Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать (сборник) Вентворт Патриция

Глава 19

Инспектор Вайнер сидел в массивном кресле и смотрел на начальника полиции, расположившегося по другую сторону уютного камина. Главный констебль, полковник Босток, был жилистым малорослым мужчиной с коричневой сморщенной кожей, яркими блестящими глазами и неизменно бодрым выражением лица. Ему стукнуло шестьдесят, и он выглядел как человек, который наслаждался каждой минутой жизни. Ему не мешало даже то, что он овдовел: миссис Босток умерла так давно, что все печальные воспоминания давно изгладились из памяти. Три дочери Бостока, служившие в вооруженных силах, были здоровыми и приятными молодыми женщинами, не доставлявшими ему никаких хлопот. Одна из них находилась за границей, две другие получили недельный отпуск, который проводили дома.

Вайнер произнес слово «убийство». Полковник Босток бодро взглянул на него, склонив голову, как терьер, которому сказали: «Крысы!»

— Что вы говорите!

— Так считает доктор Фриз. И доктор Гортон не возражает, хотя явно был бы рад сделать это, если б мог. По-моему, сэр, доктор Фриз совершенно прав. Несомненно, мистера Парадайна убили. Его столкнули с террасы — и это проделал человек, знавший, что у старика есть привычка стоять у парапета и любоваться рекой. Дворецкий говорит, мистер Парадайн выходил на террасу каждый вечер, прежде чем лечь спать. Он был точен, как часы.

— Хорошо, но кто знал, во сколько он ляжет спать? Или он ложился в определенное время?

— Нет, сэр. Но вчера вечером те десять человек, которые ужинали с ним… они слышали, сэр, как он сказал, что просидит в кабинете до полуночи. Он выдвинул серьезное обвинение против одного из родственников и собирался ждать, пока этот человек не придет и не сознается. Вот вам и мотив. Мы не знаем, насколько все обстояло серьезно. Возможно даже, случилось нечто криминальное. Несомненно, это очень сплоченная семья, и, разумеется, все будут держать рты на замке. Вот показания мисс Парадайн: она вообще все отрицает. Она бы не стала отпираться, если бы не рассчитывала на поддержку остальных. Но они не учли, что я перехвачу миссис Амброз, прежде чем они внушат ей, как себя вести.

Полковник Босток коротко и сухо фыркнул:

— Миссис Амброз? Ирен, если не ошибаюсь. Лидия — это рыжая. Дочери покойного старика Пеннингтона. Матери у них тоже нет. Миссис Пеннингтон была красавица. Божественно танцевала. Дочери ей и в подметки не годятся. Рыжие волосы достались Лидии как раз со стороны Пеннингтонов. Старый Пеннингтон был славный малый и отличный стрелок. Рыжий как морковка. Его девочки учились в школе вместе с моей дочкой. Погодите-ка… одна из них, помню, попала в какую-то историю. Не Лидия, нет, я бы как раз не удивился, если бы рыжая ввязалась во что-нибудь. Нет-нет, другая, Ирен… хотя на вид она и воды не замутит.

Вайнер решил, что пора прервать воспоминания шефа. Он сделал это уважительно, но решительно:

— Видите ли, сэр, как только я поговорил с миссис Амброз, остальные перестали таиться. Потом я побеседовал с ее сестрой, мисс Лидией Пеннингтон, очень разумной молодой особой, смею заметить, и она сразу поняла, что игра окончена. Я прочитал ей показания миссис Амброз, и она подтвердила, что все именно так и было. Правда, она изо всех сил старалась мне внушить, что мистер Парадайн, возможно, ничего такого не имел в виду. Она сказала, что очень любила его, и так далее, но нельзя отрицать, что он был очень строг и старомоден — требовал, чтобы члены семьи делали все только по его указке.

— Что ж, она права, это всякий знает. Парадайн был талантливый человек, очень талантливый. Но авторитарный. Даже в какой-то степени деспотичный.

— Да, сэр, именно такое впечатление и пыталась оставить мисс Пеннингтон. Она хорошо постаралась. Вот ее показания.

Полковник Босток пробежал глазами бумаги.

— Так… так. Что ж, она не лжет. Кто следующий?

