Пес. Книга историй Покровский Александр

Будут болеть колени, лодыжки, спина, плечи – ты дома.

Ну ничего, ты отлежишься…

Контрольный выход

– Господи, как хорошо!

Лодка только что пришвартовалась. Пришли из автономки. Лето, солнце, воздух – дышится-то как! Все толпятся, на пирсе, на пирсе – улыбки, в основном глуповатые.

– Здорово дышится!

– Что?

– Здорово, говорю, дышится!

– А… да, хорошо!

Толпа – все вывалили, шляются. Скоро отпуск, все рады.

– Нет!

– Что значит «нет»?

– Не будет отпуска.

– Как это?

Разговор этот происходил по дороге из штаба дивизии на следующий день. Помощник отправился в штаб, чтоб подготовить все документы на отпуск, но вернулся он оттуда с совсем другими новостями.

– Что значит «нам не будет отпуска»?

– Это значит, что нас посылают в море.

– Как в море?

– Так! Только что пришло из штаба Северного флота: лодку срочно сняли с похода из-за негерметичности ракетной шахты…

– И при чем здесь мы?

– Ты можешь дослушать?

– Да!

– Лодку сняли, а заменить ее некем. Летит график цикличности. Поэтому сейчас срочно выпихивают в море лодку соседней дивизии.

– Так, и что?

– А экипаж, что держит сейчас эту лодку, нелинейный, то есть он не в линии, улавливаешь?

– Ну улавливаю, и что?

– То есть он не сдал задачи, и вот так просто, по-срочному, в море отправиться не может.

– Ну, значит, берется другой экипаж из этой же дивизии…

– И что дальше?

– Он принимает у них лодку…

– Отлично, только нет никакого экипажа из соседней дивизии. Есть наш экипаж, который через восемь суток должен уйти в автономку. У нас восемь суток. Одни сутки на прием корабля. Потом проходим размагничивание. Трое суток на контрольный выход. Двое суток на загрузку до полных норм и сутки на проверку штабом флота нашей готовности к боевой службе. Вот только проверять нас нечего, потому что они заранее уже решили, что мы готовы, так как мы – отработанный экипаж и только что пришли из автономки.

– Правда, что ли, или ты меня разыгрываешь?

– Что ли правда! Все стало ясно только что. Командир уже в дивизии. Получает инструктаж у своего лучшего друга – начальника штаба. Он, кстати, с нами на контрольный выход идет.

– А как же межпоходовый ремонт?

– А он по документам уже давно сделан.

– А фактически?..

Прием корабля на следующий день. Все командиры боевых частей только что доложили командиру о беглом осмотре материальной части. Ремонт сделан только на бумаге. За что ни берешься – все не работает. – Как же мы в море на ней пойдем? – вопрос этот задал самый тупой из офицеров – им оказался заместитель командира корабля.

– Навались, славяне, навались!

После приема корабля как-то совсем позабыли о том, что на корабль перед контрольным выходом надо кое-что погрузить. А «кое-что» – это шестнадцать баллистических ракет, торпедный боезапас до полных норм, потом масло турбинное, воду, воздух…

Кстати, из всех компрессоров работает только один.

И выяснилось это только на контрольном выходе.

– Как один?

– Так, товарищ командир!

– Что ж вы раньше молчали?

Лодка уже в полигоне боевой подготовки. Она только что всплыла в позиционное положение, продув среднюю группу ЦГБ. А носовые она намеревалась продувать, используя воздуходувку.

– А воздуходувка в строю?

– Пока да!

– Что значит «пока»?

– Товарищ командир! – командир БЧ-5, доложивший все это, проявляет ангельское терпение. – Я же вам все это докладывал еще при приеме корабля.

– Да, но тогда…

– Но тогда вы сказали, чтоб я все это устранил. Но я не могу устранить то, что за сорок пять суток не сделал экипаж, который должен был сделать на этой лодке межпоходовый ремонт. Я не могу сделать то, что должно делаться сорок пять суток, за полчаса.

Этот разговор происходил в присутствии начальника штаба дивизии. Происходил он в боевой рубке корабля, в которой и находились командир корабля, начальник штаба и командир БЧ-5.

А находились они там потому, что над водой штормило, и чтоб никого не смыло за борт, все управление с мостика было перенесено в боевую рубку, для чего сначала подвсплыли на тридцать метров, потом вытащили из-под воды перископ, мазанули им по горизонту, установили, что вокруг не меньше пятнадцати целей, и все они – рыбацкие сейнеры, потому что идет путина, треску они ловят, суки, и им плевать на закрытие района. Они забегают в район с тралом, а потом выбегают из района, выбирая трал.

А лодка мечется между ними в шторм.

А тут еще пришло время пополнить запасы ВВД, но пополнять их они теперь сутки будут, потому что у них в строю только один компрессор – вот такие дела.

– Как же мы в автономку пойдем? – спросил командир.

– Товарищ командир, это вы меня спрашиваете? – а это уже спросил командир БЧ-5.

