Воспитание с умом. 12 революционных стратегий всестороннего развития мозга вашего ребенка Сигел Дэниэл
Это очень важная информация, которую необходимо понять родителям. Она означает, что все вышеперечисленные способности – особенности поведения и навыки, которые мы хотим и ожидаем увидеть у своего ребенка, такие как принятие здравых решений, контроль над собственными эмоциями и телом, сопереживание и нравственность, – отчасти зависят от стадии развития его мозга, который пока еще не достиг зрелости. Поскольку верхний мозг по-прежнему находится на стадии строительства, он не способен полноценно функционировать, и это означает, что он не может быть полностью интегрирован с нижним мозгом и последовательно работать в полную силу. В результате дети склонны «застревать внизу», не используя свой верхний мозг, что приводит к частой потере контроля над собой, принятию неразумных решений, общему недостатку сопереживания и самопонимания.
Такова первая причина того, что детям не так уж хорошо удается использовать верхние и нижние части их мозга вместе: высшие отделы их мозга находятся в процессе развития. Другая значимая причина имеет отношение к конкретной структуре нижнего мозга – миндалевидному телу (или миндалине).
Ворота детской психики: моя миндалина заставила меня сделать это
Структура мозга под названием миндалевидное тело, а проще говоря – миндалина, по форме и размеру напоминает миндальный орех. Она является частью лимбической системы, располагающейся в нижнем мозге. Работа миндалевидного тела состоит в том, чтобы обрабатывать и выражать эмоции, особенно гнев и страх. Этот небольшой кусочек серого вещества является сторожевым псом мозга, который всегда находится в настороженном состоянии, если нам что-то угрожает. Если он почувствовал опасность, он может абсолютно подавить или взять в заложники верхний мозг. Именно такая ситуация заставляет нас действовать прежде, чем мы подумаем. Именно эта структура мозга дает приказ вашей правой руке вытянуться, чтобы защитить вашего пассажира, когда вы ведете машину и вынуждены резко тормозить. Именно миндалина подстрекает вас крикнуть «Стой!» еще до того, как вы осознаете опасность (как это было с Дэном во время прогулки с его младшим сыном, когда он вскрикнул еще до того, как осознал, что в нескольких футах от них на тропе лежит гремучая змея).
Безусловно, бывают определенные моменты, когда лучше действовать не раздумывая. В этой ситуации Дэну меньше всего нужно было, чтобы его верхний мозг провел серию высокоуровневых маневров или выполнил некий анализ соотношения издержек и прибылей: «Только не это! Перед моим сыном лежит змея. Сейчас было бы неплохо его предупредить. Жаль, что я не предупредил его пару секунд назад, вместо того чтобы проходить через эту серию актов мышления, которые привели меня к решению предупредить его». Вместо всего этого ему нужен был только его нижний мозг – в данном случае его миндалевидное тело, взявшее рычаги управления и сделавшее именно то, что было сделано: крикнуть прежде, чем он осознал, что он делает.
Очевидно, действовать не думая очень полезно, когда мы оказываемся в подобных ситуациях, где сталкиваемся с какой-либо опасностью. Однако действовать или реагировать не думая в нормальных, повседневных ситуациях обычно не так полезно. Например, когда вы выскакиваете из своей машины и начинаете орать на другого родителя за нарушение правила «не останавливаться» в очереди на высадку детей у школы. Такое поведение, которое мы называем «выйти из себя», может навлечь на нас неприятности. Как мы объясним ниже, оно означает, что миндалевидное тело взяло управление в свои руки и освободило верхний мозг от выполнения его обязанностей. Но если нам не грозит реальная опасность, нам все же лучше сначала думать, потом действовать.
То же самое требуется нашим детям. Проблема, однако, состоит в том, что миндалевидное тело – особенно у детей – часто активизируется и перегораживает лестницу, связывающую верхний и нижний мозг. Это напоминает ворота, поставленные у нижних ступеней лестницы и не позволяющие ребенку подниматься наверх. Данное обстоятельство, несомненно, еще больше осложняет ту проблему, о которой мы уже говорили: верхний мозг не только находится в процессе строительства, но даже та его часть, которая способна функционировать нормально, становится недоступной в моменты сильных эмоций или стресса.
Когда ваш трехлетний малыш взрывается гневом оттого, что в морозилке не осталось апельсинового мороженого, его нижний мозг, включая ствол мозга и миндалевидное тело, пришел в действие и установил детский барьер. Примитивная часть его мозга получила большой заряд энергии, сделав ребенка, в буквальном смысле, неспособным действовать спокойно и благоразумно. Мощный мозговой ресурс обрушился на его нижний мозг, практически не оставив силы в его верхнем мозге. В результате, сколько бы вы ни говорили ему, что у вас полно черничного мороженого (которое в последний раз понравилось ему даже больше), ребенок, вероятно, в этот момент не готов прислушиваться к вашим доводам. Он, скорее всего, готов швырнуть что-нибудь или накричать на любого, кто окажется рядом.
Как вы уже знаете, если вы оказались в такой ситуации, то лучший способ помочь ребенку преодолеть этот кризис (а в его понимании это и есть настоящая катастрофа) – это утешить его и помочь переключить внимание. Вы можете взять малыша на руки и показать ему что-то другое, что привлечет его интерес в другой комнате, или вы можете по-доброму пошутить или сделать нечто совершенно неожиданное, чтобы изменить ход развития ситуации. Когда вы выполняете подобные вещи, вы помогаете ребенку открыть ворота, чтобы лестница интеграции снова стала доступной и он мог бы задействовать свой верхний мозг и начать успокаиваться.
То же самое происходит, когда проблемой является не гнев, а страх.
Представьте себе активную, спортивную семилетнюю девочку, которая наотрез отказывается учиться ездить на велосипеде. Ее миндалевидное тело генерирует такой парализующий страх, что девочка даже не попытается сделать то, что наверняка у нее хорошо получится. Ее миндалина не только установила ворота у лестницы наверх, она завалила лестницу некими аналогами мячей, роликов, книг и ботинок – препятствиями всех видов, которые пришли из прошлого пугающего опыта и полностью перекрыли доступ к верхним частям ее мозга. В такой ситуации тоже можно использовать множество стратегий для расчистки пути. Родители могут предложить девочке награду за то, что она справится с новой задачей. Они могут признать и обсудить свои собственные страхи. Можно даже предложить стимул, который поможет ей преодолеть ее страх. Есть немало методов, способных помочь ребенку в расчистке завалов на пути к верхнему мозгу и успокоить миндалевидное тело, посылающее девочке сообщение, что она может упасть и получить травму.
Подумайте, что значат эти сведения на практическом уровне, если мы растим детей, не имеющих постоянного доступа к верхнему мозгу. Было бы нереалистично ожидать от них, что они будут всегда действовать рационально, управлять своими эмоциями, принимать здравые решения, думать, перед тем как делать, и проявлять сопереживание – все эти вещи им помогает осуществлять верхний мозг. В зависимости от возраста они могут демонстрировать некоторые из этих качеств почти постоянно. Но все же дети не обладают биологическим комплексом навыков, позволяющих вести себя так все время. Иногда они прилагают свой верхний мозг, иногда нет. Сами эти знания и соответствующая корректировка ваших ожиданий помогут вам понять, когда ваш ребенок действует на максимуме своих возможностей с тем развивающимся мозгом, который имеет.
Так что же, это дает им пропуск на выход из тюрьмы на свободу («Извини, мам, что я прыснул нашему новому щенку в мордочку дезодорантом. Я думаю, мой верхний мозг был не полностью задействован»)? Едва ли. Фактически это дает нам, родителям, больше стимулов следить за тем, чтобы наши дети развивали качества, способствующие приемлемому поведению. И обеспечивает нас очень эффективной стратегией для принятия некоторых рискованных решений, особенно когда мы находимся в пылу горячей ситуации, например истерики.
Истерика: вверх и вниз по лестнице
Угроза истерики может быть одной из самых неприятных сторон родительской жизни. Случается ли это дома или на людях, истерика в мгновение ока превращает человечка, который владеет нашим сердцем и может заставить нас сдвинуть гору одной своей маленькой улыбкой, в самое непривлекательное и отталкивающее существо на планете.
Большинство родителей научены тому, что есть только один надежный способ реакции на истерику – игнорировать ее. В противном случае вы даете ребенку информацию о том, что он обладает мощным оружием, которое может использовать против вас, и он будет его использовать вновь и вновь, будьте уверены.
Но что нам скажет насчет истерики новое знание о мозге? Когда вы имеете представление о верхнем и нижнем мозге, вы можете заметить, что существует два типа истерик. Истерика верхнего этажа возникает, когда ребенок, по сути дела, произвольно решает ее закатить. Он делает сознательный выбор действовать таким образом, терроризировать вас и манипулировать вами, пока не получит то, чего хочет. Несмотря на весь драматизм и кажущиеся искренними мольбы, он способен мгновенно прекратить истерику, если захочет: прекратит ее немедленно, получив то, что требовал, или если вы напомните ему, что он может потерять привилегию, которой дорожит.
Причина такой способности остановиться в том, что в этот момент ребенок использует верхний мозг. Он способен контролировать свои эмоции и телесные реакции, логически рассуждать и принимать здравые решения. Так, девочка, возможно, выглядит совсем потерявшей контроль над собой, когда истошно орет посреди супермаркета: «Я хочу те тапочки с принцессой сейчас!» – но вы обнаружите, что она контролирует ситуацию и определенно действует стратегически и манипулирует вами ради достижения желаемого исхода, чтобы вы бросили все и немедленно купили эти тапочки.
Родителям, сумевшим распознать истерику верхнего этажа, остается лишь одна очевидная реакция: никогда не вступать в переговоры с террористом. Истерика верхнего этажа взывает к установлению жестких границ и ясных решений о том, какое поведение является приемлемым, а какое – неприемлемым. Правильной реакцией на подобную ситуацию было бы спокойное объяснение: «Я понимаю, что тебе очень понравились эти тапочки, но мне совершенно не нравится то, как ты себя ведешь. Если ты не остановишься прямо сейчас, ты не получишь тапочек, и мне придется запретить тебе идти сегодня на детский праздник, поскольку ты не умеешь себя вести». После этого очень важно осуществить объявленное наказание, если поведение не прекратилось. Обеспечивая ясные ограничения подобного типа, вы даете своей дочери возможность наблюдать последствия ее неприемлемого поведения и практиковаться в контроле над собственными побуждениями. Вы учите ее тому, что уважительное обращение, терпение и отсроченное удовольствие вознаграждаются, а противоположное поведение – нет. Это важные уроки для развития мозга.
Если вы отказываетесь поддаваться давлению истерик верхнего этажа – независимо от возраста вашего ребенка, – вы перестанете сталкиваться с ними регулярно. Поскольку верхние истерики являются намеренными, ребенок перестанет обращаться к приемам такого типа, как только убедится, что они неэффективны, а иногда приводят к негативным результатам.
Истерика нижнего этажа – нечто совершенно другое. В этом случае ребенок до такой степени расстроен, что не способен использовать свой верхний мозг. Ваш малыш становится настолько зол из-за того, что вы льете ему воду на голову, чтобы помыть волосы, что начинает кричать, выбрасывать игрушки из ванны и отчаянно махать кулачками, пытаясь вас ударить. В этом случае нижняя часть его мозга, в частности его миндалевидное тело, берет верх и держит в заложниках его верхний мозг. Он нисколько не приближается к состоянию интеграции. Фактически гормоны стресса, наполняющие маленькое тело, мешают его верхнему мозгу функционировать полностью. В результате он буквально не в состоянии – по крайней мере, на данный момент – контролировать свое тело и эмоции, прилагать рассудок, учитывать возможные последствия, решать проблемы или принимать во внимание чувства другого человека. Он вышел из себя. Ворота перегородили путь к верхнему этажу, и он просто не может использовать весь свой мозг. (Если потом вы расскажете кому-нибудь, что ваш ребенок в тот момент «совсем лишился разума», то с нейрологической точки зрения вы будете гораздо ближе к истине, чем можете себе представить!)
Родителям, сумевшим распознать истерику верхнего этажа, остается лишь никогда не вступать в переговоры с террористом
Когда ваш ребенок находится в таком состоянии дезинтеграции и истерика нижнего этажа приняла масштабные размеры, необходима совершенно иная родительская реакция. Если в случае верхней истерики родителям следует быстро установить жесткие границы поведения, то соответствующая реакция на нижние истерики должна быть более ласковой и успокаивающей. Как и при использовании метода «установить связь и перенаправить», который мы обсуждали в Главе 2, первое, что должны предпринять родители, – установить связь с ребенком и помочь ему успокоиться. Этого иногда можно достичь ласковыми прикосновениями и утешительными интонациями. Или, если он зашел настолько далеко, что может травмировать себя либо кого-то другого или что-то сломать, лучше взять его на руки, прижать к себе и спокойно говорить с ним, унося его с места событий.
Вы можете экспериментировать с различными подходами, в зависимости от темперамента своего ребенка, но главное – вы должны утешить его и отвести от хаотического берега реки. В этих случаях нет смысла говорить о наказании или приемлемости поведения. Он просто не в состоянии воспринимать эту информацию в момент истерики нижнего мозга, поскольку подобного рода разговоры требуют функционирования верхнего мозга, способного выслушивать и усваивать информацию. Таким образом, ваша первая задача в ситуациях, когда верхний мозг вашего ребенка становится заложником его нижнего мозга, – помочь успокоиться его миндалевидному телу.
Затем, когда верхний мозг вернется на место событий, вы можете начать действовать, применяя логику и рассуждения («Тебе не понравилось, что папа так мыл тебе голову? Как ты хочешь, чтобы мы мыли тебе голову в следующий раз?»). Как только ребенок пришел в более восприимчивое состояние, можно поговорить о приемлемом и неприемлемом поведении и любых возможных последствиях («Я знаю, что ты очень рассердился из-за того, что вода текла тебе в лицо. Но нельзя никого бить, даже если ты очень зол. Ты можешь сказать мне словами: «Мне это не нравится. Пожалуйста, перестань»). Ваши воспитательные меры теперь способны поддержать ваш авторитет – что очень важно, – и вы можете реализовать их с позиций большей информированности и сочувствия. И ваш ребенок скорее усвоит этот урок, поскольку вы учите его в тот момент, когда его мозг станет восприимчив к обучению.
Как знают опытные родители, для детей ясельного возраста ситуации, когда они выходят из себя, – не редкость. Если это случается с десятилетним ребенком, все выглядит по-другому, однако ребенок любого возраста (и даже взрослый!) подвержен захвату со стороны нижнего мозга в ситуациях эмоционального накала. Именно поэтому знание о верхнем и нижнем мозге – и о том, что истерики могут происходить на разных этажах, – способно помочь нам эффективнее приучить своих детей к дисциплине. Оно позволяет яснее видеть, когда следует проводить черту, а когда использовать ласковое сочувствие.
Истерики – это всего лишь один пример практического применения представления о верхнем и нижнем этажах мозга. Теперь давайте поговорим о других способах содействия развитию высшего мозга ребенка, позволяющих усилить и интегрировать его с нижним мозгом.
Что вы можете предпринять: как помочь развитию и интеграции верхнего мозга вашего ребенка
Стратегия № 3: «Действовать, а не буйствовать». Призыв к верхнему мозгу
Общаясь целый день со своими детьми, спросите себя, к какой части их мозга вы взываете. Вы задействуете верхний мозг? Или вы провоцируете нижний? Ответ на этот вопрос может определить результат каждого из тех самых моментов неустойчивого равновесия в воспитании. Вот история, рассказанная Тиной, об одном из таких случаев с ее сыном:
Когда мы обедали в одном из наших любимых мексиканских ресторанов, я заметила, что мой четырехлетний сын ушел из-за стола и встал за колонной, расположенной метрах в трех от нас. Как бы я его ни любила и каким бы очаровательным он ни был большую часть времени, в тот момент, когда я увидела его злое, вызывающее лицо вкупе с постоянным высовыванием языка в нашу сторону, слово «очаровательный» совершенно не пришло мне в голову. Несколько человек, обедающих за соседними столиками, смотрели на моего мужа Скотта и на меня, ожидая, как мы будем выходить из этой ситуации. В тот момент мы со Скоттом ощущали давление и осуждение со стороны этих наблюдателей, ожидающих, что мы применим закон о правилах поведения в ресторане.
Я реально видела два варианта действий, пока подходила к сыну и наклонялась на уровень его глаз. Вариант первый: я могу последовать традиционной процедуре «скомандовать и потребовать», открыв ее стандартной угрозой, произнесенной суровым голосом: «Прекратите кривляться, молодой человек. Сядьте за стол и ешьте свой обед, иначе не получите никакого десерта».
Иногда Вариант первый может быть подходящей реакцией родителей. Но для моего мальчишки такая вербальная и невербальная конфронтация запустила бы все возможные эмоциональные реакции нижнего мозга – той его части, которую ученые называют мозгом рептилии, – и он начал бы отбиваться, как атакованная рептилия.
Вариант второй: я могу включить его верхний мозг, пытаясь получить более обдуманную – в сравнении с атакующе-оборонительной – реакцию.
Да, я совершала множество ошибок, воспитывая своих мальчишек (как они безбоязненно заявят вам). Однако всего за день до этого я читала группе родителей лекцию о верхнем и нижнем мозге и о том, как использовать повседневные напряженные моменты – моменты выживания – в качестве возможности обеспечить процветание своим детям. Поэтому, к счастью для моего сына, все это было свежо в моей голове. И я решила выбрать Вариант второй.
Я начала с озвучивания происходящего: «На вид ты очень сердит. Ты сердишься?» (Помните «установить связь и перенаправить»?) Он скорчил свирепую гримасу, снова высунул свой язык и громогласно заявил: «Да!» Я испытала реальное облегчение оттого, что на этом он остановился. Было бы совсем неудивительно для него добавить сюда его новейшее любимое оскорбление и назвать меня «Пердолицый Джонс» (клянусь, я не знаю, откуда они берут все эти выражения!).
Я спросила его, на что он разозлился, и узнала, что он пришел в ярость оттого, что Скотт велел ему съесть хотя бы половину кесадильи[8], прежде чем он получит свой десерт. Я признала, что могу понять, насколько это может быть обидным, а потом сказала: «Ну с папой ведь всегда можно договориться! Реши для себя, сколько, по-твоему, будет справедливо съесть, а потом пойди и поговори с ним. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь в осуществлении твоего плана». Я потрепала его по волосам, вернулась к столу и наблюдала его вновь очаровательное лицо, демонстрирующее признаки серьезных размышлений. Его верхний мозг, со всей определенностью, был задействован. Фактически это была война с нижним мозгом. Пока что мы избежали взрыва, но по-прежнему оставалось ощущение, что опасный предохранитель все еще плавился внутри него.
Секунд через пятнадцать, или около того, мой сын вернулся к столу и сказал сердитым голосом: «Папа, я не хочу есть половину кесадильи. И я хочу десерт». Реакция Скотта идеально соответствовала моей собственной: «Хорошо, сколько, по-твоему, будет справедливо съесть?»
Ответ был произнесен медленно, с твердой решительностью: «У меня только одно слово: десять укусов».
Еще более смешным этот математический ответ делало то, что десять укусов означали, что сыну придется съесть гораздо больше половины кесадильи. Поэтому Скотт принял это контрпредложение, мой сын радостно поглотил десять укусов, а потом свой десерт, и вся семья (как и другие клиенты ресторана) наслаждалась обедом без последующих инцидентов. Нижний мозг моего сына так и не смог полностью овладеть ситуацией, и это означало, к счастью для нас, что его верхний мозг победил.
Повторю еще раз, что Вариант первый вполне нормален, даже приемлем, но он приведет к потере возможности. Мой сын лишился бы шанса увидеть, что отношения между людьми строятся на контактах, общении и компромиссах. Он бы не получил шанса почувствовать воодушевление от того, что может делать свой выбор, влиять на ситуацию и решать проблемы. Короче говоря, мы бы упустили шанс упражнять и развивать его верхний мозг.
Спешу заметить, что, несмотря на то что я выбрала Вариант второй, нам со Скоттом по-прежнему следовало отреагировать на его плохое поведение в том инциденте. Как только наш сын стал способен больше контролировать себя и мог воспринимать то, что мы говорим, мы обсудили важность проявления уважительного отношения и хороших манер в ресторане даже в тех случаях, когда ты чем-то недоволен.
Этот пример показывает, как простая осведомленность о верхнем и нижнем мозге помогает выбрать способ воспитания детей и установления дисциплины. Обратите внимание, когда проблема возникла, Тина спросила себя: «К какой части мозга я хочу апеллировать сейчас?» Она могла получить желаемый результат, осудив поведение сына и потребовав немедленно это поведение изменить. Она обладает достаточным авторитетом в глазах сына, чтобы заставить его повиноваться (хотя и с негодованием). Но такой подход запустил бы нижний мозг, и гнев ребенка и чувство несправедливости вспыхнули бы в нем. Поэтому Тина задействовала его верхний мозг, помогла ему продумать ситуацию и найти способ договориться с отцом.
Давайте проясним одну вещь: в отношениях детей и родителей бывают такие моменты, в которых нет места переговорам. Дети должны уважать своих родителей, и иногда родительское «нет» – это просто нет, без возможностей для маневра.
Кроме того, иногда контрпредложения (компромиссы) могут быть неприемлемыми. Если бы четырехлетний сын Тины предложил, что он съест только один «укус» от всего обеда, его отец не пошел бы на подобную сделку.
Однако поскольку мы родители и мы воспитываем наших детей, у нас есть множество возможностей взаимодействовать с ними таким образом, чтобы задействовать и развивать их верхний мозг.
Обратите внимание, как в ситуации, приведенной на иллюстрации, мать принимает решение не выдвигать ультиматум, который приведет в буйство нижний мозг. Вместо этого она задействует верхний мозг, сначала подталкивая свою дочь к тому, чтобы употребить точные слова для описания своих чувств («Ты так сильно разозлилась оттого, что я не купила тебе те бусы?»).
Затем она предлагает своей дочери вместе поработать над решением проблемы. Как только девочка спрашивает «А как мы это будем делать?», мать понимает, что верхний мозг задействован. Теперь ее дочь способна обсуждать с мамой вопрос совершено в другом тоне, нежели она делала это всего несколько секунд назад. Теперь они могут совместно устроить мозговой штурм на тему покупки других бус в магазине или изготовления их самим дома.
Кроме того, мать может теперь научить дочь пользоваться словами, когда та злится.
Каждый раз, когда мы говорим: «Убеди меня» или «Предложи решение, которое устроит нас обоих», – мы даем ребенку шанс попрактиковаться в решении проблем и принятии решений. Мы помогаем ему рассмотреть возможные последствия его действий и допустимые варианты поведения, подумать о том, что хотят и чувствуют другие люди. И все это благодаря тому, что мы задействуем верхний этаж, вместо того чтобы провоцировать буйство нижнего.
Стратегия №4: «Используй, иначе потеряешь». Упражнения для верхнего мозга
Помимо прямого обращения к высшему мозгу наших детей, нам следует помогать им упражнять его. Верхний мозг напоминает мускул: когда его используют, он развивается, становится сильнее и лучше работает, а если его игнорируют, он развивается плохо, утрачивает часть своей силы и работоспособности.
Именно это подразумевает принцип «используй, иначе потеряешь». Нам следует целенаправленно развивать верхний мозг наших детей. Как мы уже говорили, сильный верхний мозг поддерживает в состоянии равновесия нижний мозг и он необходим для социального и эмоционального интеллекта. Это основа крепкого психического здоровья.
Наша задача – предоставлять своим детям одну за другой возможности для упражнения верхнего мозга, чтобы укрепить его.
На протяжении всего дня, проводимого с детьми, ищите способы сосредоточиться на различных функциях верхнего мозга и поупражнять их. Давайте познакомимся с несколькими из таких способов, по порядку функций.
Принятие здравых решений
Один из самых больших родительских соблазнов – принимать решения за своих детей, чтобы они всегда делали только правильные вещи. Тем не менее мы должны как можно чаще давать детям возможность самим попрактиковаться в принятии решений.
Принятие решений требует, чтобы ребенок призвал на помощь свои так называемые исполнительные функции[9], и именно это происходит, когда высшие отделы мозга взвешивают различные варианты. Рассматривая несколько конкурирующих альтернатив, а также последствия выбора каждой из них, ребенок упражняет свой верхний мозг, укрепляет его и позволяет ему работать лучше.
Для очень маленьких детей это упражнение должно сводиться к очень простому выбору. Например, уместен вопрос: «Ты хочешь сегодня надеть голубые ботиночки или белые?» Потом, когда дети становятся старше, следует дать им больше ответственности в принятии решений и позволить им разбираться с такими дилеммами, которые являются для них настоящим испытанием. Например, если у вашей десятилетней дочери возникли накладки с расписанием – на субботу назначены и загородный поход девочек-скаутов, и матч плей-офф ее футбольной команды, и она физически не может быть в двух местах одновременно – поощряйте ее принять самостоятельное решение. Скорее всего, она хоть и не будет абсолютно счастлива, но гораздо спокойнее отнесется к ситуации, когда ей приходится нарушать одно из обязательств, если будет участвовать в процессе принятия решения.
Деньги на карманные расходы – еще один замечательнейший способ предоставить ребенку возможность практики в решении сложных дилемм. Опыт принятия решений о том, купить ли компьютерную игру сейчас или продолжать копить на новый велосипед, – мощный способ поупражнять верхний мозг. Главное – дать детям возможность побороться с сомнениями и принять последствия собственных решений. По возможности избегайте соблазна самим решать их проблемы и сопротивляйтесь желанию спасать ситуацию даже тогда, когда они совершают небольшие ошибки и принимают не самые лучшие решения. Ведь ваша цель не в достижении исключительно идеальных решений прямо сейчас, а в оптимальном развитии высшего мозга ребенка.
Контроль над телом и эмоциями
Другой важной – и сложной – задачей для маленьких человечков является сохранение контроля над собой. Поэтому мы должны помочь им выработать эти навыки и научить принимать правильные решения, когда они расстроены. Используйте метод, с которым вы, вероятно, уже знакомы: научите их делать глубокий вдох или считать до десяти.
Помогайте им выражать свои чувства. Позвольте им топнуть ногой или ударить подушку. Кроме того, полезно рассказать ребенку, что происходит в его мозге, когда он чувствует, что теряет контроль над собой – и как избежать «выхода из себя» (мы расскажем об этом в разделе «Дети с интегрированным мозгом», в конце главы).
Даже маленькие дети обладают способностью остановиться и подумать, вместо того чтобы бить кого-то кулаками или обижать словами. Они не всегда будут принимать правильные решения, но чем больше будут упражняться в рассмотрении альтернатив всевозможным выпадам, тем более сильным будет становиться их верхний мозг.
Самопонимание
Один из лучших способов развития самопонимания у ваших детей – задавать им вопросы, которые заставляют их заглянуть под поверхность того, что им понятно: Что, по-твоему, заставило тебя сделать этот выбор? Что вызвало у тебя такие чувства? Почему, как ты думаешь, ты плохо сдал тест – потому что ты спешил или это был действительно трудный материал?
Именно это проделал один отец со своей десятилетней дочерью, Кэтрин, когда помогал ей собираться в лагерь. Он спросил ее, как она думает, будет ли она скучать по дому вдалеке от него.
Когда он получил ожидаемо уклончивый ответ «Может быть», он задал следующий вопрос: «Как ты собираешься справляться с этим?»
И вновь получил ничего не значащий ответ: «Не знаю», но на этот раз он увидел, что она задумалась над вопросом, пусть и ненадолго.
Поэтому он продолжал настаивать: «Если бы ты почувствовала, что начала скучать по дому, чтобы ты сделала, чтобы тебе стало лучше?»
Кэтрин продолжала запихивать одежду в свою спортивную сумку, но теперь она, со всей очевидностью, размышляла над вопросом. Наконец она предложила осмысленный ответ: «Я думаю, я могла бы написать тебе письмо или могла бы заняться чем-то веселым со своими друзьями».
С этого момента они с отцом могли поговорить пару минут о ее ожиданиях и беспокойствах, связанных с отъездом, и она немного больше поняла себя. Просто потому, что ее отец задал ей несколько вопросов.
Если ваш ребенок научился писать – или даже просто рисовать, – вы можете дать ему блокнот и поощрять его делать ежедневные записи или рисунки. Этот ритуал поможет ему уделять внимание своему внутреннему миру и пытаться понять его. А если ребенок еще очень мал, поощряйте рисовать картинки, рассказывающие его историю. Чем больше ваши дети думают о том, что происходит с ними, тем скорее они научатся понимать и реагировать на то, что происходит в их внутреннем мире и вокруг них.
Сопереживание
Сопереживание – еще одна важная функция верхнего мозга. Когда вы задаете простые вопросы, провоцирующие внимание к чувствам другого человека, вы вырабатываете у своего ребенка способность к сопереживанию – эмпатии.
В ресторане: «Как ты думаешь, почему тот малыш плачет?» Читая ребенку книгу: «Как ты думаешь, что чувствует Мелинда сейчас, когда уезжает ее подруга?» Уходя из магазина: «Та тетя была не очень-то вежлива с нами, правда? Как ты думаешь, может, у нее сегодня случилось что-то такое, что заставило ее так опечалиться?»
Просто привлекая внимание ребенка к эмоциям других людей, с которыми он сталкивается в повседневной жизни, вы откроете в нем новые уровни эмпатии и потренируете его верхний мозг. Ученые начинают все больше и больше приходить к выводу, что сопереживание уходит корнями в сложную систему зеркальных нейронов.
О них мы будем говорить в следующей главе. Чем больше вы предоставляете мозгу ребенка упражняться в размышлениях о других людях, тем лучше он разовьет эмпатию к людям.
Нравственность
Все вышеперечисленные качества хорошо интегрированного верхнего мозга достигают своей высшей точки в одной из первостепенных наших целей в воспитании детей: глубокого чувства нравственности. Когда дети могут принимать здравые решения, контролируя себя и руководствуясь в своих действиях сопереживанием и самопониманием, у них развивается здоровое и активное чувство нравственности, представление не только о том, что правильно и неправильно, но и о том, что служит благу в более широком понимании, нежели их собственные индивидуальные потреб-ности.
И вновь здесь мы тоже не можем ожидать абсолютной устойчивости из-за незаконченного развития их мозга. Но все же следует как можно чаще поднимать вопросы, касающиеся морали и этики, в ситуациях повседневной жизни.
Другой способ поупражнять эту функцию мозга – предлагать гипотетические ситуации, что нравится многим детям: «Ты бы стал перебегать улицу на красный свет, если бы близко была машина? Если хулиган приставал к кому-то, а вокруг не было взрослых, что бы ты сделал?»
Суть в том, чтобы заставить ребенка размышлять о своих действиях и обращать внимание на мотивы собственных решений.
Таким образом, вы даете ему возможность потренироваться в осмыслении моральных и этических принципов, которые под вашим руководством станут основой для принятия решений на всю дальнейшую жизнь.
И безусловно, учитывайте, какой пример вы подаете своим собственным поведением. Если вы учите ребенка честности, щедрости, доброте и уважению, он должен видеть, что вы воплощаете эти ценности в своей жизни. Примеры, поданные вами – хорошие и плохие, – оказывают весьма серьезное влияние на развитие мозга ребенка.
Стратегия № 5: «Двигайся, иначе проиграешь». Физическая активность для сохранения психических функций
Научные исследования демонстрируют, что двигательная активность напрямую влияет на биохимию мозга. Поэтому когда один из ваших детей теряет контакт со своим верхним мозгом, мощным способом восстановления его равновесия послужат физические нагрузки. Вот история, которую одна мать рассказала нам о своем десятилетнем сыне и той ситуации, когда он восстановил контроль над собой благодаря физической активности.
Через два дня после того, как Лайам пошел в пятый класс, он почувствовал, что совершенно не справляется с объемом домашних заданий, которые задавал учитель (я, кстати, с ним согласна, действительно очень много). Сначала он жаловался на это, но, в конце концов, ушел в свою комнату выполнять их.
Когда я пошла проверить, как у него идут дела, то обнаружила сына в его комнате свернувшимся, в буквальном смысле, в позе эмбриона под креслом-мешком. Я уговаривала его вылезти, сесть за стол и продолжить делать уроки. Он продолжал плакать, повторяя, что он не может этого сделать: «Их просто чересчур много!» Я продолжала предлагать ему свою помощь, а он продолжал от нее отказываться.
Затем, совершенно внезапно, он выпрыгнул из-под кресла-мешка, сбежал с лестницы, выбежал на улицу и продолжал бежать. Он обежал несколько соседних кварталов, прежде чем вернулся домой.
Когда он, целый и невредимый, оказался дома, успокоился и перекусил, я смогла поговорить с ним и спросить, почему он так сорвался. Он сказал, что сам не понимает. «Единственное, о чем я мог думать, – сказал он, – это об ощущении, что я буду чувствовать себя лучше, если буду бежать так быстро, как только могу, и так долго, как только могу. И я сделал это». И мне приходится признать, что он стал гораздо более спокойным и готов был принять мою помощь в выполнении домашнего задания.
Хотя Лайам и не знал этого, когда он убежал из дома, он практиковался в интеграции. Его нижний мозг силой захватывал его верхний мозг в подчинение, заставляя мальчика ощущать себя сокрушенным и беспомощным. Ребенок практически полностью подобрался к берегу хаоса. Попытки его матери помочь привести в чувство его верхний мозг оказались безуспешными, но когда Лайам предоставил слово своему телу, что-то изменилось в его мозге. Через несколько минут физической нагрузки он был способен успокоить свое миндалевидное тело и вновь вернуть верхнему мозгу контроль над ситуацией.
Исследования поддерживают Лайама и его спонтанную стратегию. Они демонстрируют, что когда мы меняем наше физическое состояние – путем движения или релаксации, например, – мы можем изменить и наше эмоциональное состояние. Попробуйте минуту улыбаться – вы будете почувствовать себя счастливее. Быстрое, короткое дыхание сопровождает тревожность, и если вы сделаете медленный глубокий вдох[10], вы, скорее всего, почувствуете себя спокойнее (вы можете проделать эти маленькие упражнения со своим ребенком, чтобы он почувствовал, как состояние его тела влияет на его самочувствие).
Тело наполнено информацией, которую оно посылает мозгу. В действительности большинство эмоций, которые мы ощущаем, начинаются в теле. Наш сведенный живот и напряженные плечи посылают мозгу сообщения о состоянии тревожности еще до того, как мы успеваем осознать свою нервозность.
Поток энергии и информации от нашего тела в ствол мозга, в лимбическую область, а затем в кору изменяет наше физическое и эмоциональное состояние и наши мысли.
Таким образом, то, что случилось с Лайамом, – это ситуация, когда активное движение позволило привести весь организм в состояние интеграции, и в результате верхний мозг, нижний мозг и тело смогли снова выполнять свои задачи разумно и эффективно. Когда ребенок чувствовал себя раздавленным, поток энергии и информации был заблокирован и это привело к дезинтеграции. Интенсивная физическая нагрузка высвободила часть энергии и сняла напряжение, позволив Лайаму расслабиться. Поэтому после пробежки его тело сообщало верхнему мозгу «более спокойную» информацию, и эмоциональное равновесие Лайама восстановилось, а различные отделы его мозга и тела снова начали функционировать в интегрированной манере.
В следующий раз, когда вашим детям понадобится помощь в том, чтобы успокоиться или вернуть контроль над собой, поищите способ заставить их двигаться. Если речь идет о маленьких детях, эксперименты с движением можно назвать творческими добрыми уловками, как показано на рисунке.
Веселье, которое приносит такая игра вкупе с физической активностью, может полностью изменить настрой вашего малыша и сделать утро более радостным для вас обоих.
Эта методика работает и для старших детей. Один из наших знакомых тренеров Малой Лиги узнал о принципе «двигайся, иначе проиграешь», и это привело к тому, что его игроки начинали прыгать вверх и вниз на скамейках запасных, когда их обескураживали поражения в нескольких первых пробежках по базам во время игры чемпионата. Движение приносило воодушевление и новую энергию в их тело и мозг, и, возвращаясь в игру, они выигрывали (поставьте галочку еще одному достижению нейробиологии!).
В определенных ситуациях вы, кроме того, можете просто объяснять ребенку эту идею: «Я знаю, что ты рассержена из-за того, что не смогла пойти на праздник с ночевкой вместе со своей сестрой. Несправедливо, да? Давай прокатимся на велосипедах и поговорим об этом. Иногда просто оттого, что ты двигаешься, мозгу становится легче почувствовать, что все будет хорошо». Однако помните, что цель таких двигательных нагрузок – помочь своему ребенку восстановить некоторое душевное равновесие и контроль над собой.
Расскажите детям о верхнем и нижнем мозге
Дети достаточно легко могут усвоить представление о верхнем и нижнем этажах мозга, которые мы здесь представили. Вот некоторые сведения, которые вы можете прочесть со своими детьми для поддержания этой беседы.
Самоинтеграция: объединение нашей собственной лестницы психики
«Мой маленький сын орал сорок пять минут, и я не знала, как его успокоить. В конце концов я закричала ему: «Иногда я тебя ненавижу!»
«Моему сыну было два года, и он поцарапал лицо своему грудному брату так сильно, что остались царапины. Я отшлепала его, дала ему около пяти сильных шлепков. Затем я вышла из комнаты, прошла по коридору, вернулась и дала ему еще, наверное, пять шлепков. Я кричала на него очень громко. Я испугала его до ужаса».
«Я сказала своей дочери, чтобы она следила за тем, что ее маленький брат бегает вокруг качелей, и после этого она чуть не налетела на него качелями. Я настолько разозлилась, что прямо перед людьми в парке сказала ей: «Что с тобой, ты что, совсем глупая?»
Ужасные родительские переживания, не правда ли? Они представляют моменты власти нашего нижнего мозга, моменты, когда мы настолько себя не контролируем, что делаем или говорим своим детям то, что никогда не позволили сделать и сказать никому другому.
Признания, приведенные выше, принадлежат реальным родителям, с которыми мы знакомы лично. И хотя это может удивить вас, каждый из этих родителей отдает очень много сил воспитанию своих детей. Но, как и все мы, они иногда теряют самообладание и говорят, и делают вещи, о которых потом очень сожалеют.
Вы можете добавить свой собственный момент власти нижнего мозга к вышеприведенному списку? Конечно, можете. Вы родители, и вы живые люди. Мы вновь и вновь сталкиваемся с этим, когда беседуем и консультируем родителей: в ситуациях высокого родительского стресса родители совершают ошибки. Все мы совершаем их.
Но не забывайте: родительские кризисы – это возможности для развития и интеграции. Вы можете использовать моменты, когда чувствуете, что теряете контроль над собой, в качестве возможности продемонстрировать пример саморегуляции. Маленькие глазки следят за тем, как вы успокаиваете себя. Ваши действия служат для них примером того, как совершать разумный выбор в моменты накала эмоций, когда вы находитесь под угрозой потери самообладания.
Так что вам следует предпринять, когда вы осознаете, что ваш нижний мозг одерживает верх и вы начинаете терять рассудок? Во-первых, не вредите. Закройте свой рот, чтобы не сказать чего-либо, в чем будете раскаиваться, уберите руки за спину, чтобы избежать любого грубого физического воздействия. Находясь во власти нижнего мозга, оберегайте вашего ребенка любой ценой.
Во-вторых, устранитесь из напряженной ситуации и соберитесь. Нет ничего плохого в том, чтобы взять передышку, особенно если речь идет о благополучии вашего ребенка. Вы можете сказать ему, что вам нужна передышка, чтобы успокоиться, тогда ребенок не будет чувствовать себя отверженным. Затем, несмотря на то что это может временами выглядеть глупо, попробуйте метод «двигайся, иначе проиграешь». Попрыгайте, выполните какое-нибудь упражнение йоги. Сделайте медленный глубокий вдох и выдох. Делайте что угодно, что поможет вам вернуть контроль, который вы потеряли, поскольку миндалевидное тело захватило в заложники ваш верхний мозг. Вы не только приведете себя в более интегрированное состояние, но покажете своим детям некоторые быстрые приемы саморегуляции, которые они смогут применять.
Наконец, устраняйте проблему. Быстро. Восстановите связь со своим ребенком, как только вы почувствовали себя спокойнее и обрели контроль над собой. Затем предпримите действия в отношении любого урона, который был нанесен эмоциям или отношениям. Иногда стоит попросить прощение и принять на себя ответственность за ваши собственные действия. Эти шаги должны последовать как можно быстрее. Чем скорее вы восстановите связь со своим ребенком, тем скорее сможете вернуться к эмоциональному равновесию и снова получать удовольствие от ваших взаимоотношений.
Глава 4. Убить страх!
Как помочь ребенку преодолеть негативные мысли, или Интеграция памяти
– Я ни за что не буду заниматься плаванием этим летом! – такое жесткое заявление сделал семилетний сын Тины, узнав, что родители записали его на занятия в бассейн при местной старшей школе. Сидя за обеденным столом, он в упор смотрел на маму и папу, стиснув зубы и сощурив глаза.
Тина посмотрела на своего мужа, Скотта, который пожал плечами, как бы говоря: «Ну хорошо, я первый».
–Я не понял. Ты же любишь плавать.
–Точно, папа, в том то и дело, – в его голосе даже зазвучал сарказм, – я уже умею плавать.
Скотт кивнул.
–Мы знаем, что ты умеешь. Занятия для того, чтобы ты стал плавать лучше.
Тина добавила:
–Кроме того, Генри тоже будет заниматься. Ты будешь встречаться с ним каждый день на следующей неделе.
Сын потряс головой.
–Ни за что. Мне все равно. – Он уставился в свою тарелку, и в его голосе прозвучал слабый оттенок страха: – Пожалуйста, не заставляйте меня делать это.
Скотт и Тина обменялись взглядами и сказали, что они подумают об этом и вернутся к разговору позже. Но они были шокированы. Это было абсолютно неслыханно, чтобы их сын отказался от каких-либо занятий вместе с Генри, его лучшим другом, особенно от занятий спортом.
Подобного рода ситуации, когда родители оказываются абсолютно сбитыми с толку реакцией собственных детей на их слова, случаются постоянно. Если страх, гнев, разочарование и другие сильные эмоции захлестывают ребенка и он начинает действовать внешне бессмысленно, для этого может существовать легко устранимая причина.
Возможно, он просто голоден или устал. Или, например, он очень долго сидел в машине. Или просто потому, что ему два года (или три, или четыре, или пять, или пятнадцать). Но бывают моменты, когда дети действуют или ведут себя нехарактерно по более глубоко заложенным причинам.
Например, когда позже в тот вечер Тина и Скотт обсудили ситуацию, они пришли к выводу, что на удивление правополушарная реакция их сына, скорее всего, является результатом достаточно травматичного опыта, который он пережил за три года до этого. Опыта, о котором он, вероятно, и не задумывался. Тина знала, что это отличный момент познакомить сына с парой важных сведений о мозге, поэтому в тот вечер перед сном именно это она и сделала. Прежде чем мы расскажем вам о той беседе, мы в первую очередь объясним, чего Тина стремилась достичь, разговаривая с сыном. Она знала, что один из лучших способов помочь ребенку справиться с болезненными переживаниями прошлого – дать ему понять некоторые научные основы того, как работает память.
Память и мозг: два мифа
Давайте начнем с двух мифов о памяти.
Миф 1. Память – это шкаф с папками в вашем сознании. Когда вы вспоминаете о вашем первом свидании или о рождении ребенка, вы просто выдвигаете соответствующий ящик и вытаскиваете воспоминание.
Было бы здорово и удобно, если бы это было правдой, но только мозг работает совсем не так. В вашей голове не хранится тысяча маленьких «папок с воспоминаниям», ожидающих, когда вы дотянетесь до них и раскроете перед своим сознанием. В противоположность этой картине, вся память построена на ассоциациях. На основе ассоциативных механизмов мозг обрабатывает нечто в настоящий момент – идею, чувство, запах, образ – и связывает это текущее переживание с опытом прошлого. Переживания прошлого оказывают существенное влияние на наше восприятие того, что мы видим и чувствуем. Такое влияние осуществляется благодаря ассоциациям в мозге, при этом различные нейроны (клетки мозга) связываются друг с другом. Поэтому память, по сути, является способом влияния прошлых событий на наше настоящее.
Представьте себе, например, что вы нашли старую пустышку между ваших диванных подушек. Какие эмоции и воспоминания она у вас вызовет? Если у вас на данный момент есть младенец, то, вероятно, ничего потрясающего. Но если прошло уже несколько лет после того, как ваш ребенок в последний раз сосал соску, вас могут захлестнуть сентиментальные ассоциации. Вы, наверно, вспомните, какой огромной она казалась в ротике новорожденного или как быстро вы подбежали, когда ваш малыш впервые поделился своей пустышкой с собакой. А может быть, вы вновь переживете ту отчаянную ночь, когда решили попрощаться с соской навсегда. В тот момент, когда вы найдете соску, любые возможные ассоциации ворвутся в ваше сознание, влияя на ваши сегодняшние чувства и настроение воспоминаниями из прошлого. Это то, чем, по сути, является память, – ассоциации.
Если не вдаваться в сложные подробности, в мозге происходит следующее. Всякий раз, когда мы переживаем некий опыт, нейроны активизируются, посылая электрические сигналы. В этом активном состоянии они устанавливают связи или контактируют с другими нейронами. Эти цепочки связей вызывают ассоциации. Как мы говорили во Введении, это означает, что любой опыт в буквальном смысле изменяет физическое строение нашего мозга, поскольку нейроны постоянно строят новые связи (и разрывают старые) на основе текущего опыта. Нейробиологи описывают этот процесс фразой: «Если нейроны включаются вместе, они образуют связи». Другим словами, каждое новое переживание заставляет активизироваться определенные нейроны, и когда они активизируются, то соединяются, или устанавливают связь, с другими нейронами, которые активизировались в это же время.
Память, по сути, является способом влияния прошлых событий на настоящее
Разве это не соответствует вашим ощущениям? Одно упоминание о ломтике лимона может вызвать у вас слюноотделение. А песня, звучащая в машине, может перенести вас назад к неловкому медленному танцу в старшей школе.
Или помните, как вы однажды дали четырехлетней дочери пластинку жвачки после балетного класса? И чего она с тех пор хочет и ждет после каждого балетного занятия? Ну конечно! Жвачки. Почему? Потому что ее нейроны «окончания балетного занятия» связаны с ее нейронами «жвачки». Соединенные в цепь нейроны активизируются одновременно.
Так работает память. Одно событие (окончание балетного класса) заставляет активизироваться определенные нейроны, и эти нейроны могут установить связь с другими нейронами, активизированными другим событием (получением жвачки). Затем всякий раз, когда мы переживаем событие, подобное первому, наш мозг ассоциирует его со вторым. Таким образом, когда заканчивается балет, возникает ожидание получения жвачки. Этот механизм может запускаться внутренним событием – мыслью или чувством – или внешним событием, которое мозг ассоциирует с чем-то из вашего прошлого. Так или иначе, это воспроизведение в памяти устанавливает ожидания на будущее. Мозг непрерывно готовит себя к будущему, основываясь на том, что происходило раньше. Воспоминания формируют наше текущее восприятие, заставляя нас предполагать, что случится в следующий момент. Наше прошлое, безусловно, формирует наше настоящее и будущее. И осуществляет это путем ассоциаций в мозге.
Миф 2. Память подобна устройству фотокопирования. Когда вы вызываете воспоминание, вы видите абсолютно точную копию того, что происходило в прошлом. Вы помните себя на первом свидании со смешной прической и в смешной одежде, и вы смеетесь над собственной нервозностью. Или вы видите врача, который держит вашео новорожденного ребенка, и в этот момент переживаете очень сильные эмоции.
И вновь все происходит не совсем так. Ну смешная прическа и одежда, возможно, действительно были, но воспоминание отнюдь не является точным воспроизведением события из вашего прошлого.
Каждый раз, воспроизводя воспоминание, вы его меняете. То, что вы припоминаете, может быть очень близко к тому, что произошло, но сам акт припоминания пережитого изменяет его, иногда весьма значительно.
Говоря научным языком, обращение к памяти активирует нейронный кластер, схожий с тем, который сформировался в момент кодирования эпизода, но не идентичный ему. Таким образом, события прошлого искажаются – иногда незначительно, иногда очень сильно, – даже если вы уверены, что помните все точно.
У вас наверняка случалось, что в разговоре с братьями, сестрами или супругами, когда вы рассказывали какую-либо историю, они говорили: «Нет, это было не так!» Ваше психологическое состояние в момент кодирования памяти и состояние в момент припоминания влияют и изменяют содержание воспоминаний. Поэтому история, которую вы рассказываете, не только и не столько историческая справка, сколько псевдоисторическая новелла.
Держите эти два мифа в уме в ходе нашего дальнейшего разговора о детях и о том, как опыт их прошлых переживаний влияет на них.
Помните, что память – это связи в мозге (а не расставленные в алфавитном порядке папки, которые можно взять, когда понадобится) и что вызванные воспоминания, по определению, подвержены искажению.
Правда о памяти: она действует как явно, так и скрытно
Подумайте, как вы помните процесс смены малышу подгузника. Когда вы подходите к пеленальному столу, вы не проговариваете себе вслух весь процесс: «Хорошо, сначала положи ребенка на стол. Теперь расстегни его ползунки и сними мокрый памперс. Положи чистый памперс под ребенка и…»
Нет, во всем этом нет никакой необходимости, поскольку, когда вы меняете подгузник, вы просто делаете это, и все. Вы выполняли это уже столько раз, что вам нет нужды думать о том, что вы делаете. Ваш мозг зажигает привычные кластеры нейронов, которые позволяют вам отклеить фиксаторы, снять подгузник, достать влажную салфетку и так далее, даже не задумываясь о том, что вы «помните», как все это делается. Это один из типов памяти: опыт прошлого (смена подгузников одного за другим) влияет на ваше поведение в настоящем (при смене данного конкретного подгузника) даже без осознания того факта, что ваша память вообще была задействована.
С другой стороны, если вы попытаетесь вспомнить о том дне, когда вы впервые сменили подгузник, вы, возможно, на мгновение задумаетесь, сканируя свою память, и обнаружите образ себя, нервно вцепившегося в ножку ребенка, затем испытывающего отвращение к тому, что обнаружилось в подгузнике, затем напряженно пытающегося сообразить, что же делать дальше. Когда вы активно представляете эти образы и чувства, вы осознаете, что вспоминаете что-то из своего прошлого. Это тоже вид памяти, но она отличается от той, которая позволяет вам сейчас, не задумываясь, менять подгузник.
Эти два типа памяти переплетаются и работают вместе в нашей обычной повседневной жизни. Память, позволяющая вам переодевать своего ребенка, не осознавая, что вы это помните, называется имплицитной (скрытой) памятью. Ваша способность припомнить, как вы учились менять памперс (или вспомнить любой другой конкретный момент), – это эксплицитная (явная) память[11]. Обычно, когда мы говорим о воспоминаниях, мы имеем в виду эксплицитную память – сознательное обращение к прошлому опыту. Однако следует знать и о другом типе памяти. Имея ясное представление о существовании двух различных видов памяти, мы можем обеспечить наших детей всем, что необходимо, пока они растут, взрослеют и справляются с болезненными переживаниями.
Давайте начнем с имплицитной памяти, которая начинает формироваться еще до нашего рождения. Дэн рассказал историю о неформальном «исследовательском проекте», который он осуществил в своей собственной семье.
Когда моя жена была беременна каждым из двух наших детей, я пел им, пока младенцы были в утробе. Это была одна русская песня, которую мне пела моя бабушка – детская песня о любви ребенка к жизни и к своей матери: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я». Я пел ее – на русском и на английском – во время последнего триместра беременности, когда, как я уже знал, система слухового восприятия плода уже достаточно сформирована, чтобы различать звук, передаваемый околоплодными водами.
Затем, в первую неделю после рождения каждого из моих детей, я приглашал коллегу для «проведения исследования» (конечно, здесь не было контрольной группы, но это было весело). Не говоря ничего о своей родительской песне, я пел три песни подряд. Никакого сомнения в том, что, когда дети слышали знакомую песню, их глаза открывались шире и они становились более активными, и мой коллега мог легко заметить разницу в уровне их внимания. Сенсорная память хранила закодированное воспоминание (сейчас мои дети не позволяют мне петь – вероятно, под водой я звучу лучше).
Новорожденные дети узнавали голос Дэна и русскую песню, потому что эта информация была закодирована в их имплицитной памяти. Мы запечатлеваем события имплицитно на протяжении всей нашей жизни, и первые 18 месяцев жизни дети запоминают только таким образом. В мозгу новорожденного ребенка кодируются запахи, вкусы и звуки дома, родителей, ощущения в животе, когда он голоден, блаженство от теплого молока, то, как тело его матери цепенеет при появлении определенных родственников. Непроизвольная память запечатлевает наши восприятия, эмоции, телесные ощущения и по мере взросления еще и схемы поведения – когда мы учимся ползать, ходить, ездить на велосипеде и, наконец, менять подгузники.
Касательно имплицитной памяти очень важно знать следующее (особенно когда дело касается страхов и фрустраций наших детей): эта скрытая память заставляет нас на основании нашего предыдущего опыта формировать ожидания в отношении окружающего мира. Помните связь между балетом и жвачкой? Поскольку нейроны, которые активизируются одновременно, связаны между собой, у нас создаются определенные психические модели на основе того, что происходило в прошлом.
Если вы обнимали вашего малыша каждый вечер, возвращаясь с работы, в его сознании сформируется модель вашего возвращения, наполненного родительской любовью и близостью. Это происходит потому, что имплицитная память порождает некий процесс, называемый «фиксированием психологической установки», в ходе которого мозг готовится реагировать определенным образом. Когда вы приходите домой, ваш сын ожидает объятий. Не только весь его внутренний мир настроен на это, но он будет даже поднимать ручки в предвкушении, когда услышит звук вашей машины, подъезжающей к дому. Когда он станет старше, фиксирование установок продолжится в отношении более сложных схем поведения. Несколькими годами позже, если преподаватель по фортепиано будет часто критиковать его игру, он может выработать психологическую установку неприятия фортепиано или усвоит, что у него нет музыкальных способностей.
Более экстремальная версия этого процесса возникает в случае посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), когда непроизвольная память о травматическом переживании фиксируется в мозгу человека и некий звук или образ вызывает очень неприятное воспоминание, но при этом человек не осознает причин своего дискомфорта. Имплицитная память по сути своей эволюционный процесс, который призван уберечь нас от опасности. Она дает нам возможность реагировать быстро, автоматизировать нашу реакцию в моменты угрозы, без нужды осознанно припоминать аналогичный опыт в прошлом.
Для нас, родителей, все это означает следующее. Когда наши дети реагируют как-то нетипично, следует подумать, сформировалась ли в их памяти имплицитная фиксированная модель, которую им надо помочь обнаружить. Именно это сделала Тина. Укладывая сына спать, она заговорила с ним о занятиях плаванием. Их беседа проходила приблизительно следующим образом:
Тина:Ты можешь мне объяснить, что происходит с занятиями плаванием?
Сын:Я не знаю, мам. Я просто не хочу заниматься.
Тина:Ты чего-то боишься?
Сын:Мне кажется, да. Просто мне свело живот, как когда бывает страшно.
Тина:Так давай разберемся с этим. Ты знаешь о том, что твой мозг помнит вещи, даже когда ты не знаешь, что ты их помнишь?
Сын:Я не понимаю.
Тина:Хорошо. Я скажу по-другому. Ты помнишь, что у тебя уже были неприятные переживания, связанные с занятиями плаванием?
Сын: О да.
Тина: Ты помнишь то место, куда мы ходили?
Сын: Они так плохо с нами обращались.
Тина: Там были очень строгие тренеры.
Сын: Они заставили меня прыгнуть с трамплина. И они окунали мою голову в воду и заставляли меня очень долго задерживать дыхание.
Тина: Слишком долго, да? Знаешь что? Я думаю, именно из-за этого ты не хочешь теперь заниматься плаванием.
Сын: Ты думаешь?
Тина: Да. Ты знаешь, что очень часто, когда ты делаешь какие-то вещи, хорошие или плохие, твой мозг и тело помнят их? Поэтому когда я говорю: «Стадион Доджер…»[12] – ты улыбаешься! Ты чувствуешь, что сейчас происходит у тебя внутри? Что говорят твой мозг и тело? Что ты чувствуешь?
Сын: Радость?
Тина: Да. Я вижу это на твоем лице. А ты чувствуешь, что у тебя сводит живот?
Сын: Вовсе нет.
Тина: А что, если я скажу «занятия плаванием»? Это меняет твои ощущения?
Сын: Угу.
Тина: И снова сводит живот?
Сын: Точно. Я не хочу идти туда.
Тина: Но я думаю, вот что происходит. Твой мозг удивителен. И одна из важнейших его задач – оберегать тебя от опасности. Поэтому твой мозг всегда все проверяет и говорит: «Это хорошо», «Это плохо». И когда я говорю: «Стадион Доджер», твой мозг говорит: «Отлично! Пошли! Это классное место». Но когда я говорю «занятия плаванием», твой мозг отвечает: «Плохая мысль. Не ходи!»
Сын: Точно.
Тина: А причина того, что твой мозг так воодушевляется, когда я говорю «Стадион Доджер», состоит в том, что там ты испытал приятные переживания. Ты, скорее всего, не помнишь всех подробностей каждой игры, но тем не менее у тебя остается общее хорошее отношение к этому месту.
Видите, как Тина вводит сына в проблему, просто излагая идею о том, что некоторые воспоминания могут повлиять на нас, даже если мы не осознаем связи ситуации с прошлым опытом. Вы, вероятно, поняли, почему ее сын нервничал из-за занятий по плаванию. И главной проблемой было то, что он совершенно не подозревал, почему нервничал. Он знал только, что не хочет идти на эти занятия. Но когда Тина объяснила сыну, откуда взялись его чувства, у него начало появляться осознание, которое позволило ему взять под контроль то, что происходит в его мозге, и он смог постепенно изменить свое отношение и к пережитому опыту, и к собственным чувствам.
Они еще поговорили, затем Тина научила сына некоторым практическим приемам, которые можно применять, если он начнет нервничать из-за занятий плаванием, – тем самым приемам, которые мы будем обсуждать чуть далее. Вот окончание этой беседы.
Тина:Ну вот. Теперь ты знаешь, что причина твоих страхов – неприятные переживания в прошлом.
Сын:Да, я думаю, это так.
Тина:Но ты сейчас старше и умнее и можешь думать о плавании совершенно по-другому. Поэтому давай сделаем парочку вещей, которые помогут тебе чувствовать себя лучше. Одна вещь – начни вспоминать о плавании то, что было по-настоящему весело и приятно. Ты можешь вспомнить что-то хорошее о плавании?
Сын:Конечно, когда я плавал с Генри на прошлой неделе.
Тина:Правильно. Хорошо. И ты, кроме того, можешь поговорить со своим мозгом.
Сын:Хм?
Тина:Серьезно. На самом деле это самое лучшее, что ты можешь сделать. Ты можешь сказать: «Мозг, спасибо тебе, что оберегаешь меня от опасности и защищаешь меня, но мне не следует больше бояться плавания. Эти новые занятия будут проходить в новом бассейне с новым тренером, и я теперь другой. Я умею плавать. Поэтому, мозг, я хочу прогнать это чувство, как будто у меня сводит живот, с помощью медленного глубокого вдоха и выдоха – вот такого. И я собираюсь думать о приятных вещах, связанных с плаванием». Тебе кажется странным говорить вот так со своим мозгом?
Сын:Ну, вообще, да.
Тина:Я знаю, что это немного смешно и выглядит странным. Но ты видишь, как это может быть полезно? Мог бы ты что-нибудь сказать своему мозгу, чтобы твое тело успокоилось и ты смог чувствовать себя в безопасности и хорошо относиться к занятиям по плаванию?
Сын:Те плохие занятия по плаванию были в прошлом. Теперь это будут новые занятия, и мне уже нравится плавать.
Тина:Точно. Но как ты относишься к плаванию вообще?
Сын:Отлично.
Тина:Прекрасно. А теперь давай выполним еще одну вещь. Что ты можешь предпринять или сказать своему мозгу, если снова начнешь нервничать, когда мы придем на занятия по плаванию? Какое-нибудь кодовое слово, чтобы напомнить себе, что это чувство пришло из прошлого.
Сын:Я не знаю. «Убить страх»?
Читать бесплатно другие книги:
