По правилам настоящего мужчины Рейдо Диана

12

– Итак, вот и вы.

– Да, вот и я.

Дождавшись окончания утомительного рабочего дня, слегка подправив макияж, Бренда отправилась к Лэнгдону. Хотя добралась она быстро, но пришлось искать место для парковки. Дом Лэнгдона оказался как раз таким, как Бренда себе и представляла. Двухэтажный, серый, но не мрачного, а вполне мягкого оттенка, особняк с золотой лепниной, небольшим львом у входных дверей, миниатюрным фонтаном в символическом садике. Дом был окружен изящной, устремленной ввысь решеткой. Решетку венчали декоративные копья, наконечниками указывающие в небо.

Бренда усмехнулась: не иначе, чтобы насаживать сюда головы поверженных врагов? Очень может быть, что по знаку зодиака он окажется каким-нибудь Львом… И позвонила в домофон, установленный на воротах решетки, а уж тогда Лэнгдон отомкнул для нее ворота и встретил в. дверях особняка.

– Итак, вот и вы.

– Да, вот и я.

Бренда вошла внутрь. Она старалась не слишком озираться. Но ей было крайне интересно, как обустроил свое жилище Ральф Лэнгдон. Он представлялся ей непростым малым с причудливым, непредсказуемым характером.

Интересно, каков он со своими сослуживцами, подчиненными, коллегами? Как он ведет себя со своей девушкой? Наверняка они сбегают от него через две-три недели после первого свидания. Или держатся за него из-за его финансов столько, сколько могут выносить его дурной характер…

– Проходите. Сюда.

– Спасибо…

– Налево.

– Хорошо. Здесь мы и проведем переговоры?… – Бренда замерла, осекшись на полуслове.

Похоже, они очутились в библиотеке. Об этом недвусмысленно свидетельствовали шкафы с зеркальными дверцами и стеллажи, уходящие под потолок, битком набитые потертыми и блестящими кожаными корешками. Единственное в библиотеке окно было плотно завешено коричневым бархатом, в камине, слегка потрескивая, догорало полено. Было тепло, достаточно уютно, но Бренду почему-то зазнобило.

Посредине библиотеки стоял тяжелый стол с двумя стульями по бокам, и этот стол был более чем изящно сервирован ужином на двоих.

– Ральф, я ни от чего не отвлекаю вас? – невинно поинтересовалась Бренда.

– О чем это вы?

– Похоже, у вас на сегодняшний вечер намечено свидание. Тогда давайте побыстрее побеседуем о нашем… то есть о вашем проекте, и я вас оставлю.

– Я никого не жду, Бренда, – заметил Ральф. – Никого, кроме вас.

– А… О… Да, конечно. Но вы говорили, что больны.

– Я поправился, – сообщил Лэнгдон. – Вскоре после нашего с вами телефонного разговора я почувствовал себя намного лучше, а к вечеру совсем выздоровел. Уж и не знаю, что послужило лучшим лекарством – глоток бренди, пара часов безделья или созерцание растопленного камина…

Главное, чтобы это был не мой голос, подумала Бренда, но промолчала.

Да, Лэнгдон был мало похож на тяжелобольного. Она могла бы заметить это еще с порога, но была слишком увлечена разглядыванием обстановки и интерьеров. Лэнгдон был свежевыбритым, сиял глазами и улыбкой, одет был в рваные, неформальные джинсы, вытертые до белизны, и белую льняную рубаху.

– Прошу к столу, – пригласил Лэнгдон, – вы уже принимали меня у себя и были, должен заметить, очень милы и гостеприимны. Теперь ведь моя очередь?

Бренда молча пожала плечами. Она созерцала красиво накрытый стол, и все в ней кричало о том, что ужин подготовлен не просто для деловой беседы, а для неспешного, утонченного, изысканного свидания. Опять она не может раскусить его…

Она осторожно присела на краешек стула. Лэнгдон рассмеялся.

– Бренда, садитесь, не бойтесь же!

– А я и не боюсь, – с достоинством ответила она.

Фарфор с нежным рисунком, ножи и вилки, два высоких хрустальных бокала, салфетки, сложенные в виде лилий. Несколько салатов, зелень, морепродукты в сверкающих стеклянных салатницах; соусы и фрукты; какое-то горячее блюдо под стальной крышкой. Кролик? Рыба? Бог его знает. Не хватает только свадебного торта, съехидничала Бренда про себя. Что он задумал? Если Ральф сейчас вздумает начать ухаживать за ней, это окончательно собьет ее с толку.

– Что вам налить?

– Все равно.

Бренда надеялась сохранить ясность мысли. К тому же она ровным счетом ничего не ела с ланча. В желудке было пусто. Пара-другая бокалов алкоголя, выпитая на голодный желудок, могла повлечь за собой непоправимые последствия.

Бренда протянула руку к вазе с фруктами, но Лэнгдон неожиданно перехватил ее руку:

– Нет, нет! Сначала мы должны выпить.

– Почему же? Мне казалось, что у нас деловая встреча, – удивилась Бренда.

– Не спорю. С этим никто не спорит. Но должны же мы как-то отметить наше знакомство? Я еще не оставил надежды, что оно принесет нам плодотворное сотрудничество.

Не оставил надежды, вспыхнула Бренда, каков наглец. И даже щеки ее слегка покраснели.

– Вы ведь подготовили для меня какое-то рекламное предложение?

– Я…

– Выпьем на брудершафт, Бренда! – предложил Ральф, не дожидаясь ответа. – Так нам будет проще общаться, я надеюсь. А вы как думаете?

– Возможно, – пробормотала она.

– Так что вам налить? Я все еще предоставляю вам возможность выбора. Шампанское? «Вдова Клико»? Красное вино? Белое сухое? Или, – подмигнул он и прищурился, – вы предпочитаете что-нибудь покрепче?

– Я за рулем, – вспомнила Бренда, цепляясь за эту отговорку, как за последнюю спасательную соломинку.

– Вот как? Ах да, я и забыл. Вы же современная эмансипированная женщина. Ничего страшного – вас отвезет мой шофер.

– Раз так, – решилась Бренда, – то тогда я, пожалуй, выпью шампанского.

Может быть, Ральф прав? Хоть так ей удастся расслабиться. Бренда никак не могла понять его поведения, намерений и желаний. Из-за этого вся она была словно натянутая струна. Ей самой казалось, что она ходит по канату, подвешенному в тумане. Ни ориентиров, ни указателей, ни устойчивого положения. Малейший неверный шаг – и она сорвется.

Ральф ведь не желает давать ей никаких подсказок, не помогает понять, как ей лучше вести себя с ним. Все, что он предлагает, – это шампанское. Значит, придется использовать именно этот инструмент…

Ральф Лэнгдон, слегка усмехаясь, откупорил темно-зеленую бутылку, ловко извлек пробку. Наполнив бокал Бренды, он дождался, когда пена осядет, потом долил шампанского и лишь тогда передал напиток Бренде. Она поблагодарила легким кивком.

– Ну, – Ральф наполнил свой бокал на четыре пальца, – наконец-то мы пьем за знакомство.

Бренда чокнулась с ним и сделала несколько больших глотков. Ее кровь, казалось, сразу же наполнилась пузырьками, снующими туда-сюда внутри. Стало тепло, появилось ощущение легкости, вот-вот – и удастся взлететь. В висках покалывало. Да что там – покалывало уже везде. В надежде отделаться от этого забавного, но не самого комфортного ощущения, Бренда залпом допила шампанское.

– Еще? – спросил Ральф.

Бренда помотала головой и с облегчением вонзила зубы в сочный персик.

– Зря, – заметил он и отставил бутылку в сторону. – Ну а теперь, когда мы уже покончили с церемониями, я хочу услышать, какие идеи для моего проекта пришли тебе в голову. Жду не дождусь.

Бренда чуть не подавилась персиком. Вот так вот, с места в карьер, он хочет, чтобы она выложила ему идеи. Если учесть, что на самом-то деле у нее еще и нет никаких идей – даже самой малюсенькой! – то положение не из приятных.

Она ведь затевала эту встречу затем, чтобы попробовать проникнуть в мысли, в душу Лэнгдона, определить для себя, что это за человек, к чему стремится, чему радуется, о чем мечтает. Должны же оставаться хоть какие-то мечты и радости у преуспевающих, процветающих людей? Наверняка. Но вот, она успела лишь пригубить шампанское, не завязала еще никакого разговора, а Ральф уже требует, чтобы она обрисовывала ему концепцию.

Что бы такое придумать? Как потянуть время?

– Налей мне еще, – второпях выпалила Бренда первое, что пришло ей в голову. – Замечательное шампанское! К тому же у меня в горле пересохло.

– С удовольствием, – Ральф незамедлительно выполнил просьбу. – На здоровье.

Этот бокал Бренда пила уже долго, маленькими глоточками. Но не столько смаковала напиток и растягивала удовольствие, сколько тянула время. Идей как не было, так и не появилось. На что она вообще рассчитывала? На что? На то, что неожиданно в небе – или на худой конец в потолке – откроется форточка, из которой вывалится гениальная, лучезарная, грандиозная и впечатляющая идея?

Бренда вообще сомневалась, что в рекламной деятельности идея может быть грандиозной и столь масштабной, что поразила бы всех присутствующих в радиусе ста миль. Это не художественное произведение, не литературный шедевр, не музыкальный хит. Это всего лишь рекламный ход, направленный на продвижение того или иного товара. Ничего нового тут выдумать нельзя. Все новое – хорошо забытое старое. Не преувеличивает ли он важность новой рекламной подачи, этот самоуверенный бизнесмен? То есть продвижение его косметики – конечно же важная задача. Но откуда здесь взяться сверхидее?

Ничего этого нельзя было высказывать вслух. Бренда мучительно напрягала свой разум, пытаясь выжать из него хотя бы мимолетную мысль, хотя бы маленькую зацепку, которая на некоторое время удовлетворила бы Ральфа Лэнгдона. Все было напрасно. Рассудок уже отключился, опьяненный коллекционным шампанским. Пустой желудок не мог препятствовать скатыванию Бренды на скользкий путь потери самоконтроля.

– А что это? – спросила Бренда, показывая пальцем на одну из салатниц.

– Коктейль из морепродуктов. Хочешь попробовать? Очень вкусно.

– Хочу, – кивнула Бренда.

– Сиди. Я сам положу тебе. Вот здесь – паштет из гусиной печени, булочки были испечены совсем недавно. Трюфели. Палтус. Не стесняйся, ешь. Твой ланч, наверное, уже стал только воспоминанием.

Бренда уже не хотела есть. Кружилась голова, в сумбурном рое разлетались и верещали мысли, что-то внутри требовало безрассудств и необдуманных поступков. Но нельзя было показывать Ральфу своего состояния. Нельзя было терять контроль. Нельзя было позволять Лэнгдону полностью владеть ситуацией.

В этой шахматной партии он был королем, он был богом, он был всесильным и непостижимым. А себя Бренда не ощущала даже простой пешкой. Нужно было тянуть время, не позволить Ральфу обнаружить ее несостоятельность, полную неподготовленность к встрече. Но что же она может придумать сейчас? Особенно находясь в таком состоянии…

Бренда поспешно набила рот коктейлем из тигровых креветок. За креветками последовали булочки, щедро намазанные гусиным паштетом. Несколько шоколадных конфет с кофейным ликером подсластили ее нерадостное состояние.

Ральф ничего не ел и почти не пил. Он наблюдал за Брендой, которая была близка не то к коматозному состоянию, не то к умопомешательству. По сути дела, он и не отступал от заявленной им по телефону линии. Он позвал к себе ее, Бренду, чтобы обсудить деловые вопросы. Да, но… Она пыталась прогнать от себя мысли, что на самом-то деле он заманил ее. Ведь он совсем здоров! – возопил рассудок Бренды. Он заманил меня сюда. И сделал это с умыслом. Вот только с каким? Напоить, а потом продать в рабство на Восток? Или отравить? Ну да, конечно, ему заказали меня мои рекламные конкуренты, не иначе. Боже… ну что, что я несу? Что я плету?

Не замечая, что делает, Бренда допила очередной бокал «Вдовы Клико». Ральф услужливо подливал ей шампанское. С его стороны, казалось, это простой жест внимания и учтивости. Он ухаживал за дамой, с которой оказался за одним обеденным столом, пусть это и были переговоры по бизнесу. А Бренда всего лишь хотела запить солоноватый паштет, помочь булочкам с хрустящей корочкой побыстрее, безо всяких препятствий провалиться в желудок.

Через полчаса Ральф мягко намекнул:

– Надеюсь, ты немного утолила свой голод, Бренда?

– Я… да. То есть нет. То есть я бы выпила еще немного… То есть я бы поела…

– Шампанского?

– Нет! – взмолилась Бренда в отчаянии.

Ральф усмехнулся и, казалось, сжалился над ней.

– Тогда десерт?

– Не нужно.

– Ну же, не обижай меня. Я был бы рад разделить с тобой этот десерт. Думал, он тебе понравится. Специально запланировал его на ужин.

– Ладно, ладно, хорошо… Десерт – значит буду десерт.

Уже не помня себя, Бренда оперлась локтями на белоснежную скатерть. Лицом уткнулась в ладони. А когда вновь подняла глаза, то увидела, что небольшое блюдо, стоящее между ней и Ральфом, объято огнем и пылает.

– Ой! – выпалила она. – Что это?

Ральф невозмутимо пояснил:

– Это всего лишь десерт. Тот самый, о котором я тебе говорил. Он пропитан алкоголем, но сейчас весь алкоголь сгорит и можно будет есть.

Наконец огонь погас. Подождав немного, Бренда ковырнула ложечкой поверхность сложного десерта, состоящего из орехов, цукатов, карамели, шоколадного суфле и консервированных фруктов.

– Мм… вкусно.

– Знаю, – кивнул Ральф.

– И сладко.

– Разумеется… Бренда, так что там с идеей для моей обновленной косметической продукции?

– С идеей?… Да…

– Я полагаю, ты бы не стала звонить мне просто так, чтобы отнять мое время. Горю желанием выслушать твои идеи. Ты заявляла о себе, как об очень старательном и творческом специалисте.

Черт, черт… Вот влипла. Не стоило так торопиться, не стоило. Стоило продумать хотя бы пять различных идей, пять вариантов. Если бы Ральф одну за другой отверг все ее идеи по рекламе, она могла бы пренебрежительно пожать плечами – мол, нельзя же так придираться. И гордо удалиться, чтобы обдумывать новые идеи.

Ладно, чего уж теперь. Да, она поторопилась. Да, она была безответственна. Да, потратила время на свои удовольствия… Но, в конце концов, имеет она право на отдых, на какую-то личную жизнь и общение?

А теперь нужно попытаться придумать, как спасти положение. Признаваться в том, что она явилась на условленную встречу с пустыми руками, нельзя ни в коем случае. Нужно постараться сохранить лицо. Любой ценой.

Любой ценой?…

В противном случае Ральф Лэнгдон попросту поднимет ее на смех. По ее репутации будет нанесен удар, а она понесет непоправимый урон.

Ладно бы, только она. Если бы это касалось только ее, она, может быть, и не стала бы переживать так сильно. Но ведь от ее действий зависел бизнес, преуспевание, а следовательно, работа и заработок многих других людей – ее сотрудников. Разве может она подвести их? Они не должны страдать из-за ее глупости, неосторожности и неосмотрительности. Да, авантюрная жилка живет в ней, но разве это дает ей право рисковать благополучием тех, кто от нее зависит? Бренда решительно заявила себе, что нет, конечно не дает ей такого права, ни в коем случае. Но что же она может предпринять?

В голову Бренды, отуманенную шампанским, пришла только одна идея. Худо-бедно, она могла сработать. А если и это не сработает, то ей будет уже все равно, как она выглядит в глазах Лэнгдона.

Бренда поднялась со своего места и, стараясь идти как можно ровнее, не шатаясь, подошла к Лэнгдону, который с невозмутимым спокойствием взирал на нее. Теперь уже – снизу вверх.

Бренда улыбнулась как можно обворожительней, а затем безо всяких церемоний присела на подлокотник стула Лэнгдона.

– Тебе надоело на своем месте, Бренда?

– Нет. Не надоело.

– Но я хорошо слышу тебя и отсюда. Ты не хочешь вернуться на свое место? Ты еще не доела десерт.

Он невыносим! Что ж, если то, что она задумала, ей удастся, то он забудет и думать о том, чтобы впредь указывать ей на какое-то там «ее место»! Словно преподаватель, распекающий нерадивую ученицу.

Нужно, подумала Бренда, казаться как можно более естественной и откровенной.

– Мне гораздо интереснее здесь, – призналась она, слегка наклоняясь к уху Ральфа.

– Замечательно. Пусть так, только не дыши мне в ухо.

Честное слово, так бы его и убила!

– Это ты во всем виноват, Ральф.

– Я?

Наконец-то! Кажется, впервые за весь вечер в голосе Лэнгдона промелькнули нотки удивления.

– Я?…

– Да, ты, – подтвердила Бренда.

– В чем же таком я виноват?

– Тебе не следовало встречать меня подобным ужином. Совсем не следовало.

Ральф слегка пожал плечами.

– Не вижу ни единой причины, почему я не мог это сделать. Я всего лишь встретил и принял на должном уровне своего будущего партнера по бизнесу, преуспевающую молодую бизнес-леди. Если ты подумала о чем-то ином, Бренда, то, боюсь, ты ошибаешься.

– Брось, Ральф. Кому ты вешаешь лапшу на уши?

– О чем ты?

– Эти свечи, это коллекционное шампанское. Устрицы, морепродукты, фрукты. Прости, но это смахивает не на деловой ланч и даже не на деловой ужин. Я вообще не вижу в этой обстановке ничего делового. Пусть ужин и сервирован в библиотеке. Десятки мелочей и деталей кричат о том, что тут тщательно готовилось свидание…

– О чем ты говоришь? – изумился Ральф.

– Ты знаешь о чем, – прошептала Бренда.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты толкуешь, – спокойно сказал Лэнгдон. Свободной рукой (на второй повисла Бренда) он поднял пузатый бокал с виски и сделал небольшой глоток. Задержал на языке, желая распробовать жгучий вкус.

– Давай на время забудем о делах, – шепнула Бренда. – Бизнес никуда не денется. Торопиться некуда. Давай просто проведем прекрасный вечер… наедине. У нас есть для этого все условия…

– Да, но у нас нет для этого ни малейших предпосылок.

Лэнгдон внезапно стал сух, сдержан – сама невозмутимость.

– Неужели тебя не влечет общество красивой девушки?

Бренда склонилась к Лэнгдону еще ниже.

– Ради бога, ты щекочешь мне ухо своим шепотом.

– Я изложу тебе все свои идеи… Но, может быть, тебя больше заинтересует идея заняться любовью у догорающего камина?

– О чем ты толкуешь?

– О том, чтобы подарить друг другу нежность.

Бренда попробовала расстегнуть тугую пуговку на льняной рубашке Ральфа. Ее постигла неудача, пуговица не поддавалась. Ральф, вместо того чтобы помочь ей, накрыл ее руку своей рукой.

– Оставь в покое мою рубашку.

Бренда не могла понять, что было не так. Призывные слова не сработали. Ее гипнотический взгляд, перед которым до сих пор не мог устоять ни один мужчина (разумеется, из тех, которые интересовали саму Бренду), не срабатывал. Тихий шепот, аромат ее духов, соблазнительные линии ее губ, изящные очертания плеч – все это не срабатывало. Бренда не понимала, что ему нужно.

– Пожалуйста, – сделала она еще одну попытку, – сейчас я хочу узнать тебя лучше, не просто как партнера по бизнесу. А как мужчину… Меня тянет к тебе, так позволь дать этому волю.

– Ты пьяна, Бренда, – спокойно ответил Ральф. Еще один глоток виски.

Бренда покачала головой. Ее пиджак давно висел на спинке стула. На ней оставался эластичный топ с круглым вырезом. Бренда потянула топ с плеч, обнажилась красивая шелковистая кожа. Когда стала видна ложбинка между полушариями груди, Ральф решительно покачал головой и рывком натянул топ обратно на плечи Бренды.

– Хватит, – сообщил он. – Ты провалила свой экзамен.

– Что? О чем ты говоришь? Какой экзамен? – недоумевающе поинтересовалась Бренда.

Ральф стащил ее с подлокотника, и она очутилась у него на коленях. Но радоваться было рано. Подбородком она ощущала прикосновение его взъерошенных волос. Она чувствовала исходивший от него терпкий, едва уловимый запах одеколона и дорогого геля для душа. Он обнимал ее за талию, но говорил при этом слова, которые противоречили всему происходящему:

– Признайся, Брен, у тебя на самом деле нет никаких идей.

Что Лэнгдон себе позволяет? Так ее может называть только троюродный брат Брент…

– Ты явилась сюда лишь с одной целью – соблазнить меня. Ведь так?

– Во всем виновато шампанское, – пробормотала Бренда. – Я ведь говорила тебе, что не хочу пить?

– Бренда, ты явилась сюда без малейшей идеи в своей замечательной светлой головке.

– Почему ты так решил? Я сейчас…

– Не надо ничего. У тебя уже был шанс. Ты с позором провалила его. Бренда, ты сама заявляла, что ты профессионал. И я почти поверил в это, почти поверил тебе, что это действительно так. Ты приехала, но не принялась излагать с порога свои наработки. Мы выпили, поели, но даже тогда ты не пожелала мне что-либо рассказать. Бренда, ты в самом деле профессионал… По крайней мере так утверждают твои заказчики. Если бы у тебя были хорошие идеи, ты выложила бы мне их все до единой, как только явилась сюда.

– Ты… ты угадал, – подавленно пробормотала Бренда.

Она сделала попытку подняться, но Ральф не разжал руки. Он не хотел отпускать ее.

– Мне не нужно было угадывать. Это очевидно. Ты попыталась спасти положение, переспав со мной. Ты думала, я растаю – и тебе все сойдет с рук. Но, Бренда, я не из тех мужчин, на которых женские штучки действуют безотказно. Задравшаяся юбка, взгляд из-под ресниц, призывная улыбка. Это работает с зелеными юнцами, у которых молоко на губах не обсохло. С глупыми мужчинами средних лет. Словом, со всеми теми, кого может обвести вокруг пальца любая смазливая куколка. Чтобы перехитрить меня, Бренда, чтобы заинтересовать, нужно нечто большее, чем набор типичных женских уловок.

– Да пошел ты!

Бренда покраснела мучительно и густо. На этот раз Ральф дал ей подняться.

– Двойное фиаско, – пробормотала она, падая на свой стул.

Она не желала говорить этого вслух, слова вырвались у нее невольно. Но Лэнгдон услышал их. И подхватил:

– Да, Бренда. Ты оплошала как профессионал. Ты потерпела поражение как женщина. Думаю, этот случай запомнится тебе надолго. Впредь ты будешь умнее.

Бренда размышляла, чем лучше запустить в Ральфа – недоеденным десертом, гусиной печенью или, не мелочась, бокалом? По крайней мере придется постараться, чтобы отстиралась его шикарная льняная рубашка.

– Но я дам тебе последний шанс, – неожиданно повернул свою речь Ральф. – Как… как профессионалу. Уж извини. Мне гораздо интереснее, что ты в итоге сможешь предложить для обновления моей рекламной составляющей бизнеса, чем то… что у всякой женщины между ног одинаково.

– Грубиян, – безо всякого выражения сказала Бренда, – ты мог сказать хотя бы – «под одеждой».

Лэнгдон пожал плечами.

– Не находишь, что правильнее называть вещи своими именами? Я не рыцарь и не трубадур.

– Это точно. И не джентльмен.

– Так тебя интересует твой последний шанс, или мы будем выяснять, кто я такой?

– Выкладывай, – сумрачно изрекла Бренда. – В чем же он заключается, этот последний шанс?

– Все просто. Просто, как все гениальное. Я даю тебе две недели. По истечении двух недель я хочу услышать от тебя настоящую идею. Не беспомощное лепетание, не бессвязное мычание. И, уж конечно, не пытайся предпринимать очередную напрасную попытку соблазнить меня. Я жду от тебя идею, Бренда. Если она мне понравится – мы будем работать вместе. Если нет…

– Выложишь всем подробности нашего с тобой общения?

– Я похож на сплетника? На интригана? Бренда, ты и без моей помощи найдешь, чем подпортить свои дела. Ну, или подмочить свою репутацию.

– Ты, – вскинулась Бренда, вспыхнув, – напоил меня! Ты меня спровоцировал! Ты не мог не знать, как действует на девушек шампанское на голодный желудок!

– Может, и так, – ответил Лэнгдон. – Одной из вашего племени полезно побыть в чужой шкуре. Вы же любите распалять мужчин, иной раз и подпаивая их, а потом отказывать? Играть, морочить голову, крутить ими по своему усмотрению?

Бренда секунду смотрела на него, что-то соображая, а потом спросила:

– Так ты мне мстишь за что-то? Или за кого-то?

– Помилуй! – Ральф расхохотался и картинно взмахнул руками. – Бренда, не надо подозревать других в том, что они подталкивают тебя совершать твои собственные ошибки.

– О чем ты?

– Еще раз повторяю тебе, наивное дитя: если бы ты, приехав ко мне на деловой ужин, представила мне одну-другую рекламную идею, то вечер был бы посвящен их всестороннему обсуждению и подробному рассмотрению. Ты явилась без идей. Ты выбрала пить. Ты обвиняешь меня в нелепости той ситуации, в которую ты с энтузиазмом и с ногами забралась сама?

Бренда молчала. Она не знала, что говорить. Не знала, что отвечать. Уже не искала на столе предмета, который можно было бы наиболее удачно кинуть в Ральфа. Она пожала плечами.

– Я ухожу сейчас, – объявил Лэнгдон, наконец-то сменив тему. – Можешь побыть здесь, пока не почувствуешь себя хорошо. Пока не придешь в себя.

– Я в порядке…

– Отлично. Мало ли, я думал, может, тебя стыд мучает. Одним словом – я ухожу. Когда решишь, что уже в состоянии ехать домой, – позвони, звонок на камине. Мой шофер отвезет тебя на твоей машине туда, куда ты скажешь. Спокойной ночи, Бренда. – Ральф поднялся со своего места, обошел стол и секунду постоял, задумчиво глядя на нее. – Приятно было пообщаться с тобой.

Бренда не смогла выдавить из себя ни звука в ответ. Шаги Ральфа прозвучали за ее спиной. Открылась и закрылась дверь. И все стихло.

13

Как она добралась до дома, как выглядел шофер Лэнгдона, по каким дорогам он ее вез – ничего этого Бренда не помнила. И даже не удивлялась этому. В ее голове прокручивались картины минувшего вечера. Лицо Лэнгдона стояло перед глазами. В ушах звучали его слова.

Бренда стремительно трезвела. Исчезла покалывающая, воздушная легкость, царящая во всем теле. Воспоминания о собственных словах и поступках заставляли заливаться жаром.

Как можно было так проколоться? Как можно было быть такой дурой? Вернее, даже не так: как можно было позволить себе быть такой дурой с Ральфом Лэнгдоном? Таких, как я, он наверняка пачками ест на завтрак, угрюмо думала Бренда, не вполне отдавая себе отчет в том, что именно значит это выражение.

И что самое неприятное – она уже окончательно запуталась в своих чувствах к Патрику и к Ральфу.

Совсем недавно она нежилась под одним одеялом с Патриком, смеялась, дарила ему поцелуи, не стеснялась своей наготы и своих страстных криков. А потом?… Потом была готова прыгнуть в постель к Ральфу?

Интересно, как надолго? Интересно, с каким результатом?… Интересно… Действительно, интересно. Ведь не рассчитывала же она всерьез на то, что у них возникнет длительная связь? Как не могла она рассчитывать и на то, что ее поведение в постели заставит Лэнгдона закрыть глаза на ее деловой промах. Чем она, Бренда Маршалл, вообще думала?

Да, возможно, Лэнгдон – провокатор; ему доставляет удовольствие ставить людей в щекотливые условия, а потом наблюдать за их поведением. Но она-то, она тоже хороша! Чем она думала?

Проклятое шампанское. Не зря именно им предпочитают спаивать незрелых, глупеньких девчонок.

Она была готова изменить Патрику… Но если она рассматривает свои возможные действия как измену, то значит ли это, что отношения с Патриком она воспринимает всерьез?

Так… Ральфа она встретила уже после того, как познакомилась накануне в баре с Патриком. По отношению к Патрику у нее не возникло необузданных чувств и жгучих эмоций. Она даже не уверена в том, что романтических ощущений при общении с Патриком у нее больше, чем дружеских. Она, конечно, вообще ни в чем не уверена, но… Ведь после того, как она принялась думать о Лэнгдоне, Патрик все же сумел отвлечь ее от этих мыслей и увлечь ее…

Или это серфинг отвлек ее? Патрик сумел подарить ей несколько дней радости, неожиданной свободы, глоток свежего воздуха, чувство беспечности, прочно забытое по мере взросления. Не испытывает ли она за это к нему лишь что-то вроде чувства благодарности? Причудливый коктейль из благодарности, симпатии, интереса к нему как к собеседнику и… и плюс флирт, драйв, немного страсти на калифорнийском побережье.

Наверное, если она как следует выспится, то все встанет на свои места. Наверное, если она отдохнет, то утром все покажется более ясным и прозрачным. Наверное… наверное, очередная встреча с Патриком поможет расставить все по своим местам.