Русский язык и культура речи: учебное пособие Алмазова Анна

5.1. Выразительное чтение как эффективное средство развития искусства речи

В.П. Острогорский писал: «человек, не любящий литературу, не находящий в ней с самого своего детства особого интереса и наслаждения, не обладающий эстетическим вкусом и некоторыми способностями для выразительного чтения, по крайней мере, громким, гибким голосом и даром слова, если только хочет быть добросовестным, должен оставить и думать выбирать для себя этот род профессии»[61]. Высказывание выдающегося педагога и методиста свидетельствует о том, какое влияние на процесс обучения оказывает слово учителя: яркое, убедительное, эмоционально окрашенное, оно является важным инструментом педагогического воздействия.

Особое, порой неизгладимое впечатление на учащихся производит выразительное чтение учителя, которое повышает интерес учащихся к литературе, тогда как невыразительное, бесцветное может снизить интерес школьников к произведению, вызвать к нему отрицательное отношение и привести к искажённому пониманию его смысла. Чтение учителя особенно важно, когда школьники знакомятся с трудными для восприятия лирическими произведениями.

Чтение учителя в идеале должно быть таким же, как и чтение профессиональных мастеров звучащей литературы. И учитель, и чтец – страстные пропагандисты искусства слова, они стремятся привить школьникам любовь к литературе, побуждают их по-новому воспринимать в произведении то, что теряется при «чтении глазами» или при неквалифицированном чтении.

Однако чтение учителя имеет и свою специфику. Вслед за Р.Р. Майманом мы видим её в том, что:

• профессиональный исполнитель прежде всего знакомит с произведением искусства звучащего слова, а учитель – с произведением литературы, в этом отношении его чтение ближе к авторскому. Но, в отличие от автора, он нередко читает один и тот же текст в разных интерпретациях, что способствует проникновению в подтекст, дает учащимся возможность опровергнуть одно чтецкое решение и принять другое;

• учитель отбирает для чтения то, что рекомендовано школьной программой. В выборе репертуара он менее свободен, чем профессиональный исполнитель;

• чтение учителя рассчитано на определённую аудиторию, он обязан учитывать возрастные и психологические особенности конкретного класса;

• учитель самостоятельно готовится к чтению, следовательно, он должен обладать ещё и режиссёрско-педагогическими умениями с тем, чтобы показать, «какими путями следует пользоваться, чтобы воплотить текст в звучащем слове»[62];

• чтение учителя обычно включается в его рассказ или лекцию, обрамляется пояснениями, дополнениями, комментариями, особенно при повторном чтении.

Выразительное чтение является незаменимым средством развития интонационной выразительности речи. Однако возникает вопрос, к какой форме речи оно относится. Выразительное чтение, очевидно, следует рассматривать как устную форму речи, несмотря на то, что письменный текст в чтении передается обычно без изменения. Можно просто прочитать его вслух, соблюдая знаки препинания, однако такое чтение не будет выразительным. Чтение выразительное отличается от речи «говоримой» только тем, что оно не создается в процессе словесной импровизации, но в чтении так же, как и в устной речи, в единстве проявляются мысль, чувство и воля говорящего, поэтому, озвучивая текст, читающий не только «прочитывает» ту интонацию, которая вписана в него, но и выражает свое отношение к тому, о чем читает, стремясь убедить слушателей. Собственное восприятие читаемого и обусловливает различные трактовки чтения. К.С. Станиславский говорил: «Смысл творчества – в подтексте. Без него слову нечего делать на сцене. В момент творчества слова – от поэта, подтекст – от артиста. Если б было иначе, зритель не стремился бы в театр, чтобы смотреть актера, а сидел бы дома и читал пьесу»[63].

Главное правило выразительного чтения было выдвинуто еще В.И. Чернышевым в начале XX века: «Читай так, как говоришь»[64]. Истоки интонационной выразительности речи ичтения заключаются в том, что устное слово – слово живое, выразительное. Изначально словесное искусство было только звучащим. Появление письменности превратило его в литературу и повлекло за собой разделение творчества исполнителя и писателя. Следовательно, из одного источника появились письменная литература и чтецкое искусство.

Устная речь богаче письменной, она в большей степени, чем письменная, отличается разнообразием и стилевыми особенностями. В устной речи говорящий (читающий) с помощью не только интонации, но и мимики, жестов выражает свое отношение к тому, о чем он говорит, поэтому основной источник выразительности речи и чтения – увлеченность говорящего произносимым текстом.

Важнейшая функция речи – коммуникативная. Генеральная проблема речевого общения – соотношение «значений» и «смыслов»[65]. Интонация живой речи всегда адекватна смыслу, а не значению, смысловому содержанию фразы, а не ее грамматической форме. Следовательно, устное слово, заключая в себе определенную информацию, значение, выполняет еще и функцию воплощения определенного смысла (подтекста) из множества внутренних смыслов, заложенных в этом слове в различных контекстах.

Другая особенность устной речи заключается в том, что она рассчитана на непосредственное слуховое восприятие. Говорящему всегда небезразлично, кто, как и с какой целью воспринимает его речь. Отсюда и вытекает такой источник выразительности речи, как тесное общение с аудиторией.

Коммуникация всегда происходит с определенной целью: хочу передать свои мысли и чувства; хочу, чтобы слушатели мне посочувствовали; хочу их взволновать, насмешить, напугать и т. д. Поэтому для выразительности речи совершенно необходимо участие воли. Действенность (волевое усилие) заключена в самой природе речи. Говорящий как бы совершает речевой поступок, «словесное действие», по терминологии К.С. Станиславского. «Природа устроила так, что мы, при словесном общении с другими людьми, сначала видим внутренним взором то, о чем идет речь, а потом уже говорим о виденном. Если же мы слушаем других, то сначала воспринимаем ухом то, что нам говорят, а потом уже видим глазами услышанное. Слушать на нашем языке означает видеть то, о чем говорят, а говорить – значит рисовать зрительные образы. Слово для артиста не просто звук, а возбудитель образов. Поэтому при словесном общении на сцене говорите „не столько уху, сколько глазу“»[66]. Работа над выразительным чтением основывается на искренности переживаний. Чтобы чтец говорил «с чувством», он должен стремиться к словесному действию. Нередко школьники, да и студенты тоже, механически проговаривают слова. Но нужно, чтобы говорящий (читающий) осмысленно и целеустремленно общался со слушателями. Для этого он должен точно знать, что именно (тема) и с какой целью (идея) он хочет донести до слушателей. Постановка конкретной задачи и позволяет повысить действенность речи и чтения.

Художественное чтение – самостоятельный вид искусства, суть которого заключается в творческом воплощении литературного произведения в действенном звучащем слове. Его определяют как «вторичную, относительно самостоятельную художественную деятельность, творческая сторона которой проявляется в форме художественной интерпретации», которая понимается как «трактовка продукта первичной художественной деятельности в творческом процессе исполнения»[67]. Действительно, музыкальное искусство не может обойтись без композитора, и композитор нуждается в инструменталистах и певцах. То же самое справедливо по отношению к драматургу и актеру, балетмейстеру и танцовщику. В связи с тем, что искусство чтения приобрело свою самостоятельность в результате длительного процесса трансформации устного народного творчества в письменную литературу, авторский стиль многих произведений порой никаким другим искусством, кроме искусства чтения, выраженным просто быть не может. Например, гоголевское описание степи очень трудно передать средствами какого-либо другого искусства, допустим, кино.

Художественное чтение – искусство исполнительское, в основе которого лежит литературное произведение. Это искусство синтетическое. Оно находится на стыке литературы и театра. В отличие от актера чтец не перевоплощается в образы героев, а рассказывает о них, о том, как они живут и действуют, что они говорят, думают, чувствуют. Выявляя свое отношение к героям и событиям, происходящим с ними, чтец рассказывает так, как будто сам являлся свидетелем всего изображенного автором. При этом он вызывает в воображении слушателей не только образы персонажей, но и картины окружающей их обстановки, быта, условия жизни и т. д. Литературный материал предстает перед исполнителем прежде всего как языковая действительность, как организованная система знаков. Авторская интонация хотя и допускает смысловые различия, но все же в пределах, заданных языковой структурой текста. Именно поэтому мысль о бережном отношении к авторскому тексту – закон для каждого мастера художественного слова.

По своей форме художественное (выразительное) чтение – репродуктивная деятельность. Казалось бы, оно имеет весьма отдаленное отношение к творчеству, в процессе которого создается что-то новое. Получается, что творческая деятельность – прерогатива только автора. Это справедливо только по отношению к статичным видам искусства (скульптура, живопись, графика). В динамических же видах искусства, т. е. протекающих во времени (музыка, театр, художественное чтение), бывает, что продукт первичной деятельности (текст) уступает исполнительской деятельности в конкретности воплощения. По мнению Я.М. Смоленского, красота многих литературных произведений в полной мере раскрывается только в звучащем слове[68].

Сущность эстетического всегда проявляется в нерасторжимом, взаимообусловленном единстве трех сфер: произведение искусства; автор (или процесс), создающий предмет восприятия; и субъект, воспринимающий его (читатель, слушатель, зритель). Чтобы оказать воздействие на слушателей, чтец должен, работая над произведением, пройти по определенному лабиринту, разгадать «загадки», рассыпанные автором по тексту, чтобы верно оценить его. Для понимания подлинного смысла произведения необходимы языковые и фоновые знания, которые связываются с понятиями горизонтального (обеспечивает понимание значений слов) и вертикального (указывает на связь текста с другими источниками) контекстов. Не менее важно чтецу проникнуть в подтекст произведения (его внутренний смысл), а также в надтекст (в то понимание, на которое рассчитывает автор) и в интертекст (предполагает высокий уровень культурного развития, в частности умение сопоставлять произведение с другими текстами, нередко включенными в образную структуру данного произведения).

5.2. Средства логической выразительности

В жизни мы, не задумываясь, пользуемся законами живой речи, которые усваиваем с детства в связи с необходимостью выражать свои мысли. Чтецу приходится иметь дело с чужими мыслями – мыслями автора, изложенными в определенной форме, которая отражает прежде всего намерения самого писателя. Для успешного исполнения произведения чтец должен сделать текст автора как бы своим (т. е., поняв его, разделить с автором мысли, оценки, чувства и передать их слушателям от своего имени). Но для этого необходимо сначала правильно понять содержание каждой фразы текста и суметь произнести его так, чтобы слушатели ясно и отчетливо осознали авторскую мысль. А сделать это не так-то просто.

Правильность мыслей, глубина чувств и сила убежденности говорящего – основа истинной выразительности речи. Интеллект, чувство и воля проявляются в речи в единстве, но в целях овладения некоторыми элементарными умениями и навыками искусства чтения мы можем рассматривать отдельно те речевые явления, которые связаны с передачей мысли. Поскольку наука о законах мышления именуется логикой, то и явления, связанные с мышлением, а также с теорией информации и учением об актуализации высказывания, принято называть логикой речи.

Логическое чтение – это чтение, которое ясно и четко передает заключенные в тексте мысли. Оно является основным фундаментом чтения художественного (выразительного), первым шагом в освоении и передаче текста. Поэтому вполне понятно, что при отсутствии логики речи невозможно добиться и высокой художественности исполнения.

Все дело в том, что в речи необходимо различать смысл. «Мысль определяется грамматически организованным сочетанием слов, – считает Г.В. Артоболевский. – Смысл определяется намерением: одна и та же мысль может в устах разных лиц и даже одного лица приобретать различный смысл в зависимости от того, зачем, с какой целенаправленностью, в какой обстановке, с каким внутренним состоянием (чувством, настроением) она произносится»[69].

Множественность смысловых оттенков слова интересно раскрывает артистка С. Бирман: «Слово „здравствуйте“ может скрывать в себе десятки, сотни разных оттенков чувств. Поссорившиеся люди – один говорит другому: „Здравствуйте“, и оно может прозвучать как „Прости меня“. И другой в ответ: „Здравствуйте“ – „Я не сержусь, прощаю“ или же „Нет, не прощу никогда, уходи“. Или зависимый человек: „Здравствуйте“ – „Обратите внимание, и я существую“ и т. д.»[70].

Выразительное чтение в школе является эффективным средством развития у школьников выразительности устной речи. На уроках русского языка оно используется на уровне «значения» слов как средство развития речевого слуха при изучении синтаксиса и пунктуации, как прием наблюдения над интонационной стороной речи; в курсе литературы понимается как искусство художественного чтения в условиях школы и используется как средство анализа изучаемого произведения на уровне «смысла», эстетической функции слова в контексте.

Традиционная методика гласила: учащиеся должны находить нужный тон и уметь воспроизводить его голосом. В основе современной методики обучения чтению лежат законы «системы» Станиславского: «Надо не повторять, не заучивать интонацию, подслушанную у кого-то, а вызвать само движение души, тогда и родится соответствующая интонация»[71]. Следовательно, современная методика исходит из содержания речи, тогда как традиционная – из ее формы. Однако сложилось мнение, что на уроках русского языка учитель должен помочь школьникам овладеть логическим чтением, а на уроках литературы – эмоционально-образной выразительностью чтения. В связи с этим возникает впечатление, что речь идет о разном понимании выразительного чтения методистами русского языка и методистами литературы. Разумеется, в обучении школьников выразительному чтению на уроках русского языка и литературы должна быть своя специфика, но научно-методические основы, принципы, реализующиеся на том и на другом предмете, должны быть едиными. Это единство вытекает из самой природы выразительности как одного из качеств устной речи.

Выразительное чтение нельзя сводить к наблюдениям только над логической или эмоционально-образной стороной текста; ибо верная интонация является результатом взаимодействия всех компонентов, составляющих выразительность чтения: и его произносительной четкости, и ясности понимания мыслей автора, и выражения своего отношения к читаемому. Перед чтецом (будь то мастер художественного слова, учитель или ученик, нас интересует принцип) стоит задача – озвучить текст автора, перевести его из письменной формы речи в устную, использовав при этом все средства интонационной выразительности. Пока текст не озвучен, с целью его освоения чтец должен провести работу по выявлению его логико-грамматической структуры. Эмоционально-образная выразительность чтения отрабатывается непосредственно в результате озвучивания текста, когда в силу вступают уже законы речевого общения, исходящие из интонационно-логического построения фразы в устной речи. Мы ставим исполнительские задачи и тут же реализуем их в чтении, закрепляя найденное в интонации.

Живая речь образованного человека предполагает наличие дикционной четкости, орфоэпической грамотности, логической ясности и эмоционально-образной выразительности. Сочетание этих компонентов определяется термином интонация. Интонационная выразительность складывается из:

а) логической выразительности, направленной на убедительную передачу мысли;

б) образной выразительности, направленной на передачу видений;

в) эмоциональной выразительности;

г) стилевой выразительности, соответствующей литературному стилю текста

Логической выразительности принадлежит ведущая роль. Она имеет наиболее широкий «радиус действия», так как применяется при чтении любого текста, как художественного, так и делового. Первоначальное логическое осмысление текста происходит уже при его первом прочтении. При последующем – больше внимания обращается на логику связного высказывания, чем отдельных фраз. Изолированная фраза – это всего лишь пример, на котором можно изучать логико-грамматические правила речи в ее письменной форме с тем, чтобы эта работа помогла исполнителю перевести текст из читаемого про себя в звучащее, слышимое. Чтобы верно передавать текст слушателям, начинающему чтецу надо прежде всего овладеть средствами логической выразительности, научиться сознательно применять то, что в жизни мы делаем интуитивно.

Раздельность речи – первое условие ее понятности. Логически грамотная речь членится на отдельные «отрезки», разделенные остановками, паузами, которые помогают воспринимать мысль по частям, улавливать ее строение. Такие фрагменты мысли во фразе или в предложении, состоящие из слов, тесно связанных по смыслу, называются речевыми звеньями, или речевыми тактами. Паузы, отделяющие фразу от фразы или звено от звена, называются логическими.

Паузы расчленяют речь сообразно смыслу и грамматическим связям между словами, а также под влиянием «различных моментов и психофизических состояний говорящего; в стихотворной речи – также и сообразно ее ритмическому строению»[72]. Таким образом, различают паузы не только логические, но и психологические, мотивированные переживаниями говорящего; физиологические, вызываемые его физическим состоянием; межстиховые – цезурные и (в дольниках) ритмические, т. е. паузы, мотивированные строением стиха.

Логические паузы организуют речь, сообщают ей ясность и четкость, помогают глубже вникнуть в ее смысл. Они соединяют в одно целое объединенные смыслом группы слов и в то же время отделяют их друг от друга. К.С. Станиславский писал: «Знаете ли вы, что от той или иной расстановки логических пауз может зависеть судьба и сама жизнь человека? Например: „Простить нельзя сослать в Сибирь“. Как понять такой приказ, пока фраза не разделена логическими паузами? Расставьте их, и только после этого станет ясен истинный смысл слов. „Простить/ – нельзя сослать в Сибирь!“ или „Простить нельзя/ – сослать в Сибирь!“ В первом случае – помилование, во втором – ссылка»[73].

Паузы мы различаем по их длительности, которая находится в непосредственной связи со степенью завершенности мысли. Пока мысль развивается, еще не завершена, паузы требуются более короткие, так как части одной мысли тесно связаны между собой. Когда мысль закончена, пауза должна быть более длительной, чтобы отделить законченную мысль от следующей. Длительность пауз связана также с протяженностью, величиной речевого звена. Если оно состоит из одного слова, мы делаем более короткую остановку, чем после такого же по важности речевого звена, состоящего из нескольких слов. Например: После чая/ он, мрачный, сидел у окна/ и смотрел на Волгу.// А Волга уже была без блеска,// тусклая,/ матовая,/ холодная на вид. (А.П. Чехов).

Продолжительность пауз зависит и от темпа речи. Если мы говорим медленно, то все паузы несколько увеличиваются, если же быстро, то укорачиваются. К.С. Станиславский советовал: «Берите почаще книгу, карандаш, читайте и размечайте прочитанное по речевым тактам. Набейте себе на этом ухо, глаз и руку… Разметка речевых тактов и чтение по ним необходимы потому, что они заставляют анализировать фразы и вникать в их сущность. Не вникнув в нее, не скажешь правильно фразы. Привычка говорить по тактам сделает вашу речь не только стройной по форме, понятной по передаче, но и глубокой по содержанию, так как заставит постоянно думать о сущности того, что вы говорите на сцене»[74]. Попробуем разделить следующее предложение на речевые такты:

«Марья Гавриловна закрыла книгу и потупила глаза в знак согласия». (А.С. Пушкин. «Метель»).

В этом предложении отсутствуют знаки препинания, однако паузы в нем есть. Попробуем расставить их так: «Марья Гавриловна (кто?)// закрыла книгу (что сделала?)// и потупила глаза (что еще сделала?)// в знак согласия (почему?)».

Внутри предложения образовались группы слов, потому что прежде всего оно делится на группу подлежащего и группу сказуемого; обстоятельственные слова тоже составляют отдельные группы; перед соединительными союзами «и», «или», «да» обычно бывает логическая пауза. В этом предложении группу подлежащего составляют слова «Марья Гавриловна», группу сказуемого – «закрыла книгу»; есть группа второго сказуемого – «и потупила глаза»; обстоятельственные слова «в знак согласия» составляют отдельную группу.

Но как узнать, где и какие паузы нужно ставить? На помощь приходят правила расстановки логических пауз, основанные на законах грамматики и наблюдениях за звучанием обычной разговорной речи. Грамматические знаки препинания лежат в основе логического членения речи, так как в той или иной мере они выражают смысловые связи, существующие между словами. Однако грамматика помогает нам наметить лишь речевые звенья, но точно определить их границы – места логических пауз – позволяет только смысловой анализ произведения, который при наличии связного текста, а не одного изолированного предложения всегда предполагает учет контекста (мыслей предшествующих и последующих в их развитии и взаимосвязи).

Кроме того, нетрудно заметить, что интонация и пунктуация не всегда соответствуют друг другу. Бывает, что по правилам пунктуации знак не нужен, однако смысл фразы, выведенный из контекста, этого требует, и наоборот, грамматические знаки в некоторых случаях не требуют никакого интонационного выражения – чаще данное несоответствие возникает вследствие озвучивания текста. Например, в отрывке из повести Н.В. Гоголя «Шинель» исполнитель, говоря синтаксически в 3-м лице, имеет все основания интонационно вести речь как бы от 1-го лица, что изменит некоторые знаки препинания: «Акакий Акакиевич… изъяснил с прибавлением даже чаще, чем в другое время, частицы „того“, что была-де шинель совершенно новая, и теперь ограблен бесчеловечным образом, и что он обращается к нему, чтобы он ходатайством своим как-нибудь того, списался бы с г. оберполицмейстером или другим кем и отыскал шинель».

Начинающему чтецу достаточно помнить об элементарных случаях несоответствия логических пауз и знаков препинания:

1) знак препинания есть (обычно запятая), а паузы не требуется: «Он остановил машину/ для того, чтобы отдохнуть»;

2) знака препинания нет, а пауза нужна: «Один молодой лебедь/ летел позади всех»;

3) длительность пауз не соответствует знакам препинания: «Поздняя осень.// Грачи улетели,// Лес обнажился,/ поля опустели».

Известно, что в русском языке обычный, прямой порядок расположения слов в предложении такой: подлежащее передсказуемым, определение перед определяемым словом, дополнение после слова, к которому оно относится. Любая перестановка слов в предложении, изменяющая традиционный порядок, называется логической инверсией. Например: Наш попутчик I занял место у окна не случайно. Не случайно// наш попутчик/ занял место у окна. Как видим, в инверсированном предложении может быть большее количество логических пауз, чем при прямом расположении слов, значит, и речевых звеньев в нем будет больше. Для того чтобы до конца понять мысль текста и ощутить ее звучание, Б. Моргунов[75] советует заново построить фразу в прямом порядке слов, многократно повторить ее вслух, а затем произнести так, как она дана автором, сохраняя звучание каждого речевого такта, найденного при прямом порядке слов. Например, из «Дубровского» А.С. Пушкина: «В одну минуту пламя охватило весь дом». «Весь дом// в одну минуту охватило пламя».

Особенно часто инверсия используется в стихотворных произведениях:

Белеет парус одинокой// В тумане моря голубом. (М.Ю.Лермонтов).

Но определять прямой порядок слов в стихотворных произведениях следует лишь в крайних случаях, когда очень трудно понять текст.

Типичными ошибками в постановке логических пауз являются[76]:

1) неуместные паузы, которые не могут быть оправданы ни содержанием фразы, ни ее построением. Они искажают мысль, делают ее непонятной;

2) чрезмерное количество пауз в тексте. В результате речь получается «рваной», «рубленой», невыразительной, трудно воспринимаемой;

3) неумение выдерживать нужную длительность логических пауз, которое приводит к неточности в передаче мысли.

Полезно помнить совет Ю. Озаровского: «Глазами читай по грамматике, голосом – по логике»[77]. Логическое ударение – это выделение с помощью звуковых средств слова или группы слов среди других слов в предложении или в группе предложений. Его цель – подчеркнуть наиболее важные для донесения мысли слова, выражающие суть того, о чем говорится в предложении или в целом отрывке. К.С. Станиславский говорил: «Ударение – указательный палец, отмечающий самое главное слово во фразе или такте!»[78].

