Аликс и монеты Андерсон Александр

- Они познали полет, - возвестил голос.

Самая красивая девушка достала нож и быстро провела им по пальцам юноши. Аликс в ужасе закрыла глаза ладошками, но Шут тут же убрал ее руки. Девочка увидела, как парень сорвался и разбился, превратившись в пыль из блесток. Красных, как брызги крови.

- Насколько высоко ты взлетел, определяет лишь боль падения, - завершил голос.

- Ирония полета, - мило добавил Шут.

Вспыхнул свет. Из блесток появился тот самый парень. Он улыбался, кланялся, и через секунду к нему подскочили остальные гимнасты и гимнастки. Все вместе они окунулись в аплодисменты.

И тут в середину сцены опустилась самая большая трапеция с восседающей на ней пышной дамой. Ее цепкие глазки изучили зал, а затем она вскинула руки вверх, отчего все, кто был на сцене, взмыли в воздух и расселись, как птицы на жердочках.

- Спасибо нашему сегодняшнему голосу, - произнесла дама, - и уважаемому гостю, что пришел сюда, - она указала на Шута. – Мои ребятишки пока будут вас развлекать, а уже через несколько минут на сцене появятся зеркала Истин. - Все вздохнули, Шут заинтересованно вытянул шею. - И завершит наш великолепный вечер укротитель боли! Вы желаете этого?

Зрители засвистели, затопали ногами, как малые дети. Аликс поняла, что сейчас будет что-то действительно грандиозное.

- Мне потребуется доброволец. - Дама повела рукой вдоль трибун и вдруг указала на Аликс. - Пусть это будет кукла.

- Мне кажется, - взял слово Шут, - моя кукла уже достаточно поучаствовала сегодня в вашем балагане.

- Поверьте, господин Шут, я верну вам ее в целости и сохранности. - Дама подошла к краю сцены и протянула руку.

- Это моя кукла, - капризно заявил Шут.

- Пока еще нет. - Дама настойчиво потрясла рукой, и Аликс поняла, что это сигнал. Она поспешно встала и сжала ладонь женщины. – Вот и славно, позволим вашей кукле этот маленький каприз. Ведь здесь нет Повелителя кукол, чтобы ее проучить. Ведь он где?

- В тюрьме! – хором закричали зрители.

- Вот именно. - Дама закинула Аликс на свою перекладину и вскочила на нее сама. – Мальчики, развлекайте гостей, пока устанавливают реквизит.

Тут же из-под ее подола выскочили три гибких мальчишки. Лица их были разрисованы, как у клоунов: грустный, веселый и вовсе без рта.

Аликс не смогла увидеть, как они развлекали публику, потому что их перекладина на серебряных нитях начала резко подниматься под купол. Девочка еле удержалась, когда они остановились. С такой высоты все выглядело крохотным… кроме ее проблем.

- Девочка, - дама осторожно села, сейчас с ее лица сползла та наигранная улыбка, искрометность, осталось лишь милое выражение, которое Аликс помнила у своей поварихи, - ты так далеко зашла… я боялась этого.

- Это ведь вы, это ведь правда вы? – радовалась Аликс.

- Конечно. - Она погладила девочку по голове. - А ты глупая, раз собралась в это путешествие. Тебе ведь уже говорили?

- Да, все говорили. И Миссис Тень, и Мистер Пыль, и Упырь…

- Мы последние, выходит… - Она посмотрела на Аликс тяжелым взглядом.

- Да. Но ведь это место из сна мамы, я все поняла! Моя мама увидела сон, ушла из замка, отец бросился ее искать и попросил Миссис Тень и Видение присмотреть за мной. А затем мама договорилась с Упырем, а отец убедил Мистера Пыль… Братья отправились следом за родителями, и все они в итоге пришли к вам.

- Верно, - вздохнула дама. - И похоже, мне придется тебе сказать…

- Что сказать? Что? – заволновалась Аликс.

- Когда явилась твоя мама, сюда, мол, сон ей приснился, я прогнала ее. Но она умоляла… - Дама прижала к себе девочку. - У каждого из нас есть тайны, Аликс, потому мы и хранили верность твоей семье. Тень любила твоего отца, Упырь сходил с ума по голосу твоей мамы, мы все влюбляемся в вас, живущих под солнцем.

- А ваша тайна в чем?

- Твоя мама пообещала, что твой брат-изобретатель сделает мне сердце… - прошептала дама, - что она приведет его после того, как я открою ей… ее сон.

- Сон? Разве сон - это не этот шатер?

- Нет. Отсюда был путь в тот мир, в который она хотела попасть. Дверь без ручки… - Дама посмотрела в глаза Аликс. – Девочка, твой брат пришел, пришел и сделал мне сердце, а я поклялась ему, что буду охранять тебя в замке. Но пришел он не по просьбе твоей мамы, а чтобы разыскать ее. А потом милый мальчик и сам пропал. Затем появился его младший брат и тоже пропал. Все они уходят туда и исчезают…

- Куда? Скажите мне, куда?

- За грань зеркала! За зеркало Истин, за дверь без ручки! – Дама вскочила на перекладине. - Ее нельзя открыть, как дверь, Аликс!

- Можно! – позабыв об осторожности, девочка тоже подскочила и достала ключ. - Я все могу, у меня есть ключ от всех дверей!

- Эту дверь нельзя открыть, потому что… потому что она разбита! Вот почему!

Аликс как обухом ударили. Она непонимающе смотрела на даму, на ее любимое привидение поварихи, и не могла вымолвить ни слова.

- Но… но…

- Я разбила ее, чтобы ты, дитя, никогда не попала туда. Чтобы не пропала так же, как остальные. Я обещала, поклялась младшему из твоих братьев, самому ловкому из вашей семьи, что если он не вернется, если не сможет найти оттуда выход, я разобью эту дверь!

- Как вы могли?! – Аликс захотелось столкнуть даму, чтобы она полетела вниз с этой высоты, чтобы разбилась, как все надежды девочки. – Я проделала такой длинный путь, чтобы вы предали меня? Как вы могли?

Дама бросилась к Аликс и прижала ее к себе крепко-крепко. Казалось, она стоит на перекладине так же уверенно, как и на земле.

- Прости, - прошептала она. - Я знала, что он приведет тебя… и не могла иначе помешать ему лишить тебя жизни. Я знаю его очень давно. И Тень знает, и Видение, мы все знаем, на что он способен.

- Шут? Но он вел меня, и ни разу не нарушил своего слова! А вы… вы разбили единственный путь к моим родителям! – Девочка раскраснелась, так, что даже под толстым слоем грима это стало заметно, и попыталась вырваться из рук поварихи.

- Аликс, ты не права. Ты не знаешь его. Успокойся и возвращайся домой. А мы вернемся, как только Злой Гений покинет замок. Прогони его, он не сможет задержаться, это твои владения.

- Это все, что вы можете мне сказать? – Аликс вдруг ощутила жуткую апатию.

- Да. - Дама отпустила ее, и девочка аккуратно села подальше. - Ты возвращаешься домой. Возможно, когда ты подрастешь, в твой замок явится принц, или случится что-то еще, что изменит твою жизнь. Точнее, то, что от нее осталось…

«Совсем гроши», - подумала девочка.

- А что если я не хочу возвращаться? И ждать ничего не хочу?

- Не обсуждается. - Лицо дамы стало непроницаемым, как маска Шута. - Ты еще не поняла, что за Театр посетила? Тебе грозит большая опасность. Хорошо хоть Шут догадался привести тебя сюда в образе куклы! Но стоит допустить ошибку, демоны, что кажутся тебе людьми, разорвут тебя на части. Досмотри выступление и уходи.

Внизу расставили зеркала Истин, появился карлик с кнутом и много красивых девушек. Аликс и пышная дама стали тихо спускаться, и стоило им попасть в луч света, как лицо дамы изменилось. Она засверкала улыбкой, фальшивой, неискренней, наигранной, но зал принимал это на ура.

«Театр жизни, - подумала девочка, – а никаких не демонов…»

- Укротитель боли, дамы и господа! - представила публике коротышку с кнутом повариха.

Девушки на сцене захлопали. Они тоже выглядели как куклы, разукрашенные, фальшивые, неестественные и, как показалось Аликс, даже гадкие. Она еще раз оглядела зал и увидела, что все, кто там сидел, были такими же - в ярких нарядах, с длинными ногтями и такими гордыми, просто кричащими о собственной особенности лицами, что ей стало совсем противно.

Шут приветливо похлопал по сиденью рядом с собой, он вновь улыбался.

«Какая польза в улыбке, когда я знаю, что она фарфоровая?» - подумала девочка.

Она оглянулась на даму, та кивнула и тихо шепнула:

- Уходи домой.

Аликс медленно спрыгнула со сцены, и Шут поймал ее холодными руками, усадил, как куколку, на кресло рядышком, заботливо пригладил волосы.

- Сейчас будет нечто. Самое успешное выступление, как мне разрекламировали милые зрители, - прошептал он. - Да и этот карлик носит такой забавный титул. Укрощать боль - крайне занятное хобби. Поговаривают, он профессионал.

Аликс вовсе не хотелось смотреть на зеркала Истин, ведь она уже знала, что самое главное зеркало, то, которое ей было так необходимо, - разбито. Желания находиться в этом месте больше не было. Аликс пододвинулась к Шуту.

- Уходим, прошу вас.

- Нет-нет, - он указал на сцену, - сейчас начнется.

- Я хочу домой, Шут.

- С меня достаточно ваших капризов! – неожиданно вспылил Шут и тут же сменил тон на более мягкий. - Давайте досмотрим и уже тогда покинем Театр? Вдруг вы сыграете ключевую роль в этом спектакле?

Аликс не успела ответить, на сцене началось представление.

Карлик щелкнул хлыстом и громко закричал:

- Подайте мне иглу!

От одной этой фразы Аликс стало не по себе.

- Вы сегодня пришли сюда похохотать, - обратился карлик к зрителям, – и я предоставлю вам уникальную возможность всласть надорвать ваши животики, потешаясь над болью. Чья боль самая смешная? И разве она может вызвать смех? Злорадство? Потеху?

Одно из зеркал выставили на середину сцены, карлик сорвал с него полупрозрачную накидку. В зеркале вместо зала появилась улица; женщина с двумя детьми и большой тяжелой сумкой шла по мостовой. Все в зеркале передвигалось. Аликс открыла рот, и Шут пальцем защелкнул его.

Карлику наконец поднесли иглу.

- Приготовьте животики, - велел он, а потом поднес иглу к зеркалу и с хохотом воткнул ее прямо в ногу женщины.

Женщину подкосило, сумка выпала, по мостовой, как мячики, поскакали апельсины и яблоки. Дети закричали, женщина схватилась за ногу, из глаз у нее брызнули слезы. Карлик не унимался. Он взял вторую иглу и воткнул ее женщине в руку.

Ту свело и задергало.

Дети стали испуганно гладить мать по голове, успокаивать. Зал истошно хохотал, а женщине казалось, что весь мир смеется над ней. Аликс привстала, но Шут приложил к фарфоровым губам палец.

- Ни звука, - прошептал он.

- Вам жаль ее? – завопил карлик. - Да вы смеетесь! Вы рады, что она упала. И действительно, кому до нее есть дело, кроме ее же отпрысков! Боль - это смешно, когда она ранит других. Хохочите!

Карлик щелкнул хлыстом, и зеркало укатилось в сторону, на его место встало другое.

- Еще, еще! – кричал зал.

Теперь, сдернув накидку, карлик представил мужчину - музыканта. Он играл на виолончели в саду, и вокруг него толпились люди. Они радовались его музыке, танцевали, веселились.

По залу Театра прокатилась волна недовольных возгласов.

- Дайте же мне скорее коробочку дурных мыслей, - протянул руки к помощницам карлик. - Вытащу жалость к себе, скулеж, неуверенность, терзания души.

И он доставал непонятные штуки, шевелящиеся и больше похожие на козявки величиной с кулак. Они полетели в зеркало, и мужчина остановился. Он напряженно обвел взглядом людей вокруг, посмотрел на виолончель и лицо его сморщилось.

- Равнодушие, дайте же равнодушие и презрение! - Карлик подхватил поданные ему кубики из хрусталя и бросил их в зеркало.

Люди вокруг музыканта захохотали, но не как раньше – добродушно и весело, а тем же злорадным хохотом, что и зрители в зале Театра.

Мужчина схватился за голову.

- Скорее флакончик слез!

Стоило ему брызнуть, и мужчина тут же заплакал. Карлик все лил и лил из флакона, и музыкант не унимался. Вокруг него собрались дразнящие, унижающие его. Виолончель упала на землю и треснула.

- Достаточно! - захохотал карлик. - Ему достаточно больно.

Аликс шмыгнула носом. Ей не хотелось этого видеть, но Шут крепко сжал ее руку.

- Смотрите, смотрите, Аликс.

Картинки менялись, показывая то поскользнувшихся и упавших на лед людей, то заик, неспособных выговорить простую фразу, то увечных, передвигающихся как каракатицы… И все это сопровождалось хохотом.

- Следующее зеркало! – крикнул карлик. - Я знаю балерину, она пять лет усиленно трудилась, готовясь к этому выступлению. Сегодня премьера, после которой вся ее жизнь могла перемениться. Но она будет наказана за то, что слишком хороша.

В новом зеркале появилась красивая девушка, вся в белом, она разминалась, и тут…

- Пусть эта выскочка будет наказана! - Карлик схватил с подноса хворост и начал ломать его перед зеркалом.

Балерина скрючилась, упала прямо на пол, там, в зеркале, а зал скорчился от смеха.

Аликс подалась вперед, она всем сердцем возненавидела этих жестоких… нет, не людей - бессердечных, ужасных, хохочущих злых демонов.

Карлик продолжал ломать прутья, балерина стонала, не в силах подняться. Аликс посмотрела на Шута и даже в его взгляде увидела тень сострадания. Он смотрел с сожалением, но не желал вмешиваться.

- Так нельзя! – крикнула Аликс, и по ее щекам потекли слезы, смывая грим. - Прекратите немедленно!

Зрители обернулась на нее, угрожающе уставившись, и тут же их рты открылись в удивлении. Она же кукла! Карлик бросил на пол остатки хвороста.

Аликс, не сознавая, что делает, поднялась на сцену, вытирая слезы. В руках она чувствовала невидимый меч, что отдал ей сэр Удачливый. Так просто она не сдастся!

- Ты плачешь? – уставился на нее карлик. Он схватил с пола хлыст и щелкнул им.

- Кукла плачет, - раздалось из зала.

- Кукла плачет.

- Кукла плачет!

- Чудеса, - Шут вскинул руки и вышел на сцену. – Господа, вы так растрогали неживое, что оно стало живым. Чудо на ваших глазах.

Все зааплодировали.

- Не чудо, - возразила Аликс, - я и была живая. А вы все тут - мертвые, живые не могут радоваться такому. У вас нет сердца и оттого вы черствые! Не живые! Рады боли!

Она стала срывать с себя куски поддельной кожи. Она не кукла и не станет смотреть на издевательства! Размазав тушь, она уставилась на всех. Лица зрителей исказились. Шут пребывал в безмятежном спокойствии.

- Злой Гений обрек Театр на позор! – воскликнули голоса.

- Ну что вы, не рубите с плеча, - развел руками Шут.

- Он вновь решил нас проучить! – крикнул кто-то другой.

- И в мыслях не было, - вновь отмахнулся Шут.

- Мы все знаем, как ты ненавидишь Театр!

- Просто вы не профессионалы, - мило хихикнул Шут.

- Хватит! – в запале выкрикнула девочка.

Она залезла в карман, достала оттуда красную сферу и крутанулась на месте, показав всем опасное проклятье Упыря.

Похоже, каждый в зале знал, что случится, если разбить его. Сверху на девочку упала алмазная сережка.

Аликс посмотрела наверх и увидела силуэт привидения поварихи с тремя призраками поварят. Все они одновременно утвердительно кивнули. А затем повариха провела в воздухе рукой, и другие жердочки с гимнастами, сорвавшись, упали в зал.

- Что вы делаете? – крикнул карлик.

- Молчите! – направила на него сферу девочка.

Карлик начал отступать, пока вовсе не свалился со сцены. Шут положил руку Аликс на плечо.

- Я уведу вас бесплатно, ведь я вас сюда привел. Это честно.

- Нет, - Аликс убрала его руку, - все они должны поплатиться! Каждый из них.

- Это очень опасно… Вы уверены? – Шут засучил рукава

- Я хочу попросить вас об услуге. Я отдам вам монету за справедливую кару всем, кто тут находится, за весь этот театр уродов с мертвыми сердцами. - На миг Аликс стало стыдно за свои слова, но она подумала, что за правду стыдно быть не должно.

- Я не буду никого карать… - шепнул Шут и добавил: - За такую небольшую плату.

- Здесь всего пять дверей. - Девочка еще раз посмотрела наверх. - Просто сделайте так, чтобы двери не открылись, чтобы это место стало их тюрьмой. Больше мне от вас ничего не требуется.

Люди посмотрели на Шута.

- Это стоит монеты, - согласился тот.

Он отодвинул девочку чуть назад и обратился к толпе:

- Леди и джентльмены, вы напуганы? Вы в недоумении? Накажет ли вас дитя за поступки праведным огнем? Все эти ответы подождут, ведь… - он снял цилиндр, и маска превратилась в кроличью, - ведь у меня для вас фокус!

Кролики от одного взмаха его руки фонтаном выпрыгнули из цилиндра. В зале захохотали, похоже, они сочли все происходящее милой шуткой Злого Гения. Еще одна партия кроликов вылетела из цилиндра. Шуту зааплодировали, казалось, все, что говорила до этого кукла, было лишь вздором и хамством.

Милые пушистые зверьки заполонили все вокруг, они путались в ногах, между сидений, скакали по головам. Одни из них пробирались к дверям, другие - забирались на руки к зрителям. Шут вновь заулыбался фарфоровой маской. Он поднял руку, и все замолчали.

- Слово вам, - он пропустил девочку вперед.

Она по-прежнему сжимала сферу с огнем.

- Ни у одного из вас нет сердца. Или они настолько наглухо закрыты, что не откроются уже никогда. - Аликс замахнулась, и словно вторя ее словам, раздались щелчки. Это затворились двери.

Девочка кинула сферу, и та разлетелась вдребезги прямо в воздухе. Огонь щупальцами устремился между ног зрителей. Шут любезно прикрыл Аликс от искр и шепнул:

- Надеюсь, вы придумали, как выбраться отсюда?

Девочка улыбнулась и устремилась вверх. Словно взлетела. Шут увидел, что руки пышной дамы ухватили Аликс за плечи, а саму ее удерживали три сына, вцепившихся друг в друга и растянувшихся, как тесто.

- Хорошего побега, - крикнул Шут, а сам уставился на бесов и демонов, которые, скинув обличья, по головам друг друга бежали к выходам, где уже были те, кто успел подскочить раньше. Они визжали, толкались, долбили и царапали плотно закрытые двери.

Через минуту паника прекратилась, демоны остановили свои попытки скрыться, так как огонь хоть и горел, но совершенно не обжигал. Все словно одновременно поняли это и захохотали пуще прежнего. Шут галантно, будто это его трюк и не более, поклонился.

- Призрачный огонь проклятья, - бархатно резюмировал он. - Прекрасно горит, пожирая душу, но совсем неопасен для плоти. Ведь так?

- Да, да, да, - отозвались пушистые кролики. Они по-прежнему были везде.

Аликс посмотрела с перекладины вниз, увидела, что ее план не удался, но даже обрадовалась, что не стала убийцей, мстительницей. Повариха прижала ее к себе и погладила по голове.

- А между тем, - Шут игриво посмотрел на радостных демонов, - призрачному огню просто не хватает искры жизни. Верно я говорю?

Кролики встали на задние лапы и хором сказали:

- Да, да, да.

Демоны изменились в лице и вновь кинулись к дверям. Они царапали их, пинали, пытались выбивать копытами, но ничего не выходило.

- Закрой глаза, Аликс, - велела повариха.

Девочка так и поступила - прижалась к даме еще сильнее, зажмурилась, и услышала взрывы. Она сразу узнала этот звук.

Кролики лопались фейерверками, разлетались, как в ее День рождения, и тут же поднялся жар.

Аликс поняла, что это и была та самая искра, способная оживить пламя.

Кролики победоносно взрывались, а улыбка Шута росла. Если бы девочка видела его сейчас, то подумала бы, что он испытывает самые приятные чувства, которые может выразить его фарфоровая маска.

Он засмеялся и взглянул вверх, на девочку, бешенным, неудержимым взглядом. А затем протянул ладонь. Пламя вокруг него бушевало, крики доносились из огня, зеркала лопались, а Шут лишь тянул ладонь и хохотал.

- Монету! – услышала Аликс.

Она выхватила из кармана монету, мысленно попрощалась с ней и кинула вниз. Пламя как раз охватило все вокруг, скрыв Шута, его цилиндр, начищенные ботинки, фрак, бабочку и бархатные перчатки, в одну из которых и приземлилась монетка.

- Уходим, - сказала повариха.

Она достала из уха вторую сережку, вырезала ею из купола круг, вытолкала туда трех мальчишек, а затем взяла Аликс под мышку и шагнула наружу. Все вместе они скатились по поверхности шатра и ловко приземлились в траву.

Удивительно, но на улице никого не было.

- Все были на представлении боли, - пояснила дама, отдуваясь. – Выходит, они получили главную награду - саму боль.

Мальчишки прижались к маме, только Аликс в одиночку наблюдала за сгорающим шатром. Он полыхал еще долго, затем сложился сам в себя и стал большим костром.

«Шут тоже сгорел? И коты?.. Неужели вот так? Мое путешествие в чужой мир привело меня не к родителям, а к огненному суду. И вправе ли я была? Я ведь совсем не обдумала, что делаю… - глядя на алчные языки пламени, в отчаянии думала девочка. – Осталась одна монета, но какой в ней смысл, если мне уже не добраться до своей семьи? Если сам Шут погиб!»

- Домой, - сказала она вслух.

- Так рано? - раздался бархатный голос.

Аликс и пышная дама подпрыгнули на месте, обернулись вместе с мальчишками и увидели маленький столик, на нем чашки, между чашками слоника, пускающего кольца разноцветного дыма, и Шута, сидящего и размешивающего чай серебряной ложечкой.

- Шут! – обрадовалась Аликс. – Как вам удалось спастись?!

- Это было несложно. Я знаю все потайные ходы этого Театра, тем более что запах ваших монеток вел меня. - Шут постучал ложечкой о край чашки, прислушался к звону, а затем с укором посмотрел на Аликс. - Что же вы раскисли, весело же так! Злодеи наказаны, вы все герои. Уверен, Жоржетт решит построить свой театр.

- Меня так зовут, - кивнула повариха.

- Дама, что не боится меня, - покачал головой Шут. - А чего бояться? Я лишь слуга.

Аликс подошла к столику, но сесть не решилась.

- Так что же вы так домой заторопились? – спокойно осведомился Шут.

- Я узнала страшную тайну. Мои родители ушли за зеркало Истин, а теперь… теперь оно разбито… - Аликс было очень тяжело это сказать.

- Выходит, вы никогда их не увидите? - Шут отодвинул чашку. - Какая досада.

- Девочке пора домой, - вмешалась Жоржетт.

- Так это сделали вы? - Шут наклонил голову. - Смело. Вы словно наперед все видите. Но… вы упустили из виду одну уникальную особенность зеркал.

- Какую? – Аликс придвинулась ближе.

- Не смей! – сжала кулаки Жоржетт.

- Хорошо, не буду. - Шут вздохнул, а затем выпалил: - Зеркала Истин растут в мире мертвых и в хрупком мире.

- Что? – не поняла девочка.

- Ой, - Шут, как провинившийся мальчишка, прикрыл рот ладонью, но тут же без смущения продолжил: - Даже если вы разбили зеркало, его всегда можно вырастить, взяв росток в одном из этих миров.

- Ты предлагаешь, чтобы она отправилась в мир мертвых?!

- Нет-нет-нет! - запротестовал Шут. - В хрупкий мир.

- Но это еще опаснее! - не унималась Жоржетт. – Она никуда не пойдет.

- Вы знали о такой возможности? – повернулась к ней Аликс.

- Да, но… - Жоржетт схватила ее за руку, - послушай меня, девочка…

- Вы разбили это зеркало, дав обещание, и я не злилась, - перебила Аликс. - Но теперь я узнаю, что вы скрыли от меня такую важную часть правды. Как я могу верить вам после этого? – она вырвала руку и отошла к Шуту. - Он ни разу меня не обманул.

- Разумеется, милое дитя, это было бы слишком просто. Или слишком коварно, я еще не решил, - разглядывая белые бархатные перчатки, иронично заметил Шут. – Как нехорошо что-либо утаивать от ребенка, ай-я-яй.

- Но… - растерялась повариха.

- Прощайте, Жоржетт, - холодно заявила Аликс, - желаю вам удачи в постройке нового Театра.

- Возьмите светлое название, - добавил Шут. - Или соленое. Чтобы в нем была дюжина моментов с солью.

Аликс не поняла этого высказывания, но зато Жоржетт, не в силах больше переубеждать ее, расстроенно попрощалась, махнула ребятам и побрела восвояси. Поварята грустно улыбнулись девочке и побежали следом за матерью, оставив столик, чашки, Шута и Аликс наедине.

- Все ли я правильно делаю? – вздохнула девочка.

- Аликс, будьте сильной, идите к своей цели упорно, будьте умной, продумывайте свои шаги, будьте смелой, ничего не бойтесь. И будьте любезной, подайте мне чай, - захохотал Шут.

В его словах Аликс уловила иронию, но чай все же пододвинула. Чай с иронией - это почти как с корицей… имеет свой неповторимый вкус и оставляет послевкусие.

Аликс, глядя, как Шут, приподнимая маску, отхлебывает из чашки, думала: как же это необычно - в чужом мире, в который она влетела сломя голову, наделала столько всего, так спокойно пить чай, как Шут…

- О, кстати, - Шут вынул из рукава кубик и положил на стол, - чтобы не надоедать вам, о хрупком мире вам расскажет Агнесса.

Аликс взяла кубик и увидела, что он становится хрустальным. Внутри него сидела маленькая девушка, и да, это была Агнесса.

- Открывай, - пропищала она.

Девочка ногтем подцепила крышку, выпустила лилипутную девушку, и та, как по хлопку, выросла.

- Вуаля! - заулыбалась Агнесса и обратилась к Шуту:- Ты сжег Театр.

- Выполнил волю ребенка с чистым сердцем, - парировал он. – И ты этому ребенку обязана жизнью.