Битва за Кремль Логинов Михаил

Глава 1

– Через два часа они будут в городе!

– Вообще-то, если они Подосиновец проехали и помех на дороге нет, то через час сорок.

Иван Архипович Воскобойников, начальник департамента экономического развития области, вполголоса обругал Леонтия Юрьевича Подпрыгу, начальника департамента финансов, «расчетливым занудой» и опять уставился на карту области. Казалось, его взгляд чертил вдоль федеральной трассы № 8 пульсирующую красную линию. С каждой секундой невидимая линия удлинялась в сторону города, и кончик ее украшала грозная стрелка. Дойдет – и удар.

Долго на карту любоваться не удалось. В кабинет вошел губернатор.

– И что придумали, орлы? – спросил он с порога, едва не сорвавшись на крик.

– Обратиться к МЧС, напрямую в Москву, – сказал Воскобойников.

– Выставить ОМОН, – сказал Подпрыга.

– МЧС уже не поможет, – зло сказал губернатор, – третий раз повторяю. ОМОН ставить придется. Если ничего умнее не придумаете, чем с ОМОНом на всю Россию прогреметь.

Вице-губернаторы возражать не стали. Они уже привыкли: когда начальник волнуется, то зовет их в кабинет по селекторной связи, причем не поодиночке, а всех сразу. Когда у губернатора реальный стресс, он, в порядке самоуспокоения, обходит кабинеты подчиненных, спрашивая совета.

Применительно к данной ситуации мандраж губернатора, как и прочих обитателей здания обладминистрации, был объясним. На город надвигалась катастрофа – и до того, как все станет совсем плохо, оставалось часа полтора.

Катастрофа стала совпадением нескольких более-менее обыденных событий. Зима, как всегда, подкралась незаметно и проявилась ливневым снегопадом на севере области. Холодный фронт столкнулся с теплым арьергардом и завалил шестидесятикилометровую полосу пористым, почти влажным снегом. В эту полосу попал изрядный участок трассы № 8, и она за один вечер стала непроезжей. Если, конечно, не расчистить.

Расчистить не удалось. Обычно договаривались с соседней Вологодской областью и снегоуборочную технику перебрасывали оттуда. Но за такое доброе дело полагалось платить. Область же не рассчиталась с соседями еще за прошлогоднюю расчистку. Вологжане заартачились, потребовали погасить долг. Губернатор тоже заупрямился… Себе на беду.

В снежной ловушке оказался весь транспорт, идущий на север. Дорожники расчистили путь к отступлению, им воспользовались легковушки и автобусы. Сложнее было с дальнобойщиками: обходной маневр им решительно не нравился.

Может, в самом начале они бы на него и согласились. Если бы не авансы, полученные от областного МЧС, которое само не понимало всей глубины катастрофы. «Не парьтесь, мужики, перекантуйтесь денек, мы дорогу расчистим. Термосы, горячее питание – подбросим».

Так и не подбросили, а ждать пришлось сутки, потом вторые сутки. К исходу третьих, когда никакой перспективы выхода не обозначилось, в головах шоферов тридцати большегрузных машин появилась общая мысль: кинули! Нервы и бензин были на пределе. Поэтому, когда кто-то крикнул у костерка: «Айда в город, разберемся с этими уродами», клич подхватили все. Развернулись и помчались. Еще не зная, что сделают с областным руководством, прибыв на место.

Следовало ожидать самого плохого – один из чиновников уже стал заложником бунтарей. Начальник транспортного департамента Крупицын два дня кормил шоферюг бесконечными «подождите, подождите». Теперь его автомобиль был затерт в середину колонны: не выехать, не отстать. Шоферы подгоняли чиновника гудками и собирались конвоировать до областной администрации, на очную ставку с губернатором. Пусть скажет: своей ли волей врал или по приказу начальства.

Что скажет бедный Крупицын?

Губернатор этого тоже знать не знал и узнавать не собирался. Потому-то обладминистрация и ввинчивалась в нарастающий ужас с той самой минуты, когда стало известно о грядущем нашествии на город колонны дальнобойщиков.

И все же еще больше, чем возмущенных шоферов, губернатор боялся неизбежных отзвуков события. Пока что происходившее в области умещалось в рамки погодной сводки, совмещенной со сводкой ГИБДД. Но теперь происшествие пахло открытой формой социального протеста.

– Феденька, ты проверял, утекло что-нибудь? – спросил он.

Федя Кинжальников – начальник информационного департамента, по совместительству пресс-секретарь губернатора и лидер областного отделения корпуса «Наши» – отрицательно помотал головой.

– Все в порядке, Олег Вячеславович. Суббота, тишина, футбол. Дальше области новость не пошла. Только в центральных агентствах есть сообщения со ссылкой на нас, что дорогу расчистим не позднее пятницы.

– И кто тебя за язык тянул? – рыкнул губернатор, забывший, что именно он и тянул.

Феденька благоразумно отмолчался.

На пороге появился Анатолий Стрелецкий, начальник областного УВД. Вообще-то ему бы следовало отслеживать ситуацию в своей конторе и принимать решение. Но главный силовик области надеялся, что заморочка рассосется вне пределов его компетенции. Если дойдет до ОМОНа, то крайним в итоге будет он.

Поэтому Стрелецкий и бродил за губернатором, как за президентом ходит адъютант с ядерным чемоданчиком: я хранитель кнопки, но, когда применять, решать не мне.

– Ты гаишников на дороге выставил? – спросил губернатор, предчувствуя, что собеседник мотнет головой.

– И не пытался. Народ озверелый – увидят ментовскую машину на дороге, так еще по газам поддадут. Надо коммунальную технику ставить, в два ряда. Она вообще-то готова…

Стрелецкий замолчал, и губернатор, казалось, услышал непроизнесенные слова: «Но без вашей санкции блокировки не будет».

– А с личным составом как?

– Тут тоже не очень хорошо. Половина ОМОНа в Заборском. Пятидесятилетие леспромхоза, следят, чтобы мордобой без поножовщины обошелся.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным постукиваньем ходиков.

– Ну, – наконец сказал губернатор, – будут предложения? Васильич, что скажешь?

Васильич, начальник департамента финансов, самый пожилой участник импровизированного совещания, до того лишь молча вздыхавший, обернулся к начальнику:

– Или блокировать на объездной трассе да еще на Старом шоссе с приказом стрелять по колесам, если пойдут на прорыв. Или…

Губернатор недолюбливал Васильича за то, что его варианты «или» всегда были неприятными. Но терпел все двенадцать лет своей работы, так как лучше, чем он, никто придумать не мог.

– Или просить Столбова решить проблему.

Окружение посмотрело на Васильича примерно так, как набожный аббат взглянул бы на послушника, предложившего вызвать демона преисподней. Однако Васильича интересовал лишь ответ губернатора.

– А что он попросит? – наконец сказал глава области.

– Не знаю, – неторопливо ответил Васильич. – Знаю, что не попросит одного – вашей отставки, Олег Вячеславович. А если блокировать, то без драки не обойдется. Тогда уже завтра утром об этом растрезвонит вся… – взгляд на Феденьку, чтобы вспомнить нужное слово, – вся блогосфера. Днем здесь телевизионщики, а потом – президентский указ.

Опять немного тишины.

– Звони ему, Васильич, – наконец произнес губернатор, страдальчески поморщившись…

Полоса снегопада была узкой, а ответвления федеральной трассы на областной центр не коснулась вообще. Поэтому ничто не мешало тридцати фурам на полной скорости приближаться к намеченной цели. Оказаться на пути такой колонны решился бы не каждый самоубийца. «Вольво» и КамАЗы ревели так, будто пытались перегудеть друг друга.

Что делать в областном центре, точно не знал никто. Но с каждым километром, отброшенным под крутящиеся колеса, цель конечного маршрута становилась все дальше и дальше. И это лишь разжигало злость.

Когда до областного центра оставалось километров пятнадцать, лидер колонны понял, что дорога не пуста. Поперек дороги стояла машина – «форд-эксплорер», а перед ней – человек.

Неведомый чудак грамотно выбрал место. Мощные желтые фонари соседней автозаправки освещали его издали. Смотри, решай: давить или ехать дальше.

Прерывистые гудки слились в неразрывный, нарастающий вой. Казалось, еще миг – и эти звуки поднимут автоприцепы на крыло и они помчатся над шоссе эскадрильей перегруженных бомбардировщиков.

Человек на дороге не шелохнулся.

– Больной? – сказал Вася напарнику.

Не то чтобы Вася рвался в лидеры сумасшедшего набега. Просто он в них оказался. Не отступать же. И он всю дорогу подбадривал себя хриплыми матюгами, взвинчивая в себе решимость снести с дороги любую баррикаду. Ну разве если ОМОН выставит БТР.

Сейчас же азарт Васи разбавило любопытство. Если больной, то откуда такая тачка? За десять лет дальнобойных поездок Вася всякого повидал, психов на дороге видел тоже. Но не с такими машинами.

Все равно, если бы богатый псих стоял сбоку от своей машины или сзади нее, – снес бы на азарте. А так – не смог.

Наверное, можно было бы извернуться, чиркнуть по обочине и объехать заграждение, заодно задев и тачку. Вася отказался от этого маневра не только из-за риска. Любопытство победило.

Едва нажав на тормоза, Вася понял, что стал невольным командиром всего бунта. Его могли бы объехать. Но раз передний решил встать, значит, вставать всем.

Колонна стопорилась медленно и нехотя, со скрежетом и миллиметрами между кабиной и грязными дверцами фургонов. Скрежет еще не успел стихнуть, как его заглушил мат: шоферюги высыпали в грязный придорожный снег. Большинство из них, не видевших преграду, просто хотели понять, что случилось.

Они выходили на пространство перед кабиной Васиного КамАЗа, и крики спадали до шепота. Человек на дороге спокойно смотрел на матерящуюся толпу, будто ожидая, пока она соберется вся. Так начальник не начинает разговор, пока не подошел весь коллектив.

В задних рядах, конечно, орали. В передних – нет. Каждый шоферюга, взглянув в глаза незнакомцу, внезапно понимал: если незнакомец обратит на него внимание и ответит, то дальнобойщик перестанет быть частью грозного братства. И начнет говорить с этим человеком один на один, будто встретились на безлюдной лесной тропке.

Поэтому незнакомец начал разговор первым:

– Куда груз везем, мужики?

Если бы он спросил: «Куда едем», ответ был бы ясен и прост: «С козлами разобраться!» А так пришлось отвечать по существу.

Минутный гомон толпы подтвердил, что фуры едут в сторону Кирова.

– Значит, вам туда, – сказал незнакомец, показывая на северо-восток. И, не дожидаясь возмущенного ропота, взял ключи от своего автомобиля и протянул Васе: – Держи. Если завтра к полудню дорога не будет свободна, тачка твоя.

Ключ покачивался перед лицом Васи. «Наверное, больной – я», – подумал он.

Передние ряды глядели на ключ с тем же изумлением. Те, кто вышел из машин в хвосте колонны, по инерции договаривали матюги и спрашивали, что происходит.

– А товарища начальника, который у вас в середине болтается, – отпустите. Он вам уже не нужен. Теперь не он, я отвечаю.

Шоферы опять пошумели. Общее мнение было таким: «На кой этот хер нам сдался, пусть катит».

– Здесь через два километра – разворот, – продолжил незнакомец. – Возвращайтесь на трассу. Остановиться можно на заправке в Большаково – там и магазин, и гостиница. Кому не хватит мест, можете доехать до Зимовца. Двадцать километров, дорога нормальная, в гостинице места будут. Вопросы есть?

– Есть, – спросил Дмитрич, – ты кто такой?

– Михаил Столбов. Из Зимовца.

– Алло, Саша, вечер добрый. Отдыхаешь?

– Так точно, товарищ директор.

Саша, точнее, Александр Егорович, а если уж совсем точно – генерал-полковник войск ПВО Александр Трофимов, действительно отдыхал: занятие в воскресный вечер естественное. Но звонок «товарища директора» – так он называл Михаила Столбова – мигом перевел его в состояние мобилизационной готовности. Если Михаил Викторович хотел бы предложить совместный отдых – подстрелить кабанчика или просто отдохнуть в лесной сторожке на берегу Сухоны, то предупредил бы за пару дней. А просто так, со скуки, Столбов не звонит. Поэтому генерал слушал внимательно.

– Это хорошо. Надо бы подсобить чуток. Ты снег у себя убрал?

– А то! Еще утром выезд расчистили. Слава богу, больше не сыпет.

– Молодца. Надо и гражданским помочь, Саша. Расчистить трассу. От вашего выезда до Вятской развилки. Дальше будет моя забота, а этот отрезок вам по силам.

Генерал хохотнул.

– Чего смеешься, Егорыч? Губернатор тебя о том же просил?

– Ага. Еще вчера утром. И грозился, и умолял. Я ему ответил, мол, без санкции округа работать не могу. Но ради наших добрых отношений полроты выделю, завтра днем приступят, поковыряются.

Теперь уже усмехнулся Столбов:

– Хорошо сказал. А теперь я прошу: можешь к утру расчистить?

В разговоре возникла пауза. Товарищ генерал, протрезвивший себя усилием воли, обдумывал детали.

– К полудню сойдет? – наконец спросил он.

– Нет. К десяти, чтобы я мог проехать.

– Ох, та-арищ директор, ставишь ты задачи, – проворчал генерал. – Да такой приказ из Москвы бы не спустили.

– Потому что в Москве не знают, какие орлы здесь служат. С транспортом у тебя без напряга? Хорошо. Техника и инструмент есть?

Здесь генерал задумался.

– Есть-то, конечно, есть. Два грейдера погрузим на тягачи, подгоним. Но снеговые лопаты для личного состава не помешают. Штук триста.

– Будут через три часа. Горячим питанием обеспечишь?

– Обижаешь, товарищ директор. Проголодаться не успеют, как полевые кухни подойдут. Сам понимаю, нельзя зимой всухомятку перекусывать.

– Хорошо. Передай личному составу: когда закончат – всем по сто грамм.

– А мне? – усмехнулся генерал.

– И тебе, Егорыч, будет. Сам завтра вечером налью. А уж сегодня выручи, будь другом.

– Алло, Тонечка, добрый вечер.

– Привет, Миша, – азартно воскликнула Антонина Васильевна, ректор филиала Института правоведения и экономики. В другой раз она непременно обратилась бы к Столбову по имени-отчеству. Но в этот субботний вечер, когда с подругами детства выпит пяток бокалов и отплясано под столько же песен, какие могут быть формальности между старыми приятелями?

– Слышу, у вас весело.

– Ага. Миша, заезжай. Мы в «Славянке», в дубовом кабинете. Я тут одних девчонок собрала, но тебе все рады.

– Спасибо, Тонечка (Антонина, казалось, разглядела улыбку далекого собеседника), спасибо. Загляну к вам, только позже. А сейчас вот какое дело. Твоя молодежь в разгул еще не пошла?

– Нет, Мишенька, дискотека в ДК только через час. Пока что мои бакалавры и магистры только пивком разминаются в общаге.

– Это хорошо. У меня для них другое развлечение. Нужно поехать на трассу и там снежок разметать. Чтобы к утру расчистили до Луньино. Там уже вологодские смежники подсуетились. Всех выводить не надо, человек сто пятьдесят хватит.

– Вот те, бабушка, и Юрьев день! Миша, молодняк будет поднять непросто.

– Тонечка, – голос Столбова стал совсем уж проникновенным, – было бы просто, я бы к тебе не обратился. Они, конечно, шепотом будут матюгаться – сам бы матюгался. Но тебя послушают. А еще скажи: Михаил Викторович просит. Каждому – пятисотку. И с ДК договорюсь, чтобы завтра дискотеку повторили, для тех, кто сегодня пропустит.

– Ну, раз партия сказала… – с покорной улыбкой произнесла Антонина Васильевна.

– То пусть комсомол через час подходит к ДК. Только чтобы оделись не на дискотеку. Автобусы уже будут. Инструментом обеспечим, потом подвезем горячий чай с бутербродами.

– Поняла, Михаил Викторович, – сказала Антонина Васильевна уже трезво и по-деловому. – Объявляю антракт, обзвоню преподавателей и старост.

– И отлично. А на ваш девичник я загляну.

– Ты, Мишка, как все мальчишки, – усмехнулась Антонина Васильевна, – у всех отдых, а у тебя – дела. Ладно, все равно ждем. Не разойдемся без тебя!

– Добрый вечер, Анатолий Николаевич. Не помешал?

Другому нахалу, позвонившему в поздний вечерний час, председатель районного отдела «Единой России» с готовностью ответил бы: конечно, помешал! Но сейчас было исключение.

– Это хорошо. Вот, непорядок, Анатолий Николаевич, – с шутливой укоризной сказал собеседник. – Снежок завалил нашу трассу – знаете? Солдаты лопаты взяли, студенты лопаты взяли, а чего «Единая Россия» сачкует? У вас же партия начальников. У кого бульдозер, у кого грейдер. Я уж про ДРСУ не говорю. Попроси их побыстрее вывести все мощности.

– Команды из Москвы не было, – вяло сказал Анатолий Николаевич, понимая, что отмазка не пройдет. И не ошибся.

– Так Москве нет дела до наших дорог. А нам есть. Так что, Анатолий Николаевич, ждем подмоги. Партийцев, как мне помнится, в районе у нас четыреста душ, из них триста в райцентре. Ветераны войны, мамы многодетные, конечно, не в счет. Но сто мужиков покидать снег найти можно, так, товарищ председатель? А начальнички пусть дома посидят, но технику пришлют. Или сами выезжают, с лопатами.

Товарищ председатель вздохнул, убавил ленивчиком телевизионный шум и согласился.

– Вот и отлично. Партийный народ, как мне известно, при машинах. А безлошадных ждем у ДК, пусть садятся к студентам в автобусы. Надо, Анатолий Николаевич, подвиг совершить – до утра освободить трассу. Согласны?

«Не наше это дело! И не ваше дело привлекать партийцев!» – хотел сказать Анатолий Николаевич. И опять не сказал. Наоборот, издал очередной вздох согласия.

– Замечательно. Славу можете взять себе – не обижусь.

«Слава – это хорошо. А не собираетесь ли вы, Михаил Викторович, вступить в нашу партию?» – хотел было сказать Николаич. Но промолчал и на этот раз.

Небо было изумительно-синим: трудно поверить, будто два дня назад с него валил снежный ливень. Так же трудно поверить, что еще ночью по тридцатикилометровому отрезку трассы можно было проехать лишь на «Буране».

Конечно, и сейчас, в половине двенадцатого дня, дорога не выглядела эталоном чистоты и проходимости. Если легковушки проносились по ней более-менее свободно, то фуры осторожно ползли, а такой же встречный большегруз или бульдозер, подчищающий края, принуждал расходиться впритирку.

И все же трасса снова стала трассой!

О том, что здесь происходило ночью, говорили только свежие сугробы по обочинам да надписи на них. Часть дистанции сообщала, сколько и кому осталось до дембеля да еще откуда родом служивые: «Слава и Вася из Самары», «Петруха и Колян, привет городу-герою Орлу!» Дальше надписи пошли разнообразней: «Юрфак круче всех!», «Слушайте крысы – мы фанаты „Алисы!“», «Ваня любит Олю из третьей группы». Три раза кто-то пытался провозгласить «Спартак» чемпионом, но каждый раз надпись затирали ногой и чемпионом объявляли «Зенит». Кто-то творил пальцем, кто-то лопатой, кто-то – собственной струёй.

Наконец снежные граффити закончились. Впереди был участок, столь же коряво, но все же проходимо расчищенный техникой.

Васин КамАЗ притормозил возле Столбова. Тот показал на часы.

– Без четверти полдень, – вздохнул Вася, – а я к вашей машине уже присмотрелся…

– Ну не повезло, уж звиняй. На хозяина работаешь?

– Ага.

– Будешь работать на хозяина – зырь только на секонд-хенд или на всеволожские «форды». Хочешь такую тачку – работай на себя. Покупай, вози, продавай. Сам так начинал.

Вася хотел то ли возразить, то ли согласиться, но Столбов его перебил:

– И в следующий раз не быкуй, как вчера. Спасибо, на меня нарвался. Сам подумай: что дешевле – трассу за ночь расчистить или из кустов по колесам из РПГ шмальнуть?

– Так это совсем уж беспредел. И проблемы потом.

– Верно. Но тебе от этого легче было бы?

Вася не ответил, а только еще раз взглянул в лицо Столбову. И еще раз порадовался, что прошлым вечером не стал артачиться и рваться в город, а поверил.

– Счастливого пути, дальнобой.

Вася закрыл дверцу, прогудел и стронул КамАЗ. Колонна протянулась следом, каждый, проезжая мимо Столбова, выпускал в морозный воздух длинный гудок.

Столбов уже садился в машину, когда мобильник затрясся в кармане.