М. Германова[79] выделяет 4 способа выделения ударных слов:

1) более замедленным произнесением;

2) усилением голоса;

3) изменением высоты голоса (повышением или понижением);

4) паузами перед словом (а иногда и после него).

По большей части мы используем в речи не один способ выделения слова, а одновременно несколько. Одним из способов проверки правильности логического ударения служит постановка вопросов: Вы меня звали? (Вы?) Вы меня звали? (Меня?) Вы меня звали? (Звали) Можно использовать также противопоставление подходящего по смыслу слова логическому центру: Дай мне воды (а не чаю). Дай мне воды (а не ему).

Следует учитывать, что сила ударения различна. В большинстве случаев во фразе слово не столько ударяется, сколько именно выделяется.

Как-то летом/ я зашел в садик,// я не знаю,/ как он называется, – // на Васильевском острове,/ около белой церкви. /// Была у меня с собой/ интересная книга,// я засиделся,/ зачитался// и не заметил,/ как наступил вечер.

Как видим, ударение в этой фразе указывает на степень смысловой значимости слова: чем оно важнее, тем сильнее акцентируется. В результате выделения наиболее важных слов во фразе, во фрагменте текста и во всем произведении «у вас получится целый комплекс ударений – сильных, средних и слабых. Так же, как в живописи, существуют тона, полутона, светотень, точно так в искусстве сценической речи существуют целые гаммы разных степеней ударений, которые надо скоординировать так, чтобы малые ударения не ослабляли, а, напротив, сильнее выделяли главное слово, чтобы они не конкурировали с ним, а делали одно общее дело по строению и передаче трудной фразы»[80].

Отдельный речевой такт редко содержит в себе законченную мысль. Ударения в нем должны быть подчинены главному ударению целой фразы.

Не до конца еще решен вопрос о классификации ударений, но логическое надо отличать от словесного, тактового и фразового. Например, фразовое ударение обязательно наличествует в любом высказывании, а логического может и не быть; они могут совпадать или не совпадать:

Я медленно шагал вдоль кремлевских стен по набережной речки. Под бой курантов пересек Красную площадь. С рукой, поднятой к козырьку, остановился у Мавзолея. (Ю. Гагарин).

Логически ударные слова обозначают всегда какие-то опорные пункты мысли, тогда как ритмически выделенное слово обычно не дает никакого представления о смысловом содержании фразы или такта. По сравнению с другими типами ударений, логическое связано с эмоциональной стороной высказывания, выделение логически важных слов всегда в какой-то мере сопровождается выражением авторского отношения, авторской оценки.

Но как узнать, какие слова являются главными во фразе, какие их них нужно выделить? Точность определения ударных слов можно проверить «скелетированием», или схематизацией, и применением правил логического чтения. Иногда для того, чтобы найти самое главное слово, стоит изложить высказываемую мысль своими словами. Полезно попытаться отбросить слова, без которых можно обойтись, и оставить только те, в которых выражен смысл высказывания, – оставить как бы «скелет» фразы. Текст приобретает «телеграфный» стиль. Как из предельно лаконичной телеграммы мы можем понять, что нам сообщают, так и из схемы текста мы поймем главное, то, о чем хотел сказать автор.

Посмотрим, без каких слов мы не можем обойтись в следующем тексте:

Я свернул на боковую дорожку – там белел в темноте небольшой каменный домик, какие бывают во всех городских садах: какая-то будка или сторожка. А около ее стены стоял маленький мальчик лет семи или восьми и, опустив голову, громко и безутешно плакал.

Если мы оставим из всего этого текста только такие слова: свернул – (на) дорожку – (там) белел – домик – (около) стены – мальчик – (лет) восьми – плакал, – то основной смысл высказывания будет все же ясен.

Но, кроме того, нужно запомнить несколько правил, которые помогают находить ударные слова в тексте:

1) мелодический строй русского языка требует выделения понижением тона последнего значимого слова фразы.

2) в связном тексте акцентируются новые слова-понятия;

3) выделяются сопоставляемые и противопоставляемые слова;

4) в вопросительном предложении выделяются повышением тона слова, несущие смысл вопроса;

5) ударения требуют однородные члены предложения;

6) логическим ударением выделяются определения-существительные в родительном падеже, если они стоят в непосредственном соседстве с определяемыми существительными в именительном падеже: сила звука, цвет розы. Но для этого правила возможны и исключения, когда того требует смысл.

Между смысловым членением (логическим, акцентным, актуальным) и грамматическим существует глубокая внутренняя связь. Члены предложения представляют собой единство двух значений: синтаксического и значения коммуникативной нагрузки, смыслового веса, который распределяется отнюдь не по принципу: главным членам – главная роль.

В коммуникативной нагрузке, определяющей актуальное членение, выделяются две взаимосвязанные части: исходный момент высказывания, т. е. нечто известное еще до того, как фраза произнесена (основа, «данное»), и ядро этого высказывания, т. е. то, что составляет его непосредственную цель, «коммуникативное задание». Эта часть заключает в себе то «новое», ради которого произносится данная фраза.

Говорящий или пишущий, учитывая взаимодействие двух факторов – ритма и логики, – ставит в конец тот член предложения, который важнее. Например, «Настала осень, появились грибы». Или: «Грачи улетели, лес обнажился». При сопоставлении могут выделяться оба члена предложения, хотя логически ударным бывает все же один из них: «Строка – патрон, статья – обойма» (В. Маяковский). При желании особо подчеркнуть значение того или иного слова любое из них может занять первое место: «Мчатся тучи, вьются тучи» (А. Пушкин). (Хотя подлежащее чаще выполняет функцию известного, чем нового, в данном предложении все наоборот).

Чтецу в работе над текстом необходимо руководствоваться следующими положениями, предложенными В.В. Осокиным[81].

1. Смысловой вес слов определяется не тем, какими членами предложения они являются, а лишь той ролью, какую они играют в выполнении коммуникативного задания, в выявлении того нового, ради которого произносится каждая фраза в конкретной ситуации.

2. В каждом конкретном случае актуальное членение и расстановка логических ударений производится с учетом реального содержания высказывания, с учетом его связей с контекстом: логическими ударениями выделяются слова, обозначающие новые, наиболее важные для данного контекста понятия.

Чтецу следует помнить, что смысловой анализ текста предусматривает строгий учет важности ударных слов не на основе формальных признаков предложения, как требуют того традиционные правила, а на основе авторского понимания сути высказывания. Причем важно добиваться воспроизведения смысла не только данной фразы, но и связного текста в целом, т. е. воспроизводить мысли автора в их развитии, устанавливая четкие смысловые связи и взаимоотношения между частями текста как целого.

Грамматические ударения в словах, логические ударения в звеньях и фразах, связанные с изменением высоты тона, создают сочетание звуков разной высоты, некую мелодию. Изменение голоса по высоте называется логической мелодией и логической интонацией.

Логическая мелодия выражает развитие и направление мысли говорящего. Она не придумывается чтецом. Логическая мелодия заложена в каждой фразе произведения. Определить ее можно, только прослеживая движение авторской мысли. Изменение голоса по высоте в момент развития и завершения мысли не является прямолинейным: только вверх или только вниз – За чем пойдешь,/ то и найдешь. В этом предложении наибольший подъем голоса на ударном слоге ударного слова «пойДЕШЬ», а наибольшее понижение – на ударном слоге ударного слова «найДЕШЬ»

Следовательно, мы можем говорить о двух основных видах логической мелодии – завершенной и незавершенной. Повышение голоса всегда связано с развитием мысли, а понижение – с ее завершением.

Голос может изменяться по высоте и в тех случаях, на границе которых нет знака препинания: «Мальчик сел на санки I и поехал вниз с горы». Но пунктуация является все-таки главным указателем вида логической мелодии. Чтецу следует соблюдать закономерности интонирования знаков препинания назовем основные: