Французская вдова Куликова Галина

– Хорошо, я сегодня же схожу в гараж, – пообещала Марина. – Заодно попробую поискать таинственную улику. Как вы думаете, это предмет?

– Возможно, фотография. Убийца вышел из подъезда, и ваш брат его из окна сфотографировал. Тот увидел вспышку и вскинул голову. Они встретились глазами, и ваш брат понял, что стал нежелательным свидетелем.

– Но откуда он знал, что это убийца? – резонно возразила Марина. – Вряд ли он выезжал в своем кресле на лестничную площадку и что-то видел. Да он даже в глазок заглянуть не мог! Нет, тут что-то не то.

– Да уж, загадка, – покачал головой Федор. – Еще кое-что меня смущает. Эксперт-криминалист сказал, что вашего брата могли отравить. Но как это возможно, когда он ел только дома и только ту еду, которую готовил сам или приносили вы, я правильно понимаю?

– Нет, дело не в еде, – покачала головой Марина. – Когда врач говорит «отравили», он имеет в виду, что ему могли сделать какой-нибудь укол.

– А следы на коже?

– Виктору постоянно делали уколы. Так что…

– Предположим, убийца проник в квартиру и напал на него. Ваш брат не мог ходить, но ведь руки у него двигались. Почему он не оказал сопротивления? Вы говорите, он занимался спортом. Какого он был телосложения?

– Он был сильным, – задумчиво ответила Марина. – Не то чтобы мускулы качал, но все же. Я вам сейчас фотографию покажу.

Она полезла в сумочку и достала из кошелька небольшой снимок, на котором была запечатлена она сама рядом с высоким широкоплечим мужчиной. Он был симпатичным, но смотрел слегка исподлобья, губы сложены в едва заметную горькую улыбку. По этой улыбке Федор его и узнал.

– Ну и ну, – сказал он озадаченно. – Мы ведь с ним встречались. Как-то раз он приходил ко мне в магазин, говорил, что собирается продавать библиотеку.

– Серьезно? – Марина вскинула голову и словно вся засветилась. – А где ваш магазин находится?

– На Покровке.

– Да это почти что наш район! Витя в самом деле говорил о том, что хочет избавиться от книг. Решил, что откроет новую страницу жизни, все вокруг себя изменит… Библиотеку они начали собирать вместе с женой. Наверное, Витя хотел таким образом порвать с прошлым. Книги он покупал уже совсем другие, по истории.

– Он приходил два раза, – продолжал Федор, не сводя глаз с фотографии. – Оба раза мы разговаривали с ним чуть ли не больше часа, обо всем на свете.

Федор не стал объяснять, что на работе редко тратит столько времени на болтовню. Но с Виктором они как-то сразу нашли общий язык. Он производил впечатление человека неординарного – умного, начитанного, оригинально мыслящего. Сильного парня, которому судьба подставила подножку. Чувствовался в нем душевный надлом. Федор помнил, что даже обрадовался, когда клиент впервые, вот так же скупо, как на фотографии, улыбнулся.

Пообещав приехать на следующей неделе, Виктор внезапно исчез, и так больше ни разу и не появился в магазине. Федор несколько раз вспоминал о нем, смутно сожалея, что знакомство оборвалось. Теперь стало понятно – почему.

– Послушайте, Марина, – Федор хотел накрыть ее руку своей ладонью, но в последнюю минуту раздумал фамильярничать. Вдруг она взбрыкнет? – В смерти вашего брата следует разобраться.

Марина смотрела на него во все глаза.

– Вы что, хотите сами этим заняться? – недоверчиво спросила она.

– Но попробовать-то можно. Человек погиб, и если его действительно убили, получается, что всем просто наплевать.

Над столиком повисло молчание.

– Мне не наплевать, – наконец тихо сказала Марина.

– Значит, будем разбираться вместе. – Федор не удержался и все-таки дотронулся до ее пальцев.

– Только не думайте, – ответила она, осторожно высвобождаясь, – что я специально рассказала вам про своего немолодого мужа. Чтобы вас заинтересовать.

Федор улыбнулся во весь рот. Было ясно, что она согласна начать разбираться.

– Если бы вы сказали – старый муж, это был бы аванс. А вы сказали – известный врач, на семнадцать лет старше. Прозвучало очень солидно.

– Ну, раз мы внесли ясность в наши отношения, я готова вас выслушать. Что вы собираетесь делать?

– Хочу снять квартиру, – быстро ответил Федор.

– Квартиру Виктора?

– Вот именно. На месячишко. Посидеть у окна, побродить по двору, познакомиться с соседями… И еще я дам поручение своим служащим просмотреть каждую книгу из библиотеки вашего брата. Если там есть еще записки, мы их не пропустим.

