Мужской гарем Милевская Людмила
Матвей частенько ворчал: «Либерализм развела, наседка».
Александр с первых ее рассказов возненавидел Евгения. Давно уже слышать о нем не желал.
– Но почему? – поражалась Далила. – Ты ни разу его не видел.
– И видеть не хочу здорового бугая, который сидит на шее у тетки, – отвечал Александр.
И был не прав. Щепетильный Евгений старался родственников не обременять. А ревновали все потому, что безумно любила Далила племянника и скрыть этой любви не могла. Слишком уж она им восхищалась.
Как психолог она понимала, что мужчин раздражают ее восторги честностью Женьки, его благородством, силой воли, умом. Но поделать с собой ничего не могла. Как ни старалась, нет-нет да и выскочит новая похвала. А как не хвалить, если Женька заслуживает.
Разве Бонд виноват, что он настоящим мужиком уродился?
Нет, «виновата» Далила. Она таким воспитала его. И она же не правильную политику повела в семье, не смогла нужным образом близких настроить.
Теперь оставалось одно: пореже вспоминать о племяннике при муже, сыне, любовнике.
В связи с этим мучительно не хватало Галины. И другие подруги были, но тайну доверить Далила только Галке могла. А сейчас остро нужен был дельный совет. Теперь уже одолели сомнения, так ли чист ее Женька?
И в самом деле, с чего Далила взяла, что он все до последней детали ей рассказал?
«А ну, как парень недоговаривает? – всполошилась она. – Или хуже, сам в этом деле замешан, но не хочет тетку пугать и потому по-благому скрывает».
Матвей во сне заворочался. Далила представила, что будет с карьерой мужа, если история просочится в печать, и содрогнулась. Перед глазами замелькали газетные заголовки: «Племянник декана замешан в убийстве!», «Племянник профессора серийный убийца!».
«И Матвея, и меня туда приплетут, – ужаснулась она. – Прессе лишь бы сенсация, а попробуй потом отмойся».
Уверенность, что Евгений не способен на преступление, ее не покинула, но разве хороший поступок криминальным оказаться не может? Тем более в нашей стране. Попробуй, окажи сопротивление толстосуму – вмиг окажешься за решеткой. И плевать всем на то, что ты прав.
«Нельзя в милицию сообщать, – решила Далила. – С девицей сначала надо поговорить. Наедине. Без Женьки. Если увидит она, что ее раскусили, что не собираются ей потакать, может, сама и уйдет. Заодно выясню, не причастен ли Женька».
Мысль о причастности Евгения к убийствам окончательно лишила Далилу покоя. С одной стороны, она видела, что преступница Вета подставляет ее родного племянника. Желание немедленно положить грязным козням конец было неодолимым.
Но с другой стороны, мучил вопрос: а только ли козни здесь? От одного ли благородства печется о посторонней девице Евгений?
Из гостиной донесся бой напольных часов.
– Раз, два, – шепотом разогналась считать Далила, но осеклась.
На двух часах бой прекратился.
«Не так уж и поздно, – вдохновилась она. – К тому же, не до приличий. Если спят, разбужу. С ума ведь сойду, дожидаясь утра. Поеду. Прямо сейчас, – в конце концов решила Далила, вскакивая с кровати. – Если Женька не причастен, на улицу вышвырну эту дрянь своими руками! И пусть он посмеет мне пикнуть!»
Наспех одевшись, она на цыпочках выскользнула из квартиры в осеннюю питерскую промозглость и рысью направилась к гаражу.
Всю дорогу Далила ругала девицу. Из центра города до Просвещения далеко, так что прилично Виолетте досталось, хоть и заочно.
Однако ближе к дому племянника Далила внезапно остыла. Вдруг вспомнилась Галка, малышка ее, и, конечно, возник извечный вопрос: «Что из этой девочки вырастет? Не пойдет ли она по стопам своей матери, беспутной бабенки? А то еще хуже, кого-нибудь шлепнет из огнестрельного, как Виолетта. То-то горя теперь хлебнут ее бедолаги родители. Растили, холили, и на, получай».
От этой мысли Далиле стало не по себе. Она вдруг поняла, что ведет себя непорядочно. А что, если допустить такой фантастический вариант: Вета действительно не убивала? Не виновна она.
Да, история глупая, насквозь детективная, девица явно с три короба Женьке наврала и все же – каких чудес не бывает на свете. Вдруг Вета и в самом деле попала в беду? Вдруг ее подставляют?
Кто после этого она, Далила? Даже не выслушала девушку, не разобралась, а со всех сторон уже ее обвинила. А почему?
Только потому, что так удобней, спокойней. Пошла вон – и вот уже нет никаких проблем. И она пойдет, ночью, беспомощная, напуганная.
Глава 9
«Среди одних мужиков живу, вот и зачерствела, – рассердилась на себя Далила. – Разве это не подленько? Могла бы девушке посочувствовать хотя бы из женской солидарности. Даже если Вета убила своих любовников, то наверняка и они не были ангелами. Скорей всего, сами девчонку и довели. В любом случае прежде надо бы разобраться, а потом уже принимать решение. Евгений, не задумываясь, чужую тайну доверил мне. Он не сомневается в моей порядочности, а я повела себя как последняя сволочь».
Опять мелькнули мысли о том, что она ответственна за судьбу племянника, что обязана чтить его интересы, но Далила все оправдания отмела.
«Можно и интересы чтить, и порядочность соблюдать», – решила она, въезжая во двор Евгения совсем не с тем настроением, с каким покинула дом.
Стремительно взлетев по ступеням, Далила собралась уже позвонить, но за дверью раздался молодой женский голос. Он выражал звонкий сильный протест:
– Пусти!
«Она!» – задержав руку над кнопкой, догадалась Далила.
В ответ прозвучало спокойное и уверенное:
– Не пущу.
«А это Женька, – определила Далила. – Ссорятся. Смахивает на семейный скандал».
– Все равно я уйду!
– Не уйдешь!
Девичий голос стал тише и прозвучал со жгучей мольбой:
– Жека, как ты не поймешь, она права. Так и выходит, что я тебя подставляю.
– Она так не говорила.
– Значит, думала так. Отпусти. Мне действительно лучше уйти. Она правильно за тебя беспокоится.
«Похоже, речь идет обо мне, – сообразила Далила. – Вета в курсе уже. Собачонок, весь наш разговор передал. Обязательно должен всем говорить только правду, всем подряд, без разбору. Да-а, с воспитанием честности я сильно переборщила».
Она решительно утопила кнопку звонка. За дверью раздался топот – шаги удалялись.
«Прячет ее», – поняла Далила и крикнула:
– Жека, открой! Это я!
Он не открыл.
«Не слышно ему, – подосадовала Далила. – По мобильному придется звонить, успокаивать».
Не успела она достать из кармана сотовый телефон, как дверь распахнулась. На пороге стоял Евгений с нагловатой улыбочкой на губах, заготовленной явно для посторонних. Увидев тетку, он отшатнулся:
– Ты?!
– Я, – виновато развела руками Далила.
– Так поздно?
– Извини, мысли скверные одолели. Не улежала в постели. Пустишь?
Он поспешно сделал шаг в сторону:
– Ну, ты вопросы мне задаешь. Давай, проходи.
Далила скользнула в прихожую и, застыв в нерешительности, спросила:
– Куда лучше, в гостиную? В кухню?
Евгений обиделся:
– Ну, ты, прям, как неродная. Куда угодно. Лучше на кухню. Чайку заодно попьем.
Девицы на кухне не было.
– Где она? – присев за стол, спросила Далила.
Евгений махнул рукой в глубь квартиры:
– Прячется, там.
– Где – там?
– В спальне, в шкафу.
– Веди.
Он покачал головой:
– Не пойдет.
– Даже если узнает, что это я?
– Если узнает, что ты, вообще убежит, – признался Евгений. – Оделась уже, пыталась на улицу вырваться. Еле ее удержал.
– Слышала я, – усмехнулась Далила, мысленно констатируя, что девица, похоже, не стерва.
«Хорошенько надо разобраться в этой трагедии, – решила она. – Даже если Вета убийца, все равно постараюсь девчонке помочь. Молодая она, неопытная, не во всех своих глупостях виновата».
Несмотря на возникающие симпатии к девушке, Далила в глубине души все еще была убеждена, что Виолетта убила своих любовников.
– Жека, иди, – настойчиво прошептала она, – попробуй ее привести. Скажи, что я добра ей желаю. Или не поверит?
Евгений пожал плечами:
– Да поверит, но не пойдет.
