Психология индивидуальных различий Ильин Евгений

Эмпатия – такое духовное единение личностей, когда один человек настолько проникается переживаниями другого, что временно отождествляется с ним, как бы растворяется в нем.

Эта эмоциональная особенность человека играет большую роль в общении между людьми, в восприятии ими друг друга, установлении взаимопонимания. Л. Н. Толстой считал, например, что лучший человек живет своими мыслями и чужими чувствами, а худший – своими чувствами и чужими мыслями. Посредине писатель располагал все разнообразие человеческих душ.

Особенности личности, проявляющей высокую степень эмпатии. Как отмечает А. П. Василькова (1999), для проявляющих высокую степень эмпатии характерны мягкость, доброжелательность, общительность, эмоциональность, высокий интеллект, а для демонстрирующих низкую степень – замкнутость, недоброжелательность.

По данным Дж. Сальзера и Р. Бергласа (J. Sulzеr, R. Вurglаss, 1968), субъекты, которым свойственна высшая степень эмпатии, менее склонны приписывать людям вину за неблагоприятные события и не требуют особых наказаний за их проступки, т. е. проявляют снисходительность. П. Мартин и Т. Туми (Р. Mаrtin, T. Тоотеу, 1973) выявили, что такие люди проявляют себя как поленезависимые.

Факторы, влияющие на эмпатийность. Как показано Л. Мерфи (L. Murрhу, 1937), проявление эмпатии детьми зависит от степени близости с объектом (чужой или близкий человек), частоты общения с ним (знакомый или незнакомый), интенсивности стимула, вызывающего эмпатию (боль, слезы), их предыдущего опыта. Развитие эмпатии у ребенка связано с возрастным изменением его темперамента, эмоциональной возбудимости, а также с влиянием тех социальных групп, в которых он воспитывается.

Важную роль в формировании и развитии эмпатии играет эмоция печали. Детский плач вызывает у матери чувство сострадания, побуждает обратить на ребенка внимание, успокоить его. Точно так же воспоминание о печальном событии, случившемся с близким человеком, вызывает жалость и сострадание к нему, желание помочь (Б. Мур и др. [22] ).

А. А. Бодалев и Т. Р. Каштанова (1975) выявили, что широкий круг общения со сверстниками положительно коррелирует со способностью к сопереживанию.

По данным Е. Стотлэнда (Е. Stоtlаnd еt аl., 1971), эмпатийность зависит от порядка рождения ребенка и от количества детей в семье. Первые и единственные дети (ПЕ) более склонны к эмпатии, если люди – ее объекты – отличаются от них, если они зависят от них, не соревнуются с ними, обладают более высоким или более низким статусом. Чем более выражен у ПЕ мотив личного успеха, тем меньше проявляется эмпатийность. Позднерожденные (ПР) переживают за людей, если они похожи, обладают равным с ПР статусом, если отношения с объектом эмпатии характеризуются взаимностью и равной зависимостью. В ситуации соревнования ПР проявляют большую по сравнению с ПЕ эмпатию.

И. М. Юсупов (1993) выявил различия в эмпатийности между экстерналами и интерналами: у последних она выше. Он же изучил некоторые демографические факторы, влияющие на развитие эмпатии у подростков школы-интерната, приехавших учиться в город из сельской местности. Оказалось, что положительную связь с эмпатией (т. е. содействие ее развитию) обнаружила только социализация учащихся, проходившая в урбанизированных условиях. Если же последняя осуществлялась в сельских условиях, то она тормозила развитие эмпатии. Такое же влияние оказала и многодетность семьи, в которой воспитывался подросток. Кроме того, было выявлено, что с возрастом способность к эмпатии снижается.

Мешает формированию и проявлению эмпатии такое свойство личности, как эгоцентризм, а также испытываемый человеком психологический дискомфорт (тревожность, агрессивность, депрессия, невротизация). Играют свою роль и установки, препятствующие эмпатии: избегать лишних контактов, неуместность проявлять любопытство к другой личности, спокойно относиться к переживаниям и проблемам других людей. Возможно, именно этими личностными особенностями объясняется выявленный И. М. Юсуповым факт: тренинг эмпатийности продуктивен только с теми лицами, у которых ее исходный уровень не ниже среднего.