– А что буду делать я? – Марину явно завел энтузиазм Федора.

– Вы разберете коробки в гараже и попробуете найти улику. Или хотя бы ежедневник, странички из которого я нашел в книге, идет?

Они ударили по рукам, допили кофе, и Федор расплатился по счету. Уже стоя на пороге кафе, он словно между прочим поинтересовался:

– А вы расскажете обо мне мужу? Обо мне и о нашей договоренности?

Марина посмотрела на него изумленно:

– Я об этом пока что еще не думала.

Многомудрый Федор двинул бровью и усмехнулся:

– Значит, не расскажете.

– Квартиру легче всего сдать без мебели, – объяснила Марина, остановившись в центре пустой комнаты. – Я не планировала говорить новым жильцам, что здесь кто-то умер…

– Не волнуйтесь, у меня крепкие нервы, – успокоил ее Федор. – И мебель тоже не проблема. Привезу раскладушку, пару стульев и ноутбук, этого мне будет достаточно.

Он заметил, что сегодня Марина надела нарядное платье и подвела глаза. Немедленно принял это на свой счет, хотя в глубине души таились сомнения: вдруг прямо отсюда она идет на встречу или в ресторан? Может быть, у ее дорогой мамочки именины или «очень известного мужа» награждают какой-нибудь почетной грамотой? Как бы то ни было, но выглядела Марина великолепно. Федор подумал, что в такую женщину он запросто мог бы влюбиться. Или уже начал влюбляться?

– И что вы будете здесь делать? – Марина подошла к окну и поправила легкую занавеску. – Смотреть во двор, как Виктор? Но ведь если его и вправду убили, то преступника поблизости давно уже нет.

– Кто знает, кто знает…

– Вы всерьез полагаете, что история с исчезающими мужчинами в костюмах имеет отношение к смерти моего брата? – Марина повернулась к Федору лицом. – А как же убитая девушка?

– Пока что у меня нет ни одной версии, – признался тот. – Я побуду здесь, поразмышляю… Кстати, об этой убитой девушке надо разузнать поподробнее. Каким образом ее убили?

– Понятия не имею, – Марина передернула плечами. – Тетки у подъезда говорили, будто на нее напал маньяк. По другой версии, ее ударили по голове и отняли сумочку. А удар оказался смертельным…

– Хм, вопрос важный. Его следует прояснить в первую очередь.

– И как вы будете прояснять?

Федор этого пока еще не знал, но виду не подал.

– У меня есть связи, – туманно пояснил он. – Плохо то, что вы в вещах Виктора ничего для нас интересного не нашли.

– А знаете что? Давайте я привезу вам коробки прямо сюда? Вы все увидите своими глазами. Вдруг я что-то пропустила? Аркадий… То есть мой муж уже интересовался, отчего это я повадилась ходить в гараж. У него, видите ли, было несколько свободных дней… «Как назло», – про себя добавила она.

– И что вы ему сказали?

– Не волнуйтесь, я всегда найду что сказать собственному мужу.

«Ну еще бы, – подумал Федор. – Это означает: не волнуйтесь, врать я умею». Отчего-то ему стало обидно, что Марина обманывает мужа, пусть по мелочи и даже ради благого дела. Впрочем, он ведь никогда не видел этого Аркадия. Возможно, тот противный зануда, которого легче обвести вокруг пальца, нежели заткнуть. Почему она тогда с ним живет? Потому что он такой известный? Ей на вид лет тридцать пять, а ему, выходит, полтинник с гаком? Не такой уж и старик, если разобраться».

Федор решил, что как только устроится на новом месте, сразу же поищет в Сети что-нибудь про известного доктора Аркадия Игнатова. Фамилию Марины он узнал еще накануне, когда заключал с ней договор. Она хотела пустить его просто так, без денег и документов, но Федор уперся. «Я заплачу вам за месяц, и точка, – не допускающим возражений тоном заявил он. – Позже скажете мужу, что случился форс-мажор и квартирант внезапно съехал. Зачем нам с вами лишние сложности?»

Так что теперь он чувствовал себя не каким-то там авантюристом, а полновластным хозяином положения. «Плати за все, что хочешь получить, и окажешься на коне», – подумал Федор. Конечно, в его сознании немедленно промелькнула эпохальная мысль о том, что не все купишь за деньги, но он прогнал ее как непозитивную.

Еще ему ужасно хотелось пригласить Марину на обед, но это было все равно что бросать камушек в темный пруд. Неизвестно, как она к этому отнесется. И второй попытки может не быть. «Нет, лучше немного подождать, – решил Федор. – К женщине, которая по-настоящему нравится, лучше подходить осторожно, а не нестись на нее с шашкой наголо».