Этот командир БЧ-5 вовсе не был сумасшедшим. Просто отчаялся человек и выложил командиру все, что было у него на душе.

– А что у нас еще не работает? – это опять командир. Похоже, он только что начал осознавать, на чем же он собрался в автономку идти.

– Я же вам докладывал…

– Но вы же мне тогда сказали: «Есть!» – командир временами все еще не верит своему счастью.

– А что я мог сказать, товарищ командир, на то, что вы приказали мне все это устранить? Все в курсе того, что мы на этой лодке идем в море на одном честном слове. Штаб – в курсе, Северный флот – в курсе, Москва – в курсе.

Командир выглядел довольно жалко.

– Хорошо, в присутствии начальника штаба еще раз доложите о состоянии материальной части – вялая попытка прийти в себя.

– Компрессоры не в строю. Надо кольца менять, а это работа не на один день и не в море. То есть в море сейчас мы с одним компрессором, и ВВД мы будем пополнять сутки.

– Что еще?

– На правом валу надо подшипник менять.

– То есть вы застопорите мне линию вала?

– Пока не поменяем подшипник. Если он у нас рассыплется, товарищ командир, то тогда… как бы мы тогда весь вал не поменяли.

– Хорошо, еще что?

– Батарея старая.

– Что еще?

– Второй запор по вдувной вентиляции…

– Что второй запор?

– Плохо закрывается.

– И что?

– Надо регулировать.

– Что еще?

– Остальное по ходу дела.

– То есть нас ждут сюрпризы?

– Нас ждут сюрпризы, товарищ командир.

Как только они остались вдвоем с начальником штаба, командир немедленно на него напустился:

– И ты все это знал?

– Ну, вообще-то я начальник штаба, и вам, товарищ командир, так обращаться ко мне не положено. Что значит «ты знал»?

Начштаба говорит все это, наблюдая в перископ за целями, он еще и успевает подавать команды в центральный пост насчет изменения курса:

– Поворот вправо на курс сто двадцать градусов!

– Есть поворот вправо на курс сто двадцать! – репетовал центральный.

– Хватит кривляться, товарищ начальник штаба! Мы же за одной партой сидели! И одно училище, между прочим, заканчивали в один и тот же год!

– Между прочим, между дрочим, – задумчиво тянет начштаба, не отрываясь от перископа.

– Друг детства!

– А вот это ты прав! – начштаба ни на секунду не выпускал из вида обстановку вокруг. – Друг! Можно сказать, даже детства! Что творят! Что творят, мерзавцы! А? Нет, ты посмотри, что они творят!

– Видел я, что они творят! Как я на боевую службу пойду?!!

– Пойдешь! Еще как пойдешь! В академию же хочешь? – начштаба все еще в перископе. – Вот и пойдешь. Родина прикажет – и не на таком дерьме пойдешь! А как вы хотели? И рыбку съесть, и не оступиться? Центральный!

– Есть!

– Что там с ВВД?

– Пополняем!

– Вот видишь, пополняют. Командир БЧ-5 начал работу с подшипником?

– Нет еще!

– Он что, ждет особого приглашения?

– Есть!

– Вот видишь, сделают сейчас тебе и подшипник. Все сделают. Но не сразу. А сразу ты мучиться будешь.

Командир зашел в каюту к командиру БЧ-5. Механик сидит у стола. На столе его рабочая тетрадь. При входе командира механик встает со своего места. Командир знаком показывает, что он может сидеть. Сам он садится рядом и говорит:

– Владимир Владимирович, а теперь расскажите, что там с подшипником.

Механик заметно нервничает, он чувствует, что командиру кажется, что механик что-то недоговаривает. Командир смотрит в пол.

– Ну? Так что там? – командир.

– Подшипник скольжения у нас установлен на валу.

– Я понимаю. Что с ним случилось?

– Сейчас, товарищ командир, расскажу. Подшипник состоит из двух вкладышей – верхнего и нижнего. Один скользит по другому. Для смазки подается масло. Масла должно быть не меньше и не больше – за этим следят.

– Так, и что?

– Поскольку мы эту лодку принимали за один день, то все охватить было невозможно.

– И что?

– Если масла не хватает, то подшипник начинает греться. На пульте выпадает сигнал о повышении температуры.

– И что потом?

– Потом на нижнем вкладыше у нас баббит – свинец, олово – и от температуры он плавится.

– И этот слой баббита вы собираетесь менять?

– Да. Для этого снижаем обороты, останавливаем линию вала, берем ее на ленточный тормоз и разбираем подшипник.

– Не меняем, а разбираем?

– Сейчас я расскажу.

– Хорошо, слушаю.

– Снимается верхний вкладыш, потом, проворачивая линию вала вручную, снимаем нижний вкладыш.

– А линию вала от провисания вы поддомкратите?

– Так точно! Раздвижными упорами.

– Хорошо, что потом?

– Потом зачищаем линию вала крупной наждачкой до зеркального блеска. Готовим поверхность.

– А вкладыши?

