Тропою легенд Акимушкин Игорь

Кто такой «Физиолог»?

Глубинная книга еще не самое древнее на Руси сочинение о животных. И не Шестоднев, не Толковая палея, не Сказание о птицах[14] – другие древнерусские списки, в которых наряду с библейскими событиями описываются живые существа. Самая первая на Руси «зоологическая» книга – это «Физиолог».

Влияние «Физиолога» на русское и западноевропейское средневековое мировоззрение и искусство было огромно. Образы фантастических созданий, заимствованные скульпторами и живописцами из этого сочинения, и поныне украшают стены старинных зданий и церквей. Без знания «Физиолога» невозможно правильно истолковать странные звериные фигуры на старых печных изразцах, на некоторых иконах. Многие герои древних русских сказаний о животных – и ехидна, и единорог, и птица феникс, и алконост-птица, и саламандр, танцующий в «пещи огненной», – ведут свой род от «Физиолога». Первые русские энциклопедии – азбуковники, сочинения по всеобщей истории – хронографы,[15] упомянутые уже палеи, шестодневы, жития святых, богословские философские и риторические трактаты – все заимствовали сведения о заморском животном мире из «Физиолога». Конечно, это были сведения, согласные с учением церкви и годные для истолкования христианского символизма, как увидим ниже, чрезвычайно натянутого.

Оказал «Физиолог» влияние и на устные народные предания, он породил многие суеверия и веру в нелепые вымыслы. Басни о ките – держателе Земли, о ехиднах, порождающих драконов, о василисках, единорогах перешли на русскую почву из Византии вместе с «Физиологом». Эта книга причастна также и к возникновению поверья о русалках.

В дохристианской славянской мифологии, кажется, совсем не фигурируют рыбохвостые девы. Легенды о них проникли на Русь вместе с «Физиологом» и лишь позднее приняли здесь чисто русскую самобытную редакцию. Первоначальные нити происхождения легенды о рыбо-девах, как увидим ниже, ведут из Византии еще дальше в глубь веков и азиатского континента – в Вавилон.

Влияние «Физиолога» на художественное оформление христианских легенд было еще более значительным, особенно на Западе. Чудовища, мучившие и искушавшие святых, фантастические существа, помогавшие им в пустынях, грезившиеся в видениях, впервые произведены на свет фантазией безвестных авторов «Физиолога».

В библиотеках Европы хранятся многочисленные рукописи, составленные в IX–XV веках, – излюбленное чтиво средневекового обывателя. Это бестиарии – рассказы о животных. Рядом с действительными существами (с прибавлением самых нелепых о них басен) описаны здесь сказочные и фантастические звери и птицы. Почти каждая глава бестиариев начинается словами: «Физиолог» говорит…» или «Физиолог» учит…»

Вот как знаменит был в стародавние времена этот «Физиолог»!

Церковь редактирует античного «Брема»

Популярностью своей «Физиолог» обязан не христианским отцам церкви, немало потрудившимся над его богоугодным оформлением. В основу «Физиолога» положены рассказы о животных какого-то античного – греческого или римского – автора. Некоторые старые тексты «Физиолога» называют его творцом Аристотеля. Бесспорно, исследования Аристотеля и его последователей были частично использованы составителями «Физиолога».[16] Но настоящий автор этого сочинения остается все-таки неизвестным. Тем не менее эта книга была настолько популярна в древности, что христианская церковь не смогла изъять ее из употребления, как многие другие запрещенные ею языческие сочинения. Тогда отцы церкви решили по-своему отредактировать любимую народом книгу, приспособить ее к целям своей пропаганды. Описание каждого животного было искусственно привязано к какому-нибудь библейскому мифу и снабжено символическим толкованием в христианском духе. Получилась несуразная смесь из натуралистических описаний и христианских нелепостей.

Церковная редакция книги завершена была во II – начале III века нашей эры. Сочинение о животных – своего рода «Брем» античной древности – превратилось в сборник христианских нравоучений. Описания истинных и мнимых свойств животных служили теперь лишь в качестве примеров для аллегорически-символического толкования библейского учения. «Физиолог» из врага превратился в союзника церкви и стал отныне энциклопедическим справочником в руках христианских проповедников.

Уже в конце I века Климент Римский прибег к авторитету «Физиолога», доказывая возможность воскрешения мертвого тела Христа. Он указывал на пример птицы феникс. Доводы Климента повторили позднее другие богословы – Тертуллиан (150–230 годы нашей эры) и Амвросий (IV век). Иероним (331–420 годы нашей эры) пользовался в своих богословских сочинениях заимствованными из «Физиолога» образами сирен. Не горящая в огне «ящерица» саламандра доказывала в теологических спорах истинность библейского рассказа о трех отроках, оставшихся невредимыми в «пещи огненной» вавилонской (книга Даниила). Единорог стал символом воплощения Христа, горлица – целомудрия и мистического брака Христа с невестой своей – церковью.

