Тропою легенд Акимушкин Игорь

Птица-портниха и муравьи-бочки

Многие птицы и муравьи прославились как искусные строители гнезд и жилищ.

Вот маленькая зеленоватая птичка с ярко-красным темечком. В Индии называют ее птицей-портнихой. Неспроста люди дали ей такое имя.

Когда приходит пора размножения, птица, как настоящий портной, иглой и нитками сшивает края двух листьев. Игла – ее тонкий клюв, а нитки она прядет из растительного пуха.

Сделав клювом дырочку в листе, маленькая портниха продевает в нее заранее скрученную из хлопка нитку, затем прокалывает второй лист и сквозь него тоже пропускает нитку. Таких стежков она иной раз делает около десяти, прочно сшивая два листочка наподобие колыбельки. Внутри зеленой колыбельки птичка вьет мягкое гнездышко из хлопка, пуха и шерстинок.

Птицы-портнихи живут вблизи от населенных мест – в садах, на плантациях. Нередко поселяются они даже на верандах жилых домов и «шьют» свои гнезда прямо из листьев комнатных растений.

В странах, расположенных по берегам Средиземного моря, живет другая птица-портниха – цистикола. На рисовых, кукурузных полях Испании и Греции цистиколы встречаются нередко.

Весной, когда побегут с гор ручьи и зазеленеют поля, самец цистиколы начинает строить гнездо. Вначале он так же, как и индийская птица-портниха, сшивает сплетенными из паутины нитками два листа, потом внутри этих листьев вьет из пуха и войлока мягкое гнездышко и привязывает его паутинками к листьям.

Еще более странными инструментами пользуются при постройке своих гнезд тропические муравьи экофилы. Их орудия – живые личинки. Перед окукливанием личинки этих муравьев выделяют клейкие паутинки, из которых плетут кокон. Но личинки выделяют такое количество паутины, что ее с избытком хватает не только на кокон, но и другие хозяйственные работы. С помощью этой паутины муравьи экофилы сшивают, или, вернее, склеивают, между собой листья растений. Получаются большие зеленые шары. Это их гнезда.

Работы ведутся в строгом порядке. Одни муравьи, крепко уцепившись ножками за край древесного листа, хватают его челюстями и, медленно пятясь назад, сближают краями оба листа. Тогда из гнезда появляются другие их собратья. Каждый муравей держит во рту личинку. Сжимая брюшко личинки, он заставляет ее выделять липкую паутину. Этими живыми «тюбиками» с клеем муравьи водят вдоль краев соединенных вместе листьев и крепко склеивают их.

Муравьи экофилы живут в Индии и на Цейлоне. Известный исследователь животных Южной Азии Дофлейн вскрыл однажды гнездо экофил, чтобы посмотреть, что делается внутри. Большая часть муравьев бросилась на защиту гнезда. Они выстроились вдоль поврежденного места и стали стучать по листьям. Этот шум, похожий на треск гремучей змеи, – их единственное средство защиты. Одновременно от стаи муравьев выделился небольшой отряд «саперов», которые тотчас же принялись за починку разорванной стенки гнезда. Приемы муравьев были замечательны. Они выстроились рядами у края листьев по одну сторону трещины. Как по команде, муравьи разом перетянулись через трещину и крепко схватили челюстями край противоположного листа. Затем начали медленно и осторожно пятиться назад, бережно переставляя одну ножку за другой. Края листьев постепенно сближались. Вот появился еще один отряд строителей, которые принялись удалять с краев листьев остатки старой ткани. Они впивались челюстями в листья и теребили их до тех пор, пока все засохшие лоскутки не отлетали прочь. Мусор муравьи выносили на какое-нибудь открытое место и сбрасывали вниз. Большая группа муравьев вынесла из гнезда целый засохший листок, притащила его на вершину муравейника. Муравьи все разом раскрыли свои челюсти, и листок полетел по ветру.

За полчаса дружной работы муравьям удалось значительно сблизить края разрыва. Тогда из внутренних камер гнезда появилось несколько муравьев, каждый из которых держал во рту по личинке. Но вынесли они их не для того, чтобы спрятать в безопасное место. Муравьи с личинками направились к пролому в гнезде. Видно было, как они пробирались между рядами рабочих муравьев, крепко держащих края листьев. Приложив на секунду личинку передним узким концом к краю одного листа, муравьи-склейщики переходили через трещину на другую сторону разрыва и там прижимали к листу головки личинок. Переползая с одной стороны трещины на другую, муравьи всю ее покрыли липкой паутиной. Мало-помалу щель стала затягиваться тонкой шелковистой тканью. Затем своим замечательным «клеем» муравьи заделали все другие дыры в гнезде.

С помощью живых инструментов муравьи экофилы строят не только жилища для себя, но и загоны для «домашнего скота» – листовых тлей, которых муравьи «доят», получая от них сладкий сок. «Хлевы» для тлей – что склеенные шары до полуметра в поперечнике. Муравьи экофилы строят еще и кладовые – навесы из листьев, натянутые в виде палаток над ветками и листьями деревьев, из которых вытекает сладкий сок.

Муравьи весьма хозяйственные насекомые. Их земледельческие плантации, грибные сады, многочисленные «породы» домашних животных и подземные «элеваторы» для хранения зерна вызывают восхищение даже у человека. Впрочем, не всегда в подземных складах муравьев хранится только зерно. В Америке, на юге США и в Мексике, водятся медоносные муравьи, которые питаются соком сахарного дуба и делают большие запасы меда.

В каких же сосудах содержат муравьи эти продукты?

Когда первые исследователи разрыли их гнезда, они были поражены. Под сводами большой полукруглой камеры в центре муравейника висели круглые, величиной с виноградную ягоду «бочки» с медом. «Бочки» оказались живыми! Они неуклюже пытались уползти подальше в темный угол.

Ночью медоносные муравьи отправляются на добычу меда. Они находят его на галлах дуба, съедают сколько могут и возвращаются в гнездо заметно пополневшими. Принесенный в зобу мед отдают своим собратьям – «живым сосудам». Желудок и брюшко этих замечательных муравьев могут растягиваться, точно резиновые. Муравьи-бочки заглатывают мед в таком количестве, что их брюшко раздувается до невероятных размеров! Как перезрелые ягоды винограда, висят они, прицепившись лапками к потолку «продуктового склада» – самой обширной комнаты в муравейнике. Местные жители их так и называют – земляной виноград. Выжатый из муравьев мед напоминает пчелиный и очень приятен на вкус. Мексиканцы разоряют гнезда медоносных муравьев и добывают из них мед. Из тысячи муравьев-бочек можно выжать целый фунт прекрасного меда.

Муравьи-бочки.

Запасенным медом муравьи кормят своих личинок. В голодное время даже взрослые муравьи то и дело забегают в погребок, чтобы получить несколько сладких капелек изо рта муравья-бочки.

Язык-самострел

Теперь расскажем о ловчем снаряжении лесных и подводных охотников. «Стрелковое оружие», которым они в совершенстве владеют, тоже принадлежит к числу самых хитроумных приспособлений в природе.

Однажды в зоопарке ученые решили сфотографировать жабу за едой. Перед жабой положили червяка, и фотограф приготовился к съемке. И вдруг червь исчез! Никто его не трогал, жаба не шевелилась, но червь исчез…

Положили второго. Опять фотограф навел объектив на жабу и приготовился нажать кнопку аппарата в тот момент, когда она схватит добычу. Но червь опять куда-то таинственно исчез.

Тут люди заметили, что жаба – она за все время ни на миллиметр не сдвинулась с места – что-то глотает. Конечно, это был пропавший без вести червяк. Однако как быстро она его схватила! Никто из людей не успел уловить молниеносный бросок.

– Ну погоди же! – решили зоологи. – Современная техника позволяет сфотографировать и молниеносные движения.

На следующий день перед жабой вместо фотоаппарата установили кинокамеру, которая могла сделать 300 снимков в секунду. Когда пленку проявили, на ней – кадр за кадром раскрылась тайна бесследного исчезновения червя. Оказалось, что язык жабы, который вылетает изо рта, подобно туго натянутой резинке, совершает свое движение с исключительной быстротой. Выбрасывание языка, схватывание добычи и возвращение вместе с ней обратно в рот занимает 1 /15 долю секунды! Увидеть язык жабы в момент атаки невозможно. Лишь слабый щелчок, напоминающий приглушенный звук от удара хлыстом, да торопливые глотательные движения выдают жабу. Сама жаба не двигается с места, лишь ее эластичный язык пулей вылетает изо рта и стремглав возвращается обратно с добычей. Порожним он почти никогда не возвращается: ведь жабы очень меткие стрелки, настоящие снайперы. Крупные жабы могут поразить цель языком-самострелом на расстоянии до 10 сантиметров.

В меткости стрельбы своим собственным языком с жабой соперничает хамелеон. Его часто называют обладателем самого замечательного языка в природе. Исследование мышц и нервов языка хамелеона показало, что это название вполне справедливо. Попробуйте сильно сжать пальцами арбузное зернышко – оно пулей вылетит из ваших рук. Примерно также выстреливает и язык хамелеона, но он не улетает совсем – длинные эластичные мышцы удерживают его и стремительно втягивают обратно в рот.

По дальнобойности своего языка хамелеон значительно превосходит жабу. Хамелеон длиной около 20 сантиметров может достать языком муху, сидящую на расстоянии 30 сантиметров от его носа. У него, значит, язык в полтора раза длиннее тела!

Если муха сидит очень далеко, то хамелеон медленно, очень медленно подползает к ней. Вяло поднимает он одну ногу, передвигает ее вперед и вновь крепко цепляется всеми пальцами за ветку, затем так же постепенно передвигает вторую ногу, третью, четвертую. Шаг за шагом лениво приближается хамелеон к добыче. Одним глазом он не отрываясь смотрит на свою жертву. Второй его глаз находится в постоянном движении, вращается во все стороны и следит, что делается вокруг, чтобы самого хамелеона враги не застали врасплох. У этой удивительной ящерицы глаза вращаются независимо друг от друга. Правым глазом, например, хамелеон может смотреть вперед, а левым назад. Подобравшись к мухе на верное расстояние, хамелеон «выстреливает» своим языком и никогда не делает промаха. Через четверть секунды прилипшая к языку добыча уже у него в желудке.

Мы сказали «прилипшая», потому что до самого последнего времени среди зоологов было распространено мнение, будто хамелеон ловит добычу, приклеивая ее к языку. В 1960 году молодой ученый из Германской Демократической Республики Герхард Будих опубликовал очень интересную работу, иллюстрированную большим количеством великолепных фотографий. Г. Будих доказал, что дело с языком хамелеона обстоит совсем иначе. (Несколькими годами раньше два других немецких ученых в своих экспериментах с хамелеонами пришли к тем же выводам, что и Г. Будих, но их работы не обратили на себя внимания зоологов.)

На языке хамелеона в момент, когда тот молниеносно приближается к цели, образуется маленькая присоска. На фотографии эта присоска хорошо заметна в виде небольшого конусовидного углубления на самом кончике языка.

Как только язык коснется жертвы, внутренняя полость присоски мгновенно увеличивается в размерах (за счет сокращения мышц языка). Образующийся вакуум засасывает насекомое в полость присоски. Мелкие мушки и комары нередко целиком исчезают в этой пневматической ловушке.

Язык-самострел в действии. Атакуя добычу, язык хамелеона находится в полете (туда и обратно!) четверть секунды.

Но это еще не все. На языке хамелеона есть еще одно удивительное приспособление, облегчающее схватывание крупной добычи, – своеобразный хоботок с двумя едва заметными пальцевидными выростами на конце (как на хоботе у африканского слона!). Когда язык хамелеона присасывается к крупному насекомому, например к кузнечику или стрекозе, то сбоку от присоски вытягивается упомянутый хоботок и обхватывает жертву.

У паука подадоры нет языка-самострела, зато есть у него другая, не менее замечательная ловчая снасть – липкий аркан.

Паук-арканщик держит в лапке липкое лассо.

Подадора любит селиться на виноградниках. Когда этот паук сидит неподвижно, его трудно отличить от виноградных почек. Спрятавшись в ветках виноградной лозы, он поджидает добычу. Охотник заранее приготовил снасть для ловли насекомых – капельку клейкого вещества на длинной паутинной ниточке. Паучок держит это своеобразное лассо передней лапкой. Вот мимо пролетает муха. Паук стремительно бросает в нее свое метательное оружие. Попал! – и муха прилипла к капельке. Паучок «привязывает» к ветке конец паутинки, который он держал в лапке, а сам по шелковой ниточке, как по веревочной лестнице, спускается вниз, где отчаянно жужжит и дергается пойманная муха. Но клейкий капкан держит прочно.

Некоторые ученые, однако, оспаривают способность паука набрасывать на мух свое липкое лассо. «Мухи сами прилипают к капельке», – говорят они. Утверждение это основано на наблюдении за поведением другого паука. В Австралии водится ярко окрашенный сородич подадоры, известный под названием королева-пряха, или великолепный паук. Ночью он связывает «два дерева крепкой нитью, – пишет австралийский зоолог Т. Рефли, – от середины которой спускается на несколько метров к земле. Повиснув в воздухе, свешивает вниз тонкую; но достаточно прочную нить, на конце которой находится крохотная липкая капелька, одна-две такие же капельки висят в других местах нити. Поддерживая нить одной из лапок, паук внимательно следит за всем происходящим вокруг; ждать ему приходится недолго, так как крохотные капли обладают какой-то особой притягательной силой для некоторых мотыльков. При появлении мотылька паук начинает энергично раскачивать нить с каплями, привлекая к ним внимание насекомого. Трудно понять, чем это вызвано, но, так же как и рыбы, мотыльки охотнее набрасываются не на спокойную, а на движущуюся наживку, и раскачивание нити поэтому – важная составная часть всей охоты. Мотылек все ближе подлетает к приманке, касается ее и прочно прилипает».

Впрочем, не всегда можно установить с точностью, сам ли мотылек наскочил на качающуюся капельку или капелька-маятник задела порхающего около нее мотылька.

Морские автоматчики и змеи-снайперы

В природе есть охотники, которые стреляют из «пневматических ружей». Например, рыбка брызгун. Вот это снайпер так снайпер! Конечно, брызгун стреляет не по бекасам и дупелям, а по комарам и мухам, которыми питается. Своими исключительными стрелковыми способностями брызгун настолько поразил воображение людей, что ему в столице Таиланда, городе Бангкоке, соорудили большой храм.

Размеры брызгуна невелики: около 20 сантиметров. Живет он в море, на мелководьях, у берегов Индии, Индонезии и северной Австралии. Заплывает и в устья рек.

Очень любят брызгуна в Индонезии. Его можно увидеть здесь почти в каждом доме, в небольших водоемах в саду или аквариумах. В центре аквариума, в котором плавает брызгун, укрепляют вертикальную палку с крестовиной на конце. На крестовину сажают насекомых – мух, комаров, жуков. Заметив насекомое, брызгун настораживается, распускает веером спинной плавник и осторожно подплывает к палке. Сначала он бесшумно плавает вокруг, словно выбирая удобную позицию, затем замирает и, чуть приподняв над водой кончик морды, стреляет. Если выстрел удачен, брызгун бросается к упавшей в воду добыче и проглатывает ее. В случае промаха он невозмутимо продолжает описывать вокруг палки круги и, выбрав удобное положение, вновь стреляет.

Рыбка-снайпер. Поразив цель короткой очередью, хватает добычу, прежде чем та успевает коснуться воды.

«Мажет» брызгун редко. Метко стрелять ему помогает не только большой «опыт», но и особое устройство рта. На нёбе у брызгуна есть глубокая бороздка. Когда он прижимает к нёбу язык, эта бороздка превращается в «оружейный ствол» полуторамиллиметрового калибра. В момент выстрела рыбка сжимает жаберные крышки. Под их давлением вода с силой выбрызгивается через рот-ружье наружу. Кончик языка действует как клапан. Когда он опущен вниз – клапан открыт! – вода вылетает тонкой струйкой. Если кончик языка приподнят, брызгун стреляет серией отдельных капель или всего одной каплей. Эта удивительная рыбка владеет вполне современным автоматическим оружием, которое поражает цель короткими или длинными очередями либо одиночным выстрелом.

Едва ли, однако, брызгун знает, в кого и зачем он стреляет. Инстинктивное чувство побуждает его брызгать, не раздумывая, во всякий небольшой и блестящий предмет, появляющийся над водой (ведь хитиновый панцирь насекомых тоже блестит!).

Вот почему брызгун стреляет не только в аппетитных мух и стрекоз, но и в несъедобный пинцет, который исследователь подносит к аквариуму, в глаз наклонившегося над водой человека, в дымящуюся папиросу. (Инстинкт слеп!)

Используя эти промахи «мудрого» инстинкта, индонезийцы обучают рыбок разным забавным штукам, а потом устраивают состязания. Дрессированные брызгуны показывают на них свое искусство. Удачными попаданиями гасят, например зажженные спички и свечи. Учитывается не только меткость, но и дальность выстрела. Самые «дальнобойные» рыбки стреляют на 4–5 метров. Лучшая прицельная дистанция – 1–2 метра. Некоторые брызгуны настолько постигли искусство меткого выстрела, что стреляют будто бы даже влет!

Брызгун не единственное животное, владеющее «пневматическим ружьем». Есть у него достойный соперник – осьминог. Осьминогов иногда называют морскими ракетами. Набирая «за пазуху» – внутрь своего тела – воду и выталкивая ее наружу через особую воронку, животное получает сильный толчок в обратную сторону. Так и плывет осьминог: за счет реактивной отдачи выброшенной из воронки воды.

Но осьминогов можно было бы назвать и морскими стрелками. Свою замечательную воронку они употребляют не только в качестве реактивного двигателя, но и стрелкового оружия.

Стреляет осьминог следующим образом. Чтобы силой отдачи не унесло в обратную сторону, он щупальцами крепко держится за камень, а жерло воронки, словно пушку, нацеливает в противника. Мгновение – и из «пушки» вылетает снаряд: компактная черная капля. Попав в цель, она «взрывается» и окутывает врага густым черным облаком. Это облако ядовито: парализует и зрение и обоняние врага. А осьминог тем временем успевает скрыться в каком-нибудь убежище.

Осьминоги стреляют из воронки и простой водой.

Осьминог в раковине морской улитки.

Хорошо видно жерло «пушки», из которой спрут стреляет «дымовыми снарядами».

В Калифорнийском аквариуме жил осьминог-снайпер, который своим стрелковым искусством доставлял немало неприятностей посетителям аквариума. Он имел обыкновение вылезать по стеклу на край бассейна и стрелял водой в столпившихся вокруг зевак. Стрелок так верно прицеливался, что всякий раз попадал буквально не в бровь, а в глаз.

Некоторые осьминоги вместе с водой выбрасывают из воронки и ядовитую жидкость. Тихоокеанский осьминог апполион стреляет ядом в крабов. Убитую таким образом добычу он не трогает минут двадцать-тридцать. Пусть вымокнет отравленный краб! Лишь после этого осьминог приступает к трапезе.

«Химические снаряды» осьминогов не опасны для человека. Однако есть на свете животные-стрелки, владеющие поистине смертоносным оружием. Это кобры-снайперы. Водятся они в тропической Африке. Кобры-снайперы плюются ядом. Ядовитый плевок летит метров пять. Змеи целятся прямо в глаза человека или лицо и метко попадают. Кожа на лице у жителей тропиков всегда обветренная и покрыта ссадинами. Попадание на нее змеиного яда очень опасно.

Во рту кобр-снайперов яд смешивается со слюной. В минуту опасности они выбрызгивают эту дьявольскую смесь через маленькое отверстие в челюсти (через то самое, в которое змеи поминутно высовывают свое «жало» – раздвоенный язык). В момент «выстрела» кобра высоко поднимает голову и делает небольшой выпад вперед.

Чешский ученый Зденек Фогель установил, что не только африканские, но и азиатские кобры (даже наша очковая змея!) тоже плюются ядом. Правда, выбрызгивают они его не сильной струей, а мелкими капельками, как из пульверизатора. На стеклах террариумов, в которых содержатся очковые змеи, можно заметить желтовато-белые пятна – застывшие капельки яда, которые выплюнули раздраженные кобры в любопытных посетителей. Змеи ведь не соображают, что стекло непроницаемо для яда. (Инстинкт слеп!)

В природе есть и другие «стрелки». Жук-бомбардир, например, – настоящий артиллерист. Он стреляет едкой жидкостью, которая, словно снаряд из миниатюрной пушки, с шумом (как выстрел из детского пугача) вылетает из заднего конца его брюшка и в воздухе мгновенно превращается в небольшой клуб «дыма» – точно шрапнель разорвалась. Жук-бомбардир, отстреливаясь от преследующей его жужелицы, выпускает быстро друг за другом 10–12 «химических снарядов»!

Жук-бомбардир отстреливается от преследующей его жужелицы.

Химическое оружие применяет и морская улитка долиум: плюет в противника хлорсульфоновой кислотой – смесью соляной и серной кислот! Этот плевок разъедает камень. Один зоолог рассказывает, что принес домой пойманного в море долиума, чтобы лучше рассмотреть его за столом. Когда он извлек ракушку из ведра, та вдруг выбросила изо рта струйку жидкости. Плевок упал на пол, и мраморные плиты пола «закипели и задымились».

А что можно сказать о таких бесподобных стрелках, как жабовидные ящерицы, которые водятся в Мексике и Техасе: они стреляют во врага капельками крови из своих глаз! Алая струйка, выброшенная давлением глазных мускулов, пролетает расстояние около 2 метров.

Однако голотурия стихопус своеобразием своего оружия превзошла всех знаменитых стрелков животного царства: она стреляет собственными внутренностями! Дней через десять у голотурии вырастает новый кишечник, и оружие стихопуса снова готово к бою.

Если вдуматься, какое это неэкономное расходование питательных средств на весьма малоэффективную оборону! Вот вам пример относительной целесообразности в природе – факт, который отрицают идеалисты.

При желании можно отыскать еще немало приспособлений, которые носят относительный характер, то, есть полезны лишь в каком-нибудь одном отношении, но вредны в других. Например, павлиний хвост, вычурные клыки свиньи бабируссы или живая тара для меда – муравьи-бочки.

Применение в хозяйстве столь дорогих бочек (которые даже есть просят!) с точки зрения разумной экономики очень убыточно и не представляет наилучшего решения вопроса. Пчелы нашли более рентабельный способ хранения меда – «изобрели» воск.

Почему природа в одном случае поступает разумно, в другом неразумно?

Да потому, что в «конструкторском бюро» природы никто не обдумывает своих решений. Эволюционирующие существа не ставят перед собой никаких спланированных задач, никто не направляет их развитие к какой-либо определенной цели. Этот процесс протекает стихийно, и его итог зависит от сложного комплекса внешних обстоятельств, которые в разных случаях могут сложиться по-разному. В одних условиях эволюция приводит к более разумному с точки зрения логики решению, в других – развитие ограничивается лишь удовлетворительным результатом.

Так же бездумно, как развиваются сами, животные-строители совершают свои «умные» поступки. И даже если некоторые из них применяют при постройке гнезд, кладовых или на охоте простейшие орудия, то они никогда не задумываются над проблемой наилучшего их применения. Не могут ни обрабатывать свои орудия, ни усовершенствовать их.

«Иглы», «бочки», «арканы» лесных «ремесленников» и сравнить нельзя с настоящими орудиями труда, которыми пользуется человек. Эти курьезные примеры изобретательности природы показывают лишь, что зачаточные формы употребления примитивных орудий встречаются в животном царстве. Человеческие навыки сознательного труда не возникли, следовательно, из ничего.

Секреты кукушки

Продолжим наш разговор об инстинктах.

Маленький слепой птенец несет на спине тяжелый груз: другого птенца. Поддерживая его культяпками-крылышками, осторожно подвигается к краю гнезда, опускает вниз голову, упирается лбом в дно гнезда и вдруг резко откидывается назад. Птенец, который сидел у него «на закорках», взлетает вверх, а затем падает вниз, на землю. Птенец-носильщик скатывается на дно гнезда. Минут десять-пятнадцать отдыхает и вновь поднимается на неокрепшие ножки. Пятится задом, подползает под другого своего соседа, вскидывает его на спину и тащит к краю гнезда. Рывок – и еще одна жертва летит «за борт».

Кукушонок выбрасывает из гнезда яйца своих приемных родителей.

Этот «жестокий» птенец – кукушонок. Он расправляется со своими сводными братьями. Кукушонок не успокоится до тех пор, пока не выкинет их всех из гнезда. Делает это он совершенно бессознательно, подчиняясь приказу инстинкта. Через несколько часов после вылупления у кукушонка появляется непреодолимое стремление выбрасывать из гнезда все, что там находится. Сам он весит в это время 3 грамма с небольшим, а положите ему на спину шестиграммовую гирьку, он выбросит и ее.

На спине у кукушонка есть чувствительные сосочки. Стоит к ним притронуться, как он сейчас же становится в позу «выбрасывателя» и готовится выкинуть из гнезда коснувшийся его предмет. Он действует, как живой автомат.

Но пройдет четыре дня, и инстинкт выбрасывания исчезнет. Автомат выключается! Если за четыре дня кукушонок не успеет избавиться от всех лишних ртов в гнезде, то никогда уже больше не сможет этого сделать. (Инстинкт слеп!)

Как-то в Англии была устроена необычная выставка. На ее стендах демонстрировались голубые, бурые, зеленоватые, серые, белые, однотонные и пестрые яйца. Всего 919 яиц, и все кукушечьи, собранные из гнезд 76 различных видов птиц.

Ученые подсчитали, что кукушки подбрасывают свои яйца в гнезда 150 видов птиц! Под Москвой кукушата нередкие гости в «лесных домишках» трясогузок, коньков, зорянок. Под Ленинградом – в гнездах горихвосток. На Украине их выкармливают обычно белые трясогузки, серые славки, камышевки, сорокопуты. Кукушечье яйцо можно найти в гнезде почти любой нашей певчей пташки: пеночки, крапивника, завирушки, мухоловки и даже в дуплах дятлов и на болотной кочке, среди яиц кулика. Прямо поразительно, в каких разнообразных гнездах и на какой различной пище воспитывается кукушиный род.

Почему маленькие хлопотливые пташки не выбросят вон яйцо непрошеного гостя?

Опыты показали, что многие птицы очень плохо знают свои яйца. Орлы, куры, утки, например, могут насиживать любой предмет, по форме похожий на яйцо. А лебеди пытались высиживать даже бутылки. Один ученый проделал такой опыт. Он заменил в гнезде садовой славки ее яйца яйцами другой пташки – завирушки. После этого славка снесла еще одно яйцо. Оно не было похоже на другие яйца в гнезде. Птичка внимательно осмотрела «подозрительное» яйцо и выбросила его вон. Глупышка приняла свое яйцо за чужое!

И все-таки некоторые птицы распознают яйца кукушек и выбрасывают их. Иногда они «замуровывают» в гнезде подброшенное яйцо вместе со всеми яйцами, среди которых оно лежит. Покрывают их все травинками, шерстью и пухом, делают новое дно у гнезда. Получается двухэтажный «домишко». В первом этаже лежат брошенные яйца (среди них одно кукушечье), во втором этаже – вновь снесенные яйца, которые насиживаются.

Чтобы труднее было распознать ее яйца, кукушка «подделывает» их. В процессе эволюции у кукушек развилось удивительное приспособление – их яйца и размером и цветом похожи на яйца тех птиц, в гнезда которых они их подбрасывают. (Инстинкт мудр!)

Все это хорошо, но ведь воспитателями кукушат могут быть птицы 150 разных видов. И у всех у них яйца разного цвета. Как кукушка узнает, что в гнездо к горихвостке нужно положить голубое, к дроздовидной камышевке – голубое с темными пятнами, а к садовой славке – бурое яичко?

Дело в том, что кукушки специализируются на птицах определенного вида. Есть кукушки «горихвостковые», «трясогузковые», «камышевковые» и так далее, то есть кукушки, которые из года в год подбрасывают свои яйца в гнезда горихвосток, трясогузок и камышевок. Каждая кукушка несет обычно яйца одного определенного цвета, именно такого, в который окрашены яйца приемных родителей ее кукушат. В этом секрет таинственной прозорливости кукушки! Случается, конечно, что кукушка помещает свои яйца среди яиц, окрашенных совершенно иначе. Но обычно она не ошибается.

Кукушка весит 100 граммов, а птички – воспитатели кукушат всего 7 – 10 граммов. Что получилось бы, если бы кукушка несла такие же крупные яйца, как, скажем, бекас, который тоже весит 100 граммов? Ее яйцо просто не поместилось бы в миниатюрном гнездышке певчей птички.

Вот почему у кукушек развилось и другое удивительное приспособление: они несут очень маленькие яйца, примерно такого же размера, как у воробья! И весят кукушечьи яйца не больше воробьиных, около 3 граммов.

Яичко-то маленькое, а зародыш в нем развивается очень быстро. Уже через 11 дней кукушонок выклевывается из скорлупы. Он спешит обогнать своих соседей по гнезду, которые появляются на свет через 12–13 дней. Чуть обсохнув, новорожденный кукушонок приступает к тяжелой работе: нужно выкинуть из гнезда лишних едоков.

Гнезда певчих птиц всегда хорошо укрыты, увидеть их нелегко. Как же находит их кукушка?

Чтобы ответить на этот вопрос, зададим другой: почему кукушка похожа на ястреба?

Летящую кукушку очень легко принять за ястреба перепелятника. У нее такая же раскраска, такие же размеры и характер полета. Это поразительное сходство не простое совпадение. Объяснить его сумели ученые, которые наблюдали за кукушкой, разыскивающей чужие гнезда.

«Низко над вырубкой, – рассказывает орнитолог Пеус о своих наблюдениях, – я заметил кукушку. У нее был странный полет: летела она над самой травой, почти касаясь ее, и круто поворачивала то вправо, то влево. Время от времени кукушка хлопала крыльями, и так сильно, что колыхалась трава. Она искала гнезда и шумом своих крыльев старалась вспугнуть насиживающих пташек. Ее действия невольно напомнили мне облавную охоту, когда загонщики криком и стуком выпугивают зверя».

Вот где пригодилось кукушке сходство с ястребом! Насиживающие пташки, завидев низко над собой силуэт снижающегося «хищника», в страхе выскакивают из своих укрытий. Спасающиеся бегством птички выдают месторасположение своих гнезд. А кукушке это и нужно.

Не только наша кукушка, но и некоторые ее сородичи из тропических лесов Африки и Индии раскраской и полетом напоминают хищных птиц. Факт поразительный! Видно, это приспособление очень помогает разыскивать чужие гнезда.

Кукушка применяет и другой способ разведки – наблюдение из засады. Сидя где-нибудь на высоком дереве или столбе, она терпеливо высматривает, где птицы вьют свои гнезда.

Как поступает кукушка, если она нашла гнездо с насиженными яйцами? Ведь такое гнездо не годится в качестве «детского приюта» для кукушонка: он не успеет здесь вывестись раньше других птенцов. Обычно кукушка покидает гнездо с сильно насиженными яйцами. Но случается, что инстинкт подсказывает ей и другое действие. Некоторые натуралисты видели, как кукушки выбрасывали из гнезд насиженные яйца и вынуждали тем самым пострадавших птиц приступить к откладке новых яиц. К ним кукушка исподтишка присоединяла и свое яичко.

А как кукушка его подбрасывает: откладывает прямо в гнездо или приносит в клюве?

По-разному. В те гнезда, которые слишком для нее малы или до которых трудно добраться, она приносит свое яйцо в клюве и осторожно помещает его между чужими яйцами.

Но прежде чем положить свое яйцо, кукушка обычно удаляет из гнезда одно чужое. Оно уносит его в клюве. А потом съедает или просто бросает.

Кукушке-самке иногда помогает самец, который отвлекает внимание птиц. Он пролетает над самым гнездом и затем садится на видном месте. Птички с писком атакуют его, стараясь прогнать дальше. А он не спешит. Самка в это время тихо появляется из укрытия и подбрасывает яйцо в гнездо обманутых птичек.

Кукушата очень прожорливы. Приемные родители весь день от зари до зари буквально каждую минуту приносят им корм. Через 20 дней кукушонок покидает гнездо, но еще месяц или полтора преданные своим родительским обязанностям птички заботятся о нем, разыскивают в лесу и кормят.

А как его родная мать – кукушка? Навещает она хоть изредка своего сыночка? Раньше думали, что время от времени кукушка посещает гнезда со своими подкидышами, помогает кукушатам выбрасывать из гнезда других птенцов и даже будто бы подкармливает их.

Теперь установлено, что наши обыкновенные кукушки так не поступают. Отложив яйца, они никогда больше к ним не возвращаются. Больше того: старые кукушки даже на юг улетают без молодых и значительно раньше их. Первые кукушки появляются в Африке уже в июле. Молодые улетают в теплые края позже и совершенно самостоятельно. Инстинкт указывает им дорогу.

Но не все кукушки-родители столь беспечны. В тропических странах обитают кукушки, которые вместе с приемными родителями выкармливают своих подкинутых в чужие гнезда птенцов.

Дурные примеры заразительны

Кукушка стала олицетворением родительской беспечности. Ее нерадивость как дурной пример приводят во многих назидательных баснях и нелестных сравнениях.

Общественное мнение возмущено поведением кукушки, однако «гнездовой паразитизм» – явление в природе не редкое. Изучен целый ряд птиц, которые, подобно кукушке, перекладывают заботы о своем потомстве на чужие плечи.

Кто мог бы заподозрить диких уток в том, что некоторые из них ведут себя по отношению к своим детям не лучше кукушки?

Между тем нерадивые родители встречаются в утином роду.

Утки пеганки нередко подбрасывают яйца в гнезда своих соседок – других пеганок. В одном гнезде нашли как-то яйца восьми разных пеганок – всего 60 штук!

Утки подбрасывают яйца и в гнезда птиц другого вида. Яйца длинноносого крохаля попадаются в гнездах черного турпана, а белоглазый нырок откладывает иногда свои яйца в гнездах уток савок.

Но самая замечательная утка-«кукушка» – южноамериканская гетеронетта. Яиц она никогда не высиживает. В качестве воспитателей своих детей гетеронетта выбирает других уток или даже чаек, болотных курочек и журавлей.

Случается, что отчаянная утка подкидывает свои яйца в гнезда хищного чиманго – фольклендского сокола. (Инстинкт слеп!)

Представляете себе положение новорожденного утенка, очутившегося под крылышком у таких родителей! Не теряя даром времени, он спешит поскорее и незаметнее покинуть страшное гнездо. Маленький изгнанник бежит к реке и присоединяется там к какому-нибудь утиному выводку.

В некоторых странах Африки очень популярна небольшая серенькая пташка. Ее зовут медоведом. Говорят, что птичка живет в удивительной «дружбе» с человеком. Отыскав в лесу гнездо диких пчел, медовед летит в ближайшую деревню. Перелетает от хижины к хижине и громко трещит. Негры уже знают, в чем дело. Не теряя даром времени, идут за крикливой пташкой в лес. Перелетая от куста к кусту, медовед приводит их к пчелиному борту. Люди разоряют его, забирают мед, а медоведу достаются пустые соты. Но для него воск – целое состояние. Эта птица необычна во всех отношениях: мало того, что она «сотрудничает» с чернокожими бортниками, медовед – единственное в мире позвоночное животное, способное питаться воском. Лишь восковая моль, личинки которой живут в пчелиных сотах, оспаривает у него честь воскоеда-уникума.

Зоологи заинтересовались столь невероятными свойствами и установили поразительные вещи: в желудке медоведа обосновался, оказывается, целый мирок микроорганизмов – дрожжи и бактерии. Они-то и переваривают воск, превращая его в соединения, которые усваивает затем организм птицы.

Медовед не только хороший медоуказчик, но и ловкий «контрабандист»: он тайком проносит свои яйца в чужие гнезда. Скворцы, дятлы и ласточки выкармливают молодых медоведов.

Африканские ткачики, трупиалы и воловьи птицы Америки – другие представители этой странной компании «лодырей».

Как видно, гнездовой паразитизм в обычае у многих птиц. Но нигде не достиг он такой силы и совершенства, как у кукушек. На земле обитает 130 видов кукушек. По крайней мере 50 из них не насиживают своих яиц. Целая серия замечательных инстинктов и приспособлений помогает этим птицам освободиться от самого, пожалуй, хлопотливого на свете дела – воспитания своего потомства.

Инкубаторы в джунглях

Как хлопотно это дело, мог бы рассказать бедняга телегалл, которому для выведения птенцов приходится сооружать «египетские пирамиды».

Когда первые исследователи Австралии увидели на равнинах этой страны странные земляные холмики, они приняли их за могильные курганы туземцев. Но оказалось, что это… птичьи гнезда. И не простые гнезда, а инкубаторы!

Австралийские сорные куры телегаллы не насиживают своих яиц. Они зарывают их в кучи гниющего мусора. Тепло, которое выделяется при гниении, согревает яйца. Яйца развиваются в мусорной куче, как в настоящем инкубаторе. (Инстинкт мудр!)

«Инкубаторы» строит петух. Большими и сильными ногами он сгребает в кучу всевозможный мусор. Трудится много дней и возводит поистине грандиозное сооружение: некоторые холмики-гнезда телегаллов достигают в высоту 5 метров! Находили постройки сорных кур в 50 шагов по окружности. Обычно же их гнезда гораздо меньших размеров.

Когда «инкубатор» готов, к нему приближаются самки и, забравшись на кучу мусора, зарывают в нее яйца. По одному яйцу в отдельные углубления. Яйца закапываются всегда тупым концом кверху, чтобы птенцам легче было выбраться из скорлупы.

За развитием яиц наблюдает петух. Он дежурит у «инкубатора». Если от гниения листьев в куче развивается слишком высокая температура, петух разгребает лишний слой земли или делает сбоку глубокие отдушины. Если тепла мало, он подбрасывает сверху еще немного мусора. Для измерения температуры у петуха есть свой «градусник» – внутренняя сторона крыльев у него не оперена, и, прикасаясь голым телом к гнезду, петух инстинктивно узнает, какова в нем температура.

Иногда в холодную погоду верхний слой мусорной кучи переохлаждается больше, чем обычно. Измерив своим телом его температуру, петух приходит в смятение: могут замерзнуть яйца! Он набрасывает сверху много нового мусора, и птенцы под его тяжестью оказываются погребенными заживо. (Инстинкт слеп!)

Вышедшим из яиц цыплятам предстоит нелегкая работа – нужно выбраться на поверхность из-под слоя земли и мусора толщиной иногда до 1–2 метров. Но новорожденные птенчики далеко не беспомощны. Они рождаются уже совершенно оперившимися, очень крупными и сильными. Как кроты, неутомимо роют они землю и ногами и крыльями и вскоре вылезают на чистый воздух. Обсохнув на солнце и отряхнувшись, молодые телегаллы начинают самостоятельную жизнь. В это время они уже умеют летать!

На наших болотах и реках водится птица, которая тоже обогревает свое гнездо теплом гниющих растений. Это поганка, или чомга. Построенное из старого тростника гнездо чомги, точно миниатюрный плот, свободно переносится ветром из одной части озера в другую. Тепло гниющих растений, на которых лежат яйца, предохраняет их от охлаждения снизу. Конечно, примитивный «парник» чомги лишь отдаленно напоминает мощные «инкубаторы» телегаллов.

Многие птицы при постройке гнезд прибегают к весьма хитроумным способам.

В Бразилии почти всюду на толстых ветках больших деревьев, растущих вблизи лесных хижин и деревень, можно увидеть довольно увесистые комки глины. Небольшие красно-желтые птички, похожие на дроздов, с пронзительным криком суетятся около деревьев. Это птицы-печники, а глиняные «дыни» на деревьях – их гнезда. Каждое гнездо – настоящий «кирпичный» домишко с сенями и горницей.

Самец и самка строят гнездо сообща. Сначала заготавливают «кирпичи» – скатывают из глины крупные, комочки, величиной с ружейную пулю. Для прочности к глине примешивают растительные волокна. (Инстинкт мудр!) Кирпичи приносят на дерево. На толстом суку складывают из них фундамент будущего гнезда. У птиц нет другого инструмента, кроме клювов и лапок, но с помощью этих несложных «орудий» они быстро заканчивают основание дома и начинают возводить сводчатые стены. А затем крышу в виде купола. В одной из стен оставляют круглое отверстие. Это дверь. Внутреннее помещение перегораживают на две комнаты. И дом готов!

Но случается, что глиняный домишко рушится прежде, чем его успевают заселить. Пернатые каменщики лепят иногда на одном суку столько домиков, что сук обламывается под тяжестью глины. (Инстинкт слеп!)

Калао-носорог при строительстве гнезда тоже пользуется глиной. Но совсем с особой целью.

Калао водятся в Индии и гнездятся, в дуплах деревьев. Лишь только самка заберется в дупло и отложит там первое яйцо, самец начинает замазывать глиной вход в дупло и вскоре замуровывает в нем свою подругу. Оставляет он лишь небольшую щель, через которую самка может просунуть только клюв. Несколько недель, пока из яиц не выведутся птенцы, она остается в заточении. Все это время самец находится поблизости и кормит узницу насекомыми и плодами. Когда птенцы выведутся и окрепнут, самец толстым клювом разламывает глиняную стенку и выпускает самку с детьми на свободу. Странные у супругов отношения…

Оказывается, во время насиживания самка птицы носорога линяет. У нее выпадают сразу почти все перья. В таком виде птица совершенно беспомощна. Вот почему самец замуровывает ее в дупле. За глиняной стенкой ей и тепло и безопасно.

Но если самец погибнет, умрет и самка: без его помощи она не сможет выбраться из заточения. (Инстинкт слеп!)

«Божественный разум» глуп!

Муравьи, птицы, рыбы, осьминоги, с которыми мы только что познакомились, все поразительно «изобретательны» и «умны». Подумать только – птица шьет из листьев гнездо нитками, скрученными из растительного пуха! Осьминог умеет вовремя подкинуть камень в раскрытую раковину моллюска, а сорная курица строит инкубатор!

Кто научил бездумных тварей уму-разуму? Богословы говорят, что бог.

Еще в конце XIII века один из теоретиков католического догматизма Фома Аквинат писал в своих богословских сочинениях, что в животных заложена творцом частица «божественного разума». Это внушение свыше (instinctus) и есть инстинкт, который мудро руководит поведением животных.

Но каждый наблюдательный натуралист знает, что инстинкт (или «божественный разум» в поповском лексиконе) не только мудр, но и слеп. Мудр он лишь в тех условиях внешней среды, к которым животные приспосабливались веками.

Изменяется обстановка, и животные глупеют на глазах. Их «мудрый» руководитель – инстинкт, точно слепой котенок, беспомощно блуждает в трех новых соснах.

«Животные – не что иное, как машины», – сказал 300 лет назад великий французский мыслитель Рене Декарт. Он первым ввел в науку слово «рефлекс» для объяснения непроизвольных реакций нашего организма на внешние раздражения. О рефлексах речь пойдет дальше, а сейчас мы поразмыслим над словами Декарта.

Животные ведь и в самом деле напоминают автоматы с определенной программой действий (вспомните кукушонка!). Возьмем также для примера строящую гнездо птицу. Подчиняясь безотчетному врожденному чувству, многие птицы сооружают настолько сложные и «умно» спланированные гнезда, что вызывают восхищение даже у человека. Все идет хорошо, пока птица «работает» в привычной обстановке. Но вот галка в поисках подходящего для гнезда материала наткнулась на склад часовых пружин. Галки малоразборчивы в выборе гнездовой подстилки: перья, тряпки, бумага, ветошь, шерсть – все идет в ход. Предприимчивая мамаша решила на этот раз устроить своим птенчикам матрац из стальных пружинок. Не учла она только теплопроводности нового материала. Оригинальная подстилка оказалась очень пружинистой, но – увы! – плохо защищала птенцов от холода. (Инстинкт слеп!)

Было время, когда даже ученые, удивляясь мастерству, с которым птицы строят свои гнезда, считали, что эти искуснейшие лесные архитекторы приступают к строительству с определенным планом в голове и с учетом всего предыдущего опыта и приобретенных знаний.

Теперь доказано, что даже самые искусные четвероногие и пернатые строители в своей часто, казалось бы, очень «мудрой» деятельности руководствуются не смекалкой и даже не знаниями, полученными в результате жизненного опыта, а исключительно инстинктом.

Наблюдения показали, что молодые птицы, впервые приступающие к постройке гнезд, вьют их нисколько не хуже старых, опытных птиц. А птицы, всю жизнь сидевшие в клетке и никогда не видевшие, как их собратья вьют гнезда, когда приходит пора размножения, сооружают гнезда с таким знанием дела, как будто всю жизнь этим и занимались.

Птица, строящая гнездо, не может произвольно изменить его плана или внести в него новые творческие изменения. (За исключением, конечно, тех случаев, когда она по ошибке в качестве строительного материала использует часовые пружины или другие неподходящие вещи.) Прекрасный знаток птиц Оскар Хейнрот считает даже, что птица, строящая гнездо, вовсе и «не знает», для чего она его делает, и была бы очень удивлена, если бы ей сказали, что в гнезде придется воспитывать птенцов. Вот почему, говорит О. Хейнрот, самец серой цапли, выбрав место для гнезда и собрав материал для него, гонит прочь свою самку. Лишь постепенно он привыкает к ее настойчивым попыткам занять, наконец, гнездо и отложить в нем яйца. Если бы носатый упрямец знал, что строит гнездо для яиц и птенцов, ему бы не казалось, что самка не имеет к ним никакого отношения.

«Ум» животных

Инстинктивные чувства развились у животных в процессе эволюции из простейших рефлексов.

Пример рефлекса – отдергивание руки от горячего предмета. Это действие совершается нашими органами бессознательно. Сигнал опасности (ожог!) от чувствительных клеток пальцев по нервам поступил в центральную нервную систему. Оттуда в виде нервного возбуждения тотчас пришел ответный приказ (по-латыни слово «reflecto» означает «поворачивать назад»). Под действием нервного импульса мышцы руки непроизвольно сократились, и рука отдернулась.

По мере развития животного царства рефлексы усложнялись, объединялись в сложные цепи бессознательных, но разнообразных по проявлению реакций организма на внешние воздействия. Сформировалась закрепленная в клеточках мозга в виде определенной «программы» ответных реакций цепь оборонительных, пищевых, строительных и тому подобных рефлексов. Рефлексы такого рода называют безусловными. Они представляют собой врожденные формы поведения, приспособленные к определенным условиям среды.

Это и есть инстинкты.

Каждый звереныш, каждый птенец, каждая личинка насекомого рождаются с готовым комплексом инстинктов, которые представляют собой такую же неотъемлемую особенность их вида, как и строение тела, окраска, способы питания и размножения.

Инстинкты – выработанные естественным отбором целесообразные приспособления. Поэтому под их влиянием животные совершают тоже весьма целесообразные поступки. (Если инстинкт действует в обычной обстановке.) На первый взгляд такие поступки кажутся даже разумными. Это и дает повод поверхностным наблюдателям рассуждать об уме и сообразительности животных.

Но инстинкты целесообразны только в тех случаях, в которых они вырабатывались. Идет жизнь животного привычной тропой – инстинкт мудро руководит им. Вдруг – стоп! – непредвиденное обстоятельство. Соображать надо! А бездумный инстинкт, как автомат, гнет старую линию. Животное попадает в нелепое положение.

Знаменитый французский натуралист Жан Фабр проделал однажды такой опыт. Гусеницы походного соснового шелкопряда путешествуют в поисках корма тесно сомкнутой колонной.

Каждая гусеница идет за предыдущей, касаясь ее своими волосками. Гусеницы выпускают тонкие паутинки, которые служат путеводной нитью для шагающих сзади товарищей. Головная гусеница ведет всю голодную армию к новым «пастбищам» на вершинах сосен.

Жан Фабр приблизил голову передовой гусеницы к хвосту последней в колонне. Она схватилась за «путеводную нить» и сейчас же из «полководца» превратилась в «рядового солдата», пошла следом за той гусеницей, за паутинку которой теперь держалась. Голова и хвост колонны сомкнулись, и гусеницы стали кружиться на одном месте. Инстинкт оказался бессильным вывести их из этого нелепого положения. Прошел час, второй, прошли сутки, а гусеницы все кружились и кружились, словно заколдованные.

Бесцельно прокружившись на месте целую неделю, колонна распалась, потому что гусеницы обессилели настолько, что не могли уже двигаться дальше.

Гусеницы, конечно, существа низшего порядка. Но, может быть, звери, ближайшие наши родичи в животном царстве, проявляют больше сообразительности в критические минуты жизни?

У коровы отняли теленка. Она, казалось, сильно тосковала без него. Чтобы ее утешить, в хлев поставили набитое сеном чучело теленка. Корова успокоилась, стала лизать грубую подделку. Ласкала ее с такой коровьей нежностью, что шкура на чучеле лопнула и из него вывалилось сено. Тогда корова преспокойно стала есть сено и незаметно съела всего «теленка».

Крысы считаются одними из самых «умных» грызунов. Как недалек их «ум», показывает следующий забавный эпизод.

Белая крыса устраивала гнездо. Одержимая строительной горячкой, рыскала она по клетке в поисках подходящего материала и вдруг наткнулась на свой длинный хвост. Сейчас же крыса схватила его в зубы и понесла в гнездо. Затем вышла на новые поиски, и хвост, естественно, пополз за ней. Крыса еще раз «нашла» его и понесла в гнездо. Двенадцать раз подряд приносила она в гнездо свой собственный хвост! Всякий раз, когда крыса натыкалась на него, инстинкт заставлял ее хватать этот похожий на прутик предмет.

Но вот, кажется, мы нашли в животном царстве разумное существо! В Америке водится небольшая лесная крыса неотома. Ни один хищник не рискнет сунуться в ее нору: в стенках остриями к входу торчат острые колючки. Крыса сама устраивает эти «колючие заграждения». Влезает на кактус, отгрызает колючки, приносит их в нору и втыкает в стенки у входа остриями вверх. Это ли не мудрость!

Однако дайте неотоме вместо колючек кактусов другие острые предметы, например булавки или мелкие гвоздики. Они вполне могут заменить шипы кактусы в качестве заградительного средства. Но до крысы смысл этого простого соображения не доходит. У ее предков выработалась привычка пользоваться только колючками кактусов. С булавками им не приходилось иметь дело. А крыса сама без подсказки инстинкта не догадывается употребить их в дело.

Но вот на сцене появляется ловкий хищник – скунс. Крыса бросается наутек. Она инстинктивно кидается к норе. Но нора далеко! Крыса поворачивает и юрк! – прячется в зарослях колючих кактусов.

В чем дело? Почему животное, которое только что продемонстрировало полную неспособность соображать, в минуту опасности сумело, однако, избрать наиболее разумный путь спасения?

Объяснить это кажущееся несоответствие в поведении животных сумел великий русский физиолог Иван Петрович Павлов. Он установил, что поступками высших животных руководят не только инстинкты. Оказалось, что позвоночные и некоторые беспозвоночные животные обладают способностью хорошо запоминать навыки, приобретенные в результате жизненного опыта. Крыса однажды, видимо, случайно спаслась от хищника под колючим кустом. Она стала и впредь искать спасения в таком же убежище. У животного, говорит Иван Петрович Павлов, образовался в мозгу условный рефлекс – своего рода память о том, что колючий кустарник может служить надежной защитой от хищников.

Условные рефлексы помогают животным приспосабливаться к постоянно меняющимся, новым условиям. Сохраненная мозгом память о пережитых удачах и неудачах позволяет зверю лучше ориентироваться в изменчивой обстановке.

В обезьяньей клетке повесили под потолком банан. Обезьяна пробует его достать, но безуспешно. Утомившись, она без определенной цели влезает на ящик, который лежит в клетке. Ого! – до банана теперь можно дотянуться! В дальнейшем обезьяна уверенно, без лишней суетливости приносит ящик и влезает на него, чтобы достать фрукты под потолком. Под влиянием опыта у нее выработался условный рефлекс.

Однако условные рефлексы – это еще не мышление. Лишь первый маленький шаг на пути к нему, но не всегда легко решить, где кончается рефлекторный автоматизм и начинается процесс элементарного мышления.

Дело было в Индии. Слон шел по улице рядом с трамваем. Вдруг с подножки трамвая сорвался человек. Слон моментально хватает его хоботом и сажает на крышу вагона. Все вокруг поражены: какое умное животное! Как быстро сообразило, что человеку угрожает опасность!

Но оказалось, что слон был обучен поднимать человека с земли. Этот навык в виде условного рефлекса был закреплен в его мозгу умелой дрессировкой. Чего было больше в поступке слона – сознательной воли или заученного автоматизма?

Другой пример: обезьяну обучили тушить свечи водой. Она прекрасно исполняет обязанность «пожарника», чтобы добраться до лакомых фруктов внутри огненного кольца.

Но вот та же обезьяна на плоту посреди озера. Воды кругом сколько угодно: нагнись и зачерпни кружкой! Но обезьяна и понятия не имеет о том, что тушат огонь именно водой. Она привыкла иметь дело с баком, из которого наливает в кружку воду. Ищет глазами бак. Он на соседнем плоту. С большим трудом шимпанзе подтягивает к себе плот с баком, наливает из него воду и тогда лишь тушит огонь.

Животное действует, как автомат, совершенно бездумно выполняя заученный урок, память о котором хранит в его мозгу условный рефлекс.

Однако зоологи, наблюдая за животными, заметили в поведении некоторых из них более сознательные, как бы заранее обдуманные поступки.

Играют два павиана. Бегают друг за другом вокруг скалы. Обезьяны обегают вокруг нее несколько раз, и преследователь никак не может догнать убегающего. Тогда его словно осеняет: павиан вдруг поворачивает в обратную сторону и бежит навстречу беглецу, который попадает прямо в его объятия.

Белый медведь ныряет в прорубь. Хорошему пловцу в ней мало места, и медведь начинает ломать вокруг лед, чтобы поплавать на просторе.

Это, очевидно, уже не заученный урок, а собственная догадка: по опыту зверь знает, что если разбить лед, под ним окажется вода. Учитывая это, его мозг приходит к правильному выводу: чтобы вокруг было больше воды, нужно разбить лед.

Рефлексы мозга, под действием которых животные совершают подобные «предусмотрительные» поступки, получили у советских физиологов название экстраполяционных.

Большая работа по изучению экстраполяционных рефлексов и логических форм поведения животных ведется в лаборатории физиологии и патологии высшей нервной деятельности МГУ, которой руководит профессор Л. В. Крушинский.

Экстраполяционные рефлексы – второй после условных рефлексов шаг на пути к мышлению. Но даже у высших животных они наблюдаются не часто. Животный мир – это почти безраздельное царство инстинктов. Поведением всех живых существ управляют сложные комбинации условных и безусловных рефлексов. Лишь в очень редких случаях на помощь зверю приходит тот могучий руководитель, которого мы называем умом. Словно яркая искорка загорается в потемках его сознания.

Как труд вывел обезьяну в люди

Учеными замечена интересная вещь. Животные, которые свои органы могут употреблять, так сказать, в качестве рук, отличаются вместе с тем и более развитым мозгом.

Иван Петрович Павлов говорил, что секрет сообразительности обезьяны в ее четырех руках. Руками и ногами обезьяна может брать разнообразные предметы. Предмет в ее лапе приобретает новое назначение: камень превращается в молоток для раскалывания орехов, ветка – в опахало, древесные листья – в тампон, который животное накладывает на рану. Новые навыки расширяют поле деятельности условных и экстраполяционных рефлексов.

Другой пример – медведь – очень сообразительное, говорят дрессировщики, животное. Лапами, словно неуклюжими руками, медведь может поднимать, переносить, переставлять разнообразные предметы.