Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать Максимов Андрей

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Справедливость – это то, за что всегда надо бороться, что необходимо искать и что практически невозможно найти.

Да и есть ли она? Разве не прав гений Фридрих Шиллер, утверждавший: «Миром правит произвол, справедливость же – только на сцене»?

И действительно, каждый из нас сталкивался с произволом окружающей жизни. И в любви, и в работе, и в самоутверждении... Да где только не сталкивался!

Ведь что такое несправедливость? Это ощущение того, что мир относится к тебе хуже, нежели ты того заслуживаешь. Ощущение это знакомо всем. И я убежден, что любой человек, читающий сейчас эти строки, приведет массу примеров несправедливого отношения мира к нему.

Можно ли преодолеть этот диссонанс? Можно ли как-то победить вечную несправедливость?

Очень важно понимать: антоним неприятного слова «несправедливость» – не слово «справедливость», как мы привыкли думать, а слово «мудрость».

Справедливость находит не тот, кто находит справедливость, а тот, кто умеет смотреть на мир мудрыми глазами.

Миру, в принципе, не до нас. У мира нас слишком много. Он не может и не должен быть внимателен ко всем. К тому же мир – всемогущ, а мы – бессильны.

Если еще как-то можно бороться с конкретной несправедливостью, например, чиновника или начальника, то что делать, когда несправедливо рано уходят из этого мира друзья? Когда несправедливо рано тебя по старости вычеркивают из списка действующих лиц жизни? Когда ты работаешь много, а получаешь несправедливо мало? Когда ты полюбил женщину, а ее мама тебя несправедливо невзлюбила?

В таких ситуациях сколько ни ищи, справедливости не найдешь. Что же делать?

Посмотреть на жизнь мудрыми глазами. Смириться.

Найти справедливость – это не значит победить врагов, это означает понять: все, что происходит с тобой в этом мире, – все от Бога, все – предначертано, а значит, справедливо.

О том, что такое смирение, мы говорили в отдельной главе. Здесь же скажем лишь о том, что человек, ищущий справедливости, обречен на вечную борьбу с миром. Человек, ищущий – а то и нашедший! – мудрость, сможет жить с миром в мире.

То есть не ссориться с ним.

Вот как здорово: тут как раз и возможность о ссоре поговорить.

ССОРА

Кажется, это очень похожие слова: «ссора» и «сор»! В словаре В. И. Даля можно даже найти такое слово: «ссорный», то есть относящийся к ссоре.

Часто мы и относимся к ссоре как к чему-то мелкому и незначительному – ссорному то есть. Даже определения придумали: мелкая ссора, крупная ссора. Хотя, на самом деле, ссора мелкой не бывает.

Что же такое эта самая ссора?

Олег Павлович Табаков рассказывал мне, как его маленький сын Павлик пришел домой и с порога крикнул: «У нас есть телефон Васьки? Вычеркните его из записной книжки! Мы поссорились!»

Ссора – это вычеркивание человека из жизни.

Поэтому она не может быть маленькой или большой, серьезной или не очень. Как не может быть большим или маленьким тот, кого мы выкинули из своей жизни.

Если человек был в нашей жизни, а мы его выбросили, жизнь стала меньше на одного человека.

Ссора только прикидывается сором. В данном случае написание вовсе не соответствует смыслу. Ссора – это очень серьезно. По сути, ссора – это субъективная смерть, то есть смерть одного человека, но не для всех, а только и сугубо для того, кто с ним поссорился.

Когда люди говорят, что иногда – скажем, в любви – ссора даже полезна: мол, эмоциональная разрядка, выплеск отрицательных эмоций и так далее, то они имеют в виду не ссору, а скандал.

Разница – огромна и принципиальна. И мне кажется, что понимание этой разницы может помочь не совершать разных, в том числе непоправимых ошибок.

Скандал – тоже штука неприятная, и мы совсем недавно об этом говорили, однако скандал – процесс, ссора – итог.

Скандал может закончиться объятьями, поцелуями и даже ощущением обретения другого человека.

Ссора всегда заканчивается тем, что вы теряете человека, причем навсегда.

Даже если вы потом помиритесь, вы обретете другого человека. И вы тоже станете иным. Потому что люди, прошедшие через ссору, то есть через субъективную смерть, всегда становятся иными.

Значит ли это, что ссор всегда надо избегать?

Разумеется, нет. Мы все прекрасно понимаем: в жизни случаются разные ситуации, и пройти по ней, ни разу ни с кем не поссорившись, невозможно.

В сущности, человек двигается по жизни в том числе с помощью обретений и ссор. Обретение дарит нам другого человека, ссора отнимает.

Ссора – это возможность отсеять тех людей, которых мы обрели случайно или по ошибке.

Однако принципиально важно, чтобы в ссоре нами двигали не эмоции, а разум. На эмоциональном уровне можно поскандалить – всегда есть шанс или самому извиниться, или получить извинения.

Но ссора – слишком серьезное, слишком необратимое дело, чтобы доверять ее только эмоциям.

Ссориться нужно осторожно. Человек, который слишком любит ссоры, может встретить старость в одиночестве.

Впрочем, почему именно старость? А потому, что это – следующее слово.

СТАРОСТЬ

Чтобы понять, что такое старость, подумаем над тем, что такое взросление, и чем вообще взрослый человек отличается от ребенка.

Принято считать, что взрослый умнее. Это не так. У ребенка – не маленький ум, а иной. Если мы договорились о том, что дети – это не «недочеловеки», а другие люди, значит, и ум у них не «недоум», а просто другой ум.

Казалось бы, не вызывает сомнений вывод о том, что взрослый опытней. Но – так ли? Опять же, у детей и у взрослых – разный опыт.

То есть получается, что и опыт есть, и ум есть и у тех, и у других. Разный, но есть.

А может, зря мы, по привычке, в такие глубины полезли? Может быть, все куда как проще: пожилой человек просто прожил больше лет, чем молодой?

Спорить с этим бессмысленно. Однако нет-нет да и воскликнем мы: «Надо же, ему шестьдесят лет, а ведет себя, как мальчишка!» С другой стороны, любой из нас встречал двадцатилетних ребят, которые кажутся пожилыми и уставшими... Нет, сами по себе прожитые годы не являются критерием возраста.

Мне кажется, для того чтобы понять, в чем принципиальное отличие между молодостью и старостью, надо в очередной раз вспомнить о том, чем человек занимается всю свою жизнь.

Он пытается обратить внимание мира на себя.

Мы говорили о том, что, как только человек вступает во взаимоотношения с миром, мир начинает казаться эдакой плотной стеной из повернутых к тебе человеческих спин. Очень трудно найти лазейку. Трудно встроиться. А ведь хочется не просто добиться уважения мира, но постоянно получать знаки, свидетельствующие о том, что это уважение не иссякает.

Мало того, что это дело очень тяжелое, так еще человек вынужден заниматься им всю жизнь, буквально с первого своего выхода во двор, в ясли или в детский сад.

От этой необходимости постоянно доказывать себя миру человек очень устает.

Степень усталости и отличает молодого человека от старого. Не возраст, заметим, не ум, и даже опыт – степень усталости.

Старый человек – это тот, кто устал доказывать себя миру. (Именно об этом, если помните, мы говорили, рассуждая о том, что такое возраст.)

Я уже писал, что всех нас можно рассматривать в разных системах координат: «я – семья»; «я – Бог»; «я – социум»; «я – друзья» и так далее.

Старый человек – это тот, кто живет в системе координат: «я – я», за границы собственного «я» не выходя.

Старый человек живет не в пространстве, а во времени, постоянно думая о себе сегодняшнем и о себе вчерашнем. Когда мы говорим, что старик живет воспоминаниями, другими словами это означает, что заоконный мир ему не интересен. Он устал от этого «пространства», его волнует только прошлое время.

Мысли о смерти, которые неминуемо посещают пожилых людей, иногда заставляют их рассматривать себя в системе: «я – Бог». Но это все равно – размышления, не выходящие за рамки самого себя.

Каждый из нас ищет в жизни какой-нибудь, условно говоря, допинг. Допинг – это то, что, с одной стороны, позволяет сделать жизнь интересней, а с другой – убеждает нас в том, что мир имеет нас в виду.

Для кого-то это – постоянные любовные похождения; для другого – бесконечное зарабатывание денег, когда важна не сама по себе сумма, а процесс; для третьего – работа и так далее.

Когда у человека исчезает потребность в подобном допинге, значит, он потерял интерес к жизни, устал, то есть состарился.

Итак, старым мы можем назвать человека, для которого главное занятие жизни – пассивное изучение самого себя.

Поэтому старость может прийти в любом возрасте. Или не прийти вовсе.

Очень важно понимать, что старость – это не сумма лет, а «сумма усталостей». Те, кто умеет преодолеть эти усталости, имеют шанс умереть молодыми.

СТАТУС

Есть две банальные, то есть абсолютные истины. Первая. Мы все – разные. Вторая – любое общество не может иметь это в виду, ему проще относиться к нам, как к некоей усредненности.

Поэтому – повторю еще раз – ко всему, что диктует нам общество, на мой взгляд, следует относиться с некоторой, я бы сказал, настороженностью, потому что, принимая законы жизни в социуме, мы, подчас незаметно, можем уничтожить что-то самое главное в самих себе.

Социум утверждает: надо делать карьеру, это очень важно. Мы говорим: надо, так надо – вперед! При этом неплохо бы помнить, что люди, поставившие своей целью сделать серьезную карьеру, должны огрубить свою душу. Впрочем, об этом мы уже говорили. Статус – это награда, которую дает общество за верное служение ему.

Оценка общества в целом часто не совпадает с оценкой каждого отдельного человека. Например, никому не известная бабушка из далекой деревни по-человечески может оказаться гораздо интересней и глубже, нежели какой-нибудь министр. Хотя статус министра, безусловно, выше.

Статус человека не определяет никаких его человеческих качеств, кроме одного: он умеет жить по законам общества.

Тем не менее, чем выше статус человека, тем с большим уважением мы к нему относимся. Чем же это вызвано?

Почтение к возрасту человека – это наша духовная плата за те страдания, которые он испытал за свою жизнь. Уважение к ребенку – это понимание того, что каждый человек, как создание Божие, заслуживает внимательного отношения к себе. Уважение к трудам человека – это понимание того, что его труды полезны и необходимы.

И так далее.

Уважение к статусу – это подтверждение того, что для вас жизнь человека в обществе важна, и вы цените его умение продвигаться по карьерной лестнице.

Оценка личности человека по его статусу невозможна. Выражая уважение к статусу, вы выражаете уважение не к человеку, а к его должности.

Если статус человека имеет для вас значение в его оценке, значит, вы с удовольствием играете в ту игру, которую предлагает вам общество.

Это ваш выбор. Он – не хорош и не плох. Просто о нем надо знать.

Кстати говоря, продвигаясь по карьерной лестнице, человек нередко вынужден ломать то, что разрушать совсем уж не следует – свой человеческий стержень.

Мы нередко употребляем это выражение: стержень человека. И гораздо реже задумываемся над тем, что оно обозначает.

Задумаемся?

СТЕРЖЕНЬ ЧЕЛОВЕКА

Мы очень часто (и справедливо) употребляем это словосочетание, имея в виду, что у каждого человека должна быть некая основа, некий стержень, который поможет ему не сломаться под напором житейских бурь.

Несмотря на то, что, скажем, в механике или физике стержень – это нечто статичное, стержень человека – это штука, абсолютно динамичная. Именно стержень влечет человека по жизни, помогает жить.

Однако, как я уже заметил, употребляем мы это слово куда чаще, нежели задумываемся над его смыслом. А ведь и вправду: что такое стержень человека? Из чего он сделан?

Праздный вопрос?

Да нет. На мой взгляд, не праздный и не теоретический. Когда мы вступаем в контакт с новым для нас человеком, нам принципиально важно понять, каков его стержень. Потому что настоящий, полный и глубокий контакт человеческий, а не социальный или деловой – может быть только у людей с одинаковым стержнем.

Как?! Разве не правомерен вывод: сколько людей – столько и стержней?

Можно смотреть на это по-разному, но, на мой взгляд, стержень человека – это его вера.

А вера – это именно то, что соединяет (или разъединяет) людей.

Речь идет не только (и даже не столько) о религиозном смысле в понимании этого слова. Ведь каждый человек во что-нибудь да верит. В то, что большинство людей добрые или большинство – злые; в то, что миром правит любовь или ненависть; в то, что самое главное – это семья или работа; в то, что любовь бывает вечной или не бывает; в то, что много денег приносят много счастья или много заботы; в то, что «каждый кузнец своего счастья» или «без воли Божьей волосок с головы не упадет».

Совсем ни во что не веря, прожить невозможно. В крайнем случае, человек верит в то, что можно ни во что не верить.

Если можно так выразиться: у нас много разных «вер». Однако среди них есть те, которые определяют наш взгляд на мир, наши взаимоотношения с другими в этом мире. Вот это, скажем так: главная вера человека и есть его стержень.

Существуют люди, которые в силу воспитания или обстоятельств в главной вере своей жизни не разобрались. Их человеческий стержень гибок и расплывчат. И по жизни, как правило, их несет поток. У них нет того самого руля – стержня, который, с одной стороны, помогает ориентироваться в житейском море, а с другой, помогает противостоять всяческим бурям-ураганам.

Кто может помочь человеку отыскать свою веру, свой стержень? В первую очередь – родители. А уж если этого не случилось, тогда вступают другие институты: скажем, государство.

При этом надо иметь в виду, что государство – любое – всегда призывает верить в то, во что ему, государству, выгодно. Например, в то, что надо строить коммунизм. Или в то, что богатство и слава – это всегда хорошо. Или в то, что нужно защищать свою Родину в некоей далекой, азиатской стране, лежащей от Родины на расстоянии сотен тысяч километров.

Государство очень хорошо понимает, что общая вера всегда объединяет людей.

Поэтому, например, нация крепче всего объединяется во время войны с внешним врагом. Это единство укреплено общей верой в необходимость этого врага уничтожать.

Разъединяется нация во время войны гражданской, которая есть не что иное, как борьба людей с разной верой.

Есть те, кому удалось государственную веру сделать своим стержнем. Это – рабы государства, но они абсолютно счастливы, как могут быть счастливы люди, совершенно уверенные в истинности своей веры.

Самое главное – свой стержень отыскать. Если человек никогда не задумывается над теми законами, по которым он строит свои взаимоотношения с миром, то большая вера его никогда не найдет.

А без этой веры жить не только очень трудно, но и очень опасно.

Интересно, что о своем стиле (это тема нашего следующего разговора) мы думаем куда больше, нежели о своем стержне. Между тем о своей главной вере надо стараться думать, пытаться осознать ее.

Иначе житейское море может прибить вас к таким берегам... Да что там берегам! Может просто – прибить...

СТИЛЬ ЧЕЛОВЕКА

Стиль человека – это его своеобразный имидж, или, говоря по-русски, – собственный образ.

По сути, стиль – это непохожесть. Мы говорим о ком-то, что кто-то выглядит стильно в том случае, когда этот человек не похож на окружающих, когда он выделяется на общем фоне.

Музыкант, одетый во фрак и вышедший на сцену выступать на концерте, не выглядит стильно, даже если его фрак гениально сшит. Но если в таком виде он придет на молодежную тусовку, про него вполне могут сказать: «Стильный мужик. Молодец!»

Если человек хочет выглядеть стильно, он должен думать не о моде, а о собственном своеобразии.

Поэтому стиль человека, в первую очередь, определяет его одежда, потому что выделиться с помощью одежды проще всего.

Во-вторых, его внешность. Здесь, конечно, тоже можно поискать своеобразия, но все равно наша фантазия ограничена тем, что нам дал Бог. (Хотя, вспоминая Майкла Джексона, понимаешь, что нынче пластическая хирургия в состоянии сконструировать едва ли не любого человека.)

В какой-то мере определяет стиль человека его поведение, но, как правило, это происходит тогда, когда оно уж слишком явно выходит за рамки общепринятых норм.

Менее всего определяет стиль человека его речь, потому что своеобразно разговаривать очень трудно.

И совсем не определяет стиль человека образ мысли. Вы когда-нибудь слышали выражение: «Этот мужик очень стильно мыслит»? И не услышите.