– Нижний я нагрею на камбузной плите. До этого шаберами сдираем баббит, зачищаем поверхность до блеска, одновременно с этим расплавляем новый баббит – у меня есть запас – и заливаем его на горячий вкладыш. Я все сделаю аккуратно.

– Что потом?

– Шлифуем и пробуем вставить подшипник на место.

– Пробуем?

– Все встанет как положено, товарищ командир.

Командир с сомнением посмотрел на командира БЧ-5:

– До базы дотянем?

– Должны.

– Должны или дотянем?

– Мы дойдем до базы, товарищ командир, а там уже подшипник доведем до ума.

– Пока он нас доведет до ума. Хорошо, делайте.

А в боевой рубке в это время – то «Право руля! Курс шестьдесят!», то «Лево руля! Курс тридцать!» – лодка мечется между сейнерами. – Давай, ласточка, давай! – шепчет начштаба, не отрываясь от перископа. – Эти суки, сейнеры, так и лезут! Так, понимаешь, и лезут! Суки!

В корме останавливается турбина правого борта.

– «Стоп, турбина!» Линию вала на ленточный тормоз!

Доклад командиру в центральный пост:

– Товарищ командир, «стоп, турбина», линия вала правого борта на ленточном тормозе!

– Есть!

В корме.

– Ну что, славяне, начали!

Осторожно снимается кожух, сливается масло. Подшипник весь в масле, горячий. Снимают верхний вкладыш. В отсеке много народу – командир БЧ-5, комдив, турбинисты. Командир БЧ-5:

– Кто готовит раздвижные упоры?

– Я!

– Чтоб заранее все было раскручено и подготовлено.

– Есть, все промерил.

– Проворачиваем, проворачиваем, не стоим!

Старшина команды хватает устройство для проворачивания линии вала вручную, приговаривая:

– Сейчас! Все будет в лучшем виде! Асланбек! – подзывает он матроса.

– Я!

– Иди сюда и смотри.

– Смотрю, тащ ка!

– Вот это устройство берем и бережно, Асланбек!

– Я!

– Бережно!

– Бережно, тащ ка!

– Вра-щщщаем! – лицо от напряжения багровеет. – Бережно!

– Бережно, тащ ка!

Все напряжены. Осторожно проворачивая линию вала, они снимают нижний вкладыш, приговаривая:

– Приварился, черт!

– Давай отверткой, помогай!

– Никак!

– Еще! Выколоткой! Помогай!

– Сейчас!

– Кувалду! Кувалдой!

– Сейчас!

Кувалдой, отверткой – всем миром – отодрали наконец нижний вкладыш.

– Есть! – радости нет конца, отодрали.

– Раздвижные упоры!

Раздвижные упоры мгновенно ставят под линию вала, чтоб не провисла.

Нижний вкладыш командир БЧ-5 почти торжественно несет на камбуз. А линию вала уже зачищают наждачкой.

– До блеска, Асланбек!

– До блеска, тащ ка!

– Мы еще с лодкой должны поработать, а она на связь не выходит. Центральный! – начштаба весь на нервах.

– Есть!

– Что там у акустиков?

– Есть! Сейчас запросим.

Через секунду:

– Акустики приглашают вас в рубку, товарищ капитан первого ранга.

Начштаба передает перископ вахтенному офицеру, а сам с командиром спускается в рубку акустиков.

– Ну, – говорит он при входе в рубку, усаживая акустика, пытающегося встать при входе начальства, – что там с нашим «вторым»?

– Тут с нами не наш «второй», а кто-то еще разговаривает.

– По ЗПС?

– Так точно!

– По нашей секретнейшей звукоподводной связи? – начштаба берет наушники, надевает их и слышит, как ему кто-то говорит:

– Здравствуй, Иван! Мы только что отработались по выходу в торпедную атаку.

– Это кто у нас такой? – начштаба снял наушники, и вопрос его адресован акустикам.

– Судя по шумам, англичане. Английская многоцелевая подводная лодка. Только что обнаружили.

– Они на нас уже в торпедную атаку вышли, а вы их только что услышали? Так, хорошо, давай я им отвечу.

Начштаба берет микрофон и отвечает:

– Привет, Джон! Давно ждем, пока ты закончишь свою торпедную атаку. Для отработки твоих орлов готов еще сутки болтаться тут под перископом.

– Спасибо! – тут же пришел ответ.

– Черт знает что! – говорит начштаба. – По нашей связи с нами говорит враг на чистом русском языке. Было бы глупо отвечать ему по-английски. И потом, я по-английски в последнее время не говорю.

В центральном посту раздаются звонки, и:

– Аварийная тревога! Поступление воды в четвертый отсек через крышку дистанционного устройства удаления контейнеров!

Начштаба и командир одним прыжком из рубки акустиков выпрыгивают в центральный пост.

– Что там?

– Четвертый! Что у вас? Где комдив три? Командир дивизиона живучести в отсеке?

– Так точно!

– Как обстановка?

– При удалении контейнеров что-то попало под крышку!

– Много воды?

– Нет! Справимся!

Через секунду: