Любят только раз Линдсей Джоанна

Глава 25

Всадник галопом скакал по дороге, поднимая облако пыли. Весенние цветы, какие можно встретить и в Европе, соседствовали с тропическими растениями, радуя глаз буйством красок. Справа, в миле от дороги, искрился в лучах солнца океан, и его волны с шумом накатывались на золотой берег.

Но Николас не замечал красот знойного апрельского утра. Он возвращался из порта, где встречался с капитаном Баудлером, сообщившим, что корабль готов к отплытию. Николас возвращался в Англию. Домой, к Регине.

Шесть долгих месяцев, проведенных вдали, не помогли забыть ее, хотя он прилагал все усилия. Первые месяцы ушли на то, чтобы сделать из плантаторского дома самую шикарную виллу острова, потом занялся работой на плантации. Однако ничто не могло изгнать из его сердца проклятую тоску. Сотни раз он собирался домой и всегда откладывал день отплытия. Зачем спешить туда, где его счастью с Региной угрожает проклятие Мириам?

За это время, наверное, многое изменилось. Регина уже все знает. Вряд ли Мириам ни разу не попыталась настроить Регину против него. Да, ей уже все известно.

Он впервые подумал об этом на прошлой неделе. Они с капитаном Баудлером крепко выпили, Николас стал изливать душу приятелю и неожиданно осознал, что ведет себя как обиженный ребенок. Торчит в этой глуши, потому что не может получить женщину, которую хочет. Ладно, он долго ждал, настало время ехать домой и посмотреть, как обстоят дела. Если жена ненавидит его, он по крайней мере будет знать, что между ними все кончено.

А если нет? Капитан Баудлер тоже задал ему этот вопрос. Если она пренебрегла мнением света и судит о нем по его поступкам? Но он вел себя с нею отвратительно. К тому же из-за него она попала в скандальную историю и должна была выйти за него замуж. Хотелось бы думать, что ее побудило к этому не только желание соблюсти приличия, но в это верилось с трудом.

Впрочем, зачем гадать? Пока он не вернется домой, он не сможет ничего узнать наверное.

Когда Николас подъехал к белокаменному особняку, тут же подбежал босоногий чернокожий мальчишка и взял под уздцы его лошадь. Николас в который раз подумал, что, видимо, никогда не привыкнет к тому, что ему положено иметь рабов. Эту особенность островного быта он ненавидел всем сердцем.

— У вас гости, сэр, в кабинете, — доложила экономка.

Поблагодарив ее, Николас, слегка встревоженный, быстро вошел в просторный холл. Кто бы это мог быть? Ему надо укладывать вещи да еще встретиться с управляющим. У него совершенно нет времени на болтовню.

Николас вошел в кабинет. Здесь царил прохладный сумрак, зашторенные окна защищали комнату от полуденного зноя. Окинув взглядом гостей, расположившихся в креслах вокруг стола, он не поверил своим глазам и зажмурился, желая прогнать видение. Но это не помогло.

— Скажи, что ты мне снишься, Хоук.

— Это ты мне снишься.

Николас сел за письменный стол и устало произнес:

— В таком случае ты не обидишься, если я буду вести себя, как будто тебя нет?

— Что я тебе говорил, Джереми? Он опять играет с огнем.

— А, вас уже трое! Неужели ты больше никого не смог найти, кроме этого мальчишки? — холодно спросил Николас, заметив юношу. — Учти, я не буду с ним драться. Придется вам с рыжебородым управиться со мною вдвоем.

— Вижу, Монтьет, тебя не слишком удивил мой визит, — спокойно произнес Джеймс.

— Почему я должен удивляться?

— Да, ты ведь покинул Англию до того, как меня должны были повесить.

— Ах, это! — Николас откинулся в кресле и улыбнулся. — Ну и много народу собралось?

— Вы находите это забавным? — спросил Джереми.

— Мой дорогой мальчик, я нахожу забавной собственную наивность. Если бы я знал, что этот малый поставил себе целью сжить меня со свету, я бы никогда не стал договариваться с тюремщиками.

— Проклятый лжец! — возмутился Конрад. — Они неподкупны! Уж я-то знаю.

— Если не ошибаюсь, этого крикуна зовут Конни?

— Для тебя мистер Шарп! Николас усмехнулся:

— Вам следовало бы знать, мистер Шарп, что деньги еще не главное. Влияние и связи — вот перед чем открываются все двери.

— Зачем ты это сделал? — спросил Джеймс.

— О, не волнуйся, старина, я сделал это из эгоистических побуждений. Раз я не мог присутствовать при твоей казни, то лишил этого удовольствия и остальных. Если бы мне удалось отсрочить ее до моего возвращения, я бы палец о палец не ударил, чтобы вызволить тебя из тюрьмы. Так что не стоит меня благодарить.

— Позволь мне расправиться с ним, Хоук, — прорычал Конрад, вне себя от ярости. — Она не должна ничего знать.

— Если ты имеешь в виду мою экономку, то старая дева, наверное, уже приникла ухом к замочной скважине. Но пусть это тебя не смущает.

Конрад резко вскочил, но Джеймс остановил его. Капитан задумчиво смотрел на Николаса, гадая, что скрывается за непроницаемыми янтарными глазами, и вдруг засмеялся:

— Будь я проклят, если не верю хотя бы половине из того, что ты наговорил, Монтьет. — Он внимательно посмотрел на Николаса. — Но мне бы хотелось понять мотивы твоего поступка. Ты ведь решил, что, если поможешь мне выбраться из тюрьмы, куда я попал по твоей вине, мы закончим дело миром? Должен тебя огорчить. — Николас промолчал, и Джеймс снова засмеялся. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя сохранились остатки совести? Неужели ты предпочитаешь честную игру?

— Не похоже, — буркнул Конрад.

— Не забывай, Конни, меня собирались повесить не за то, что я его поколотил, хотя он и повинен в моем аресте.

— Все это чрезвычайно забавно, — холодно сказал Николас. — А теперь не пора ли нам перейти к делу? Хочешь со мной драться, Хоук, дерись, а нет — убирайся. У меня полно дел.

— У меня тоже. Неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие гоняться за тобой по всему свету? — Джеймс вздохнул. — За последние несколько месяцев я совсем измотался.

— Надеюсь, ты понимаешь, что ничуть меня не растрогал?

— Сколько можно терпеть его дерзости, Хоук? — рассвирепел Конрад. — Ты собираешься принять меры?

— Конни прав, — вмешался Джереми. — Не понимаю, что Реган в нем нашла.

— Не понимаешь? — насмешливо сказал Конрад. — Взгляни на его лицо.

— Перестаньте оба, — сурово приказал Джеймс. — Реган никогда бы не влюбилась в пустоголового красавца. Должно быть, она увидела в нем то, чего не видим мы, — Все равно он не такой, каким я его себе представлял, — ворчал юноша. Джеймс улыбнулся:

— Не суди о нем по этой встрече, Джереми. Сейчас он вынужден защищаться.

Николас почувствовал, что с него довольно:

— Хоук, если ты хочешь что-то сказать, то говори. Если хочешь пустить в ход кулаки, сделай милость, не тяни. Но если вы трое собираетесь препираться из-за какой-то шлюхи, поищите себе другое место.

— Возьмите свои слова обратно, лорд Монтьет! — крикнул Джереми. — Она не шлюха!

— Кто, черт возьми, этот мальчишка? Джеймс усмехнулся:

— А ты не знаешь? Мой сын. Я хотел оставить его на корабле, но ему не терпелось посмотреть, как ты воспримешь новость, которую мы тебе сообщим.

— Вряд ли у вас есть новость, которая бы меня заинтересовала.

— Значит, жена тебя больше не интересует? Николас медленно поднялся и в упор посмотрел на капитана:

— Что с нею?

— Она ведь очень хорошенькая, да?

— Как ты смеешь?.. — Николас одним махом перескочил через стол и схватил Джеймса за горло.

Конрад и Джереми еле оттащили его, крепко держа бешено вырывающегося Николаса за руки.

— Если ты ее хоть пальцем тронул, Хоук, я тебя убью!

Джеймс, морщась, тер шею, но темные глаза довольно поблескивали.

— Что я тебе говорил, Конни? Если бы ему было все равно, стал бы он на меня кидаться?

— Где моя жена? Что ты с ней сделал?

— Замечательно, — усмехнулся Джеймс. Конрад и Джереми с трудом удерживали Николаса. — Я мог бы отомстить тебе, хорошенько помучив! Мог бы рассказать о похищении твоей дорогой жены. И это истинная правда. Я хотел использовать ее как приманку, чтобы заставить тебя явиться ко мне. Мы не знали, что ты покинул Англию, и… к несчастью, я понятия не имел, кто твоя жена.

— Только не говори, что неустрашимый капитан Хоук испугался мести ее родственников!

Эти слова были встречены таким взрывом хохота, что Николас опешил. Изловчившись, он вырвался из цепких рук Джереми и Конрада, чуть не свалив последнего ударом с ног. Но это освободило его лишь на мгновение.

— Полегче, парень, — угрожающе сказал Джеймс, опуская руку ему на плечо. — Я не собираюсь с тобой драться. — Он ухмыльнулся и добавил:

— В последний раз я целую неделю приходил в себя.

— Думаешь успокоить меня? Я провалялся не меньше твоего, даже не успел расторгнуть помолвку с Региной… впрочем, это тебя не касается.

— Как посмотреть, парень. Я знаю, ты хотел заставить ее бросить тебя. К сожалению, она не послушалась, — со вздохом добавил он, — но это к делу не относится.

— Переходи к делу, черт побери! — отрезал Николас. — Что ты сделал с Региной?

— Реган в полной безопасности. Видишь ли, она моя любимая племянница.

— Реган? Да мне плевать…

— Неужели? — вкрадчиво спросил Джеймс. Николаса озадачил его тон, и он подозрительно уставился на Хоука. Внезапно он заметил то, что до сих пор ускользало от его внимания: Хоук и юноша были ужасно похожи друг на друга и на…

— Джеймс Мэлори?

— Он самый.

— Дьявол меня раздери! Джеймс расхохотался:

— Не принимай так близко к сердцу. Представь, а каково было мне, когда я узнал, что ты член моей семьи? Мне сразу пришлось отказаться от своей мести.

— Почему? — спросил Николас. — Насколько я знаю, родственники тебя не признают.

— Это раньше, а теперь мы помирились, благодаря Реган. Она всегда добивается своего.

— Верно, — усмехнулся Николас. — Но в таком случае что вы здесь делаете? Явились поздравить меня?

— Не угадал, мой мальчик, — улыбнулся Джеймс. — Я приехал, чтобы отвезти тебя домой. Николас гневно сверкнул глазами:

— Не выйдет.

Улыбка Джеймса стала холодной и зловещей.

— Ты поедешь с нами, так или иначе. Николас поочередно взглянул на своих гостей и увидел, что они настроены решительно.

— Вам не обязательно сопровождать меня. Мой корабль уже готов к отплытию, я возвращаюсь в Англию. Так что, джентльмены, ваши услуги мне не потребуются.

— Как скажешь, мой мальчик, — с некоторым сомнением в голосе произнес Джеймс.

— Я говорю правду.

— Выйти из порта еще не значит доплыть до берегов Англии. Нет, ты поплывешь с нами.

— Почему? — вспылил Николас.

— Моим братьям не нравится, как ты обращаешься со своей женой. Они хотят, чтобы ты вернулся и был у них на глазах.

— Что за вздор! Они не смогут удержать меня в Англии, если я захочу уехать.

— Меня не касается, что ты будешь делать, когда вернешься в Англию, — пожал плечами Джеймс. — Я следую указаниям Джейсона. Он велел привезти тебя домой, так я и сделаю.

Когда они выходили из комнаты, уводя с собой Николаса, Джереми шепнул отцу:

— Дядя Джейсон не говорил, чтобы ты привез его в Англию. Он велел только сообщить ему о ребенке.

— Я перестал выполнять приказания брата, как только вышел из детского возраста, — прошептал в ответ Джеймс. — И не собираюсь делать это сейчас.

— Но если бы он узнал, то не стал бы поднимать такой шум.

Джеймс усмехнулся:

— Разве я не говорил, что хочу его помучить?

Глава 26

— Николас! — Элеонора быстро поднялась навстречу вошедшим.

Реджи тоже встала с кресла, но не так радостно, и холодно прищурилась:

— Дядя Джеймс, это ваша работа?

— Мы случайно встретились, милая.

— Можете вернуть его туда, где вы с ним встретились, — сердито заметила она. — Его здесь не ждут.

— Регина! — ахнула Элеонора.

Реджи скрестила руки на груди, упрямо избегая смотреть на тетушку Николаса. За последние месяцы она привязалась к Элеоноре, даже полюбила ее. Но никто: ни ее, ни его родные — не заставит ее принять человека, которого привезли к ней силой. Это еще унизительнее, чем быть отвергнутой.

Николас исподтишка разглядывал жену, делая вид, что смотрит на Элеонору. Ему вдруг стало горько и больно. Посмотрите на нее! Она узнала тайну его рождения и теперь презирает его. Он понял это по ее виду, сжатым губам, холодному взгляду.

Значит, Мириам рассказала. Ну и ладно. Если она оскорблена тем, что стала женой незаконнорожденного, так ей и надо, нечего было силой тащить его под венец.

Николас уже забыл, что сам хотел вернуться к ней, он помнил только о том, что его привез сюда ее дядя.

— Меня здесь не ждут, мадам? — тихо спросил Николас. — Но, если не ошибаюсь, дом принадлежит мне?

Регина наконец взглянула на него. Боже правый, как она могла забыть эти янтарные глаза! И выглядит он прекрасно, загорел, волосы посветлели на солнце. Но она не поддастся его чарам.

— Вы забываете, сэр, что сами отказались от совместной жизни со мной. И кстати, вы отдали ваш дом мне.

— Но речь шла о Сильверли, а не о лондонском особняке. И что, черт побери, вы сделали с моим домом? — воскликнул он, оглядывая новую мебель и обои в цветочек.

Реджи невинно улыбнулась и заметила сладким тоном:

— О, Николас, вам не нравится? Конечно, вы не помогали мне отделывать комнаты, а ваше мнение было бы очень кстати. Но я экономно расходовала ваши деньги. Это обошлось вам лишь в четыре тысячи фунтов.

Джеймс отвернулся, чтобы скрыть усмешку, а Конрад сделал вид, что внимательно разглядывает потолок. Элеонора нахмурилась, заметив, как враждебно уставились друг на друга молодые супруги.

— Николас, после стольких месяцев разлуки ты встречаешь жену подобным образом?

— А вы что здесь делаете, тетя Элли? — Он холодно смотрел на нее.

— И это вместо сердечного приветствия? — вздохнула Элли. — В твоем огромном доме Регина чувствовала себя одинокой, и я решила составить ей компанию.

— Я оставил ее в Сильверли!

— Не смейте кричать на Элли! — возмутилась Реджи. — Вы можете жить в Сильверли с Мириам. А мне нравится здесь!

— Думаю, мы отправимся туда вместе, — холодно возразил он. — Мне уже нет смысла избегать общения с матерью.

— Ни за что.

— А мне и не нужно ваше согласие. Муж не обязан добиваться согласия жены… на что бы то ни было, — хрипло добавил он.

Поняв его намек, Реджи пришла в ярость:

— Вы сами отказались от всех прав! Он усмехнулся:

— Вы неверно меня поняли. Я лишь отказался пользоваться этими правами… до сегодняшнего дня. К тому же ваши родственники приложили столько усилий, чтобы соединить нас. Я не хотел бы их разочаровывать, — жестко сказал он.

— Леди Реджи, — заглянула в комнату пожилая служанка, — вам пора.

— Спасибо, Тесс. — Реджи обернулась к Джеймсу и Конраду:

— Вы хотели как лучше, но, думаю, вы простите меня, если я не стану благодарить вас за это?

— Но ты говорила, что сама во всем разберешься, — напомнил Джеймс.

Она впервые улыбнулась. Это была прежняя, такая знакомая усмешка лукавого бесенка. Она обняла и поцеловала сначала Джеймса, потом Конрада.

— Я разберусь, обещаю. А сейчас, джентльмены, прошу извинить, мне пора кормить малыша.

Когда Реджи вышла из комнаты, Джеймс и Конрад начали хохотать, а Николас застыл с открытым ртом.

— Что я тебе говорил, Конни? — еле выдавил от смеха Джеймс. — Ради такого зрелища не жалко проделать весь этот путь!

Глава 27

За полчаса Николас выпил уже три стакана бренди и теперь налил четвертый. Джеймс Мэлори и Конрад Шарп недавно покинули его дом, но Николас до сих пор не мог забыть, как они потешались над ним. Правда, он злился больше по другому поводу.

Он сидел в бывшем своем кабинете, превращенном теперь стараниями его жены в музыкальную комнату. Разумеется, она хотела ему досадить. Кабинет мужчины — это святая святых. А она не только поменяла в нем все, даже обои, но и вообще превратила его черт знает во что!

Может, она решила, что он больше не вернется? Или по крайней мере надеялась на это? Черт бы ее побрал! Его милая, красивая жена за каких-то несколько месяцев превратилась в мстительную фурию с таким же характером, как у двух ее молодых дядюшек. Черт бы их всех побрал!

Элеонора ходила по комнате, бросая на Николаса неодобрительные взгляды, когда он подносил стакан бренди ко рту. Он весь кипел от негодования.

— Черт возьми, где мои бумаги, письменный стол, книги?

Элеонора едва сдержалась.

— Ты сейчас узнал, что у тебя есть сын. Неужели это все, о чем ты можешь спросить?

— Значит, вы не знаете, куда она дела мои вещи?

— Они на чердаке, Ники. Все твои вещи на чердаке, — вздохнула Элеонора.

— И вы были здесь, когда она все переворачивала вверх дном? — укоризненно спросил он.

— Да, я была здесь.

— И даже не попытались ее остановить? — изумился Николас.

— Ради всего святого, Ники, ты что, надеялся и после женитьбы сохранить холостяцкий уклад жизни?

— Я не просил меня женить. И я велел жене быть там, где ее оставил, а не переезжать в мой городской дом. Если ей так хотелось перемен, почему она не стала перестраивать Сильверли?

— Наверное, потому, что Сильверли ей нравится таким, каков он есть.

— Почему же она там не осталась? — сердито воскликнул он.

— И ты еще спрашиваешь?

— А что ей могло не понравиться? — усмехнулся Николас. — Или моя любезная матушка сурово с ней обошлась?

— Регина — законная хозяйка имения, если ты это имеешь в виду.

— Значит, они поладили? Хотя почему бы и нет? — Он язвительно засмеялся. — У них так много общего. Обе ненавидят меня.

— Ты несправедлив, Ники.

— Уж не собираетесь ли вы защищать сестру после всего, что она со мной сделала?

— Нет, — печально ответила Элеонора.

— А, вы приняли сторону Регины. Ну да, конечно, вы так хотели, чтобы я на ней женился. Теперь вы довольны? Посмотрите, во что это вылилось!

Элеонора покачала головой:

— С некоторых пор я тебя не понимаю, Ники. Зачем ты так с ней поступил? Она прекрасная девушка, ты был бы с нею очень счастлив.

Внезапная боль пронзила ему грудь. Счастье с Региной не для него, как бы он к этому ни стремился. Но Элеонора не может его понять, ведь Мириам не говорила ей правды. Сколько он себя помнил, сестры всегда были в ссоре и даже не общались друг с другом. И если Мириам или Регина не рассказали ей обо всем, он и подавно не собирается этого делать. Милая, добрая Элли будет его жалеть, а он не хотел, чтобы его жалели. Пусть уж лучше считает его мерзавцем, как все остальные.

Глядя в пустой стакан, он пробормотал:

— Терпеть не могу принуждения.

— Но что сделано, то сделано, — заметила Элеонора. — Ты женился на ней. И теперь не позволишь ей сделать ваш брак счастливым?

— Нет.

— Конечно, я понимаю, ты злился на весь свет. Но неужели ты не попытаешься, Ники?

— Чтобы она рассмеялась мне в лицо? Нет, благодарю покорно.

— Она просто обижена на тебя. А чего ты ожидал, бросив ее в день свадьбы?

Николас до боли сжал пальцами стакан с бренди:

— Это она вам сказала? Элеонора отвела глаза:

— Ну, в общем…

— Я так и думал.

— Не перебивай меня, Ники, — строго нахмурилась Элеонора. — Я хотела сказать, что она ни разу не говорила со мной о тебе. Но можешь поверить, я жила с ней три месяца и понимаю, что у нее на сердце.

— И правильно сделала, что не сказала вам, что обо мне думает. Ей известно, как вы ко мне относитесь.

— Ники! — гневно воскликнула Элеонора и, не получив ответа, спросила:

— А что будет с твоим сыном? Ты хочешь, чтобы он, как и ты, рос в доме, где царит ненависть? Ты этого хочешь?

Николас вскочил и запустил стаканом в стену.

Потрясенная, Элеонора не могла вымолвить ни слова. Николас сам прервал тяжелое молчание и хрипло сказал:

— Я не дурак, мадам. Она может всем рассказывать, что ребенок мой, но что ей еще остается? Пусть убедит в этом меня!

— Ты хочешь сказать, что вы с ней… что ты никогда…