Джип, ноутбук, прошлое Костинов Константин
– Равиль…
– Мастер Шарафутдинов.
– Он просил поторопиться.
– Ладно, иди. Только быстро.
Неприметный человек тенью прокрался по коридору и остановился у двери кабинета хозяина. Остановился, прислушался. Наклонился и приник ухом к замочной скважине.
– Юля, ты чего такая довольная? – Руслан оторвался от бумаг, на которых с увлечением набрасывал эскиз, и посмотрел на сидящую в кресле жену.
Юля только что не напевала.
– Руслан, ты хоть понял, что мы сегодня встретились с живой историей?
– С Репиным? Ну да, понял.
– Руслан! Ты бесчувственный рациональный тип! Это же РЕПИН!
– Репин, Репин… Юля, для меня это был просто пожилой человек. Он, конечно, великий, но это же не повод так им восторгаться. Уважать – да.
– Если бы ты встретил на улице… мм… Валуева, ты бы просто спросил у него: «Привет, как дела?»
– Да вообще бы ничего не стал спрашивать. Уверен, назойливые приставалы ему давно надоели.
Юля вздохнула:
– И с этим человеком я живу… Вот найду пылкого, романтичного гусара…
– Ага, поручика Ржевского. Как ты его узнаешь, даже если вдруг встретишь?
– Да уж как-нибудь узна… – Юля заулыбалась, как девчонка, подготовившая хитрую пакость: – А ты узнал журналиста, с которым мы разговаривали у Репина?
– Николай Эммануилович? – вспомнил Руслан. – А должен был?
– Руслан! Ты меня разочаровываешь. Даже я поняла, кто это! Вспомни его фамилию.
– Корнейчуков? Кажется, был такой писатель… Это он, что ли?
– Руслан, подумай как следует. Кор-ней-чу-ков…
– …ский. – Лазаревич сообразил быстро и поднял ошарашенный взгляд на жену. – Чуковский? Это был он? Что ж ты молчала?!
– А что, я должна была закричать: «Ой, Руслан, смотри, это же Корней Чуковский, который станет в будущем знаменитым детским писателем! Смотрите все!» Ты Репину меньше удивился, чем Чуковскому!
– Просто… – Руслан задумался. – Просто, наверное, Репин УЖЕ известен, и знает это, и выглядит как знаменитость. В нашем времени от всяческих знаменитостей протолкнуться невозможно, приобретаешь к ним некий иммунитет. А Чуковский… Просто мужик с усами, в сапогах, обычный человек. И тут узнаешь, что он прославится в будущем, и никто, кроме тебя, об этом не знает. Совсем другие ощущения.
«Корнейчуков. Журналист…» Человек у замочной скважины удовлетворенно выпрямился. И замер, насторожившись.
Шаги. Кто-то шел к кабинету, поднимаясь по лестнице.
Быстрым скользящим шагом человек пробежал по коридору и свернул на вторую лестницу.
«Надо возвращаться, пока Равиль не заметил…»
Помянутый Равиль как раз по лестнице и поднимался. Осторожно ступая, подошел к двери кабинета, протянул руку…
И, не открывая двери, наклонился к замочной скважине, прислушиваясь.
– Кстати, почему он Корнейчуков?
– Руслан!
– Я не могу знать все.
– Он потом возьмет псевдоним от своей фамилии.
– Ну понятно…
Равиль бесшумно отошел от двери и спустился по лестнице. «Странно, очень странно…»
Через два дня Руслан, уже без Юли, которая прочесывала телефонную книгу в поисках новых пока неизвестных знаменитостей, сидел вместе с Фрезе в кабинете на фабрике.
– Я разговаривал с господином Пузыревым… вам знакомо это имя?
– Нет, – подумав, ответил Руслан.
– Странно. Либо он быстро прогорит, что мне представляется маловероятным… Либо вы плохо знаете собственную историю, господин из будущего.
– Скорее, второе.
– Пузырев строит автомобильную фабрику на Выборгской стороне, собирается выпускать «русские автомобили». Даже двигатели сам собирается строить. Вот я и попытался договориться о поставках части двигателей для нашего авто…
– И?
