ПростиТурция, или Восток – дело темное Пушкарева Ирина

Глава 16

По возвращении с пляжа мокрая и довольная компания во главе с совершенно очумевшей от жары, моря и пыли Элкой застала во внутреннем дворике арендуемой виллы свеженанятого гида-переводчика Ямана. Тот восседал в Элкином любимом кресле и чуть свысока втирал что-то притихшему Стиву.

Вообще-то случай довольно редкий — чтобы избалованный и упивающийся собственной манией величия Стив вот так вот сидел в позе дрессированного суслика и с почтительным благоговением внимал собеседнику. Обычно этот суперсверхмегаповар сам командовал всеми и требовал восторженного трепета по отношению к своей мегаперсоне!

— Яман! Ты тут? Мы ж вроде до завтра с тобой попрощались? — как-то ворчливо удивился Александр, увидев эту странную картину.

— О! Я рад, что вы уже вернулись! — Переводчик почтительно вскочил с кресла и едва ли не вытянулся по стойке «смирно». — Я решил, что раз вы разыскиваете человека в нашей стране, то вам обязательно надо нанять специалиста. Частного детектива! Настоящего профессионала! Я, конечно, сделаю для вас все, что могу, но согласитесь — людей должен искать человек, профессией которого является как раз поиск людей! — Яман так эмоционально воздел руки к небу, что сразу всем стало понятно, что этот прохиндей, во-первых, хочет снять с себя ответственность и свалить ее на другого человека, а во-вторых, мечтает нагреть на этом деле лапы свои загребущие.

Тут ведь как получится? Если он станет искать пропавшую девицу по своим каналам, то ему в конце концов скажут «большое человеческое спасибо» и, быть может, крепко пожмут руку! Ни медали, ни премии. Потому как работа это его, прямая обязанность.

А вот ежели удастся втюхать этим бледнолицым услуги местного Мегрэ, то и работы за фиксированный государственный оклад придется делать куда как меньше, и с Мегрэ откатец можно будет получить! Ибо в восточных странах (в России такого нет! Не-не-не! Ну что вы! Как можно!) принято за подгон клиента выплачивать комиссионные от полученной прибыли. Те самые пресловутые откаты.

Вот на них-то наш гид и рассчитывал — видно невооруженным глазом. Уж больно эмоционально и навязчиво пиарит своего знакомого: «Вах, какой специалист! Он такие дела раскрывал, мама моя! Интерпол бы не справился! Два Интерпола бы не справились!»

Элка решила было возразить, мол, не надо, сами обойдемся, но вот Женя с Сашей почему-то решили детективом обзавестись. Как-то даже с восторгом и без особенного морщения своих профессиональных носов. Странно даже.

— Но в полицию все равно завтра заедем. Договоримся так. Яман, подъезжай сюда к десяти, сначала наносим визит вежливости вашим главным полицейским, заодно поведаем им о своей проблеме и уже оттуда едем к твоему детективу. Договорились?

— Зачем вам полиция? — Яман замахал руками, а в голосе его вдруг прорезался совершенно рыночный акцент. — Не надо полиция! От них все равно толку не будет!

— Надо, Яник, надо, — сказал, как отрезал, Александр. — Не будет толку так не будет. Зато если что — они в курсе, кто мы и чем тут занимаемся. Законы надо чтить, дорогой товарищ! Кстати, ничего, если я тебя Яником звать буду? Оно как-то русскому слуху привычней…

— Да на здоровье! Меня в универе так и звали. Вы точно в полицию хотите сунуться? — переводчик вновь перешел на безакцентный русский.

— Точно. Так что давай вали домой отсыпаться-отдыхать, а завтра чтобы как штык был здесь в десять утра. Все, солдат, ты в моем подчинении, так что будь любезен с этой минуты со мной не спорить и без разговоров делать то, что я сказал. Все понятно?

— Все понятно! — по доброму улыбаясь, заявил Яман и развернулся к выходу. — Всем до завтра! Кстати, я могу немного опоздать? У нас как-то не принято вовремя все делать. Менталитет такой! — Переводчик пожал плечами, мол, ничего тут не поделаешь.

— Никаких «опоздать»! — командирским голосом заявил Александр. — У нас за это вафельным полотенцем бриться заставляют. Иди давай уже отсюда, я тебя провожу.

И телохранитель, дружелюбно улыбаясь, чуть ли не пинками погнал гостя прочь, на выход. Вернулся Александр злой как собака. Народ весь аж прифигел от такой смены настроения — вот только что был лапочка и юморящий начальник-командир и на тебе — обернулся упырем злобным.

Хотя все же прифигел не весь народ, а только Элка со Стивом. Женька, похоже, настроение своего большого товарища очень даже разделял. Потому как натуральным образом начал орать на повара:

— Стив, ты охренел, что ли? Ты с работы хочешь вылететь?

— Собирай чемоданы и ближайшим же рейсом домой! Уволен за профнепригодность! — Сашка аж зубами скрипел от ярости.

— Мальчики, вы чего? — Ёлка в толк не могла взять, что за собака покусала телохранителей.

Из кухни юркой змейкой выскользнул перепугавшийся громких криков уборщик.

— Я больше не буду! I am sorry! Excusez-moi! — как-то вдруг съежившись, запричитал супер-сверх-и-все-такое француз.

Элка совсем оторопела. Это что ж такое происходит-то? Да на этого сноба посмотреть косо нельзя, он тут же выкобениваться начинает, а тут на него орут, так он еще и извиняется!

— Ребят, вы того, вы чего на него разорались-то? Чего он натворил? — Понимая, что Стива сейчас убьют или уволят и она останется без самого лучшего в мире повара, Ёлка решила француза спасти. — Саш, не ругайся так. Чего он натворил? — Она осторожненько ткнула бодигарда пальцем в бок.

Саша шумно выдохнул. Задержал дыхание. Мысленно досчитал до десяти и только после этого ответил:

— Он пустил постороннего человека в дом.

— И? — не поняла Ёлка. — Стив же видел, как ты его накануне впускал, значит, это наш знакомый. Тем более этого человека нам посольские крысы приставили. Стив-то тут при чем?

Саша опять досчитал до десяти, на сей раз уже вслух, и злобно выдохнул. Продолжил объяснять:

— Мы сняли виллу, предназначенную специально для высокопоставленных персон, это жилье оснащено несколькими степенями безопасности — от пуленепробиваемых окон до камер с датчиками движения. Мы с Женькой прочесали весь сад — на наличие врагов, «жучков» и прочих подарков недоброжелателей. Пока ты дрыхла, мы кучу аппаратуры установили и подключили. А на фига, спрашивается?

Стив молчал, понурив голову. Похоже, он понимал, в чем не прав. Элка же еще ничего не понимала.

— Это импортное чучело (Стив нахохлился, но возражать побоялся) все наши труды пустило псу под хвост! Я тебя спрашиваю, чудовище, ты зачем его в дом пустил?

— Этот человек сказал, что работает на вас. Я же видел, что он приходил! — пробубнил себе под нос провинившийся повар.

— И что? Вот что с того, что он приходил сюда к нам? Ты уверен, что он тут никаких жучков не понатыкал? Нет, ты мне отвечай: ты уверен? — Женьку трясло от ярости. — Как долго он здесь находился?

— Он пришел, — тихо, но четко, начал докладывать виноватый Стив. — Сказал, что у него к вам дело. Я сказал, что вас нет. Он попросил подождать. Я его впустил.

Оба телохранителя закипели. Реально оба покраснели и засвистели от ярости.

— На кой ты его впустил? Ты инструкций, что ли, не знаешь? А если бы он тебя тут прирезал, как барана? Потом на нас бы напал? Хрен бы с тобой, прирезали бы и прирезали, не велика потеря! Но Элка-то в чем виновата? В том, что ее служащий — безголовый баклан? Что он тут втирал тебе?

Похоже, бедолага Стив уже рот открыть боялся. И Элка его прекрасно понимала: вот ляпнет он сейчас чего-нибудь не того, и прибьют его эти двое. Насмерть. Без зазрения совести. И под апельсиновым деревом закопают, чтобы с телом особо не возиться.

— Я кого спрашиваю! О чем он тут тебе говорил? Что ты записывал? Он тебя вербовал? Отвечай давай!!! Где твои записи? Он тебя инструктировал?

И тут Стив-великолепный, сноб необыкновенный, зараза капризная и вредина та еще, захлюпал носом. Тихонько-тихонько так. Виноватенько.

— Он мне рецепты диктовал. Как готовить… Он говорил, что турецкая кухня — это очень вкусно! Я никогда раньше турецкие блюда не готовил! — Стив заговорил очень сбивчиво, путая от волнения ударения в русских словах. — Я вам хотел завтра сюрприз сделать. — Он схватил со стола потрепанный блокнот, быстро пошуршал замызганными страничками и старательно, по слогам, прочитал: — Ши-иш ке-баб приготовить хотел! Он сказал, что это очень просто и вкусно!

— Шиш-кебаб! — передразнил повара Женя. — Ты его одного здесь оставлял?

— Оставлял. — Повар совсем поник. — Я за блокнотом ходить…

Вся компания огорченно вздохнула.

— Поздравляю, Шарик, ты балбес! — торжественно подытожила все произошедшее Ёлка.

Все понятно. Наворотил повар дел. Похоже, придется менять место дислокации. Действительно, кто ж его знает, чего этот местный прохиндей успел понатыкать, пока Стив за блокнотом бегал?

— Стив, ты иди давай лучше отсюда, а? Вот иди давай к себе на кухню! — еле сдерживаясь, прорычала Ёлка. — Мы тут пока посидим-посовещаемся, как нам дальше жить, а ты нам напоследок иди свой кебаб приготовь. Давай-давай!

И бедолага Стив побрел к себе, в царство кастрюль и сковородок. А компания телохранителей осталась — совещаться.

— Блин, как уезжать отсюда не хочется, — печально прогундосила Ёлка. — А можно как-нибудь так сделать, чтобы здесь остаться? Или для этого придется прочесывать весь дом и сад?

Она с надеждой посмотрела на Сашу. Тот задумчиво почесал ухо, оглянулся — и заулыбался:

— Скорее всего, этот Яман не такой дурак, чтобы здесь пакостить. Я сейчас на всякий случай прокручу запись последних трех часов. Если там ничего криминального не будет, мы останемся.

У Элки аж дыхание от такого цинизма свело!

— Чего ж ты тогда на бедолагу нашего наехал? Он же там сейчас от сердечного приступа погибает!

— Ничего страшного с твоим Стивом не случится. Чем больше понервничает, тем надольше запомнит, что можно делать, а чего нельзя! Ты ведь понимаешь, что он облажался по полной?

Ёлка кивнула. Наверное, Саша прав — только так и можно учить раздолбаев. Если бы ему сейчас все с рук сошло, то в следующий раз просто не понял бы, за что ему голову оторвали.

Естественно, камеры показали, что ничего криминального гид-переводчик не вытворял. Как столько Стив ускакал за блокнотом, турок вальяжно развалился в кресле, вытащил из кармана джинсов небольшую пилочку для ногтей и принялся задумчиво наводить маникюр. Он даже по сторонам не оглядывался — так был увлечен процессом подпиливания и полирования!

Стив горевал. Он заботливо-задумчиво помешивал что-то невероятно аппетитное в небольшой кастрюльке и ронял в булькающее варево скупые мужские слезы. Вздыхал. Бурчал себе под нос жалобные французские стенания и вызывал желание утешить бедолагу и успокоить.

— Прекрати рыдать в кастрюлю! — С порога накинулся на страдальца Женька. — Не смей портить негативной кармой этот шедевр! Что это? Почему ты раньше такого не готовил?

— Я приглашу вас за ужинать через десять минут, мне еще необходимо сервировать стол. — И гаденько так, очень слышным шепотом по-французски: — Ах, Оксаночка не переживет моей отставки. Ей будет нелегко. Она же так привыкла к моей кухне. Mademoiselle не примет ремесленника…

О, похоже, француз действительно перепугался! Тяжелую артиллерию в виде своей поклонницы, Ёлкиной подружки, он применял крайне редко, только если дело пахло не просто жареным, а подгорелым!

— Жень, вытащи нос из шедевра! — довольно ласково попросила Ёлка бодигарда. — Мы через десять минут будем за столом, — это она уже холодно-сдержанно в адрес Стива.

Ничего-нечего, пусть понервничает. Дурить в следующий раз не будет. И через десять минут Стива простили. И за этот случай, и, похоже, еще на три идиотских поступка вперед. Потому что он приготовил такой ужин, за который даже мелкие убийства прощают.

Турецкая кухня — эло божественно!!! Это неземное сочетание тушеных овощей, мяса, специй! Это непередаваемо! Это вкусно-превкусно! Понятно, что здесь все от повара зависит, но… Стив всегда готовил потрясающе, однако на этот раз превзошел сам себя.

— Эл, давай его оставим, а? Давай ему два раза в морду дадим, чтобы неповадно было, но увольнять не будем… — Женька облизал перепачканные соусом пальцы. — Я бы даже не сильно стал в эту самую морду бить за такую вкуснотищу! Так, чутка, для острастки. Но с условием, что турецкая кухня навсегда войдет в наш рацион!

На Стива было жалко смотреть — с одной стороны, русским он владел очень хорошо и что такое «два раза в морду не сильно» прекрасно понимал! Но с другой-то стороны — пресловутое «два раза» было настолько смешным и незначительным наказанием за то, что он подверг смертельной опасности жизнь высокопоставленной клиентки, что пусть бьют сколько хотят, только бы не увольняли!

— Стива оставляем, — сыто икнула кулинарно ублаженная «высокопоставленная клиентка». — Но в следующий раз — топором по башке, заворачиваем в палас и вывозим в лес. Все со мной согласны?

Все кивнули. Все согласны. Оставляем.

А сейчас пора спать. Может, конечно, и рановато еще по кроватям укладываться, но уж больно день был насыщенный, да и от переедания в сон сильно клонит…

А поутру они проснулись. Рано-рано! Ну надо же все успеть! Яман же должен подъехать с утреца! И дальше куча дел — полиция, детектив, начало приключений, а к вечеру хотелось бы опять на пляж сгонять.

Вот и проснулись они всем скопом (даже все еще тихий-виноватый Стив подорвался — завтраком же кто-то должен деловых людей накормить!), и к десяти утра вся компашка сидела как в том анекдоте — как дураки с чистыми шеями.

А к десяти никто не приехал. И к одиннадцати. И даже к двенадцати на пороге так и не появился высокий красивый турок с шикарными бровями.

Глава 17

Убить и съесть всех этих турок с их понятиями о пунктуальности! И Элку, и телохранителей предупреждали, что понятие «назначить на определенное время» в Турции весьма условно, сам же Яман, кстати, и предупреждал, но вот чтобы на два с лишним часа опоздать! Это совсем перебор, скажу я вам, граждане турки.

Он притащил свою красивую задницу на виллу только к часу дня. Неторопливо так, сохраняя чувство собственного достоинства и показушно блюдя менталитет. Мол, никуда мы не торопимся и все у нас в порядке!

Вот только сохранял он этот вид ровно до того момента, как увидел Александра. Буквально в следующую секунду парень стал яростным поклонником европейского этикета. И, похоже, пунктуальность с того момента станет его обязательной чертой характера. Ибо не дай вам бог нарваться на разъяренного Терминатора…

— Здравствуйте. А зачем вы сюда пришли? В настоящий момент я связываюсь с посольством, — очень холодно и официально поприветствовал вальяжного гостя Саша. — Вы свободны, мы больше не нуждаемся в ваших услугах.

Яман напрягся. И напрягся намного сильнее, чем давеча Стив.

— Зачем звонить в посольство?

— Мы вас увольняем, и в настоящую минуту я собираюсь известить об этом ваше начальство. Так что из посольства вас тоже сегодня уволят.

Ох ты! Оказывается, смуглые, арабского типа юноши тоже бледнеть умеют! Надо же как парень занервничал!

— Что случилось? Я что-то сделал не так?

— Вы опоздали на встречу больше чем на тридцать секунд. Вы профнепригодны, — ледяным голосом сообщил Терминатор и опять принялся тыкать пальцем в кнопки мобильника. — До свидания, мы вас больше не задерживаем.

Выражение лица горе-переводчика отчасти искупало несколько часов ожидания. Ёлка поняла, что отомщена, — истерика, случившаяся с опоздавшим гидом, стоила дорогого.

Парня затрясло, он засуетился и даже начал нервно кусать губы:

— Александр, ну я же предупреждал, что в этой стране не принято приходить вовремя! Поймите же вы, это менталитет такой, я же не могу бороться с национальными особенностями!

— В настоящий момент — я подчеркиваю, в настоящий момент, вы работаете на Российское правительство, и нам всем глубоко плевать на ваши личные особенности. Вас вчера предупреждали о последствиях опоздания, вы эти предупреждения игнорировали. Так что освободите помещение. Ну?

Как только до проштрафившегося переводчика дошло, что вот в эту самую минуту он теряет все, что было нажито непосильным трудом, — карьеру, хороший заработок, уважение друзей и родственников, и максимум, что ему теперь светит, — работа гидом при гостинице или помощником торгаша на оптовом тряпочном рынке, медлительный и необязательный национальный менталитет внутри него сдох. Не умер — медленно и печально, не затаился, чтобы проснуться когда-нибудь вновь, нет — он сдох быстро, окончательно и бесповоротно!

— Это было в последний раз! — торжественно и несколько пафосно поклялся гид, преданно глядя в глаза Александру и прижимая правую руку к сердцу. — Честное пионерское!

— В следующий раз я тебя расстреляю. Лично. Согласен? — Саша прищурился.

— Однозначно! — вытянулся по стойке смирно турецкий «честный пионер».

— Договорились, — подытожила Ёлка. — Но сегодняшний день, я так понимаю, все равно безнадежно похерен? Чем заниматься будем? На пляж или по магазинам прошвырнемся?

Яман недоумевающее уставился на девушку:

— Почему похерен?

— Потому что мы из-за тебя везде опоздали! — злобно прорычала Элка. — Ты бы еще завтра приперся! Я так понимаю, никто нас не дождался и все разбрелись по своим делам. Очень сомневаюсь, что нагруженный вашим неспешным менталитетом детектив сидит сейчас у себя в кабинете и тоскливо нас дожидается!

Переводчик ухмыльнулся:

— Естественно, не сидит и не дожидается. Могу поспорить, что он до своего кабинета еще не добрался. Он тоже турок! Мы даже еще успеем в полицейское управление и уладим там все ваши дел!

Элка тихонько застонала — ну что за люди! Женька с Сашей хмыкнули — мда, похоже, здесь вся страна такая… Переводчик развел руками — мол, господа русские, вся страна у нас такая.

Выяснилось, что на ближайшее время о транспорте можно не думать — Яман прибыл на собственном черном пафосном Mercedes представительского класса. И, по заверениям переводчика, этот самый автомобиль, так же как и его хозяин, на все время пребывания дорогих гостей в Бодруме был в полном распоряжении Ёлки и ее сопровождающих. И это хорошо — не хотелось связываться ни с арендованной машиной, ни тем более с автомобилями с посольскими номерами!

Машина оказалась чудо как хороша, даже несмотря на колоритные висюльки и побрякушки, коими был сверх всякой меры декорирован салон этого стильного немецкого красавца. Мало того, что само авто радовало роскошью и комфортом, так и уважение, которое оно вызывало у других участников дорожного движения, избавило нашу банду от многих заморочек. А заморочек могло быть охо-хо сколько!

Потому как то, что в Турции называется «дорожным движением», в нашей стране называется «охренели совсем, права понапокупали, а ездить ненапокупали!». Беспредел это, а не дорожное движение! Поворотниками здесь в принципе никто не пользовался. Такая фигня, как приоритет движения или, там, правило правой руки, вообще не существовали! Главная дорога была у того, у кого тачка дороже или клаксон громче. Вот почему дорогой и брутальный «мерс» как нельзя лучше подходил для поездок по волшебному городу Бодруму. Ибо солиден он был сверх меры и гудел громко.

Пока добирались до пункта назначения, Элка два раза поседела, раза четыре почувствовала предынфарктное состояние и несчетное количество раз выматерилась так, что даже у телохранителей брови домиком встали.

В полицейском управлении их встретили крайне дружелюбно: пригласили в кабинет большого начальника (как именно называлась должность этого обаятельного толстяка, Элла так и не поняла), напоили вкуснейшим яблочным чаем из странного вида прозрачных стаканчиков и даже подсунули девушке тарелку с восточными сладостями.

И случилось волшебство — весь мир сузился до размеров тарелки. Все остальное, происходящее вокруг, вмиг утратило для Ёлки всяческий интерес и важность. Да разве что-то может быть важнее тающих во рту пирожных, пахлавы, рахат-лукумов и других необычайно вкусных, терпко-сладких, нежных, неземных сладостей? Все эти мужские забавы, вроде поисков пропавшей знакомой, установления дипломатических связей и прочей детективной суеты, показались вдруг глупыми и ничтожными.

Она наслаждалась изысканными восточными сладостями, тем самым, кстати, даря наслаждение и мужчинам. Ибо в разговоры джигитов не влезала, вопросов идиотских не задавала, под ногами не путалась…

— Элла Александровна! — вежливо и почтительно, как и всегда при посторонних, обратился к хозяйке Саша. — Мы закончили. Прикажете ехать?

Элка прихватила с большого блюда, стоящего перед ней, парочку последних завитушек из хрустящего теста, меда и орехов, горестно вздохнула и промычала:

— Угу. — Рот был забит сладостями, поэтому членораздельно говорить у нее не получалось. — Поэхали. А ы акие уки о ороге упим?

— Такие штуки? Обязательно купим. Яман, где тут у вас такие штуки по дороге продают? — Лицо Женьки выражал показное почтение, а в глазах плясали насмешливые искорки.

— Как сказал классик: вам везде! — Яман широко развел руками. — На самом деле здесь в любой лавке можно сладости купить, но за самыми лучшими мы специально съездим. Я знаю куда. Могу устроить вам ежедневную доставку сладостей на дом. Хотите?

Элка застонала. Вот ведь злыдни! Ну конечно, она хочет! Только вот есть две проблемы. Первая — фигура. Если жрать много сладкого, — а в том, что все это великолепие она будет именно жрать в огромных количествах, Элка даже не сомневалась, — то хана придет фигуре бывшей гимнастки, заколеблется после этого отпуска себя в порядок приводить. А второе — это телохранители. Они, конечно, заедут в эту лавку и даже купят сладости, но сначала проверят все на себе и только потом что-нибудь обломится самой Ёлке. Потому что VIP-девушкам никак нельзя есть непроверенную пищу.

Ёлка горестно вздохнула:

— Саш, давай сегодня хотя бы купим? А съем я их завтра. Мы их на Стиве проверим. — Она жалостно сморщила нос. — Он же все равно себя как клоун ведет. Его не жалко. А я вкусненького хочу!

— Нет, Стива после вчерашних шедевров мы травить не будем! — категорично заявил Евгений.

Вся компания жадно сглотнула слюну — вспомнили вчерашний ужин.

— Давай заедем, купим, а там решим, на ком опыты ставить будем. Договорились? — Саше совершенно искренне было жаль Ёлку, но правила безопасности есть правила безопасности.

— Товарищи! Господа! Может быть, уже поедем? — взмолился Яман…

Глава 18

Вот почему Яман их так поторапливал — боялся не застать этого Мегрэ местного разлива в сознательном состоянии. Ежели бы тот успел налакаться — плакали бы его, ямановские, премиальные. Хрен кто за пьяного сыщика заплатит! Хорошо, если с работы за такие рекомендации не попрут.

А что этот самый сыщик не дурак заложить за воротник, стало понятно сразу, как перешагнули порог. Больно у него лицо колоритным оказалось. Как, впрочем, и офис, если так можно назвать тесную, захламленную, напрочь прокуренную комнатенку, в которой обитал (читай — работал) хитроглазый турок с одутловатым лицом.

К приезду клиентов он все же успел отхлебнуть (не иначе, подметила наблюдательная Ёлка, из обшитой дешевой кожей фляжки, что сейчас лежит на краю стола). И наверняка как раз по этой причине глазки «Холмса» блестели, а вчерашний перегар освежился сегодняшним выхлопом.

— Знакомьтесь, друзья! Это Миша, офицер полиции в отставке. У него сейчас частная практика, и, должен заметить, довольно успешная! — принялся с порога тараторить Яман.

— Вот прям так и Миша? — брезгливо морща нос, поинтересовалась Ёлка. — А чего у него тут все такое облезлое, ежели он такой успешный?

Из мебели в офисе «успешного детектива» присутствовали старый письменный стол со сложенной бумажкой под одной из ножек (чтобы не качался, тварь!), небольшой обшарпанный диванчик да кособокая этажерка в углу, на которой громоздились бумажные папки и просто мусор.

Проветрить помещение очень даже не мешало бы — в тесном темном кабинете воняло старым табачным дымом, застарелым перегаром и носками. И пыль — она была везде! И не та уличная пыль, от которой в летнем турецком городе просто не избавиться, а древняя, бумажно-мусорная, что накапливается годами, спрессовывается и начинает жить своей жизнью…

— Нет, зовут его, конечно, не Миша, но так будет проще. Язык сломаете называть так, как у него в документах написано. — Переводчик щерился, как пассатижи, источая оптимизм и уверенность в правильности происходящего.

Оптимизмом пахло мало. Пахло перегаром. И носками — бррр!

Переводчик залепетал чего-то на турецком, обращаясь к развалившемуся на старом стуле детективу. Хотя не, он не залепетал — он зарычал. Похоже, в настоящий момент хозяину офиса промывали мозги за преждевременное пьянство и бардак в офисе. Детектив вяло отбивался и задумчиво кивал плешивой головой. Глазенки его при этом хитро блестели.

Наконец отставному офицеру надоело выслушивать гневные речи Ямана. Он неторопливо поднялся со своего скрипящего четырехногого друга и вальяжно потянулся. Росту детектив оказался невысокого — даже пониже щуплого Женьки. Зато отсутствие высоты лихо компенсировалось полнотой — солидное пузо турецкого Пинкертона свисало над ремнем, пуговицы на несвежей, некогда белой рубашке затрещали, когда толстячок от души потянулся.

— Он говорит, что рад приветствовать вас на турецкой земле! — витиевато перевел Яман короткое «хай» детектива.

— Ты ему вообще объяснял, зачем мы здесь? Или нам с самого начала рассказывать? — скептически оглядывая окружающий бардак, поинтересовался Евгений. — Может, ну его на фиг, сами как-нибудь девку найдем?

— Ага, — поддержал напарника Саша. — Что-то твой приятель доверия у меня не вызывает. Он хоть кого-нибудь находил? Хоть когда-нибудь?

Яман, практически продублировав интонацию язвительно настроенных телохранителей, перевел вопросы детективу. Детектив напрягся. То ли сомнения в его профессиональной состоятельности, то ли перспектива упустить заработок, но что-то его задело. Толстячок вдруг как-то подсобрался, принял серьезный вид и подбоченился.

— На его счету десятки раскрытых преступлений! — перевел пламенную речь отставного полицейского Яман. И от себя добавил: — Вы не смотрите, что он такой зачуханный, это правда очень хороший специалист. Своеобразный, конечно, но на его профессиональные качества внешняя расхлябанность никак не влияет.

— Дык все-таки как? Он в курсе, что делать надо, или лучше все еще раз рассказать? — Ёлке эти прения уже порядком поднадоели.

Если они тут будут сидеть и друг перед другом выкобениваться, то день будет напрочь потерян. А ей этого ой как не хотелось — хотелось еще сегодня успеть искупаться. И, может быть, подлизаться к телохранителям и съездить отдохнуть в какое-нибудь развлекалово. Ну грешно это — побывать в клубно-тусовочной столице Турции и ни разу нигде не оторваться по полной! Глупость какая-то получится, а не отдых!

— Вы давайте все с самого начала расскажите, а я ему переводить буду. Так мы точно никаких деталей и подробностей не упустим, — предложил Яман.

— Ладно, — согласился Саша. Огляделся. — А мы обязаны непосредственно в офисе сидеть? Вонюченько тут как-то. Может, на воздух выберемся? Где-нибудь в уличном кафе посидим?

Яман перевел. Толстячок энергично закивал головой — соглашался. На том и порешили — сыщик вытащил из ящика стола потрепанный ежедневник, взял сигареты, погремел связкой ключей, закрывая хлипкую дверь кабинета, и компания дружно вывалилась из пыльного темного помещения на свежий воздух.

Красотища-то какая! И уже даже все равно, что жара на улице градусов под сорок и что из-под ног поднимаются столбы пыли — зато не воняет. В конце концов, от палящего солнца можно спрятаться в тени зонтов-тентов уличного кафе. Опять же какой-никакой, а ветерок дует. Так что не пропадем!

Уличных кофеен в Бодруме тьма-тьмущая! Шумная компания под предводительством толстячка-детектива уже через семь минут восседала на пластиковых креслах под синим зонтиком — и начался «базар об деле».

Саша говорил, Яман идеально синхронил, турок слушал, кивал блестящей плешкой и выстукивал пальцами одному ему известный мотив на поверхности пластмассового столика.

Пришло время, и Александр положил перед детективом распечатку с фотографией Маши, такую же, как дал в свое время Яману.

— Прибыла в Турцию семь месяцев назад. Последние три раза звонила вот с этих номеров…

Элка навострила уши. Интересно, откуда они знают, с каких номеров она объявлялась? А хотя в чем проблема, связались с Ксюхой, попросили посмотреть в «принятых вызовах» номера, с которых Машка названивала, и все тут. Никаких тебе загадок…

Кстати, а вот Ёлке даже в голову не пришло сразу за номера схватиться. Дело-то вообще тогда плевое — узнать, кто хозяева телефонов, найти людей, прижать к стенке (можно даже побить для профилактики!) — и вуаля, запуганные людишки колются, где требуемую проститутку видели! Все, дальше даже ежик справится. Приехали по указанному адресу, забрали нашу дурочку, поехали на пляж расслабляться…

Смуглый турецкий мужчина с простым русским именем Миша взял в руки распечатку, поцокал языком, восхищаясь красотой разыскиваемой проститутки, раскрыл свой потрепанный блокнот-ежедневник и принялся переписывать в него информацию. Имя, фамилию и данные девушки он без малейшего напряга переписал на английском — так, как они были в распечатке. Стало быть, инглишем этот «Эркюль Пуаро» хоть немного, но владеет. Уже хорошо. Если что, можно будет и без переводчика договориться.

А вот когда детектив дошел до перерисовывания телефонных номеров, что-то изменилось. Это хорошо, что Элка так долго имела дела со сдержанными в эмоциях телохранителями. Потому что если бы у нее не было опыта общения с такого рода людьми — физиономии непрошибаемые, ни одной мысли на лице не прочтешь, и все приходится улавливать по движениям в уголках губ, — то хрен бы она заметила тень волнения на колоритном турецком лице. Мужчина чуть приостановил перо, задумался. Потом с непроницаемым видом полистал свой талмуд, на мгновение зацепился взглядом за какую-то старую запись и тут же принялся ворошить листки дальше — словно не нашел, чего искал.

И с равнодушным видом вернулся на страницу, куда записывал информацию ранее. Только вот капельки пота на лбу заблестели.

Понятное дело, эта самая тень мимо внимания бодигардов тоже не проскочила. Александр чуть прищурил глаза и с холодным интересом уставился на турка. Турок застучал пальцами по столу чуть более нервно.

— Вы уверены, что вам нужна именно эта девушка? — Миша говорил очень спокойно. Чересчур спокойно.

— Угу, — чуть прищурив правый глаз, кивнул Женя.

— Если вам нужна строго определенная девушка, на то, чтобы ее найти, мне понадобится какое-то время, — не в состоянии больше изображать равнодушие, начал юлить Миша. — Здесь русских проституток полным-полно! Может, вам какая-нибудь другая подойдет?

— Нужна именно эта. Понятно, что время надо. Двух дней хватит? — Голос Саши стал ледяным-ледяным. Ой, не дай бог, чтобы с вами таким тоном разговаривали.

Турок молчал. Молчал и мялся. Как школьник у доски — лицо дебиловато-бравое, а в уголках глаз искрит надежда: авось пронесет? Может, звонок на переменку прозвенит или еще чего случится.

Александр тоже молчал — но сурово и неотвратимо. И понятно было по этому молчанию, что переменки не будет. А если и пронесет, то в нехорошем смысле этого слова… Турок бледнел и покрывался каплями пота.

Короче, обстановка накалялась. И хуже всех было турку — потому как деться ему особо некуда. А в глазах его темных читалась одна только грустная мысль: ну вот на фига мне это надо?

— Ребят, он действительно очень хороший специалист, — словно прочитав мысли притихших русских, спокойно проговорил Яман. — Я не знаю, почему он вдруг заартачился, но вообще-то такие дела для него — плевое дело. Раз кобенится — значит, все не так уж просто.

— Тут дело такое… — наконец-таки заговорил детектив. — Не надо вам эту девушку. Давайте я все-таки другую найду?

— Нам эту надо. — Саша был непреклонен. — Колись давай, в чем проблема. Ну!

И тут в дело вступил Яман. Переводчик повернулся к напряженно сопящему толстячку и что-то спросил по-турецки. Детектив хмыкнул. Яман, ласково глядя в хитрые глазки собеседника, принялся увещевать. Он говорил несколько минут — детектив молчал. Яман не сдавался — он то мурчал, как котенок, то переходил на повышенные тона, то вздыхал горестно… Словом, уговаривал толстяка, как мог.