Фантастическое дерево перидексион есть, видите ли, образ святой троицы, а гидра, ихневмон и олень олицетворяют победу Христа над дьяволом.

Мало того, что христианская символика была, что называется, за уши притянута к некоторым свойствам описанных в «Физиологе» животных, большею частью сами свойства не имеют в природе никакого реального образа и подобия.

Но научной зоологии в те времена не существовало, а люди веками верили в танцующих в огне саламандр и в бессмертных фениксов, в василисков, убивающих одним своим видом, и в других фантастических созданий, которые служили богословам для доказательства истинности их учения.

Мраволев, олень – враг змеи и птица феникс

У современного читателя наивные басни «Физиолога» вызывают лишь улыбку. Особенно забавно звучат христианские сентенции в конце каждой главки.

Вот лисица. Всем хорошо известный зверь, но «Физиолог» учит, что лисица очень хитра и лукава. Когда проголодается, ищет место, покрытое соломой, или валяется в пыли и ложится на спину. Она не оглядывается вокруг и затаив дыхание надувается. Птицы, принимая ее за мертвую, слетаются клевать ее труп; но лисица, наоборот, их пожирает и потешается над своими врагами. «Так точно и дьявол употребляет как орудие свое чрево, и тот, кто к нему приближается, умирает».

О куропатке «Физиолог» говорит, что она похищает яйца других птиц, и добавляет свою мораль: «Так и дьявол похищает чужих чад».

Пантера привлекает добычу приятным запахом. Насытившись, спит три дня, потом пробуждается. «Так точно и Иисус Христос воскрес на третий день»…

Есть животное по имени мраволев. Самцы его имеют форму льва, а самки – муравья. Детеныши умирают за недостатком пищи, ибо не могут есть мясо, как лев, ни растения, как муравей. «Что касается тебя, брат мой, то не ходи двумя путями: не служи богу и мамоне».

Послушайте дальше.

Олень. «Физиолог» учит, что олень – враг змеи. Эта последняя, желая уйти, прячется в расщелину скалы. Но олень, наполнив рот водой, льет ее в щель, в которой скрылась змея. Если змея оставляет свое убежище, олень тотчас же разрывает ее на части; если же остается в дыре, она все же подвергается смерти, так как заливается водой. Так точно и наш спаситель уничтожил дьявола небесной водой, истекающей из его божеской мудрости».

Тигр. «Есть четвероногое, подобное льву. Его находят в Индии, и называется оно тигр. Говорят, что он хранит своих детенышей в стеклянном шарообразном сосуде. Он быстр, как ветер. Когда заметит, что его детеныши унесены, бросается по следам похитителей и настигает их, какое бы пространство ему ни пришлось пробежать. Тогда охотники предлагают ему одного из детенышей, заключив его в стеклянный шар, и животное, пенясь, трясет этот шар, стараясь разбить его. После тщетных усилий он возвращает детеныша в свое логово, катя сюда стеклянный шар». (Единственное сказание «Физиолога» без христианского нравоучения.)

Феникс. «Господь наш Иисус Христос сказал: „Я имею власть дать свою жизнь и имею власть взять ее снова“. Есть птица, именуемая фениксом. Все 500 лет[17] она живет в недрах Ливана и наполняет свои крылья ароматом, потом в месяце Паремот или Формут она является к жрецу города Арег. Жрец приносит ей тогда виноградную лозу, которую птица берет в свои когти. Улетая с ней, она оставляет город, с тем чтобы возвратиться на алтарь, где сама разводит огонь и себя сжигает. На следующий день жрец входит в храм, ищет и находит в пепле червя; этот последний, развивая крылья, превращается на второй день в маленькую птицу, а на третий оставляет жреца и возвращается жить на старое место.

Если птица может себя уничтожить, то как же вы, безрассудные, не верите Христу, сказавшему: «Имею власть дать свою жизнь и имею власть снова ее взять».

Мы привели эти «правдивые» рассказы «Физиолога» о животных, чтобы показать, сколь они нелепы. Худшей насмешки над церковными сентенциями, венчающими их, и не придумаешь. Христос, видите ли, воскрес на третий день потому, что пантера, насытившись, спит три дня. Он уничтожил дьявола «небесной водой», как и олень истребляет змей, поливая их водой изо рта.

– Как же вы, безрассудные, – восклицают благочестивые редакторы «Физиолога», – не верите в воскрешение Христа, если даже птица может воскреснуть из пепла!

Стоит ли говорить, что никакой возрождающейся из пепла птицы феникс не существует на свете, что пантера не спит три дня, а куропатка не ворует чужих яиц, тигр не хранит тигрят в стеклянном шаре, а олень не поливает змей водой. Все это выдумки, и выдумки безосновательные.