— Мистер Амброз. Вот его показания. Очень коротко и по существу. Но ему чертовски не хотелось говорить. Он страшно разозлился, когда я зачитал то, что сказала его жена. Не сомневаюсь, бедняжке достанется. Но он не стал ничего отрицать. Сказал, будто понятия не имел, о чем говорил мистер Парадайн, и решил, что не стоит обращать внимания — тот работал, не щадя сил, и мистер Амброз подумал, что отчим поднял шум из-за чего-то несущественного. Когда я спросил, выходил ли он из дома после возвращения из гостей, мистер Амброз сказал: да, он искал жену. Когда я спросил, знал ли он, где ее искать, он ответил, что не знал, но решил, что она побежала к доктору Гортону. Миссис Амброз вечно нервничает из-за детей, а телефон не работал. Звучит не слишком убедительно, сэр.

— Ну, не знаю, — сказал полковник Босток и добавил: — Господи, дружище, вы что же, намекаете, что Амброз отправился пешком в Ривер-Хаус, чтобы столкнуть старого Парадайна с балкона?

Вайнер бросил на него быстрый взгляд.

— До Ривер-Хауса не так уж далеко.

— Четверть часа езды на машине.

— Да, на машине. Но пешком, через мостик и по тропинке вдоль реки, — не более шести-семи минут.

Полковник Босток присвистнул:

— Мостик! Ну разумеется. Неудивительно, что Амброзы поселились в Мидоукрофте. Пешком им рукой подать. Амброз не сказал, долго ли отсутствовал и когда вернулся?

— Сказал, что не знает — не смотрел на часы. На мой взгляд, это неестественно, сэр, потому что когда мужчина ждет женщину — и особенно если он взвинчен, — он все время смотрит на часы. Сужу по себе, сэр.

— Может, у его часов не светится циферблат, — рассудительно сказал полковник Босток. — И не забывайте про затемнение.

— Сияла очень яркая луна, сэр. Вплоть до без пятнадцати двенадцать.

— Хм… Давайте-ка уточним, что он сказал. Коротко и ясно. Спасибо и на том. — Полковник просмотрел показания и вновь отложил листок. — Знаете, Вайнер, все действительно могло быть именно так, как он утверждает. К слову об Ирен, то есть миссис Амброз… как она вам показалась? Похожа она на женщину, которая способна броситься за доктором Гортоном посреди ночи? От этого, сами понимаете, многое зависит.

Вайнер позволил себе улыбнуться:

— Да, сэр. По-моему, она именно такая женщина.

— Не блещет умом, да? Она бывала у нас, пока девочки не разъехались, но, честно говоря, не помню, чтобы перебросился с ней хотя бы парой слов, с тех пор как она вышла замуж. Славные люди эти Пеннингтоны. Но слышал я что-то такое про Ирен… спрошу у дочерей, когда придут. Значит, вы думаете, она глуповата?

— Да, сэр.

— Ну допустим. Если женщина глупа — значит, глупа. Тогда она способна сделать что угодно.

Инспектор перевел разговор с миссис Амброз:

— Да, сэр. Затем я встретился с мужчинами — мистером Марком Парадайном, мистером Ричардом Парадайном, мистером Пирсоном и мистером Рэем. Я не узнал ничего нового, что мог бы добавить к показаниям Амброзов. Если вы посмотрите на записи, то увидите, что слегка разнится формулировка, не более того. Несомненно, миссис Амброз максимально полно рассказала о случившемся. Я не зачитывал ее показаний другим, и у них не было возможности увидеться с ней и с мистером Амброзом, прежде чем я их вызвал — по одному. Таким образом, они понятия не имели, какие сведения мне известны. Я объявил каждому, что мистер и миссис Амброз рассказали о неприятном инциденте, имевшем место за ужином вчера вечером. Я намекнул на природу этого инцидента и предложил каждому дать собственную версию случившегося. Ни один не горел желанием это сделать, но никто и не отказался. Все старались говорить как можно лаконичнее и сообщить ровно столько, сколько было необходимо, но в любом случае мало что можно прочесть между строк. Думаю, никто не солгал, но, разумеется, и не сказал ничего лишнего.

— Да-да. Затруднительное положение для семьи.

Вайнер сухо отозвался:

— Да, сэр. Особенно если кто-то из них столкнул мистера Парадайна с террасы.

Полковник Босток, казалось, был несказанно удивлен и растерян.

— Господи помилуй, Вайнер… какие ужасы вы говорите.

— Да, ужасно, сэр, но и впрямь похоже на правду. Кстати, если просмотреть показания, вы увидите, что мистер Марк Парадайн и мистер Элиот Рэй скрытничали больше других. Опустили все, что могли. Мистер Ричард был довольно словоохотлив, просто из кожи вон лез, чтобы не осталось никаких недоразумений. А мистер Пирсон оказался… очень сдержан.

— Погодите, давайте по порядку. Марк и Ричард — племянники. Высокий и темноволосый — это кто?

— Марк, сэр.

— Так. Мне о нем рассказывали. Он собирался в авиацию, но старик его в жизни не отпустил бы. Он же работает в исследовательском отделе. Что касается второго… он знаком с моими девочками. Такой веселый, не прочь пофлиртовать. Ухаживает за Лидией Пеннингтон.

— Да, сэр.

— Элиот Рэй — парень, который женат на приемной дочери Грейс, как ее… Филиде. Брак распался, едва закончился медовый месяц. Что-то невероятное. Славный молодой человек и хорошенькая девушка. Просто не представляю, куда катится молодежь. Вот уж не удивлюсь, если здесь не обошлось без третьего лица. Например, без самой Грейс Парадайн. Дочь старой девы — по-моему, это ненормально. Жаль, что Грейс не вышла за Боба Моффета и не родила полдесятка ребятишек. Никогда не мог понять, отчего она не согласилась. Вроде бы она любила Боба и хвасталась помолвкой, и все были довольны, как мыши в сыре, но потом вдруг помолвку расторгли, а семьи совсем разошлись. Чертовски неприятно, если такое имеет отношение к твоему деловому партнеру.

Вайнер согласился:

— Да, сэр.

Полковник Босток взял показания Альберта Пирсона, просмотрел их и спросил:

— Кто такой Пирсон? При чем тут он?

— Он секретарь, сэр. И тоже родственник. Живет в доме.

Полковник Босток потер лоб.

— Пирсон, Пирсон… ну да, конечно, сын Милли Парадайн. Такая была здоровенная неловкая девица, упрямая как черт. Троюродная сестра, кажется. Приезжала в гости к Парадайнам. Сбежала с сыном старика Пирсона, ювелира, об этом много болтали. Старый Пирсон отказал молодым от дома, и Парадайны тоже. Пирсон свое получил — умер через несколько лет. Я слышал, парень стал обучаться отцовскому ремеслу. Погодите-ка… дай Бог памяти, кто недавно упоминал Милли Парадайн? Кэмпион? Нет, не Кэмпион. Миссис Гортон — да, должно быть, миссис Гортон, она никогда ничего не забывает. Ну разумеется! Она сказала, что молодой Пирсон всегда был почтительным сыном и славным малым. Работящий, честолюбивый, порядочный… вечерами изучал иностранные языки, машинопись, стенографию, старался что есть сил. Его мать умерла пару лет назад. Конечно, это он.

Полковник с удовлетворенным видом перечитал краткое заявление Альберта Пирсона.

— Сами видите, сэр, — сказал Вайнер. — Пирсон действительно общался с мистером Парадайном, после того как тот удалился в кабинет. Он находился в гостиной вместе с остальными, пока не уехало семейство Амброзов, а потом и двое младших Парадайнов. Затем Пирсон вернулся в гостиную, пожелал всем спокойной ночи и направился в кабинет, желая узнать, не нуждается ли мистер Парадайн в услугах секретаря. Там он увидел дворецкого, который принес напитки, и Лейн это подтверждает. По словам Пирсона, мистер Парадайн сначала отослал его, но тут же окликнул, когда тот выходил из комнаты вслед за дворецким. Он попросил внести небольшую правку в письмо, которое продиктовал днем. Пирсон говорит, что не задержался и минуты, он уже собирался пойти к себе, когда вдруг сообразил, что оказался, по его словам, «в очень неблагоприятном положении». Пирсон некоторое время простоял в раздумьях и пришел к выводу, что хорошо бы ему побыть с кем-нибудь, пока не пройдет время, которое определил мистер Парадайн на тот случай, если виновник вздумает сознаться. Пирсон сказал, что собирался вернуться в гостиную, когда увидел мистера Элиота Рэя, появившегося поблизости. Комнаты мистера Парадайна находятся на первом этаже. Это спальня, ванная, кабинет и будуар его покойной жены, — их никто не занимает. Мистер Пирсон стоял в дальнем конце коридора, ближе к лестнице, по которой можно добраться до его собственной комнаты. Он увидел, как мистер Рэй зашел в кабинет, и решил подождать. Меньше чем через две минуты мистер Рэй вышел, Пирсон обратился к нему и попросил позволения посидеть с ним до полуночи. Они поднялись к мистеру Рэю — через коридор от комнаты Пирсона — и оставались там до половины двенадцатого, после чего пошли в столовую выпить. Они вернулись в восемь минут первого. Мистер Рэй отправился в ванную, а Пирсон — спать. Оба подтверждают показания друг друга и, следовательно, находятся вне подозрений, если мы говорим об убийстве, поскольку мистер Парадайн в полночь был уже мертв. Это несомненный факт, совершенно неоспоримый, поскольку примерно в полночь начался проливной дождь, за что я сам поручусь. Мы встречали Новый год, слушая радио. С последним ударом часов в окна застучал дождь. Он начался в полночь, и не раньше — я только что впустил собаку со двора, и она не успела промокнуть. Значит, вот как обстояло дело, сэр: мистер Парадайн умер, как только часы пробили двенадцать.

Полковник Босток поморщился, так что на лице ожили все его морщины.

— Похоже на заурядный детективный роман. Кто подтвердит, что было восемь минут первого, когда Рэй и Пирсон поднялись к себе?

— Они оба, сэр.

Главный констебль усмехнулся:

— Очень странно. Люди обычно не смотрят на часы всякий раз, когда заходят в комнату.

— Да, сэр, но ведь наступал Новый год. И Пирсон не стесняясь заявил, что хотел обзавестись алиби. Он прямо сказал, что родственники охотно обвинили бы его, если бы могли.

— Что он имеет в виду — признание или убийство?

— И то и другое, — сухо ответил Вайнер и добавил: — Не стану утверждать, что Пирсон ошибался. Он, можно сказать, в семье сбоку припека. Но показания мистера Рэя совпадают: он сообщил, что было восемь минут первого, когда они расстались.

— Хм… — задумался полковник Босток. — А если часы врут?

— Нет, сэр, мистер Парадайн такого не потерпел бы. Раньше раз в неделю вызывали мастера, который заводил и отлаживал часы, но с началом войны часовщиков стало мало, и тогда мистер Парадайн сам этим занялся. Лейн упомянул, хозяин просто с ума сходил, если какие-нибудь часы в доме спешили или отставали хотя бы на полминуты. Я лично их проверил, и все они показывали одинаковое время, тютелька в тютельку.

— Пойдем дальше. Что скажете про племянников? Они вроде бы тоже уехали рано?

— Да, сэр, примерно без четверти десять.

— Вместе?

— Да, сэр, на велосипедах. У мистера Марка служебная квартира в новом квартале, Берлтон-Мэншн, сразу как въедешь в город. Мистер Ричард живет чуть дальше, на Леннокс-стрит. Оба сказали, что уехали, не простившись с мистером Парадайном. Мистер Ричард якобы никуда не выходил, когда вернулся домой. Мистер Марк сообщил, что отправился погулять. Кстати, полицейский, дежуривший на мосту, его видел. Пока не начался дождь, стояла ясная лунная ночь. Полицейский заметил, что мистер Марк прошел мимо, направляясь в сторону Ривер-Хауса, примерно в двадцать минут одиннадцатого — он посмотрел на часы через несколько минут после того, как увидел мистера Марка. Хотел узнать, скоро ли Новый год. Я только что получил эти сведения и еще не успел известить мистера Марка. Вот пока все, что мне известно от племянников. Дальше идут мистер и миссис Рэй. Он здесь по делам. Они с женой занимали комнаты в разных концах дома.

Полковник Босток кивнул:

— Брак распался. Очень жаль. Странно, что Рэй вообще остался ночевать. Какое неловкое положение.

— Он сказал, сэр, будто у него были какие-то срочные дела, и мистер Парадайн настоятельно просил его остаться. Дело государственной важности, судя по всему. Совершенно секретное.

Полковник снова кивнул:

— Так, так. Он же работает с Кэдоганом. Бомбы и все такое. Я слышал, Рэй очень талантливый человек.

— Да, сэр. Я не так уж много выяснил. Он сказал, что заглянул к мистеру Парадайну пожелать спокойной ночи. И Пирсон это подтвердил. Но миссис Рэй… она, сэр, призналась, что разговаривала с мистером Парадайном, когда остальные отправились спать.

— Что?!

— Вряд ли тут что-то серьезное, сэр. Тем более что она могла бы и промолчать. Я спросил совершенно без задней мысли, видела ли миссис Рэй мистера Парадайна после ужина, и она сразу сказала, что видела. Она пошла к себе, но вспомнила, что хотела кое-что обсудить с мистером Парадайном, потому и вернулась вниз. Миссис Рэй провела в кабинете около двадцати минут. Разговор был очень спокойный, никоим образом не связанный с тем, что произошло за ужином. Больше она ничего не сказала, но у меня создалось впечатление, что она не ожидала встретить тем вечером мужа — дворецкий сказал, никто не ждал мистера Рэя. Думаю, она немного расстроилась, вот и решила побеседовать с дядей.

— Вполне естественно.

— Да, сэр, вот и я так подумал — но, конечно, не поручусь. Мэннерс и Коттон допрашивают прислугу. С дворецким Лейном я поговорил сам, вот показания. Именно он обнаружил труп. Вот показания его жены, миссис Лейн, кухарки… горничной Луизы Хольм, она служит здесь пятнадцать лет… и еще двух молодых особ, Полли Парсонс, младшей горничной, и Глэдис Хаггинс, судомойки. Никто из них ничего не знает. Мисс Хольм прислуживала за ужином вместе с Лейном, но даже не подходила к кабинету. Остальным там тоже было нечего делать. Комнаты слуг в том же крыле, что и кухня, по другую сторону столовой. Их окна не выходят на террасу. Жилые помещения с видом на реку заняты мистером Рэем в одном конце здания, более или менее над кабинетом Парадайна, и миссис Рэй в противоположном конце. Когда мистер Парадайн упал с террасы, Рэй находился в столовой, обращенной окнами в другую сторону. Но миссис Рэй утверждает, что проснулась с ощущением, будто кто-то закричал. Она не уверена в этом, потому что толком не пришла в себя, но ей почудилось, будто она что-то услышала. Она включила свет и посмотрела на часы — было начало первого. Скорее всего она услышала крик мистера Парадайна, когда он падал.

Полковник Босток скорчил недвусмысленную гримасу:

— Господи помилуй, Вайнер! То, что девушка услышала во сне, не назовешь уликой.

— Согласен, сэр. Больше показаний нет, за исключением того, что я услышал от мисс Бренды Амброз. Я оставил ее напоследок и не особенно надеялся что-нибудь узнать. А теперь даже не знаю, что получилось в итоге…

Полковник насторожился:

— То есть?

— Вот показания, сэр, под которыми стоит имя Бренды Амброз. Но все не так просто. Она каждый раз с особым нажимом упоминала свою невестку, миссис Амброз, — у меня сложилось такое впечатление, что она специально старалась ввернуть ее имя в разговор.

Полковник Босток присвистнул. Он перелистал заявление Бренды Амброз, вчитался…

— Да, дело не столько в том, что она говорит, сколько в количестве яда.

— Вы тоже это заметили, сэр…

Полковник Босток вновь негромко присвистнул.

— Что-то такое я слышал про эту Ирен… — повторил он.

Глава 20

Мисс Мод Сильвер отправилась за покупками. Даже во время войны, когда существуют трудности с карточками, дети должны быть тепло одеты. Она намеревалась связать свитер и рейтузы для младшего, трехмесячного, сынишки своей племянницы Этель. Та отдала две карточки, но этого не хватило бы. Пришлось воспользоваться собственными весенними запасами. Ничего страшного — платье, сшитое прошлым летом, выглядело по-прежнему превосходно, и чулок тоже было много. Разумеется, девушкам, носившим тоненькие шелковые чулки, приходилось очень нелегко. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: долго они не протянут. Лично она носила совсем другие чулки, куда более практичные — зимой из рубчатой серой шерсти, летом из прочной нитки.

Уладив проблему с карточками, мисс Сильвер отправилась выбирать подходящую шерсть. В Берлтоне были очень хорошие магазины, не хуже, чем в Лондоне, например, «Хорнби», но, разумеется, во время войны особым выбором он похвастать не мог, да и не следовало этого ожидать.

Девушка лет пятнадцати за прилавком предложила мисс Сильвер лишь темно-серую, пурпурную и очень яркую изумрудно-зеленую шерсть. Мисс Сильвер, неодобрительно посмотрев на все три цвета, всерьез задумалась о замене. Нужно было нечто плотное и мягкое, на самом деле даже не шерсть, а что-нибудь доступное и более приятных оттенков. Нечасто случалось, чтобы мисс Сильвер с трудом принимала решение. Конечно, самое главное суровой зимой — это тепло, но зеленый цвет все же показался ей слишком ярким, просто ослепительным. А темно-серый для ребенка — нет-нет, ни за что.

Пока она стояла у прилавка в необычной для нее задумчивости, со стороны витрины с яркими шарфами послышались голоса, пониженные до свистящего шепота, который обладает способностью великолепно разноситься вокруг.

— Какой ужас! И именно мистер Парадайн! — прозвучал один голос.

Затем послышался второй, высокий, с чуть заметным пришепетыванием:

— Говорят, его убили.

— Быть того не может!

— Так говорят.

— Да что вы!

— Миссис Кертин… вы знаете, она у меня работает…

— И что?

— Ее племянница Глэдис служит на кухне у Парадайнов. Она говорит, полицейские абсолютно уверены: он ни за что не свалился бы с террасы, если бы его не толкнули.

— Ш-ш!

— Ну, дорогая моя, я просто повторяю то, что услышала… но, конечно, разное болтают…

— Людям рты не заткнешь. Но какое ужасное…

— Ш-ш… сюда идет Лидия Пеннингтон.

Мисс Сильвер внезапно решилась. Маленький Роджер будет носить темно-серый костюмчик с воротничком, манжетами и поясом ярко-зеленого цвета. Она быстро распорядилась, протянула карточку, чтобы с нее срезали купоны, и повернулась, желая посмотреть в дальний конец магазина.

К ней шла Лидия Пеннингтон в темно-сером пальто. Черная фетровая шляпка, которую она только что купила, низко сидела на рыжих кудряшках, поля затеняли маленькое бледное личико без единой кровинки. Губы были едва накрашены. Вполне возможно, что мисс Сильвер, до сих пор встречавшая Лидию лишь однажды, не узнала бы ее, если бы не голоса за стойкой с шарфами.

Лидия, напротив, узнала бы мисс Мод Сильвер где угодно. Опрятная фигурка в допотопном черном жакете и старых мехах, шляпка с букетиком фиолетовых анютиных глазок, аккуратно уложенные волосы мышиного цвета, непримечательные черты, общее впечатление мягкости и самообладания — все это оставляло прочный след в памяти. Мод Сильвер всегда сразу узнавали при встрече.

Мисс Сильвер услышала, как ее окликают, и ощутила уверенное рукопожатие.

— Мисс Сильвер, вы меня помните? Ну конечно, нет. Но мы с вами все-таки встречались месяц назад. Вы тогда были с Лорой Десборо, и она нас познакомила. Она моя подруга. Я Лидия Пеннингтон.

Мисс Сильвер кашлянула.

— Я вас хорошо помню, мисс Пеннингтон.

Лидия быстро спросила:

— Что вы здесь делаете?

Ее щеки вновь окрасились румянцем.

Мисс Сильвер самым сухим тоном ответила:

— Покупаю шерсть.

Лидия раскраснелась еще больше и понизила голос:

— Я имела в виду другое. Я хотела спросить — вы что-то расследуете?

Мисс Сильвер пристально посмотрела на собеседницу.

— Нет-нет. Я гощу у племянницы, миссис Беркетт. Мистера Беркетта перевели в берлтонский филиал банка. Он пошел в армию, но здоровье у него не слишком крепкое, и его отправили домой. Этель так рада. Они очень привязаны друг к другу, и у них трое детей, все мальчики. Они любезно пригласили меня на Рождество, но я не смогла приехать, однако решила встретить с ними Новый год.

Говоря, мисс Сильвер наблюдала, как играют краски на лице мисс Пеннингтон и как она старательно отворачивается от других покупателей. Впрочем, мисс Сильвер не слишком удивилась, когда Лидия сказала:

— Мисс Сильвер… я хочу с вами посоветоваться… вы можете уделить мне немного времени?

— Здесь неподалеку есть хорошая кондитерская. Давайте выпьем по чашке чая.

— Даже не знаю… вряд ли… меня слишком многие здесь знают. Я просто зашла, чтобы купить черную шляпку, у нас же будет следствие, а потом похороны… Где вы живете? Может, я вас провожу?

Мисс Сильвер кивнула:

— Да, конечно, мы можем пройтись. Моя племянница живет в Берлтон-Мэншн.

— Что?

— Новый, очень удобный дом. На первом этаже есть ресторанчик, и цены весьма разумные. Но конечно, Этель почти все готовит сама, у нее ведь дети. Кухня там самая современная. А вы, я вижу, знаете этот район?

— Там живет один мой знакомый.