– Упирается. Не хочет он строить «русский автомобиль» вместе с «немцем». Не переживайте, разговор с ним еще не закончен…
Стук в дверь, в кабинет заглянул кузнечный мастер:
– Петр Александрович, к вам офицер.
– Спасибо, Равиль, можешь идти. Совсем запамятовал. У меня на сегодня несколько встреч, – Фрезе развернул веером визитные карточки, – две из них – просто любопытные, прослышавшие про ваш автомобиль, а вот Петр Иванович…
Короткий стук, в кабинет быстро вошел, практически ворвался, офицер с золотистыми погонами. Черные усы торчали в стороны остриями, несколько надменный – или так показалось Руслану – взгляд буравил присутствующих.
– Добрый день, Петр Александрович.
– Добрый день, добрый день. Капитан Секретёв Петр Иванович…
Руслан мельком глянул на погоны, но подсознательно ожидаемых четырех звездочек не увидел. Звездочек не было вообще, только одинарный просвет.
«А, ну да, – вспомнил Руслан, который уже успел изучить знаки различия царской армии, – один просвет без звездочек, это как раз капитан. Четыре звезды – штабс-капитан. Вообще здешние погоны несколько непривычны для того, кто привык к погонам Советской Армии. Одна звезда, один просвет – прапорщик, который здесь является полноценным офицером, две звезды – подпоручик, три – поручик, четыре – штабс, потом идет капитан, с одним просветом без звезд, за ним подполковник – два просвета, три звезды и полковник – два просвета без звезд. А майоров в царской армии не было. В смысле нет. И не в царской, а в императорской. «Царская армия» – это уже потом, при большевиках стали говорить. Правильнее – императорская. Вообще-то еще правильнее – «имперская», это же не личная армия императора, а армия всего государства, сиречь Российской империи… Но называется почему-то «императорская»…»
Руслан понял, что его мысли уплыли куда-то в сторону, и вернулся к разговору.
– …Командир Первой учебной автомобильной роты, – продолжал Фрезе. – Первой автомобильной роты в России! Только в мае этого года создана.
Капитан недовольно зыркнул на Фрезе.
– Ну, Петр Иванович, это вовсе не… хе-хе… секрет. Мой компаньон, Лазаревич Руслан Аркадьевич, создатель автомобиля, который мы теперь пытаемся приспособить для нужд Российской армии.
«Понятно. Первая автомобильная часть в России. Практически экспериментальная. Так что от капитана зависит, какие автомобили будут поступать в армию. Черт, а у нас вместо полноценного автомобиля…»
– М-да, – капитан Секретев был несколько озадачен. – Нет, я, конечно, не поверил рассказу о бронеавтомобиле, но и ТАКОГО не ожидал увидеть.
– Это – макет, – обиженно буркнул Руслан.
Фрезе, видимо уже договорившись с капитаном о разговоре, предложил сделать хотя бы модель будущего автомобиля в натуральную величину. Вот к сегодняшнему дню из толстого картона и деревянных брусков был сделан макет грядущего внедорожника, получившегося очень похожим на американский «виллис». Двухместный, с объемистым багажником, открытым кузовом. Фрезе даже подобрал краску темно-зеленого цвета, похожего на цвет УАЗа.
Именно этой краской теперь отчаянно пахло от «автомобиля».
– Почему не хаки?
– Хаки, Петр Иванович, это цвет выжженных солнцем равнин Трансвааля. – Фрезе потянуло на лирику. – А для русских условий, для наших сырых лугов и лесов больше подойдет именно такой цвет, цвет болотной тины…
Капитан обошел макет вокруг, заглянул внутрь.
– Можно? – указал он на струганую доску, символизирующую сиденье.
– Конечно.
Не для того строилась модель, чтобы развалиться, если в нее сядут. Капитан, подобрав полы шинели, запрыгнул внутрь. Взялся за баранку:
– А это что за рычаг?
– Переключение передач.
– Да? Почему не снаружи?
Руслан недоуменно посмотрел на Фрезе.
– Наша конструкция коробки передач, – пришел тот на помощь, – позволяет разместить рычаг внутри салона.
– Да? Какой мощности двигатель вы планируете?
– Тридцать пять – сорок лошадиных сил, – еще раз удивил Руслана Фрезе.
– Скорость?
– Она будет известна после ходовых испытаний.
Секретев скептически шевельнул усами. Руслан посчитал нужным вмешаться:
– Скорость для него отнюдь не главное. Для армейского автомобиля более необходимыми представляются следующие характеристики: проходимость, надежность и дешевизна.
– Проходимость, говорите? – Капитан продолжал сидеть за «рулем», глядя вперед через пустую раму лобового стекла.
– Да, – твердо заявил Руслан. – Она обеспечивается полным приводом от двигателя на все четыре колеса, увеличенным дорожным просветом, специальными шинами…
Секретев перегнулся через борт взглянуть на колеса и выпрыгнул наружу, с любопытством их оглядывая.
– Любопытно… Они не деревянные?
– Нет. Колеса – уже не макет. Именно такие будут стоять на готовой модели.
– Почему диски сплошные? – Капитан попинал диски носком сапога.
– Дешевизна – они изготавливаются штамповкой, это раз. Прочность – они более прочны, чем деревянные спицы, это два. Ну и они гораздо быстрее снимаются и надеваются, что, согласитесь, в полевых условиях немаловажно. Это три.
– Раз, два, три… – поморщился капитан. – Прямо как один мой знакомый, тоже автомобилями увлекался… Вот что, господа. – Капитан развернулся к Фрезе и Руслану, шевельнул усами. – Я, конечно, не Жорж Кювье, но, если ваш автомобиль будет таким же, как и колеса к нему, я замолвлю за вас словечко. Правда, армия ориентирована больше на грузовые автомобили, скорее всего, выше двух десятков легковых не закупят…
– Нас устроит, – заверил Фрезе, уже думая о чем-то своем.
– Кстати, господин Лазаревич, – Секретев повернулся к Руслану, – не покажете ли мне прототип… Как этот автомобиль называется?
– «Фрезе», – не моргнув глазом, ответил Руслан.
– Да… – Глаза Секретева загорелись при виде УАЗа. – От такого автомобиля я бы не отказался. Почему вы не хотите строить именно такой?
Ответ Руслан придумал уже давно:
– Я не настолько жесток, чтобы предлагать его русской армии. На постройку этого авто ушли все средства, которые… в общем, почти все мои средства. Он неприлично дорог, сложен в постройке и требует исключительно авиационного бензина.
– М-да… – крякнул капитан.
– Кстати, – Руслан припомнил обмолвку капитана и решил осторожно разведать мнение представителя армии о танках, – вы упоминали бронеавтомобили. Они есть в армии?
Капитан быстро глянул на Руслана, и тот проклял вопрос. Очень уж он походил на вопрос шпиона, особенно заданный странноватым иностранцем.
Секретев внимательно посмотрел в глаза Лазаревича, но, похоже, тому удалось удержать наивное выражение лица.
– Вы слышали о князе Накашидзе? – спросил капитан.
– Нет. – Фамилия однозначно была незнакома.
– Был такой князь, во время японской войны предложивший для армии бронированный автомобиль, вооруженный пулеметами, на основе конструкции фирмы «Charron, Girardot et Voigt»[10]. В выделении средств на постройку первой модели ему отказали, первый автомобиль он строил на собственный кошт, в смысле, на деньги фирмы, где он в то время служил…
– И что? Не приняли?
– Ему, пожалуй, откажешь… Князь почти сумел продавить свой бронеавтомобиль у Палицына. Провели испытания, решили закупить партию. Попутно князь решил пристроить свой автомобиль в министерство внутренних дел, для полицейских операций, принес проект Петру Аркадьевичу, в бытность того министром МВД… В шестом году.
Капитан сделал многозначительную паузу.
– И? – кивнул Руслан.
– Вы же помните… ах да. В шестом году за нынешним премьером террористы вели настоящую охоту. Вот в тот несчастливый день, когда князь пришел на прием к Столыпину, в приемной эсеры взорвали бомбу. На Столыпине – ни следа, а князя убило на месте. После смерти все заглохло. Ни для армии новых не заказывали, ни для полиции…
Руслан хмыкнул. Он всегда думал, что все эти теракты под маркой «спасения страны» только портили все дело. Александра Второго убили в день, когда тот собирался подписать проект конституции, вот и князя Накашидзе убили, чем лишили Россию броневиков.
– А ваше личное мнение, Петр Иванович?
– Я читал протоколы испытаний. Для разведки, для доставки донесений под огнем противника, для оперативного перемещения войск под огнем же…
– А если использовать их в бою? Для подавления пулеметов и поддержки наступающей пехоты огнем?
– В бою? Вы, судя по вашим словам, не воевали?.. Я воевал с японцами, Руслан Аркадьевич, я видел поле боя после артиллерийской стрельбы. Там на коне не проедешь, не то что на автомобиле.
– А если не колеса поставить, а гусеницы?
Брови Секретева поползли вверх.
– Что еще за… – он пошевелили пальцами, – гусеницы?
«Черт. А известны ли здесь гусеницы вообще?»
– Это, знаете ли, такой движитель… Вместо колес – катки, которые катятся по этакой металлической ленте, собранной из отдельных звеньев и замкнутой в кольцо… Придумано не так давно американской фирмой «Caterpillar», что в переводе означает «гусеница», поэтому я так и назвал…
Секретев хмыкнул:
– Да понял я уже, о чем вы говорите. Бесконечная лента. Вот только насчет американцев вы ошибаетесь. Придумана эта лента русским машинистом Блиновым, еще тридцать лет назад, тогда же и патент взят, так что ваши американцы тут идейку украли…
Похоже, капитан основательно подошел к теоретической подготовке, если знал даже о патенте тридцатилетней давности. О том, что гусеницы были изобретены в России, Руслан впервые слышал.
– Ну хорошо, – согласился он, – пусть русский, пусть бесконечная лента. Ну так что будет, если поставить бронированную машину на эту ленту? Проходимость-то увеличится…
Капитан посмотрел на Руслана, усмехнулся:
– Ох уж вы, изобретатели… Она и в производство-то не пошла, потому что сложна и ненадежна. Да, и еще… С какой скоростью будет ползти этот бронированный амбар?
– Не очень быстро.
– Его на части разобрать успеют, прежде чем он выстрелит, – усмехнулся капитан.
– Ну а если серьезно? Представьте такой «бронированный амбар» на поле боя.
Секретев подумал:
– Все равно слишком медленно. Хотя… В вашей идее что-то есть. Подумайте.
Судя по выражению лица, это было вежливое «Чушь все это».
«М-да… – думал Руслан в кабинете Фрезе, – без демонстрации ничего не столкнешь с места. Фрезе строить танк откажется. Да и мне некогда. Тут с автомобилем куча работы. Найти, что ли, какого-нибудь энтузиаста вроде Накашидзе да подкинуть ему идею танка? Да где такого найдешь? Они просто так по улицам не ходят…»
Фрезе, в отличие от задумчивого Руслана, искрился радостью:
– Отлично! Отлично, Руслан Аркадьевич! К весне будет готов первый прототип, а значит, заказ от армии нам обеспечен. Вы не смотрите на звание, к Петру Ивановичу прислушиваются…
Фрезе значительно указал пальцем вверх.
«Еще бы. Чуть ли не единственный специалист в России по армейским автомобилям. Где же мне изобретателя танков найти?»
– Так могу поздравить нас с удачей! В честь этого можно и…
Фрезе заглянул в шкаф, лязгнул стеклом бутылок.
– Разрешите?
В кабинет вошел улыбающийся круглолицый молодой человек лет восемнадцати от силы.
– Пороховщиков Александр Александрович, – представился он, – из Риги.
«Пороховщиков? – После прокола с Чуковским Руслан нервно реагировал на знакомые фамилии. – Предок актера, что ли?»
Глава 14
Возможный предок актера – раза в три моложе своего виртуального потомка, каким его помнил Руслан, – нимало не смущаясь, прошел к столу и сел на стул, поддернув штанины брюк.
– Господин Фрезе, если не ошибаюсь? – повернулся он к фабриканту.
– Совершенно верно.
– Тогда вы, соответственно, тот самый господин из Америки? Простите, не знаю вашего имени-отчества.
– Лазаревич Руслан Аркадьевич.
Пороховщиков кивнул, как будто получив подтверждение каких-то своих расчетов.
– И что же вас привело к нам из самой Риги? – полюбопытствовал Фрезе.
Лицо молодого человека приобрело выражение: «Присядьте и послушайте мою историю…»
– В прошлом году, – начал он, – еще будучи юным гимназистом, я увлекся воздухоплаванием…
Судя по всему, сейчас Саша Пороховщиков считал себя взрослым и умудренным опытом.
– Моя модель аэроплана была высоко оценена самим профессором Жуковским. После этого я решил построить уже полноценный аэроплан для полетов…
– Подождите-ка, – прищелкнул пальцами Фрезе, – это не ваша ли конструкция строится сейчас на «Дуксе»?
– Моя, совершенно верно. Собственная разработка, не одна привилегия взята… Так вот, для своего аэроплана я заказал двигатель на нашем рижском РБВЗ. Но тут в сентябре я был на празднике воздухоплавания, где капитан Мациевич, царствие ему небесное…
Пороховщиков широко перекрестился, следом за ним – Фрезе, и последним – Руслан.
– …Рассказывал о том, что на фабрике господина Фрезе стоит американский автомобиль с необыкновенно мощным двигателем. Необыкновенно – для своих размеров. Вот когда отец послал меня проверить дела на заводе в Подольске, я завернул в столицу. Проследить за постройкой своего аэроплана и попутно заглянуть к вам на фабрику…
Пороховщиков сделал паузу:
– Господин Лазаревич, не продадите ли ваш двигатель?
Он достал из кармана чековую книжку.
– Нет, – покачал головой Руслан.
– Я дам хорошую сумму.
– «Нет» означало «нет», а не «давайте поторгуемся». Двигатель и вся его конструкция защищены патентами… привилегиями, да? И крайне необходимы нам для подтверждения прав на патент.
– Ну что ж, очень жаль. – Пороховщиков не выглядел таким уж расстроенным, видимо, не строил в отношении мотора УАЗа планов. – Тогда не покажете ли ваш чудо-автомобиль?
– Руслан Аркадьевич, не окажете ли нашему гостю любезность? – прикинулся дряхлым стариком Фрезе. – Ноги болят, возраст…
– Ну, Петр Александрович, – улыбнулся Пороховщиков, – вы не так и стары. Моему отцу семьдесят семь, а он любому молодому фору даст. Люди вашего поколения из железа делались.
– Ваш отец? Пороховщиков? Цементный завод в Подольске? Помню-помню… «Славянский базар», этот прожект переустройства Москвы пять лет назад.
– Да, это мой отец… – В голосе Саши звучала искренняя любовь. – От него, наверное, у меня страсть к новинкам прогресса. Ну что, господин Лазаревич, пойдем?
Они вышли на фабричный двор, зябкий ноябрьский ветер бросил в лицо пригоршню снежинок. Пороховщиков надвинул пониже шапку из курчавого каракуля и покосился на Руслана, в плаще и широкополой шляпе.
«Да, – подумал Лазаревич. – Американский форс – не для русских морозов».
– Любопытная конструкция… – Взгляд Пороховщикова обежал УАЗ, как будто сканируя. Казалось, он просветил автомобиль как рентгеном.
– А почему цвет такой? Для армии готовили?
– Да.
– Совершенно верно, – кивнул Пороховщиков. – Давно пора нашей армии пересаживаться с коняжек на автомобили. Как будто в прошлом веке живем. И вы уже готовы поставлять такие автомобили?
Он повернулся к Руслану. Чистое, наивное лицо гимназиста. И спокойный деловой взгляд бизнесмена. Казалось, через эти глаза смотрит работающий в голове компьютер, или, если следовать приметам времени, арифмометр, который уже прикинул, сколько автомобилей Фрезе сможет изготовить и продать армии, какой профит он на этом получит, а также не стоит ли попытаться перехватить заказ и положить вышепосчитанный профит в свой карман.
Истинный сын своего отца, точно знающий не только с какой стороны у бутерброда масло, но и толщину слоя, а также место, где бутерброд можно получить за полцены.
– К весне начнем поставки, – приукрасил положение Руслан, поблагодарив мысленно Бога за то, что не показал Пороховщикову «модель».
Взгляд немного изменился. Мысль о поставках автомобилей в армию ушла, как неперспективная. Появилась какая-то другая.
– Двигатель, говорите, защищен патентами…
– ВЕСЬ автомобиль защищен патентами.
Руслан опять преувеличил, но те новшества, которые Пороховщиков мог снять на глаз, вроде сплошных дисков, действительно были защищены.
– Грузовые автомобили, – задумчиво произнес Саша, – армия собирается закупать у РБВЗ, легковые, значит, у вас…
Руслану пришла в голову идея. Одним выстрелом попробовать убить двух зайцев.
– К нам поступали заявки о разработке бронеавтомобиля, – заметил он, – но, к сожалению, возможности нашей фабрики не позволяют организовать их производство…
– Бронеавтомобили? – заинтересованность во взгляде, тут же погасшая. Спрятанная. – Кажется, были несколько лет назад попытки, но броневые моторы были признаны бесперспективными…
– Да, проект князя Накашидзе, – небрежно произнес Руслан, как будто сам не узнал о князе полчаса назад, – он был заброшен только потому, что Накашидзе погиб и некому стало продолжать внедрение бронеавтомобилей в армии. А в случае войны они могли бы стать очень полезны…
– Армия, говорите, заинтересована…
– Ну не то чтобы заинтересована, однако если бы у нас с Петром Александровичем было больше времени, мы наверняка смогли бы разработать конструкцию и продавить проект. Но – увы, придется довольствоваться легковыми…
«Вдруг получится? Такой энергичный молодой человек, в таком возрасте строящий самолет, если заинтересуется и почувствует запах денег, наверняка сможет построить не то что броневик – атомный крейсер…»
– Да, – вздохнул Пороховщиков, – в армии сейчас можно внедрить множество новинок… Однако мне не до этого. Моя страсть – аэропланы, полеты…
«Ну, попытка была хорошая. Если бы как с Котельниковым – точно знаешь, кто и что изобретет, можно подкинуть человеку идею танков, чтобы придумал их пораньше. А так…»
В голову постучалась какая-то мысль.
– Что ж, господин Лазаревич, позвольте откланяться. Мне еще на «Дукс» ехать, за постройкой проследить…
– Отец выделяет вам достаточно средств на постройку?
– Отец? Нет, батюшка аэропланами не интересуется. Я договорился с «Дуксом» о выделении средств на постройку.
– Простите, а сколько вам лет?
– Восемнадцать. До свидания.
«А сколько же вам лет, дитя мое? Ах, много, сударь, много, восемнадцать! – Руслан смотрел, как Пороховщиков проходит ворота фабрики и запрыгивает в ожидающую его повозку. – Восемнадцать лет. Он строит самолеты, выбивает деньги на их постройку, проверяет работу фабрик отца. Восемнадцать лет! Куда в наше время делись д’Артаньяны, Аркадии Голиковы, вот такие Саши Пороховщиковы? В восемнадцать лет человек считается еще ребенком, их мамы за ручку водят по больницам и военкоматам, и самое главное – они сами не считают себя взрослыми, ведут себя как дети. Почему так?»
Один знакомый Руслана, учитель, давал такое определение подростку: «Это человек, который хочет себе права взрослого, но при этом желает оставить себе обязанности ребенка». Руслану иногда казалось, что по такому принципу многие живут до двадцати лет.
«А еще находятся люди, которые считают, что человек нашего времени, попав в прошлое или в мир фэнтези, непременно с легкостью обведет вокруг пальца любого местного. Ага, пока не наткнется на такого вот Сашу».
– Ну что, – спросил Фрезе, когда Руслан вернулся в кабинет, – показали?
– Показал, – Руслан опустился в кресло и потер озябшие руки. – Заодно намекнул, что все защищено патентами, и сказал, что армия интересовалась бронеавтомобилями.
– Секретев говорил?
– Нет.
Читать бесплатно другие книги:
