом уезжающую машину бывшего мужа.

– Твой кофе стынет, – говоришь ты.

Она садится за стол. Вы курите, храня молчание. Потом, когда сигаретный уголь подбирается к фильтру, ты рассказываешь о смерти Френо. Делл поднимает на тебя свои голубые глаза. Усталый взгляд излучает безысходность.

– Этого еще только не хватало, – говорит Делл и спрашивает, как это случилось.

– Виктор не вдавался в подробности.

– Черт.

– Но у меня есть идеи.