Обнаружена связь эмпатии и с силой нервной системы: у проявляющих высокую степень эмпатии слабая нервная система встречается несколько чаще, чем у тех, кто демонстрирует низкую степень (Н. В. Плешакова, 2001).

Возрастно-половые особенности выраженности эмпатийности. По некоторым данным, женщины более склонны к эмпатии, чем мужчины (Дж. Сидмэн [23] ). Однако Т. П. Гаврилова (1977) показала, что две формы эмпатичного поведения – сопереживание и сочувствие – по-разному проявляются у детей разного возраста и пола. Первая более характерна для младших школьников, а вторая – для подростков (рис. 8.5).

Сопереживание взрослым и животным чаще наблюдалось у мальчиков, а сочувствие – у девочек. По отношению же к сверстникам все оказалось наоборот: сопереживание чаще выражалось девочками, а сочувствие – мальчиками. В целом же и те и другие чаще сочувствовали, чем сопереживали.

Рис. 8.5. Изменение с возрастом числа школьников, сопереживающих (а) и сочувствующих (б) разным объектам эмпатии. По вертикали – количество школьников; по горизонтали – I – 2-й класс, II – 5-й класс. Темные столбики – эмпатия к животным, светлые – эмпатия к сверстникам, заштрихованные – эмпатия к взрослым.

8.8. Совестливые

В ряде работ зарубежных авторов совесть или способность испытывать вину рассматривается как личностная черта. Одними из первых сделали такую попытку Дж. Уайтинг и И. Чайлд (J. Whiting, I. Сhild, 1953). Правда, они изучали склонность к переживанию вины только по отношению к своей болезни. Была показана роль культурных традиций в воспитании совестливости. Так, обнаружено, что представители некоторых культур более склонны переживать стыд, в то время как другие – вину (Р. Бенедикт [24] ; M. Мид [25] ; К. Изард, 2000).

Способствует формированию совестливости религиозное воспитание, вера в Бога, но главным фактором остается нравственное воспитание, формирование социально зрелой личности. Показано, например, что фактор пола оказывает более сильное влияние на переживание вины, чем религиозность: мужчины гораздо реже говорили о переживании вины, чем женщины. Это нашло подтверждение в моем исследовании совестливости, проведенном с помощью специально разработанного опросника: у мужчин ее уровень оказался равен 4,7 балла, а у женщин – 7,2 балла.

8.9. Обидчивые

Обидчивость как эмоциональное свойство личности определяет легкость возникновения эмоции обиды. У гордых, тщеславных, самолюбивых людей отмечается своего рода гиперестезия (повышенная чувствительность) осознания собственного достоинства, поэтому они расценивают самые обычные слова, сказанные в их адрес, как обидные, подозревают окружающих в том, что их намеренно обижают, хотя те даже и не думали об этом. Отдельный человек может быть особенно чувствителен в отношении каких-либо сторон, порождающих его обидчивость, с ними он обычно связывает наибольшую ущемленность собственного достоинства. Когда эти стороны оказываются задетыми, бурного ответного аффекта не избежать. По данным П. А. Ковалева, изучавшего самооценку, касающуюся обидчивости у школьников 5–11-х классов, она наибольшая в период полового созревания человека, и в 3 возрастных группах из 5 выше у девочек, чем у мальчиков (рис. 8.6).

Рис. 8.6. Возрастная динамика обидчивости. По вертикали – самооценка обидчивости, баллы; по горизонтали – возраст, годы. Светлые столбики – данные мальчиков. Темные столбики – данные девочек.

Обидчивость, согласно выводам П. А. Ковалева, связана со склонностью к агрессивному поведению, причем такая связь более тесная у девочек по сравнению с мальчиками (табл. 8.4)

Таблица 8.4. Коэффициенты корреляции обидчивости со склонностью к агрессивному поведению.

8.10. Гневливые и агрессивные

Ч. Спилбергер (С. Sрiеlbеrgеr, 1994) выделил гневливость как устойчивую эмоциональную черту человека. Как черта она имеет несколько характеристик:

– гневливый человек склонен воспринимать широкий спектр ситуаций как провоцирующий;

– гневливость как реакция характеризуется от средневыраженного раздражения или досады до ярости и бешенства;

– это черта темперамента, которая проявляется и без связи с провоцирующей ситуацией.

Выявлено, что мужчины характеризуются более высоким уровнем проявления гнева, чем женщины (Ескhаrd еt аl., 1995).

Гнев и обида часто приводят к агрессивному поведению.

Типы агрессивного поведения. Исходя из выбранного субъектом способа поведения, выделяют вербальную и физическую агрессию (А. Басс и соавторы), а также третий самостоятельный вид такого поведения – косвенную агрессию. Мне представляется это не совсем логичным, поскольку косвенной может быть и вербальная и физическая агрессия (первая представляет ругань про себя, скандал с близкими людьми, не имеющими никакого отношения к конфликтной ситуации; вторая облекается в свои формы: хлопанье дверью на прощание, стучание кулаком по столу, бросание, швыряние предметов и т. д.). Поэтому логичнее говорить о прямой и косвенной вербальной агрессии, как и о прямой и косвенной физической агрессии.

Целесообразность их выделения и самостоятельного изучения подтверждается (исходя из данных П. А. Ковалева, 1996) тем, что:

1) они имеют различную степень проявления (или склонности к проявлению): косвенная вербальная агрессия проявляется вдвое чаще, чем косвенная физическая; кроме того, у мужчин больше всего проявляется прямая физическая агрессия, а у женщин – косвенная вербальная (что существенно уточняет имеющиеся в науке сведения о большей агрессивности мужчин по сравнению с женщинами); 2) косвенная вербальная агрессия, как правило, не коррелирует на значимом уровне с остальными видами агрессии, в то время как косвенная физическая агрессия по преимуществу демонстрирует достоверные связи с другими видами агрессии (прямой вербальной и прямой физической).

В то же время достоверные корреляции между суммарной вербальной и суммарной физической агрессией, с одной стороны, и суммарной прямой и суммарной косвенной агрессией – с другой – свидетельствуют о некоторой их общности, и поэтому можно говорить об агрессивном поведении как комплексном психологическом феномене. Однако при этом агрессивное поведение не следует путать со склонностью к нему (агрессивностью как интегральным личностным свойством) и с другими личностными характеристиками, облегчающими или затрудняющими формирование мотива агрессивного поведения (конфликтностью). Подобное смешение наблюдается у многих зарубежных и отечественных авторов.

Ряд данных показывает, что люди отличаются агрессией, которая связана с характером. Исследователи предположили, что различная склонность людей к агрессивным действиям определяется тем, что они рождаются с разными порогами активации трех нейробиологических структур, задействованных в реализации агрессивного поведения: системы «борьбы – бегства» (СББ), которая включает в себя миндалевидную железу, гипоталамус и средний мозг и активируется, когда мы испытываем боль и фрустрацию; системы поведенческой активации (СПА), главным компонентом которой является дофаминергическая система, активирующаяся в случае фрустрации, чтобы избежать наказания или преодолеть препятствия; системы поведенческого торможения (СПТ), в которой задействовано несколько структур головного мозга и активация которой автоматически приводит к концентрации внимания на тех стимулах, которые являются угрожающими (Gгау, 1991).

Возьмем, к примеру, вербальную агрессию. Согласно изложенной точке зрения, склонны к ней те, у кого низкий порог активации СПА и СББ и высокий – СПТ. Точнее, «люди с высоким уровнем вербальной агрессии имеют сильную мотивацию достичь цели, участвуя в межличностных взаимодействиях, они быстро переходят к агрессивной тактике в случае первых неудач и, если отсутствует надлежащее торможение, становятся агрессивными. Фокусировка внимания, сопровождающая активацию системы, обеспечивает постоянную сосредоточенность на цели и сводит к минимуму внимание к возможным негативным последствиям агрессивного символического действия (Веаttу, МсСоsкеу, 1997, с. 450). Понятие порогов является важной составляющей теории, поскольку позволяет понять, что даже люди, обладающие невысокой агрессивностью характера, способны проявить ее вербально, если достаточно событий, чтобы активировать СББ и СПА, но мало для активации СПТ ( Фрэнкин Р Мотивация поведения. СПб.: Питер, 2003. С. 371).

Рис. 8.7. Возрастная динамика мстительности. По вертикали – самооценка мстительности, баллы; по горизонтали – возраст, годы. Светлые столбики – данные для мальчиков, темные – данные для девочек.