– Почему?
– Стесняется.
– Стесняется? Что ж, хорошо. Тем более веди свою Виолетту сюда. Пора разобраться.
Евгений ушел. Далила выждала минуту-другую и на цыпочках подкралась к спальне. Там опять шла борьба. Евгений в полный голос убеждал Вету выйти, она шепотом отбивалась.
– Нет, не надо, не пойду, пойми, не могу, скажи лучше, что я ушла, – жалобно просила она.
Желая прекратить их возню, Далила распахнула дверь спальни и ахнула. Вета действительно нешуточно собралась покинуть квартиру. На ней был синий берет (от борьбы он съехал на ухо), коричневые замшевые брюки, высокие сапоги. Но главное (от чего Далила и ахнула), на Вете была дорогая темно-желтая куртка.
В ушах у Далилы зазвенели слова: «В захолустном придорожном отстойнике! Меня едва не сбивает с ног девица! Кошмарный облом! В точно такой же куртке! Тоже нетуфтовый Диор! Захожу в забегаловку. И там девица сидит! Другая! И на ней моя куртка! Точно такая, как у меня! Диоровая!»
На Вете была точно такая же куртка, как на Красноволосой, на дамочке из роддома.
«Ну и счастливое же совпадение, – поразилась Далила. – Бывает же так. В рубашке родилась эта Виолетта, не иначе».
Благодаря фантастической случайности стало вдруг очевидно, что Вета действительно не виновата – похоже, ее подставляют.
– Детка, ты курточку где покупала? – глядя в испуганные глаза девушки, осведомилась Далила.
Евгений с осуждением уставился на тетку, мол, нашла время шмотками интересоваться. Вета же ошарашенно попятилась и спросила:
– Что-что?
– Где ты курточку покупала? – повторила Далила.
– В Гостином Дворе, – изумленно ответила Вета.
– Давно?
Девушка пожала плечами:
– Месяц назад. Или два.
«Значит, есть шанс, что продавец ее вспомнит», – предположила Далила и оптимистично воскликнула:
– Отлично. Раздевайся, и чай пошли пить, везучая. Ты почти спасена.
– О чем ты? – поразился Евгений.
– Потом расскажу, – пообещала Далила. – Но прежде ваш рассказ услышать хочу.
Про свое неожиданное открытие она решила пока промолчать.
«Завтра утром Красноволосую расспрошу, в каком кафе она девиц в своей куртке видела, а потом уже окончательно сделаю вывод, убивала Вета или жертва сама. И чем ей можно помочь», – планировала Далила, сидя на кухне и с интересом наблюдая за девушкой.
Пока все говорило за то, что Вету «подставили», но Далила – пуганая ворона. Обладая открытой душой, она частенько боролась со своей детской доверчивостью и старалась быть осторожной. Вот и на этот раз осадила себя, решив не спешить.
Бесспорно, был прав Евгений в одном: девушка явно из неуверенных в себе, из стеснительных. Рассказывая о путешествии в Москву, она нервничала, запиналась, с трудом подбирала слова.
«Налицо все признаки „серой застенчивости“: нерешительность, желание спрятаться от чужих глаз, – констатировала Далила, механически предположив:
– Не купалась Вета в родительской любви. Наверняка в ее семье есть младший ребенок, которого все обожали в ущерб старшей дочери».
Глава 10
Не надо быть психологом, чтобы увидеть несоответствие того, как девушка ощущала себя и как она одевалась. Скромной и даже пугливой Виолетте должно быть неуютно в тех броских эффектных вещах, которыми изобилует ее чемодан.
Спрашивается, зачем Вете вызывающе одеваться? Зачем внимание к себе привлекать? Чтобы ежесекундно вспыхивать от любопытных взглядов? Чтобы прятать глаза и страдать?
Из рассказа девушки Далила ничего нового не узнала. Лишь уточнила название кафе, в котором произошло второе убийство.
Впрочем, если Вета не убивала, она ничего особенного и не могла рассказать. Собралась в Москву, села в автомобиль и поехала. Проголодалась в пути, зашла в так называемый ресторан «Старый замок», во время обеда заметила в окно машину милиции. Из любопытства хотела на улицу выбежать и случайно увидела в приоткрытую дверь туалета труп любовника. Он лежал на полу с дыркой во лбу. В шоке Вета застыла, а следом узнала, что чуть раньше погиб второй ее бывший бой-френд. Что испытала? Паника, в мыслях хаос. До Питера добралась на автопилоте, точно не помнит как.
