Подземка Дашко Дмитрий

      - Ничего я не думаю, просто говорю, что мне всё это не по душе.

      - Правильно говоришь, - согласился я. - У самого душа в пятки норовит забраться.

      Повисла гнетущая тишина. Как и Мухе мне всё происходящее тоже с каждой секундой начинало нравиться всё меньше

и меньше. Стало не по себе аж до жути. Я почти уверился в том, что неподалёку плещется какое-то грузное тело, не

имеющее ничего общего с человеческим. Что-то липкое потекло у меня по лицу: может выступивший пот, а может

сочившиеся с потолка капли воды.

      Я последовал совету Мухи: взял автомат в руки, снял с предохранителя. Чтобы фонарь не мешал, прикрепил его к

лодке. Бледный луч рассеивался во мраке. Темнота будто проглатывала его.

      Лило вытащила пистолет. По сравнению с 'калашом' он казался игрушечным, но девушку это отнюдь не смущало.

      От нервного напряжения в ушах застучала кровь, я будто оглох, перестал нормально воспринимать звуки, слышал

лишь внутреннюю дрожь.

      Таинственное существо кружилось где-то рядом, в нескольких шагах от лодки, то ли играя с нами, то ли не

понимая, кто мы и как с нами обращаться. Скоро оно разберётся, и тогда...

      Додумать я не успел. Водная поверхность впереди вздыбилась, будто взорвалась глубинная бомба. Нас окатило

брызгами, мигом вымочив до нитки. Я не успел сообразить, что это такое, нажал на спусковой крючок. Очередь

пробороздила воду, вскипевшую мелкими фонтанчиками. Одновременно послышался страшный рёв, не уступавший по мощи гулу

взлетающего самолёта.

      - Что смотришь, ещё стреляй! - завизжал Муха так, будто его живьём режут.

      Голос 'лодочника' слился с глухими хлопками от пээма, от которых закладывало уши. Это Лило выпустила всю

обойму в неуклонно приближающееся существо.

      Тут меня окончательно пробрало. Я так испугался, что подштанники разве что чудом остались сухими.

      Подстреленное существо среагировало на наши действия весьма жутким образом. Оно издало тонкий, переходящий в

ультразвук писк, который сводил с ума. Я оцепенел. Ужас сковал моё тело, не позволял даже пошевелиться.

      Тварь закружила вокруг лодки, она была ранена, но не собиралась оставлять добычу в покое. Я наблюдал за ней,

беззвучно ругаясь.

      Настырная попалась сволочь. Понятия не имею, каким ветром её занесло в туннель (может с плавуном, а может, от

сырости завелась), но лучше бы тут никого не было. И нас в том числе. Тем более в данное мгновение, ибо дела наши

запахли керосином.

      Автомат выбросил последнюю гильзу и замолк. Патроны кончились, а плавающая вокруг нас амфибия оставалась живее

всех живых. Верно говорят, нет справедливости в этом мире. Нормальная тварь давно бы сдохла и камнем на дно пошла, а

эта как издевается. Тьфу на тебя! Сдохни, пожалуйста, сделай милость.

      Осталось единственное средство. Я обнажил длинный и острый как бритва тесак. Славная вещица, я без него и в

нужник любого типа не выхожу. Он мне сердце и всё остальное греет. Встал, широко раздвинув ноги, чтобы держать

равновесие. Даже запел от нервических чувств:

      'И когда на море качка, и бушует ураган...'

       Да что же такое!

      Ш-ш-ш! Что-то зашипело. Я содрогнулся, сообразив, откуда идёт звук проколотой шины.

      Етитская сила! Лодка покачнулась, стала стремительно сдуваться. Кто-то из нас её продырявил. Вот непруха!

Конечно, в угаре чего только не натворишь, но уж больно обстоятельства складывались нехорошие.

      Ещё немного и мы окажемся в воде. Я плаваю немногим лучше, чем топор, а в такой запредельной холодрыге мои

шансы на спасение и в мелкоскоп не рассмотришь.

      Вот тут-то мне и удалось разглядеть тварь поближе. Она отдалённо походила на тюленя: такая же гладкая и

лоснящаяся.

      Расстояние между нами было меньше метра. Практически зона досягаемости, только руку протяни. Намерения

'тюленя' без проблем читались по недружелюбной морде лица. Терять всё равно было нечего, а пропадать лучше под

аккомпанемент военного оркестра, так что я подпрыгнул как сжатая пружина, ещё в полёте обхватил левой рукой

водоплавающую тварь за скользкую шею, а правой засадил ей тесак так глубоко, что будь он чуточку длиннее, лезвие

вышло бы с другой стороны.

      'Тюленю' мои манёвры ужасно не понравились. Сначала он попытался избавиться от меня, но я вцепился так крепко,

что и краном не отдерёшь. Тогда раненая бестия забилась как в конвульсиях. Пока она металась из стороны в сторону,

меня раза два крепко приложило об стену. Я понадеялся, что сейчас гадина склеит ласты, но не тут-то было. Подыхать

она явно не собиралась, и вопрос, кто из нас раньше предстанет перед Всевышним, до сих пор оставался открытым.

      Боль её не останавливала, скорее всего, наоборот - подстёгивала. Ах, как ей хотелось избавиться от меня, как

она старалась!

      Началась бешеная болтанка. Туда-сюда, вверх-вниз, вправо-влево. Хуже всего приходилось, когда мы уходили под

воду: гадина могла задерживать дыхание на минуту, а то и больше, в этом я ей значительно уступал, лёгкие мои едва не

разрывались от недостатка кислорода. Перед глазами давно плыли разноцветные пузыри. Я действовал на автопилоте.

      Теперь понятно, что чувствуют ковбои, когда укрощают необъезженного мустанга. Ощущения прямо скажем на

любителя. Хотя бравые техасские парни (надеюсь, не все из них пошли на удобрения в родную землю матушку) по

сравнению со мной были в более комфортных условиях. Лошади в воду не ныряют, а мой 'морской конёк' проделывал этот

маневр с завидной регулярностью.

      Я чудом не потерял сознание и не отцепился.

      А потом всё закончилось. Чудовище обмякло и стремительно пошло ко дну, я с трудом оттолкнулся от враз

потяжелевшей туши и в несколько гребков достиг неглубокого участка. Там меня дожидалась мокрая и продрогшая Лило. Я

обвёл взором поле недавней битвы. Кроме нас двоих никого. Некомплект.

      - А где Муха? - спросил я, приплясывая на одной ноге. Вода затекла в уши, сделав меня глухим как тетерев.

      - Не знаю, он не выплыл. Боюсь, что утонул, - отозвалась девушка.

      Холодная струйка вытекла из ушной раковины, я снова вернулся в мир звуков.

      - Муха! - несколько раз прокричала Лило, и лишь эхо было ей в ответ.

      Я тоже стал надрывать глотку, к несчастью, с аналогичным результатом. Муха как в воду канул, собственно так и

произошло. То ли его оглушило, и он утоп, то ли тварь смогла зацепить проводника и уволокла за собой. Возможны любые

варианты.

      Я перекрестился:

      - Да, нехорошо получилось. Упокой Господь твою душу. Прости Муха за то что так и не узнал твоего имени, прости

за всё остальное. Покойся с миром.

      - Главное, что мы выжили, - сказала девушка.

      - Что верно то верно. Надо линять отсюда, вдруг эта тварь была не одна.

      - Не беспокойся, Саша, других тут нет.

      - Твоими бы устами да мёд пить. О! - я поднял указательный палец. - От мёда я бы, кстати, не отказался.

Согреться не помешает. Ещё немного и у меня зуб на зуб не попадёт. Плохо только, что мёда у нас нет. Предлагаю

согреться альтернативным методом.

      - Если ты на секс намекаешь, лучше сразу выкинь из башки, - предупредила девушка.

      Я притворно возмутился:

      - Мадемуазель, за кого вы меня принимаете?! Я имел в виду совершенно безобидный способ превращения

кинетической энергии движения в тепловую: небольшой марафонский забег и ничего более. Видите, как всё целомудренно и

невинно.

      - Бег подходит, - резюмировала Лило.

      - Тогда чего мы стоим и покрываемся тонкой коркой льда? Давай рванём с низкого старта наперегонки? Ну, типа

того: кто последний, тот дурак. Или вонючий носок. На ваш выбор, мадемуазель.

      - Рванём, - кивнула Лило и сразу понеслась как лань.

      Следом за ней и я.

      Мы бежали по туннелю. Намокшие ботинки противно хлюпали, одежда прилипала. Я подстроил дыхание под ритм

движений, ощутил, как разогреваются мышцы, разгоняя тепло по всему телу. Ещё немного и выступит пот. Я быстро потею,

видимо особенности физиологии моего организма. И не скажу, что слабак. Человек с плохой подготовкой на поверхности

быстро загнётся, а я всё ещё копчу воздух.

      Во время бега заодно и задумался. Оружие, припасы и документы мы посеяли под водой. Насчёт утонувших бумажек я

так и быть, убиваться не стану, а вот остальное представляет большую ценность. Без него под землёй не выживешь.

Попытаюсь раздобыть на следующей станции жрачку и что-нибудь колющее, а ещё лучше стреляющее. Вот только каким

способом? Вопрос покруче гамлетовского.

      Лило мчалась не отставая. Определённо у этой девицы неплохая подготовка. Половина известных мне мужиков сдохла

бы ещё метров пятьсот назад, особенно доведись им бежать в мокрой одежде и обуви, а эта ничего, справляется, разве

что щёчки порозовели да грудь вздымалась чаще обычного. Глядишь, ещё и на обгон пойдёт.

      Лило должно быть прочитала мои мысли:

      - Прибавим?

      - Смерти моей хочешь? - я с трудом растянул неподатливые губы в жалкое подобие улыбки.

      - Нет, не очень, - засмеялась девушка и рванула так, будто за ней гналось племя желающих снять скальп

индейцев.

      Пришлось и мне, чтобы не ударить в грязь лицом, набрать обороты.

      Бег - занятие полезное, не поспоришь, но кросс по пересечённой местности, когда приходится скакать сайгаком по

скользким шпалам, быстро изматывает. До охранного поста я добрался выжатым, как лимон. Тут нас и тормознули.

      Небритые мужички с автоматами наперевес обступили со всех сторон и под конвоем потащили к местной главной

шишке. За те две минуты, что я шагал вдоль перрона, у меня сложилось впечатление, что народец тут собрался самый

заурядный. Обыватели, как сказали бы в седой древности. Обычный гражданский 'пипл', почти не видать бывших боевиков,

спецназовцев, курсантов, милиционеров и прочих людей из разнообразных органов. Конвоиры, те вообще вели себя так,

что будь у меня желания, я бы в одиночку положил их лицом вниз. Сплошная самодеятельность.

      Нас придержали возле дверей.

      - Тута обождите, - один из охранников почтительно постучался и, лишь услышав произнесённое с восточной ленцой

почти нараспев 'входи', зашёл внутрь.

      Отсутствовал он пару минут, не больше. Я за это время успел изучить окружающую действительность, гадая, во что

выльется визит к станционному начальству. Главное, чтобы местный глава был хоть самодуром, но не дураком.

      Охранник возник в двёрном проёме, махнул рукой:

      - Заходите.

      Не дожидаясь, пока начнут подталкивать прикладами автоматов, мы вошли.

      Обстановочка была нарочито-казённой, так выглядела когда-то каптёрка любого прапорщика: железная скрипучая

кровать, заправленная синим шерстяным одеялом, два табурета, окрашенные в коричневый цвет, обшарпанный, покрытый

морилкой письменный стол с тусклой лампой и нехитрой снедью на столешнице: мы оторвали человека от ужина. На стене

не то плакат, не то календарь: изображение со временем стёрлось, по размазанным разноцветным кляксам было сложно

опознать, чем оно было в действительности. На вешалке висели ватник и долгополая солдатская шинель.

      Сам хозяин 'каптёрки' носил армейский китель с всамделишными офицерскими погонами. Звёздочек было по одной на

каждый. 'Майор', - сообразил я. Род войск, к которому он когда-то принадлежал, определить не представлялось

возможным. Все нашивки и шевроны были спороты.

      Выглядел дядька представительно, матёрый человечище с квадратной челюстью и хмурыми сросшимися бровями

толщиной с указательный палец. Было в его облике что-то восточное, поэтому я не удивился, когда услышал, что мужики

обратились к нему, назвав Ашотом Амаяковичем. Брови главы сложились в одну прямую линии, он грозно зыркнул на нас и

низким утробным голосом вопросил:

      - Кто такие?

      Я представился, сказал, что с Двадцатки, сопровождаю девушку до Центральной.

      - Почему без документов? - похоже этот вопрос интересовал Ашота Амаяковича больше всего.

      Я как мог объяснил. Рассказал о плывуне, стычке с уголовниками, поспешных сборах и бегстве с использованием

плавательного средства типа 'надувная резиновая лодка', поведал о схватке с водяным монстром.

      - Про плывун знаю, нас предупреждали, - кивнул Ашот Амаякович. - Про то какую власть у соседей имеет всякая

уголовная шушера тоже немало наслышан. Распустились, понимаешь, совсем распоясались. Они и к нам подкатывались,

порядки свои установить пытались. Правда, ничего у них не вышло. Так что в конфликт ваш с ними я поверю. Вполне

реальная история. А вот о чудище том, как мне кажется, ты заливаешь. Я прав?

      - Не правы! Александр правду говорит, - вступилась за меня Лило. - На нас действительно напало какое-то

существо. Оно утопило лодку и всё наше снаряжение. Саша с ним едва справился.

      - Позвольте узнать каким способом? - усмехнулся майор.

      - Он его кинжалом убил, - пояснила девушка.

      Ашот Амаякович раскатисто засмеялся:

      - Пули, значит, не брали, а наш герой его как джигит ножичком... Чик.

      - Не вижу ничего смешного, - насупилась Лило. - Саше с большим трудом удалось его убить.

      Я же оттого, что напарница уже несколько раз назвала меня Сашей, сомлел и дальнейшие объяснения уже не слышал,

а зря.

      Закончилось дело тем, чем должно было закончиться. Нас сунули в изолятор, разделённый символической

перегородкой на женскую и мужскую половину. Не помогло даже неоднократное упоминание всуе Генерала.

      - Я ему потом позвоню. Если время будет, - отмахнулся майор. - Вы в холодке посидите, а мы пока думать будем,

как с вами поступить.

      - Не уверен, что Генералу это понравится, - заметил я. - Вы нарушаете его приказ. Это произвол. Неприятностей

не боитесь?

      - Генерал далеко, мы близко, - захохотал майор. - Как решим, так и будет.

      - Не хотите Генерала беспокоить? Понятно. Всё же я бы на вашем месте звякнул хотя бы на Двадцатку. Меня

пробьете и спутницу мою. Вам же спокойней будет.

      - Время нынче вечернее. Пускай твои начальнички отоспятся. Да и вы тут покемарьте. Под замком оно куда

надёжней будет, - подвёл итоги местный глава и удалился.

      Караульная служба была здесь налажена из рук вон плохо. Непорядок. Не было даже часового возле изолятора.

Приходи, кто хочет, делай, что в голову влезет. Это, правда, только с той стороны. Внутри изолятор напоминал

каменный мешок, выбраться из которого не два пальца об асфальт.

      Но всё равно, не представляю, как этому Ашоту удалось отбиться от урок с соседней станции. По логике вещей они

в два счёта установили бы тут свои порядки. Мразь что ржавчина, если началась, уже не остановишь .

      О тех, кто содержится в изоляторе, проявляли заботу: имелись и койка, и жестяное ведро в качестве удобств,

правда пользоваться последним я долго не мог. Мешало присутствие девушки. Как я уже упоминал ранее: перегородка

между нами была чисто символической, ткни пальцем - развалится. Совершать вполне интимные вещи в её фактическом

присутствии мне не хотелось. Пришлось терпеть, а это занятие не из приятных.

      Догадавших о моих муках, девушка посоветовала:

      - Перестань издеваться над собой, Саша. Поверь мне, я ничего нового для себя не открою. Ты, впрочем, тоже. Что

естественно, то не безобразно.

      - Хорошо, - кивнул я и добавил голосом Птицы Говоруна:

      - Держаться нету больше сил. Только ты закрой глаза, пожалуйста, а ещё лучше отвернись.

      - Чего стесняешься? Тут и без того темно, - хихикнула девушка.

      - Тем не менее, сделай так, как тебя просят. Откуда я знаю, может, ты в темноте видишь как кошка.

      - Сдалось тебе моё зрение, - обиделась она.

      - Пожалуйста! - попросил я. - Это волшебное слово. Оно обязано на тебя подействовать.

      - Я не верю в магию.

      - Делай что хочешь, только отвернись.

      - Ну ладно. Хочешь я ещё и уши закрою?

      - Само собой.

      Я тем временем ускоренно удовлетворял физиологические потребности. Преодолеть натянутость позволял начавшийся

между нами разговор.

      Вот и всё. Кувшин показал дно. Я застегнул молнию на брюках, с наслаждением произнёс сакральное:

      - Кузьмич, ссука!

      - Какой Кузьмич? - не поняла Лило, но я отмахнулся:

      - Не забивай себе голову. Лучше расскажи мне, кто ты есть на самом деле.

      - А тебе это интересно? - грустно спросила девушка.

      Жаль мне не видно её глаз, иногда они могут рассказать намного больше, чем хотелось их обладателю.

      - Очень интересно, - подтвердил я. - Посуди сама: мы живём под землёй, выбираемся наверх раз в две недели, в

темпе хватаем, что под руки попадётся и назад, в катакомбы. Одна половина - доходяги, другая - помогает этим

доходягам выжить. Каждый приписан к какой-либо из станций, таскает с собой документы, жрёт казённое довольствие,

глотает витамины и прочую медицинскую мерзопакость. Морды у нас бледные как поганки, без очков на поверхности всем

труба. Всякая расплодившаяся тварь норовит надрать нам задницу, зачастую небезуспешно. И тут появляешься ты, личико

у тебя холёное, сразу видно, загорелое. Тело как у манекенщицы. Лепота, одним словом. У мужиков слюнки при виде тебя