Поэтому люди, для которых процесс мышления – самое интересное занятие на свете, либо вовсе не озабочены проблемами создания своего стиля, либо изобретают его раз и навсегда, как, например, художник Михаил Шемякин.

Стиль не имеет никакого отношения ко вкусу.

Вкус – вообще штука индивидуальная. На него и на цвет, как известно, нет никаких товарищей. Если вам, например, кажется, что человек ради того, чтобы выглядеть стильно, одевается безвкусно, это вовсе не означает, что кто-то не назовет его манеру одеваться своеобразной и стильной.

Как бы по-идиотски вы ни выглядели, обязательно найдутся люди, которые будут утверждать, что вы выглядите стильно.

Итак, поиск стиля – это не поиск моды и не поиск вкуса. Это поиск внешнего своеобразия. Если кто-то нашел свой стиль – это его характеризует как человека, который нашел свой стиль. И более никак.

Стильный – это тот, кто сумел выделиться. При этом он может быть умным или глупым; серьезным или бессмысленным; интересным или скучным, короче говоря – любым.

Фразе «стиль – это человек» я не верю. Истинное своеобразие человека не имеет к его стилю никакого отношения. Потому что стиль – это то, что делается. А своеобразие – то, что дается от Бога. Согласитесь, разные вещи.

Так хорошо или плохо придумать свой стиль?

Хорошо. Если вы боитесь затеряться в этом мире и мечтаете о том, чтобы вас непременно узнавали по своеобразному стилю.

Никак. Если вам наплевать на то, затеряетесь вы в мире или нет. Потому что для вас внимание мира – во взглядах близких людей. Или потому, что вам известны какие-то иные способы не затеряться, кроме внешних.

Ничего плохого в том, чтобы придумывать свой стиль, я не вижу. Ну, разве что времени на него тратится слишком много. Но если кому-то это приносит удовольствие, так на что и тратить-то время жизни, как не на получение удовольствия?

Вот когда поиски стиля приводят к страданиям – это нехорошо. Потому что вообще страдать – это плохо. Или нет? У нас, вроде, страдать принято...

Попробуем разобраться.

СТРАДАНИЯ

Страдать у нас не только не стыдно, но даже как бы и почетно. Стыдно не страдать. Не страдающий человек представляется нам существом поверхностным, а то и попросту пустым. В России все располагает к трагическому самоощущению и в первую очередь, сама жизнь, которая никогда не может наладиться надолго. Причем, этот вывод о невозможности наладить свою жизнь на какой-то протяженный отрезок времени относится как к стране в целом, так и к большинству людей в отдельности. Пословица «От сумы и от тюрьмы не убережешься» – чисто русская. Иностранцу объяснить ее невозможно.

Православное христианство, точнее, его интерпретация, тоже к радости не очень-то располагает (подробнее об этом см. в главах «Цель жизни» и «Вера в Бога»). Мы привычно говорим: Бог терпел и нам велел, забывая о том, что христианство – религия глубоко оптимистичная, ведь после своих страданий Господь воскрес. Однако мы почему-то не говорим: Бог воскрес нам в пример.

Даже пейзаж за окном – и тот печален. Отъедешь от любого города минут на десять, сойдешь с поезда... Бескрайние поля перед тобой, бескрайнее небо над тобой, а ты такой крошечный посередине... Поневоле затоскуешь.

Одним из главных героев нашей литературы стал юноша, который, решив восстать против Бога, убил двух женщин, а потом 400 страниц страдает по этому поводу. Мы воспринимаем Раскольникова едва ли не как гуру. Хотя на самом-то деле, это совершенно патологический случай, который если чему и может научить, то лишь тому, как жить категорически не следует.

Оговоримся, что мы ведем речь о страданиях духовных. Страдания физические могут быть воистину мучительны. Помогает пережить их лишь завещанная Спасителем вера в то, что в конце страданий непременно наступает воскрешение.

Принято считать, что духовное страдание учит. Отчасти это так. Если человек никогда в своей жизни не страдал, ему трудно научиться сострадать другим.

Но я убежден: обожествлять страдания не следует. И не надо специально искать их – они сами вас найдут. Не стоит ковыряться в ране, ее надо залечивать. Потому что быть раненым для человека – противоестественно, естественно быть здоровым.

Жизнь дает нам немало подлинных поводов для страданий. Это, безусловно, так. Но мне кажется ужасным, когда человек купается в страданиях, находит в них пусть и мучительную, но радость.

Не стоит забывать: страдать проще, нежели бороться со страданиями.

Может быть, страдание воспитывает душу. Но и иссушает тоже. Случается и так, что много страдавший человек становится не восприимчив к чужим печалям, потому что они кажутся ему незначительными в сравнении с тем, что пережил он сам.

Страдание – дитя статики.

Двигаться и одновременно страдать – невозможно. Если человек идет к своей цели и на пути встречает препятствия, страдания начинаются в тот момент, когда он сдался, перестал верить в успех, остановился. Если он продолжает движение, у него просто не остается времени на печаль.

Преодолевать препятствия и одновременно страдать невозможно.

Страдания – это остановка в пути, во время которой можно многое понять и многому научиться. Но не стоит забывать: это – остановка.

Для человека верующего любое страдание весьма относительно. Потому что один из главных признаков веры – понимание того, что все – от Бога, в том числе и страдания. Попросту говоря, что ни делается, все к лучшему. (Фраза, которую мы неслучайно уже не раз повторяли.)

Страдающий человек как бы сомневается в том, что все даровано Господом, и воспринимает печальную жизненную ситуацию не как подарок Бога, а как трагическую случайность. Хотя для подлинно верующего в этом мире не может быть ничего случайного.

А как же смерть! О ней мы говорили чуть выше. Если принять такое восприятие смерти, то становится ясно: страдания по поводу ухода близкого человека – это момент эмоциональный. Всегда грустно, когда уходит близкий человек. Но надо помнить: расставание ненадолго, и встреча очень скоро произойдет. И она будет несравнимо более долгой, нежели краткий миг расставания.

Как ни покажется парадоксальным, большинствостраданий связано с тем, что человеку очень трудно отказываться от своих привычек.

Он привык жить богато и страдает, когда становится бедным. Человек, привыкший к своей бедности, по этому поводу не переживает. Привык жить со своей возлюбленной, а она ушла. Тот, кто привык к одинокой жизни, по этому поводу не переживает.

Поэтому страдания, если и не уничтожаются временем вовсе, то сильно облегчаются им: время дарит новые привычки, и отсутствие старых уже не воспринимается столь болезненно.

В этом отличие страданий от любви, которая не подвержена времени. Я говорю не только о любви между мужчиной и женщиной, которая бывает вечной. Но и, например, о любви к детям, не зависящей от прожитых лет. Или о любви к своему делу, лишь крепнущей с годами.

Проходящий характер страданий свидетельствует, с одной стороны, о милосердии Божьем и является одним из существенных доказательств того, что Создатель любит свои создания. Но, с другой, показывает, что страдания не могут, а значит, не должны становиться основой человеческой жизни.

Страсть к страданиям, на мой взгляд, губительна, хотя и весьма распространена.

Впрочем, наверное, всякая страсть в результате губительна, хотя в процессе – приятна.

Или не всякая?

Ну что ж, позволим себе, как сказал поэт, несколько слов о свойствах страсти...

СТРАСТЬ

Страсть – это активные действия человека с целью получить удовольствие. Совершая эти действия, человек абсолютно отключает разум.

Вообще, с этой страстью множество проблем. Буквально ничего нельзя сказать однозначно. Не зря же Борис Пастернак вообще сомневался, можно ли говорить о страсти:

Стихи гения – о страсти любовной, но все же, наверное, законы у любой страсти одинаковые. И вывести их, конечно, нельзя – ни в восьми строках, ни в восьмидесяти. Но порассуждать-то можно?

Хотя и трудно. Очень уж все тут неясно. Вот, например. Вроде бы страсть к работе и страсть к женщине имеют одну основу. Однако первую страсть мы всячески поощряем, а ко второй относимся с некоторым сомнением.

Страсть к работе еще называют азартом. А к любви почему-то не называют. А если и называют, то имеют в виду явно нехороший смысл.

Он азартно работает... Здорово звучит! Он азартно любит... Как-то сомнительно.

Есть еще одна неясность. Казалось бы, если страсть приносит удовольствие, стоит ли ее бояться? Но существует огромное количество произведений литературы – вспомним хотя бы «Отца Сергия» Толстого или «Реку Потудань» Платонова, в которых рассказывается о разрушительной силе страсти.

Разрушительная сила страсти... Какое распространенное выражение! Но если страсть дарит удовольствие, почему же она разрушительна?

Сразу скажу: страсть разрушительна всегда. Вопрос в том, что она разрушает, и что на ее месте можно построить. Но об этом – чуть позже.

Наше сложное отношение к страсти продиктовано тем, что она всегда разрушительна. Она уничтожает ту жизнь, которая текла до нее.

Это касается не только любви. Великому кукольнику Сергею Образцову его отец, академик Образцов, прочил карьеру серьезного человека. Когда обнаружилось, что мальчик имеет склонность к искусству, папа еще мог смириться с тем, что сын станет певцом. Но Сергеем овладела страсть к куклам, которая привела к серьезному конфликту с отцом, но зато открыла для Образцова-младшего новую жизнь, зачеркнув старую.

Это только один пример того, как из любви к искусству, из страсти к искусству человек ломал свою жизнь. Примеров таких – тысячи.

Страсть выскакивает, словно чертенок из табакерки, и все, что было раньше, становится незначимым.

Но это ведь неразумно!

Конечно, неразумно. Нелепо и неправильно.

Страсть выключает разум, и потому с ней невозможно бороться.

Хорошо, если это страсть к куклам или к какому-то хорошему делу. А если, например, к воровству? Или к обману? В этом случае страсть становится страшной, простить ее – трудно.

А сколько произведений написано о страсти между людьми, которые уже связаны какими-то обязательствами! Эта страсть разрушает старую жизнь, однако не всегда строит новую.

Жизнь устроена так, что страсть, в отличие от любви, конечна. Любовь имеет свойство перевоплощаться, например, в привязанность или в привычку. Страсть может только исчезать.

Поэтому когда люди принимают страсть за любовь, то, в результате, их, безусловно, ждет разочарование.

Страсть – чудесный помощник любви и ужасная ее замена. Она как бы раскрашивает любовь в удивительные, яркие цвета. Но если нечего раскрашивать, то это – не более чем мазки кистью по воздуху.

Бывает, что человек живет с другим человеком всю жизнь, не испытывая к нему страсти. И чудесно себя чувствует: не зная, что такое страсть, он и не стремится к ней.

Правда, страсть порождает такие удовольствия, что если ты однажды познал ее, то потом станешь стремиться к ней всю жизнь.

Страсть – будь это страсть к женщине, к работе, к коллекционированию или к путешествиям – тот же наркотик. Однажды познав ее, излечиться уже невозможно.

Страсть выключает не только разум, но и всю остальную жизнь. Для подлинно страстного человека страсть становится синонимом жизни.

Поэтому страстный человек всегда немного ограничен. Но зато в том, чему он отдается со страстью, он может добиться таких результатов, каких без страсти достичь невозможно.

Воспитать в себе страсть столь же невероятно, как с ней бороться. Страсть набрасывается на человека, как сеть, принося вместе с восторгом и удовольствием беды и даже трагедии. Победить страсть нельзя. О ней невозможно забыть. (Подчеркиваю: я говорю о любой страсти, а не только о любовной.)

Поэтому единственное, что остается человеку в этом случае, – постараться организовать свою жизнь так, чтобы эта его страсть доставляла как можно меньше бед окружающим людям.

Бояться страсти так же нелепо, как опасаться пунами или землетрясения.

Впрочем, бояться, наверное, вообще нелепо...

Поговорим о страхе!

СТРАХ

Интересно было бы узнать: боится ли чего-нибудь зародыш, живущий в животе матери? Например, опасается ли он самого факта рождения на свет?

Но поскольку очевидно, что этого мы не узнаем никогда, придется признать, что страх, как минимум, рождается вместе с человеком. И вместе с человеком растет.

Как и человек, страх имеет свой возраст и под воздействием этого возраста меняется.