Королевство викингов Нарни Анела

Глава 6

Потомок Одина

Сначала не было ничего: ни земли, ни песка, ни холодных волн. Была лишь одна черная бездна Гиннунгагап. К северу от нее лежало царство туманов Нифльхейм, а к югу – царство огня Муспельхейм. Тихо, светло и жарко было в Муспельхейме, так жарко, что никто, кроме детей этой страны – огненных великанов – не мог там жить. В Нифльхейме же, напротив, господствовали вечный холод и мрак.

Но вот в царстве туманов забил родник Гергельмир. Двенадцать мощных потоков взяли из него свое начало и стремительно потекли к югу, низвергаясь в бездну Гиннунгагап. Жестокий мороз царства туманов превращал воду этих потоков в лед, но источник Гергельмир бил, не переставая, ледяные глыбы росли и все ближе и ближе подвигались к Муспельхейму. Наконец, лед подошел так близко к царству огня, что стал таять. Искры, вылетающие из Муспельхейма, смешались с растаявшим льдом и вдохнули в него жизнь. И тогда над бескрайними ледяными просторами из бездны Гиннунгагап вдруг поднялась исполинская фигура. Это был великан Имир, первое живое существо в мире.

В тот же день под левой рукой Имира появились мальчик и девочка, а от его ног родился шестиголовый великан Трудгельмир. Так было положено начало роду великанов, жестоких и коварных, как лед и пламя, их создавшие.

В одно время с великанами из таявшего льда возникла гигантская корова Аудумбла. Четыре молочные реки потекли из сосков ее вымени, давая пищу Имиру и его детям. Зеленых пастбищ еще не было, и Аудумбла паслась на льду, облизывая соленые ледяные глыбы. К концу первого дня на вершине одной из этих глыб появились волосы, на другой день – целая голова, к исходу же третьего дня из глыбы вышел могучий гигант Бури. Его сын Бер взял себе в жены великаншу Беслу, и она родила ему трех сыновей-богов: Одина, Вили и Ве.

Братьям богам не нравился мир, в котором они жили, не пожелали они сносить и господство жестокого Имира. Они восстали против первого из великанов и после долгой и жестокой борьбы убили его.

Имир был так огромен, что в крови, хлынувшей из его ран, потонули все остальные великаны, утонула и Аудумбла. Лишь одному из внуков Имира – Бергельмиру – удалось построить лодку, на которой он и спасся вместе со своей женой.

Теперь уже никто не мешал богам устраивать мир по своему желанию. Они сделали из тела Имира землю, в виде плоского круга, и поместили ее посреди огромного моря, которое образовалось из его крови. Боги назвали землю «Митгард», что означает «средняя страна».

Затем братья взяли череп Имира и сделали из него небесный свод, из его костей они сделали горы, из волос – деревья, из зубов – камни, а из мозга – облака. Каждый из четырех углов небесного свода боги свернули в форме рога и в каждый рог посадили по ветру: в северный – Нордри, в южный – Судри, в западный – Вестри и в восточный – Аустри. Из искр, вылетавших из Муспельхейма, боги сделали звезды и украсили ими небесный свод. Часть звезд они укрепили неподвижно, другие же, для того чтобы узнавать время, разместили так, чтобы они двигались по кругу, обходя его за один год.

Сотворив мир, Один и его братья задумали его населить. Однажды на берегу моря они нашли два дерева: ясень и ольху. Боги срубили их и сделали из ясеня мужчину, а из ольхи – женщину. Затем один из богов вдохнул в них жизнь, другой дал им разум, а третий – кровь и румяные щеки. Так появились первые люди, и звали их: мужчину – Аск, а женщину – Эмбла.

Не забыли боги и великанов. За морем, к востоку от Митгарда, они создали страну Йотунхейм и отдали ее во владение Бергельмиру и его потомкам. Со временем богов стало больше: у старшего из братьев, Одина, родилось много детей, они построили для себя страну высоко над землей и назвали ее Асгардом, а себя Асами.

Невесело жилось первым людям. Во всем мире царила вечная ночь, и лишь тусклый, мерцающий свет звезд немного рассеивал темноту. Солнца и луны еще не было, а без них на полях не зеленели посевы, а в садах не цвели деревья. Тогда, чтобы осветить землю, Один и его братья добыли в Муспельхейме огонь и сделали из него луну и солнце, самое лучшее и самое красивое из всего, что им когда-нибудь удавалось создать.

С того дня, когда на небе впервые зажглось солнце, жизнь на земле стала веселее и радостнее. Все люди мирно трудились на своих полях, все были довольны, никто не хотел стать знатнее и богаче другого. В те времена боги часто покидали Асгард и странствовали по свету. Они научили людей копать землю и добывать из нее руду, а также сделали для них первую наковальню, первый молот и первые клещи, с помощью которых были потом изготовлены все остальные орудия и инструменты. Тогда не было ни войн, ни грабежей, ни воровства, ни клятвопреступлений. В горах добывалось много золота, но его не копили, а делали из него посуду и домашнюю утварь – вот почему этот век и называется «золотым».

Как-то раз, роясь в земле в поисках железной руды, Один, Вили Ве нашли в ней червей, которые завелись в мясе Имира. Глядя на эти неуклюжие существа, боги невольно задумались.

– Что нам с ними делать, братья? – произнес, наконец, Ве. – Мы уже населили весь мир, и эти черви никому не нужны. Может быть, их надо просто уничтожить?

– Ты ошибаешься, – возразил Один. – Мы населили только поверхность земли, но забыли про ее недра. Давайте лучше сделаем из них маленьких человечков-гномов или черных эльфов и дадим им во владение подземное царство, которое будет называться Свартальфахейм, то есть Страна черных эльфов.

– А если им надоест там жить и они захотят подняться наверх, к солнцу? – спросил Вили.

– Не бойся, брат, – ответил Один. – Я сделаю так, чтобы солнечные лучи превращали их в камень. Тогда им придется всегда жить только под землей.

– Я согласен с тобой, – сказал Ве. – Но мы забыли не только про недра – мы забыли про воздух. Давайте превратим одних из этих червей в черных эльфов, или гномов, как сказал Один, а других – в светлых эльфов и поселим их в воздухе между землей и Асгардом, в Льесальфахейме, или в Стране Светлых эльфов.

Остальные боги согласились с ним. Так появились в мире эльфы и гномы и две новые страны: Свартальфахейм и Льесальфахейм.

Черные эльфы, которых обычно называют гномами, вскоре стали искуснейшими мастерами. Никто лучше их не умел обрабатывать драгоценные камни и металлы, и, как вы еще узнаете впоследствии, сами боги нередко обращались к ним за помощью.

В то время, как их собратья работали в недрах земли, светлые эльфы трудились на ее поверхности. Они научились выращивать самые красивые и ароматные цветы и с тех пор каждый год покрывают ими землю, чтобы она была еще лучше и еще прекраснее.

Но высоко-высоко над облаками, так высоко, что ни один даже самый зоркий человек не может ее увидеть, лежит прекрасная страна богов Асгард. Оттуда боги следят за всем, что происходит с людьми. Тонкий, но прочный мост Бифрест – люди называют его радугой – соединяет Асгард с землей. На самом высоком месте Асгарда, стоит трон владыки мира и старейшего из богов Одина. Один – отец Асов и мудрейший из них. Когда-то, еще в молодости, он пришел к великану Мимиру и попросил у него разрешения напиться воды из его источника.

– Ничего не дается даром, а особенно ум, – отвечал великан. – Скажи, что я получу от тебя взамен?

– Все, что хочешь, – сказал Один. – Мне ничего не жаль, потому что мудрость дороже всего.

– Тогда отдай мне свой правый глаз, – потребовал Мимир. Один призадумался, но потом ответил:

– Хорошо, Мимир, я согласен. Умный и одним глазом видит больше, чем глупый двумя.

С тех пор у Одина остался один левый глаз, но зато он испил воды из источника мудрости и для него нет больше тайн ни в настоящем, ни в будущем.

На плечах у владыки мира сидят два ворона: Гугин и Мумин, а у его ног лежат волки Гери и Фреки. Гугин и Мумин каждый день облетают землю, а Гери и Фреки каждую ночь обегают ее и рассказывают хозяину обо всем, что они видели и слышали.

На голове Одина – крылатый золотой шлем, а в правой руке он держит копье Гунгнир, которое никогда не пролетает мимо цели и поражает насмерть всякого, в кого попадает. Конь отца богов, восьминогий серый жеребец Слейпнир, может скакать не только по земле, но и по воздуху. Владыка мира часто объезжает на нем землю или, невидимый для людей, принимает участие в их сражениях, помогая достойнейшим одержать победу.

Один любит ходить пешком. Под видом бедного странника, в старой широкополой шляпе и в таком же старом синем плаще, он бродит по всему свету, и плохо бывает тому, кто, забыв законы гостеприимства, оттолкнет его от своего порога.

Дворец Одина, Валгалла, самый большей и красивый в Асгарде. В нем пятьсот сорок просторных залов, в которых живут храбрые воины, павшие в битве с врагом.

Старший сын Одина, бог грома Тор, также живет во дворце. Могучий рыжебородый богатырь. Он не так мудр, как его отец, но зато во всем мире нет никого равного ему по силе, как нет на земле человека, который бы смог перечислить все его подвиги. Тор – сын богини земли Йорд. Он покровительствует крестьянам-хлебопашцам и зорко охраняет их дома и поля от нападений злобных великанов Гримтурсенов. Недаром люди говорят, что, если бы не было Тора, великаны уничтожили бы весь мир. Бог грома велик и тяжел, и его не может выдержать ни одна лошадь, а поэтому он ходит пешком, или ездит по небу в своей окованной железом колеснице, запряженной двумя козлами: Тангиостом и Тангризниром. Они быстрее ветра, быстрее даже восьминогого жеребца Одина мчат своего хозяина через моря, леса и горы. У Тора, есть волшебный пояс, который в два раза увеличивает его силу, на руках у него толстые железные рукавицы, а вместо копья, меча или лука он носит тяжелый железный молот Мйольнир, разбивающий вдребезги самые толстые и крепкие скалы.

Тор редко бывает в Асгарде: он дни и ночи сражается на востоке с великанами. Но, когда Асам угрожает опасность, им стоит только вслух произнести его имя, и бог грома сейчас же является на помощь.

Есть у Одина и еще дети – один из которых – Локи, бог обмана и коварства и вместе с тем бог огня…

Рагнар свято верил в своих богов и считал, что давнее пророчество, произнесенное множество веков назад Валой, может сбыться. И что его бог – Один – может погибнуть. Поэтому он еще и мстил христианам, думая, что Вала могла иметь ввиду, что новая вера людей изменит ход времени. Не правильная и не истинная вера жалких недолюдей и их королей!

А ведь пророчество Валы было предсказано богам тогда, когда все, казалось, было хорошо и спокойно во всех мирах. Враги были повержены, и никто не воевал.

В то время уже не первый год был прикован к скале бог огня, уже скорбь по светлому Бальдру начала стихать в сердцах Асов, уже великанша Ярнсакса родила Тору второго сына, по имени Моди, почти не уступавшего в силе своему брату Магни, уже побежденные богом грома великаны забыли дорогу в в Асгард, уже люди заселили все самые дальние уголки Митгарда, когда на земле появилась пророчица Вала, глаза которой так же ясно видят будущее, как обычный человек видит то, что происходит вокруг него.

Слава Валы разнеслась по свету и достигла даже Асгарда, и великий Один призвал ее к себе, чтобы она поведала ему и его детям об их дальнейшей судьбе.

– Многое знаю я, вижу я, вещая, грозно грядущий жребий богов, – так начала Вала свой рассказ. – Я вижу, как Асы много столетий подряд по-прежнему правят миром, вижу, как растут с годами их богатства и слава, вижу, как поклоняются им люди и как боятся их великаны, но я вижу также, как собираются над ними черные тучи и как с каждым днем приближаются сумерки богов. Вот одна за другой следуют три зимы с небывалыми морозами и ветрами. Солнца почти не видно: оно покрыто туманом. Но люди этого не замечают: они сражаются из-за золота, которое ослепило им глаза. Я вижу, как к концу третьей из этих зим падают оковы с бога огня, и он встает, полный злобы и мести. Из подземных недр вырывается могучий Фенрис, а из морских глубин подымается змея Митгард, уже залечившая рану, которую нанес ей сильнейший из Асов. Я вижу, как Локи собирает всех великанов из Нифльхейма и Йотунхейма, и как они плывут к Митгарду на корабле. Среди них и могучий повелитель Муспельхейма, великан Сурт, с огненным мечом в руках. Велик корабль, на котором они плывут, – он сделан из ногтей всех умерших, – и несметное войско везет по волнам мирового моря. Вот уже затрубил в свой золотой рог Хеймдалль, вот уже распахнулись все пятьсот сорок ворот Валгаллы, и из каждых ворот вышло по восемьсот воинов.

Впереди них на своем Слейпнире, с копьем Гунгниром в руках, в крылатом золотом шлеме скачет Один. Остальные Асы тоже вооружаются и спускаются с радужного моста навстречу врагам.

Я вижу, – продолжала Вала, – как они встречаются с великанами в долине Вигрид. А теперь… – о горе вам всем! – я вижу, как Фенрис разрывает отца богов и как славный бог грома убивает насланную на асов змею, но и сам, пораженный ее ядом, успевает отступить от трупа чудовища всего на девять шагов и падает мертвым. Я вижу, как Локи сражается с Хеймдаллем и как они убивают друг друга. Я вижу, как пес Гарм, которого Хель вскормила мясом мертвецов, бросается на Тира и гибнет вместе с ним. Уже пал прекрасный Фрейр, пораженный огненным мечем Сурта, уже повелитель Муспельхейма убивает Фригг и других богинь, сражавшихся рука об руку со своими мужьями. Но вот вперед выступает Видар. На его ногах башмаки с самыми толстыми подошвами в мире. Они сделаны из всех заплат, которые люди испокон веков клали на свою обувь. Молчаливый Ас наступает ногой на нижнюю челюсть Фенриса и, вонзив свой меч ему в небо, убивает чудовище.

Вот Магни и Моди подняли молот своего отца и тоже идут в бой. Вот Ульр без промаха стреляет из своего лука. Я вижу, как Сурт погиб под ударом Мйольнира, я вижу, что великаны побеждены, но огненный меч повелителя Муспельхейма упал на ясень Игдразиль, и могучее дерево вспыхнуло. Его корни, источенные драконом Нидгегом, не в силах больше держать ствол, и он падает. Вместе с ним рушится небесный свод, а земля погружается в мировое море. А вот и волки Скель и Гети проглотили луну и солнце, и больше я ничего не вижу.

Вала умолкла. Угрюмо молчали и асы. Даже неукротимый Тор не произнес ни слова. Прошло несколько минут, но тут пророчица заговорила вновь:

– Радуйтесь, боги! Я вижу: дым рассеялся, а в небе засияло новое солнце, еще ярче и красивее старого. Асгарда, Митгарда, Йотунхейма и Муспельхейма больше нет, нет и страны гномов и страны эльфов – одно мировое море с шумом катит свои волны с севера на юг и с востока на запад.

Но не только море и солнце я вижу – я вижу высоко-высоко в небе, там, где раньше был Асгард, но только еще выше его, молчаливого Видара, храброго Вали, могучих Магни и Моди и меткого Ульра – они остались живы. Вместе с ними Бальдр и Ход, которым удалось вырваться из царства Хель. За поясом у Магни молот его знаменитого отца. Молодые боги разговаривают друг с другом, вспоминая дела и подвиги минувших веков, и строят для себя новую страну, а под ними из мирового моря опять подымается земля. Она покрыта чудесными лесами, садами, пастбищами и нивами. А вот и люди. Они уже не думают о богатстве. Блеск золота их больше не ослепляет. Они не воюют друг с другом и живут безбедно и счастливо.

– Когда же все это будет, Вала? – спросил ее Один, видя, что пророчица опять замолчала.

– Я могу сказать тебе только, что это будет, – отвечала она.

И не смотря на то, что Вала предсказала благополучный конец, Рагнар продолжал убивать неверных его языческим богам, каждый раз принося в жертву тысячи невинных человек.

Глава 7

Ирландия

Ирландия – это Эльдорадо для викингов. Когда впервые Рагнар шагнул на эту землю, он поразился, как можно здесь было просто, без особого труда стать обладателем неплохого богатства, девушек-рабынь и скота.

Даже на берегах Англии не всегда удавалось так легко нажиться как здесь. Первый поход оказался весьма длительным путешествием – отправившись вокруг северного побережья Шотландии далеко вниз, по западному берегу ее, викинги оказались в прекрасной стране, где каждый из царей враждовал со своим соседом. Удобная политическая обстановка для завоеваний ничего не скажешь. Люди здесь жили среди своих стад, с настоящим племенным строем. Что может быть лучше глупого племени? Цари настолько были заняты своими воинами, что о какой-либо согласованной самозащите в таких условиях и речи ни шло. Все это стало золотым веком для варваров.

Ирландцы очень гордились множеством своих религиозных сооружений. И это несмотря на то, что главным богатством страны было скотоводство, в храмах, церквях и монастырях, викинги всегда находили какую-то добычу.

Рагнар считал, что людям давно пора понять, что прятать все ценное барахло в храмах глупо. Ибо именно в них его войско вторгалось в первую очередь. Но недолюдей словно кто-то упрашивал нести все богатство туда. И они упорно сносили все туда даже не пытаясь придумывать хитроумные тайники. Если это дьявол надоумил их и каждый раз перед приходом викингов руководил действиями этих человечков, то спасибо ему. Ведь Лодброку даже не приходилось искать – все украшения, золото и серебро было в святынях.

Свой самый первый набег Рагнар совершил на остров Ламбей, и, конечно, его целью были богатства местной церкви. Но по мере того как темп нападений нарастал, аппетиты варваров росли все больше. Монастыри и соборы, которые сначала так соблазнительно завлекали викингов, уводили их все дальше вглубь страны.

Один из отрядов Рагнара, высадился на побережье Слиго, и вскоре достиг Роскоммона. Путь пролегал не только по суше: варвары основную часть пути продвигались по озерам и рекам. А там, где флотилия не могла везти их, они проходили препятствие, просто поднимая и неся свои лодки с собой, пока вновь не выходили к воде, и дальше могли вновь двигаться по ней. Рагнар считал этот способ самым удобным и довольно быстрым, ведь войско было достаточно велико, а тащить на себе лодки было не так затруднительно. Да и к тому же, конунг не мог долго сидеть на одном месте и не мог позволить, чтобы какие-то препятствия встали на его пути. Он гнал свое войско все быстрее.

И вот, наконец, его ладьи появились сразу и близ западного, и близ восточного берега Ирландии. Они двигались вдоль линии побережья Атлантического океана вниз по диким и неизведанным берегам Коннахта и Мунстера, а затем завернули опять на север и так обнаружили Корк Харбор. Которому было суждено стать одним из звеньев целой цепи зимних лагерей завоевателей. Вероятно, именно в Корке норвежцы провели свою первую зиму на ирландской земле; но в течение нескольких лет он стал всего лишь одним из звеньев в целой цепи зимних лагерей.

Сразу же, как грибы после дождя, там, где раньше были лишь покрытая травой земля и меленькие деревушки, стали возводиться укрепления – это были будущие морские порты. Летописцы писали «обрушился на землю Эйрин могучий прилив чужеземцев, так что на берегу не было места, куда не причалила бы их флотилия». Переигранные жители побережья видели со своих круглых башен, как корабли снуют непрерывным потоком вдоль восточного побережья. Викинги начали осваиваться на новой территории.

Но Рагнар понимал, что местность все равно оставалась необычной и враждебной. Ибо в Англии было по другому – варвары сражались много и кровопролитно, но находились среди людей родственных по укладу жизни и языку. Ирландия же была другой, а сам Рагнар просто физически чувствовал, что попал в иной мир. Нужно было понять, куда они попали и что представляет собой эта чужая страна. И тут, к тому же, не было возможности беспрепятственно захватывать земли, подобно тому, как это было, например, в Камберленде. Самым мудрым решением было держаться моря – верного друга и собрата Рагнара. Именно поэтому поселения стали возводится в первую очередь по берегам. Воду Рагнар знал хорошо и доверял ей больше чем незнакомой, хоть и устойчивой, земле.

Лодброк не мог отказаться от набегов, и поэтому поселения росли не так быстро, как ему бы хотелось. Варварам хотелось добычи. Многосотенное войско Рагнара позволило создать военные экспедиции.

Конунг оставил свои корабли под защитой земляных укреплений в бухте Дандолка, и стал совершать набеги по всему Ольстеру, опустошая сразу огромные районы. Затем пришла очередь Мита и Коннахта. Оставив разоренный и истощенный Ольстер, варвары направились к берегам на юг к Лох-Ри. Викинги возвели со стороны моря базовый лагерь, они снова продолжили свои набеги, но уже передвигались на огромной флотилии лодок.

В Армаге Рагнар не без удовольствия осквернил главную святыню ирландцев. Он с позором изгнал аббата, а вместо него для хохмы назначил самого себя языческим жрецом. Но, не удовлетворившись этим, он официально назначил одну из самых грязных девок из своего лагеря, которую до этого насиловало много викингов, жрицей в соборе в Клонмахнойсе.

Так наступили самые тяжелые времена для церквей по всей стране.

К тому времени, когда Дублин, Уиклоу, Лимерик и Уотерфорд стали постоянными поселениями викингов, в Ирландии все богатые монастыри были уже разрушены.

Ирландские монахи жестоко гонимые террором язычников, искали себе пристанище по всей Европе вплоть до Рима. Но как, ни странно, в скором времени Церкви удалось одержать победу. Вскоре викинги не могли уже передвигаться по стране беспрепятственно, как это было прежде. Ирландцы начали активно отстаивать свои права.

Началось все с того, что они захватили одного из главных военных начальников Рагнара и утопили его в Лох-Оуэле. А тут еще подоспело подкрепление – и откуда оно взялось у ирландцев? И заварилась каша еще гуще. Первые корабли, как оказалось, – часть огромной флотилии из Темзы, – спустились вниз по Ла-Маншу и атаковали порты викингов. Они сумели захватить Дублин и как следует укрепиться в нем, застав войско Рагнара врасплох и имея численное преимущество на своей стороне. Так пришельцы захватили берег. И, в конце концов, неприятель выиграл битву в водах озера Лох-Карлингфорд, неподалеку от бывшего лагеря убитого ими военачальника Рагнара, хотя флотилия викингов и продолжала сопротивляться четыре долгих дня.

Рагнар хорошо уяснил этот урок и то, что самый страшный враг, – это враг, живущий с тобой под одной крышей. Конечно, следовало ожидать, такого поворота событий. Как он мог не просчитать это? Будь он более осмотрительным, ничего бы не произошло. Но, не встречая открытого противостояния со стороны ирландцев, Рагнар почувствовал свою безнаказанность и позволил себе расслабиться. Ирландские гонцы, посетившие после сражения лагерь своих соратников, пришли в ужас. Они увидели, как победители готовили еду в котлах, установленных прямо на мертвых телах викингов.

– Если бы победили они, то сделали бы то же самое с нами, – последовал сухой ответ на замечание впавших в оцепенение от такой страшной картины гонцов.

Рагнар сражался и воевал несколько лет за Ирландию. Но с каждым годом только сложнее становилась ситуация. Его войско все больше уставало, силы истощались от многолетней вражды. Многие из его викингов вступавшие в брак с местным населением, невзирая на все различия, произвели на свет мощный клан. Ситуация осложнилась еще и тем, что появились «ирландцы-чужеземцы» смешанной крови.

Все это время для Рагнара самым лакомым кусочком оставался Дублин. Короли из различных стран могли сменять друг друга на его престоле, но само королевство Дублина, несмотря ни на какие войны, ни разу не было поколеблено.

Дублин единственный из портовых городов, которому на многие мили вокруг принадлежало водное пространство и еще пара близлежащих островов. Рагнар мечтал о том, чтобы завладеть этим местом. Позже планам Лодброка было суждено сбыться, но сейчас он решил отступить от Ирландии и отправится исследовать новые земли.

Так он обнаружил, что за покоренной Францией располагается Испания, где живет чудной народ со смуглой кожей, не знающий недостатка в золоте и серебре.

Рагнар отправил в сторону Испании разведывательный отряд, который проложил свой путь через Гибралтарский пролив и возвратился с рассказами столь же соблазнительной силы, как и их добыча. Рагнар был счастлив – почти проиграв Ирландии, эта страна, сама того не подозревая, стала стартовой точкой трехлетнего похода Лодброка по Средиземному морю. Но он еще вернется туда.

И вот, разграбив множество королевств, убив тысячи людей, наконец, Рагнар со своими нагруженными кораблями вернулся в ирландскую бухту.

Он опять поступил хитро. И для того чтобы дать своему войску отдохнуть, заключил мирный договор с ирландцами и теми войсками кто их поддерживал. Как выяснилось потом, это были норвежцы. И, конечно, когда никто не ожидал этого – его отдохнувшее войско нанесло удар. Рассредоточившись по Ирландии, они устроили настоящую бойню внутри страны, появляясь каждый раз с разных сторон. И, в конце концов, Ирландия покорилась варвару.

Через некоторое время викинги уже хорошо прижились на берегах Ирландии. И даже начали развивать торговлю. Хотя для них торговля была столь же естественным делом, как и война. Они поставили дело и в этом королевстве очень хорошо начали направлять свои торговые суда в Англию и Скандинавию, которые уже не хотели войны, а хотели торговых отношений. Шерсть и шкуры отправились за море, в обмен на предметы роскоши и вино с континента. Но все же большую часть вывозимого груза составляли люди.

В Ирландии рабство не было в новинку (три коровы за девочку-рабыню – таков был курс обмена), но викинги поставили дело на поток. Как правило, они убивали королей страны, а королеву и жен благородных людей увозили за море и продавали в рабство. В то время прекрасные ирландские девушки были среди прочих товаров на рынках Швеции, Исландии, и даже на Руси. Мужчины тоже имели свою товарную ценность и выставлялись на продажу.

Рагнар гордился тем, что даже в далекой Гренландии у Лейва Счастливого, первооткрывателя Америки, были его Рагнара, ирландские рабы, которые тащили его плуг. Правда, в конце концов, эти рабы и убили Лейва, но это уже было потом, да и причем тут Лодброк? Надо было лучше следить за рабами!

Но Ирландия оказалась не такой невинной и спокойной, даже будучи побежденной. Так, например, Рагнару запомнился один случай, который был, пожалуй, самым ярким.

В Ирландии встречались странные люди. Странно противостоявшие его власти. Однажды утром Рагнар из окна своей спальни в замке заметил, что внизу на площади что-то происходит. Люди размахивали руками и кричали. Конунг вышел на балкон и с изумлением уставился на представшую его глазам картину. Внизу в самом центре небольшой площади стояла совсем юная девушка, которая, наверное, видела в своей жизни самое большое – как лето сменяется осенью, а зима – весной, раз четырнадцать. Но она грозно держала в левой руке тяжелый обнаженный меч, более подходящий варвару, чем столь нежной деве. С опущенного вниз лезвия, рядом с ее босыми ногами на землю падали алые капли крови. Рагнар, окинув ее быстрым взглядом, – благо балкон находился невысоко, – увидел красивые бездонные глаза цвета неба, и растрепанные светлые волосы… Но это впечатление портила отрубленная голова, которую девушка, держа за волосы, высоко подняла другой рукой.

При жизни бывший владелец этой головы наверняка слыл не самым симпатичным на свете человеком: изо рта его торчали жуткие гнилые зубы, а лицо было одутловатым с некрасивым шрамом от уха и до подбородка. Другие черты лица тоже не отличались особой миловидностью. Из перерубленной шеи тонкой струйкой стекала кровь. Обезглавленное же тело с неестественно вывернутыми руками лежало рядом.

– Похоже, мертвец сопротивлялся своей участи, и тебе пришлось повозится, – достаточно громко крикнул девушке Рагнар.

– Это мой отец, – посмотрев вверх на конунга, мелодичным голосом неожиданно пояснила девушка.

Она довольно встряхнула отрубленной головой, будто какая-то базарная торговка, стремящаяся показать товар в выгодном свете. Волосы на отрубленной голове, колыхнулись, – казалось, они не ведали еще о смерти своего хозяина, и жили независимой жизнью. Слегка вьющиеся и упругие, они как будто извивались вокруг руки девушки и словно пытались впиться в ее изящные пальчики…

– Это мой отец, – повторила она. – Он меня любил… И в одну ночь слишком любил. И сегодня я убила его, – и по собственной воле взойду на костер, и войду в легенды…

Короткое платье девы было разорвано в клочья, и взору толпы на площади и Рагнару открывалось много интересного, но Рагнар отчего-то упорно смотрел на лицо.

– Он сдох, как и подобает сыну блудницы, – в луже крове и отдельно от своего тела, – на распев произнесла дева. – И сейчас провалится в бездну Хаоса!

И продолжила нежным голоском: – Мы с ним умрем вместе!

Рагнар смотрел на эту маленькую воительницу и думал: а ведь она знает, что ее сегодня казнят как убийцу. И все равно пришла сюда показать, что она против его власти и отомстить своему отцу за все страдания. И сегодня ее сожгут на костре. Что это – глупость или проявление воли? Но даже Рагнар не мог ответить на этот вопрос…

Другие люди, не желавшие жить под гнетом викингов, прятались в глухих лесах и собирались в разбойничьи группы. А затем совершали набеги на жилища варваров, уводя их пышных шелкововолосых женщин вглубь лесов. Рагнару рассказывали про красивую девушку, которую как раз украли такие разбойники. Эту историю еще долго передавали из уст в уста. Говорят, сама девушка смогла ее рассказать – единственная из всех, кому удалось убежать от разбойников. Она жила в Эйя-фьорде а звали ее Оулев. Она была очень красива и хороша собой.

В самом начале лета ее семья собралась переезжать на новое место, где они собирались жить. Ехать решили кратчайшей дорогой, через Лавовое поле, которое называется Оудаудахраун. Оно считалось самым опасным и пустынным местом во всей Исландии.

Вот семья миновала последний хутор в северной части страны и выехали на Лавовое поле. К вечеру они достигли середины поля и собрались сделать привал. Когда они разбили палатки, к ним подошли девять вооруженных незнакомцев. Не говоря ни слова, они напали на семью, те были безоружны, и потому сопротивление их было недолгим. Разбойники убили всех, кроме Оулев. Ее они увели к себе, их дом находился неподалеку.

Оулев сразу поняла, что попала к утилегуманнам, живущим разбоем и грабежом, и что помощи ей ждать неоткуда. Однако разбойники не тронули ее, они сказали, что с наступлением зимы засядут дома и тогда бросят жребий, кому она достанется в жены.

– А до тех пор ты должна готовить пищу на всех и всем одинаково прислуживать, – сказали они.

Прошло лето, до осеннего сбора овец осталось всего две недели. Разбойники собрались в горы и предупредили Оулев, что на несколько дней она останется одна. Но неожиданно один из них занемог – он был самый молодой и больше всех нравился Оулев. Разбойники решили, что он их догонит, как только ему полегчает, и ушли.

– Я понимаю, что ты не можешь быть счастлива в этом логове, – сказал парень, когда остался с Оулев наедине. – Ведь и я тоже их пленник. Мой отец живет в Мьоувадале по ту сторону Лавового поля. Я бы давно помог тебе бежать, да только это нелегко. За два года, что я здесь живу, у меня не было случая вырваться на волю. Разбойники заставляют меня грабить и убивать вместе с ними, и мне приходится повиноваться. Нынче я сказался больным, чтобы поговорить с тобой наедине и решить, как нам быть. Попытайся бежать, покуда их нет дома. Вот что тебе следует сделать. Завтра утром я пойду к ним, как мы договорились, а ты выждешь еще два дня. Здесь неподалеку будет пастись гнедой конь. Взнуздай его и надень на него седло, которое висит в доме. Это мой конь, быстрее его не сыщешь во всей Исландии. Других коней у разбойников нет. Садись на Гнедого и скачи, а дорогу он знает сам. Но помни, не бей коня, покуда твоей жизни не угрожает опасность, и не уезжай отсюда раньше положенного срока. Если доберешься до Мьоувадаля, научи жителей, как поймать разбойников. Это дело трудное – они всегда начеку. Нынешней осенью об этом и думать нечего, разве что через год. Когда они уходят за овцами, они всегда ночуют в одной укромной ложбине. Вот там-то и нужно на них напасть. И если мои советы пойдут тебе на пользу, попроси, чтобы разбойнику, который будет лежать с краю, сохранили жизнь. Исполни точно все, что я сказал, и удача не изменит тебе.

Оулев поблагодарила парня и обещала следовать его советам. Осталась она одна, и ею овладело сильное нетерпение. Первый день тянулся, как год. На второй день она не выдержала и пошла за Гнедым. Он пасся поблизости.

«Что за беда, если я уеду днем раньше?» – подумала Оулев, оседлала коня и поскакала прочь. Скоро она услыхала крики, какими подгоняют овец, и узнала голос одного из разбойников. Он увидел ее на Гнедом и сразу кликнул товарищей. Они бросились ей наперерез. Расстояние между ними и Оулев быстро сокращалось. Поняла она, что они вот-вот схватят ее, и хлестнула коня. Он рванулся вперед с такой силой, что она едва удержалась в седле. Теперь Гнедой летел, как птица, и вскоре разбойники остались далеко позади.

Оулев благополучно добралась до Мьоувадаля. Отец того парня был еще жив, и она поведала ему, в какую беду попал его сын и что он советовал сделать, чтобы захватить разбойников.

Ровно через год жители Мьоувадаля собрались в условленное время напасть в ложбине на разбойников. Оулев показывала им дорогу. Жители убили всех разбойников, кроме того, который лежал с краю, а это и был тот самый парень, что помог ей бежать из плена. Он вернулся к отцу в Мьоувадаль. Но его должны были казнить за то, что он долгое время принимал участие в страшных злодеяниях, если только король его не помилует. И вот он отправился в Данию. Парень был красивый и добрый, поэтому все, в том числе и Оулев, оплакивали его судьбу. Перед отъездом парень попросил Оулев пять лет не выходить замуж, даже если от него не будет вестей. Оулев ничего ему не ответила, и на этом они расстались.

Оулев жила у своих родственников в Эйяфьорде. Она была самой красивой невестой в округе, и многие парни сватались к ней, но она всем отказывала – говорила, что дала слово не выходить замуж. Нрав у нее был угрюмый, и многие думали, что она стала такой после того, как побывала у разбойников. В конце концов, к ней перестали свататься.

Так минуло пять лет, и за это время не случилось ничего нового. А на шестое лето в Эйя фьорд пришел корабль. На нем прибыл красивый мужественного вида человек, говорил он по-исландски. Король прислал его на должность высшего чиновника в Вадлатинг, потому что прежний умер. Новый чиновник быстро прославился добротой, и люди полюбили его. Вскоре он решил обзавестись собственным двором, а также экономкой или, еще лучше, женой. Все советовали ему посвататься к Оулев, потому что красивей невесты не было во всей округе, но предупредили его, что она не желает выходить замуж и отказывает всем женихам. Чиновник все же решил посвататься. Он поехал к Оулев, сделал ей предложение и получил отказ. Но он продолжал настаивать, за него просили люди, и Оулев в конце концов уступила. Тогда собрали свадебный пир и пригласили много важных гостей. На свадьбе чиновник встал и обратился к гостям:

– Хочу вам признаться, – сказал он, – что я и есть тот самый парень, который был в плену у утилегуманнов с Лавового поля. Меня приговорили к смерти, но я обратился к королю с просьбой о помиловании. Узнав мою историю, король счел меня невиновным. Он не только помиловал меня, но и дал мне средства, чтобы я мог учиться. За эти пять лет я изучил все законы и меня назначили сюда на должность чиновника. Женщина, что сидит рядом со мной, когда-то спасла мне жизнь, и я счастлив, что могу теперь отблагодарить ее за верность и терпение.

Гости дивились, слушая эти слова – ведь они думали, что его давным-давно нет в живых, а Оулев не помнила себя от радости.

История со счастливым концом, – думал Рагнар. Таких в этой местности было не много… Он продавал женщин Ирландии, разбойники старались заполучить женщин викингов. Но таких разбойников все равно было мало, ведь почти никто не решался открыто противостоять конунгу. И в конце концов викингам это даже не особенно мешало. Ирландия была побеждена и стала жить по законам великого Рагнара.

Глава 8

Потусторонние силы

Рагнар хоть и был язычником, все равно в потусторонние силы – такие как привидения или ожившие покойники – не очень верил. Только однажды в одной из битв решил он все-таки призвать на помощь потусторонние силы. Сам Рагнар из-за природной брезгливости никогда бы не стал ходить по кладбищам. Это, может быть, и было странно для человека, который убивал людей тысячами… Но, да, Рагнар был брезглив.

Тот, кто собирался поднять из могилы призрака, сначала должен был выучить все заговоры, которыми заклинают мертвых, и уметь заставлять покойников говорить. Затем вызывающий шел на кладбище, подходил к каждой могиле и спрашивал, кто в ней лежит. Покойники отвечали на все вопросы, но обыкновенно вызывающие останавливали свой выбор на самых слабых.

Вызывающие обычно одевались в белую простыню или сорочку, и когда находили мертвеца себе по нраву, поднимали его из могилы заклятиями, а потом вызывающий облизывал с носа и рта покойника слизь и глотал слюну, начинал бороться с покойником, и если тот уступал, делал его своим слугой для всяких рискованных поручений или даже убийств, потому что тогда привидение становилось полноценным другом. У пробужденного сила увеличивалась вдвое по сравнению с той, которой он обладал при жизни. Поэтому, вызывающие часто выбирали себе в слуги тех, кто при жизни был не особенно сильным.

Покойников поднимали из могилы для различных целей, например, чтобы убить врага, или испортить его имущество или же заставляли работать. Был и еще один способ: попросить умирающего послужить тебе после смерти, но тогда призрак беспокоил просившего три ночи подряд; зато, если человек с честью выносил такое испытание, призрак покорялся ему. Иногда те, кто покидал свой дом, оставляли призраков в жилище – на погибель и недолю тем, кто собирался там поселиться. Порой призраки сами оставались там после смерти возлюбленных, как в случае с призраками сислуманна Йоуна Ислейвссона с Горы, которые, по слухам, подстроили так, что на Фетльсланд, когда их выгнали оттуда, ринулся поток с ледника. А о том, как прилежно призраки трудятся на хуторах, сложено немало песен. Хотя к такого рода историям обычно добавляют, что на подобных хуторах достатка не было…

«Выходцами с того света» называли тех, кто сам выходит из могилы после смерти из-за желания кому-либо отомстить, любви к изменившей им супруге или невесте, или любви к деньгам; говорят, что тех, к кому их душа больше всего лежала при жизни, они преследуют вплоть до девятого колена, всячески досаждают им, пытаются лишить их жизни, вредят их хозяйству, мучат посторонних людей, пришедших в их жилища; есть даже рассказы о фюльгьях, которые являлись людям в дурных снах, заставляли скотину валиться с ног и болеть. Но если с обладателями таких призраков-спутников ссорились, и упрекали их, то призраки, по слухам, переставали беспокоить упрекающих. Некоторые из тех, за кем следовали эти привидения, должны были каждый день давать им еду, чтобы избавить себя от их происков.

После того как все это рассказали Рагнару, он долго смеялся и отказался от этой идеи. Очень уж бредовой она ему показалась. Но была все-таки одна история, в которую он верил.

Много лет тому назад близ гор произошло кораблекрушение. На том судне было всего 14 человек. Трое забрались на киль и стали звать на помощь, ведь на взморье стояло много народу (крушение случилось у самой пристани). Но прибой был таким сильным, что подплыть к утопающим было невозможно. А когда все моряки погибли, корабль сам собой развернулся и поплыл к причалу, как будто его кто-то вел. Так он и стоял на взморье, и никто его не трогал до следующей зимы: тогда его отволокли по льду до Каменной пещеры. Но больше в море на нем ходить не смели: люди его боялись. Когда его поставили на лед у пещеры, пастухи с Камней (так называется ближайший к пещере хутор) стерегли под горой овец. Они видели, что, пока корабль перетаскивали, за ним следом шел погибший экипаж, и все моряки были мрачны и угрюмы. Потом корабль так и стоял в низине по другую сторону пещеры. Через некоторое время там проезжал крестьянин по имени Торкель, с хутора Рейднесстадир.

Дело было зимним вечером, а Торкель ехал мимо пещеры, поскольку дорога проходила именно там. С запада в пещеру стекает маленький ручеек. Когда Торкель переехал через ручей, ему повстречался незнакомец и сказал:

– Иди к нам, приятель, помоги вытащить судно на берег!

Торкель ничего не заподозрил, так как с дороги корабль не был виден, – и согласился.

Больше незнакомец ничего не добавил, просто повернулся и поманил Торкеля за собой. Торкель поехал за ним и по пути все удивлялся, что его конь все время храпит и не желает идти за тем человеком. И вот они дошли до низины, где стоял корабль, и Торкель видит: вокруг корабля стоят 13 человек самого разбойничьего вида. И только тут Торкель вспомнил кораблекрушение под Эйафьетль той осенью, и, как ему показалось, узнал утонувших моряков. Тогда его охватил ужас, и он стеганул коня плеткой. Конь рванулся из низины, что есть духу, а Торкель услышал, как призраки тем временем поют песню о живом человеке, попавшем к мертвецам.

Он скакал что есть мочи, и к вечеру прибыл в Камни. После этого Торкель никогда не ездил по той дороге в одиночку и всегда брал кого-нибудь в провожатые, и не только ночью, но даже днем. Корабль изрубили на дрова, а до того в нем часто слышался грохот и скрип, особенно по вечерам.

Глава 9

Дети Рагнара

У Рагнара было 11 законных сыновей. И, наверное, было много и внебрачных детей. Но в их судьбе конунг не участвовал. Наложницы часто были беременны от Лодброка, но они почти сразу становились неинтересны викингу. Он не считал беременность чем-то волшебным или божественным. Наоборот – это портило прекрасную внешность его женщин.

И для того, чтобы рожать законных наследников, у него была обожаемая им супруга. Высокая, статная и красивая. Она была создана для того чтобы продолжать род Лодброка. Конунг боготворил свою жену и, возвращаясь из долгих походов, проводил с ней все свободное от государственных дел время. Но любовь к жене не мешала Рагнару иметь наложниц, а в долгих странствиях сбрасывать свое напряжение с захваченными женщинами.

Конунг выбирал для себя только красивых и молодых девушек, способных выдержать ни одну ночь без сна. Именно поэтому когда становилось понятно, что наложница забеременела, а лицо и фигура ее потеряли былую привлекательность конунг либо давал вольную, либо отправлял ее как можно дальше и спокойно забывал про девицу. Редко когда позволялось беременной наложнице остаться при дворе и родить ребенка. А если такое даже и происходило, ребенок чаще всего умерщвлялся или отдавался на воспитание к крестьянам. Но это было большой редкостью, и происходило такое, только если наложница каким-то образом это заслуживала. Например, была хороша в постели или могла развлечь конунга.

Рагнар влюблялся быстро и страстно. Но также быстро и остывал к женщинам. Все-таки плотские утехи оставались только плотскими утехами. Женщины всегда оставались для него ниже, чем билось его сердце, кроме жены, разумеется.

Сыновей он обожал, и благодарил за них свою супругу каждый день. Насколько удавалось, он занимался с детьми военным делом, нанял им самых лучших учителей и всячески способствовал их развитию. Когда первому сыну исполнилось 12 лет, он впервые взял его с собой в поход. Мальчик к тому времени овладел оружием настолько, что ни в чем не уступал воинам-викингам. Требовалась практика. Вот Рагнар и взял сына с собой. Да и по закону в 12 лет мальчик уже считался взрослым.

В этом же походе впервые сын познал тело женщины. За то, как мальчик смело сражался наравне с остальными викингами, конунг подарил ему одну из своих пленниц. В захваченном селении было много золота и красивых женщин. Но самая прекрасная юная девушка с копной белокурых волос и нежной кожей досталась его сыну.

Перед тем как мальчик должен был стать мужчиной, Рагнар предупредил его о том, что эта дева будет первой, но далеко не последней в списке его любовных побед, поэтому не стоит проявлять к ней чрезмерно много внимания. Она здесь для того чтобы он стал мужчиной и узнал о том, как приятно расслабляться в объятиях женщин. Мальчик внимательно выслушал отца, но после ночи, проведенной с юной красоткой, он не мог унять трепет сердца при виде ее. Она казалась ему самой желанной и самой великолепной. Это было то, о чем предупреждал его отец – сын Рагнара влюбился. Но отцу сын ничего не сказал. Викинг должен быть сильным, и если Рагнар велел забыть о девушке, он так и поступит.

По прибытии на берег мальчик узнал, что его первая любовь стала наложницей отца… Мальчик стал часто ходить к ней тайком ото всех.

Рагнар, конечно, все равно узнал об этом. Ведь он пристально следил за сыном, ему не нужна была невестка рабыня. И его сыну тоже не нужна была такая жена! Поэтому он велел и велел слугам избавиться от юной пассии. Девушку отвезли на пристань и продали торговцу рабами, а сын Рагнара так больше никогда и не увидел свою возлюбленную.

Проплакав всю ночь, сын конунга затаил обиду на отца. Но кто бы мог предвидеть, что ситуация повторится вновь несколько лет спустя. Будучи уже взрослым юношей и полноправным участником любых боевых действий, сын Рагнара в одном из городов украл для себя наложницу диковинной внешности: чуть раскосые глаза, смуглая кожа и длинные черные волосы, обрамляющие нежное личико. Отправив девушку на корабль, юноша продолжил опустошать и разорять город. Но каково же было его удивление, когда вернувшись, он обнаружил в спальне отца свою наложницу. На смятых простынях полностью обнаженная и красивая она лежала разгоряченная после того, как ее любил конунг. А сам Лодброк стоял рядом с постелью уже полностью одетый.

Былая обида всколыхнулась вновь. Словно буря она подхватила сына викинга и закружила его в зловещем танце. Вмиг он выхватил свой острый меч и, вскочив на кровать, изрубил на куски девушку и ринулся на отца. Рагнар не ожидал подобной реакции и еле успел увернуться от лезвия спешащего покарать его сына. Конунг выхватил свой меч и ловко отразил тут же последовавший второй удар.

– Прекрати! Что ты делаешь?! – крикнул Рагнар.

– Ты опять забрал мою женщину! – закричал в ответ юноша. И снова нанес удар.

Рагнар почувствовал, как из его плеча быстрой струйкой потекла кровь. Но его сына это не остановило, он продолжал наносить удары с неистовой силой.

– Это всего лишь баба! Вонючая сучка! Неужели из-за нее ты убьешь своего отца?

– Ты забрал у меня мою женщину! Я украл ее для себя, – завопил парень и почувствовал, как сильный удар отбросил его вон из каюты на палубу.

Викинги, слышавшие перепалку, но, естественно, не вмешавшиеся в нее, с изумлением уставились на поединок отца и сына.

– Успокойся, мальчик мой, и прости меня, если я обидел тебя, – крикнул Рагнар вскочившему на ноги сыну. Но тот как будто не слышал его. Он словно обезумевший зверь кинулся на конунга снова.

Рагнар был гораздо сильнее и опытнее и поэтому отражал удары почти играючи. Это в свою очередь еще больше раздражало и бесило юного конунга.

– Я ненавижу тебя! Ты отнял у меня мою первую любовь! И считаешь, что можешь забирать у меня любую понравившуюся тебе женщину! – лицо парня горело, а на глаза от излишней горячности, присущей только молодости, наворачивались слезы. – Ты не отец мне больше! – яростно крикнул юноша.

Рагнар лишь на секунду замер, а потом начал наносить удары мечом один за другим. В ужасе его сын еле успевал уворачиваться от сильных и метких ударов своего отца. Он понял, что сказав последнюю фразу, перегнул палку. И не просто разозлил конунга, а навлек на свою голову, кажется… погибель. Он чувствовал, насколько силен Рагнар, юноша больше не злился, он отчетливо понял, что его отец побывал в таких схватках, что ему, жалкому сыну этого великого воина, и не снилось. С каждым разом он чувствовал, как слабеют его руки и как подкашиваются ноги. А отец все продолжал и продолжал. Парню уже казалось, что сейчас его отец разрубит его на куски.

И юноша упал на колени перед отцом и закричал:

– Прости меня, отец! Я сам виноват во всем! Прости меня! – и он уткнулся головой в его сапоги.

Сердце колотилось как бешеное. Он чувствовал, как отец взмахнул мечом и как быстро лезвие летит точно ему в голову. Юный конунг зажмурился, ожидая, когда тяжелый меч опустится, но этого не произошло. Вместо этого Рагнар отошел от сына и произнес:

– Я прощаю тебя. И прибери все в моей спальне, – он немного помолчал и добавил: – Ведь там же твоя женщина лежит.

Под одобрительный гогот войска Рагнар ушел на корму, а юный конунг под гиканье и свист толпы поднялся с палубы и побрел в сторону каюты отца. Заглянув внутрь, он с омерзением оглядел кровавое месиво на постели. Парень знал, что убрать ему это придется, иначе отец накажет его, а викинги посчитают слабаком – он должен отвечать за свои поступки.

Было ли ему жаль девушку? Немного. Хотя то, что осталось на постели в спальне, нельзя было назвать даже человеком и от былой красоты лица осталось только мясо. И юноша, собирая покрывало, чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, а голова начинает безумно кружиться.

Но все-таки он, еле держась на ногах, добрел до борта и выкинул в море то, что осталось от красавицы. Потом просто съехал на пол и так просидел до ночи. Он не знал, чего больше он испугался – того, что не в бою, а просто так убил беззащитную девушку, или того, как разгневал своего отца. Юный конунг даже и не заметил, как к нему подошел Рагнар и сел рядом. Он как будто оцепенел и погрузился в раздумья о себе и своей жизни и только резкий голос Лодброка, разрезавший тишину, вернул его на палубу их корабля.

– Послушай, мой мальчик, – начал Рагнар. – ты многого еще не знаешь и много тебе придется испытать, но никогда не давай волю своим эмоциям. Всегда держи их под контролем и тогда из любой ситуации ты выйдешь победителем. Эмоции – удел слабых, также как и лишние переживания – они не к чему тебе. Подумай сам, когда ты видишь, как горит город, сколько мечущихся по нему людей могли бы спастись?

– Многие… – тихо проронил юноша.

– Но кто из них спасся? – спросил Рагнар.

– Никто, – также тихо сказал парень.

– И все это потому, что они подвержены панике – эмоциям. Они теряют способность трезво мыслить и принимать правильные решения, – продолжил конунг. – Ты – молодой король. Ты другой! И ты должен научиться сдерживать свои эмоции. И скрывать их от людей. Никто не должен знать, что происходит у тебя в душе. Только наедине с самим собой ты можешь быть тем, кем являешься на самом деле. Но люди должны видеть в тебе только сильного воина и великого короля. И научись отвечать за свои поступки, иначе сама жизнь научит тебя отвечать за них, а ее ученье всегда будет гораздо жестче, чем мое. И если ты совершил поступок, то не смей о нем жалеть – прошлое не исправить, но изменить будущее и впредь не оступаться, возможно. Ты мой сын и моя плоть, и я никогда не отрекусь от тебя, а вот ты сегодня посмел это сделать.

– Прости! – закричал юноша, и бросился к отцу, утыкаясь лбом в его колени. Слезы брызнули из его глаз, и он, еще крепче прижавшись к Рагнару, уже тише повторил: – Прости!

Рагнар провел рукой по волосам сына и произнес:

– Надеюсь, ты усвоил этот урок. И на сей раз я тебя прощаю, но если это повторится, не посмотрю, что ты мой сын и не сносить тебе головы тогда.

Юноша только молча кивнул. Он усвоил урок.

Остальные сыновья не доставляли Рагнару особых забот.

Рагнар, считал, что его сыновья, несмотря на свой статус, должны работать, не покладая рук. Это закаляет характер и делает мужчину упорным. Рагнар не хотел, чтобы его сыновей кто-то считал «жевателем углей» – то есть мальчиками, которые сидят рядом с кухонным очагом, пока остальные заняты делом. Таких всегда презирали, и из них ничего путного не вырастало.

Юношам полагалось быть смелыми, бесстрашными и даже если при этом они спорили со старшими, этим восхищались, а не порицали. Если про кого-нибудь говорили, что с этим мальчиком трудно было справиться, он был своеволен и драчлив, это считалось большим комплиментом.

Хорошим примером была история про одного человека, который был знаменитым воином и королем. Он проверял трех своих маленьких братьев таким образом: сажал их по очереди на колено и корчил страшные гримасы. Двое старших испугались сразу, но самый младший трехлетний малыш бросил в ответ очень свирепый взгляд и сильно дернул его за усы, на что тот одобрительно заметил:

– Ты, брат, видно, никому не будешь давать спуску!

На следующее утро король и его мать увидели, что все трое мальчиков играют у пруда; двое из них строили маленькие фермы, но самый младший пускал по воде небольшие щепочки, которые называл «боевыми кораблями».

Конунг подозвал их к себе и спросил у первого:

– Что бы тебе больше всего хотелось иметь?

– Поля, – ответил тот.

Конунг спросил:

– А большие ли поля?

Тот ответил:

– Я хочу, чтобы каждое лето засевался весь этот мыс.

А на том мысу было десять дворов. Конунг сказал:

– Да, много хлеба там могло бы вырасти.

Потом он спросил второго, что бы тот больше всего хотел иметь.

– Коров, – ответил тот.

– А сколько же ты хочешь коров? – спросил конунг.

– Столько, что, когда они приходили бы на водопой, они стояли бы вплотную вокруг этого озерка.

Конунг сказал:

– Вы оба хотите иметь большое хозяйство. Таким же был и ваш отец.

Потом конунг спросил самого младшего:

– А что бы тебе больше всего хотелось иметь?

Тот ответил:

– Дружинников.

– А сколько же ты хочешь дружинников?

– Столько, чтобы они в один присест могли съесть всех коров моего брата.

Конунг улыбнулся и сказал матери:

– Из него, мать, ты, верно, вырастишь конунга.

Он был абсолютно прав, поскольку, когда мальчик вырос, он стал великим королем, и его жизнь была полная приключений и успешных завоеваний. Рагнар мечтал, что и из его детей вырастут достойные воины и правители ведь и в их жилах текла кровь бога Одина.