Зверь, который не поместился в Ноевом ковчеге

Однако не все рассказы «Физиолога» о животных лишь пустые и несуразные басни. Некоторые его сказания, заимствованные из произведений античных натуралистов, основаны на действительных наблюдениях и фактах из жизни природы, но фактах, понятых неправильно и до неузнаваемости искаженных фантазией разного рода сочинителей, принимавших участие в оформлении этих сказаний.

Мы проследим сейчас рождение и развитие легенд о некоторых наиболее популярных в христианской литературе и народных поверьях существах. Многие герои «Физиолога» давно забыты, но четыре фантастических создания: единорог, василиск, сирена и дракон – еще живут в сказках, изобразительном искусстве, в геральдике и церковной символике современности.

О них и пойдет речь.

Библейский миф[18] рассказывает, что однажды люди сделались такими грешниками, что забыли истинного бога. Праведно жил только один Ной с семейством. И бог решил истребить людей потопом. Всех до одного, кроме Ноя.

Предупрежденный заранее Ной построил большой ковчег, то есть корабль. В плавание с собой Ной взял «каждой твари по паре»: от каждого вида животных по два представителя – самца и самку.

Без особого комфорта, но все животные разместились в каютах плавучего зверинца. (Так как на Земле обитает больше миллиона разнообразных видов животных, надо полагать, ковчег был основательно переполнен.) Не нашлось места в ковчеге только одному зверю. Он был так велик, рассказывают древнееврейские тексты, что мог бы опрокинуть ковчег, взобравшись на него. Поэтому ему пришлось плыть за кормой. Лишь изредка, чтобы немного передохнуть, сверхгигантский пловец опирался концом рога о борт ковчега.

Зверь этот – одно из самых прославленных и популярных в христианских мифах животных, одно из самых древних легендарных существ, пожалуй, самое свирепое и самое благочестивое чудовище на свете.

Конечно, это был единорог!

В течение двух тысячелетий люди рассказывали о нем удивительные истории. Вера в единорога родилась на заре античной культуры и не умерла и поныне в народных поверьях Востока и христианских мифах Запада.

С течением веков менялись размеры и облик единорога. Но основной символ веры в него оставался неприкосновенным. Всегда это было свирепое, но благородное животное, а его чудодейственный рог, возвышающийся на лбу, подобно пике, обладал поистине волшебными свойствами.

В арабских сказках единорог появлялся гигантом сказочной величины. Ему ничего не стоило насадить на свой рог, как на вертел, несколько живых слонов. Они нанизывались так прочно, что единорог, как ни старался, не мог стряхнуть их трупы. Так и бродило по восточным землям это чудовище с рогом, украшенным жутким ожерельем из слоновьих скелетов.

Подцепив на рог трех-четырех слонов, единорог терял подвижность. Таская по горам и лесам непомерную тяжесть, совсем выбивался из сил и становился легкой добычей для птицы рухх.

Христианские святые соперничали с арабскими сказочниками в сочинении чудесных историй об единороге. Несмотря на дикость и свирепость этого чудовища, некоторым праведникам, однако, удавалось с божьей помощью приручить его и заставить верно служить себе. Мало-помалу единорог христианских легенд превратился в весьма благочестивого и воспитанного зверя. Сразу же смирял он свой неукротимый нрав, завидя издали святого человека, а в особенности безгрешную девицу.

«Физиолог» учит, что поймать единорога можно только одним способом: среди девушек государства выбрать самую непорочную. Пусть, вооружившись лишь своей невинностью, смело идет в лес, где скитается единорог, и терпеливо дожидается его появления. Влекомый непреодолимой силой благочестивого смирения, единорог вскоре появится между деревьями. Утратив и силу и ярость, он приблизится к девственнице и, ласкаясь, положит свой рог к ней на колени. А затем уснет у ее ног. Охотникам, которые тем временем прячутся в кустах, остается лишь накинуть на сонного зверя арканы.

Но все-таки самое удивительное качество единорога – его волшебный рог. Стоит прикоснуться этим рогом к отравленным кушаньям, как они тотчас становятся съедобными. Редкий король и феодал более мелкого масштаба не садился в те времена за стол, не приняв соответствующих мер предосторожности: сперва служитель должен был прикоснуться ко всем кушаньям и напиткам волшебным жезлом, изготовленным из витого рога единорога.

Уникорн (единорогов рог) даже мертвых мог вернуть к жизни, если причиной их смерти было отравление. Он безотказно действовал против всех ядов. Нужно только соскоблить ножом тонкую стружку с уникорна и дать пострадавшему выпить ее настой с вином. Если из такого рога изготовить кубок, то он авансом будет спасать от отравленных напитков.

Естественно, что все богатые люди (у бедняков не бывает «ядовитых» врагов) хотели приобрести уникорн. Вместе со спросом росла и цена уникорна и вскоре достигла последнего предела: уникорн стал цениться на вес золота – фунт за фунт!

Поистине замечательное животное этот единорог. Настало время рассказать его поучительную историю.

От Ктезиаса до Плиния Старшего

Впервые в научной литературе имя единорога появилось в сочинениях древнегреческого историка Ктезиаса. Одно время он был лейб-медиком персидского царя Артаксеркса II. В конце IV века до нашей эры Ктезиас вернулся на родину и написал здесь два сочинения. Первое – не дошедшая до нас история Персии в 23 книгах, второе – частично сохранившееся описание Индии. Среди других диковинок этой «страны чудес» Ктезиас упоминает фантастического зверя, в котором мы без труда узнаем уже знакомые нам черты.

«В Индии водятся дикие ослы ростом больше лошади. Тело у них белое, голова темно-красная, а глаза голубые. На лбу растет рог в полтора фута длиной. Порошок, соскобленный с этого рога, применяют как лекарство против смертоносных ядов. Основание рога чисто белого цвета, острие его ярко-красное, а средняя часть черная».

Это сообщение в несколько строк выросло с течением веков в библиотеку из сотен томов.

Ктезиас писал об Индии, которую никогда не видел. Кроме того, по отзывам римских историков, он был «плохим лингвистом, плохим натуралистом и хорошим лгуном». Поэтому, говорит Вилли Лей, американский натуралист, описанный Ктезиасом однорогий осел походил на правду «не больше, чем голливудские фильмы об Америке на американскую жизнь».

Рекомендация вполне достаточная. Однако как ни фантастично описание Ктезиаса, оно основано все-таки на искаженном молвой образе действительного обитателя Индии. Это, конечно, носорог. Сходство его с «однорогим ослом» царского лейб-медика становится особенно ясным, когда Ктезиас рассказывает о чудодейственных свойствах его рога. Ведь с незапамятных времен рог носорога употребляется на Востоке как могущественное снадобье.

Древнекитайская медицина ценила его на вес золота. В античном Риме бокалы, изготовленные из рога этого животного и окрашенные в три упомянутых Ктезиасом цвета – белый, черный и красный, – применялись как противоядие влиятельными особами, которые, как повествуют историки, жили в постоянном ожидании подсыпанного в пищу яда.

Описание Плиния[19] еще ближе к оригиналу: «В Индии охотятся на чрезвычайно дикого зверя, называемого единорогом. У него голова оленя, ноги слона, хвост свиньи. Остальное тело напоминает лошадь. Он грубо мычит. Один черный рог в два локтя длиной торчит у него посредине лба. Говорят, что этого зверя нельзя поймать живьем».

Итак, мы установили, что прародителем легенды о единороге был индийский носорог. Однако не все знатоки древних мифов с этим согласны. Еще одно животное оспаривает честь считаться предком прославленного чудовища.

От Иова до Марко Поло

В Библии, в так называемой книге Иова, есть следующая маловразумительная сентенция:

«Захочет ли единорог служить тебе и переночует ли у яслей твоих?

Можешь ли веревкой привязать единорога к борозде и станет ли он боронить за тобой поле?

Понадеешься ли на него, потому что у него сила велика, и предоставишь ли ему работу твою?

Поверишь ли ему, что он семена твои возвратит и сложит на гумно твое?»

О каком единороге идет речь и как может он складывать семена на гумно? Ни из последующего, ни из предыдущего описания это неясно. Единорог упоминается в Библии еще семь раз, но в ином смысловом контексте.

Как теперь установлено, с библейским единорогом произошла презабавная история. Его именем было названо в «священной книге» животное, не имеющее никакого отношения ни к мифическим, ни к действительным единорогам. Поэтому в библейских текстах единорог – одно, а в более поздних христианских легендах совсем другое животное. Их характер и обличье столь несхожи, что это несоответствие не раз ставило в тупик отцов церкви – толкователей священного писания.

А произошло это прискорбное недоразумение вот по какой причине.

Первые переводчики Библии с еврейского языка на греческий,[20] к своему удивлению, обнаружили упоминание в ней неизвестного им животного. И хотя «редколлегия» переводчиков насчитывала ни много, ни мало, а 70 человек, среди них не нашлось ни одного достаточно образованного лингвиста, чтобы установить, о каком животном идет здесь речь.

Долго ли они пребывали в растерянности – с точностью не известно. В конце концов кого-то, должно быть, осенило.

– Братцы! – вскричал он. – Да ведь это единорог!

– Не иначе единорог, – зашумели другие, – больше и быть некому!

Переводчики вспомнили, видно, о том самом «крупногабаритном» звере – герое других древнееврейских сказаний, который не поместился в Ноевом ковчеге и плыл за ним, опираясь концом рога о борт.

И «семидесятка» решила окрестить злополучного реема еврейской Библии греческим словом «монокерос», то есть единорог.

Все последующие переводчики Библии на языки своих народов уже не задумывались над смыслом перевода, когда слово «монокерос» переводили по-английски как «юникорн», по-немецки – «ейнхорн», по-французски – «ликорн», а по-русски – «единорог». Безграмотность в переводе привела к тому, что весь христианский мир столетиями верил в фантастического единорога, которого никто никогда не видел и о котором, кроме нелепых басен, ничего не знали. Люди античности тоже верили в единорога. Вы помните: о нем писали греческие и римские натуралисты. Но то было совершенно реальное животное – носорог. Образ его после ряда передач от одного рассказчика к другому сильно исказился, это верно. Но все-таки в античном единороге нетрудно угадать черты живого оригинала, которому он обязан своим происхождением. У христиан же единорог – зверь в высшей степени фантастический, без образа и подобия в природе. Он порожден недоразумением и невежеством.

«Зверь подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик, тело его медяно, в розе имать всю силу. И внегда гоним взбегнет на высоту и ввержет себя долу, без накости пребывает. Подружия себе не имать, живет 532 лета. И егда скидает свой рог вскрай моря и от него возрастает червь; а от того бывает зверь единорог. А старый зверь без рога бывает не силен, сиротеет и умирает», – так, например, русские азбуковники, то есть старые наши энциклопедии, писанные еще в XVI–XVII веках, рассказывали об единороге.

Наиболее популярный образ единорога в христианских легендах – однорогий конь. Но как это ни странно, живым натуральным прообразом его был, по-видимому, …бык. Археологи, производя раскопки на месте древних городов Среднего Востока, нашли ассирийские и вавилонские барельефы и письмена, из которых выяснилось, что древнееврейское слово «реем», переведенное бравой семидесяткой как «единорог», обозначало в действительности дикого быка тура, прародителя нашего домашнего скота.

Тур. Фотокопия со старинной польской картины. Английский зоолог Смит нашел ее в антикварной лавке Аугсбурга. Лучшее из дошедших до нас изображений тура.

Ворота богини Иштар. Реконструкция. Быки на барельефах – туры, или ремы, которых переводчики Библии назвали единорогами.

Возможно, что переводчиков Библии, назвавших тура единорогом, ввели в заблуждение некоторые ассирийские и вавилонские барельефы, на которых туры изображены однорогими. Правда, и колеса у колесниц и ноги у лошадей, преследующих туров, нарисованы (вернее вырублены на камне) тоже вдвое меньшем числе, но на это не обратили внимания, а вот однорогого быка реема из-за изящной условности, полюбившейся древним художникам, возвели в высокий сан единорога, наградив его всеми повадками тура: и быстротой, и бесстрашием, и богатырской силой, и даже любовью к болотистым лесам, которой отличались эти черные быки.[21]

Каждый средневековый путешественник, возвращаясь из благополучного вояжа по восточным странам, должен был в отчете о своих приключениях рассказать и об единороге, иначе слушатели сочли бы его мошенником и самозванцем.

– Как! Быть на Востоке и не увидеть единорога! Это не по правилам. Даже Библия утверждает, что там водятся единороги. Это, можно сказать, самая общеизвестная достопримечательность восточных стран.

Горе-путешественник, умалчивающий об единороге, вызвал бы недоверие у средневекового читателя. А поскольку увидеть единорога было невозможно по причине его отсутствия в природе, то автору приходилось самому выдумывать драматические характеристики чудовища.

Традиционный образ однорогого коня – наиболее популярная версия христианского единорога – с каждым следующим сочинением пополнялся новыми фантастическими подробностями. От «литературных излишеств» легендарный зверь мало-помалу превратился в совершенно невероятное создание.

Не мог умолчать об единороге и Марко Поло. Он наделил его одним в высшей степени любопытным свойством. «Вы должны знать, – рассказывает венецианец, – что единорог побеждает врага не рогом, а языком и коленями. На конце языка у него длинный и острый, точно стилет, шип. Когда взбешенный единорог бросается на врага, он сбивает его с ног, прижимает к земле коленями и протыкает языком».

Дальше фантазия великого землепроходца иссякает, и, описывая единорога, он наделяет его банальными признаками, заимствованными у носорога. Ноги у единорога как у слона, а голова – кабанья. Зверь любит валяться в грязи. Это некрасивое животное, «и совсем оно не похоже на того единорога, в которого верят в наших странах».

По мере развития торговых отношений европейцам приходилось все чаще посещать страны Востока. И, конечно, вскоре они познакомились здесь с действительным единорогом – индийским носорогом. Но люди, воспитанные на христианских легендах, отказались признать в этом грузном «рогатом борове» благородного почитателя девственниц.

Конечно, рассуждали они, и у носорога и у единорога на голове по одному рогу, но только и всего. В остальном это разные животные, более несхожие между собой, чем ночь и день!

Поставщики уникорна

Проходили столетия, европейцы познакомились со многими диковинными существами заморских стран. В 1220 году в Европу впервые привезли химерического жирафа, рожденного, как тогда считали (с легкой руки Аристотеля!), от незаконной любви пантеры и верблюда. В 1443 году первый в средневековой Европе слон принял участие в торжественном шествии по случаю открытия Франкфуртской ярмарки. А еще через двести лет голландский анатом Тульп исследовал лохматого лесного «человека», пойманного в лесах Анголы. Это был первый шимпанзе, увиденный европейцем.

Круг знаний об окружающем мире быстро расширялся. Однако среди множества новых и неведомых доселе зверей по-прежнему не было единорога. Уже начали сомневаться, существует ли еще это благородное животное. Может быть, оно вымерло, как вымерли многие древние народы?

Аптекари и поставщики уникорна, которые лучше других были осведомлены о действительном положении дел, предупреждали, что вскоре последует всеобщее вымирание человеческого рода, поскольку природные запасы единорогова рога иссякают. Ведь считалось, что уникорн, подобно китайскому женьшеню, поддерживает в человечестве мужскую производительную энергию.

Однако торговля уникорном по-прежнему шла бойко. Рога единорога привозились в Европу тысячами пудов, и ходкий товар немедленно раскупался монастырями, аптекарями, княжескими стольниками. Некоторые врачи пытались бороться с шарлатанской торговлей волшебными рогами. Но слишком велик был авторитет библейского чудо-зверя среди христианского населения, чтобы доводы разума могли поколебать восторженную веру в чудодейственные свойства уникорна.

Во врачебных справочниках, аптекарских руководствах по составлению лекарств уникорн в течение столетий числился как лучшее средство от многих заболеваний. Лишь сравнительно недавно, в конце XVIII столетия, уникорн постепенно вышел из медицинского употребления. Последний фармацевтический справочник на английском языке, в котором среди других лекарственных средств упоминается и рог единорога, был отпечатан в Лондоне в 1741 году.

Пора ответить теперь на вопрос, как умудрялись средневековые аптекари вести широкую торговлю рогами несуществующего животного? Где добывали они свой товар?

В продажу поступали единороговы рога двух сортов: высший сорт «Unicornum verum» («истинный единорогов рог») и низший – сорт – «Unicornum falsum» («поддельный уникорн»).

Теперь установлено, что поставщиками уникорна высшего сорта были… мамонты.

Первыми мамонтову кость стали добывать китайцы. Более двух тысяч лет назад они снаряжали большие караваны на север Сибири и вывозили оттуда драгоценные рога гигантского крота тин-шу. Об этом сообщают старые китайские хроники и древнегреческий натуралист Теофраст.

В X столетии центром мирового значения по вывозу мамонтовых бивней становится Болгар Великий – город на Волге – столица царства волжских болгар. Он находился приблизительно там, где расположена сейчас Казань.[22] На рынках Болгара арабские купцы закупали мамонтовы бивни и перепродавали купцам из Европы. А там, «рога» крота-великана шли в продажу под названием «Unicornum verum», то есть уникорна высшей марки.

Но как ни огромны ископаемые запасы мамонтовых бивней, спрос на уникорн был так велик, что торговцы, чтобы удовлетворить его, стали прибегать к помощи заменителей. Таким эрзацем и был «Unicornum falsum», а поставляло его животное, не имеющее никакого отношения не только к однорогим или двурогим существам, но и вообще к сухопутной фауне.

В одной старой немецкой книге читаем: «Рога, в аптеках находящиеся, происходят от морской рыбы, которая имеет этот рог спереди на голове».

Уникорн-заменитель добывали далеко на севере, в полярных морях. Здесь водятся странные киты – нарвалы (а мы уже знаем, что китов в те времена считали рыбами). У взрослых нарвалов всего только один зуб. Но зато какой зуб! Витой, как мавританская колонна, длинный и острый, как рапира. Он торчит из верхней челюсти самца наподобие остро отточенной пики и нередко достигает в длину 3 метров. Самцы-нарвалы употребляют свой зуб как оружие.

В Западной Европе до XVII века нарвалов бивень считали рогом. Русские давно знали, что это не рог, а зуб. Так и в былинах наших его называли.

поется в былине «Сорок калик со каликою». В былине «Соловей Будимирович» есть такие строки:

Сведения о рыбьем зубе профессор С. Усов нашел и в старинных русских летописях. В мае 1160 года Ростислав Киевский съехался на берегу Десны со Святославом Черниговским, и здесь они обменялись подарками. Ростислав дарил соболями, горностаями, мехами черных куниц, песцов и рыбьими зубами. Святослав отдарил пардусом[23] и двумя конями с коваными седлами.

Рыбий зуб русские употребляли главным образом для поделок. Материал этот очень плотный и крепкий, никогда не желтеет. Делали из него ларцы, табакерки, рукояти для сабель и даже, как сообщают былины, мебель. Ведь былинная беседа – это старинное русское «кресло». Имела беседа вид козел со спинкой, покрывалась тканью или кожей: сидели на натянутой ткани.

В Западной Европе зуб нарвала шел главным образом на изготовление шарлатанских снадобий. Он ценился баснословно дорого. Карл V отдал пару крупных нарвальих бивней двум немецким маркграфам в счет погашения большого долга. В 1559 году венецианцы предлагали за один из этих бивней 30 тысяч цехинов и получили отказ. Маркграфы хранили бивни как лечебное средство, применявшееся лишь в крайних случаях. Когда серьезно заболевал кто-либо из лиц их фамилии, съезжались представители от всех родов, чтобы проследить за правильным отпиливанием нужного для приготовления лекарства куска.

В 1611 году английский корабль привез «единорогов рог» в Константинополь. Здесь предлагали за него две тысячи фунтов стерлингов. Владелец не отдал его за эту цену и повез клык в Москву, но в Москве и такой цены не дали. Там знали, какого «единорога» это рог!

Позднее Петру I ловкие датские купцы тоже хотели сбыть за единорогов рог бивень нарвала. Но русские врачи отговорили царя от такой покупки, разъяснив, что это всего лишь зуб кита и никакими лекарственными качествами он не обладает.

В Западной Европе миф об уникорне-исцелителе пользовался большим авторитетом.

Не было здесь сколько-нибудь крупного феодала, на обеде которого бивень нарвала не присутствовал бы в качестве магического жезла, обладающего волшебным свойством лишать яды их смертоносной силы. Изящная форма природной «рапиры» как нельзя лучше отвечает ее благородному назначению, которое обычай отвел ей за столом королей. Так как этот жезл был очень тяжелый, его носили особые оруженосцы. Нарвалов бивень, очевидно, весьма часто заменял «истинный уникорн»: почти на всех средневековых рисунках и скульптурах единорог (большею частью однорогая лошадь) изображен с рогом нарвала на лбу.

Единорог такого вида получил позднее название геральдического. Он стал символической фигурой многих рыцарских гербов, и сейчас еще мы видим его на британском гербе: конь с витым рогом на лбу держит щит, разрисованный геральдическими знаками.[24]

Единорог – эмблема Туркестанского царства – красовался и в большом гербе Российской империи.

Итак, еще одно животное приняло участие в «художественном оформлении» легенды об единороге. Носорог, тур, нарвал… Можно ли найти в мозаичном образе популярнейшего из четвероногих героев христианских легенд черты еще какого-нибудь зверя?

Самодельные единороги

Рассказывают, что однажды Периклу, блистательному вождю демократической, партии в Афинах V века до нашей эры, работники фермы преподнесли голову однорогого барана. Большой и крепкий рог рос у него из середины лба. Друзья расценили это символическое преподношение как доброе предзнаменование: Перикл должен победить в борьбе с Фукидидом, лидером аристократов, к нему одному перейдет верховная власть в Афинской республике.

Так и случилось. Но нас интересует здесь другое: в древних мифологиях (например, у семитских народов Востока), в сочинениях античных писателей и путешественников проскальзывают иногда упоминания об однорогих баранах, козлах, быках. Это обычно вожаки стад, и из текста иной раз можно заключить, что однорогость упомянутых животных дело рук человека, а не природы.

Римлянин Элиан (III век нашей эры) рассказывает об однорогих быках Эфиопии. Плиний сообщает о таких же «однорогах» из страны мавров, Еще сравнительно недавно однорогие быки встречались в стадах кафров. Замечали их и у других народов Африки. Однорогие овцы Непала не раз привозились даже в Европу. Установлено, что однорогость их создана путем искусного хирургического вмешательства. Но с какой целью произведены сложные операции, не совсем ясно. Известно, правда, что в древности из однорогих животных воспитывали вожаков стада. Они и более заметны и чаще выходят победителями в борьбе за первенство в стаде с двурогими претендентами.

Плиний, описывая рога быков, вскользь упоминает о хирургических манипуляциях, которые нужно произвести над рогами теленка, чтобы получить четырехрогого быка. Естественно, что хирурги, умевшие из двух рогов сделать четыре, без особого труда добивались и обратного результата: двурогих животных обращали в однорогих.

Однако до недавнего времени многие биологи сомневались в возможности такого превращения. Но в 1933 году американский ученый доктор Дав доказал, что эта операция не представляет большой сложности. Он экспериментировал над однодневным теленком айрширской породы. Ученый срезал с черепа теленка зачатки рогов – так называемые роговые «бутоны», – насадил их друг на друга и врастил в ткань посредине лба. Теленок вырос однорогим! Единственный рог торчал у него в центре лба, как у сказочного единорога на средневековых миниатюрах. Самое замечательное, что рог был длинным и прямым, как римский меч, хотя быки айрширской породы имеют изогнутые рога. Больше того: искусственный единорог вместе с однорогостью приобрел и неукротимый нрав своего сказочного тезки. Доктор Дав писал по этому поводу: «Он не только рогом, но и нравом вышел в своего легендарного прототипа. Бык быстро распознал преимущества однорогости, когда, как носом корабля, прокладывал себе путь через изгороди или пронзал им, точно штыком, врага во время схватки».

Некоторые исследователи задают себе вопрос: не могли ли слухи об однорогих быках оказать влияние на развитие легенды о единорогах?

Еще один претендент

В 1900 году ученый мир облетело сенсационное известие: наконец-то в природе найден настоящий единорог!

В Сибири, в древних слоях земли, откопали остатки огромного однорогого существа. Его назвали Elasmotherium sibiricum. Вот это действительно единорог! В ковчеге ему и в самом деле было бы тесновато. Огромный, куда больше слона, с рогом, возвышающимся над серединой лба, как у легендарного зверя, а не на конце морды, как у носорога.

Эласмотерий – родной брат колоссальных безрогих носорогов – балухитерия и индрикотерия. Стада этих животных миллионы лет назад бродили по равнинам Казахстана. Здесь росли в ту пору тенистые леса. Болотистые озера чередовались с густыми кустарниками и зелеными лугами. Развесистые грабы, буки и могучие секвойи давали приют гигантам. Безрогие родичи носорогов, подобно жирафам, питались листьями деревьев, до которых легко могли дотянуться, не обладая даже особенно длинными шеями.

Балухитерий, живший в Монголии и Индии, во всем походил на индрикотерия, но был еще более огромным зверем. 5 метров 30 сантиметров – таков рост этого колосса! Балухитерий – рекордсмен-великан среди всех когда-либо обитавших на суше зверей. Под его брюхом, как под аркой, мог пройти строй солдат по шесть человек в ряд.

Все допотопные носороги неожиданно вымерли десятки миллионов лет назад. Однако их однорогий сибирский родственник, так полагают некоторые ученые, возможно, дожил до появления человека и был истреблен первобытными охотниками.

Древние тунгусские песни хранят воспоминание о давно прошедших временах, когда в их стране жил ужасный черный бык единорог. Он был так огромен, что требовались целые сани для перевозки одного только рога.

Итак, палеонтология познакомила нас еще с одним кандидатом в единороги. Впрочем, в последнее время идея о эласмотерии, как возможном прообразе легендарного единорога, не находит преданных сторонников. Все-таки мало вероятно, чтобы эласмотерий мог дожить до появления на Земле человека.

Предания тунгусских охотников о «черном однорогом быке» основаны, возможно, на находках ископаемых костей эласмотерия. Дополнив недостающее воображением, народная фантазия произвела по этим остаткам реконструкцию доисторического единорога.

Василиск в колодце!

Славу самого популярного четвероногого героя христианской литературы у единорога и дракона оспаривает другое фантастическое создание – василиск. Слово это каждому хорошо знакомо. И сейчас еще в обыденной речи мы его нередко употребляем, а уж деды наши и прадеды о мнимых свойствах василисков знали, пожалуй, больше, чем о многих вполне обыкновенных существах – о ките, например, или акуле. А о таких «редкостных» тварях, как скажем, тапир, лама или кенгуру, известных теперь каждому школьнику, они даже и не слышали. О василиске же разное рассказать могли.

Монстр этот не русского происхождения, хотя издавна известен на Руси. Он обосновался здесь вместе с первыми переводами старых греческих книг.[25] Центр возникновения легенды – страны Южной Европы и северное побережье Африки, где обитает «коронованная» змея – живой прообраз легендарного чудища.

А теперь послушайте, какое странное происшествие случилось семьсот лет назад на одной из улиц Вены. Память о нем и имена действующих лиц сохранили для потомства австрийские летописи.

…Нелегко было пробраться через толпу. Стражники расталкивали людей и кричали:

– Дорогу магистру юстиции! Дорогу закону! Идет господин Яков фон дер Хюльбен.

– Тише, пришел судья.

Толпа расступилась. Магистр юстиции важно прошествовал в сопровождении вооруженных алебардами солдат. В толпе раздались возмущенные голоса.

– В тюрьму мастера Гархибла!

– Заковать его в кандалы!

– Он накликал василиска!

Судья фон дер Хюльбен важно поднял руку.

– Скажи мне, Гархибл, – обратился он к перепуганному пекарю, чей дом осаждала разъяренная толпа, – скажи, Гархибл, только чистую правду – мой тебе совет! – чем вызван весь этот беспорядок?