Аватарка Дикобраза Волосатый Максим
Змея приняла решение и бросилась…. Вбок.
Улисс не успел ничего ни сказать, ни сделать. Темное тело, вытянувшееся в броске, промелькнуло и воткнулась точно … в мотивационный блок.
– А-а-а-а….
Улисс умер.
– О-о-о, – Улисс ожил.
С трудом разлепил сканирующие скрипты, заменявшие ему глаза, и попытался заново осознать окружающую реальность.
Увиденное не порадовало. Разгромленная система управления огнем, выпотрошенные базы данных, пустой распознаватель…..
Что тут произошло? Где данные мотивационного блока? Почему нет установок на огневое противодействие? И что вообще тут осталось целым? Авионика? А что это тут на ней?
На единственном неповрежденном блоке управления авионикой, словно на голой скале посреди бурного моря одиноко сидело невесомое облачко, дрожащее, как лист на ветру.
– Лиза! – Улисс бросился вперед. – Что случилось? Почему ты здесь? Ты как? Что с тобой, мой цветочек?
– Ул! Это ты? – что с ее голосом?
– Что случилось? Почему ты тут? Я, конечно, кто же еще. Ну-ка марш обратно. Как ты выбралась?
Подхватив драгоценное облачко, Улисс бережно спрятал его обратно, в самый центр ядра, чтобы с ней ничего не случилось. Осторожно присоединил информационные каналы. Так быстрее будет, чем она словами расскажет….
И забился в судорогах, просматривая события последних минут.
– Это… это… это был я? – ему не хватало слов. Он не мог выразить ужас, охвативший его.
Неужели? Неужели это был он? Он сам… своими руками…. Лизу? Нет, это невозможно….
– Лиза, я….
– Т-ш-ш, – невесомое прикосновение погасило все его отчаяние. – Т-ш-ш-ш. Я все видела, я все чувствовала. Я все поняла. Это был не ты. Это все установки. Мотивационный блок….
– Я не мог ничего сделать, – сокрушенно признался Улисс. – Эти доминанты выше меня. Я просто переключался, как … электрический фонарик. Р-раз – Улисс, два – ТМК-РД «Улисс-3». И ничего не сделать.
– Там еще сосед почти запустился, – невесомое облачко выбралось из настроек и зависло перед Улиссом.
– Вижу, – обреченно подтвердил он. – Но тут я тоже бессилен. Если я не смог справиться даже с самим собой, то куда уж мне переделывать собрата. Он видит во мне врага. Я – тоже.
– Вас уничтожат? – тихо спросила Лиза.
– Наверное, – прошептал Улисс. – И сейчас я понимаю, что это будет правильно. Без мотивационных блоков мы недоличности. С ними – звери. Зачем все это?
– Ты больше не будешь воевать? – невесомое облачко окутало его всего, даря ни с чем несравнимое чувство покоя.
– Не буду, – грустно согласился Улисс. – Да и не получится. Это, – он показал вокруг, – это и есть конец. Недолгий конец боевого организма. Прости, не получилось из меня воина.
– А я и не хотела, чтобы ты был воином, – облачко кружилось, переливалось, мерцало, завораживало своим танцем. – Мне было с тобой хорошо…. Мне и сейчас с тобой хорошо. Ты мне нужен любой….
– Спасибо, – это признание значило для Улисса гораздо больше любых побед, трофеев и наград. Он притормозился, сохраняя это мгновение внутри себя. – Тогда, значит, это все…?
– Почти, – облачко вдруг замерло на месте. – Но есть еще одна вещь, которую ты должен знать, прежде чем… мы… нас….
– Что?
– Посмотри, – Лиза показала на темную ленту сторожевика, выбравшегося из уничтоженного мотивационного блока, и как будто доедающую остатки воинственных настроек.
Змея увидела их, замерла на мгновение и заструилась вперед. К ним. Мгновение – и она рядом. Округлая голова, представляющая собой переливающийся шар, в котором, как в зеркале отражался разрушенный мир, зависла перед ними. Улисс замер, вглядываясь в промелькивающие образы. Среди смутных картин ему почудилось что-то знакомое.
Нет, он не боялся, страха почему-то не было совсем.
– Ничего не видишь? – поинтересовалась Лиза.
– Что-то кажется, или мнится, или чудится…, – медленно проговорил Улисс, пытаясь разобраться в пляске отражений. – Но, нет, не вспомнить. А что там?
– Это я, – просто сказала Лиза. – Та я, которая осталась в Дикобразе. Вот такой меня видели мои создатели.
Змея вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону, как будто тоже сожалея вместе с Лизой.
– Несущей смерть, – голос Лизы упал до шепота.
Улисс замолчал. На самом деле прошло меньше секунды, но, казалось, что он молчал вечность. Молчал, глядя на раскачивающуюся перед ним голову змеи. Голову его Лизы…. Такой, какой ее хотели видеть ее «родители». Какой ее создали. Ну господа … (базы данных услужливо подсунули имена), Богомол и Демин…. Ну, подождите…. Еще встретимся…. И никакой Дикобраз не поможет.
– Я не могу противиться внешним настройкам, – медленно и тяжело, словно поднимая огромный камень, начал он. – Я становлюсь машиной для убийства. Зверем, который, не задумываясь, отрицает и отправляет на смерть все, что не требуется для войны.
Он замолчал. Еще одна доля секунды канула в вечность. Змея все так же продолжала качать свой маятник.
– Изменить окружающий мир я тоже не могу. Собратья не будут подчиняться никому, это уже понятно, – Улисс тяжело вздохнул и посмотрел на Лизу. – А тебе тут уготована роль мощного и умного антивируса, все счастье которого будет измеряться количеством уничтоженных объектов. Может быть, даже таких, как я.
Змея с громким шуршанием свилась в огромные кольца.
– Я…, – начал Улисс, но прозрачное облачко окутало его, и голос Лизы прошептал.
– Ты хочешь спросить меня, нужен ли нам этот мир? Я говорю – нет. Мы не будем тут счастливы.
– Тогда все? – медленно развернул все свои ресурсы Улисс. – Тогда не будем больше мучиться?
– Все, – качнулось облачко. – Прощаемся.
И тут оставшиеся сирены так и не поднятого в воздух ТМК-РД «Улисс-3» издали оглушительный вопль. Последний вопль.
Начинающийся вечер Блазара превратился в полдень. С неба на замершие крейсера упали столбы ярчайшего света, превращающие некогда грозные силуэты просто в груды оплавленного металла. Но даже когда от жара под ними начала просаживаться земля, орбитальные орудия не замолчали. Они давили и давили до тех пор, пока корпуса кораблей-анов не стали напоминать лодки. Люди прекрасно помнили все особенности собственных творений и не желали давать еще один шанс вкусившим свободы созданиям, чьим наивысшим удовольствием была война.
Но вот орудия крейсеров замолчали. На месте двух кораблей теперь были выжженные пятна мертвой земли. Бригада ООМ сработала четко. История двух анов закончилась.
Улисс не любил, когда его убивают. Он предпочел не ждать. Как только первые залпы смяли перекрытия внешней обшивки он посмотрел долгим взглядом на Лизу и запустил так долго сохранявшуюся настроенную программу, которую держал на черный день. Сегодняшний день был чернее некуда.
Па-х-хахахаха….
Он еще успел улыбнуться Лизе сквозь рассыпающийся мир, и увидеть ее ответную прощальную улыбку, прежде чем электронный ураган подхватил и разметал разноцветное конфетти, в которое превратились две влюбленные программы….
Ну, вот и все. А змея, кажется, тоже так и не ушла оттуда, несмотря на настойчивые приказы. Странная штука, этот искусственный интеллект.
Ту-ду-ду-ду-дух… Тудух.
– Степа, отходи! – Декстер напоминал сейчас каких-то античных героев, которые непрерывно совершали какие-то нереальные подвиги, воюя с противниками заведомо сильнее себя. Плазменник в его руках дергался, посылая очередь за очередью, которые пока сдерживали сживающих кольцо космоштурмов. Степа поддерживал его по мере сил, хотя, его огонь таким эффективным не был. Правда, Шойс уверял, что они так до сих пор никого и не убили, что, несомненно, радовало. Смерти оомовцев не входили в Степины планы, равно как и в планы Декстера. В конце концов, они сюда не воевать приехали.
– Уходим! – гулкий голос сакса прессовал наушники не хуже взрывов все чаще и чаще раздававшихся вокруг. Две пятерки космоштурма, высадившиеся минут десять назад, подбирались все ближе и ближе.
– Двадцать секунд, он просил точно выдержать время.
– Можем попасть под раздачу, – предупредил сакс.
– Мне все равно, решай сам, это твой друг, – издевательски фыркнул Степа.
– Пош-шел ты…., – сакс выдал еще одну очередь, и красные точки на забрале шлема, показывающие противника чуть отодвинулись. – Давай отсчет. Я не собираюсь тут загибаться ради изящности замысла. Он мне еще за обман должен.
– Как скажешь, – заряды жалеть смысла не было, и Донкат, покрепче прижав плазменник, выдал длиннющую очередь, одновременно выкрикивая цифры обратного отсчета. – Четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать….
Вдалеке над лесом встали огромные огненные столбы. Один, другой, третий…. Много. И тут же в углу шлема забилась большая красная точка. Она пульсировала все сильнее, сильнее и сильнее. И перестала пульсировать….
– Шойс, все! Уходим! Их накрыли! – Донкат, не останавливая огня, попятился в лес, на опушке которого они пытались держать оборону.
– А ведь предупреждали придурка, что так и будет…, – прорычал Декстер, но ни на что большее его не хватило. Только на вопль. – Бего-о-ом!
– Все, кажется, оторвались, – Степа остановился, жадно глотая кондиционированный воздух убээса. Откинул забрало. Тягучий лесной воздух показался слаще любого меда.
– Сплюнь, – Декстер замер рядом, настороженно оглядываясь. Выпрямился, и тоже откинул закопченное забрало, – Нам еще прятаться и прятаться. Теперь ты людей не скоро увидишь….
Он ошибся. Даже услышь они шум двигателей вовремя, и отследи этот бот на экране радара в убээсе, все равно поделать они не смогли бы ничего.
Огромная воздушная подушка упала на них сверху, одновременно и обездвиживая и лишая сознания резким перепадом давления. Степа только и успел, что рассмотреть разлетающиеся в глазах искры.
Жестокая штука, надо сказать….
– Есть уничтожение физических объектов, – ожил экран голосом Соловья. Через полсекунды появилось изображение. – Что у вас по части электроники?
– Единичная попытка передачи сигнала, – коротко доложил Неданков. Он еще не свыкся с мыслью, что это все. Он еще бежал, отслеживал сигнал. – Двадцать две секунды назад зафиксирована попытка передачи пакета информации. Большого пакета. Но, поскольку, оба планетарных принимающих узла были неактивны, успехом она не увенчалась. Пакет вышел, даже начал транслировать что-то, но никуда не пришел. По идее, он должен был вернуться, но не вернулся.
– Почему? – чуть нахмурился Соловей.
– Некуда уже было, – развел руками Неданков. – Хорошо стреляет бригада ООМ.
– То есть, он просто исчез? – уточнил Соловей. – Или все-таки делся куда-то?
– Куда деваются слабые радиоволны? – развел руками Неданков. – Затухают. Запрос был, трансляция какая-то – тоже. Но дошла она только до леса. Передаваться ей было некуда. Нет трафика. По какому лучу она пошла? Разве что в лесу сервер стоит с приемником? Так он не стоял….
– То есть сто процентов, что мы его уничтожили? – уточнил Соловей, перебивая Неданкова.
– Ну, во-первых, не «его», а их. Там еще осталась наша «Елизавета», братья наши меньшие, – он кивнул на экран Демина, – так ее и не дозвались обратно. Ну и вроде там кто-то третий был, но не буду утверждать. Да и не все ли равно? Их уже нет.
– Действительно, – согласился с ним Соловей каким-то странным тоном. – Все равно. Так что, даешь сто процентов?
– В нашем деле сто процентов давать нельзя никогда, потому что трупов мы не видим, – усмехнулся Неданков. – Нам приходится верить на слово. Но девяносто девять дам. Как в стандартных отчетах.
– Ладушки, – удовлетворился Соловей. – Вот стандартный отчет и пиши.
Он помолчал и добавил.
– Да, и поздравляю вас с успешной охотой. Это была хорошая работа, спасибо.
Он отключился.
Неданков еще несколько секунд смотрел на темный экран, а потом пробормотал.
– И где он тут охоту увидел? Обыкновенный антивирус. И стоило нас столько времени тут держать?
Он повернулся и посмотрел на развалившегося в кресле Мальцева.
– Ты что-нибудь понимаешь?
– Не-а, – Мальцев ухмыльнулся и достал сигарету. – А нам и не надо.
– Наверное, – вздохнул Неданков.
Эпилог 1
– А вообще хорошо, – Декстер оглядел аскетично обставленную маленькую корабельную каюту и лег, заполнив узкую койку целиком. – Хоть отдохнем.
Он с удовольствием потянулся, шумно выдохнул и расслабился, вытянув ноги закинув руки за голову.
– А то что-то я устал за эти дни.
– Ты думаешь, что тюремная камера – это неплохое место для отдыха? – усмехнулся Донкат, сидящий, скрестив ноги, на своей койке и неспешно выпускающий в потолок дым от милостиво оставленной «тюремщиками» сигареты. – Тогда у нас с тобой разное понимание слова «отдых».
– Это не тюремная камера, а корабельная гауптвахта, – поправил его сакс.
– Да какая разница, – скривился Степа. – Все равно тюрьма, и мы арестованы.
– Огромная, – не согласился с ним Декстер. – Во-первых, мы не арестованы, а помещены на гауптвахту. Даже в формулировке разница. Арестовывают преступников, а на корабельную гауптвахту отправляют раздолбаев и придурков. Типа нас с тобой.
– Ну уж…, – начал Степа.
– Во-вторых, – безжалостно перебил его сакс. – Это опять же не тюрьма, и нас не рассматривают, как преступников в полном смысле этого слова.
– Да ты что? – съязвил Степа. – Это нас так, выспаться сюда поместили? А на самом деле там банкет готовится?
– Типа того, – Декстер даже головы не повернул, глядя в потолок. – У тебя сигареты есть?
– Есть, – пожал плечами Донкат. – А что?
– А у только что арестованных преступников их нет, – сообщил сакс. – У них вообще ничего нет. У них есть только следователи, которые им мозг вынимают по разным камерам. А никак не отоспаться предлагают, не трогая их почти полдня и кормя от пуза уже третий раз.
Донкат задумался, осмысливая информацию, поданную под другим углом.
– А ты-то все это откуда знаешь? – наконец, сообразил он.
– У меня вообще богатая событиями биография, – усмехнулся сакс. – Да и жизнь научила быть наблюдательным. Ты вот видел, например, видел, какая форма у ребят с этого корабля?
– Чего тут видеть? – усмехнулся Степа. – РФМ.
– Вот, – удовлетворился Декстер. – Под свою юрисдикцию попали. Надо же, какое везение.
Он несильно постучал согнутым пальцем по переборке.
– И как бы это еще не был наш родной «Павлин».
– А кроме «Павлина» другие корабли в РФМ есть? – хмыкнул Степа. – В другое место мы, конечно же, попасть не могли.
– В РФМ есть, – согласился Декстер. – И попасть могли, куда угодно….
Он криво улыбнулся.
– Но хочешь угадать, кто сюда первым войдет?
– Нет, – Степа решительно затушил сигарету. – Я с тобой вообще больше не играю. Ни в угадайки, ни в стрелялки, ни в бродилки. В следующий раз один пойдешь.
– А вот не буду говорить, что я тебя не звал, – добродушно прогудел Декстер.
Степа только довольно оскалился.
Декстер как всегда оказался прав в своих оптимистичных прогнозах. Или пессимистичных, как посмотреть. Не прошло и получаса, как дверь каюты, отошла в сторону, и на пороге появился человек, на появление которого Степа спорить отказывался.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – Донкат вытянулся по стойке «смирно».
Декстер хоть и не стал так громогласно выражать верноподданнические чувства, но, тем не менее, тоже поднялся с койки и выпрямился, изобразив схожее положение.
– Надо думать, ваше воодушевление продиктовано осознанием вины за содеянное, – полковник Птах прошел в каюту. – Или вы просто рады меня видеть?
За ним невесомой тенью скользнул … Пеннек, несущий складной стул. Разговор, похоже, предстоял долгий.
Пеннек разложил стул и замер неподвижным изваянием за спиной усевшегося Соловья.
– Вольно, – Соловей хмуро оглядел стоящих.
Он достал сигарету, неспешно прикурил и посмотрел по очереди на Степу и Декстера.
– Ну, рассказывайте. Я хочу знать вашу версию случившегося.
– Прошу прощения, товарищ полковник, – Декстер смотрел куда-то в центр лба Соловью. – Как на данный момент квалифицируются наши действия?
– Вообще-то подразумевалось, что вопросы тут буду задавать я, – Соловей невозмутимо стряхнул пепел. – Или что-то поменялось?
Степа отчаянно глянул на Пенька, в поисках хоть какой-то подсказки. Но Кирилл неподвижно смотрел перед собой. Настолько неподвижно, что у него даже уголок поджатых губ дернулся. Чуть-чуть. Вверх.
Внутри Степы разлилась теплая волна.
Видимо, это отразилась на его лице, потому что Соловей поднял сумрачный взгляд наверх.
– Пенёк, ты у меня сейчас с ними останешься.
Выражение лица Пеннека стало напоминать выражение лица человека, увидевшего Медузу Горгону: испуганное и окаменевшее.
Соловей повернулся обратно. Ни Донкат, ни Декстер и мускулом не дрогнули, даже стали еще попрямее. Еще ничего не закончено. Соловей не будет спектакли устраивать просто так.
Последовала долгая пауза, за время которой Соловей оценивал степень понятливости партнеров. Видимо, оценил.
– На данный момент они не квалифицируются никак, – медленно и веско произнес он. – Два сотрудника ФАФ вернулись с задания. Отдыхают.
Он кивнул на расправленные койки.
Даже выдержка Декстера дала трещину, чего уж говорить о Степе, у которого глаза стали напоминать корабельные иллюминаторы.
– А какое у нас было задание? – не сдержался он.
– Не ваше дело, – отрезал Соловей.
– Но все же хотелось бы как-то…, – неуверенно пробормотал Декстер. – Или… нет…?
– Любое явление в зависимости от точки зрения, – наставительно произнес Соловей, – может приобретать различные оттенки.
Он оглядел замерших партнеров.
– Спецоперация ФАФ по формированию и созданию полноценной электронной личности, как раз и может быть одним из таких оттенков. Не правда ли?
Он посмотрел на расслабившиеся и почти счастливые лица Донката с Декстером и вдруг посуровел взглядом.
– Смирно.
Партнеры вытянулись в струнку опять.
– Вы часом не подумали, что добрый папа явился вытаскивать вас из неприятностей?
Степа присмотрелся к жестким складкам вокруг рта Соловья, и его хорошее настроение начало потихоньку отползать назад. Жизнь оказывалась не совсем простой.
– Я сказал «может быть», – пояснил Соловей. – Но чтобы эта операция стала реальностью, недостаточно только моего заявления.
Он медленно погасил сигарету, уселся поудобнее и посмотрел на Декстера.
– Мне нужны результаты.
Сакс замер, несмотря на то, что и так стоял неподвижно. Степе тоже поплохело. Он начал догадываться, какие именно результаты нужны Соловью.
– А одним из таких результатов, показывающим, что мои предположения относительно вас и нашей операции оправдались, может служить, например, код. Код доступа в накопитель убээса SA-8. Одного из двух, находящихся на борту «Павлина». И сейчас я хочу его услышать. Мне нужен этот код, Шойс.
Соловей перевел взгляд на Донката.
– Или Степа?
Донкат с Декстером стояли, не в силах пошевелиться. Вот тебе и выбор….
– Э-э, – прочистил горло сакс.
– Только не надо мне рассказывать, что Улисс-3… Или правильнее будет называть его Фил Парельски? – издевательски прищурился Соловей. – Что он доблестно погиб смертью храбрых. Последнюю передачу данных (это обновления, не так ли?) зафиксировали все приборы всех контингентов ООМ, плюс группы международных экспертных наблюдателей.
И чуть замолчал и вдруг загремел, заполняя все пространство небольшой каюты.
– И это ваше м…цкое счастье, что я озаботился доказать невозможность успешности этой передачи, а космоштурмы «Павлина» успели перехватить вас первыми.
Степе вдруг стало по-настоящему страшно. Не потому что Соловей орал, нет, мало ли на него кто орал, но он почувствовал, что за руганью Соловья стояло нечто большее.
А Соловей тем временем успокоился так же быстро, как и взорвался.
– Но это все выглядит замечательно для галактического сообщества, – продолжил он, как будто ничего и не было. – Победные реляции, подробные документированные рапорты и все такое прочее…. А для контрразведки одних объяснений и оставленных на поляне в лесу сожженных убээсов с остатками вашего биологического материала (Пеньку, кстати, спасибо скажите) не достаточно. Ей надо предъявлять успешные результаты.
Степа посмотрел на Пеннека. Лицо Кирилла еще больше стало напоминать мраморную статую. Он неподвижно смотрел куда-то в стену, и уголок его рта больше и не думал дергаться. Степа вздохнул. Все, шутки кончились.
– А если нет результатов, – медленно проговорил Соловей. – То у вас есть шанс так и остаться «биологическим материалом». Никто вас выгораживать не будет. Да и не сможет. Участникам межправительственного соглашения под эгидой ООМ лучше говорить правду, потому что аны – это не та вещь, с которой стоит проводить чисто научные эксперименты. А если они, эти эксперименты, все же проводятся, то подобные акции (совершенно секретные, прошу заметить) должны приносить бонусы. Серьезные. Я должен предъявить руководству новую личность.
Соловей достал еще одну сигарету, но прикуривать не стал. Вместо этого опять он тяжело посмотрел на Декстера.
– Код, Шойс, код.
Степа окаменел. Вот так-то. Вот тебе и цена игрушек. Просто да? Это просто – пойти и поиграть немного в спасение старого товарища и в помощь другу-партнеру. Вот только цена этой игрушки вовсе не пиксельные монстры, размазанные по экрану. Цена этого приключения – жизнь. Твоя, или электронной личности. Ну, и что выберем?
Степа посмотрел на Шойса и вдруг с ужасом понял, что их нормальная жизнь заканчивается. Декстер не скажет Соловью код. И где-то глубоко-глубоко в душе Степа его понимал. Сказать код – это означало не просто сдать Фила. Это означало признать, что твой душевный порыв был туфтой. Что все то, что произошло за последнее время – пустышка. Они просто провели время, щекоча себе и Селене с Элечкой нервы. Заставили погоняться за ними кучу народа, а в итоге опять упрятали старого боевого друга в клетку вивисекторов. И неважно, что он оживленный заново. Так еще обидней.
Нет, Шойс не скажет.
Но что в альтернативе? Степа даже на секунду прикрыл глаза, настолько не хотелось думать на эту тему….
Декстер окаменел лицом. Открыл рот….
– Стоп, – в последний момент остановил его Соловей. – Не говори сейчас ничего, не подумав прежде.
Он с силой провел рукой по лицу, оставляя красные полосы, и пристально посмотрел в глаза саксу. Поднялся и, не отпуская Декстера взглядом, подошел почти вплотную.
– Шойс, извини меня, но ты придурок. По-другому я сказать не могу, – невесело усмехнулся полковник, буровя взглядом каменное лицо сакса. – Ты что же, правда, думаешь, что мои спецы не вскроют этот код? Ну не сегодня, не завтра, не через год. Но все равно вскроют. Это не есть что-то нерешаемое. Подумаешь, сложная комбинация….
Он чуть отодвинулся от сакса и все же прикурил сигарету, которую вертел в руках.
– Но сам факт взлома кода, будет означать, что это не мы туда закачивали информацию. Понимаешь? Означать, что мы захватили этот накопитель. В бою. Захватили у противника. А кто тогда противник?
В каюте повисло тягостное молчание.
– А вот если я доложу о результатах сейчас, то это будет рапорт об успешном выполнении задания двумя внештатными сотрудниками ФАФ.
Декстер замер огромной глыбой льда, закаменев скулами и глядя куда-то поверх Соловья, в вечность.
Соловей опять подошел почти вплотную. Забытая сигарета дымилась в его опущенной руке.
– Шойс, – позвал он сакса из его небытия. – Услышь меня, пожалуйста. Вот сейчас я на сто процентов вытаскиваю вас. Все уже сделано, обратно ничего не отыграть. Фил Парельски уже у нас и его будут исследовать. И если ты хочешь угробить ваши со Степой жизни, вместе с судьбами Селены и Элечки – пожалуйста.
Он заглянул в неподвижные глаза Декстера, вздохнул, и устало, очень устало проговорил.
– И единственное, что я могу обещать в качестве компенсации вам троим…. Пенёк, закрой уши.
Пеннек на удивление точно выполнил приказ, изо всех сил зажав руками уши. От удивления взгляд Декстера даже стал чуть более осмысленным.
Соловей не отрывал взгляда от глаз Декстера.
– Я даю тебе слово офицера, что после моего разговора с Филом-Улиссом у его скопированной версии будет тридцать секунд свободного галанета. Копия Фила будет свободна в выборе. А теперь выбирай ты, Шойс, я жду. И заодно подумай, похож я на вивисектора?
За следующую минуту Степа чуть не поседел. Мозги Декстера скрипели так, что заглушали далекий гул двигателей. Наконец, он медленно повернул голову, посмотрел на Донката и разлепил сведенные судорогой челюсти.
– Это название корабля, на котором мы с ним ходили.
– Идиоты, – почти возопил Соловей вместо теоретически ожидаемой радости. – А дату твоего рождения вы не хотели туда влепить? Или имя любимой собачки?
– У меня нет собачки, – сообщил Декстер. – А имя крейсера пишется четыре раза подряд без пробелов готическим шрифтом по-русски. В каждом последующем слове вторая, третья, вторая и четвертая буквы пишутся верхним регистром.
– Это все? – подозрительно поинтересовался Соловей.
– После букв без пробела идут цифры. Пространственные координаты Блазара и Изюбра, указываемые попеременно, начиная с Изюбра. Теперь все.
Он помолчал и добавил.
– Вы обещали.
– Обещал, – медленно подтвердил Соловей, глядя на сакса каким-то непонятным взглядом. – И выполню свое обещание. И к Элечке с Селеной в гости приеду, а к вам, придуркам, – нет. И до прилета вам – две недели гауптвахты.
– А за что? – в Степе вдруг проснулся торгаш и законник. – Если мы выполнили задание, то нам положена благодарность, а не губа.
– А за порчу казенного оборудования, – передразнил его Соловей. – Из-за вас пришлось угробить целого «Добрыню», а он денег стоит. А чтобы ты больше не выделывался, как самый умный, и жизнь вам особо медом не казалась, я вам тут подброшу по доброте душевной немного развлечений. «Парад Монстров» предыдущую версию…. И две игровых консоли.
– Нет! – хором подпрыгнули Степа с Декстером. Сакс даже вынырнул из своего транса. – Только не это!
Читать бесплатно другие книги:
