Агенты школьной безопасности Гусев Валерий
– Встать! – рявкнул наш бравый полковник. – Кругом! Шагом марш вон из моего кабинета!
Баулин лениво поднялся, усмехнулся:
– Добро, полкан. Я отдал тебе на сохранение кучу баксов. Ты не хочешь их возвращать. Это не по понятиям. Даю тебе три дня. Если не расплатишься, я пришлю к тебе своих ребят. Это для начала. А потом я отберу у тебя школу – у меня есть надежные люди в муниципалитете, они быстро состряпают нужные документы. И вместо школы я устрою здесь шикарный ресторан, со спортзалом, рулеткой и сауной. И назову его в память о своем детстве «Школьные годы». Ты все понял?
Семен Михалыч взял себя в руки и ответил очень спокойно:
– Если ты еще раз появишься здесь, я дам сигнал своему бывшему гвардейскому полку. Там очень бравые и правильные ребята. И от тебя и твоих бандюков останутся только окурки. Кстати, – Семен Михалыч указал рукой на пол, – подбери окурок и пшел вон! Двоечник!
Баулин окурок не подобрал. Усмехнулся и плюнул на пол.
Тут уж Семен Михалыч не стерпел. Показал, на что способен настоящий полковник. Одним прыжком подскочил к Баулину, схватил его за шиворот, развернул и распахнул дверь его лбом. Со страшным стуком.
А потом позвал уборщицу и попросил ее убраться в кабинете и «проветрить помещение».
– А что дальше? – спросил я.
– А дальше он сел за стол, положил свою седую голову на руки и глубоко задумался.
– А…
Но я не успел задать еще один вопрос – пришла мама. И стала спрашивать нас, как мы помыли руки и пообедали.
И опять мы не успели ответить – зазвонил телефон. Алешка схватил трубку и вежливо ответил:
– Здравствуйте еще раз, Любовь Михайловна. Как вы себя чувствуете? Мама? Чья мама? Наша? – Он прикрыл микрофон ладошкой и громко спросил: – Ма, ты дома? – И сказал в трубку: – Мама сейчас подойдет, Любовь Михайловна. Но у нее очень болит голова. А у вас не болит?
Тут мама забрала у него трубку:
– Здравствуйте, Любовь Михайловна. Как вы себя чувствуете? Голова? Чья голова? Моя? Алешка сказал? Нет, больше он ничего не говорил. – Тут мама довольно долго молчала, слушала, а потом сказала: – Да, спасибо. Надо же, как они быстро выросли. Я и не заметила. Как время летит. Идите мыть руки. Нет, это не вам. Спасибо. До свидания.
Она положила трубку и повернулась к нам:
– Где кола?
Спать мы легли рано, мама даже удивилась. Но это Алешка предложил, на всякий случай.
– А то папа, когда с работы придет, еще начнет про колу расспрашивать. Тебе это надо, Дим?
Мне – не надо. Мне и колы не надо. Не я это «как будто» придумал.
– Мам, – грустно пожаловался Алешка, – мы очень устали сегодня. У меня диктант был на «согласные и несогласные». А у Димы…
– А Дима весь день по палаткам бегал, да? – спросила мама.
– Никуда он не бегал, – сказал Алешка. – Любаша пошутила.
Мама приложила ладонь к его лбу – нет ли температуры? Она всегда, когда Алешка немного завирался, подозревала, что он не совсем здоров.
– Ладно, – сказала мама, – ложись спать. Завтра увидимся, в школе.
– Зачем? – Алешка сник. – Давай лучше дома повидаемся.
Мама вздохнула:
– Вы слишком быстро растете. Я за вами не успеваю. Завтра мне Любаша все про тебя расскажет.
Алешка еще больше помрачнел:
– Думаешь, что-нибудь хорошее услышишь?
– Уверена!
Алешка вздохнул:
– Тогда лучше не ходи.
Мама покачала головой и вышла из комнаты.
– Это все ерунда, Дим. Я ведь тебе не все рассказал. Раньше я догадывался, куда деньги делись, а теперь точно знаю.
– Куда?
– Они снова у Баулина. Он их нарочно у Полковника пристроил, на время. Спрятал, в общем. Чтобы долги не платить и чтобы милиция их не нашла. Потом он их украл из сейфа. А теперь обратно требует. Вот гад, да?
– Откуда тебе это известно?
– Что он гад? Да ты только посмотри на него!
– Я не про это. Я про деньги.
– А я, Дим, разговор слышал. Случайно.
Ага, так я и поверил. Случайно.
– Когда наш Полковник вышиб дверь этим Баулиным, я поскорее выскочил в коридор. Спустился на второй этаж. Смотрю: Артоша уже возле Баулина вертится: «Ну как, Валечка? Уговорил нашего солдафона?» Баулин был злой, как голодная собака, и все ко лбу свой железный портсигар прижимал, чтобы шишка не выросла. «Тетя Лида, – сказал он, – отстань. Не до тебя мне сейчас». – «Ты все такой же грубиян. – Она сильно обиделась. – Я столько для тебя сделала. И ключи тебе достала, и деньги твои…» – «Тише ты! – говорит он ей. – Ты их приготовь, я тебе позвоню. И отстегни там себе, как договаривались…» Но тут, Дим, наша уборщица появилась, и они замолкли. А знаешь, что Артоша хотела сказать? Не знаешь! А я знаю. Она хотела сказать, что деньги Валечкины она прячет. У себя дома.
– Почему у себя дома?
– Ну не у нас же, Дим!
Да, тут возразить трудно. В нашем доме деньги точно не прячутся. Они у нас вообще дома не задерживаются.
– Я знаешь, чего придумал, Дим? Обалдеть! – Алешка перебрался ко мне на тахту и зашептал мне в ухо. Потом вернулся к себе и гордо спросил: – Обалдеть?
Обалдеть, я не стал спорить.
– А клад?
– Сначала клад. Потом деньги. Время у нас есть.
Тут вошла мама и сказала сердито:
– Кто-то жаловался, что очень устал от «согласных и несогласных». Кто-то очень хочет спать. Но кто-то очень много болтает.
– И этот кто-то – не я! – Алешка натянул одеяло до ушей. – Я уже давно сплю. Это Димка во сне бормочет. Он, мам, скоро опять на экскурсию поедет. И меня возьмет.
– Спокойной ночи, – сказала мама.
Алешка меня достал. Каждую переменку прибегает и дергает за рукав:
– Дим! Пора ехать! За кладом! Пока он в чужие руки не попал. Мне будет обидно, а ты будешь виноват.
– Отстань! – отмахивался я. – Нет там никакого клада. Одни ядовитые грибы и меридианы.
– Там подвал, Дим! А в подвале «Ня» – несгораемый ящик.
– Какой ящик? – спросила неожиданно появившаяся Пенкина.
– Несгораемый! – злорадно выдал Алешка. – А в нем – золото и брильянты!
– Я с вами! Ужасно люблю брильянты. Особенно золотые.
– Иди отсюда! – сказал я.
– Грубиян! – сказала Пенкина. И отошла.
– Ты соображаешь? – набросился я на Алешку. – Теперь про твой клад вся школа узнает.
Алешка глазом не моргнул.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Это мне и надо.
Я открыл было рот для всяких вопросов, но Лешка тут же смылся.
И опять объявился на следующей переменке все с той же песней:
– Пора ехать за кладом.
Достал он меня. Вьется, как муха, и зудит, как комар.
– Поехали! – не выдержал я. – И Пенку с собой возьмем. Она любит брильянтовое золото.
Алешка в ответ загадочно улыбнулся.
Глава 10
Стволы, кругляши и деревяшки
Колумба уговаривать не пришлось.
– Машина в порядке, – сказал он, – я аккумулятор заменил. Заводится с пол-оборота и работает, как песню поет.
– Но подкачивать придется? – уточнил я.
Колумб развел руками:
– К сожалению, такой резины теперь достать невозможно.
Дома мы ничего подробно объяснять не стали. Чтобы расспросов не было.
– А вы куда? – только и спросила мама, когда мы, запихнув в Алешкин ранец термос с чаем и бутерброды, ринулись к двери. – Опять на экскурсию? Или за покупками?
– За сокровищами, – сказал Алешка.
– Про меня не забудьте, – попросила мама. – А то у меня до сих пор, кроме детей и мужа, никаких сокровищ нету.
– Ладно, – сказал Алешка. – Что-нибудь покрасивше тебе выберем.
Ехали мы как обычно. Не спеша, с подкачиванием. Болтали всю дорогу.
– Да, а вы шифровку разгадали? – спросил Колумб.
– Обойдемся, – сказал Алешка. – Не дураки.
Колумб кивнул, соглашаясь.
На 57-м километре шоссе мы увидели беспомощно стоящую на обочине фуру. Возле нее топтался водитель, пытаясь сменить спустившее колесо.
Колумб притормозил:
– Помощь требуется?
Водитель как-то растерянно кивнул. Мы вышли из машины. Он жалобно проговорил:
– Вот, ребята, радикулит меня скрутил. Разогнуться-то я разогнулся, а согнуться никак не могу.
– Надо помочь человеку, – рассудительно сказал Алешка. – С каждым в дороге может радикулит случиться.
– Особенно с тобой, – усмехнулся Колумб, забирая у водителя баллонный ключ. – В твои-то старческие годы.
– Вот спасибо! – обрадовался водитель. – А то ведь мне еще пятьсот верст пилить.
Под руководством Колумба мы быстро сменили тяжеленное колесо. Растроганный водитель все спрашивал:
– Как вас благодарить, прямо не знаю, уж так вы меня выручили! Стойте! Сейчас!
Он доковылял до задних дверей, отпер их и, распахнув, сказал мне:
– Ну-ка, дружок, вытащи вот эту упаковку.
Упаковка была красивая и полна пластиковых бутылок с колой.
– Угощайтесь! Вам надолго хватит!
Мы не стали скромничать и отнекиваться, перетащили коробку в машину и помогли водителю забраться в высокую кабину. Он весело посигналил нам и погнал свою фуру в далекую даль. А мы тут же распили бутылку колы.
– Здорово! – сказал Алешка. – И человеку в беде помогли, и одну свою проблему решили.
– Это какую? – спросил Колумб.
– Скоро узнаете, – зловещим тоном пообещал Алешка.
На всякий случай мы опять оставили машину на горке, возле магазина. И не успели из нее выйти, как нас окружили превосходящие силы противника. Прямо как будто они нас ждали. Не ели, не пили и не спали.
– Попались! – злорадно сказал Призрак, слезая со своего мелкого коня. – Убить вас мало!
– Не вели казнить, шеф, – дурашливо заныл Алешка, – дай слово молвить. Не пожалеешь.
– Даю! – все с тем же злорадством пообещал Призрак. – Последнее слово перед казнью.
Окружившие нас пацаны весело заржали. Один из них ударил палкой по капоту и сказал:
– А драндулет ваш сначала утопим, а потом сожжем.
– Может, наоборот? – посоветовал бесстрашный Колумб.
– Замолкни, дед! – скомандовал Призрак. – Дай шплинту слово молвить.
Алешка распахнул заднюю дверцу, показал на коробку колы:
– Угощайтесь! Халява, сэр!
Бутылки мгновенно расхватали. Водичка забулькала. И тут в переговоры вступил старик Колумб.
– Вот что, ребята. Вы очень неглупые. И боевые. Но мы не хотим с вами ссориться. Я хочу осмотреть старый дом и, может быть, куплю его. Хочу жить здесь, на приволье и раздолье.
– Давайте жить дружно, – добавил Алешка. – Станем земляками.
Ребята заржали. А Призрак важно ответил:
– Это наша территория. Мы ее контролируем. Сколько дадите?
Мне все это ужасно не нравилось. Насмотрелись они боевиков и вообразили себя крутыми.
И тут Алешка спросил:
– Дадим много. Колой возьмете? И сникерсами.
Опять хохот.
– По штуке на каждого? – спросил толстый парень, который ударил нашу «Победу». – Маловато будет.
– Сколько унесете, – сказал Алешка. – Вы думаете, где мы эту коробку взяли? Думаете, специально для вас купили?
– Ты чего плетешь? – заинтересовался наконец Призрак. – Чего ты гонишь?
– Ничего я не гоню. На 57-м километре фура опрокинулась. Водитель наехал на попутке на пост ГАИ. Понял? Там этой колы валяется, хоть купайся в ней. Тебе это не помешает. – И Алешка сморщил нос.
– Ты на что намекаешь? – оскорбился Призрак. – Лоб у тебя зачесался?
– Я намекаю, – спокойно ответил Алешка, – что вам надо торопиться. А то без вас все расхватают.
Тут до них дошло. Призрак вскочил в седло, и вся орава помчалась за ним к шоссе.
– Ну вот, – сказал Алешка. – Решили мы одну свою проблему. Пока они туда добегут, пока обратно доберутся, мы все успеем сделать. Это понятно?
– Гениально! – похвалил его Колумб. – Жадность и глупость – родные сестры. Пошли, не будем терять время.
Он достал из багажника саперную лопатку, и мы зашагали к загадочному дому на окраине. К дому, где водятся призраки, ядовитые грибы и ценные сокровища.
Мы не дошли еще до пруда, как услышали в зарослях возле дома стук топора. Неожиданно он прекратился, на берег пруда шустро выкатился тот самый дед, с которым мы уже общались, и, вцепившись обеими руками в торчащую над водой удочку, уставился на поплавок. Потом, как бы заметив нас, быстренько ее смотал, подхватил ведерко с уловом и поспешил нам навстречу. Что-то чудит дед.
– Вовремя поспели, – сказал он, поздоровавшись, как и в тот раз, со всеми за руку, – как раз к ухе. Внуки твои ушицу потребляют?
– Они все потребляют, – сказал Алешка, – особенно ушицу.
– У нас нет времени, – тревожно напомнил Колумб. – Иначе нас ждет жестокая встреча с обманутыми вкладчиками.
Дед ничего не понял, но сказал:
– А вы своим делом займайтеся. А я пока ушицу спроворю.
И он в самом деле взялся ломать сухие сучья для костра. Не успели мы обойти пруд, а у деда уже горел костерок и висело над ним ведерко.
Но дед оказался непоседой. Нет чтобы посидеть у костра, подкладывать в него дровишки, следить за варевом – нет, это не в его характере. Не успели мы забраться в дом, а он уже тут как тут. Разговорчивый.
– Дом-то до войны ладный был. Я в ем, у учителя нашего, бывал. – Дед уселся на порожке, закинул ногу на ногу. – Нам, пацанам, интересно было. Он такой сад-огород учинил, все по-научному. Малина у него была – ягода с яблоко.
– А яблоки с арбуз? – не удержался Алешка.
Дед не расслышал.
– Не, арбузы он не сеял. Ни к чему. А вот вишня! – Дед даже зажмурился. – Черная, сладкая…
– Большая? – опять Алешка врезался.
– Не, врать не буду. Не шибко большая. С твой кулачок, не крупнее. Учитель-то на все руки был мастер. И хозяин, и хозяйка. Когда он варенье варил, такой дух по всему селу растекался! Мы, пацаны, на него сбегались, как воробьи на пшено. Но он в этот день вареньем нас не угощал, только пенками. Говорил, что для вкуса варенье должно настояться. И в погреб его убирал, в холодок.
Как говорится, с этого места поподробнее.
– А погреб у него знатный был. Аккуратный такой, по стенам ровные полочки. На них банки стоят, как солдаты в строю. И у каждого солдата на груди написано – с чем банка. С огурцами там, с грибочками или еще с чем. А у стены, что напротив двери, у него комод стоял. Из многих ящиков. Он в них семена зимой хранил, клубеньки всякие. А самый нижний ящик – для малинового варенья… Вот мы дождемся того часа… Ох, батюшки, – спохватился дед, – уха закипела. Пошел я. И вы к ухе поспевайте.
Как только дед ушел, мы сначала разом вздохнули, а потом пробрались в ту часть дома, где когда-то был знатный погреб. Теперь он был не очень знатный. Обычная яма. Правда, с кирпичными стенами. И, конечно, никаких там полок, никаких банок-солдатиков, никаких комодов с ящиками. Обычная яма, замусоренная пустыми бутылками, окурками, обломками досок и всякой другой дрянью. И, как мне показалось, со следами раскопок.
Мы стояли на ее краю и мысленно чесали себе затылки. Колумб достал схему, повертел ее. Ну и что? Где здесь несгораемый ящик с сокровищами прежних лет? Не было здесь никаких ящиков – ни сгораемых, ни тем более несгораемых.
– Вон там комод стоял, – задумчиво произнес Алешка. – А в нижнем ящике у него – малиновое варенье.
Я взял у Колумба схему: что-то мне пришло в голову. Вот эта пометка – «Кд», как мы думали – кабинет директора. А если это не кабинет директора? Если это сокращенное слово «комод»? А в нем – нижний ящик для малинового варенья.
Да ведь так и есть! Сходится!
«Нижний ящик, – вертелось у меня в голове. – Нижний ящик. Ни… – Тут я вроде как споткнулся. – Ящик. «Ня»!
Я хлопнул себя ладонью в лоб.
– Комар одолел? – спросил Алешка. – А я думал, они уже не летают.
– Не летают, – повторил я машинально. – Комары не летают. А вот ящики… Несгораемые… – И я объявил: – Ящик должен быть не несгораемый, а нижний.
– «Ня»! – воскликнул Алешка. – Клад прятался в нижнем ящике комода.
– Ага, – уныло подтвердил я. – Осталось только комод найти. В глубине веков. Или у кого-нибудь в сарае.
Колумб положил нам руки на плечи и взволнованно сказал:
– Дети мои, вы отчасти правы и отчасти не правы.
– Клево! – восхитился Алешка. И передразнил его: – Право всегда справа, но иногда отчасти слева.
Колумб засмеялся как молоденький:
– Ты уловил мою мысль. В нижнем ящике комода не было никогда никакого клада. И не могло быть. Что там можно было в нем спрятать? Пять банок варенья? Две гранаты и пол-автомата? Нет, дети мои, все не так просто и не так печально. «Ня» – нижний ящик – это указатель, стрелка, показывающая, где нужно искать. Поняли?
– Я понял! – сказал Алешка. – Когда здесь стоял комод, ход в тайник нужно было искать в нижнем ящике. Правильно?
– Правильно! За дело!
Мы спустились в яму, мне вручили лопату и велели отгребать мусор и землю от той стены, где когда-то стоял комод и находился нижний ящик. Неугомонные какие-то: то им колеса подкачивай, то ямы рой. Нижние ящики откапывай…
Я терпеливо копал. Лешка все время высовывался у меня из-за спины то справа, то слева и долбил как дятел:
– Ну как, Дим? Ничего? Не докопался? Ты поглубже, Дим. И пошире. Вот здесь отгреби.
– Ты у меня сейчас сам огребешь! – не выдержал я. Но тут лопата за что-то зацепилась.
Я выдернул ее из земли и стал обкапывать это место.
– Клад? – выдохнул Алешка прямо мне в ухо. Честное слово, уж лучше бы комары зудели.
– Клад, – сказал я. – Забирай. Набивай карманы.
Из земли торчала толстая ржавая проволока, загнутая петлей.
– Стоп! – сказал Колумб. И, нагнувшись, стал ее рассматривать. – На что похоже?
– На ручку, – сказал Алешка. – Дерни за веревочку, дверь и откроется.
– Я тебе дерну! – заорал я. – Дерни – она как рванет!
Колумб еще ниже склонился к земле, осторожно разгреб пальцами землю вокруг проволоки. Выпрямился:
– Не рванет. – И пояснил: – Я в армии сапером был.
Он ухватился за эту «ручку» и сильно потянул ее. Сначала ничего не было, только туго вытягивалась из земли ржавая проволока. А потом…
Потом вдруг у нас за спиной послышался какой-то металлический скрежет и шорох. Мы обернулись. И нам показалось, что посреди ямы (на схеме как раз в этом месте был нарисован загадочный квадратик) как-то странно шевельнулась сырая земля.
Колумб снова взялся за проволоку, поднатужился – опять скрежет и шорох. И появилась в полу узкая щель – будто сдвигалась с трудом и скрежетом железная крышка. В щель посыпалась земля и гулко там во что-то застучала.
Мы замерли и переглянулись. Алешка быстрее всех пришел в себя и, забыв о конспирации, завизжал в восторге:
– Клад! Подземный! Тащим дальше! – и тоже ухватился за проволоку.
Щель, повинуясь усилиям кладоискателей – старого и малого, – постепенно росла, и в земле открылась дыра.
Мы разом заглянули в нее. Так разом, что столкнулись лбами. Но даже этого не почувствовали, только услышали…
Внизу, в дыре, стояла большущая железная бочка из-под бензина. А в бочке стояли торчком автоматные стволы, тускло поблескивая смазкой.
– Немецкое оружие, – взволнованно сказал Колумб и, достав из кармана крохотный фонарик, посветил вниз. – Кажется, там что-то еще есть.
На дне бочки грудились какие-то ребристые кругляши и торчали какие-то деревянные рукоятки.
– Кругляши, – вполголоса сказал Колумб, – это наши гранаты – «лимонки», а те, что с деревянными ручками, – немецкие.
– Эй! – вдруг заорал кто-то с улицы.
Мы разом вздрогнули.
– Эй! Уха готова! Кушать подано!
– Идем! – откликнулся Колумб и резким движением сдвинул стальную крышку на место. Выхватил у меня лопату, шустро забросал крышку землей и мусором, замаскировал проволоку.
Мы спрятали лопатку под сохранившуюся половицу и выбрались наверх.
Дед стоял в дверном проеме и колотил ложкой по закопченному ведру.
Читать бесплатно другие книги:
