Алиф-невидимка Уилсон Дж.
Алиф заставил себя смотреть мужчине прямо в глаза. Там он увидел задорный блеск и радость хищника. Так, наверное, ощущает себя леопард в загоне у коз.
— У меня серьезные неприятности, — начал Алиф. — Я простой программист, и я сам не могу… В общем, мне нужен кто-то такой, кто смог бы защитить меня от Руки. Так мы называем основного цензора в Интернете. Мы — я имею в виду себя и других хакеров. Мы все программисты, но работаем не в компаниях, а на частных лиц. Понимаешь? А такое имя мы ему придумали, когда еще точно не знали — кто это такой или что такое — человек или просто компьютерная программа. А может, и то и другое вместе. Я влюблен в женщину, которую он мечтает заполучить, и он об этом узнал. Теперь он может упрятать меня в тюрьму, если только этого пожелает. Я исчезну навсегда, и ты больше меня никогда не увидишь…
Мужчина поднял руку, жестом останавливая словоохотливого незваного гостя.
— Я тебе верю. Никто бы никогда не посмел явиться сюда с такой глупой историей, а следовательно, это все — правда. Но я не стану помогать тебе. Во-первых, потому, что ты не в состоянии позволить себе подобную роскошь, а во-вторых, потому, что из-за моей помощи ты попадешь в еще более сложную и опасную ситуацию. Поэтому пошел вон.
Алиф посмотрел на Дину. Казалось, еще немного, и девушка попросту потеряет сознание. На секунду он забыл обо всем, и забота о девушке победила его желание поскорей выкарабкаться отсюда и убежать куда-нибудь подальше.
— Можно сначала попросить дать ей немного воды? — осмелился Алиф.
Мужчина обернулся и выкрикнул что-то на непонятном языке. Откуда-то снаружи ему ответил кто-то женским голосом. Через пару секунд в палатку вошла женщина с глиняной чашкой в руке. На ней было надето цветастое платье со множеством ярких юбок, какие носят дикие кочевые племена на юге, а голову и лицо закрывал спускающийся на плечи красный шарф. Она посмотрела на Алифа и тихонько вскрикнула. Алифу стало почему-то неуютно, когда по ее золотистым глазам он понял, что она узнала его.
— Это моя сестра Азалель, — пояснил мужчина. — Конечно, это не настоящее ее имя, впрочем, меня тоже зовут не Викрам, но по крайней мере оно несколько напоминает его и близко к тому, что можно выговорить на вашем языке.
— Алиф тоже не настоящее мое имя, — вставил юноша и тут же пожалел об этом.
— Я знаю. Твоя девчонка уже обо всем мне поведала, пока ты тут раскисал на полу. А еще она мне сообщила твое настоящее имя, что было непростительной ошибкой с ее стороны. Никогда не говори незнакомцу свое настоящее имя, если ты сам не знаешь, как на самом деле зовут его.
Азалель вручила Дине чашку с водой. Дина послушно выпила все содержимое и скромно поблагодарила женщину.
— А теперь вам лучше уйти отсюда, — произнес Викрам, — я весь день ничего не ел.
Алиф не стал рассуждать о том, что бы могло означать это замечание. Поддерживая Дину под локоть, он помог ей встать на ноги. Они тут же бросились к выходу из палатки и почти в тот же миг очутились на улице. Не сговариваясь, они молча быстрым шагом прошли несколько кварталов, прежде чем обменяться мнениями о происшедшем.
— Ты видел… ты видел… — Дина никак не могла успокоиться и перевести дыхание, словно бежала спринтерскую дистанцию.
— С тобой все в порядке? Он же не посмел тебя ударить, да?
— Сама не знаю. — Дина рассеянно коснулась лба. — Мне показалось, что я увидела что-то жуткое, я закричала, а потом очнулась уже внутри палатки. Может быть, я лишилась чувств. А ты валялся рядом и молча открывал и закрывал рот, как рыба. Мне стало страшно за тебя, я подумала, что тебе, наверное, очень больно.
Алиф почувствовал, как по его рукам побежали мурашки.
— Теперь самое главное — не паниковать, — заявил он, обращаясь скорее к самому себе. — Надо все хорошенько обдумать и разобрать по частям. Ну, раздробить на маленькие элементы, пока мы не сможем все разумно объяснить.
— Разумно? Ты с ума сошел! Это существо было не человеком!
— Это был самый обычный мужчина. Ну а кто же еще?
— Ты просто дитя наивное. Ты что же, не видел его ноги?!
И тут же перед мысленным взором Алифа возникли звериные колени Викрама, сгибающиеся, как у хищников. У молодого человека сразу же закружилась голова.
— Это можно объяснить как хочешь. Там освещение было каким-то странным и необычным. Мы с тобой здорово расстроились и плохо соображали. Ну а когда ты рассеян, в голову может прийти что угодно.
Дина остановилась и, нахмурившись, внимательно посмотрела на Алифа.
— Не могу поверить своим ушам. Ты читаешь романы в стиле фэнтези, то есть сплошной куфр, и при этом отрицаешь то, о чем говорится в священной книге.
Алиф присел на каменные ступеньки жилого дома. Молодые люди успешно миновали западную часть базара и вышли к окраине Нового Квартала, на чудесную опрятную улицу.
— Мы, наверное, не поняли друг друга. Так что же я отрицаю? Слушаю твои инструкции. Поясни мне, как я должен себя вести и во что именно верить.
— Ну, таким противным становиться совсем не обязательно. Разве ты не помнишь такие слова: «И джинн был создан нами в давние времена из бездымного пламени».
Алиф поднялся со ступенек и продолжил свой путь по улице. Он внезапно рассердился на Дину, а она по-прежнему шла сзади, в отчаянии время от времени тихо вздыхая.
— Ты же сам дал мне прочитать «Золотой компас»! А там очень много всего связанного с джиннами и их фокусами. Теперь ты сердишься на меня за то, что я назвала все это опасным. Ну почему ты злишься, когда сама религия подсказывает тебе, что все, что тебе хочется считать настоящим, и есть на самом деле настоящее?
— Когда все это становится настоящим, мне уже не забавно и не смешно. Теперь понятно? Когда это происходит в действительности, это страшно.
— Ну, если ты испугался, не надо просить от меня быть разумной. Страх не следует законам разума.
— Но не все же такие, как ты, Дина. Не все же святые. — Алиф привычным жестом завел руку за плечо, чтобы достать свой смартфон из рюкзака, и только теперь понял, что тот отсутствовал. Он повернулся и в ужасе уставился на Дину.
— Мой рюкзак, — прошептал он.
Алиф послушно прошел за Диной в египетское кафе, расположенное в паре кварталов, и молча выслушивал, как она заказала фасолевый суп, лепешки и крепкий кофе. Потом так же смиренно после недолгих уговоров он согласился поесть. В кафе собралась довольно пестрая толпа. Здесь были представители западных стран и местные работяги, лениво перемещавшиеся по залу. Алиф смотрел на них, но почти ничего вокруг не замечал. Он чувствовал себя крайне дискомфортно, оказавшись без своих инструментов, без удостоверения личности и даже без тех скудных пожитков, которые ему удалось прихватить с собой в эту странную ссылку.
Дина была единственной женщиной в кафе, одетой по-мусульмански. У всех остальных дам лица и головы были не закрыты, а их наряды представляли собой в основном льняные брюки и футболки. Впрочем, так одевались очень многие в теплую осеннюю погоду. Хотя здесь было много мужчин, Дина чувствовала себя довольно уютно среди всех этих инженеров и архитекторов. Она даже второй раз подозвала официанта и попросила у него добавить льда в воду и принести ей еще одну салфетку. При этом она совершенно спокойно устраивалась на стуле, поправляя свой длинный черный халат без тени смущения и подбирая его под себя.
— Разве тебе не жарко? — удивился Алиф.
— Ты, наверное, смеешься. Тут замерзнуть можно. Они, наверное, кондиционер вообще никогда не выключают.
Алиф беззвучно посмеялся и облокотился о стол.
— Ты такая храбрая, — заметил он. — Такое впечатление, что ты просто вышла в магазин за покупками. А я уже почти падаю. Наверное, он забрал рюкзак, когда я был без сознания. И мой нетбук, и книгу Интисар. Одним словом, все то, что могло бы хоть как-то помочь нам.
— Я не видела, чтобы он что-то забирал, — призналась Дина. — Но я была так напугана, что, возможно, даже и не заметила.
— Не важно. Без доступа в Интернет мне ничего другого не остается, как просто бежать отсюда. А может, мне лучше сразу сдаться? Вдруг повезет…
Но Дина отчаянно замотала головой:
— Нет, этого делать нельзя ни в коем случае. Это же служба безопасности! Они будут пытать тебя, а потом выкинут твое бездыханное тело в море. Ты же знаешь, чем такие дела заканчиваются.
Алиф оглядел изящные стены кафе лимонного цвета и желтые цветы на столиках.
— Твой джинн существует на самом деле, — негромко произнес он. — А вот это все — вымысел.
Он почувствовал, как она улыбается. Дина ничего ему не ответила, только подняла руку и подозвала официанта, попросив его дать ей счет. Алиф вздохнул. Дина расплатилась сама, а ему ничего не оставалось другого, как позволить ей сделать это и забыть обо всех принципах мужчины и галантного кавалера. Когда они вышли из кафе, на Город уже опускались сумерки. В ближайшей мечети муэдзин прокашлялся в микрофон и начал свой призыв совершить намаз. Очень скоро похожие голоса зазвучали и в стороне Аль Баширы, наполняя воздух жалобной меланхолией. Одна за другой все мечети зазвенели настоятельной просьбой: иди молись, иди молись…
— Мы сегодня можем переночевать в мечети, — заметил Алиф.
— Даже не знаю, что потом скажу своим родителям, — сокрушалась Дина. — Я даже не проверяла свой телефон. Наверняка там уже полно сообщений от них, они, наверное, так испуганы!
— Во всяком случае, не говори им, что помогаешь мне. И про Викрама тоже ничего не рассказывай, иначе они подумают, что ты сошла с ума.
Дина только покачала головой и достала из кармана своего кармана мобильный телефон. Они шли в глубь Нового Квартала, минуя жилые дома, спроектированные каким-то чудаковатым архитектором, несомненно мечтавшим о Калифорнии, и выкрашенные либо в розовый, либо в светло-зеленый цвет. Алиф редко захаживал сюда. Город, как однажды язвительно заметил Абдулла, был поделен на три части: люди с капиталом, унаследованным от предков, люди, сами сделавшие себе деньги, и люди вообще без денег. В Городе практически не было среднего класса, а если такие встречались, то это были или приезжие сюда откуда-то из азиатского государства и отсылавшие основную часть своей зарплаты отчаявшимся родственникам, либо потомки тех, кто успел разбогатеть на нефти. Хотя Алиф принадлежал к людям, которые сами зарабатывают себе на жизнь, сам он мало видел отцовских денег. Те, кто обитал в районе Бакара, больше сами заботились о себе и смотрели правде в глаза, ничего не приукрашивая.
— Я хочу домой, — внезапно произнес он. — Все это смешно даже. Я теперь буду более трепетно относиться к нашей второсортной улице и дому.
Дина громко фыркнула, но ничего не сказала.
Со стороны гавани подул, как ему и следовало, легкий ветерок, точно во время заката. Алиф уловил в воздухе запах соли и горячего песка. Он глубоко вдохнул. Но им нужно было продолжать идти дальше и подумать о том, где найти ночлег. Он надеялся на то, что мечети Нового Квартала, которые были не такие старые, не станут отвергать бедных путников и одна из них обязательно приютит их хотя бы на одну ночь. Он продолжал рассуждать на эту тему, как вдруг заметил впереди себя человека в длинной белой рубашке и солнцезащитных очках. «Как странно видеть человека в темных очках после захода солнца», — успел подумать он. Но уже в следующий момент он вдруг вспомнил, кто это такой.
— Беги, — прошептал он Дине, увлекая ее за угол дома. — Беги скорей!
— Что случилось?
— Там тот самый детектив из службы безопасности.
Она заскулила, потом закрыла рот рукой и бросилась вслед за Алифом в переулок, обсаженный с обеих сторон кустами гибискуса. Алиф не осмелился остановиться, пока они не промчались несколько кварталов, а потом еще вернулись на пару домов назад, заметая следы. Он замер у магазина тканей и женской одежды, который уже закрылся на ночь. Дина, как тень, остановилась рядом с ним, прислонясь к запертым стеклянным дверям магазина. Алиф пригнулся и через переплетения ног манекенов у входа вгляделся в противоположную сторону улицу. Там не было никого, если не считать дворника в пыльной одежде, уныло подметающего асфальт метлой из срезанных свежих веток.
— Он там? — прошептала Дина.
— Думаю, что н…
В тот же миг где-то неподалеку раздался громкий хлопок. Взглянув вниз, Алиф увидел идеально круглое отверстие, выбитое в бетонном здании магазина, буквально в нескольких сантиметрах от его левой руки. Дина громко закричала. Ни о чем не думая, он навалился на нее всем телом, и они оба упали на землю. В следующее мгновение витрина позади них разлетелась вдребезги. Алиф почувствовал дыхание девушки на своем лице, ее грудь взволнованно вздымалась и опускалась, и на какой-то миг Алиф даже немного возбудился.
Послышалось еще три выстрела в сторону магазина. Алиф изогнулся и увидел, что детектив в белой рубашке по-прежнему стоял на противоположной стороне улицы и спокойно целился в них, как будто не делал ничего предосудительного, а просто подзывал к себе такси. Дина отчаянно барахталась под телом юноши. Наконец ей удалось выкатиться из под него. Она оттолкнула Алифа в сторону и хотела подняться на ноги, но молодой человек тут же схватил ее за руку и крикнул:
— Пригнись!
И тут детектив снова выстрелил. Но на этот раз послышался не хлопок, а крик Дины, и она упала на землю. У Алифа перехватило дыхание, ему показалось, что сейчас у него разорвется сердце. Где-то поблизости будто зарычал дикий зверь. Алифу даже почудилось, что этот звук исходил из его собственной груди, но тут рядом откуда-то возникла коричневатая тень и метнулась на детектива, опрокидывая его прямо на асфальт. Дрожа всем телом, Алиф сгреб в охапку обмякшее тело Дина и, зарывшись лицом в складки ее никаба, принялся отчаянно молиться. Где-то отчаянно закричал мужчина, потом что-то жутко забулькало и послышался хруст костей. Крик прекратился. Алиф еще крепче прижал к себе Дину.
— Пошли, ребята, — услышал он ясный и довольный голос. Потом он почувствовал, как что-то обхватило его за шею, как будто огромные птичьи или звериные когти, от которых пахло кровью и каким-то дерьмом, и толкнуло вперед, отнимая у него Дину. Потом он то ли шел, то ли летел по улице, едва касаясь асфальта ногами. При этом его шаги становились все шире и шире, пока окончательно не оторвались от земли.
— Дай мне свою руку.
— Нет! Оставь меня в покое…
— Девочка, послушайся дядю Викрама. Руку надо перевязать. Если ты будешь сопротивляться, я все равно оторву тебе руку, перевяжу, а потом пришью назад.
Послышался такой звук, будто кто-то рвал ткань. Алиф попытался сесть, но его тут же накрыла волна тошноты. Он застонал и снова лег на прежнее место. Он не понимал, где находится, но сейчас ему было все равно. Повернувшись, он увидел Дину. Она стояла на коленях рядом с Викрамом, а один рукав ее халата был закатан до самого плеча. На руке зияла кровоточащая рана от пули, как раз между плечом и локтем. И тут Алиф испытал такой душевный подъем, что ему стало наплевать и на тошноту, и на собственный страх. Она выжила! Она жива. В глазах защипало.
Длинными пальцами Викрам держал пинцет и смотрел на рану Дины странным взглядом, не совсем напоминающим взгляд лекаря.
— Можешь покричать, — разрешил он. — Это нормально. — И безо всяких предупреждений погрузил пинцет прямо в руку Дины. Она дернулась и сжала руки в кулаки, но не издала при этом ни единого звука.
— А вот и она. — С этими словами Викрам продемонстрировал окровавленную пулю, которую только что извлек из раны при помощи пинцета. — Видишь? Вот кусочек ткани от твоего халата, он прилип к пуле, она его втянула внутрь. Все это могло бы вызвать заражение и нагноение. — Он швырнул пулю в небольшую кастрюльку, стоявшую возле его звериных конечностей. — Теперь рану надо промыть и зашить. Ты мне обязана жизнью, но меня вполне устроит и твоя девственность.
— Только попробуй, и я убью тебя, — пробормотал Алиф.
— Боже всемогущий, оно проснулось. — Презрительный взгляд желтых глаз буквально пригвоздил его к месту. — Ты еще смеешь угрожать мне! Да у этой девушки смелости в сто раз больше, чем у тебя. Ты там чуть не обделался от страха.
Алиф сел и сглотнул, стараясь подавить тошноту. Дина смотрела на него и словно не видела, ее глаза остекленели от боли. Они находились в палатке Викрама, которая светилась сейчас розовым светом от больших светильников, стоявших у основания арки. Откуда-то неподалеку шел запах горящего дерева. Викрам согнулся возле Дины и обрабатывал ей рану куском ваты, как некая демоническая сиделка. Потом он достал из коробочки кривую иглу и вдел в нее нитку.
— Это самое неприятное, — предупредил он. — Швов десять надо будет сделать, как мне кажется. То есть двадцать уколов иглой и еще немножко я буду тянуть за нитку. Ты и в самом деле можешь покричать. — Последние слова он произнес с оттенком мольбы в голосе.
Алиф отвернулся. Дина кричала. Это была целая серия коротких воплей, от которых все мускулы Алифа напрягались в бессильном желании помочь и пожалеть.
— Маленький человечек, слепленный из глины, — негромко сказал Викрам скорее всего самому себе. — Такой же хрупкий, как глиняный горшок. Ну, теперь можешь посмотреть, брат.
Алиф поднял глаза и увидел, что рука Дины была уже забинтована, причем было заметно, что это делал весьма опытный специалист. Здоровой рукой, трясущимися пальцами она натягивала на бинт рукав халата.
— Спасибо, — прошептала девушка.
— Почему ты передумал? — Алиф старался смотреть на Викрама безо всякого страха. — Почему ты явился к нам на помощь?
Викрам криво ухмыльнулся, обнажая с одной стороны очень острые передние зубы.
— Моя сестра сказала, что знает тебя.
— Она знает меня? — Алиф занервничал. — Я бы обязательно запомнил такую яркую личность, как она.
— Конечно. Она говорит, что ты как-то раз приютил ее во время песчаной бури.
Алиф тупо уставился на Викрама. Он открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но потом передумал и снова закрыл его.
— Я просматривал твои вещи, — продолжал Викрам, убирая инструменты. — И тут выясняется, что ты меня в какой-то степени, оказывается, интересуешь. Ты же не сказал, что у тебя при себе имеется экземпляр книги «Альф Яум». В этом мире практически ни одного не осталось. И вообще, не предполагается, что такой книгой может обладать человек. Я полагаю, что это как раз одна из тех, что была переведена и записана древними персидскими мистиками? Как опрометчиво с твоей стороны таскать ее вот так с собой. Я бы мог тебе, кстати, предложить за нее неплохую цену.
— Ты имеешь в виду книгу в моем рюкзаке?
Викрам пробежался по палатке на четвереньках и, остановившись возле Алифа, внимательно посмотрел на него.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, что это такое? — Он извлек из ниоткуда книгу Интисар и бросил ее на колени молодому человеку. — Мне это кажется странным, ведь кто-то уже снабдил ее для тебя примечаниями.
Алиф нахмурился, переводя взгляд от книги на Викрама и назад. Потом он осторожно раскрыл рукопись и перелистал несколько страниц, между ними он успел заметить желтые квадратики липучек-бумажек, исписанных аккуратным почерком Интисар.
— Наверное, она делала заметки для своих исследований, — пробормотал Алиф. — Ничего не понимаю. Девушка, которая передала мне эту книгу, сказала, что не хочет больше видеть меня. Зачем же ей отдавать навсегда что-то настолько важное и ценное, тем более что эта книга нужна была ей для работы?
Викрам резко и по-птичьи повернул голову:
— Может быть, она сделала это для того, чтобы книга не попала в чьи-то руки.
— Наверное. — Алиф поднес книгу поближе к свету и принялся читать первую страницу.
В давние времена королевством Кашмир управлял король по имени Тогрул. У него были сын и дочь, являвшиеся настоящим чудом своего времени. Принца звали Фарухрус, или Счастливый День, и его многие добродетели сделали юного героя знаменитым. Его сестра Фарухуаз, то есть Счастливая Гордость, считалась первой красавицей королевства. Короче говоря, сия принцесса была столь привлекательна и в то же время такая умница, что очаровывала всех мужчин, которые имели возможность хоть раз увидеть ее. Но любовь их была роковой, потому что кто-то из этих мужчин просто сходил с ума, а кто-то впадал в печаль и полное отчаяние, что постепенно приводило все к тому же безумию.
Тем не менее слухи о ее красоте распространились далеко на Восток, так что в скором времени послы из всех азиатских государств приехали в Кашмир, чтобы просить руки принцессы. Но незадолго до их приезда принцессе приснился странный сон, после чего все мужчины стали ей ненавистны. Ей снилось, будто бы олень попал в западню, но ему помогла лань и вызволила его из беды. Зато потом, когда сама лань попала в такую же ловушку, олень, вместо того чтобы помочь ей, убежал. Фарухуаз проснулась и была потрясена этим сном. Она поняла, что это была не простая фантазия ее мозга. Она поверила в то, что великий Кесайя, идол, которому поклонялись все в Кашмире, заинтересовался судьбой красавицы и через сон дал ей понять, что все мужчины по своей сути предатели. И за нежность и верность женщины они отплатят только лишь своей неблагодарностью.
— Дикость какая-то, — отреагировал Алиф, просматривая текст дальше. — После этого король попросил кормилицу своей дочери рассказывать Фарухуаз разные истории, чтобы она снова поверила в мужчин и выбрала одного из иноземных принцев себе в мужья. Это просто сборник старых сказок, как «Тысяча и одна ночь».
Дина поднялась и, пошатываясь, подошла к матрасу, на котором устроился Алиф. Она легла на него и сжалась в комочек, бережно прижимая к груди раненую руку.
— Глупец исключительной редкости, — прокомментировал Викрам. — «Тысяча и один день» — это не сборник сказок, недоумок ты этакий. И название это не случайное. Это инверсия, намек на «Ночи». Здесь скрыты параллельные знания моего народа, сохраненные на благо будущих поколений. Это не труд человеческий. Эту книгу наговорил джинн.
Глава шестая
Алиф настоял на том, чтобы повесить в палатке большой кусок ткани и таким образом разделить ее на две половинки, пока Дина спала. Он разбудил ее и сообщил, что теперь она может устроиться поудобней, чтобы отдохнуть. Она согласилась на это только после того, как он твердо обещал ей не оставлять ее в палатке наедине с Викрамом. Она стала снимать обувь, и он оставил ее, перейдя на другую половину и опуская за собой кусок материи. Викрам сидел в противоположном углу с задумчивым видом и, вытянув ноги, потирал мохнатые пальцы.
— Лучше сразу скажи, если ей будет что-то грозить с твоей стороны, — предупредил Алиф. — И если ты меня обманешь, я сразу это почувствую. Несмотря на то что ты… не такой, как мы.
— У меня не было намерения насиловать твою подругу, — равнодушно ответил Викрам, выглядывая на улицу и осматривая притихший на ночь рынок. — Если я бы этого хотел, то уже давно все сделал.
Алифа передернуло. Похоже, Викрам этого даже не заметил, а только принялся принюхиваться к чему-то в темно-фиолетовом воздухе.
— Мне кажется, ты многое знаешь об этой книге «Альф Яум», — заговорил Алиф, нарушая напряженную тишину.
— Достаточно, чтобы оценить ее по достоинству.
— А что ты имел в виду, когда говорил о параллельных знаниях? Это касается джиннов, да?
— Почему это тебя так волнует? я сегодня столько всего наговорил, сколько за месяц не высказываю. Я уже устал перемалывать воздух. Обычно я это делаю с мясом.
Алиф чуть зубами не заскрипел от досады.
— Мне обязательно нужно это выяснить, — продолжал он. — У моей любимой девушки могут быть серьезные неприятности. Мне важно узнать, почему она посчитала необходимым передать эту книгу мне, хотя она нужна была ей самой. И к тому же она злилась на меня.
Викрам потянулся и встал на ноги.
— Может, она боялась, что ее застигнут с этой книгой. Ваши цензоры знают только один способ, как поступить с неугодной книгой.
Алиф отрицательно замотал головой:
— Цензорам наплевать на всякую фантастику и сказки, тем более древние. Они все равно ничего в них не понимают. Они считают, что это детское чтиво. Они бы, наверное, все умерли от удивления, если бы узнали, о чем на самом деле написаны «Хроники Нарнии».
— А ты читаешь много таких книг, маленький брат?
— Я ничего кроме них вообще не читаю.
— И ты их понимаешь?
Алиф бросил на Викрама резкий взгляд. Нижняя часть его туловища больше не казалась ему такой устрашающей, просто слияние звериного и человеческого, что-то знакомое, наверное, из другой жизни, память предков.
— Вы что же, сговорились с Диной, — начал он, — и решили вместе убедить меня в том, что я либо дурак, либо конченый атеист?
— Может, ты как раз и то и другое, вместе взятое, а вот девушка — нет. Она увидела меня сегодня, когда вы прогуливались по улице возле моей палатки. Я пытался проследить за вами. Большинство из Адамова племени, если ты помнишь, не могут видеть нас, если мы только сами не дадим им разрешения на это. И этот занавес слишком толстый. Например, когда ты идешь по Пустому Кварталу, тебе кажется, что там одна только пустыня — и все.
— Потому что Пустой Квартал и есть самая настоящая пустыня, — подтвердил Алиф.
— Да, это пустыня, но не только, это мир, повернутый вбок, так сказать, страна джиннов.
— Это только миф. — Алифа уже брали сомнения, насколько это было мудро с его стороны сидеть вот тут и проводить ночь в компании такой личности.
— Миф, миф… — передразнил его Викрам. — А кто ты такой, чтобы высказывать свое суждение? Ты сам вообще был в Пустом Квартале?
— Конечно, нет. Никто просто так туда не пойдет. Там нет ни воды, ни тени. Даже бедуинам там нечего делать.
— Вот именно. Если ты там никогда не был, то и не надо говорить, будто там нет джиннов, потому что ты их там не встречал. Ты просто не мог их встретить, потому что сам туда не ходил.
— Ну хорошо, здесь ты, наверное, прав.
— Разумеется, — довольно констатировал Викрам, словно не обращая внимания на настроение Алифа. — Были времена, когда земля кишела всякими пророками, которые запросто могли видеть нас, но эта эпоха давно прошла. Теперь все по-другому. Теперь вас интересует занавес между человеком и протоном, нежели тот, что разделяет человека и джинна.
— Ну, допустим, — пробормотал Алиф, чувствуя себя крайне некомфортно.
— Ты только говоришь так, но твое мнение может резко измениться, когда ты обнаружишь, что все пути к познанию заканчиваются в одном и том же месте.
— Меня не интересуют твои загадочные фразы. Я хочу услышать ясный и вразумительный ответ.
Викрам затявкал, и Алиф подумал, что это, наверное, такая форма смеха. Потом хозяин палатки вышел на улицу, и вскоре юноша услышал его голос.
— Вот именно, что ж, он обладает некоторой твердостью характера, — сказал Викрам, удаляясь в темноту. — Недостаточной, конечно, но все же.
Алиф слышал, как его шаги затихают вдали.
— Ну? — вдруг донесся его голос вместе с порывом легкого ветерка. — Ты идешь со мной или нет?
Алифу пришлось перейти на легкий бег, чтобы не отставать от Викрама, который передвигался со значительной скоростью по сравнению с обычными людьми.
— Мне не хотелось бы оставлять Дину одну, — признался он, как только поравнялся с Викрамом.
— Девушка там в полной безопасности. Азалель присмотрит за ней, она бродит где-то тут неподалеку, просто, сам понимаешь, ночью она предпочитает общаться со зверьем.
Алиф испытал жгучее желание в тот же момент поменять тему разговора.
— А вот насчет этих параллельных знаний, что ты имел в виду?
— Я хотел сказать, что мой народ старше, чем твой. Мы по-разному воспринимаем мир, и мы обитаем в нем под другим углом. Мы помним давние времена, когда тут существовали только мы и ангелы, а твое племя еще не вылепили из земли и крови. Поэтому мы и рассказываем истории по-разному. Да, внешне они могут показаться одинаковыми, но при этом имеют скрытый смысл. Это точно так же, как и мы сами скрыты от людей.
Алиф почувствовал, что его интерес начинает понемногу увядать. Это было похоже на то, как если бы он слушал разглагольствования сумасшедшего на рынке. В таких случаях надо притвориться, что тебе это очень интересно, и постараться побыстрее смотаться куда-нибудь подальше.
— Но какое все это имеет отношение к «Альф Яум»? — спросил он.
Викрам вздохнул.
— Ваше племя не должно было вообще никогда читать «Альф Яум», — ответил он. — У вас есть свои истории и свои знания. Вы видимы, мы спрятаны. И так предписал Бог еще до того, как он завел часы этой странной вселенной. Но вы, человеки, постоянно влезаете во всякие тонкие и недоступные для вас вещи и пытаетесь перейти все мыслимые и немыслимые границы. И вот как-то раз случилось так, что некий бессовестный представитель моего племени позволил одному вашему представителю записать с его слов «Альф Яум». Возможно, это произошло под нажимом и по принуждению или он хотел сделать широкий благородный жест, — в общем, ты можешь верить в любую из этих версий, какая тебе больше понравится. С тех пор в видимом мире появилось несколько экземпляров этой книги. Они появлялись то тут, то там, но постепенно терялись и исчезали, поскольку многие, как и ты, воспринимали эту рукопись просто как сборник сказок. И все же несколько экземпляров осталось. Один из них — это как раз и есть твоя книга.
Алиф на секунду задумался. Где-то вдалеке уныло прочирикала ночная птица со своей ветки в зарослях гибискуса. Они забрели в самую старую часть базара. Здесь царила тишина, только изредка до них доносились одинокие крики животных, потревоженных во сне.
— Значит, это истории не просто истории, как ты говоришь. На самом деле это замаскированные под рассказы тайные знания.
— Ну, это можно сказать обо всех историях, мой маленький брат.
— И все же, откуда ты так много знаешь про эту книгу? — поинтересовался Алиф. Его мучили сомнения, уж не ведет ли Викрам с ним какую-то свою хитроумную игру. — Откуда тебе знать, что думали те люди тогда.
У Викрама в темноте блеснули зубы:
— Я всегда обращал на это внимание.
По молчаливому согласию они начали путь назад к палатке. Алиф думал о принцессе Фарухуаз в Кашмире, который он никогда не видел. Королевство изобиловало слонами с паланкинами и мужчинами, облаченными в парчовые курты, такие, какие можно увидеть на старинных картинах в музеях. Ему почему-то подумалось, что ведь были времена, когда и брак его родителей мог бы считаться вполне естественным и приемлемым, и тогда над ним самим бы не висело проклятие язычества.
— Но ты мне не веришь, — заметил Викрам.
— В каком смысле? — встрепенулся Алиф и покраснел.
— Ты считаешь, что я самый обыкновенный человек, только немного сумасшедший. Ну что ж, так мне и надо за то, что я слишком долго проболтался на границе с видимым миром. Теперь вероятность того, что меня увидят, стала для меня реальной опасностью.
— Я не думаю, что ты обыкновенный, — сказал Алиф и нервно рассмеялся. Дальше он не знал, что надо говорить в подобных случаях. Его конечности словно налились свинцом, и он перестал ориентироваться в пространстве. Теперь его собственная комната с компьютером и кроватью, казалось, переместились куда-то очень далеко, в другой мир.
Когда Алиф и Викрам подошли к палатке, по ее стене проскользнула тень Азалель. Алиф застыл на месте, ему не хотелось встречаться с ней, по крайней мере в присутствии ее брата. Викрам прошел внутрь мимо него. Он сказал несколько слов Азалель на их языке, и она ответила ему что-то такое, отчего Викрам захихикал. Алиф с облегчением увидел, как тень Азалель выскользнула из палатки и исчезла в темноте. Только тогда он пролез внутрь. Викрам сидел на полу, скрестив ноги, и пятерней расчесывал свои длинные волосы.
— Застенчивый, как молодой монах! — высказался он, увидев входящего Алифа.
— Где мой рюкзак? — спросил Алиф, не обращая внимания на его замечание.
Викрам тут же каким-то непостижимым образом достал его из-за пазухи, где тот никак не мог поместиться, и бросил на пол. Алиф нагнулся и расстегнул молнию. Нетбук, бумажник и смартфон остались нетронутыми. А вот носки, которые положила ему Дина, оказались развернутыми, и в пакете с финиками явно кто-то пошуровал и изрядно подкрепился. Алиф состроил недовольную гримасу.
Он достал нетбук, включил его и через двадцать минут подключился к вай-фай какого-то предпринимателя в Новом Квартале. Другие серые шляпы, которые делили то же самое облако и оказавшиеся в режиме онлайн, запаниковали: где ты был последние два дня? Каждый получил вирус в виде какой-то немыслимой программы, отслеживающей регистрацию нажатия клавиш, с которой никто из них раньше знаком не был. Не знает ли случайно Алиф, что все это может означать?
Алиф почувствовал, как у него на лбу выступили капли пота.
— Проклятие, — пробормотал он.
— Гм? — хмыкнул Викрам, приподняв одну бровь.
— Он обнаружил Тин Сари, — пояснил Алиф. В висках у него застучало. — Разумеется, он снял ее с компа Интисар, как Абдулла и предвидел. Теперь он пытается разобраться в том, что это такое и как это можно использовать. Конечно, сейчас программа для него — просто путаница какая-то и полная неразбериха, но все может измениться в любой момент.
Викрам выхватил нетбук из рук Алифа.
— Пластик и электричество, — презрительно выговорил он. — Таким образом вы, люди, считаете, будто вы способны приблизиться к небесам. Но если вы вскарабкаетесь слишком далеко, маленький брат, ангелы непременно спросят вас, куда это вы собрались.
— Отдай мне его, — попросил Алиф и попытался сам забрать свой аппарат, но Викрам только поддразнивал его, держа нетбук двумя пальцами.
— Какие слабенькие эти руки из плоти. А ты вообще умеешь ими хоть что-то делать или только нажимать на клавиши и удовлетворять самого себя?
— Пошел к черту! — Алиф дернулся и отобрал свой нетбук у Викрама. Потом он повернулся к нему спиной и снова сгорбился над клавиатурой.
— А сейчас ты что делаешь?
— Открываю работу Интисар. Я запустил копию в облако. Может быть, мне удастся узнать, зачем ей понадобилось отдавать мне эту книгу и что она от меня ждет в связи с этим.
Алиф вывел документ на экран. Он был написан на арабском и состоял из пятидесяти страниц. Называлась ее работа «Трактат о мусульманской литературе в ее раннем периоде». Алиф попытался поиском найти слово «Альф Яум» и нашел его уже на последних страницах. Нахмурившись, он начал читать.
Занятно само предположение о том, будто «Альф Яум» был продиктован джинном. В Коране есть довольно откровенные упоминания о скрытом племени, однако образованные верующие люди вряд ли станут верить в это, даже те, кто принимает наиболее непонятные и обтекаемые фразы в законе ислама. То, что Бог предписал вору расплачиваться за свое преступление рукой, что женщина наследует только половину того, что наследует мужчина, — все это считается не только просто фактами, а фактами очевидными. Но существование разумных существ, которых мы не видим, и всего того, что предполагает их существование, — все это создает дискомфорт среди той части мусульман, которые готовы сыграть свою роль в том, что представители Запада в настоящее время называют религиозным «ренессансом». Это в основном молодые ученые традиционалисты. И все же какой ненадежной кажется традиция, если священные слова можно трактовать и интерпретировать, и одновременно с этим не до конца доверять слову Бога, когда он говорит о тех, кого создал сам.
Я не знаю, во что я сама верю.
Алиф перестал что-либо понимать. Ему стало и больно, и обидно. Почему она сама никогда не разговаривала с ним на эту тему? Почему не раскрыла ему свой духовный кризис? Ясно было одно: «Альф Яум» глубоко затронул ее, но она молчала. И если были какие-то намеки или подсказки с ее стороны, Алиф их попросту не заметил.
Последние несколько страниц занимали какие-то отдельные мысли Интисар, разрозненные аргументы, которые она так и не выстроила пока в логическую систему. Казалось, они вообще не имеют отношения к ее работе. Это были какие-то отрывочные мысли, а закончились они серией псевдоматематических логических упражнений, одно из которых, написанное по-английски, Алиф узнал.
БОГ = Бог, Одолевающий Гада. БОГ = Бог, Одолевающий Гада, Одолевающего Гада.
БОГ = БОГ, Одолевающий Гада, Одолевающего Гада, Одолевающего Гада.
— Хофштадтер, — пробормотал Алиф.
— Что там еще? — в неясном свете в палатке Викрам сам как будто сливался с тенью. Алиф уже успел забыть о его присутствии.
— Дуглас Хофштадтер, — повторил юноша. — Интисар использовала один из его алгоритмов в своей работе. Бог равняется Богу, одолевающему Гада, то есть стоит над ним. Это некая математическая модель, в которой Бог сидит на нескончаемом столпе из гада, который передает наши вопросы вверх и вверх, а ответы вниз и вниз. Это такая шутка, а может, все это и всерьез, получается, что Бог никогда не может быть полностью расширен до некоего предела. — Алиф почесал затылок и нахмурился. — Кажется, я ей сам давал эту книгу.
Викрам промолчал. Алиф посмотрел на него и понял, что ему становится трудно сфокусировать зрение. Когда он попытался сосредоточиться на лице Викрама, оно начинало дрожать и расплываться, как будто все это происходило в каком-то полусне, вернее, между сном и состоянием бодрствования. На какую-то долю секунды Алиф даже подумал, что он разговаривает сам с собой.
— Ты можешь этого не делать? — попросил он, закрывая глаза. — Ну, то, чем ты сейчас занимаешься. Мне все это как-то дико.
— А это не я делаю, а ты сам, — раздался голос Викрама. — Ты утомился. У тебя мозги устали от того, что ты провел много времени с тем, кого, как тебя учили, ты вообще не должен видеть.
Алиф и в самом деле чувствовал себя уставшим. Он закрыл нетбук и лег на бок, прикрыв глаза рукой. Последнее, что он слышал, был отчаянный вздох. Потом одеяло само собой накрыло его. Испытав значительное облегчение, Алиф еще немного поерзал под ним, устраиваясь поудобней, и в следующее мгновение заснул.
Он спал. И во сне ему почудился запах свежести. Как будто пахло от голубой свежей воды, хрустальной и чистой. Она плескалась, а рядом кто-то тихонько дышал, наслаждаясь ею. Алиф открыл глаза. В щели под палаткой он разглядел две пары ног: одна пара красно-коричневая, как у фараонов, другая — цвета меда, с целым рядом серебряных браслетов. Рядом с ними по земле струились ручейки воды. Он понял, что женщины умываются. Потом снова послышался плеск воды, и кто-то воскликнул:
— Холодно!
Голос принадлежал Дине. Алиф сел и принялся наклонять голову во все стороны, чтобы размять мышцы шеи, затекшие от долгого лежания на земле. Азалель ворковала над Диной, она что-то ласково и нежно, как домашняя кошка, объясняла ей, и эти звуки, похожие на урчание, вдруг стали выстраиваться у него в голове в какие-то отрывочные слова и даже словосочетания некоего давно забытого языка. Она называла Дину своим драгоценным ребенком, своей темноногой девочкой, которая вот как выросла, которую она впервые увидела играющей в жасминовых кустах ее сада. Алиф не мог сообразить, каким образом он разбирает ее слова, но потом вдруг вспомнил, что хорошо понимал он ее в тот раз, когда она явилась к нему во сне.
Эта материнская ласка в ее словах почему-то возбудила его. Ему стало стыдно за эти спазмы жгучего желания, и Алиф отвернулся. Но он был голоден. Он порылся в рюкзаке, отыскал пару чистых носков и вынул их, прихватив пакет с остатками фиников. Он съел столько липких фруктов, сколько смог, и, раскрыв «Альф Яум», углубился в чтение. Юноша понимал, что пока женщины умываются, с его стороны было бы нетактично выходить из палатки наружу. Он сразу же отыскал то место с липкой желтой бумажкой Интисар, где остановился в прошлый раз.
Принцесса Фарухуаз устроилась в беседке с фруктами и деликатесами. Сюда же ей принесли розовую воду, чтобы умываться во время жаркого дня, и она приготовилась слушать все то, что намеревалась поведать ей кормилица. Она понимал, что ее отец, добрый, но твердый человек, направил ее с тем, чтобы кормилица напичкала ее всевозможными рассказами и настроила на брак. Но сон об олене и лани и все то, что это обозначало, еще не стерлось из ее памяти. Вот почему она тоже решила проявить твердость и не поддаваться на уговоры своей кормилицы, что бы та ей ни рассказала.
«Я готова, давай начинать», — широко зевнув, произнесла принцесса, как только кормилица вошла в беседку.
«К чему же ты готова?» — невинным голосом поинтересовалась женщина.
«К твоим историям. Ты же должна убедить меня в том, что мне все же следует выйти замуж за одного из принцев, которых одобрит мой отец. Но у тебя ничего не получится. У меня было видение, и теперь я знаю истинную природу мужчин, а потому никогда не соглашусь выйти замуж».
«Это — как ты хочешь, — спокойно парировала кормилица. — Мои рассказы — это всего лишь рассказы, а не кнуты, которыми я хочу погонять тебя и при этом еще указывать направление».
«Ну, как скажешь», — равнодушно ответила Фарухуаз.
«Именно так, — подтвердила кормилица. — Начнем?»
Харун и мудрый судья из Абузилзилы
Давным-давно на арабской земле, которая называлась Аль Гарб, существовал город Абузилзила. Назывался он так из-за частых землетрясений, которые были вызваны частым перемещением джиннов в той области. Абузилзила расположился в горной местности, где было множество пещер. В одной из таких пещер жил весьма уважаемый хаким, или судья. Он происходил из тех джиннов, советы которых очень высоко ценятся, и поэтому к нему часто приходили и люди, и его же соплеменники.
Читать бесплатно другие книги:
