Солнечные дети с синдромом Дауна Зимина Лариса

Разговоры, разговоры

Когда Гипо Попо была малышкой, она объяснялась в основном жестами. Если нужно было попросить что-то простое, ее все понимали. Но как можно было сказать бестолковому гостю: «Дай мне конфет так, чтобы мама не заметила?» Пришлось учиться говорить. Теперь Гипо Попо подросла, повзрослела, научилась говорить… и берет конфеты сама, а потом вежливо благодарит: «Большое спасибо!»

Появление и развитие речи были одними из моих самых главных задач… и самых главных ужасов. Как мне казалось, что Пол никогда не начнет сначала ползать, потом ходить, так долгое время мне казалось, что она не начнет говорить. И страх этот не только мой. Однажды я была на встрече с папой мальчика с синдромом Дауна, который в тот момент сдавал экзамены на аттестат зрелости (которые осиливают лишь меньше половины совершенно здоровых израильтян). Он сказал, что семья была так помешана на речи мальчика, когда он был маленький, что без конца «дрессировала» его, говорила с ним… в результате ходить он начал лишь в три года – намного позже, чем говорить. Это семейство запомнилось мне еще и случаем, передающимся из уст в уста. Дедушка мальчика – профессор психологии, который много лет работал с детьми с синдромом Дауна, однажды зашел на кафедру в университете и произнес:

«Поздравьте меня! У меня родился внук с синдромом Дауна». Все присутствующие сначала обалдели, а потом… захлопали. Как ни странно, это не первый случай, который я знаю, когда у людей, которые по работе сталкивались с синдромом Дауна, рождались соответствующие дети и внуки. Объяснений этому, кроме мистических, у меня нет.

Еще до того, как Пол произнесла первое слово, я прочитала книгу логопеда Ромены Августовой «Говори, ты можешь!» с подзаголовком «Как развивать речь ребенка и учить его читать, особенно в практически «безнадежных» случаях». В своей книге Ромена Августова утверждает, что можно (и лично это удается) научить говорить детей с синдромом Дауна в раннем возрасте, и даже тех, у кого задержка развития, а значит и речи, очень серьезна. Разумеется, я прочитала книгу от корки до корки. Она оказалась достаточно путаной и бессистемной – возможно, сама автор успешно учила детей, но повторить ее достижения кому-то другому по ее книге представлялось маловероятным – там просто не было четкой методики. Впрочем, зерна разумного я все же вынесла. Собственно, они мало отличались от рекомендаций специалистов из «Даунсайд Ап», а также того, что было написано в их методичках. Нужно было начинать с простых звуков и слогов, добиваться того, чтобы ребенок повторял то, что может. И началась ежедневная, кропотливая, изматывающая работа. Моя и логопеда. Правда, и награда за нее сумасшедшая: девочка говорит! Когда она вдруг выдает мне: «Мама, послушай меня внимательно! Вот сначала ты почитаешь мне сказку про котенка по имени Гав, а потом иди работай!», я просто таю. Пять лет назад я о таком даже не мечтала!

Проблема: Монолог вместо диалога. Не секрет, что проблемные дети начинают говорить позже и говорят хуже своих сверстников. Часто родители, привыкшие к их молчанию, даже не дают им возможности ответить. Они либо вообще к ним не обращаются, либо не делают паузы в речи, чтобы «медленный» ребенок мог сконцентрироваться, подумать и что-то сказать.

Путь решения: Все время обращаться к ребенку, даже маленькому, и делать паузу – как бы ожидая его ответа, побуждая его к речи. Если ребенок подрос, нужно подождать, когда он сформулирует свою мысль. Не перебивать и не торопить. Даже если ответ покажется странным, продолжать диалог.

Мой опыт: Я говорила, не замолкая. Песенки, стишки, потешки, просто комментировала все, что делала. И всегда, когда обращалась к дочке, делала перерыв – как будто бы для ее ответа. И дождалась! Сначала Пол начала договаривать слоги – обычно последние – в знакомых словах. Примерно так: я говорю «ты умни…», а она: «…ца!», «разумни…» – «…ца», «про тебя знает вся ули…» – «… ца». Позже, когда она понемногу начала говорить, приходилось терпеливо ждать, когда она сформулирует свою мысль. Иногда это ужасно раздражало. Ждешь ответа «да» или «нет», а получаешь какую-то маловнятную цитату из мультфильма или сказки. Какая связь с вопросом – не ясно. Но я старалась всегда честно ждать, пока Полина выговорится. Сейчас, когда у меня нет времени или она вклинивается во взрослый разговор, я говорю: «Запомни, что ты хотела сказать. Я закончу беседовать с тетей и выслушаю тебя, хорошо?» Правда, обычно после кивка и подтверждения, «хорошо», Пол продолжает свою мысль… она же важнее какой-то тети!

……………………….

Проблема: Гипотонус лицевых мышц мешает ребенку выговаривать часть букв, а также в полной мере владеть собственной мимикой.

Путь решения: Несколько. Один из них – логопедический массаж – метод механического воздействия на мышцы, нервы, кровеносные сосуды и ткани лица и полости рта. Лучше, конечно, чтобы массаж делал специалист – логопед. Но за неимением такового сойдет и мама.

Мой опыт: Начали с полугода – с легкого массажа во рту – пальцем, обернутым марлей. Кроме того, «чистили зубы» специальной помесью щетки с массажным валиком. Разумеется, без пасты. Настоящей щеткой тоже начали пользоваться очень рано – преследуя, кроме гигиенических, именно массажные цели. Собственно массаж лица был сначала (с трех месяцев) частью общего массажа, который я делала Полине – легкие движения по лицу, после всего тела, когда на руках уже практически нет масла.

Позже купила книгу Е.А. Дьяковой «Логопедический массаж» и делала Полине массаж лица, следуя ее рекомендациям. Работа не закончена. Всех букв она не выговаривает и сейчас, но понять ее можно. Трудно сказать, какую роль сыграл в этом именно массаж. Думаю, все сработало в комплексе. Но то, что массаж важен, безусловно.

Проблема: Неясность речи. Даже когда ребенок начал говорить, он торопится, проглатывает слоги, говорит только окончание слов. Родители и так понимают, а все остальные не так уж и важны.

Путь решения: Хорошо помогают развитию и улучшению речи занятия логоритмикой – дисциплиной, связывающей слово, музыку и движение. Не вдаваясь в подробности, объясню, что это умение правильно дышать (вдыхать во время усилия, например, поднятия рук, и выдыхать, когда руки опускаются), петь, регулировать силу голосу. Все несложные упражнения типа «поем тихо, как мышки, поем громко, как мишки» способствуют развитию речи и учат ребенка управлять голосом. Подробнее о логоритмике можно прочитать в «Хрестоматии для родителей», изданной «Даунсайд Ап». Довольно просто и эффективно – научить ребенка «отбивать ритм» – то есть медленно и четко произносить слово по слогам, помогая себе рукой – стукая, например, по коленке, как по барабану. Кроме того – не лениться останавливаться и ждать, пока ребенок четко и ясно произнесет фразу (или ее часть – то, что он может на настоящий момент).

Мой опыт: Купили звонок (примерно такой, как бывает на стойках регистрации в гостиницах). И каждое слово проговаривали, ударяя по нему рукой. Сначала Пол колотила, не останавливаясь. Много времени прошло, прежде чем она поняла, чего мы (логопед на занятиях и я) от нее хотим. Потом стала говорить медленнее и четче. Кроме того, я не разрешала ей «съедать» слова, а каждый раз возвращалась к началу фразы и говорила: «Скажи четко, я не понимаю!» Иногда это работало.

Мы с Полиной, как любители книг и театра, «проигрывали» звуками, например, «Машу и Медведя».

От громкого низкого голоса большого папы-мишки до низкого писка мишки-сына.

……………………….

Проблема: Начало речи задерживается не только из-за СД, но и из-за билингвизма (двуязыкой среды, в которой растет ребенок). Необходимость понимать два языка сразу путает ребенка и несколько отодвигает то время, когда он начинает говорить. Впрочем, доказано, что на умственных способностях это сказывается скорее положительно, чем отрицательно.

Путь решения: Считается, что в идеале – до трех-четырех лет – говорить с ребенком стоит только на одном языке. Потом, когда он сам начнет разговаривать, добавить второй язык. Впрочем, единого мнения на сей счет нет. Некоторые педагоги считают, что ничего менять не нужно – ребенок заговорит сразу на двух (а то и трех) языках, даже если их не разделять друг от друга. А версию про один язык придумали монолингвисты.

Мой опыт: До года Полина слышала в семье только русскую речь. В год она пошла в детский сад, где все говорили на иврите. Возможно, будь ситуация иной, я отдала бы малыша в частный садик, где основной язык –русский. Но специализированные детсады в Израиле только государственные, а значит, и язык там – государственный. Иврит.

Некоторое время Полина вообще не понимала, что происходит, а потом привыкла. Исключить дома русский язык, хотя бы на время, я не могла – бабушка и дедушка, которые много времени проводили с внучкой, говорили только на нем. Так что получилось так: в садике ребенок окружен ивритом и соответственной культурой: песенками, книжками, сказками. А дома – все на русском. В три года Полина еще путалась в этом многообразии. В четыре уже заговорила на двух языках. Сначала – на ужасной их смеси. Причем путаница была не только между словами, но и между частями слов. То есть она могла сказать половину слова на русском, половину – на иврите. Понять ее, учитывая плохое произношение, было сложновато. Даже родственники в России вынуждены были выучить несколько слов на иврите. Пол никак не желала использовать синонимы на русском. Так, в нашей семье мороженое до сих пор называют «глида» – Полина приучила всех.

К четырем с половиной годам языки разделились, а кроме того, девочка поняла, что есть люди, которые не знают одного из знакомых ей языков. Вывод? С ними нужно разговаривать на другом! Этот момент, когда она перестала обращаться к дедушке и бабушке на иврите, я очень хорошо запомнила. Это был какой-то значительный прорыв в ее развитии.

Надо сказать, что визиты в Россию на более или менее долгое время (например, на две – четыре недели) очень улучшают русский язык Полины. Вынужденная общаться с людьми, не знающими ни слова на иврите, она резко начинает говорить на русском красивее и правильнее. И ее пассивный словарный запас, довольно большой из-за книжек и сказок, переходит в активный.

……………………….

Проблема: «Кризис молчания». К трем годам речь остается очень ограниченной. В основном ребенок объяснялся жестами. Причем набор жестов был велик и сопровождался столь живой мимикой, что все все прекрасно понимают.

Путь решения: Частные занятия с логопедом-дефектологом. Хотя бы раз в неделю. Таков был вердикт логопеда из «Даунсайд Ап», которая общалась с девочкой.

Мой опыт: В детском саду Полины к средствам общения добавлялись также и картинки с рисунками, на которых были вещи, продукты и даже… эмоции. Полина была достаточно умна для того, чтобы понимать, что все вокруг говорят, а она – нет. Постепенно она начала «закрываться», то есть просто не желала отвечать на заданные вопросы словами. Я решила, что, если ничего с этим не делать, позже разговорить закомплексованную девочку будет намного сложнее.

С Полиной и до этого – с годика – в садике занималась логопед. Но одного короткого (до 30 минут) урока в неделю, часто к тому же не индивидуального, а группового, девочке не хватало. Когда она перешла в садик для детей от трех лет, я пришла частным образом к тому логопеду, с которой Полина уже была знакома – из «малышового» садика. Стиль ее занятий сначала показался мне жестким – она была очень требовательна, держала детей в жестких границах, просто заставляла говорить. Но эффект был просто потрясающим! Одно индивидуальное занятие в неделю, длившееся час, дало резкие положительные результаты. К тому же занимались они не только речью, но и общим развитием: логикой, счетом, игрой. Параллельно, видя, как занимается с Пол логопед, мы занимались дома. Не могу сказать, что так же упорно, регулярно и результативно. Но уже через пару месяцев Полина начала говорить, с каждой неделей все лучше и лучше.

Проблема: Не каждый логопед может работать со специфическими детьми. Нужно найти того, кто знает особенности детей с задержками в развитии, знаком с методиками их обучения и просто верит в то, что практически любой ребенок может говорить. И уж точно – ребенок с СД.

Пути решения: Искать человека, который поверит в твоего ребенка.

Мой опыт: Я много читала в письмах матерей проблемных детей о том, что работающие с малышами логопеды просто не верят в силы подопечных. Просто работают так же, как с обычными детьми, не учитывая особенностей развития людей с СД. Возможно, от этого у них ничего и не получается. Надо сказать, что логопеда-дефектолога с опытом в любой стране найти не просто. Даже те, у кого эта специальность написана в дипломе, не всегда могут работать с «особенными» детками – не хватает любви и терпения. Пол повезло – ее логопед Анат за 40 лет работы научила четко и правильно говорить, а также читать и писать и даже сочинять стихи множество людей с СД. Некоторым из которых до нее так не везло, что они умудрились закончить школу (специализированную, конечно!), так и не научившись ни читать, ни писать. Просто «отсидели» положенные 12 лет.

Мне кажется, главное – не отчаиваться. Возможно, придется перебрать множество педагогов, пока попадется именно тот, что подходит: достаточно требовательный, профессиональный и уверенный и в себе, и в малыше.

Мы закончили работать с Анат в связи с переездом. Теперь просто дружим домами и перезваниваемся – иногда я привожу Полину на консультацию. К пяти с половиной годам начался следующий этап – обучение глобальному чтению. И я опять в начале нового витка – ищу человека, который поверит, что Полина может научиться читать, и возьмется с ней работать. Пока учу ее сама.

……………………….

Проблема: Ребенку нужен правильный и хороший русский язык. Собственно, раз уж ребенок говорит на двух языках, пусть оба будут грамотные. Нет ничего хуже «суржика». Как помочь ребенку?

Пути решения: Читать книжки и рассказывать сказки на двух языках, никогда не говорить на «суржике» (смесь языков). Обеспечить ребенка максимальным общением с носителями языка.

Мой опыт: Начала я с того, что просто все время говорила. До такой степени много, что меня к концу дня просто подташнивало. Я рассказывала крошечной Пол, что я делаю, как называются предметы вокруг, пела (странно, что она до сих пор любит песни!). Потом я поняла, что «детские истории» – это прекрасно, но ведь не обязательно все делать самой. И купила несколько десятков аудиодисков со сказками и детскими песенками – практически все, что смогла вспомнить из своего детства. «Голубой щенок», «Али-Баба», «Бременские музыканты», а также русские народные сказки в исполнении самых известных российских артистов. И приучила Полину слушать их как в течение дня, так и перед сном. Надо сказать, что отчасти благодаря этому лексикон Пол полон слов, которые современные люди не употребляют. Уже потом мы перешли к мультфильмам на русском – сначала тем, что я помнила с детства (часть из них совершенно не произвели впечатления на Полину), а потом и на новые, типа «Смешариков» и «Лунтика».

Кроме того, очень помогает игра в театр. У нас есть несколько коробок прекрасных российских перчаточных кукол – в каждой коробке по сказке, и даже оригинальный сценарий – со стихами и песенками в придачу. Играем бесконечно – каждый знает свою роль (или роли) наизусть. Привлекаем гостей, некоторые из которых так далеки от народа (то есть от детей и сказок), что даже не помнят содержания «Трех поросят». Полине приходится быть суфлером.

Многократное проговаривание текста развивает не только речь, но и память. Наконец, можно отойти от «канонической» сказки и фантазировать по ходу дела. Так, когда волк (я) спрашивает поросенка Нуф-Нуфа (Полину), почему он не хочет открыть дверь, поросенок недолго думает и отвечает: «Не могу! Боюсь, что домик развалится».

……………………….

Проблема: Ребенок говорит, игнорируя род, число и падежи. Его понимают – это главное.

Путь решения: Не лениться – останавливать путаную и сбивчивую речь и просить повторить все четко и ясно. Проговаривать самой – сразу правильно.

Мой опыт: Я всегда тороплюсь. Я делаю все быстро. Быстро говорю. Быстро думаю. Не так-то просто каждый раз останавливаться и по сто раз проговаривать с Полиной одно и то же предложение, объясняя ей, что окно – оно, а пес – он, хотя собака – она. Я не продолжаю разговор, пока мы общими усилиями не построим и не проговорим фразу правильно. Сначала Полина бесилась и торопилась (она вся в меня – всегда торопится). Потом смирилась. Говорит почти правильно.

Игры и игрушки, мячи и погремушки

Гипо Попо, как все дети, обожает играть. У нее есть любимые куклы и мишки, посуда и даже машинки. Но самая любимая на свете игрушка – мама. С ней любой предмет оживает и становится сказочным персонажем. Кроме того, маму можно попросить почитать. Ну, если уж мама очень-очень занята, можно послушать аудиосказку…

Исследования, как российские, так и западные, показали, что дети с синдромом Дауна проходят те же этапы развития, что и обычные – «нормативные» – дети. Но им свойственны некоторые особенности, которые отлично сформулированы в книге Т.П. Медведевой «Развитие познавательной деятельности детей с синдромом Дауна» (книга эта издана «Даунсайд Ап»).

1. Медленное становление понятий и становление навыков:

• снижение темпа восприятия и замедленное формирование ответа;

• необходимость большого количества повторений для усвоения материала;

• низкий уровень обобщения материала;

• утрата тех навыков, которые оказываются недостаточно востребованными.

2. Низкая способность оперировать несколькими понятиями одновременно, с чем связаны:

• трудности, которые возникают у ребенка, когда ему необходимо объединить новую информацию с уже изученным материалом;

• сложности с перенесением усвоенных навыков из одной ситуации в другую. Замена гибкого поведения, учитывающего обстоятельства, паттеранами, то есть однотипными, заученными, многократно повторяющимися действиями;

• трудности при выполнении заданий, требующих оперирования несколькими признаками предмета или выполнения цепочки действий;

• нарушение целеполагания и планирования действий.

3. Неравномерность развития ребенка в различных сферах (двигательной, речевой, социально-эмоциональной) и тесная связь когнитивного развития с развитием других сфер.

4. Необходимость использования нескольких анализаторов одновременно для создания целостного образа (зрение, слух, тактильная чувствительность, пропроицепция). Наилучшие результаты дает зрительно-телесный анализ, то есть лучшим объяснением для ребенка оказывается действие, которое он выполняет, подражая взрослому или вместе с ним.

5. Нарушение сенсорного восприятия, что бывает связано со сниженной чувствительностью и часто встречающимися нарушениями зрения и слуха.

6. Дети с синдромом Дауна обладают различным исходным уровнем, и темпы их развития могут существенно различаться.

Я не стану переписывать все советы и умные мысли, которыми полна вышеназванная полезная книга. Лучше расскажу, как я их использовала в нашем с Пол «совместном развитии». Учитывая перечисленные особенности, разумеется.

Проблема: Какие ни купи игрушки, даже супер-пупер полезные, дорогие и развивающие, ребенок один играть не будет, а значит, и развиваться не станет.

Путь решения: Самой показывать девочке, зачем все эти колечки, кнопочки и палочки.

Мой опыт: Если бы кто только знал, как ненавижу я кидать шарики в банку! Даже больше, чем нанизывать колечки на палочку. Потому что несколько месяцев, день за днем, час за часом, я занималась этими развивающими играми. Иногда мне казалось, что из этого не выйдет ничего путного. Потому что Пол кидалась шарами, не попадала колечками на палочку и промахивалась мимо дырочки камешками. С годами ничего не меняется. Она так же не может сама разобраться в игре или за минуту освоить конструктор. Кроме одного – уровень становится все выше и выше. И теперь я точно знаю, что упорные систематические занятия дают результаты. Пусть не сказочные, но неизбежные.

Кроме того, от большинства наших совместных «уроков» обе мы получаем удовольствие (думаю, именно такое времяпровождение особенно эффективно). Мы собираем на улице разные камешки и раскрашиваем их гуашью, лепим из пластилина сказки и проигрываем целые истории. Играем в кукольный театр из пальчиковых кукол (особенно весело играть вместе с гостями – тогда не приходится быть сразу половиной героев сказки, а у каждого есть своя роль).

Если уж быть честной, я так и не полюбила часть занятий и стараюсь не учить ребенка тому, что не очень люблю делать сама. В таких случаях я предпочитаю найти хорошего педагога, чтобы он занимался с Полиной.

Проблема: У меня есть ощущение, что игрушки часто делают люди не только бездетные, но и безрукие. Ну, про суперсложные я вообще молчу – они чаще всего совершенно бесполезны и очень дороги – просто способ более или менее честного отъема денег у родителей. Но развивающие… Представители производителей сами-то, ради интереса, пытались засунуть пазл на положенное место? Он же явно не входит, плохо обточен, неудобен…

Путь решения: Покупать только проверенные игрушки. Самое простое – ТАКИЕ ЖЕ, как в «Даунсайд Ап», например. Там, кстати, есть и книга о том, как выбирать игрушки, написанная Полиной Жияновой. Очень полезная вещь. Еще один вариант – самой попробовать и дать ребенку поиграть у кого-то в гостях или в магазине развивающих игрушек. Кроме того, в Москве ежегодно проводится выставка «Мать и дитя», где представлены всевозможные детские товары как ведущих мировых фирм, так и маленьких, делающих, например, такие полезные деревянные игрушки, как бирюльки. В принципе, цель выставки – только показать продукцию, а не продать ее. Но здесь можно или взять адреса и телефоны фирменных магазинов, или в последний день попросить продать нужную игрушку или вещь. Стараться никогда не покупать дешевых игрушек из ломкого тонкого пластика. Это опасно со всех точек зрения: ребенок быстро ломает игрушку и может подавиться мелкими частями или осколками.

Мой опыт: До того как у меня появился ребенок, я была уверена, что нужно просто покупать САМЫЕ ЛУЧШИЕ И ДОРОГИЕ игрушки. На деле оказалось, что это не одно и то же. Когда я поняла, что нам больше, чем другим детям, нужны будут развивающие игрушки на долгий срок, я попросила всех знакомых ничего нам не дарить. Потому что меньше всего мы нуждались в плюшевых игрушках и дорогущих изделиях на батарейках неясного назначения. Жаль было напрасно потраченных денег.

И начала искать игрушечные телефоны с диском, фанерные доски с вкладышами, за которые удобно держаться ребенку, книжки с картонными страницами и реалистичными рисунками. Каждую игрушку я проверяла – удобно ли? Действительно ли квадрат любой стороной войдет в нужное отверстие, или производители просто не подумали о том, что не всякий ребенок сразу догадается, что его надо повернуть. И поскольку я понимала, что моя догадается не скоро – покупала сразу «правильные» игрушки.

В России есть чудесные фирмы, которые делают деревянные игрушки, тряпичные картинки, которые можно собирать и разбирать, картонные пазлы и замки. Увы, их не найти в каждом магазине. На ежегодной выставке «Мать и дитя» в московском Гостином дворе, где я была, когда дочке только исполнилось полтора года, я не отставала от девушек у стендов, пока они не решали, что проще продать мне то, что мне нужно, чем объяснять, почему они не могут этого сделать. Так у Полины появились игрушки, подходящие для раннего развития. Они потом еще долго служат знакомым детям помладше.

Когда Пол стала постарше, я стала покупать игрушки менее «специфические», но прочные и надежные, и чаще всего – дорогие. Почти наверняка – не китайские. Не потому, что мне некуда деть деньги, а потому, что я недостаточно богата, чтобы покупать плохие вещи. А дочка играет так, что не всякая игрушка выдерживает напряжение. Сейчас у Полины есть деревянная игрушечная кухня (мы уничтожили пластиковую за неделю). Кухня надежна и устойчива – Пол обожает на ней «готовить». У дочери несколько пупсов из хорошего пластика (и без тряпичного пуза – иначе их нельзя купать в ванной).

Из Праги я привезла ей деревянный двухэтажный дом с шестью деревянными жителями, так сказать, буратинами: бабушкой и дедушкой, мамой и папой, братом и сестрой. Плюс – полный набор мебели и прочих домашних необходимостей, включая унитаз. Что может быть лучше для ролевых игр и создания всяких жизненных ситуаций?

Игрушек у нас не много, но все они постоянно используются и редко ломаются – сделаны на совесть. Хотя, возможно, немало людей покрутили пальцем у виска, когда я заплатила за игрушечную кухню 150 долларов. Зато было это четыре года назад.

……………………….

Проблема: Ребенок с СД взрослеет очень медленно. В каком возрасте стоит начать с ним заниматься?

Путь решения: С мамой – с самого рождения: ловить взгляд, разговаривать, агукать. Более профессионально – под руководством педагогов – с полугода. С года можно заниматься уже направленно: речью, разными видами моторики, музыкой.

Мой опыт: Педагоги из ДСА учили меня (как и вообще всех мам малышей с СД) после того, как Полине исполнилось полгода, специфике общения с ребенком с СД. С года занятия начались в специализированном израильском садике, уже по направлениям: логопед, мелкая моторика, крупная моторика. Выделено было даже особое время для творчества: лепки, раскрашивания, а также для того, чтобы клеить наклейки на бумагу.

Все давалось очень и очень медленно. Мне казалось, что некоторым вещам она не научится НИКОГДА. Кто-нибудь задумывался, как тяжело ребенку с гипотонусом резать ножницами? Мы учились этому нехитрому делу три года. Резали пластилин, потом бумагу. Сначала Полина умела только закрывать ножницы, потом уже и открывать. И так с каждым умением, которым обычные дети иногда научаются за пять минут. Но как ни медленно, а результат все же был. Важно и то, что Полина «научилась учиться» – то есть с самого маленького возраста поняла, что есть время для занятий, когда положено надеть фартук и возить руками в краске по бумаге. Потом – лепить, потом – уже самой брать кисточку и раскрашивать.

……………………….

Проблема: Ребенок с СД не умеет переносить знания, усвоенные на занятиях, в жизнь. На уроке он знает цвета или формы, а в жизни не может сказать, что мячик, например, красный и круглый.

Путь решения: Бесконечно рассказывать, как выглядят предметы «из жизни», и спрашивать Пол. Что больше? Что меньше? Что сверху? Что снизу?

Мой опыт: В садике Полины изучению ОДНОЙ сказки был посвящен год. Так, «Репку» они штудировали, пока даже самые отсталые родители, поучаствовав в костюмированном спектакле, не запомнили, кто за кем тащил ее из земли. Я же постоянно – про все – спрашиваю Пол до сих пор. Холодная или горячая, темная или светлая, большая или маленькая, вверху или внизу, над или под… продолжать можно бесконечно. Постепенно то, что мы проговаривали в книжках, плавно перетекло в жизнь. Теперь Пол уже может принести «среднюю кастрюлю» и положить туда «три луковицы». Иногда дидактический материал – типа морковок – съедается в ходе изучения.

……………………….

Проблема: Можно ли приучить ребенка к порядку, особенно если сам не являешься примером для подражания?

Путь решения: Можно, если начать с себя. Нужно перестать делать все, что не хотелось бы, чтобы видел ребенок. Или терпеть, что он повторит все, и это будет совсем неприятно видеть со стороны, а иногда и просто опасно – ведь люди придумали переходить дорогу на зеленый свет не просто так. Вообще дети, хотим мы того или нет, повторят родителей. Или будут изо всех сил пытаться делать как угодно, но «не так, как родители». То есть тоже повторят, но со знаком минус.

Мой опыт: Прежде всего, я постаралась отказаться от всех нелицеприятных привычек, которые сумела «отловить». Я самый послушный в мире пешеход (ну, или почти!), я никогда не бросаю фантики мимо урны, не ругаюсь «плохими» словами и не ем чипсов. Мой цензор работает без выходных и перерывов – он контролирует не только каждое слово, но и каждый жест и интонацию. Иногда я с ужасом замечаю, каким не терпящим возражения командным голосом Пол говорит с куклами. «Ты не получишь шоколада, пока не съешь суп!» – орет она, и я холодею. Вот как я выгляжу со стороны. Тут есть о чем задуматься.

Я часто получаю от Пол по мягкому месту за использование нецензурных в нашей семье слов. Причем она прекрасно знает, что «жопа» и «жопиться» однокоренные, и мне нет пощады.

Проблема: Сколько игрушек должно быть у ребенка? В современной квартире все обычно завалено детскими игрушками, а детям они давно не интересны.

Путь решения: Несколько вариантов – чтобы был выбор. Если их больше, стоит убрать часть и вытаскивать каждый раз что-то другое. Тогда игрушки приносят каждый раз столько радости, как будто они свежекупленные. И ребенок заново изучает их – уже на новом этапе развития.

Мой опыт: Я вообще-то не очень часто покупаю игрушки. Потому что важно не количество, а частота использования. У нас есть игрушки «стационарные». Это:

• двухэтажный деревянный дом размером 40х40х45 см с полным набором мебели для кухни, ванной, столовой и спальни и шестью деревянными же жильцами соответствующего калибра;

• деревянная кухня (около метра высотой) со всем необходимым: кастрюлями, сковородками, тарелками, вилками-ложками, пластиковыми фруктами и овощами;

• доска, напоминающая мольберт (1,5 метра высотой), на которой можно рисовать мелом или маркерами, черная с одной стороны и белая с другой (из магазина «Икея»);

• деревянная кукольная кровать с набором постельного белья;

• коляска и стул для кормления – кукольные, но очень похожие на настоящие;

• два резиновых пупса, подходящих для кровати и коляски;

• коробка с перчаточными куклами – персонажами нескольких сказок, которых хватает, чтобы сыграть практически любую русскую сказку;

• стол и два стула, по размерам подходящие Полине, рядом с ними книжная полка, где есть книги, карандаши, краски, бумага – в пределах досягаемости ребенка или детей (если есть гости);

• натуральный ковер на полу – сам по себе не игрушечный, но прямо приглашающий поваляться и поиграть на нем.

Есть в доме еще игрушки – конструкторы, игры, куклы и мишки. Их мы достаем и убираем по мере необходимости. Так они не надоедают и не теряются.

……………………….

Проблема: У детей с СД многое не получается сразу. Как настраивать на успех, если успех кажется недостижимым?

Путь решения: Хвалить за все, что получается. Использовать не отрицательные слова, а положительные. То есть не «трус», а «аккуратный» и «осторожный». Не «упрямый», а «упорный». Всегда быть на стороне ребенка и замечать, и проговаривать, что у него получилось и какой он хороший, умный и добрый.

Мой опыт: Мне не сразу далось умение всегда хвалить Полину и говорить: ты молодец, супердевочка! Долгое время мне казалось, что раз у нее получается хуже, чем у других, то и гордиться тут нечего. Но постепенно я поняла, что она старается, и это главное. И если ее не поощрять, то она и пытаться не будет делать – станет просто сидеть в сторонке. Сейчас я всегда хвалю дочь, даже если продвижения минимальны. Только будучи уверена в себе, она сможет чего-то достигнуть.

……………………….

Проблема: Ребенок не может выполнить последовательность из нескольких действий. Просишь пойти, открыть шкаф, взять, принести… забывает, зачем и куда послали. Отвлекается, совершает ненужные движения, а то и вовсе отправляется по своим делам.

Путь решения: Постоянно давать задания. Сначала – из одного этапа, и постепенно увеличивать уровень сложности, включая дополнительные элементы.

Мой опыт: Я стараюсь задействовать Полину во всем, что делаю сама. Даю ей тряпку, когда вытираю пыль или мою пол. Позволяю мешать продукты, когда пеку кекс, прошу подавать мне белье, когда развешиваю его сушить. И всегда подробно объясняю, что и в какой последовательности она должна сделать. Причем некоторые последовательности стараюсь не менять. Например, придя домой, нужно переобуться, убрать обувь, помыть руки и сходить в туалет. А после того как игра закончена – убрать игрушки по местам, иначе невозможно начать другую игру, включить мультики или сесть заниматься. Если делать так всегда, из раза в раз, ребенок привыкнет, и ему не надо будет напоминать.

Некоторые же дела я, напротив, стараюсь разнообразить, максимально поясняя задание. «Пойди в МОЮ комнату к ЗЕЛЕНОМУ шкафу, возьми ЧЕРНЫЕ туфли, и принеси мне». Думаете, она сразу начала все выполнять? Сначала – года в три – она просто все внимательно слушала, кивала головой и отправлялась по своим делам. Но постепенно привыкла и радуется поручениям. Я даже посылаю ее попросить хлеба, соли или счет в кафе. Ей это кажется забавным.

Проблема: Ребенок с СД не может долго сосредотачиваться на одном занятии, начинает глазеть по сторонам, вертеться, капризничать, бросаться игрушками и предметами.

Путь решения: Постепенно увеличивать время занятия, менять внутри одного дела (например, урока у логопеда) разные виды занятости (разговор, игра, рисование).

Мой опыт: Внимание ребенка, не важно, есть у него СД или нет, долго на одном предмете или занятии не сосредотачивается. В этом смысле Полина – не исключение. Всегда стараюсь менять занятия. Порисовали – почитали – посчитали. Всего понемногу. Постепенно увеличивая продолжительность каждого «подхода». Сначала все занятие 15 минут: пять раз по три. Потом 20 минут: пять раз по четыре. И так далее. Сейчас занятия с логопедом у Полины могут продолжаться до полутора часов (с перерывом на перекус), а драматерапия – 45 минут.

Интересный момент: ребенку не скучно, если с ним все время играть, что-то выдумывать, объяснять, фантазировать. Как только начинается зубрежка или насилие, он теряет интерес к занятию до такой степени, что вернуть его потом очень сложно. Возможно, если уж какой-то навык совсем «не идет», не стоит заставлять ребенка. Он просто пока не готов. Лучше научиться позже, чем довести малыша до неприязни и отвращения, которое легко может перерасти в агрессию – он начнет кидать предметы, ломать карандаши и т. д.

……………………….

Проблема: Ребенок прерывает игру или занятие, как только у него что-то не получается. А такое, в силу особенностей развития, бывает довольно часто.

Путь решения: Приучать малыша к тому, что у всего есть начало, процесс и завершение. И нельзя начать новую игру или занятие, не закончив предыдущее. Даже если получилось не очень хорошо, не стоит прерываться на середине. Уж если начали, надо закончить.

Мой опыт: Честно говоря, я сама, Близнец по гороскопу, большой мастер начать дело и бросить на полдороге. Или из-за того, что получается «не очень», или просто – надоело. Причем иногда – буквально: бросить неразобранные вещи на полу и заняться чем-то другим.

Чего было ждать от Полины? Пришлось каждый раз говорить: ты устала? Ты больше не хочешь рисовать (играть, писать, собирать конструктор)? Давай так: заканчиваем этот цветочек, и все. Дальше – или переходим к другому типу занятий, или все убираем на место, и начинаем какое-то новое дело. Или даже безделье. Главное – все вернуть туда, где взяли. И всегда подводила итог: «Ты молодец! Смотри, как хорошо получилось! И как классно ты мне помогла все расставить по местам!»

……………………….

Проблема: Как объяснить медленно взрослеющему ребенку моральные и этические нормы? Как рассказать, как поступают люди и что они чувствуют?

Путь решения: Не единственный, конечно, но приемлемый для всех: придумать сказку. Когда я говорила со многими своими знакомыми, у которых есть дети и внуки, оказалось, что в подавляющем большинстве семей есть свои сказки. Конечно, не все они могут равняться с «Малышом и Карлсоном», но некоторые вполне занимательны и оригинальны. В них в сказочной форме проигрываются все ситуации, произошедшие с ребенком, объясняется, как бы вел себя «мышонок Пик», «поросенок Хрю» или «белочка Майя». Сравнивая себя с придуманным родителями героем, ребенок может свободнее выражать свои чувства и учиться схемам поведения.

Мой опыт: После того, как мы с Полиной миллион раз прочитали серию книжек Яна Фалконера про поросенка Оливию, я подумала, что поросенок Полисия тоже мог бы появиться на свет. Ну, если не поросенок, то какой-то другой зверь. И даже объявила на своем сайте конкурс на лучшего сказочного зверя. Так родилась Гипо Попо – маленький забавный гиппопотам, у которого все было, как у Полины. Практически такой же набор родственников, те же пристрастия и вкусы, те же шалости. Сейчас Гипо Попо – любимая Полиной героиня. Правда, дочь зовет ее Дикий Попо – ей трудно выговаривать «гипо». Да и слово «гиппопотам» слишком уж заумное. В общем, Дикий Попо – ужасно веселый зверь, который любит платья с рюшами, мамину помаду и туфли на каблуках, а еще шоколад и конфеты и как следует пошалить. Он попадает почти в такие же истории, как Полина, и ей можно сказать: нельзя жадничать и драться, и таскать мамину косметику. Надеюсь, что это «альтер эго» Полины – Гипо Попо помогает девочке взрослеть и со стороны смотреть на некоторые ситуации и собственные поступки. Обсуждать их, проговаривать свои чувства, учиться понимать других людей. Наконец, она просто забавная – разве нет?

Возьмемся за руки, друзья!

Когда Гипо Попо пришла в магазин в первый раз, она думала, что мама просто вредничает и не хочет взять все, что жизненно необходимо Гипо Попо: мороженое, конфеты и йогурты. Но потом она поняла, что взамен сладостей нужно что-то давать продавцу. Гипо Попо думала, что самое лучшее будет рассчитываться конфетами. Ведь они – самое дорогое на свете. Но мама объяснила, что для этого есть деньги. Теперь Гипо Попо ходит в магазин со своими карманными деньгами. И каждый раз покупает что-то одно. Например – мороженое.

Социализация – процесс формирования индивидом на протяжении его жизни социальных качеств (овладение языком, знание норм общения, традиций, обычаев, усвоение социальных ролей), благодаря которым человек становится дееспособным участником социальной жизни.

Психоаналитик, профессор Арнон Левитан, докторская диссертация которого посвящена теме семейной жизни людей с синдромом Дауна, сказал мне, что самая большая проблема подростков и взрослых с синдромом Дауна в том… что родители совершенно не готовы отпустить их от себя. Им проще самим, например, сходить в магазин, чем волноваться, не потеряется ли их «солнечный ребенок» (даже если он давно уже не ребенок) и купит ли он то, что нужно. В результате родители создают дома тепличные условия, и люди с синдромом Дауна остаются вечными детьми, окруженными бабушками-дедушками, дядюшками-тетушками, мамами-папами, и не знают, что происходит в реальной жизни. Они инфантильны, неприспособленны к жизни, не могут выполнить даже самых простых дел. Несмотря на то что по уровню развития и интеллекта большинство из них вполне дееспособны. Разумеется, уже будучи тинейджерами, они хорошо понимают, что сверстники посещают дискотеки, путешествуют, дружат… сами ходят в магазин, наконец. А также и то, что очень отличаются от «обычных» подростков. И очень не хотят от них отличаться.

Что нужно сделать мне в связи с вышесказанным? Верно, научить Пол жить в обществе и по его законам максимально самостоятельно. Причем начинать надо в самом раннем возрасте.

Проблема: Мое собственное поведение. Когда Пол была маленькая, я все время думала, видно ли всем вокруг, что Полина особенная. Если да, то как они к этому относятся? Почему не задают вопросы? Как отвечать, если зададут?

Путь решения: Только один: принять Пол такой, какая она есть. Никогда не стесняться своего ребенка и не извиняться бесконечно за ее поведение. Спросят – честно ответить. Если человек не близкий или случайный и спрашивает не прицельно, а просто так: «Сколько вашей дочке лет?» – говорить на полтора-два года меньше, тогда поведение Пол, не соответствующее ее биологическому возрасту, не выглядит странным. А вообще просто говорить правду, впадая каждый раз в депрессию. Ведь это самый плохой стиль жизни – депрессивный. Ребенок, любой ребенок, не только больной или особенный, нуждается прежде всего в уверенных в себе, спокойных, уравновешенных, счастливых, наконец, родителях. Хотя бы одном родителе. Мне обязательно… ОБЯЗАТЕЛЬНО надо было стать такой мамой. Оставить позади все печальное, что произошло, и жить дальше. Причем не просто как-нибудь, а хорошо и радостно. Тогда и у Пол все будет в порядке. Мы же сообщающиеся сосуды.

Мой опыт: Установки выдерживаю почти всегда. В России мало знакомы с людьми с синдромом Дауна, многие просто не знают об особенностях внешности. В хорошо одетом довольном ребенке обычно не видят никаких патологий. В Израиле все сразу видят – детишек с синдромом на улицах много. Правда, тут это мало кого пугает.

Если она кому-то реально мешает – приставая с расспросами и разговорами или требуя поделиться чипсами, я стараюсь ее отвлечь. А у тех, на кого направлена ее потребность общаться, просто спрашиваю: «Она вам мешает?», предоставляя каждому самому выразить свое отношение к происходящему. И если нет – не вмешиваюсь. Если вопрос, больна ли моя девочка, задают дети, у которых что на уме, то и на языке, то отвечаю, что она не больная, просто особенная. Обычно это объяснение всех удовлетворяет. Однажды разозлилась и одной девчонке на фразу «моя бабушка говорит, что ваша девочка больная на голову» сказала: «это твоя бабушка больная на голову – вон какая она некрасивая: толстая и кривая». Но это не метод, конечно.

Однажды, услышав подобный вопрос, обращенный ко мне, Пол мрачно шепчет себе под нос: «Я не больная, я умная и красивая!»

Проблема: Дети с СД очень, чересчур общительны. Иногда это не плохо и даже забавно, а иногда – утомительно. Они хотят дружить со всеми официантками и продавцами, со всеми мамочками на детских площадках (особенно если у последних в руках есть что-то съедобное). Такой стиль общения устраивает не всех. Мне, будь я на месте официанток и мамочек, понравился бы далеко не всякий чужой назойливый ребенок.

Путь решения: Дать возможность общаться столько, сколько ребенок хочет. Ограждать лишь от тех, кому общение с ним радости не доставляет. Держать малыша с СД все время на «коротком поводке» невозможно – он некоторое время терпит, а потом просто убегает или начинает шалить.

Мой опыт: Большинство друзей Полины от нее в восторге. Есть кафе, где ей по первому требованию дают любые пирожные, несмотря на то, что я протестую. В магазинах ей позволяют заворачивать игрушки в яркую бумагу… Множеством совершенно посторонних людей она вертит, как хочет. Иногда я задаю себе вопрос – почему. И от знакомой хозяйки кафе получила однажды ответ: «У меня тоже была сестра с синдромом Дауна. Я ее очень любила».

Точно так же я обычно остаюсь в стороне в моменты ее общения с детьми. Даже если начинается спор из-за игрушек или угощения. Пока ситуация не приближается к драке вплотную, я не двигаюсь с места. Поля выросла единственным ребенком, обожаемым дедушками-бабушками и получающим, несмотря на мои протесты, всяческие поблажки от многочисленных родственников. Она провела три года жизни в садике, где была звездой среди намного более проблемных и больных детей. Значит, ей полезно на практике узнать, что есть и другие миры – те, где она вовсе не звезда, пользующаяся исключительными привилегиями. А просто довольно прижимистая девочка, которая забрала чужой мячик и не желает отдавать. Дети сами объясняют, кто прав. Конечно, не всегда так мягко, как мне хотелось бы. Но это просто часть мира, в котором предстоит жить Полине. Или она научится играть по его правилам, или не стоит вообще покидать стены квартиры и специальных учебных заведений.

……………………….

Проблема: В возрасте двух-трех лет ребенок считает, что в магазине можно брать все, что хочешь, и в любых количествах – вокруг всего очень много.

Путь решения: Объяснять, что такое деньги и как они «работают», что бывают моменты, когда денег нет или недостаточно. А также бывают продукты и вещи, которые мы по каким-то причинам не покупаем.

Мой опыт: Сначала мы стали ходить в самый ближний маленький магазинчик и вместе выбирать продукты. Потом у Полины появилась копилка с мелочью, и каждое утро перед садиком она заходила в магазин и выбирала ОДИН продукт. На ее мучения смешно было смотреть. Прошло полгода, прежде чем она поняла, что если выбираешь йогурт, то чупа-чупса уже не будет. Продавец сказала, что ради Поли готова брать у нас медную мелочь, и честно терпела наши «разборки», в ходе которых я пыталась объяснить Поле, что она не получит охапку жвачек. Максимум – одну. Правда, годам к трем у Поли появилась совершенно женская тактика поведения в магазине. Она выбирала понравившегося мужчину, брала за руку, молча подводила к витрине с мороженым и показывала, какое именно она выбрала… Ошеломленный такой наглостью дядя не мог, конечно, отказать голодающему ребенку. У меня не всегда получалось «джентльменов» останавливать. А в пять лет Поля уже прицельно говорила: «Дядя Леша, купи мне мороженоеееее… пожалуйста!» И никогда не промахивалась.

К пяти с половиной годам появился интерес к тому, что сколько стоит, дорого или дешево, что дешевле – что дороже, можно ли купить сразу много. Я терпеливо объясняю, что дешевле и что дороже, показываю этикетки, посылаю в кассу спрашивать цену и платить. Полина ведет себя как Очень Взрослая Девочка. Ее только обижает то, что некоторые кассиры берут товар и пробивают. А поговорить?

……………………….

Проблема: Должен ли ребенок разделить образ жизни своего родителя (или родителей)? В силу своей профессии и образа жизни я много езжу. И по стране – по работе, и по миру – путешествую. Особенно в Россию, где живет большая часть моей семьи и связь с которой никогда не ослабевает. Что делать? Брать Пол с собой? Или оградить ее от поездок?

Путь решения: Поразмыслив об этом, я решила, что не могу организовать для Полины какой-то отдельный идеальный образ жизни и что она – только часть семьи, живущей определенным образом. Даже если постепенно от полной семьи осталась только часть – мини-семья всего из двух человек – меня и ее. Значит, иногда Поле придется разделять мои странствия.

Мой опыт: Полина от поездок всегда в восторге. Ей нравятся автобусы, поезда и самолеты. Иногда все не приспособлено для коляски или просто маленького ребенка. Но, так или иначе, путешествовать у нас получается. Кроме того, после каждой поездки в Россию и долгого общения с родственниками у Полины случается прорыв – увеличивается словарный запас на русском, сильно улучшается речь. Ведь приходится общаться с людьми, которые не привыкли к ее «птичьему языку». Родственники взамен выучили несколько слов на иврите, самое запомнившееся из которых «глида» – «мороженое». Еще Полина становится заметно самостоятельнее и взрослее – возможно, также и в связи с тем, что поездки чаще всего случаются в августе – во время каникул в садике, и как бы подводят итог работы за год. Ну и наконец, я таскаю Полю по театрам, циркам, дельфинариям, зоопаркам, музеям кукол и другим российским детским местам. Конечно, это добавляет ребенку впечатлений и делает его взрослее.

Плюс, за время визита я всегда успеваю сводить Полину на консультацию в «Даунсайд Ап» и услышать мнение специалистов по поводу развития Поли, а также узнать рекомендации. Надо сказать, это всегда очень мне помогает в определении следующих целей в работе с Полиной.

……………………….

Проблема: Где спать ребенку – в родительской кровати или в своей?

Путь решения: Скорее всего, младенец спит с матерью. Но это не может продолжаться вечно. Стоит постепенно перевести чадо из большой кровати в маленькую детскую. Сначала – поставить малышовую кровать с открытым бортиком около взрослой. Рядом, но не вместе. А постепенно закрыть бортик и перевезти кровать вместе с обитателем в детскую комнату.

Мой опыт: Пол, будучи младенцем, спала со мной. Несмотря на то что далеко не все педиатры это рекомендуют (мои любимые Сирзы – за совместный сон). Мне так было удобнее. Потом Поля перестала питаться грудным молоком, и я вспомнила, что у нее есть своя кровать, а у меня – своя жизнь.

Отселение в отдельную кровать с открытым бортиком прошло довольно безболезненно. Думаю, потому, что я все время была рядом. А вот с переводом Полины в отдельную комнату начались проблемы. Я клала девочку в кровать, когда она засыпала. Если в процессе она просыпалась, то начинала рыдать. Я ее успокаивала, давала попить… и укладывала назад. Страдания по поводу «отселения» продолжались пару недель. Время, которое требовалось Полине, чтобы успокоиться, уменьшалось. Постепенно она привыкла. Правда, в те моменты, когда она болела, я часто брала ее ночью к себе в кровать, чтобы слышать, как она дышит, и успокоить, если заплачет. Потом каждое возвращение к «здоровому» образу жизни было болезненным.

……………………….

Проблема: В период между годом и двумя ребенок не засыпает один. Требует, чтобы кто-то с ним сидел, иногда довольно долго, пока малыш не заснет окончательно.

Путь: Строго и неукоснительно соблюдать режим. Дети с СД очень нуждаются в режиме. Когда для всего есть четко определенное время, их мир четок и понятен, и они чувствуют себя защищенными. Полина – не исключение. Значит, нужно довольно жесткое расписание.

Мой опыт: Прежде всего я приучила Полю засыпать самой, всегда в одно и то же время, под звуки самых любимых мною сказок (когда она подросла, то выбирала уже сама). Надо сказать, что мы начали с засыпания строго по часам в 20.00. Причем вне зависимости от того, были ли дома гости и как громко звучала музыка. Сначала я сидела с Полей долго, потом – все меньше и меньше, пока не стало достаточно положить ее в кроватку, поцеловать и включить сказку (наверное, лучше было бы читать самой!).

В период, когда мы жили вместе с дедушкой и бабушкой, все резко разладилось. Они «жалели» Полю и сидели с ней часами – пока не заснет. Во второй раз, после отселения от дедов, приучать ее к самостоятельности было намного тяжелее.

Потом все опять вошло в привычное русло. Дошло до того, что Полина выключалась ровно в 20.00, как будто из нее вытаскивали батарейку. Однажды она заснула в ресторане – с недоеденной картошкой фри во рту. Я сначала обалдела и пыталась ее разбудить, потом выковыривала зубочисткой недоеденную картофелину, потом объяснялась со смеющейся официанткой, потом тащила Полину домой – на руках до и от такси. Девочка даже не проснулась.

……………………….

Проблема: Ребенок не желает спокойно лежать во «взрослой» кроватке без высоких бортиков.

Путь решения: Терпение. Спокойно объяснить, что уже поздно, пора спать. Проводить до кровати.

Мой опыт: Я переселила дочь во «взрослую» кровать без бортиков в возрасте два с половиной года – когда она уже уверенно ходила – не потому, что малышовая кроватка стала ей мала, а чтобы научить девочку ложиться и вставать самой, сознательно, а не тогда, когда я сажаю ее в «клетку» и не даю возможности выйти. Как только Полина поняла, что путь открыт, она вставала по миллиону раз, как ванька-встанька. Попить, пописать, поцеловать маму, попрощаться с гостями…

Легко сказать – терпение. Несколько раз обнаруживала Полину, тихонько играющую в темноте у себя в комнате. Или шалящую где-то в другом месте – в зависимости от возраста. В такие моменты она забила унитаз бумагой – пытаясь быть «как все», и выдавила весь мой дорогой дневной крем – тоже «как мама». Объясняю, что каждый должен ложиться спать, причем малыши – чуть раньше взрослых. Сказка, которую я включаю на ночь, просто прекрасна. И не стоит по сто раз вскакивать и приходить к маме. Так первые три раза. Потом просто встаю и провожаю Полину до кровати – пока она не утомится бродить туда-сюда и сама не уснет.

Постепенно Поля смирилась с тем, что в определенное время пора идти спать – с набором любимых игрушек и только под любимый в данный момент диск (аудио, не видео!). Она может лежать в кровати и просто слушать сказку – не вскакивая и не блуждая по квартире. Она даже может посреди праздника сказать: «Мама, уложи меня спать!», и спокойно уйти из-за стола.

Однажды мы с трехлетней Полиной были в гостях у бабушки в Москве, и малышке пришлось лечь спать днем в детской кроватке. Она, проснувшись, позвала бабушку – та не услышала. Тогда Поля в знак протеста против заключения… измазала кровать и все, до чего могла дотянуться, какашками. Я не стала ее ругать. Все ведь стремятся на свободу как могут. В четыре года Поля уже сама просилась спать, спокойно укладывалась, выбирала сказку и, если спать не хотелось, могла довольно долго лежать и слушать ее. Шум гостей ей никогда не мешал. Впрочем, если у нас были гости или мы были в гостях, подросшей Пол уже разрешалось лечь попозже.

……………………….

Проблема: Ребенок не готов к тому, что кто-то может ему отказать в выполнении просьбы или не дать желаемое. Он кричит: «Дай мне» и тут же, не дожидаясь ответа, бросается в истерику. Иногда, зная, что ответ может быть отрицательным, сразу начинает с крика.

Путь решения: Не реагировать, пока просьба не будет изложена четко, ясно и спокойно. Желательно – начиная со слова «пожалуйста». И вообще – не вступать в дискуссии. Если можно, в ответ на спокойную просьбу дать или разрешить. Если нет – спокойно и окончательно сказать «нет», объяснив, почему (объяснения начинаются лет с трех-четырех).

Мой опыт: Не всегда получается не вступать в пререкания и не реагировать на истерику. Но удалось добиться того, что Полина начинает просьбу с «Пожалуйста, дай мне…» и готова к ответу, что конфету, например, она получит после супа, а мороженое – после морковки. Так или иначе, договариваемся. Если же то, что Полина просит, выполнить невозможно, говорю «нет» четко и окончательно, не вступая в бессмысленные споры.

……………………….

Проблема: Малыш не желает делиться своими вещами с детьми. Кроме того, право собственности распространяется и на его тело, и на меня – никто не может к нам прикасаться.

Путь решения: Вполне легитимно то, что у каждого могут быть свои личные вещи. Сама-то я ни за что на свете не дам никому свою ручку «Паркер»! Стараюсь обсудить, что именно мы не готовы давать гостям (и убираем эти предметы подальше) или брать на площадку. Эти вещи я защищаю от всех так же ревностно, как Полина. Про остальное объясняю, что если делишься сам, то делятся и с тобой. Кроме того, стараюсь как можно чаще устраивать Поле встречи с «нормативными» детьми. Чтобы училась с ними договариваться, меняться.

Мой опыт: Я главный организатор детских утренников, Нового года, домашних спектаклей и других развлечений, в которых могут принять участие дети разных возрастов. Полина сначала пугалась Деда Мороза и пыталась забрать все подарки себе (примерно как Маша из мультфильма «Маша и Медведь»). Потом постепенно поняла, что если ты ничего никому не даешь, то и взамен ничего не дождешься ни от мамы, ни от друзей. Приходится, скрепя сердце, делиться или меняться. Если всем срочно нужна одна и та же лопатка, играем в «очередь». Даже забавно. Поля кричит: «А теперь очередь Даны!» Если же начинаются разборки на тему «чья мама», то просто обнимаю Полину и объясняю, что мама ее, а Полина – моя, и никто не посягает на ее сокровище. Просто общаемся.

Стоит добавить, что у Полины много именно «своего». У нее есть своя комната, одна стена которой украшена рисунками – героями из «Смешариков», а другая – двумя картинами (маслом), на которых отличный художник Сергей Осиночкин написал маленькую Полину, и фотографиями – Полина в кругу семьи. Свой стол со стульями и большое зеркало, шкаф с игрушками. Если дочь хочет закрыться и побыть одна, никого не пускать к себе в комнату или не давать гостям своих игрушек – это ее полное право. Я никогда не настаиваю. Это действительно ее вещи. Но с другой стороны, я строго-настрого запрещаю даже прикасаться к МОИМ телефону, компьютеру, фотоаппарату, диктофону и музыкальному центру, брать пульты управления и еще некоторые вещи. Это – МОЕ, и у меня тоже есть право ни с кем, включая Полину, не делиться.

……………………….

Проблема: Войдя в магазин, ребенок сразу убегает и носится по залу или танцует перед зеркалом.

Путь решения: Договариваемся заранее. Сначала – дела, потом – беготня. Покупаем то, что запланировали, потом выбираем магазин, и там бегаем.