Как ограбить швейцарский банк Фациоли Андреа

I Паутина

1 Бесстыдная удача

Чтобы разбогатеть, достаточно малости. Самой малости. Пылинки в механизме, нерешительности шарика, который вот-вот остановится на тридцати пяти.

Или просто: угадать нужный момент.

«А я вот, – думала Лина Сальвиати, дергая за рычаг слот-машины, – а я вот никогда ничего не угадывала». Ее обволакивал рокот казино. Слова, сказанные вполголоса, чтобы не спугнуть удачу, смешки, всплески шума во время забега механических лошадок.

Не стоило играть на выигрыш. Лина понимала, что ей следовало быть в другом месте. Но уже никуда не денешься. И к тому же, в конце концов, метод терпения сработает. Расчет вероятностей. Рано или поздно все что-нибудь выигрывают. Достаточно малости.

« Scheisse! [1] – воскликнула женщина рядом с ней. – Сегодня вечером что-то не так!»

У нее был сильный немецко-швейцарский акцент. Волосы собраны под косынкой в цветочек, и цветы повсюду: желтые розы на блузке и на юбке, стеклянные ромашки в ушах, и глаза холодные, как пара хризантем.

Лина на нее посмотрела. Обычно игроки на слот-машинах друг с другом не разговаривают. Но возможно, в казино Лугано хорошее воспитание брало верх над суеверностью. Поэтому Лина сумела изобразить полуулыбку.

– Похоже на то… Вечер не задался!

–  Was sagst du? [2] Продолжай играть! – выпалила женщина со своим акцентом, тяжеловесным, как кирка. – И без тебя тут есть кому сглазить, oder? [3]

Лина проследила за ее взглядом и увидела через пару-тройку автоматов молодого человека в вечернем костюме. На вид лет тридцать, глубоко посаженные глаза, коротко стриженные светлые волосы. Парень не играл, а смотрел на них. Лина вздрогнула. А что, если он здесь из-за меня?

– В казино приходят, чтобы играть! – изрекла цветочная особа, поглядев сперва на молодого человека, а потом на Лину. – Не приходят, чтобы ухаживать!

И резко опустила рычаг. Картинки побежали перед ней, как кусочки мозаики в калейдоскопе. Внимание женщины снова переключилось на автомат. Всякий раз – дуновение надежды по дешевке. Кладешь франк, опускаешь рычаг, все возможно… Лина отвела глаза. В больших казино, да и в маленьких тоже, никогда нельзя задерживать взгляд на других игроках.

– Хоть бы раз чуток удачи, – бормотала цветочная женщина, – ну хоть бы раз дали поиграть спокойно.

Лина отвернулась от зоны игровых автоматов. Вынужденная пауза в игре сломала ей ритм, да еще взгляд этого блондина действовал на нервы.

Ее долго не было в Швейцарии. В последние месяцы где только она не играла: от больших столиц и курортных казино до полуподпольных игровых заведений, где ставят по-крупному и куда съезжаются профессионалы, ища добычи. Наконец в поисках удачи она решила вернуться на родину.

Но стоит лишь подумать об удаче, как она пропадает. Сейчас у Лины была квартира в Лугано, несколько сот франков и гора долгов, такая громадная, и она росла сама собой: первые долги порождали другие, которые, в свою очередь, увеличивались, и так далее. А потом гора обрушивается на тебя, и ты уже больше не играешь.

Она села в баре, у панорамного окна с видом на город, и заказала минеральную воду. Вот ведь беда – она не чувствовала себя несчастной. У края пропасти ей, как ни удивительно, удавалось об этой пропасти не думать. Она сидит себе там, в своем огненно-красном вечернем платье, накрашенная и с красивой прической, молодая и уверенная в себе. До богатства один шаг.

Все зависит от того, как смотреть на вещи, подумала она.

– О чем вы думаете? – послышался мужской голос.

Лина вздрогнула. Светловолосый парень нашел ее в баре. Значит, ее догадка верна. Беды следовали за ней, облекшись в вечерний костюм, норовя рассеять последние остатки грез.

– Что вам нужно?

– Меня зовут Маттео. Вы позволите?

И, не ожидая ответа, он уселся перед ней. В руке бокал с темной жидкостью.

– Я вас не знаю, – сказала Лина, стараясь сохранять спокойствие.

– А вот и неправда. Я только что представился. У нас больше нет секретов.

– Послушайте…

– Я знаю, что вас зовут Лина Сальвиати и что вам нужно выиграть.

Маттео прервался и отпил своей темной жидкости. Лина решила, что это виски.

– Видите ли, – продолжил новый знакомый, – я знаю о вашей проблеме, потому что у меня много друзей. Но вам я больший друг, чем другим друзьям, так что вы не должны беспокоиться.

Лина задолжала не вполне благонадежным людям. Она знала, что рано или поздно ей придется кому-то из них вернуть деньги: в прошлом у нее было несколько неприятных встреч. Но этот светловолосый малый как будто отличался от обычных сборщиков долгов, которые, по большей части, только пялились украдкой на ее грудь и произносили неясные угрозы.

– Я знаком с господином Форстером, – говорил тем временем Маттео. – Знаю, что вы с ним встречались при особых обстоятельствах, благодаря профессии вашего отца.

– Но что…

– Ничего не говорите! Еще мне известно, что за последние годы вы выжали из старика Форстера немало денег. И он хотел бы получить их назад. Не чувствуете, как он дышит вам в затылок?

– Я… я не…

Маттео придвинулся к ней и слегка дотронулся до ее колена.

– Я следил за вами в казино и видел, как вы проиграли сначала пятьсот франков в рулетку, а потом не знаю уж сколько на автоматах. Что бы сказал об этом Форстер? – Маттео не стал ждать ответа. Он откинулся к спинке стула и закончил: – Форстер тоже, возможно, установил за вами слежку. Он не глуп, понимаете? Он знает, что вы в Лугано и что вы сорите его последними деньгами.

– Но что вы себе позволяете? – Лина решила отвечать в резком тоне. – Кто дал вам право…

Маттео пристально посмотрел ей в глаза:

– У меня, видите ли, есть замысел. И вот уже не один месяц я его обдумываю. И в моем замысле есть место и для вас.

Лина не знала, что сказать. Этот тип, судя по всему, был моложе ее, по крайней мере, года на четыре, а то и на пять лет, но разговаривал с ней как старший. И твердо гнул свою линию. Она испепелила его взглядом и встала, собираясь немедленно устроить скандал. Но Маттео опередил ее:

– Сейчас я должен вас покинуть. – Он тоже встал. – Но я объявлюсь снова. Очень прошу: не играйте больше!

Прежде чем Лина смогла ответить, он поспешил к выходу.

Вокруг бара ничего не изменилось. Казино – место, вечно равное самому себе. Затуманенный взгляд официантов, парочки, которые держатся за руки, бросая кости. Мальчишки, переодевшиеся взрослыми. И этот фоновый гул, размеченный однообразными голосами крупье. Лине нравились темно-красные шторы, палас, приглушающий шаги, и золотистая хромировка игровых столов.

Я не должна уступать, подумала она. Это моя война, только тут я могу решить всё. Всё, что началось, когда… Она уже не знала когда. Однажды она начала играть, на Лазурном Берегу, чтобы перебить скуку и убежать от отца. И больше не переставала: ночи, дни, отпуска, море, работу – всё поглощал этот миг ожидания перед приговором. Этот миг опьянения, когда любой исход еще возможен.

Она решила снова попытать счастья в рулетке. У нее были особые отношения с тридцатью пятью. Рано или поздно сработает, подумала она, идя за новыми фишками. А кто смеется над такими вещами, ничего не понимает в жизни. Она играла, не переставая, даже в туалет было некогда сходить. Для воспоминаний у нее в голове не осталось места.

В этот вечер удача ей опять не улыбнулась. Возможно, она не сумела забыть о том, что ей нужны деньги. Возможно, встреча с тем светловолосым парнем ее отвлекла. Так или иначе, Лина оставила в казино еще двести франков и вышла на озерную набережную.

Улица, идущая вдоль Черезио, [4] была закрыта для автомобильного движения. Лина шла, ни о чем не думая. Вокруг нее роилась летняя вечерняя толпа. Семьи на прогулке, парни с голодными глазами и девчушки, пытавшиеся выглядеть неискушенными.

Предгорье Альп летом играет в Средиземноморье. Лина миновала «Тропикал Лаунж», увидела, как мелькнули белые рубашки и татуировки. На заднем плане – темный контур гор. Ритмы сальсы и меренге терялись в озере. Лина присела на деревянный стул выпить мохито. Рядом был киоск, где продавались напитки и мороженое. Чуть поодаль – дощатый помост с латиноамериканскими танцами.

Лина пыталась вернуться к обычной жизни. В тот вечер она поставила на кон всё. Теперь ей осталось выполнить привычный ритуал: добраться до дома, принять душ, спать, борясь с духотой, а на следующий день снова приняться за поиски работы. Рядом с помостом была статуя. Человек, указывающий пальцем на небо. Лина подумала, кто бы это мог быть.

Внезапно люди и музыка стали раздражать ее. И экраны мобильных телефонов, мигавшие в тени, как светлячки за городом. Она заметила, что мужчины поглядывают на нее с танцпола заинтригованно. Да, ее вечернее платье, похоже, тут было не к месту.

Она прошла набережной до площади Реформы. Потом направилась к центру и к многоуровневой автостоянке, где оставила машину.

На улицах вокруг площади Сан-Карло народу было немного. Прочные стены домов и магазинов позволяли догадываться, что за ними – мир, где все устойчиво. При виде банка, массивного, серого, за оградой, Лине взгрустнулось. Я следую за бабочкой, за чем-то, что создано моей фантазией. Настоящее богатство здесь, думала она, настоящая надежность – за этими стенами. И однако, она знала, что уже поздно менять путь.

И дело было не только в деньгах. Когда на дворе кризис, денег недостает всем. Но Лина попросила их не у тех людей. Подходя к автостоянке, она все яснее осознавала свое положение. Форстер и его друзья были профессионалами, людьми, которые не могли позволить себе исключение из правил. И могли причинить зло: они умели быть очень злыми.

Попросить помощи? У кого? Лина подумала об отце, но тут же прогнала эту мысль. Он отказался от жизни: он все равно что умер. И все же… Лина увидела все, как при свете молнии. Она была в опасности, и она была одна. Оплатила место на автостоянке. Может быть, впервые, ища в темноте свой автомобиль, она осознала: чтобы выйти из этой ситуации, недостаточно ее обычного нахальства. На сей раз требовалось вмешательство извне. Бесстыдная удача. Что-то, что зачеркнуло бы прошлое, что оказалось бы сильнее слов крупье. Rien ne va plus. [5]

2 Садовник

Старая госпожа Августина откинулась на спинку кресла. Прищурила глаза от солнца, все ниже опускавшегося к горизонту. Расправила край юбки, слушая – как бы ненароком – стрекот цикад. Госпожа Августина любила цикад.

Камердинер принес поднос и поставил его на столик из кованого железа. Хозяйка поблагодарила его кивком головы и сказала:

– Спасибо, Жорж, выпейте что-нибудь и вы.

Жорж, в свою очередь, поблагодарил ее и налил две рюмочки пастиса. Потом сел и посмотрел в сторону парка. Грозы предыдущей недели сотворили чудеса. Гибискус наконец расцвел, а еще два куста вербены, рядом с входной аллейкой, доказывали, что и у провансальского лета есть про запас яркие цвета.

– Сегодня нет ветра, – заметила госпожа Августина.

– Верно, – кивнул Жорж, – это значит, что дождей больше не будет.

Грозы в начале лета были редки. Но их очень ждали, потому что они несли запас воды, которого обычно хватало до конца августа. Старая дама спросила у Жоржа, пойдет ли он в этом году на охоту.

– Ну, – произнес Жорж с гримасой, – попробую. В прошлом году куропаток не было видно. Но я взял пару зайцев.

– А, хорошо!

– Тех я продал, но следующих принесу вам.

– Ах, не стоит…

– Да нет, я ведь и Жану обещал… вон он, еще работает!

Жорж поздоровался с садовником, который поливал землю под розмарином, тимьяном и майораном. Госпожа Августина сказала Жоржу, чтобы он предложил рюмочку Жану; тот принял предложение, извинившись за перепачканные в земле руки.

– Взамен, – улыбнулась госпожа Августина, – принесете мне аромат розмарина!

И каждый выпил по глоточку пастиса, а цикады продолжали свой нескончаемый концерт. Вилла была построена в начале двадцатого века. Большое здание желтого цвета, с зелеными ставнями и гипсовой лепниной над окнами. Кое-где облупилась краска, балюстрада портика с каждым днем, казалось, ветшала все больше. Но, как говаривала госпожа Августина, лучше привыкать к ветхости.

Допив, садовник распрощался: ему еще надо было доделать работу и спуститься в деревню – выполнить поручение. Госпожа Августина призвала его не терять времени.

Перед отъездом он полил два куста кизила и несколько калин, особенно нуждавшихся в воде. Потом направился к восточному краю парка, где несколькими днями раньше посадил молодую оливу. Первые дни имели решающее значение для ее выживания.

Парк был старинного толка, без особо строгих линий, но с четкой разбивкой на тропинки, вкрапления леса, кустарник и цветочный декор. Главная аллея шла через луг слегка под откос, а потом раздваивалась: по одну сторону огороды, по другую – фруктовый сад. Садовник взял лопату из сарая рядом с огородами и прошел садом.

Дерево начинало наливаться силой. Садовник прибавил земли у ствола, создав что-то вроде запруды, чтобы вода оседала в выемке и не пропало ни капли. Он еще раз вскопал землю, надстроив земляную стену. Наконец взял лейку и напоил оливу.

Затем быстро умылся, переоделся и поспешил в деревню, чтобы успеть до закрытия банка и почты. Перед ним стояли бюрократические задачи: оплатить пару счетов, получить зарплату, послать три заказа на семена и черенки роз.

Он зашел пропустить стаканчик к Марселю. Перед рестораном находилась площадка, затененная тремя огромными платанами, с несколькими столиками и местом для игры в петанк. Клиентура у Марселя была пестрая: туристы, желающие попробовать какую-нибудь spcialit, [6] туземцы, заправляющиеся аперитивом, охотники, которые утешались полулитровой кружкой пива после не особо успешного дня.

Садовник присоединился к игрокам в шары. Он играл неплохо: точно бросал на приближение и, главное, был хорошим pointeur. [7] Обычно он играл в команде с Жоржем, камердинером, который зарекомендовал себя отменным frappeur [8] (в среднем пять раз из шести выбивал своим шаром шар противника), и с механиком из деревни в качестве milieu. [9]

Впрочем, в этот вечер он только чуть-чуть побросал, просто чтобы не потерять навык. На площадке становилось людно, по мере того как солнце исчезало за колокольней. Три парня на скутерах остановились у платана. Старики сидели рядом, украдкой разглядывая прохожих.

Было там и несколько туристов. Один фотографировал партию в петанк, что не понравилось садовнику. Он очень любил размеренную жизнь: сад, аперитив, выезды на рыбалку, рыночные дни и воскресную мессу. Так было не всегда, но теперь он вступил на путь, о котором давно мечтал. Среди отдыхающих у него были друзья, однако он не любил шумных туристов, особенно когда они его фотографировали.

Он как раз готовился к броску, стоя в пределах rond, [10] когда его позвал Марсель:

– Эй, Жан, тебя просят к телефону!

– Меня? – изумился садовник. – Кто же это мне сюда звонит?

Они пошли внутрь заведения.

– Наверно, родственница твоя, – сказал Марсель. – Она спросила, знаю ли я Жана Сальвиати, и сказала: узнайте у него, хочет ли он поговорить с Линой Сальвиати.

Марсель произнес фамилию с ударением на последнем «и».

– Лина Сальвиати? – переспросил садовник.

– Именно так. Родственница?

Жан Сальвиати кивнул, поднося трубку к уху, но ничего не сказал. Сначала он подождал, пока Марсель отойдет. Наконец тихо произнес:

– Алло.

– Алло, – ответил мужчина по-итальянски. – Господин Сальвиати?

На сей раз ударение стояло на втором «а».

– Да, – подтвердил садовник.

– Это администратор бара «Ла Пергола», здесь, в Лугано, – продолжал мужской голос. – Ваша дочь звонила, но потом ей пришлось уйти. Она просила меня вам об этом сказать. А теперь прошу прощения…

– Но как я могу связаться с ней? – спросил Сальвиати.

– Откуда же мне знать? Я ведь даже не знаком с нею!

– А, ну конечно… извините. Но она ничего не сказала?…

– Она только набрала номер, потом ушла и попросила у меня прощения. Но вы-то уж знаете, как найти дочь, правда?

– Конечно, – робормотал Сальвиати, вешая трубку, – конечно.

И остался в том же положении, спиной к стене, не шевелясь. Несколько секунд он слушал звуки, доносившиеся с площади, и думал о дочери. Сколько времени он не получал от нее вестей? С полгода, самое малое.

Жан Сальвиати испугался. У него на такие вещи все еще был нюх. Он чуял огонь задолго до того, как запахнет жареным. Сколько неприятностей ни сваливалось на его дочь, она никогда не принимала никакой помощи. Похоже, на сей раз передумала? Но почему? Что с ней произошло? Или что с ней должно произойти?

3 В первую очередь нужна смелость

Бывает, решаешь сделать что-то по причине, возможно, банальной, но, несомненно, убедительной, – просто другого выхода нет. Сколько Лина ни просчитывала варианты, ни придумывала планы, все равно вырисовывалось одно: субботний вечер без денег.

В казино не пойдешь, предложений о работе на горизонте не видно… Что ей оставалось? Приглашение на ужин, найденное в почтовом ящике. Сначала она не поняла, от кого оно, может быть, из-за фамилии на конверте. Но потом вспомнила блондина из казино.

Я Маттео, помните? Тот приятель, что разделил с Вами огорчения игрального вечера. Теперь, если Ваше положение не изменилось и Вы не найдете ничего лучшего, я хотел бы рассказать Вам о своем замысле. Почему бы нам не встретиться в восемь в баре на Лидо, в Лугано? Потом, если согласитесь, мне было бы приятно пригласить Вас на ужин.

Маттео Марели

Ну как можно доверять человеку, который пишет «игрального»? Ладно, подумала Лина, прикидывая, что надеть, – все равно надо пойти, заглянуть в его карты. В конце концов, ей так и не хватило духу попросить помощи у отца, хотя попытку она сделала. С тех пор как отец ушел на покой, отношения между ними не ладились. Лина не понимала его решения обосноваться в этой деревенской глуши, да еще и работая – вот уж дурацкое занятие – садовником.

Вообще-то дела у нее шли еще не совсем плохо. Если бы она нашла работу, если бы сумела на какое-то время пропасть из виду. Или если бы идея этого блондинчика оказалась стоящей…

Она решила не перегибать палку. Никаких платьев с глубоким вырезом или слишком легкомысленных юбок. Джинсы, туфли на каблуке и блузка из черного шелка. Она оставила волосы распущенными по плечам и сделала неброский макияж. В конце концов, не в шикарный же ресторан он ее пригласил.

Лидо Лугано – место о двух душах. Днем на берегу озера и вокруг бассейнов грудится толпа подростков, мам с детьми, бабушек и дедушек, прячущихся под огромными соломенными шляпами. По вечерам же бар зажигает огни и на поле боя выходят футболки в обтяжку, ногти, покрытые фиолетовым лаком, музыка и джин-тоник.

Маттео, тоже в джинсах и футболке, сумел придержать два свободных места в углу.

– Приятно видеть вас, – начал он, предлагая ей сесть. – Можем перейти на «ты»?

– Ты говорил, у тебя есть идея.

– Сейчас объясню. Выпьешь что-нибудь?

Они заказали два мартини и снова стали украдкой поглядывать друг другу в глаза. Лина все никак не могла разобраться в этом парне. Была в нем напористость и одновременно – интерес, который не выглядел поддельным. Лина подумала: а может, он просто хочет со мной переспать?

– Вижу, ты потихоньку успокаиваешься, – заметил Маттео.

– Народу тут немало, – парировала она.

– Да, неплохо. Музыка, озеро… и можно поговорить спокойно, правда?

– Конечно.

Каждый отпил своего мартини. Конец первого раунда.

Музыка и голоса не мешали беседе, но, чтобы разговаривать, нужно было сидеть поближе друг к другу. Оба поставили локти на стол. Но в то же время гам словно отгораживал их от остального мира, создавал ощущение уединенности.

– Я знаю, кто ты, – говорил Маттео, – навел о тебе справки.

– А вот я не знаю. Изволь рассказать…

– Ты можешь знать всё. Но давай без спешки. Ты влипла, причем сильнее, чем тебе кажется. Форстер со дня на день найдет тебя, хочешь ты того или нет.

– Если ты меня позвал, чтобы сказать это…

– Десятки тысяч франков. Или сотни? Сколько ты ему должна?

Лина привстала.

– Ну, довольно. Я…

– Подожди! – остановил ее он. – Я могу помочь тебе. И еще, не надо резких движений… Посмотри туда!

Неуместно, чуждо атмосфере Лидо и чуждо всему. Лина увидела человека, на которого указал ей Маттео. Крупный, мускулистый, но не в черной футболке, какие носят сотрудники безопасности Лидо. На нем был несуразный костюм в белую полоску и бейсболка.

– Но кто это? Что ты пытаешься…

– Подожди, сейчас познакомлю!

Колосс двинулся к ним, и Лина задалась вопросом, не допустила ли она ошибку. Сначала блондинчик с его намеками. А теперь этот амбал, который подошел без улыбки, пожал ей руку, сел за ее столик.

– Его зовут Элтон, – пояснил Маттео. – Друг Форстера. Если тебе кажется, что Элтон – нелепое имя, что ж, значит, мы мыслим одинаково.

– Чего вы хотите? – спросила Лина. К счастью, вокруг них было полно народу. Ей надо быть готовой бежать при малейшем признаке опасности.

– Расслабься, – сказал Маттео, – никто не хочет причинить тебе зло. Я выступил в роли посредника. Не так ли, Элтон?

– Господин Форстер говорит, что в целом он не против, – сказал Элтон. У амбала был изысканный говор и мягкий голос.

– Не против чего? – спросила Лина, которая начинала находить эту ситуацию нелепой. Но она знала, что нельзя недооценивать ни того ни другого собеседника.

– Не против полюбовной сделки, – пояснил Элтон. – В частности, потому, что господин Форстер в курсе вашего тяжелого финансового положения.

– То есть он знает, что у тебя нет ни гроша, – уточнил Маттео. Элтон продолжал:

– До сих пор господин Форстер ждал – в частности, из уважения к вашему отцу. Но теперь, когда ваш отец отошел от дел, единственным решением остается то, что было выдвинуто присутствующим здесь господином Марелли.

– То есть мной! – улыбнулся Маттео. – Элтон любит говорить красиво. Короче, дела обстоят так. Тебе нужны деньги, господин Форстер хочет получить обратно свои. А твой отец был профессионалом, одним из самых искусных.

– Но…

– Банки, супермаркеты, почтовые отделения, даже виллы и частные дома. Всё без насилия, с помощью нужных знакомств и…

– Хватит, – Лине удалось прервать его. – Мой отец переменил жизнь.

– Но у него есть кое-какие хорошие зацепки. Помимо опыта. Понимаешь, о чем я?

– Уверен, понимает, – сказал Элтон, который тем временем разжился бутылкой пива. – Замысел Маттео вытекает из добытых им сведений о некоторых довольно деликатных банковских переводах.

Один неудачный вечер в казино, думала Лина, и вот я тут. Элтон придвигался к ней и едва шевелил губами, словно читал наизусть стихи. Лина пыталась понять, где она ошиблась. За другими столиками девушки флиртовали и пьянели. Почему ей приходится говорить тут о деньгах?

– Это был бы хороший выход для всех нас, но, к сожалению, не хватает пары-тройки контактов, которые, мы уверены, у вашего отца как раз имеются…

– Но простите, – сказала Лина, – у Форстера ведь есть какие угодно контакты. Что вы…

– Господин Форстер не привык…

– …пытаетесь заставить меня сделать?

– …работать в этой специфической области. Мы…

– Ребята! – улыбнулся Маттео. – Давайте по порядку. В сущности-то надо только банк ограбить, правда?

Позднее Лина много раз вспоминала этот разговор. Амбал, который изъяснялся отточенными фразами, как профессор, запах алкоголя и пота, танцевальная музыка из динамиков. Ограбить банк! Будто из фильма какого-то слова.

Хотя… хотя, возможно, в замысле Маттео было что-то стоящее. Сколько раз Лина просила отца рассказать о его работе? Но он всегда отказывался, всегда. Пока не спрятался в Провансе, чтобы выращивать салат. И конечно, не разбогател.

Маттео же хотел работать с ней.

И хотел ее похитить.

– Рассуди хорошенько, Лина, это единственный способ расшевелить твоего отца. Без него мы не сможем получить доступ к информационной системе. И потом, нужен кто-то, знающий, как все организовать.

– Но может, я просто спросила бы у него, не хочет ли он нам помочь?

– И как ты думаешь, что бы он нам ответил?

И в самом деле, Жан Сальвиати никогда не согласился бы вернуться к своей старой жизни. Но если Форстер сообщит ему, что дочь, залезшая по уши в долги, у него в руках… и если он попросит информацию, нужную для ограбления…

– По правде говоря, – уточнил Элтон, – речь идет не столько о том, чтобы предоставить информацию, сколько о том, чтобы совершить само ограбление.

В шуме и в разноцветье Лидо слова Элтона и Маттео звучали неуместно. Но Лина сразу же поняла, что эти люди настроены серьезно. Она отодвинула бокал с мартини подальше от себя и обернулась посмотреть на озеро, ища облегчения в темноте. Они хотят инсценировать похищение, чтобы ее отец украл деньги. Потом разделят куш. А она? Она разделается с долгами.

– И может быть, – Маттео подмигнул ей, – ты даже что-нибудь заработаешь!

– Может быть?

– Ну, это зависит от того, сколько мы возьмем…

– И естественно, – Элтон прокашлялся, – тут играет роль и то, что господин Форстер желает скорейшего возврата долга.

Лина знала, что отец разобьется в лепешку, чтобы ей помочь. Но ни за что не станет совершать ограбление. Больше никогда.

И значит, ничего не остается, как обмануть его…

– Естественно, – добавил Элтон, – решение следует принимать довольно спешно.

Потом она все ему расскажет. Они еще над этим посмеются вместе. А может быть, обман даже поможет им снова сблизиться. Как игра. Оригинальный замысел, фокус-обманка, чтобы спастись от своих проблем.

Но если отец испугается? Если пойдет в полицию? Ну уж нет, это исключено.

Лина пыталась быстро взвесить все «за» и «против».

– Но и мой отец должен что-нибудь заработать!

– Видите ли, синьорина Сальвиати, – сказал Элтон, – ваш отец заработает устранение долгов своей дочери. Естественно, если украденная сумма окажется значительной, можно будет добавить определенный процент.

– Но как я могу доверять вам?

– Надо доверять, – сказал Маттео, – все мы должны доверять друг другу. Мы можем составить договор, если хочешь, но какую силу он будет иметь?

– Никакую, – ответил Элтон.

– Надо доверять, – повторил Маттео. – А то замысел не сработает.

Лина подняла брови:

– И нам придется идти на риск?

– Прежде всего, нужна смелость! – воскликнул Маттео. – И доверие. Будем сплоченными – можем сдюжить… И я говорю о деле незаурядном, поверь, Лина, – из тех, о которых говорят по телевизору!

Лина ему поверила. Что ж, у нее не было выбора. Но она не ослабит бдительности. Смелость и доверие – только слова, а Лина знала, что, когда на сцену выходят деньги, слова быстро теряют свой вес.

Элтон попрощался с щегольской учтивостью и ушел.

Лина решила расспросить Маттео поподробнее про банк, но ему хотелось сменить тему разговора. Внезапно он превратился в нормального парня посреди эйфории субботнего вечера. Скоро он убедил Лину завести речь о другом.

– Славно поработали этим вечером!

– Поработали? Но если…

– Я проголодался. А ты нет?

Они поели в приозерном ресторане, в Кастаньоле, и Лина заметила, что ей действительно стало спокойнее. Предстоящая необходимость солгать отцу ее беспокоила, но зато она уже не боялась Форстера. Она ушла от опасности. На время.

– А пока не будем больше об этом думать, – говорил Маттео. – И знаешь даже, что я тебе скажу? Почему бы нам не сходить куда-нибудь потанцевать? Тебе не надоело казино?

– Ну, в общем…

– Да ладно тебе, там одни старики! Хоть разок побудем среди молодых!

Лина улыбнулась. А вдруг я ему правда нравлюсь? Не то чтобы ограбление – только предлог, это было бы слишком глупо. Но, по сути, может – немножко, хотя бы понарошку…

– Ну так что? – наседал Маттео. – Я бы пошел в «Вера Круз», это классное место, а к тому же хозяин – мой знакомый. Что скажешь?

Они сидели за деревянным столиком в углу балкона, вдали от других посетителей. На темном глазе озера мерцали там и сям золотистые соломинки – катера с туристами или браконьерские лодки.

– Почему бы и нет? – сказала Лина, сплетя пальцы под подбородком и глядя на блондинчика снизу вверх.

Он широко улыбнулся.

– Значит, идем! Ночь – наша! Или у тебя завтра дела какие-нибудь?