— Тогда я сейчас заплачу за шерсть, и мы прогуляемся, — сказала мисс Сильвер.

Глава 21

Примерно через час Лидия вышла из квартиры миссис Беркетт (Берлтон-Мэншн, двенадцать) и несколько секунд постояла на площадке. Можно было спуститься пешком или на лифте. Лидия недолюбливала автоматические лифты. Она посмотрела на дверь соседней квартиры и подумала: какое необыкновенное совпадение, что племянница мисс Сильвер живет на одной площадке с Марком Парадайном. Может быть, он дома? Лидии до боли захотелось, чтобы он оказался дома. Она подошла к двери и позвонила. Они сэкономят несколько часов и в кои-то веки поговорят наедине, без непрерывно суетящихся родственников. А потом он ее подвезет. Несомненно, Марк поедет в Ривер-Хаус. Отличные доводы, полные здравого смысла. Но причина, которая повлекла Лидию через площадку и заставила надавить пальцем на кнопку звонка, не имела ничего общего со здравым смыслом.

В глубине квартиры звякнул колокольчик. Лидия не сомневалась, что Марка не окажется дома. Да и с какой стати? Было почти пять. Скорее всего он пил чай с Грейс Парадайн и Филидой, в то время как Элиот и Альберт маячили где-то на периферии, если их вообще пустили на порог. Ну или он разговаривал с поверенными, гробовщиками и полицейскими.

Лидия уже дошла до крайнего отчаяния, но дверь вдруг распахнулась, и перед ней возник мрачный Марк. Оставалось лишь надеяться, что столь яростный взгляд вызван не ее приходом. Лидия почти успокоилась, когда Марк коротко буркнул:

— Я думал, это снова чертов репортер.

Она вновь стала холодной и сдержанной.

— Спасибо, милый, я тоже рада, что я не репортер. У тебя на лице написана жажда убийства. Можно войти?

Он отступил от двери.

— Зачем ты это сказала?

— Сказала что?

Он хрипло повторил:

— «Убийство».

Лидию замутило. Что он сотворил с собой? Что он делает, зачем говорит такое и доводит себя до подобного состояния? Она захлопнула дверь, прислонилась спиной и в порыве гнева воскликнула:

— Не будь идиотом!

Они стояли, яростно глядя друг на друга, но наконец Марк пришел в себя, коротко и невесело рассмеялся и повернулся к комнате, откуда вышел.

— Ну ладно, ладно. Ты все еще не прочь войти?

— Да.

Она прошла мимо него в неприбранную, но уютную гостиную: коричневые кожаные кресла, коричневые шторы, потертый ковер, полки, заставленные книгами, письменный стол, электрический камин. Лидия присела на подлокотник кресла.

— Хватит! — потребовала она. — Я обожаю с тобой ссориться, дорогой, но сейчас времени нет. Нам надо поговорить. И сядь, пожалуйста, потому что ты ужасно высокий, а я не могу говорить, когда кто-то мрачно нависает надо мной.

Он неохотно опустился на подлокотник кресла напротив.

— Что тебе надо? Сама знаешь, я занят. Я заскочил домой за бумагами.

— Не бойся, я задержу тебя не дольше, чем потребуется. Вообще не задержу, если не захочешь.

— Выкладывай, что случилось?

Марк желал, чтобы Лидия принимала его таким, какой он есть. Чтобы она осталась, переполняемая бурными чувствами, которым он сопротивлялся. Глубоко в душе внутренний голос твердил Марку то же самое, что и Лидия: «Идиот, безнадежный идиот».

Она спросила тихо и серьезно:

— Марк, ты слушаешь? Я очень хочу с тобой поговорить, но не произнесу ни слова, если ты не будешь слушать.

Он посмотрел на нее, кивнул и вновь отвел глаза.

— Ладно.

— Сам понимаешь, в Мидоукрофте или Ривер-Хаусе уединиться нельзя. А мне нужно поговорить.

— Давай говори.

Лидия не смотрела на Марка. Взгляд ее был устремлен на ярко-красные поленья в бронзовой пасти камина. Она сказала:

— Марк, случилась большая беда. Полиция думает, виноват один из нас.

— До тебя только что дошло?

— Нет, конечно, нет. Но я не знаю, как выпутаться.

— Я тоже. Что дальше?

— Нам нужен кто-нибудь, способный помочь.

— Что ты имеешь в виду?

Наконец Лидия подняла взгляд на него.

— Есть подходящий человек. Прямо здесь, в этом доме. Ее зовут мисс Мод Сильвер. Я услышала о ней от Лоры Десборо. Ты ее не знаешь, но, наверное, помнишь дело о китайской шали — так вот, именно мисс Сильвер помогла его раскрыть. И прошлогодние убийства в доме Ванделеров, когда полиция схватила ту женщину… Симпсон, если не ошибаюсь, которую искали много лет. Им тоже помогла мисс Сильвер. Она просто чудо — и сейчас она гостит в соседней квартире. Миссис Беркетт — ее племянница.

Марк посмотрел на Лидию с сомнением и грустью.

— И что, по-твоему, способна сделать твоя замечательная знакомая? Найти козла отпущения за пределами семьи? Нечего сказать, хорошая перспектива.

— Мне не нужен козел отпущения, — сказала Лидия. — Я хочу знать правду.

— Какова бы она ни была?

— Да. А ты разве не хочешь?

— Даже не знаю…

Она всплеснула руками.

— Марк, но мы обязаны! Как мы будем жить, если не узнаем правду? Это тайна, которую нужно раскрыть. Иначе… что будет дальше? Вечные сомнения, все подозревают друг друга и гадают, что думают окружающие… боятся вести себя естественно… боятся открыть рот… Посмотри на себя… и на меня! Я произнесла самое обыкновенное слово, а ты сразу взвился! За такой прием надо было прикусить язык и надавать тебе пощечин… жаль только, мне не дотянуться! Что, теперь мы составим список тем, которые нельзя обсуждать? Список слов, которые нельзя произносить? Мы так и будем ходить вокруг да около и шипеть, как кошки на раскаленной крыше? Какой бы ни была правда, ее нужно узнать.

Марк встал, приблизился к одной из книжных полок и остановился, поглаживая корешки книг.

— Какова бы ни была? — повторил он. — Сомневаюсь. Легко сказать… но когда дойдет до дела и ты начнешь перебирать родственников по одному и думать, кто же виноват… ей-богу, не знаю. Допустим, старика убили, допустим, кто-то действительно столкнул его с террасы, допустим, полиция, ну или твоя мисс Сильвер найдет виновника… и кто, по-твоему, убийца? Тетя Грейс? Фрэнк Амброз? Бренда? Ирен? Ты? Я? Дики? Альберт Пирсон? Элиот? Филида? Вот мы все, и один из нас это сделал. Ты говоришь: давайте выясним во что бы то ни стало. Ну ладно. Допустим, полиция или твоя мисс Сильвер раскроет дело, и виновника повесят… — Он повернулся и быстро зашагал обратно. — Повесят одного из десяти человек. Тетю Грейс, Фрэнка Амброза, Бренду, Ирен, тебя, меня, Дики, Альберта, Элиота, Филиду… Кого?

Лидия тоже встала. Она была белее мела, но решительно взглянула на Марка:

— Это я и хочу узнать.

— У тебя нет никаких предпочтений? Конечно, мы все хотели бы, чтобы убийцей оказался Альберт, потому что он нам никогда не нравился. Но нельзя повесить человека только за то, что он зануда. И к сожалению, Альберт и Элиот — единственные, у кого есть хотя бы некоторое подобие алиби. Если желаешь знать, на ком скорее всего остановит свой выбор полиция, я тебе скажу. На мне.

— Почему? — Голос Лидии оставался таким же спокойным, как и взгляд.

Марк рассмеялся:

— Потому что я возвращался в Ривер-Хаус.

— Зачем?

— А ты как думаешь?

— Не представляю, Марк.

— Не такая уж ты смышленая, детка. Ты, кажется, не в силах сложить два и два. Зато полиция умеет собирать головоломки, и это у них неплохо получается. Они скажут, что я вернулся, чтобы признаться дяде Джеймсу, на что бы он там ни намекал, а потом придут к выводу, что я сбросил его с балкона.

После небольшой паузы Лидия спросила:

— Полицейские знают, что ты возвращался?

Он дернул плечом:

— Узнают. В тот вечер к Вайнеру присоединился начальник полиции. Я рассказал им, что вышел погулять. Жалкая отговорка. Почти наверняка парень, который дежурил на мосту, сообщил, что видел Марка Парадайна. Он меня хорошо знает. Скорее всего он даже поздоровался, когда я проходил мимо. Они не усомнятся, что я вернулся в Ривер-Хаус.

— Ты действительно туда ходил?

— Да.

— Зачем?