– Ну что ж, квартиросъемщик, – улыбнулась Марина, – надеюсь, вы будете держать меня в курсе дела. А коробки я вам сегодня же перешлю.

Вместо ответа Федор подошел и поцеловал ей руку. Вообще-то он редко выкидывал такие фокусы, только если на горизонте появлялась какая-нибудь ископаемая наследница русских дворян с библиотекой, способной заинтересовать любой музей мира. Тогда он начинал ходить вокруг нее гоголем и демонстрировать прекрасные манеры. Что касается Марины, тут он поддался эмоциям, и не прогадал – ей было приятно, это и дурак бы заметил.

Оставшись один, окрыленный Федор сделал круг по комнате и, естественно, остановился возле окна. Отюда открывался самый банальный вид. Соседний дом был прямо по курсу. В некоторых квартирах можно было даже различить двигающиеся фигуры.

Федор снова вспомнил хичкоковский триллер. Там человек в инвалидном кресле раскрыл убийство женщины, наблюдая за соседом. А тут убит сам инвалид! Наверняка убит. Да еще эти странные записи о пропадающих в подъезде напротив мужчинах…

Федор подумал, что записи о неизвестных в костюмах как-то странно прерываются, и сразу появляется запись о том, что «Он все понял». Кто такой этот «он»? Человек, который живет в соседнем доме? И который наконец заметил, что за ним кто-то наблюдает? Или за ним, или за его исчезающими гостями.

На следующий день Марина прислала курьера с обещанными коробками. Федор уже завез в квартиру все, что планировал, и устроился с удобствами. Для того чтобы работа в магазине шла своим чередом, ему нужны были лишь телефон и компьютер. Кроме того, он не собирался сидеть тут безвылазно. Отчего-то ему казалось, что расследование станет продвигаться стремительно. И лишь когда первая коробка с вещами Виктора была вскрыта и тщательно исследована, в сердце Федора закрались первые сомнения. Вдруг он ничего не найдет? То есть совсем ничего? И наблюдение за соседним домом закончится пшиком? Возможно, маньяк, заманивавший к себе мужчин в деловых костюмах, уже угомонился? Или уехал на дачу до следующей весны…

А что, если Виктор, ожидая, пока кто-нибудь из мужчин выйдет из соседнего подъезда, заметил что-то совсем-совсем другое? Ведь нельзя же забывать и об убитой девушке. Но что он мог заметить? Почему счел это важным?

Федор встал возле окна и принялся внимательно изучать окрестности. Кроме дома напротив в поле его зрения попадало еще одно здание, справа. Ближе всего находился вход в магазин бытовой химии «Чистюлюшка», в витрине которого были выставлены образцы товаров. Над образцами красовались плакаты со слоганами, которые наверняка сочинил некто, нанюхавшийся стиральных порошков. «Постирай бельишка таз и почисти унитаз», «Если парень ты веселый, покупай шампунь для пола», «Крем для чистки ванны для Тани и для Анны». От такой поэзии Федор немедленно содрогнулся. Сам бы он не пошел в такой магазин ни за какие коврижки. Возможно, там даже кассиры говорят стихами.

Вторым видимым объектом была аптека, дверь в нее постоянно открывалась и закрывалась. Вероятно, в этом районе она была единственной и пользовалась популярностью. Высунувшись из окна, Федор поглядел в другую сторону, но увидел лишь забор детского сада – глухой и недружелюбный.

Как ни крути, а дом напротив казался Федору приоритетным. «Допустим, убийца действительно проживает по соседству, – принялся размышлять он. – Нужно будет очень внимательно наблюдать за жильцами. Ведь Виктор смотрел просто так, от нечего делать. А я веду расследование».

Ночью, ворочаясь на раскладушке, Федор представлял, как будет сидеть с друзьями и знакомыми в ресторане или клубе и, поигрывая кубиками льда в стакане с выпивкой, небрежно скажет: «Со мной тут история приключилась. Купил я одну библиотеку и нашел в книжке подозрительную записку. Стал выяснять, кто ее написал, и узнал, что человека этого недавно убили. Полиция убийцу даже искать не стала, и я решил, что сам его найду. И ведь нашел!»

– Моими бы устами да мед пить, – пробормотал Федор, переворачиваясь на другой бок.

Потом лег на спину и открыл глаза. За окном было почти совсем темно, луна нырнула в темный омут и увела за собой звезды, лишь где-то справа, на краю двора, Федор знал, светятся вывески магазина и аптеки, и угрюмый фонарь цедит мертвенный свет на детские качели. От этого света, идущего снизу, двор казался колодцем, полным сосущего страха. Федор закрыл глаза, но свет вползал под веки и тянул к себе. Тогда, отбросив легкое покрывало, доморощенный сыщик вскочил и прошлепал к окну.

Дом напротив был темен, и лишь в одном окне – этажом ниже – кто-то ходил за тюлевой занавеской с зажженой свечой. Свеча двигалась вперед и назад, то всплывая вверх, то соскальзывая к самому полу. Огонек был маленьким, вздрагивающим, и кроме мутно-серой фигуры, державшей свечу в руках, разглядеть ничего было нельзя. Как завороженный, Федор простоял минут десять неподвижно, вглядываясь в пятнистую темноту комнаты, где свеча плела затейливые узоры. «Интересно, что это такое? – думал он. – Может быть, какой-то ритуал? А что, если это и есть та самая квартира? И там устраивает свои сборища какая-нибудь секта?»

Потом он на секунду отвлекся, и свеча тут же погасла, словно двигалась до сих пор только для него. Федор немного подождал, запомнил окно и снова лег на раскладушку. Сон еще долго не шел, но в конце концов все же накрыл его нежным шелковым платком.

Утром он проснулся отдохнувшим, сделал короткую зарядку и быстро принял ледяной душ. После чего устроился с ноутбуком возле окна. Было раннее утро, и дом выплюнул во двор первую порцию жильцов – тех, что шли на работу. Потом, после небольшого затишья, из подъездов посыпались старушки, вопящая детвора и мамаши с колясками. Внутрь пока никто не заходил, за исключением той же малышни, которая сновала туда-сюда как заводная.

И вдруг Федор заметил блондинку в коротком платье, которая фланирующей походкой направлялась к подъезду напротив. Она вошла во двор с улицы, со стороны аптеки и «Чистюлюшки», замедлила шаг и сверилась с бумажкой, которую держала в руке. В другой ее руке была маленькая переноска. Вероятно, внутри находилось нечто размером гораздо меньше кошки и уж тем более собаки. Возможно, морская свинка, крыса или хомяк.

Федор с любопытством проследил за тем, как девушка, еще раз сверившись с бумажкой, набрала код и скрылась в подъезде. «Искала адрес по бумажке. Вероятно, какому-нибудь ребятенку родители на день рождения решили подарить мелкую зверушку, – подумал Федор. – Теперь через Интернет можно заказать что угодно, даже домашнего питомца». Про девушку он немедленно забыл, тем более что позвонили из магазина и пришлось некоторое время висеть на телефоне.

Однако часа примерно через два во двор вошла еще одна девушка с переноской в руке, теперь уже брюнетка. «Надо же, как забавно. У нас что, пошла мода на грызунов?» – подумал Федор и через минуту уже вновь углубился в работу, не забывая поднимать голову всякий раз, когда во двор кто-то входил. Пока что ни один человек не вызвал у него подозрений. Федор был собран и спокоен… До тех пор, пока на улице не возникла еще одна девушка с переноской в руке. Не успел он и глазом моргнуть, как она исчезла в подъезде напротив.

«А ведь первые две оттуда так и не вышли, – сообразил Федор. И вдруг ужаснулся: – Со мной происходит все в точности как с Виктором! Он видел мужчин в костюмах, которые исчезали в соседнем доме. А я вижу девушек с клетками для грызунов! К кому они пришли? Что они там делают? Устраивают крысиные бега? – Он вспомнил ночной танец свечи и удивился: – Приносят грызунов в жертву какому-нибудь демону?»

Решив, что следующую девушку он ни за что не упустит, Федор сунул ноги в мокасины и рванул вниз. Однако его энтузиазм не был вознагражден. Часа три он слонялся по двору, два часа сидел в машине, слушая музыку, но ни одной подходящей девушки больше так и не увидел. Разочарованный, Федор поднялся обратно в квартиру, и как только подошел к окну, увидел закрывающуюся дверь в подъезде напротив. В двери мелькнула хорошенькая мордашка и… переноска!

По закону подлости очередная девушка появилась в тот момент, когда он сдался! Снова выскочив на улицу, Федор покрутился по двору, и тут из загадочного подъезда вышли двое мальчишек лет двенадцати.

– Эй, пацаны, – сказал Федор, чувствуя себя ужасно неуютно.

Вдруг за ними из окон наблюдают бдительные мамки да няньки? Они немедленно примут его за растлителя малолетних. А что? Шатается по двору, заговаривает с детишками. Пацаны остановились и выжидательно посмотрели на него.

– Вы девушку с клеткой для животных тут случайно не видели?

– Видели, – ответили ребята одновременно. – В ней хомяк, – добавил один из мальчиков оживленно. – Такой маленький, его одним пальцем раздавить можно.

– Тетенька дала нам посмотреть. Мы хотели его потрогать, но она торопилась, – они переминались с ноги на ногу и шныряли глазами по сторонам.

– А эта тетенька здесь живет?

– Не знаю, – сказал один из пацанов. – Вроде не живет.

– А в какую квартиру пошла эта тетенька? – тотчас задал Федор мучивший его вопрос.

– Мы не видели! – воскликнули мальчишки и опрометью бросились бежать.

– На каком хоть этаже вы хомяка смотрели? – крикнул им вслед Федор. – На втором? На третьем?

– На первом! – бросил через плечо один из пацанов. И оба они скрылись за углом дома.

«Отлично, – думал Федор, возвратившись в квартиру. – У нас в активе четыре девушки. Они входят и не выходят. Возможно, все они живут в этом подъезде, просто одновременно решили купить себе хомяков. Все это ужасно глупо».

Он убеждал себя, что все это ужасно глупо, примерно до полуночи. Ни одна из девушек так и не появилась. Конечно, они могли выйти все вчетвером как раз в тот момент, когда он бегал в туалет. Но Федор отлично помнил записи Виктора, который рассуждал примерно так же. Именно из-за этих записей Федора и точил червячок страха. С ним происходит все то же самое, что и с человеком, которого недавно убили. Убили здесь, в этой квартире, между прочим.

Он позвонил на свой городской номер и оставил на автоответчике сообщение о девушках с хомяками. Так, на всякий случай. Потом придвинул кресло к окну таким образом, чтобы видеть подъезд напротив. Через пару часов к нему подкралась дрема, и сквозь эту дрему он вдруг подумал: «А что, если Виктор тоже следил за подъездом, а увидел что-то совсем другое?» Мысль эта посетила его уже во второй раз, но задела краешек сознания и исчезла. Федор встал, помахал руками и включил ноутбук. Нет, он не даст себе заснуть, ни за что. Если уж ввязался в такое дело, надо подходить к нему серьезно.

В десять утра он, невыспавшийся, встрепанный и злой, сел за руль и поехал в большой зоомагазин, где торговали живностью. План его был простым: купить хомяка и обойти все квартиры в подозрительном подъезде, показывая этого хомяка всякому, кто откроет дверь. Тот, к кому приходили девушки, наверняка чем-нибудь себя выдаст.

В витрине магазина стояли клетки с шиншиллами, кроликами, крысами и – о радость! – хомяками. Еще одну клетку с хомяком Федор обнаружил прямо в зале. Клетка была похожа на птичью, и хомяк висел на прутьях, схватившись за них всеми четырьмя лапками. Добрый Федор сунул в клетку палец, решив пощекотать малышу брюшко, но едва дотронулся до него, как хомяк завопил нечеловеческим голосом на весь магазин. Федор отпрыгнул от клетки и вытаращил глаза. Он в жизни не слышал, чтобы хомяки так орали. Из-за полок с кошачьим кормом появилась продавщица.

– Я его только потрогал, – сообщил Федор, глядя на подлое существо, которое уже свалилось вниз и сидело на заднице посреди клетки.

– Это очень нервный хомяк, – сказала продавщица. – Возможно, в детстве его напугали. Или отлавливали неправильно – доставали из клетки рукой в перчатке. А это же стресс!

Федор представил, что его самого отлавливают рукой в перчатке, и согласился, что это, безусловно, стресс.

– Хотите купить? У нас сегодня скидка на опилки.

Федор поднял клетку и с сомнением посмотрел на хомяка. Для проведения разведоперации годился, в сущности, любой хомяк, даже с расшатанной нервной системой. Этого хотя бы не нужно было пересаживать.

– И возьмите вот этот корм. Тут семена подсолнечника, лущеный овес, кукуруза, арахис, желтое просо и морковка, – продавщица перечисляла ингредиенты с таким удовольствием, словно собиралась скормить всю коробку непосредственно Федору.

– Ладно, – соглсился тот и взял коробку, чтобы не выглядеть в ее глазах уморителем грызунов.

– Вы для кого покупаете? – привязалась продавщица. – Для детишек?

– Для себя, – ответил тот. – Хочу скрасить свой холостяцкий быт. Собак я боюсь, кошек не люблю, так что хомяк вполне сгодится.

Упоминание холостяцкого быта зарядило продавщицу недетским энтузиазмом. У нее загорелись глаза, но добыча, махнув рукой, подло ускользнула.

Сэкономив тридцать рублей на опилках, Федор вывалился из зоомагазина, рысцой добежал до машины и поставил клетку на заднее сиденье. Завел мотор и тронулся с места. Через пять минут стало ясно, что хомяк пованивает.

– Потом отнесу тебя обратно, – пообещал ему новоиспеченный хозяин. – Вместе с лущеным овсом и опилками. Отдам бесплатно. Будем считать это тратой на реквизит.

Федор дождался восьми часов вечера, когда большинство людей уже вернулись с работы домой. Обход предстояло начать с первого этажа.

Федор полагал, что, как только наткнется на «нужную» квартиру, ему все сразу станет ясно. Главное, чтобы открыли дверь. Возможно, он лицом к лицу встретится с маньяком или главой секты. А хомяк послужит раздражающим элементом. Он должен вызвать какую-нибудь реакцию, несомненно.

В подъезд Федор проник вместе с двумя старушками, тащившими из магазина сетку картошки. Вызвавшись помочь, он проводил их до квартиры на втором этаже и мысленно вычеркнул эту квартиру из списка. Решив положиться на удачу, спустился вниз и приступил к операции.

В первую дверь пришлось стучать, потому что звонка просто не оказалось в наличии. На стук долго не открывали, потом замок все-таки щелкнул, и на пороге возник мужик в трусах и майке со свекольным лицом и бычьим взглядом.

– Заказывали? – спросил Федор протокольным голосом и поднял клетку повыше.

Мужик некоторое время тупо смотрел на хомяка, потом неожиданно улыбнулся редкозубым ртом.

– Гы, – сказал он радостно, – канарейка!

И крикнул в гулкую пустоту квартиры:

– Колька, нам закуску принесли!

Сообщив, что он ошибся дверью, Федор позвонил в следующую квартиру. Вышла мать семейства, на которой висело штук пять ребятишек. Клетка привела их всех в дичайший восторг, так что Федору с хомяком пришлось спасаться бегством. Третья, четвертая и пятая квартиры его откровенно разочаровали. Дверь шестой открыла женщина бальзаковского возраста в неглиже. Она сразу дала понять, что хомяк может заинтересовать ее только вместе с Федором. Пришлось еще раз соврать про ошибку и улизнуть подобру-поздорову.

Наконец, Федор оказался у той самой квартиры, в которой вчера заметил танцующую свечу. Собравшись с духом, он позвонил. Словно предчувствуя недоброе, хомяк издал короткий писк и быстро забегал по клетке. Послышались шаркающие шаги, и Федор вообразил, что сейчас на пороге появится старуха-гадалка со свечой в руке.

Щелкнул замок, и перед Федором возник тощий тип с залысинами и кривой улыбкой. Некогда перебитый костистый нос тоже казался кривоватым. Тип был в красном шелковом халате и черных носках. Глаза у него странно блестели. Из квартиры несло благовониями, как из магазинчика этнических товаров. Некоторое время мужчины молча таращились друг на друга.

– М-м-м, – наконец подал голос хозяин квартиры. – Человечьим духом пахнет. – Блеск в его глазах усилился.

«Он полоумный, – догадался Федор. – Что делать? Может, треснуть его хомяком по голове, ворваться в квартиру и посмотреть, там ли девушки? Живы ли они? Впрочем, нет. Вдруг он там не один такой? Навалятся на меня, и пиши пропало. Говорят, сумасшедшие отличаются недюжинной силой. Даже хилые».

– Я принес хомяка, – сообщил Федор. Поднял клетку и показал грызуна.

Странный тип бросил взгляд на зверушку, потом перевел его на гостя.

– Но вы не девушка, – сказал он с некоторым сомнением в голосе.

– Не девушка, но хомяк при мне. Вам же нужен еще один хомяк?

Федор сказал «еще один», тем самым давая понять, что знает о предыдущих четырех. То есть забросил удочку и стал смотреть, заглотит ли рыба наживку. Рыба долго думать не стала.

– Был нужен, да уже взяли, – тип попытался закрыть дверь.

Однако Федор ловко подставил ногу, рискуя испортить любимые мокасины, и схватился за дверь свободной рукой.

– А может, и я на что сгожусь? – спросил он, кряхтя.

Тип тотчас перестал напирать и, задрав брови, окинул Федора неожиданно заинтересованным взглядом.

– Может, и сгодишься, – ответил он и быстро отступил в коридор. После чего поманил Федора пальцем. – Заходи, сейчас мы тебя протестируем.

Однако Федор, не будь дураком, в опасную квартиру не пошел.

– Где они? – спросил он так грозно, будто обладал правом и силой, чтобы задавать подобные вопросы.

Хомяк в клетке издал воинственный писк.

– Где, где? Сидят, морковку жрут, – ответил тип, гнусно ухмыльнувшись.

– Я имею в виду девушек.

– Я про них и говорю. Фигуры берегут. Фигура для актрисы – это ее хлеб. Поэтому настоящего хлеба они годами не видят.

– Актрисы? – озадачился Федор. – А вы кто такой?

– Я Тарасов. Режиссер. К вашим услугам, – хозяин квартиры поклонился, шаркнул ножкой в носке и сделал широкий приглашающий жест рукой. – Может быть, все-таки войдете? Кто вас прислал? Это прикол такой, мужика с хомяком мне подсиропить, или вам работа до зарезу нужна? Без денег сидите, а? Могли бы войти в образ, парик надеть, чулочки…

Федор почему-то сразу поверил в то, что Тарасов не врет. И эта сумасшедшинка в его глазах не оттого, что у него в голове что-то перемкнуло, а исключительно из-за творческого вдохновения. Полоумный режиссер, а не полоумный маньяк. Это кардинально меняло дело. Впрочем, еще неизвестно, что он здесь снимает. Не иначе порнуху какую-нибудь.

– Эй, девицы-красавицы! – неожиданно гаркнул Тарасов, – покажитесь добрым молодцам.

Послышалось хихиканье, и через минуту позади режиссера нарисовались четыре нимфы. Одна обняла Тарасова сзади за шею, другая взяла его под локоток и приникла к плечу. Третья и четвертая – обе блондинки – улыбались рекламными улыбками, вероятно на всякий случай.

– Здрасьте! – нестройным хором сказали они. – Ой, хомячок! Какой заинька! Как его зовут?

Смотрели между тем нимфы вовсе не на зверушку, а на самого Федора, причем весьма заинтересованно.

– Не знаю, как зовут, но нервы у него ни к черту, – ответил тот, несколько растерявшись от такого внимания к своей персоне.

– Вот! – поучительно сказал Тарасов. – Даже у хомяков нервы ни к черту. Стресс добрался и до братьев наших меньших. Хомяки теперь как люди. Ну что, девчонки, посмотрим, каков этот парень в деле? Кстати, как вас зовут? Мне кажется, я вас где-то видел.

– Федор Буколев. Вряд ли вы меня где-нибудь видели. Если только в книжном магазине.

– А кто снял «Книжный магазин»? – мгновенно спросил Тарасов. – Впрочем, это все ерунда, пойдемте на нашу импровизированную съемочную площадку. Не обращайте внимания на мой халат – я только что принимал ароматную ванну. Общество вынудило меня… Обычно я не моюсь во время съемок, чтобы не смыть удачу, но девчонки объявили бойкот. Надел новые носки, видите ли…

В квартире кроме Тарасова и девушек оказался еще и человек с камерой – невысокий, кряжистый, с копной кудрявых черных волос, весь обросший щетиной. От него несло какой-то тяжелой восточной дрянью, казалось, этот запах пропитал его насквозь. Глаза у него были умными и усталыми.

– Дмитрий Крутиков, оператор, – представился он и пожал Федору руку.

Тот удержался от искушения сразу же после этого понюхать свою ладонь – он готов был биться об заклад, что теперь тоже пахнет сандалом.

– Вы что же, кино снимаете прямо здесь, в своем собственном жилище?

– Это не то кино, о котором вы подумали, – ответил Крутиков. – Не полнометражное. И даже не сериал. Это особый кинопроект. Киноинсталляция, можно сказать.

– Артхаус? – проявил осведомленность Федор. – В общем-то я не удивлен. Прочитал недавно в Интернете, что открылся кинофестиваль картин, снятых мобильниками. Кстати, а где хомячки? – спросил он, повертев головой.

– Вон они, – ответил Тарасов, – все клетки вдоль стены. Хотя, по-хорошему, лучше бы их на кухню перебазировать. Девчонкам нравится кормить маленьких тварей зеленым горошком и салатными листьями. Ну-с, господин Федор Буколев, давайте на вас поглядим. Дима, сними его с обнаженным торсом. У меня появилась идея – сделать «Год хомяка» немного более фривольным. Ну? Что скажете, друзья мои?

Девушкам идея явно понравилась, поскольку им понравился Федор. Они хотели взглянуть на его голый торс.

– Может быть, сначала вы представите меня дамам? – спросил Федор с улыбкой. – Кстати, а вы тут в мае месяце не снимали никаких фильмов? Где требовались бы мужчины в костюмах с большими пакетами в руках?

Тарасов посмотрел на него изумленно, но ответить ничего не успел, потому что начали звонить в дверь. И звонили так настойчиво и длинно, что не отреагировать было просто невозможно.

– Кто там? – крикнул Тарасов, одной ногой ступив в коридор, а другую оставив в комнате.

Из-за двери глухо ответили:

– Открывайте, полиция!

Когда звонки прекратились, в дверь громко забарабанили.

– Что здесь забыла полиция? – поинтересовался Федор. Ему стало не по себе. Да и девушкам тоже. – Это очередной кастинг? Для фильма «Полицейский из Бирюлево-2»?

– Сложно сказать, – неопределенно молвил Тарасов, на лице которого появилась философская задумчивость. – Вообще-то я криминальные драмы и боевики не снимаю. Думаю, все-таки это настоящие полицейские, они ко мне частенько заглядывают.

– Частенько? – изумился Федор. – И в честь чего же?

– По самым разным поводам.

В дверь снова забарабанили.

– Вы обращали внимание, с каким пренебрежением блюстители закона относятся к частной собственности? – голосом адвоката на бракоразводном процессе возопил Тарасов. – Так лупят по двери, словно тут засел отряд «зеленых беретов».

Девушки, сбившись в стайку, испуганно наблюдали за происходящим.

– Открыли бы вы. А то ведь дверь выломают, – Федор с неудовольствием смотрел на режиссера. – Хомяков до инфаркта доведут. Они зверьки нежные, впечатлительные.

– Не стоит полицейских баловать, – небрежно махнул рукавом халата режиссер. – Необходима пауза, по Станиславскому. А то к хорошему быстро привыкают. В конце концов, я их не звал, и без того дел полно.

– Тарасов, откройте, надо поговорить, – снова раздалось из-за двери.

– Да они ведь не отстанут, – констатировал оператор. – Андрюх, ты уверен, что это полицейские?

– Не уверен. Могут быть варианты. Однажды квартиру штурмовали представители сексуальных меньшинств, возмущенные моей короткометражкой «Нелепость». Как-то националисты ломились – им не понравилось мое выступление в защиту однополых браков. И был еще смешной случай, когда дверь пытались взорвать.

– Хорошо, что ты выжил, наш гений! – пропела одна из девушек, самая высокая из всех. Тарасов был ниже ее на целую голову.

– Заряд оказался слабый, обошлось, – продолжал повествовать гений. – Потом узнал, что постарались женщины, не согласные с тем, как я освещаю тему матерей-одиночек.

– А как вы ее освещаете? – против воли заинтересовался Федор. – Если дело дошло до взрывов…

– Я считаю, их надо насильно выдавать замуж. Создать специальный государственный фонд.

– Денежный?

– Нет, отцовский. Согнать мужиков, которым надо в армию идти или которым сроки небольшие дали по ерундовым статьям. И предоставить выбор – армия, зона или женитьба. Ну, вроде альтернативной службы.

– А женщины-то как? – захохотал оператор, старательно не обращавший внимания на стук в дверь.

– Никак. Кто их спрашивать будет? Нужен законодательный акт, и никуда они не денутся.

– Ясно, почему вас хотели взорвать, – понимающе кивнул Федор.

Тут во входную дверь особенно сильно стукнули, и громкий голос заявил:

– Откройте, Тарасов, иначе будем вызывать повестками!

– Все-таки полиция, – удовлетворенно хмыкнул режиссер, почесав кончик своего кривого носа. – Как они некстати. Сейчас увидят меня в халате, девушек целую кучу, начнут версии строить.

– Можно подумать, никто не знает, что вы режиссер, – пожал плечами Федор.

– Да им плевать, кто я. Пытались уже мне притоносодержание пришить – не вышло. Участковый наш все старается. Да и соседи ему на меня постоянно жалуются. Чуть что в микрорайоне случится – он первым делом оперативников ко мне тащит. Не любит человек искусство, что поделаешь.

– Тарасов! – снова раздалось из-за двери.

– Сейчас, только смокинг накину! – закричал режиссер, срываясь на фальцет.

Подтянув носки и завернув рукава халата, он подскочил к двери, щелкнул замком и быстро отступил назад. В коридор тут же ввалились трое – один, средних лет, в штатском и двое молодых ребят с погонами сержантов. Они молча протопали мимо Тарасова и Буколева, обошли всю квартиру, не забыв заглянуть в туалет и ванную.

– Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь. Все мне ясно стало теперь! – немного фальшивя, пропел режиссер и попытался отбить чечетку, громко стуча пятками по ламинату.

Старший сердито посмотрел на него и сунул нос на балкон.

– Я квартиру не продаю, – крикнул ему в спину Тарасов, но ответа не получил.

Наконец вся троица вернулась в комнату. Вспугнутые барышни одна за другой упорхнули на кухню. Вслед за ними туда же нырнул и оператор. Слегка обалдевший Федор остался стоять где стоял – возле камеры на штативе.

– Кто эти девушки? – мрачно поинтересовался человек в штатском. Лет сорока, крепкий, с военной стрижкой и слегка пренебрежительной миной на лице. – У них есть паспорта?

– А у вас есть документики? – мгновенно отреагировал Тарасов. – Понятия не имею, кто вы такой.

– Следователь Зимин, – мужчина показал свое удостоверение.

– А где ордер на обыск? – Если Тарасов и злился, это было совершенно незаметно.