Железная скорлупа Игнатушин Алексей

Глава вторая

Мэйбон оторвался от колб с кипящей жидкостью. Эверейна взбесил спокойный вид братца.

– Что происходит, черт возьми?! – заорал Эверейн.

Мэйбон расправил складки халата, в глазах мелькнул опасный огонек, ответил с холодной насмешкой:

– Я ставлю опыты.

Эверейн смерчем пронесся по лаборатории: загремели пустые колбы, с треском ломались полки, ворох свитков накрыл кипу книг, воздух наполнился пылью.

– Ты знаешь, о чем я! – сказал он зло. – Почему не сообщил, что твои подручные упустили рыцаря с девкой?

– И что бы ты сделал? – осведомился Мэйбон, приглаживая бороду.

Эверейн махнул руками, опустил их, как сломанные крылья.

– Сказать надо было, – буркнул сердито. – Теперь отрепье двинется на нас.

– Боишься? – усмехнулся Мэйбон.

– Иди к дьяволу!

Мэйбон подошел ближе.

– Окажем незваным гостям достойный прием, – сказал скрипуче, отчего плечи Эверейна передернуло. – Сбывается твоя мальчишечья мечта, – усмехнулся Мэйбон, – возглавишь наше воинство. Ну, брат, как сладко будет разить человеков мечом и магией! Ну, лязг стали, вкус горячей крови!

– Уймись, уговорил, – сказал Эверейн смущенно. – Если твои уродцы смогут держать оружие и повиноваться, дело выгорит.

– Смогут, – сказал Мэйбон твердо. – И не зря мы открыли Порталы… ха-ха! Будет славная битва.

Колдуны захохотали.

– Пойду покормлю королеву, – сказал он. – Шипит, зараза!

Мэйбон засмеялся, махнул рукой, поворачиваясь к столу. За спиной хлопнула дверь, колдун подавил смешок, в кипящую жидкость бросил щепотку черных зерен. Мэйбон весело насвистывал, звонко постукивая серебряной палочкой по стенкам колбы.

В дверь постучали, после паузы – настойчивей. Инконню неохотно слез с кровати.

Сердито уставился на служанку, в ее взоре читались страх и злоба. Лицо бледное, глаза мелко дрожали, голосок звучал, как писк мышки в пасти кота:

– Сэр, леди Хелия просила посетить ее перед сном.

Инконню нахмурился, ладонью взъерошил волосы.

– Зачем? – спросил устало. За день ему пришлось выслушать много оскорбительных криков, холодность Чайльда и соратников угнетала, так на ночь глядя еще и Хелия решила пропесочить.

– Не знаю, сэр. Вы идете?

– А есть выбор? – усмехнулся рыцарь.

Накинув плащ, двинулся за служанкой по пустым коридорам. Служанка то и дело опасливо оглядывалась.

Со двора доносились гомон, скрип подвод, мычание волов, торжественное пение.

Служанка остановилась перед дверью, робко постучала. Инконню услышал женский голос:

– Входите!

Служанка открыла дверь, шмыгнула в проем. Инконню неловко топтался на пороге.

– Сэр Инконню, вы что, вампир, без персонального приглашения не входите? – раздался до боли знакомый ехидный голосок.

Рыцарь вошел, оглядел комнату: обстановка скудная, свеч мало, на стене мерцало зеркало, в углах висели космы паутины, служанка и фрейлина стояли подле кровати. Фигуру Хелии облегало легкое платье, девушка смотрела строго.

– Добрый вечер, леди.

Хелия фыркнула:

– В самом деле добрый?

Инконню поежился: и без того тошно, а она…

Фрейлина вгляделась в его несчастное лицо, сжалилась.

– Простите, сэр Инконню, – сказала грустно. – Мы все любили Седрика, несмотря на его несносный нрав. Однако он совершил бесчестный поступок и поплатился за это.

Инконню благодарно кивнул, рассеянно оглядел стены.

– Молли, можешь идти, – сказала фрейлина.

Служанка прошла мимо рыцаря, негромко закрыла дверь.

– Давайте присядем, сэр, – сказала Хелия.

Инконню осторожно вдохнул дивный запах молодой кожи, подойдя к кровати, присел на краешек, Хелия примостилась неподалеку, смущенно улыбалась, пальцами нервно мяла одеяло.

– Завтра отправляетесь на решающую битву.

Инконню кивнул, ответил хрипло:

– Да, не знаю, как вести воинов Сноудона после сегодняшнего… Но будьте уверены, отдам жизнь за освобождение королевства.

Хелия робко коснулась его плеча, затем испуганно отдернула ладошку. Инконню смущенно заморгал.

– Возвращайтесь, сэр Инконню, – попросила Хелия, в ее глазах блеснули слезы. – Просто не могу представить мир без вас.

Рыцарь ерзал, а фрейлина, смущенно опуская глаза, придвигалась ближе. Инконню замер под ее нежным взглядом.

– Мы столько пережили вместе, – сказала Хелия, от ее тихого голоса его пробирала дрожь. – Вы стали мне дороги, Инконню.

Рыцарь смущенно кашлянул:

– А вы мне, леди Хелия.

Девушка наморщила носик, нервно поправила завитки волос, дернула плечиком, и платье чуть сползло с плеча. Она поднесла руку к его лицу, ласково поводила пальцами по щеке, и Инконню задрожал. Глаза Хелии загадочно сияли.

– У вас складка у рта, – сказала она смущенно, – и морщинка у глаз, на переносице.

Во рту Инконню стало сухо, в груди запылал пожар, сердце мощно застучало.

– А ваше лицо безупречно, – пробормотал он. – Еще краше с того дня, как я впервые восхитился его неземной красотой.

Инконню готов был пасть на колени перед этим ангелом во плоти. Девушка залилась краской.

Медленно текло время, плясали на голых стенах тени огня. Перед взором Инконню мелькали картинки путешествия, долгие дни, полные упреков, но ведь иногда Хелия бывала и замечательной, и эти дни грели память.

Во взгляде девушки появилась решимость. У Инконню голова закружилась от тепла ее стройного тела и божественного аромата.

– Я, – прошептала девушка. – Сэр Инконню…

Рыцарь утонул в бездонных гиацинтовых глазах. Сегодня Хелия смотрела на него с необычайной лаской и нежностью.

– Инконню, я вас… я вас…

– Что? – спросил рыцарь хрипло.

Хелия посмотрела обиженно, затем с усилием закончила:

– Я вас… молю, спасите королеву… Она замечательная женщина, – вдруг затараторила с жаром, Инконню ошалело тряхнул волосами. – Лучшая правительница на свете. Мы ее очень любим и беспокоимся за ее судьбу. Самое лучшее, что можно сделать для Сноудона, – спасти королеву. Сэр Инконню, обещайте, что вырвете ее из плена колдунов.

В глазах девушки сверкали слезы. Инконню поспешно кивнул:

– Разумеется, леди.

«А то раньше не обещал!»

– Ах, не знаю, как вас благодарить, – заломила руки фрейлина.

– Достаточно устной благодарности. – Рыцарь был смущен близостью девушки: тонкая ткань платья четко обрисовывала очертания груди.

– Нет, этого недостаточно, – прошептала Хелия возбужденно.

– Э-э… скажите спасибо дважды, – пробормотал рыцарь.

Фрейлина подняла брови, в раскрытом ротике Инконню разглядел влажный розовый язычок. Девушка с сердитым фырком отвернулась. Рыцарь, повинуясь внезапному порыву, обнял ее хрупкие плечи, прижал к груди. Хелия, притворно вздрогнув, обмякла.

– Как стучит ваше сердце, – сказала она, глядя в стену. – Сэр Инконню, вы чем-то встревожены?

– Н-нет, – промямлил рыцарь.

Инконню прислушался к внутреннему голосу. Услышанное отчего-то испугало, мысли замелькали хаотически:

«Я не должен… Леди Хелия не для забав, она не распутница из волшебной деревеньки, кои предназначены лишь для плотских утех. Хелией надо восхищаться, благоговеть перед ней. Коснуться ее может лишь любящий. Увы, я… не могу предложить любовь. Не могу… Увы, не могу… Или могу? Нет! Не могу».

Хелия робко прильнула губами к его губам, со вздохом закрыла глаза. Инконню, сжигаемый страстью, тем не менее отстранился. Гиацинтовые глаза распахнулись удивленно, и он медленно покачал головой.

В ее взоре отразилась боль. Едва не опрокинув рыцаря толчком в грудь, фрейлина вскочила, зло прошипела:

– Играете в благородство, сэр? Бросьте притворяться, нет нужды.

Инконню встал, тело била дрожь.

– Леди, так нельзя, – сказал тихо.

Хелия резко обернулась, взгляд горел холодным бешенством, на лице – маска отчаянной решимости.

– Чего нельзя, сэр? – процедила насмешливо. – Посягнуть на невинность? Успокойтесь, другие прекрасно с этим справились. Теперь мне все равно.

– Мне не все равно, – сказал рыцарь.

– Вот как? – хмыкнула фрейлина. – Боитесь испачкаться о шлюху? Желаете остаться чистеньким, незамазанным, достойным чопорного отца? Или бережете себя для блудницы в красном платье?

Рыцарь скрежетнул зубами, молча направился к двери.

– Инконню! – жалобно всхлипнула Хелия.

Рыцарь обернулся, и девушка влетела в его объятья, уткнулась лицом ему в грудь. Инконню неловко гладил золотую головку, тяжесть в груди мешала дышать.

– Не плачьте, – попросил сдавленно.

– Я знаю, вы не переносите женских слез, – продолжала всхлипывать фрейлина, – но дайте выплакаться всласть. Быть может, я больше не увижу вашего лица.

– Мы обязательно увидимся, – сказал рыцарь неуверенно.

– Может, увидимся, но сердце ваше будет отдано королеве, ее невозможно не полюбить, прекрасней женщины нет.

– Красива она или нет, – сказал юноша глухо, – вряд ли она будет мне ближе, чем прекрасная спутница, разделившая много невзгод.

Хелия зарыдала. Рыцарь гладил ее по голове, нежно прижимал к себе. Рыдания постепенно стихли, фрейлина утерла слезы. Она прошла к платяному шкафу в дальнем углу, зашуршала тканью, в ее руках появился белый сверток.

– Вот, – сказала Хелия с неловкой улыбкой, – ваши супервесты часто рвутся, возьмите новый. Я сама соткала, – добавила, заливаясь восхитительным румянцем.

Рыцарь, припав на колено, бережно принял чистую ткань.

– Не смотрите, я ужасно выгляжу, – сказала Хелия, отворачиваясь.

– Нет-нет, вы прекрасны, – горячо запротестовал рыцарь. – Леди, у меня нет слов, чтобы выразить вам свое восхищение!

Фрейлина, затаив дыхание, смотрела, как губы Инконню, приблизившись ее к ладони, опалили кожу поцелуем.

– Благодарю, леди.

Рыцарь поклонился и медленно попятился. Скрипнула дверь, в спину ударил коридорный сквозняк. Инконню со смущенной улыбкой закрыл за собой дверь, заслоняясь от грустного взгляда гиацинтовых глаз.

Он бережно, как самое дорогое на свете, прижимал супервест к груди.

«Теперь буду думать, как бы его не порвать, а это непросто», – подумал с доброй усмешкой.

Глава третья

Остановив коня на верхушке холма, Инконню всматривался в зеленую стену леса.

Войско Сноудона неспешно стекало на бурое поле. Холодный воздух был полон лязга, громких криков, мычания волов. Над потоком мечников звучала вялая песнь, пикинеры шагали молча, лучники и пращники затерялись среди обозов. Услышав мелкую дробь копыт, Инконню подумал, что конников в войске слишком мало.

Слуха коснулось пение мелодичных мужских голосов. Он разглядел меж рядами воинов группу монахов в темных рясах. Небо было хмурым, но крест на длинном древке сиял ярко.

«Чего им в монастырях не сидится? Слава Богу, не стали талдычить о моей нечеловечности, видно, тот священник один такой глазастый», – подумал он с вялой улыбкой.

Сзади раздался мягкий топот копыт, лошадиное фырканье. Инконню обернулся, кивнул Чайльду.

– Сэр Инконню, переход идет гладко, – сказал тот, – даже чересчур.

– Спасибо, сэр Чайльд, – усмехнулся рыцарь, – что хотя бы разговариваете.

Лицо Чайльда омрачилось, глаза погрустнели.

– Вы поступили правильно, сэр, – сказал он тихо. – Седрик опозорил себя недостойным поступком, а вы сделали все, что могли.

– Нет, сэр Чайльд, – возразил Инконню. – Мудрый полководец оглушил бы его, а потом сидел бы у кровати, чтобы первым приветить очнувшегося, сгладить случившееся шуткой. А я просто взбесил Седрика, спровоцировал на подлость и зарубил. Будто Сноудону некуда девать воинов.

Чайльд молчал, конь под ним шумно храпел, из ноздрей вырывались густые клубы пара.

– Несмотря на это, воины последуют за вами, – сказал Чайльд твердо. – Благодарите Хелию, сэр. Если половина ее рассказа верна, то я перед вами преклоняюсь.

Инконню покраснел, выдавил:

– Мы многое прошли.

Чайльд кивнул. В сторонке проехали Лонфол, Борс, Акколон, Рейнольд, позади тащились хмурые Гонтер и Беллеус.

– А что там, в лесу? – спросил юноша.

Чайльд вздрогнул, нахмурился:

– В лесу? Деревья.

– Сэр Чайльд, вы прекрасно поняли, о чем я спрашиваю.

Седой рыцарь стыдливо отвел взор, глубоко вдохнул:

– Извините, сэр Инконню. В лесу, как вы сами видели, башня.

– В ней живет колдун?

– Да. Но не из братьев, он здесь давно. Королева по доброте душевной предоставила ему кусочек владений, а он ответил безразличием, когда Сноудон пал. Послы вернулись ни с чем.

Инконню потер подбородок. Конь спустился с холма, под копытами зачавкала бурая земля, вспаханная сотнями ног, продавленная глубокими колеями повозок. Солдаты маршировали к стене леса, скачущие впереди конные разведчики осматривали каждый куст.

– Может, стоит поговорить с этим колдуном? – сказал Инконню задумчиво.

Чайльд поморщился:

– Зачем? Он не поможет.

– Если не поможет действием, то хотя бы даст совет? Кто лучше колдуна знает, как одолеть другого мага?

– Как изволите, сэр Инконню, – сказал Чайльд недовольно. – Но в лесу нас может ждать засада.

– Я поеду один, – сказал Инконню. – Вряд ли потеря чужака огорчит воинов.

– Сэр Инконню!

Рыцарь махнул рукой:

– Это так, сэр Чайльд. Потеря вас или Борса, несомненно, огорчит, ослабит дух войска, а моего отсутствия не заметят.

Чайльд опустил голову, молвил:

– Без сопровождения не отпущу.

По взмаху его руки к ним поъехали Беллеус и Гонтер. Когда Чайльд рассказал о желании юноши, они одновременно покрутили пальцами у виска.

– И этот безумец командует нами, – пробормотал Гонтер.

Чайльд хмуро оглядел недовольную парочку, обратился к соратникам:

– Думаю, трех сопровождающих достаточно. Сэр Рейнольд, сэр Лонфол?..

Рыцари с заминкой кивнули. Беллеус сказал кисло:

– И я.

Чайльд вгляделся в лицо Беллеуса, но оно было непроницаемым, и седой рыцарь кивнул:

– Поторопитесь. Сэр Рейнольд покажет дорогу.

Четверо всадников поскакали к лесу.

Воздух в лесу был теплый, лиственный ковер, несмотря на близость зимы, огнистый, среди голых крон таяла дымка, блуждало эхо птичьих голосов. Кони ступали по широкой, утоптанной тропе. Рыцари крутили головами – казалось, из-за стволов за ними наблюдали внимательные глаза.

– Может, развеем скуку доблестного предводителя песней? – хмыкнул Беллеус.

Лонфол глянул неодобрительно, но смолчал. Инконню поджал губы. Невозможность дать отпор наглецу удручала, давила бессильной злобой.

– Куда еще пришлый юнец соизволит отправиться? – не унимался Беллеус.

Инконню сердито ответил:

– Сэр, уймитесь…

– А то зарубите, как Седрика? – спросил Беллеус с издевкой. – Видно, вам не впервой убивать доблестных рыцарей.

– Если у вас считается за доблесть нападать со спины, то – виноват, – развел руками Инконню. – Если желаете отомстить, сэр Беллеус, дождитесь падения колдунов. А то как-то не верится в вашу преданность Сноудону, поскольку думаете вы отнюдь не о спасении страны и королевы. Признайтесь, сэр, вы способны лишь на мелкие пакости.

Холодный тон Инконню разъярил Беллеуса. Сноудонец приблизил клинок к лицу ненавистного чужака. Лонфол перехватил руку Беллеуса, и тот опустил меч, наградив Лонфола бешеным взглядом.

Рейнольд сказал Беллеусу:

– Надеюсь, сэр, вы понимаете, что подписались под словами сэра Инконню? Самое гадкое – затевать свары средь соратников. Не улыбайтесь, сэр Инконню добровольно вызвался нам помочь и преодолел для этого долгий путь.

На сердце Инконню потеплело. Беллеус, трясясь от злости и обиды, буркнул:

– Он хочет прославиться. Что остается безземельному, как не громким делом получить выгоду?

Инконню задохнулся от ярости:

– Да как вы смеете?!

Лонфол направил коня меж рыцарями, Рейнольд выставил ладонь:

– Успокойтесь. Сэр Беллеус, чтобы преодолеть страх перед опасностями ради богатств, нужно обладать непомерной алчностью. Но что бы там ни говорили и ни думали, сэр Инконню не таков. Слишком юн для подобных чувств.

Инконню с недоумением обдумывал слова Рейнольда: нечто похожее на защиту, но чудится скрытое оскорбление.

– Сэры, – вмешался Лонфол, – сделайте вид, что уважаете друг друга, терпеть осталось недолго.

Вспомнив о предстоящей битве, Беллеус отъехал подальше от Инконню.

Поворот открыл башню – каменный палец с круглой крышей, кладка похожа на квадратную чешую, полукруглая дверь, пара окон под крышей. Тропа широка, перед башней стиснута двумя каменистыми холмами, на верхушке каждого стояло по три скрюченных дерева, громадных, с темно-янтарной корой.

Инконню разглядел в дупле очертания хищного рта, толстенные ветви по бокам, похожие на руки. Лошади заволновались, шли неохотно.

– Мы с миром! – крикнул Рейнольд, вытаскивая меч потихоньку.

Отряд проехал меж холмов, остановился перед башней. Камень остался равнодушен. Рыцари переглянулись.

– И что дальше? – усмехнулся Беллеус.

Инконню молча спешился, встал перед дверью, постучал. Деревья молча взирали на пришлых, конные рыцари нервно озирались.

Инконню снова поднес кулак к двери, но вздрогнул от неожиданности: петли со скрипом повернулись, и на гостей хмуро уставился безбородый карл.

– Проходи, – сказал он грубым голосом. – Ты один, хозяину антиресно.

– Мы вас подождем, сэр Инконню, – сказал Рейнольд с облегчением.

– Но не задерживайтесь до полуночи, – бросил Беллеус насмешливо.

Инконню вошел в темное помещение, сощурился. Схватив за руку потной ладонью, карл потащил его за собой. Запинаясь, рыцарь пошел следом. В полутьме разглядел винтовую лестницу. Скрип ступенек под сапогами перемежался негромкой руганью карла.

Слышались протяжные, глубокие звуки, будто башня дышала. Мерно тикали неведомые механизмы. Коснувшись пальцами стены, рыцарь почувствовал мелкую дрожь камня. Воздух горячий, полный неведомых запахов: терпких, приятных и резких, шевелящих волосы на затылке. Светильники на стене окрашивали темноту в желто-багровый цвет.

Лестница вилась, бесконечная, как вечность, рыцарь устало выдохнул, помотал головой. Карл хмыкнул.

– А я каждый день туды-сюды, – пожаловался басовито.

«Чего ж тебе не живется внизу? – подумал рыцарь. – Обязательно забираться под облака?»

Лестница наконец уткнулась в темную дверь, карл сотряс ударами створку, окованную металлом.

– Входи, – раздался приглушенный старческий голос.

– Чаво стоишь? Ступай, – подтолкнул карл в спину.

Инконню открыл дверь, и в лицо дохнуло смесью колдовских ароматов, приправленной струей свежего воздуха из раскрытого окна.

Чародей молча поглаживал седой водопад бороды, слепя взгляд гостя просторным льняным одеянием, белее супервеста рыцаря, опоясанным шелковым поясом. От колдовских знаков – звезд, пятиугольников, кругов, вышитых на одежде золотом, рябило в глазах, голову покрывала белая круглая шапочка с золотыми буквами: YHVH.

– Позвольте поприветствовать уважаемого старца, – сказал рыцарь с поклоном. – Меня зовут сэр Инконню.

– Зовите меня Бертраном, – представился маг. В серых, родниковой чистоты глазах таились смешинки. – Что привело доблестного рыцаря?

Инконню обозрел стеллажи, полные свитков, книг в черных и красных переплетах, оскалы человечьих черепов. На стене тускло блестела серебряная оправа громадного овального зеркала.

– Наверное, уважаемый Бертран, – сказал он, борясь с сухостью рта, – вы заметили передвижение войск у леса. Это последние силы Сноудона под моим началом.

Взгляд старца в белоснежном одеянии с мистическим знаками поскучнел.

– Идете на решающий штурм, – сказал утвердительно. – Бог в помощь. – Бертран смотрел насмешливо, в нитях бороды блеснули синеватые змейки.

– Будете попрекать неблагодарностью? – спросил едко.

– Нет, – ответил рыцарь, хотя и хотелось.

Взгляд его упал на круглый стол в центре комнаты, заваленный ворохами трав, книг, непонятных штукенций, тиглями, по ободу столешницы пестрели черные мистические знаки, на свободном участке постелена тряпица: ткань придавливали меч, по виду серебряный, кинжал с обагренным клинком и молодая ветвь, частично ошкуренная.