«Просто чудо, что ее не задержали прямо в кафе, – поразилась Далила. – Явно сам господь ей помогает».
Закончив рассказ, Вета робко, с надеждой промямлила – иначе не скажешь, так тиха и невнятна была ее речь:
– Далила Максимовна, почему вы сказали, что я везучая и почти спасена?
– Да, почему? – оживился Евгений.
Далила озабоченно глянула на часы и устало произнесла:
– Поздно уже, ребята, а мне рано вставать. Завтра поговорим. Точнее, уже сегодня. Вечерком заскочу.
Евгений, хмурясь, спросил:
– Обещаешь?
– Обещаю, – кивнула она, направляясь к двери.
Вета проводила ее скорбным испуганным взглядом, а Евгений бодро пошел провожать тетушку до машины. Едва прикрыв дверь квартиры, он торопливо спросил:
– Ну, как впечатление?
– Ох, вряд ли эта девочка способна убить, – вздохнула Далила. – Но влипла она капитально.
– А что я тебе говорил! – торжествуя, воскликнул Евгений и, вдруг оборвав себя, угрюмо осведомился:
– Говоришь, не способна убить?
– Да, я почти уверена.
Он удивился:
– Даже так? Ты уверена? А почему?
– Я нарисую ее портрет, а ты сам суди. Начнем с голоса. Тихий, невнятный. Впечатление, что Вета даже своего голоса пугается.
– И что из этого следует? – насторожился Евгений.
Далила поняла: «Боится, что буду Вету ругать».
– Из этого следует, – сообщила она, – что Виолетта человек сентиментальных чувств, но отнюдь не активных действий. Речь ее слабая, неуверенная, то и дело голос переходит в шепот. И заметь, это в тот самый момент, когда она возбуждена, даже нервничает. Как же она должна разговаривать в нормальном своем состоянии. Мямлит наверняка.
– Ветка в прострации.
– Сильный человек в таком состоянии пребывает в первые два-три часа. А она у тебя живет несколько дней. За это время можно уже и прийти в себя. Она меланхолик, самоедка, впечатлительна чрезвычайно.
Евгений ядовито прищурился:
– Еще что?
Далила пожала плечами:
– Если мои выводы тебя оскорбляют, я помолчу. Или ты думаешь, что я нарочно на нее наговариваю?
– Я просто с тобой не согласен. Ты рохлю и мямлю какую-то мне расписала, а Вета совсем не такая.
– Да знаю. Ты веришь только своим глазам, а они видят то, что ты хочешь. Кстати, памятуя о прежних твоих увлечениях, я ожидала найти нечто гораздо смазливей, а увидела серую мышку.
– Да, она не красотка с обложки журнала, – нехотя подтвердил Евгений, – но, согласись, есть в ней особая красота, чистая, беззащитная…
Он запнулся, подыскивая слова.
– Тусклая, – подсказала Далила.
– Нет, я имел в виду кротость, невинность. Рядом с ней легко быть мужчиной, ее хочется защищать.
Но дело не в моих ощущениях. Мне сейчас интересней мнение специалиста. Что еще ты нашла в ней? Далила предупредила:
– Только смотри, без обид.
– Без обид, – смирился Евгений.
– Маска мне ее не понравилась.
– Что за маска?
– Маска, это форма защитного поведения, запечатленная в мимике. Мы плачем, смеемся, выражаем презрение – все эти эмоции отражает наше лицо. Когда человека клинит на какой-то одной эмоции, появляется маска: специфические морщины, статическое выражение лица, почти всегда одинаковое. Так вот, у Веты маска скорби. К ней приклеилась маска Пьеро. Помнишь: «Пропала Мальвина, невеста моя!».
Евгений вынужден был согласиться:
– Да, есть немного.
– Немного? – удивилась Далила. – Да у нее морщинки характерные уже появились. Это в ее-то возрасте? Кстати, в возрасте Веты вообще маски редко встречаются. Юное лицо обычно подвижно.
– И о чем эта маска тебе говорит?
– Нежизнерадостная она. Живет с чувством вины. Словно вообще извиняется за то, что живет. И силуэт ее о хандре и смирении говорит. Осанка вялая, спина сутулая, руки безвольно опущены.
– Ну ты расписала! – ужаснулся Евгений. – Тебя послушать, Ветка настоящий урод. А на мой вкус, неплохая девичья фигурка. Осанка действительно слегка вяловата, а в целом, девушка супер.
– А походка? – спросила Далила.
Он задумался и сказал:
– Легкая.
– Легкая? О, мужчины! Впрочем, наше женское счастье именно в том, что вы все, как один, слепые кроты. У Веты все вялое, в том числе и походка. Вялая и безвольная. Еле ноги по земле волочит. С одной стороны, ни на что не способна, а с другой – вызывает к себе сочувствие, провоцирует заботиться о ней. У такой безвольной и слабой девушки обязательно должна быть подруга, сильная, энергичная, возможно, даже красивая. Есть такая?
Евгений растерялся:
– Не знаю.
– В этом ты весь, – пожурила его Далила. – О чем же ты с ней говорил все эти дни?
– О себе.
– Действительно, разве может мужчина говорить о чем-то другом. Вот тебе и задание: осторожно выведай про подругу. Наверняка подруга – ее кумир. Вета будет ее защищать. Так что постарайся без комментариев.
– Думаешь, подруга бой-френдов Веты убила? – ошалело спросил Евгений и скептически заключил:
– По-моему, слишком просто.
– Не думаю, но допускаю, – уточнила Далила. – Думать рано пока. Вот тебе тест на мою профпригодность. Ты видел, как Вета смеется?
– Да не до смеха ей было, – отмахнулся Евгений. – Плакала все.
– Сейчас-то да, но вы же раньше встречались. Неужели совсем не смеялась?
– Смеялась, но не помню как, не обратил внимания.
– А ты рассмеши ее и обрати.
– И что?
– Посмотришь на ее манеру смеяться. Я почти уверена, что эта мышка смеется так же, как и живет: тихо, неуверенно, осторожно.
Подумав, Далила добавила:
– И, пожалуй, смеется она, голову набок склонив. Открыто Вета смеется только тогда, когда чувствует себя в безопасности. То есть с близкими и хорошо знакомыми ей людьми.
Евгений озадаченно поскреб в затылке:
– Думаешь?
– Почти уверена.
– Хорошо, я проверю.
Далила величественно похлопала его по плечу:
– Проверь, а пока вот тебе мой приговор: если и есть на свете люди абсолютно не способные на убийство, так это Вета. Она и мухи не может убить.
– А в порыве гнева?
– В порыве гнева она будет кричать, и не больше.
– А если кто-то на нее нападет?
– Скорей всего брякнется в обморок. На худой конец оцепенеет или будет слезно о пощаде молить.
Евгений согласился:
– Да, она не боец.
– А вот одежда ее прямо с бойца, – констатировала Далила. – Расспроси Вету, кто на нее влияет? Кто заставляет ее так броско и дорого одеваться? Подруга? Друг? Мать? Отец? Кто этой девушкой управляет?
– Хорошо, сегодня же расспрошу, – не очень уверенно пообещал Евгений.
Он явно был потрясен выводами Далилы. Именно поэтому он сомневался, что Вету удастся как следует расспросить.
От глаз Далилы не укрылось восхищение племянника. Она была польщена, но вида не подала. Усаживаясь в автомобиль, небрежно бросила:
– Прямо сегодня не надо расспрашивать. Позже и незаметно ее расспроси. Чтобы Вета не поняла, откуда ветер подул.
– Само собой, – заверил Евгений.
Глава 11
– Еще недавно я была счастлива: заботливый муж, любимая работа, в доме порядок, достаток…
Женщина говорила глухим монотонным голосом. Страдание не сходило с ее лица. Дрожащие руки выдавали крайнее напряжение.
Далила, незаметно глотая зевоту, слушала и с профессиональным сочувствием кивала в такт жалобам головой. Она впервые видела эту женщину, еще не знала, станет ли та ее пациенткой, а потому не испытывала особого интереса к рассказу о жестокостях злодейки-судьбы. Пока страдалица монотонно зудела, Далила перебирала в уме перипетии прошедшего дня.
«Женька-то как повеселел, когда узнал, что я удачное расследование провела», – теплея, вспоминала она телефонный разговор с племянником.
Читать бесплатно другие книги:
