Вытхуянцы в Сочи Стародубцев Дмитрий

Девушка обернулась. Обаятельнейшая улыбка Зебра на фоне сочинских перспектив показалась ей вполне благопристойной.

— Очень приятно! — ответила она с блеском в глазах.

Обнадёженный первым успехом, полосатый скосился на её вызывающий бюст и продолжил:

— Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? Я знаю пять тысяч свежих анекдотов и одну потрясающую любовную историю!

— Да, ради бога! — девушка почему-то огляделась по сторонам. — Пять тысяч рублей два часика. Пятнадцать — за ночь.

— Э-э… Так ты?.. Ни фига себе! А чё так дорого?!

— Так Олимпиада ж!

Полосатый заметно приуныл, почесал пятку, что-то прикинул в уме.

— А сколько будет стоить пять минут?.

Воздух настолько пропитался ароматами гор, южных растений и, конечно, самого моря, что превратился в сладчайший напиток. Им не дышишь — его жадно пьёшь, захлебываясь от счастья. И тут в этом чудодейственном воздухе вдруг появилась первая тихая нота. Следом за ней кротким шелестом набежала целая музыкальная волна. В ней было столько спокойствия, столько наслаждения! Кричали чайки, шуршали камешки, доносился далеким фоном визг детей, забавляющихся в аквапарке.

Вытхуянцы, игравшие в мяч на мелководье, остановились и заворожено прислушались. Бегемот, релаксировавший у самой воды в раскладном кресле, удивленно приподнял голову.

Но эти звуки не совпадали с ритмом биения сердца Зебра. Он заметил неподалёку, прямо на пляже, невесть откуда взявшуюся музыкальную ударную установку, подбежал к ней, сел, взял палочки и вмешался в мелодию безмятежности решительным ритмом. Музыка сразу же разогрелась, повеселела. Стали собираться люди.

Вытхуянцы, легко управляясь с разными музыкальными инструментами, пели о том, какая же все-таки лепота — этот сказочный мир! Несколько часов на самолёте — и ты в раю! Всё позади: опостылевшая работа, собачий холод, вечная инфляция! Когда тебе уже начинает казаться, что эта территория от заброшенного крольчатника до Медвежьего болота, огороженная колючей проволокой государственной границы, и есть весь твой земной мир — вдруг тебя вырывает из гнусной действительности и швыряет в некий межпространственный туннель навстречу радостному слепящему свету… И внезапно открывается такая сумасшедшая перспектива, что дух захватывает! Виват, Сочи! Мы счастливы, какникогда!

Зебр рубил сплеча по тарелкам и барабанам. Жирафф, нацепив очки, довольно сносно управлялся с клавишными. Белка была на «ты» с гитарой — один в один Земфира. Осёл на ходу слагал песенные строчки и ещё успевал раздавать друзьям листки с очередными куплетами. И всем этим несусветным действом дирижировал сидевший в кресле Бегемот, размахивая сигарой, словно дирижёрской палочкой.

Вокруг вытхуянцев уже были сотни людей. Они танцевали и подпевали. Виват, Сочи!

А в небе военные самолёты рисовали цветными реактивными струями олимпийские круги, символы города, моря и сердец, влю-блённыхв этот заповедный край.

— …Гляжу, на горке, вместе с детьми, Зебр стоит, — рассказывала Белка вытхуянцам, — очереди своей дожидается, чтобы по желобу в бассейн съехать. У детишек вот такие лица… — Белка состроила мордочку глупой щенячьей радости. — И у Зебра точно такая же рожица! — она опять показала. — Один в один! А потом он чуть не подрался с мальчишкой из-за резинового баллона. Я со смеху чуть не померла!

Вытхуянцы надорвали животики. Зебр обиженно пробурчал:

— Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!

В веселье не принимал участия только Осёл. Он лишь горько вздыхал и безнадежно поглядывал в сторону закрытого на замок ларька-апельсина.

— Чего коматозишь, братишка? — Зебр подкрался к Ослу и приложил к его разгорячённой спине ледяную банку с пепси. Тот подскочил. — А я тебя предупреждал: любовь — это тебе не порножурнальчик на лекции полистать!

И наш одержимый поэт в отчаянии отвернулся. Вытхуянцы зааплодировали.

Зебр допил пепси и отшвырнул через плечо пустую банку.

— Мне тоже тут с утра навеяло, — сообщил он и принял позу пламенной декламации: — У лукоморья дуб взбесился! Сожрал кота и застрелился!

— Зебр, ты дурак! — Белка бросила в него скомканную обертку из-под мороженого. — Осёл переживает, а ты?! Его поэзия — это же так интимно!

— Вот, я помню, в прошлом годе, — попытался встрять в диалог Жирафф, — пошли мы на Медвежье болото по ягоды.

— Да ладно, не обижайся, братишка, я пошутил, — перебил его Зебр и дружески похлопал Осла по плечу. — Все знают, что ты гений. Правда, непризнанный. Ну ничего, после смерти, годочков этак через сто, тебя обязательно признают! Зуб даю!

Бегемот протянул полосатому остаток сигары, затем при помощи Жираффа передвинул свой лежак в тенек.

— Уж больно пессимистическое пророчество! — прокомментировал он. — Если бы мы в Вытху-яндии подобным образом анализировали наши социально-экономические перспективы, давно бы все перевешались на Кривом дубе.

— А что? — Зебр во всю силу легких затянулся окурком и с наслаждением выдохнул, на мгновение пропав в дымовой завесе. — Лучше горькая правда, чем серпом по яйцам! Стихи сейчас читают только те, кто их пишет. Что, нет? И то — только свои собственные!

— Ну не скажи-и-и! — опять вмешался Жирафф. Белка отложила книжку:

— Зебр в чём-то прав. Раскрутиться сейчас практически невозможно!

Зебр лукаво усмехнулся:

— Ну, при желании можно раскрутить всё, что угодно. Главное что, детишечки? Хороший маркетинг! Вот, взять допустим, книжный рынок. Где сейчас в основном книги читают?

— На рабо-о-оте? — предположил Жирафф. Зебр красноречиво показал, что его сейчас стошнит:

— А мысль одна — она прямая, как струна! Какая работа? Ты что, перегрелся? На работе есть компьютер. Все висят на сайтах знакомств и в «Одноклассниках».

— А где-е-е?

— Где-где! В туалете! А почему? Потому что там нет ни компьютера, ни телевизора! Пока ещё не додумались. Так вот, если разложить книги по общественным туалетам — через пару месяцев любой засранец станет книголюбом! К бабке не ходи! А ещё лучше — сразу напечатать автора на туалетной бумаге. Прочитал — использовал. Грубо говоря, двойного назначения. Тут и продвижение бренда, и сразу денежки с продажи рулонов. Такой раскрут (Зебр бросил взгляд на книгу Белки) даже Донцовой не снился!

— Браво! — изумилась Белка. — А избранное можно печатать на люкс-бумажке с ароматом клубники!

— А что? Это по-взрослому! — одобрил Бегемот. — Надо всё тщательно обдумать. Я как раз планирую двухтомник со своими высказываниями!

— Только, ваше высочество, будьте осторожны с государственной символикой и, в особенности, со своей фотографией! — предупредил Зебр. — Кстати, Осёл, вон твоя ненаглядная!

Все обернулись. Действительно, у Васиного ларька рабочий сгружал с тележки коробки с апельсинами. Девушка была здесь же — с блокнотиком в руке что-то подсчитывала.

Осёл приободрился, направился, с трудом сдерживая шаг, в сторону ларька.

— Ни пуха, ни пера, любовничек! — напутствовал его полосатый. — Ты там поосторожней, а то, если Миша обидится, одни чучела от нас останутся! Эй, и сочку нам зацепи на халяву!

В зале приёмов викторианского особняка собралась вся придворная знать, все мало-мальски значимые люди города. Многие оделись расточительно ярко, даже несколько маскарадно, и при этом казались необычайно возбуждёнными. Слышалось перешептывание, хихиканье, а зачастую и откровенный хохот. Впрочем, когда двери распахнулись и заждавшемуся обществу явился чопорный Бегемот в окружении своей потрясающей вытхуянской свиты, в зале зааплодировали, а один краснорожий даже закричал: «Да здравствует новый правитель! Ура!»

Нарисовался Хомяков, произнёс приветственную речь и проводил исполняющего обязанности губернатора до тронного кресла. Бегемот сел, щелкнул пальцами, в то же мгновение Жирафф поспешил подать ему сигару, а Зебр поднёс зажигалку.

— Что у нас там по протоколу? — спросил у Хомякова Председатель Советующихся, выпустив дым.

«Он сказал: по протоколу! Ха-ха!» — зашелестело в толпе.

— Вам надлежит познакомиться с приглашенными, а затем дать интервью местному телеканалу, — доходчиво разъяснил помощник губернатора. — После — «шведский стол».

С этими словами Хомяков подал знак, и тут все, кто находился в зале, загалдели и наперегонки бросились к новому правителю. Пихаясь и даже сквернословя, они сформировали длинную очередь. Только один немощный старичок в аккуратном пиджачке остался стоять в сторонке.

Жирафф в испуге спрятался за кресло, а Зебр надул из жвачки пузырь:

— Ни фига себе ажиотаж! Как на футболе! Надо бы металлоискатель и пару омоновцев!

Однако Бегемот лишь повальяжнее устроился в кресле:

— Спокойно! За дело берусь я!

Итак, едва ли не все присутствующие посчитали за честь представиться исполняющему обязанности губернатора. Бегемот, как тонкий политик и опытный руководитель, постарался с каждым обмолвиться хотя бы парой слов, а некоторых важных чинуш и высокородных особ обласкал своим вниманием. Дам он одаривал щедрыми комплиментами, спортсменов-олимпийцев — смелыми прогнозами, инвесторов — обещаниями всяческого содействия. Время от времени он стряхивал пепел в пепельницу, которую всякий раз подносил предупредительный Жирафф.

— Какой очаровательный мужчина! — восхищенно воскликнула тучная женщина, увешанная килограммами золота. — Комильфо!

Она только что пообщалась с Бегемотом.

— Мадам, на вас столько золота! — подивился Зебр. — У вас собственные золотые прииски? Возьмите меня директором! Честное слово, я буду красть на двадцать процентов меньше, чем ваш сегодняшний управляющий!

«Золотая» женщина остановилась, в упор оглядела полосатого, словно приценивалась к новой блузке.

— Какой хорошенький клопик! — она потрепала его по щеке. — Нет, солнце, у меня частная гостиница в центре города. Не хочешь вечером со мной поужинать?

— Клопик? Хм! — Зебр понюхал у себя подмышкой.

Возраст женщины угадывался с трудом — она явно гордилась своей моложавой внешностью. Разве что, её глаза — они безошибочно выдавали её паспортную подноготную: за пятьдесят. У Зебра появилось необычное, совсем не свойственное ему чувство: его хотят поиметь. Он теперь готов был живьём сожрать свой несдержанный язык.

— Мадам, вы такая фешенебельная, что мне не рентабельно! — нашёлся полосатый и попробовал ускользнуть в сторону.

«Золотая» женщина железной хваткой удержала его за запястье.

— Приходи ко мне ночью! — похотливо зашептала она ему в лицо, обдавая запахом котлет с чесноком. — Я оставлю окно открытым. Белый особняк на улице Роз. Не пожалеешь!

— Мадам, окон так много, а времени так мало! — Зебр вырвал руку и подтолкнул к женщине Жираф-фа: — Это Федя, наш младший научный сотрудник!..

Между тем первая волна желающих засвидетельствовать свое почтение новому правителю спала. Теперь Бегемот неспешно общался с депутатами, коммерсантами и представителями диаспор. Реверансы и дифирамбы как-то незаметно сменились жалобами и просьбами.

— Я прэдставляю ассоциацию ювелиров города, да! — поклонился импозантный армянин. — Моя фамилия Воскерчян!

— Очень приятно! — натянуто улыбнулся, слегка подуставший Председатель.

В последующие десять минут Бегемот, зевающий с закрытым ртом, выслушивал душераздирающие жалобы ювелира на коммунальщиков, налоговиков и, в особенности, на милицию, пытающуюся «кры-шевать» ювелирный бизнес города.

— И сколько они просят за крышу? — поинтересовался Председатель Советующихся.

— О, очень много! Дэсять процентов, да!

— Хм, это нормально! — пожал плечами Бегемот, но тут же опомнился: — Что?! Какое беззаконие!

Тут в разговор встрял Зебр:

— Позвольте, ваше превосходительство, я разберусь!

С этими словами он увлек армянина за кресло.

— Не следует, батенька, беспокоить столь коронованную особу этакими пустяками! — устыдил ювелира полосатый. — Твоя проблема, конечно, не всунул-высунул, но в принципе решаемая!

— С кем имею честь, да? — испуганно поинтересовался тот.

— Тайный советник по особым делам! — Зебр вытащил из кармана роскошную визитку Рудольфа, быстрым волнообразным движениям провел ею у глаз собеседника. — У Его высочества очень длинные руки! Вот, помню, обратился к нам Иран за помощью. Мол, США продыху не даёт, денег за «крышу» требует, войной грозит. И что вы думаете?

А? Решили вопрос! Один наш человечек в ЦРУ в секретном докладе президенту Америки всего одну буковку подправил в названии страны, на которую следует наехать. «Н» на «к»…

— Помогите нам, мы в долгу не останемся, да! — схватил полосатого за грудки Воскерчян.

— Не боись, дружочек! — мягко высвободился Зебр. — Делов-то на копейку! Только… эээ… авансик бы не помешал! Жизнь тяжёлая, да!

Воскерчян почему-то покраснел, полез в карман и дрожащими руками вытащил пачку денег. Он, было, собрался выщипнуть из неё несколько купюр, но Зебр поспешил вытянуть из его пальцев всю стопку.

— Иди, да! — полосатый стряхнул с плеча ювелира несуществующую пылинку и слегка подтолкнул его. — Считай, что дело сделано! И скажи там своим, чтобы теперь ментов не боялись! Чуть что — сразу на три буквы!

Счастливый Воскерчян удалился.

Спустя минут пятнадцать Бегемоту представился один из ответственных милицейских чинов — полковник Пронин.

— Что же вы, детишечки, этих, как их… ювелиров обижаете? — упрекнул его Председатель. — Нехорошо! Мы разочарованы!

— Ювелиров? — переспросил Пронин, воинственно выпятив чугунный подбородок. — Первый раз слышу!

— Как? — изумился Бегемот. — Вы не знаете, кто такие ювелиры?!

— Позвольте, ваше преосвященство, я разберусь! — опять вмешался Зебр…

Вскоре за троном Бегемота полковник оправдывался перед полосатым:

— Ювелирные салоны, товарищ генерал, по закону положено охранять! А они не хотят чтить законы! Я уж не говорю про то, что золото у них контрабандное, клейма фальшивые, от налогов уходят! И граждан других национальностей в этот бизнес не допускают! А зарплаты у нас в милиции — два раза на пляж сходить. Кадры разбегаются. А требуют с нас в десять раз больше, чем раньше, потому как Олимпиада!

Оскорбленный подбородок Пронина превратился в пудовую гирю.

— Как я тебя понимаю! — посочувствовал Зебр. — Ох уж мне эти нацменьшинства! Ни туда, ни сюда! За ними ваще глаз да глаз нужен! А то не успеешь оглянуться, как они уже нацбольшинства! А в Выт-хуяндии чё твориться, я спрашиваю?! — он кивнул на Жираффа.

Пронин просветлел.

— Давай так, полковник! — продолжил полосатый. — Мы вам ювелиров, а вы нам чисто по-братски! Как говорится, фифти-фифти! Чтобы все! Согласен?

Подбородок Пронина полегчал до веса пылинки.

— Так точно!

— Только надо бы авансик. А то мы так поиздержались в дороге! Сам понимаешь, личный самолёт с джакузи, наполненной морской водой, четыре стюардессы.

Милиционер с готовностью полез в фуражку и извлек из-за околыша несколько пятисотевровых бумажек.

— И не церемоньтесь там с этими неудачниками! — напутствовал Зебр. — А то возомнили о себе чёрте чего!

Наконец, присутствующие вернулись на свои места. Сейчас же парадные двери распахнулись, и в зал расхристанной бандой ворвалась съемочная группа со жгучей брюнеткой во главе.

Брюнетка бросилась к Бегемоту и сунула ему в рот свой грушеобразный микрофон:

— Здравствуйте! От имени наших телезрителей поздравляю вас с назначением! Скажите, не повредит ли Ваша новая должность национальным интересам Вытхуяндии?

Сразу две телекамеры взяли лицо Председателя Советующихся крупным планом. Тот поспешил принять авторитарную позу и начал с пафосом:

— С точки зрения банальной логики фрейдо-марксизма, макроэкономика зарождающихся метрополий, даже в условиях политического манипулирования и реинтеграции, имеет градообразующее, я бы даже сказал — базисное значение.

Придворная знать откровенно захихикала. Брюнетка в ужасе прикусила губу.

— Это он с нами разговаривает? — Зебр оглянулся вокруг себя.

Тем временем Хомяков мелкими шажками скользнул в сторону, приоткрыл портьеру и скрылся за ней. Через минуту он уже был в спальне губернатора.

— Молодец, Хомяков! Ох! Я сейчас лопну от смеха! Посмотри, ну и рожи! Выношу тебе благодарность!

Михал Михалыч лежал в своей отмеренной морскими милями кровати и щёлкал пультом, меняя изображения на пяти экранах, встроенных в деревянную панель стены. Один экран транслировал общий вид зала, заполненного людьми, другой — Бегемота, интервьюируемого брюнеткой с телевидения, третий — Зебра, пересчитывающего за спинами вытхуянцев деньги.

— Всё, как вы хотели! — поклонился Хомяков.

— А что там Пронин-то суетится? Ты что, не предупредил его, что всё это шутка?

— Не успел, Михал Михалыч! — помощник губернатора виновато развёл руками и бросил взгляд на сервированный аппетитным обедом столик возле кровати. — Он только из Москвы вернулся. Семинар там у них какой-то проходил по культуре межнационального общения.

— Ясно. Ты тогда, знаешь чего? Скажи ему, чтобы он их проверил как следует. Что, где, когда, сколько!

— Есть.

Губернатор выбрал из фруктовой вазы крупный персик, задумчиво покрутил его в руках и кинул посетителю.

— Слышь, Хомяков! А тебе не кажется, что мы с тобой того. переборщили малость?

— Всё в порядке, Михал Михалыч! — помощник губернатора из вежливости надкусил персик. — Они у нас на крючке. Считайте, что их деньги у вас в кармане!

— Ладно, дружочек, только ты не тяни! Я уже устал дурака валять. К тому же со дня на день кувейтский шейх сюда прибудет. Он такие деньжищи может в нас инвестировать, что даже у этих волосы дыбом встанут! — Губернатор показал рукой куда-то на север. — Так что надо поскорее с этими… под-хуянцами заканчивать! Понял?

— Так точно! Сделаем!

— А с этим Воскерчяном, ох, я разберусь! Мало не покажется! — Михал Михалыч воспользовался пультом, и на экране очутился ювелир, передающий Зебру деньги. — Он у меня билетики входные будет на пляже продавать!

В зале приёмов изголодавшиеся гости штурмовали «шведский стол». Деликатесы исчезали с тарелок, словно по волшебству. То тут, то там возникали мелкие стычки. Зебр, чертыхаясь, выбрался из давки, с цирковой сноровкой сохраняя равновесие «пизанской башни», которую возвел на своей тарелке из самой разнообразной еды. Поблизости он обнаружил жгучую брюнетку с коктейлем в руке.

— Здравствуй, детка! Ты чего трубу третий день не берёшь?! Или кинуть меня решила?

Полосатый ловко выдернул из середины «башни» очищенную крупную креветку и, проглотив её, облизал пальцы.

— Что ты, сладкий! — брюнетка обвела пальчиком контур его губ. — Я только о тебе и думаю! Боже, какие у тебя красивые губы!

— Ну, так в чём же дело?! Я в твоём распоряжении!

Зебр заметил Жираффа, который с голодным взглядом и пустой тарелкой в руке никак не мог протиснуться к «шведскому столу», и подозвал его:

— Профитроли, псст сюда!

— Что-о-о?

— Смотри: еда, — полосатый показал глазами на свою «пизанскую башню». — Сплошь дефицит. Всего пять долларов!

— Я и са-а-ам могу! — Жирафф было отвернулся.

— Как хочешь! Только там одна картошка осталась!

Жирафф подзадумался, нехотя полез в кошелёк…

— Ты не понимаешь! — брюнетка пугливо огляделась. — Я не должна тебе этого говорить. Меня преследуют! Если нас увидят вместе — нам хана!

— Да ладно! Кто тебя преследует? — не поверил Зебр. — Поклонник, что ли, очередной? Или, ха-ха, сочинская мафия?

Он остановил официанта с подносом разлитого по бокалам шампанского, опустошил сразу два бокала, а третий взял в руку.

— Ты, конечно, мне не поверишь. И то, и другое! Меня преследует глава мафии! Однажды он увидел меня по телевизору и сразу влюбился! — жгучая брюнетка готова была заплакать. — Они следят за мной! А всех мужчин, которые даже случайно оказываются рядом, уничтожают! Мой бывший молодой человек до сих пор в реанимации! А ещё одного они сбросили с пирса в море с камнем на шее! А он совсем ни при чём! — Зебр в испуге громко отрыгнул газами только что выпитого. — Теперь я не знаю, что и делать! Хоть из города беги!

Полосатый смущенно ковырнул пальцем в зубах. Такой поворот событий явно не входил в его планы.

— Ни фига себе! Предупреждать, между прочим, надо! У меня грыжа, мама больная и четыре кредита!

— А ты не спрашивал! — огрызнулась брюнетка. — Может, ты мне поможешь выбраться из этой истории?

Они оглянулись на шум: Жирафф не донёс «пи-занскую башню» — уронил её, да ещё и сам поскользнулся на покатившейся по полу оливке.

— Да счас!!! Как говорили у нас в гербалайфе: мы не покупаем чужих проблем! Прощай! Забудь моё имя, порви мою фотку, отнеси в ломбард мои подарки!

— Пока, солнце! — опечалилась брюнетка.

Но Зебр не спешил уходить, какая-то мысль сверлила его мозжечок.

— Послушай, детка, а ты меня случайно не разводишь?

— Я?!

Жгучая брюнетка бегло огляделась, подметила одинокого старичка в опрятном пиджачке и игриво подмигнула ему, давая понять, что вовсе не против. Старичок выпучился на неё. Она что-то изобразила язычком, показывая, что спектр её пристрастий достаточно разнообразен.

— А вот и он! — зловеще прошептала брюнетка, незаметно показывая на старичка.

— Кто?

— Глава мафии! Полосатый пригляделся.

— Чё? Этот пиджак?! Так странно! Да это ушлёпок какой-то!

— Не скажи! Видишь, как смотрит? Всё, он тебя запомнил! Берегись!

Пиджак, действительно, смотрел именно на них, с укором и даже с вызовом во взгляде.

Впечатлительный Зебр внезапно ощутил тяжесть привязанного к шее камня. Он звонко сглотнул слюну.

Глава 9. Бойся Сочи, мы идем!

Я знаю массу ответов. Подобрать бы к ним вопросы.

Вытхуянский политик

— И что больше всего меня поражает, детишеч-ки, — делился Бегемот за завтраком в апартаментах губернатора, — ну никто, ну совершенно никто не знает английского языка! Как они собираются Олимпиаду принимать? Ума не приложу!

Накрытый на пять персон стол обслуживало аж трое официантов. Количество предметов и приборов на белоснежной скатерти потрясало воображение. Да ещё и свежий букет полевых цветов.

Один стул был пуст — Жирафф самым необъяснимым образом отсутствовал.

— А не хрена! Пусть они сами русский учат — великий и могучий! — высказался Зебр с набитым ртом. — А тех, кто не знает — ваще к соревнованиям не допускать! Кстати, это тема! Создать специальную линг. лингвистическую комиссию. Я, так и быть, могу её возглавить…

— Пупсик, убери локти со стола! — потребовала заспанная Белка.

Полосатый нехотя убрал.

— Нет, студентик, так не годится! — усомнился Председатель Советующихся, расколупывая яйцо.

— Я вон вчера поговорил с российскими спортсменами, они даже русский язык толком не знают. Не ровен час — вообще выступать будет некому!

— Ну, с ними-то мы разберемся! — отмахнулся Зебр.

— Им со скидкой: сто евро — зачётик! А пятьсот — это в пакете, если надо ещё и потопить конкурентов…

— Зайка, салфетку положи на колени! — опять вмешалась рыжая.

Полосатый не удержался от гневной реплики:

— Как вы мне надоели с вашим дворцовым этикетом!

— У меня иной стратегический замысел, раз уж я здесь теперь самый высокопоставленный, — покачал головой Бегемот. — Устроим в Сочи месячник английского языка. Так сказать, метод погружения, а по-современному — дайвинга…

— Уау, дайвинг в Сочи?! Ха-ха! — Полосатый оттянул свои уши, высунул язык и вытаращил глаза.

— Это только для подводных бомжей! Я вон вчера нырнул поглубже, там такое на дне!

— Это другое, — увлёкся французскими булочками Бегемот. — Из мусора, собранного с морского дна, мы возведем целый остров. И назовём его Совет. и какое-нибудь второе слово. Законспектировали? Я уже подписал указ. А касательно месячника… В течение всего этого срока жители города должны будут говорить только по-английски. Чуть что — крупный штраф. Хочешь, не хочешь — а заговоришь!

— Так странно! — не понравилось Белке. — А вот если, к примеру, женщина рожает? Тоже по-английски?

— Вы же знаете мои правила: не в моих правилах делать из правил исключения! — Бегемот густо намазал булочку чёрной икрой. — К тому же до родов будет сколько угодно времени подготовиться!

— Тоже тема, кстати! — Зебр от удовольствия заелозил на стуле. — Я буду собирать штрафы, а Жи-рафф — шакалить провокатором!

Тут-то и появился длинношеий — взлохмаченный, с помятым лицом и не разлипающимися глазами.

— О, лёгок на помине! — осклабился полосатый. — Эскимосы рулят!

— Где вы пропадали, господин советник? — нахмурился Председатель Советующихся.

— Ну, не зна-а-аю! — промямлил Жирафф, без сил опускаясь на стул. — Я не по-о-омню!

— Я знаю, где он был! — сообщил Зебр. — На улице Роз!

— Это правда? — надавил тяжёлым взглядом Бегемот.

— Я не ду-у-умал, что так всё получится! — Жирафф всхлипнул. — Принять её приглашение было не самой лучшей иде-е-ей!

— Так-так! — полосатый постучал пальцами по столу. — Профитроли, какой, говоришь, номер мо-билы у твоей жены?

— Это ты меня с ней познако-о-омил! «Федя, наш младший научный сотрудник!..»—Жирафф неожиданно набросился на Зебра с кулаками. — Ты кры-ы-ыса!

Осёл подскочил к советнику, вежливо заломил ему руку и усадил на место.

— Я крыса?! — полосатый, казалось, сейчас выпрыгнет из штанов. — Между прочим, если есть крысы, значит — корабль плывет!

— Жирафф, успокойся, скушай вафельку! — попыталась разрядить обстановку Белка. — А лучше яичко!

— Я яйца не е-е-ем! У меня на них аллергии-и-ия! — советник ещё сжимал кулаки.

— Опаньки! — обрадовался Зебр. — Теперь я знаю, кому доверить свою птицефабрику!

Разборки прервал телевизор в углу. Начались новости, и сразу о Бегемоте. Жгучая брюнетка с необычайной интригой в голосе поведала телезрителям о тяжёлой болезни губернатора Сочи и о главе Вытхуяндии, который, можно сказать, спас город, любезно согласившись побыть в роли местного правителя.

Вот Бегемот принимает поздравления; вот, не глядя, подписывает пачки документов. Вот он за письменным столом в кабинете заболевшего губернатора со скукой выслушивает очередного посетителя, из любопытства нажимает какую-то кнопку, и вдруг посетитель проваливается под пол.

А вот у необъятного макета города он деловито обсуждает с архитекторами планы реконструкции центральных районов. Тыкает сигарой в разные места макета: этот дом снести, здесь поставим точную копию Колосса Родосского, здесь организуем коммерческий танкодром — типа ипподрома, тоже с заездами и ставками. Градостроители конспектируют. Бегемот случайно сшибает локтём пару кварталов и говорит в свое оправдание: «Ммм… это тоже снести. Понаставили тут!». Архитекторы переглядываются, но продолжают записывать.

Остальным вытхуянцам жгучая брюнетка тоже уделила внимание. Белка, краснея от удовольствия, выслушивает комплименты какого-то местного плейбоя. Тучная женщина в золоте зажала в углу Жираффа. Осёл поджидает кого-то в коридоре с красивой розой в руке, нашёптывает себе под нос рифмы. Зебр собирает пухлые конверты с окруживших его чиновников городских служб, и далее обрывок его фразы: «Обычно я работаю в штатском!»

В комментариях корреспондентки часто проскальзывал сарказм, но сыто отвалившемуся на спинку стула Бегемоту репортаж явно нравился.

В конце сюжета Бегемот заявляет: «Дорогие сочинцы! Нас ждут великие дела!» В кадр сбоку влезает рыло Зебра: «Бойся, Сочи — мы идём!»

После завтрака объявился Хомяков и сообщил Бегемоту, что его ожидают в горсовете — машина у подъезда. Проштрафившегося Жираффа отослали спать, Осёл отпросился в аквапарк — помогать Василисе, а Белка сообщила, что едет кататься на яхте — её, видите ли, пригласили. Затем помощник губернатора с таинственным видом повел Зебра в переговорную.

— Я знал, брателло, что этот разговор рано или поздно состоится! — понуро сообщил полосатый.

В наглухо занавешенном помещении приглушённый свет люстры освещал в основном стол, обтянутый зелёным сукном. Из полумрака угрюмо поглядывали персонажи старинных картин из коллекции губернатора.

Страницы: «« « 345678910 » »»