Прейскурант на победу Самохин Валерий
– Денис Иванович, какая неожиданная встреча! – раздался за спиной мелодичный женский голос.
Обернувшись, он увидел Марию Кшиштовскую, свою бывшую работницу, которую пришлось перевести в банк Рябушинского. Красивые синие глаза в обрамлении черных пушистых ресниц смотрели радостно и удивленно. Вечернее платье, свободно ниспадающее с плеч, выгодно подчеркивало точеную фигурку. Глубокое декольте открывало на всеобщее обозрение соблазнительные полушария, мягко покачивающиеся при каждом движении.
– Ты здесь как очутилась? – спросил Денис, с трудом оторвав взгляд от привлекательной картины.
– Хотела устроить себе небольшой праздник, но мест свободных нет.
На пухлых губах красавицы играла манящая улыбка.
– По какому случаю?
– Именины у меня сегодня, – доверительно сообщила она. – А гостей я не люблю.
Денис взял ее руку и галантно поцеловал бархатистую кожу, с удовольствием вдохнув дурманящий запах нежных духов.
– Поздравляю, Мария.
Девушка смущенно зарделась, но руку не отняла.
– Пригласите меня за свой столик, Денис Иванович?
Просьба была неожиданной, но приятной. Провести вечер в неуютном одиночестве или в компании с молодой красивой девушкой? Никаких далеко идущих планов Денис не строил, а легкий флирт мог приятно разнообразить скучный ужин.
– Пойдем, – на удивление легко согласился он и взял ее под локоток. – Отпразднуем твой день рождения.
В уютном кабинете, отделанном светло-кремовым гобеленом, царил легкий полумрак. Витые свечи в тяжелых бронзовых подсвечниках мерцали неярким пламенем и тускло отражались в больших настенных зеркалах. Вышколенный официант быстро накрыл стол белоснежной скатертью и подал меню в тяжелой папке из крокодиловой кожи.
– Не желаете, с мороза, чаю горячего с французской водочкой? – согнулся он в угодливом поклоне. – Есть пунш на брусничном морсе.
Денис вопросительно взглянул на Марию и попросил:
– Ты, братец, организуй нам все по высшему разряду. Праздник у нас нынче. Что можешь предложить?
– На горячее: рассольник московский с почками или похлебку по-суворовски, она удачно получилась. Из жаркого могу порекомендовать телячью отбивную с мозгами или поросенка молочного, фаршированного гречневой кашей. Есть недурственная осетринка с грецким орехом…
От монотонного перечисления блюд начало клонить в сон, и Денис остановил его небрежным жестом:
– Неси все на свое усмотрение. И подай сразу бургундское красное и… – Он бросил быстрый взгляд на Марию и добавил: – Шампанское мадам Клико.
Расторопный официант быстро принес легкие закуски и с громким хлопком откупорил запотевшую от холода бутылку шипучего вина. Денис поднял бокал на уровень глаз и произнес короткий тост:
– Пусть твои прекрасные глаза всегда искрятся радостью, как это шампанское.
Получилось неуклюже, но девушка зарделась радостной улыбкой. С легким звоном стукнулись бокалы, поднимая со дна прозрачные пузырьки. Мария сделала небольшой глоток, оставив на прозрачном хрустале отчетливый след губной помады, и с текучей грацией поднялась из-за стола.
– Извините, Денис Иванович, я отлучусь на минутку.
Выходя из кабинета, она прижалась к нему на мгновенье горячим бедром, зародив в низу живота возбуждающее томление. Чтобы отвлечься от нескромных мыслей, Денис накинулся на закуску, не забывая наполнять фужер терпким вином. В голове быстро зашумело, и к возвращению девушки он чувствовал себя легко и раскованно.
– Давайте выпьем на брудершафт? – предложила девушка, облизнув язычком призывно-алые губы.
– Давай, – согласился он.
Шум в голове нарастал.
Поцелуй неожиданно получился долгим и страстным. С трудом оторвавшись от гибкого тела, Денис налил себе полный бокал вина и осушил его одним глотком. Дальнейшее он не помнил абсолютно…
Петербург. 27 февраля. 1898 год. Резиденция торгового дома «Черников и сын»
– Ладно, уроды! Вы еще не знаете, с кем связались!
Глаза молодого человека горели мрачным огнем. Приутихшая жажда мести вчера вечером возобновилась с новой силой. Подхватив на руки выпрыгнувшую из вагона счастливую Юльку, он почувствовал себя мерзко и гадко: хотелось стыдливо спрятать взгляд от доверчиво распахнутых милых глаз. Прощать такое Денис не собирался.
– Шеф, вы бы успокоились, – участливо посоветовал Ерофеев. – Лазутчик обезврежен, ничего страшного не произошло.
– Денис Иванович лично захватил его, – подкинул шпильку Платов.
– Да, борьба была нешуточной, – радостно подхватил отставной пристав. – Враг попался упорный и изворотливый. Кое-как справились.
Оба радостно заржали. Денис беззлобно отмахнулся рукой:
– Хватить издеваться. Давайте о деле.
– Можно еще один захват провести, – с серьезным видом предложил штабс-капитан. – Для т-тренировки.
От дружного хохота задребезжали оконные стекла кабинета. Денис решил поддержать игру – воспоминания, чего греха таить, были смутными, но приятными.
– Вы же в самый неподходящий момент ворвались. Не дали довести допрос до конца.
Ерофеев, едва отдышавшись от смеха, внес новое предложение:
– Так в чем проблема, шеф? Агент перевербован, только прикажите – исполнит все на высшем уровне.
Денис с силой хлопнул ладонью по столу:
– Хватит, братцы, посмеялись и будет. Начинаем операцию.
– Война? – деловито осведомился Платов.
Молодой человек покачал головой:
– Они нам не по зубам. Но наказать их необходимо. Так, чтобы вся Европа над ними смеялась. Для чего они затеяли это, узнали?
– Тоже хотят свой кусок нефтяного пирога, – пояснил Ерофеев. – Думаю, не только к нам заслали информатора.
Денис задумчиво поставил на ребро «матильдору» и резко щелкнул по краешку монеты. Щелчок получился неудачным: золотой кругляш взмыл в воздух, ударился об пол и покатился. Из-под шкафа стремительно вылетела черная тень – Манька Облигация никогда не упускала момент порезвиться в кабинете.
– Степан, у тебя есть знакомые умельцы среди фальшивомонетчиков? – спросил он у бывшего полицейского.
– Парочка имеется, – осторожно ответил Ерофеев. – А для каких целей?
– Вексель подделать, – коротко ответил Денис.
Кошка загнала золотую монету под подошву ботинка штабс-капитана и теперь яростно пыталась выцарапать ее оттуда. Ерофеев разочарованно протянул:
– Это старый фокус, Денис Иванович. Банки сейчас грамотные стали, их на мякине не проведешь – каждую бумажку проверят трижды. Могут по телеграфу заказать подтверждение, если вексель из другого города.
Платов зашипел сквозь зубы. Разъяренная кошка вцепилась ему в руку, когда он сделал попытку отобрать у нее золотой. Денис бросил отвлеченный взгляд на неравную схватку и иронично усмехнулся:
– Пусть заказывают. Хоть десять раз.
– Какие будут приказания, шеф? – спросил Ерофеев.
– Как у вас с иностранными языками? – последовал встречный вопрос.
Подчиненные смущенно взглянули друг на друга.
– Немецкий я неплохо знаю, – после небольшой заминки ответил Платов. – По-турецки могу немного изъясняться.
Ерофеев молча развел руками – кроме родного русского, он знал только уголовный жаргон.
Денис удовлетворенно кивнул:
– Турецкий нам не понадобиться, а вот немецкий будет очень даже кстати. – Выдержав паузу, он внимательно оглядел притихших собеседников и вкрадчиво добавил: – А про зеркальные векселя вы, конечно же, не слышали…
Франкфурт-на-Майне. 15 марта. 1898 год. Штаб-квартира Deutsche Bank. 12:30
В просторном операционном зале солидного немецкого банка царило оживление. В обеденный перерыв здесь всегда было много народа: дисциплинированная нация умела ценить время и старалась с толком использовать каждую минуту полуденного отдыха. Около касс образовались небольшие очереди, и многие посетители с нетерпением поглядывали на часы.
Усталый банковский клерк промокнул мятым платком вспотевшую лысину и поднял глаза на очередного клиента. Из-за толстых линз старомодного пенсне взгляд его казался по-детски удивленным.
– Что у вас? – задал он привычный вопрос, звучавший ежедневно не один десяток раз.
Высокий господин с жесткими злыми глазами протянул в окошечко кассы внушительную пачку денег и произнес длинную фразу на незнакомом языке.
– Простите, но я не понимаю вас, – сокрушенно развел руками кассир.
Ему частенько приходилось сталкиваться с иностранными клиентами и иногда удавалось решить проблему языком жестов. Многолетняя практика этому способствовала. В этот раз пришел на выручку посетитель, стоящий в очереди следом: одетый в дорогой костюм, слегка заикающийся солидный мужчина. Его немецкий был небезупречен, но вполне понятен:
– Говорит, что ему нужен переводной вексель. Он отправляется в Англию и не хочет везти с собой наличные деньги. Боится грабителей.
Последнюю фразу он произнес с издевательской усмешкой. Кассир тоже усмехнулся про себя – сумма была не такая уж и большая, но ответил самым серьезным тоном:
– Рекомендую заказать дорожный чек – это намного проще.
Солидный господин обратился к высокому иностранцу и, выслушав ответ, внес пояснение:
– Господин едет по торговым делам, и ему удобнее расплатиться векселем. Если сделка не состоится, то он его просто обналичит.
Плешивый клерк молча пожал плечами и принялся пересчитывать деньги. В этой операции не было ничего необычного: при расчете векселем за товар не было потерь за банковский процент. За погашение дорожного чека заграничный банк-корреспондент снимал свою маржу. Обычная экономия прижимистого купца.
Закончив выписывать вексель номиналом в десять тысяч марок, кассир протянул его иностранцу и снова спросил:
– Что у вас?
Заикающийся мужчина, нерешительно оглянувшись по сторонам, негромко ответил:
– У меня точно т-такая же ситуация, только сумма другая: миллион.
С этими словами он поставил на стойку потертый, невзрачный саквояж. Кассир выдавил из себя почтительную улыбку и быстро прошептал:
– Я немедленно провожу вас к заместителю управляющего. Состоятельных клиентов он принимает лично.
Он кинул выразительный взгляд на саквояж и выставил в окошечко кассы табличку, извещающую о техническом перерыве. Проводив богатого клиента в отдельный кабинет для важных персон, кассир вернулся на свое рабочее место. Вечером, сдавая документы в отдел по учету векселей, он мельком увидел две одинаковые фамилии в списке. Опытный клерк знал, что фамилия Иванов самая распространенная в варварской России, и не придал этому никого значения, тут же об этом забыв. Вспомнить этот малозначительный факт ему пришлось ровно через неделю.
Франкфурт-на-Майне. 15 марта. 1898 год. Отель «Гранд». 23:45
– Готово, Степан Савельевич.
Немолодой мужчина, вытерев пот со лба, поднял воспаленные глаза на Ерофеева. Тонкие пальцы бережно погладили лежавший на столе вексель.
– Проверять будете?
Голос звучал с насмешкой, но взгляд оставался серьезным и внимательным. Бывший полицейский рассмеялся:
– Твои художества специалисты Государственного банка за чистую монету принимали, куда уж мне, бесталанному…
Несколько лет назад была арестована шайка «Червонных валетов», специализирующаяся на финансовых мошенничествах. Качество изготовления фальшивок было столь высоко, что банки были вынуждены ввести систему запросов по крупным векселям: отличить подделку от настоящей бумаги не представлялось возможным. В состав банды одно время входила и знаменитая госпожа Блювштейн – Сонька Золотая Ручка…
Криминальный художник невесело усмехнулся и бросил в спину выходящему из номера полицейскому ехидный вопрос:
– Ты, Степан, на старости лет по моим стопам решил пойти?
Ерофеев вздрогнул и медленно повернулся. После небольшой паузы прозвучал спокойный ответ уверенного в себе человека:
– Не путай божий дар с яичницей. Эти деньги будут служить России, а не ее врагам.
С грохотом захлопнувшаяся дверь разбудила мирно спящего на своем посту гостиничного коридорного. Проводив испуганным взглядом неторопливо удаляющуюся фигуру, он вновь положил голову на скрещенные руки, недовольно бормоча себе под нос. Эти русские всегда были беспокойными клиентами.
Лондон. 20 марта. 1898 год. Бэк-офис Deutsche Bank
Чопорный и важный клерк английского отделения немецкого банка поежился под внимательным и цепким взглядом холодных глаз и раздельно произнес на ломаном русском языке:
– Мы крайне благодарны вам, мистер Иванов, за ваше терпение. Вы сами прекрасно понимаете, что мы не могли выдать такую крупную сумму без тщательной проверки. Таковы правила. Ответ на запрос во Франкфурт был получен только сегодня утром.
Невысокий полноватый кассир сочувственно развел руками. Бесстрастная маска скрывала радостное ликование: его знание варварского языка помогло в общении с богатым клиентом. Руководство банка не оставит без внимания усердие и эрудированность молодого сотрудника.
– Когда я смогу получить деньги? – задал вопрос высокий мужчина.
– Вы хотите сделать перевод? Или предпочитаете наличными?
– Если вас не затруднит, я хотел бы получить всю сумму французскими франками.
Маленький клерк торопливо закивал головой:
– Никаких проблем, мистер Иванов. Вы можете подождать в комнате отдыха, пока не подготовят деньги. Если пожелаете, то наш банк предоставит вам охрану. Миллион марок – заманчивая добыча для грабителей.
Высокий мужчина молча покачал головой – охранники ему не требовались. Через час он покинул здание банка в сопровождении двух широкоплечих мужчин. Кассир долго смотрел ему вслед, надеясь на скорую встречу с состоятельным клиентом. Надеждам сбыться было не суждено: больше он его никогда не видел.
Франкфурт-на-Майне. 22 марта. 1898 год. Штаб-квартира Deutsche Bank
– Добрый день, господин Иванов. Вы уже вернулись из Англии? – Пожилой банковский клерк радушно улыбнулся важному клиенту, заодно продемонстрировав свою замечательную память. – Как там погода? Я слышал, что в Лондоне постоянно идут дожди?
– К сожалению, обстоятельства сложились не самым удачным образом и я был вынужден отменить свой вояж. Вы не могли бы проводить меня к г-господину Шнитке? Хочу сдать вексель обратно, он мне не понадобился.
Доброжелательно улыбнувшись, мужчина перехватил в другую руку дорогой портфель из искусно выделанной кожи.
– Конечно, господин Иванов, это меня совершенно не затруднит…
Заместитель управляющего Карл Шнитке с силой провел руками по бледному, осунувшемуся лицу и твердым голосом произнес:
– Должен поставить вас в известность – я вызвал полицию. Ваш вексель погашен английским отделением нашего банка двумя днями ранее.
Невозмутимый господин, беззаботно развалившись в кресле, слегка покачал кончиком ботинка. После непродолжительной паузы он вежливо попросил:
– Вы позволите воспользоваться вашим телефонным аппаратом? Мне придется пригласить своего адвоката. Хочу заметить, что из Германии я никуда не выезжал – об этом свидетельствует и мой заграничный паспорт.
Опытный клерк наклонился к уху заместителя управляющего и горячо зашептал:
– Это мошенники, господин Шнитке. Они специально стояли в очереди друг за другом, чтобы номера векселей отличались только на одну цифру. И паспорта у них, скорее всего, поддельные.
Кассир угадал лишь наполовину: липовый паспорт Ерофеева был развеян пеплом по туманному Лондону, а документ Платова был самым настоящим – он официально поменял фамилию перед самым отъездом…
Франкфурт-на-Майне. 15 апреля. 1898 год
Тяжелый молоток председателя описал короткую дугу и громким эхом отозвался в просторном помещении. Скупые, размеренные фразы неумолимо падали с губ, заставляя лихорадочно строчить в своих блокнотах многочисленных журналистов:
– Высшая коллегия городского коммерческого суда единогласно постановила следующее. Доводы банка признаны неубедительными, и ему надлежит в трехдневный срок принять к погашению вексель на сумму в миллион марок, предъявленный господином Ивановым…
Объемы вексельных операций Deutsche Bank резко пошли на убыль. После нескольких газетных статей котировки его акций снизились более чем на десять процентов. Bank du Mond заработал спекулятивной игрой на понижение почти миллион франков. Часть средств для биржевой операции была любезно предоставлена вышеупомянутым немецким банком.
Глава двадцатая вторая
Тбилиси. 15 апреля. 2009 год
Известный режиссер порнофильмов Михаил Саах заявил в своем интервью о начале работы над новой картиной. На роль главной актрисы приглашена восходящая звезда эротического жанра…
Телеканал «Имеди»
Петергоф. 10 мая. 1898 год
Рабочий кабинет замыкал ряд личных комнат императора Николая II, расположенных по правую сторону коридора первого этажа левого флигеля Александровского дворца. Дальняя стена была занята книжными шкафами, а рядом с письменным столом находился камин. Несмотря на теплую, весеннюю погоду, он был растоплен, и блики пламени отражались в латунных накладках затейливой обшивки потолка.
Император любил проводить заседания не в роскошном парадном, а в этом, почти домашнем кабинете. Уют создавали привычные вещи. Здесь находилась личная печать Николая II, курительные трубки, домино, блокнот и семейные фотографии. Убранство дополняла оттоманка, покрытая персидским ковром, и детские фарфоровые игрушки, в аккуратном порядке расставленные на антресолях.
Вот и сегодня сюда были приглашены трое посетителей: министр финансов Витте и два европейских банкира. Один из них представлял Лионский кредит, а другой – набирающий силу Deutsche Bank. На повестке дня стоял один из самых насущных вопросов – внешние государственные займы Российской империи. Переговоры продолжались уже второй час, и было решено сделать небольшой перерыв: затянуться душистым табачком и освежиться ароматным йеменским кофе…
Установившееся молчание нарушил зуммер телефонного аппарата. Николай II не пользовался услугами личного секретаря, но служба дворцового коммутатора получила четкое и недвусмысленное высочайшее указание – прерывать совещание можно было только в экстренных случаях. Судя по встревоженному голосу, раздавшемуся из трубки, этот случай только что наступил.
– Николя, это я. Ты себе представить не можешь, какая произошла трагедия!
– Аликс, дорогая!.. Что случилось?! – От волнения император перешел на обращение, обычное только в домашней обстановке, – любимая супруга была расстроена не на шутку.
– Я забыла свое любимое бальное платье. И мне не в чем выйти на публику…
Собеседники, сидящие за одним столом с императором, были опытными дипломатами, но даже им с трудом удалось сдержать непроизвольные улыбки.
– Аликс, ты же собиралась на морскую прогулку со своей подругой? Откуда ты сейчас телефонируешь?
– С яхты. Откуда же еще?
Связь была отличной, и каждое слово, доносившееся из трубки, было прекрасно слышно любому из присутствующих. К удивлению в голосе Николая II добавились заинтересованные взгляды его визави.
– Подожди, дорогая, какая яхта? Как можно разговаривать по телефону с борта корабля?
– Ну откуда я знаю? – в голосе появилась капризная нотка. – Я сказала своей фрейлине, и мне принесли телефон. Вот и все!
Император задал еще один уточняющий вопрос:
– То есть ты говоришь со мной прямо из открытого моря?
– Но ты же меня слышишь?
Возразить было нечего – логика была безупречной.
– Николя, отправь, пожалуйста, срочным курьером мое платье. Бал уже скоро начнется.
Николай II в семейных вопросах ничем не отличался от других мужчин, но имел перед ними небольшое преимущество. Поэтому уже через тридцать минут миноноска военно-морского флота Российской империи рассекала воды Балтийской акватории. Ценная бандероль приближалась к намеченной цели со скоростью в двадцать узлов…
В кабинете между тем установилось напряженное молчание. Император раздумывал, как лучше приспособить неожиданное техническое новшество для нужд армии и флота, а мысли его европейских собеседников текли в прагматичном русле.
Париж и Лондон буквально купались в деньгах, и любая новинка сразу же привлекала внимание ищущих инвестиционных потоков. Примером мог служить Маркони со своим радиоприемником, а то, что сейчас услышали опытные банкиры, выглядело еще привлекательней. Германские деловые круги старались не отставать от своих удачливых конкурентов, поэтому первым нарушил молчание представитель Берлина. Вмешательство в частную жизнь высочайшей особы выглядело бестактным, но жажда наживы оказалась сильней.
– Простите, Ваше Императорское Величество, – осторожно сказал он. – На чьей яхте был установлен этот… радиотелефон?
Типичный добропорядочный бюргер, сам того не подозревая, только что придумал абсолютно правильный термин для технического новшества.
– М-м… если мне не изменяет память, то просьбу почтить своим присутствием бал на море государыня получила от госпожи Черниковой, – несколько замешкавшись, ответил император.
Больше вопросов никто не задавал – услышанного оказалось достаточно для всех присутствующих. Остальное было делом техники.
Потерев виски длинными, тонкими пальцами, Николай II продолжил:
– Предлагаю, господа, вернуться к более интересной для нас финансовой теме.
Собеседники благоразумно промолчали. С точки зрения опытных экономистов, золотой отблеск только что родившегося радиотелефона представлял не меньший интерес.
Затея целиком принадлежала Юльке. Несмотря на внешнюю беззаботность она сумела отладить механизм своего отдела до точности швейцарского хронометра. Небольшой творческий коллектив рекламного агентства концерна – два художника и журналист – боготворил свою юную начальницу, что не мешало ей держать их в ежовых рукавицах.
Когда Денис поставил перед ней задачу провести рекламную кампанию новой продукции, решение было найдено моментально. Помогла в этом маленькая прихоть любимой – время от времени он рисовал для Юльки эскизы различных нарядов. Через свою подругу – княжну Марию Барятинскую – она легко завербовала высочайшего клиента, неравнодушного к высокой моде.
Фрейлина императрицы и предложила трюк с бальным платьем. Для этого арендовали частную яхту и установили на ней необходимое оборудование. Водное пространство, при отсутствии грозы, гарантировало более ста миль уверенной радиосвязи. Адаптация приемного устройства в телефонную сеть сложностей не представляла. Трудность была в другом: выбор места и время проведения рекламной демонстрации.
Помогла сама императрица. Пресная дворцовая жизнь была скучна и тосклива, так что небольшое приключение пришлось ей по душе. Она любила незаметно наблюдать за совещаниями, проходившими в парадном кабинете государя. Галерея, откуда открывался прекрасный обзор, начиналась от дверей любимой Кленовой гостиной.
Николай II был прекрасно осведомлен о ее маленьких шалостях, но не препятствовал – чем бы любимая ни тешилась… Александра Федоровна и донесла заговорщикам от рекламы о точном времени предстоящего заседания. Само оно тайной не являлось, и столичная пресса обсуждала предстоящие переговоры в течение последней недели. Рекламную акцию решили провести ненавязчиво – случайно всплывшая новость вызывает намного больший интерес.
Финальному демонстрационному аккорду предшествовала полугодичная лихорадочная работа. Денис был занят сельскохозяйственной темой, и руководство проектом полностью перешло в руки Летягина. Отвлекаться приходилось лишь на многочисленные технические вопросы. Что-то он помнил, а что-то приходилось решать совместными усилиями.
Европейские дела шли неплохо и без его участия. Паевой фонд включал в себя уже тридцать пять тысяч вкладчиков, что по тем временам было очень хорошей цифрой. Капитализация приближалась к пятнадцати миллионам франков, а из депеш, регулярно присылаемых Исайей, было ясно, что не за горами открытие новых отделений в Брюсселе и Берлине.
Ближе к новому году Денис передал контроль над деятельностью банковско-торгового синдиката Путилову. Секретарь министра финансов привлек к участию в совместном проекте извечных конкурентов торгового дома – крупных зерноторговцов Ивана Стахеева и Петра Батолина. На них и легла ответственность за организацию всех сельскохозяйственных работ. Благо у обоих имелись крупные земельные латифундии. Помимо собственного банка в синдикат вошел и Петербургский коммерческий.
Первый раз порог своей экспериментальной лаборатории Денис переступил только в январе, в сопровождении Алексея Ржевкина отправившись в инспекционную поездку. Выскочив из коляски на свежевыпавший снег, Денис тихонько рассмеялся.
Немногочисленные горожане, проходящие мимо приземистого одноэтажного здания, вздрагивали и испуганно крестились, переходя на торопливый шаг. Из открытых фрамуг доносился неприятный вой, вместе с резким запахом создававший достоверную картину мучений грешника в аду. Судя по всему, шли испытания высокооборотного двигателя, а что творили химики – об этом можно было только догадываться.
– Вонялки и вопилки, шумелки и пыхтелки, – перефразировал Денис популярного мультяшного героя, открывая тугую входную дверь лаборатории.
– Простите, шеф? – переспросил Ржевкин.
– Не обращай внимания, – махнул он рукой. – Это я так… о своем, о девичьем.
Первым делом посетили отдел, где работали с лампами. Тут его порадовали – усилитель с триодами удалось собрать, и он работал. Это означало, что сигнал генератора можно будет модулировать речью, управляя обмоткой возбуждения. Приемник, имеющий несколько каскадов усилителя, дальность повышал значительно.
Хуже дела обстояли с источником звука, пугавшего окрестных жителей. Проблема была в нагреве от вихревых токов и разбалансировке – центробежная сила получалась немаленькой.
Специалист, колдующий над кожухом, имел классический облик изобретателей будущего: изможденного вида молодой человек с длинными всклокоченными волосами и безумным взглядом за толстыми линзами очков.
– Химиков брали за бока? – спросил Денис, показывая на двигатель.
– Говорят, что слой толстый, нужно ждать, пока весь растворитель не выйдет.
– Попробуйте перебинтовать несколькими слоями стеклянной ленты. Она прочней стали на разрыв – как временная мера вполне сойдет.
– А зазор?
– По одежке протягивай ножки. Напряжение упадет, мощность тоже, но работать будет. Неработающий агрегат своим воем только прихожан соседней церквушки пугает. Польза от этого сомнительная, а новую волну инквизиции дождемся запросто.
У химиков Денис надолго не задержался. Все, что можно было выжать из базового курса, он уже передал раньше: теперь они должны рассчитывать только на собственные силы. Единственное, что он смог им посоветовать, – как можно скорее заняться вентиляцией.
Выйдя на улицу, он поставил перед главным специалистом очередную задачу:
– Надо приниматься за звуковое кино.
– Это как, Денис Иванович?
– Будем писать звук прямо на кадры с изображением. Для этого делается узкая щель, которую протягиваем вдоль кадра, пока он экспонируется. Пускаем через нее яркий свет, а ширину прорези модулируем звуком, используя наши усилители.
Обычно невозмутимый Летягин захлебнулся от восторга:
– Это… мы же с вами… это золотая технология!
Денис был абсолютно с ним не согласен, поэтому, как частенько с ним бывало в минуты задумчивости, ответил странной для собеседника фразой:
– Крэкс… фэкс… пэкс.
Именно это, с его точки зрения, являлось золотой технологией. Он никогда не был производственником, и любые новшества рассматривал только с точки зрения возможных спекуляций. Идея была не нова – все зависело не от начинки, а от фантика.
Изощренный финансовый гений капитализма, привычно оскалившись в звериной улыбке, разработал уникальную концепцию: деньги должны зарабатываться на рынках ценных бумаг. Главным стратегическим направлением стал захват рынков потребления. Собственные издержки при этом особой роли не играли. Новость о постройке копеечного завода по отверточной сборке автомобилей, холодильников или телевизоров приносила прибыль не меньшую, чем основное производство. Транснациональные корпорации с капитализацией в сотни миллиардов при росте курса акций на несколько процентов зарабатывали не один десяток миллионов долларов…
Крэкс… фэкс… пэкс… Несите ваши денежки… Небезосновательно считая лису Алису и кота Базилио одними из основоположников теории справедливого распределения доходов, Денис придерживался и другого изобретенного ими же принципа. Поле чудес должно присутствовать в любой рекламной постановке. Помогал ему в этом один старый знакомый.
Петербург. 10 мая. 1898 год. Резиденция торгового дома «Черников и сын»
Самой престижной улицей Петербурга был Невский проспект. Здесь располагались конторы крупнейших банков столицы и резиденции самых известных промышленников. Именно здесь был открыт первый публичный кинотеатр, а дорогие магазины раньше других предлагали светским модницам новинки парижских кутюрье.
Два первых этажа одного из зданий, отделанного серым гранитом, занимал торговый дом. В просторном вестибюле многочисленных посетителей встречали двое крепких широкоплечих мужчин в одинаковых серых костюмах с недвусмысленно оттопыривающимися бортами.
Вездесущие репортеры столичных газет после многочисленных бесплодных попыток получить интервью у одного из самых богатых людей империи на этот раз были приятно удивлены. Каждому из них специальным курьером было доставлено персональное приглашение с интригующим содержанием. Падким на сенсации акулам пера была обещана демонстрация нового проекта торгового дома. Немаловажным фактором являлось и меню празднества, вложенное в конверт.
Для небольшого разогрева публики, несколько разомлевшей от выпитого шампанского и теперь ожидающей обещанной сенсации в коференц-зале, был повторно использован трюк со звонком с борта яхты. Редактора «Светских хроник» пригласили к телефонному аппарату, стоящему на столике у входа в помещение. Из-за шума ответов собеседника, находящегося на другом конце линии, слышно не было, но уже после первых произнесенных фраз все присутствующие стали прислушиваться к необычному разговору.
– Статья должна попасть в набор до полуночи…
– Не надо рассказывать мне басни…
– Опять вина перебрал?.. С какой еще яхты?..
– Сама государыня?..
– Как такое возможно?..
– Семьдесят миль от берега?..
– У кого спросить?.. У господина Черникова?..
С ошеломленным видом повесив трубку, редактор – надо отдать должное его профессионализму – через секунду пришел в себя и бросился к виновнику торжества:
– Скажите, Денис Иванович. То, что передал мне мой репортер, – это правда?!