Мстительность – это склонность человека к мести, т. е. к агрессии в отплату за причиненное зло. П. А. Ковалев, исследуя мстительность у школьников 5– 11-х классов, пришел к выводу, что, во-первых, во всех возрастах она выражена сильнее у мальчиков, чем у девочек, и, во-вторых, наибольшая мстительность у мальчиков наблюдается в возрасте 12 и 14—15 лет (рис. 8.7). У девочек существенной возрастной динамики мстительности не выявлено. Между мстительностью и склонностью к агрессивному поведению, по данным П. А. Ковалева, в большинстве возрастных групп выявлена связь, причем более тесная – у девочек (табл. 8.5).

Таблица 8.5. Коэффициенты корреляции между мстительностью и склонностью к агрессивному поведению.

Эти данные объясняют выявленный Нгуен Ки Тыонгом (2000) факт, что мстительность больше выражена у лиц, склонных к автократическому стилю руководства.

Ауто– и гетероагрессия. Агрессивное поведение при фрустрации, как уже говорилось, может быть направлено на разные объекты: на других людей и на самого себя. В первом случае говорят о гетероагрессии, во втором – об аутоагрессии.

Таблица 8.6. Самооценка ауто– и гетероагрессии мужчин и женщин в зависимости от выраженности маскулинности, фемининности и андрогинности, баллы.

По данным Е. В. Козыревой, лица, склонные к аутоагрессии, имеют более высокий уровень застенчивости и совестливости, чем лица, склонные к гетероагрессии (табл. 8.7). У женщин эта тенденция проявляется четче, особенно в отношении аутоагрессии.

Таблица 8.7. Выраженность склонности к ауто– и гетероагрессии у лиц с различной застенчивостью и совестливостью, баллы.

На агрессивность влияют особенности воспитания детей в семье. Е. В. Козырева выявила, что высокий уровень гетероагрессивности подростков обнаруживается при отсутствии общих интересов в семье, при отвержении ребенка родителями, при недружеских взаимоотношениях в семье и при использовании жестких методов воспитания. Высокий уровень аутоагрессивности наблюдается при отсутствии общих дел и взаимопомощи в семье, а также при использовании жестких методов воспитания.

8.11. Ревнивцы и завистливые

Эти два качества по своему содержанию близки друг к другу, поэтому ряд психологов считают ревность и зависть синонимичными понятиями.

Ревность – это подозрительное отношение человека к объекту обожания, связанное с мучительным сомнением в его верности либо знанием о его неверности.

Выделяют несколько видов ревности: тираническая, от ущемленности самолюбия, обращенная, привитая (Э. Э. Линчевский, 1978).

Тираническая ревность возникает у упрямых, деспотичных, самодовольных, мелочных, эмоционально холодных и отчужденных субъектов. Такие люди предъявляют окружающим очень высокие требования, выполнить которые бывает трудно или вовсе невозможно, и не вызывают у сексуального партнера не только сочувствия, но и приводят к охлаждению во взаимоотношениях. Когда такой деспотичный человек пытается найти объяснение возникшему охлаждению, то причину видит не в себе самом, а в партнере, «у которого возник посторонний интерес, наклонность к неверности». В художественной литературе можно найти немало подобных ревнивцев: Алеко («Цыганы» А. С. Пушкина), Арбенин («Маскарад» М. Ю. Лермонтова), Рогожин («Идиот» Ф. М. Достоевского), Любаша (опера Н. А. Римского-Корсакова «Царская невеста»).

Ревность от ущемленности самолюбия проявляется у людей с тревожно-мнительным характером, с низкой самооценкой, неуверенных в себе, легко впадающих в тоску и отчаяние, склонных преувеличивать неприятности и опасности. Неуверенность в себе, чувство собственной неполноценности заставляют такого человека видеть соперника в каждом встречном. И если ему покажется, что партнер не проявил к нему должного внимания, у него сразу возникают сомнения, подозрения относительно верности любимого человека. Примером подобного ревнивца служит Позднышев в «Крейцеровой сонате» Л. Н. Толстого.

Обращенная ревность – результат собственных тенденций неверности, ее проекция на партнера. Ход рассуждений человека тогда таков: раз помыслы о супружеской неверности имеются у него, то почему они не могут быть и у других, в том числе и у его партнера? Обычно обращенная ревность приходит на смену угасшей любви, так как сохраняющаяся любовь редко сочетается с мечтами о других сексуальных партнерах. Данный вид ревности наиболее бытовой, прозаический.

Привитая ревность представляет итог внушения со стороны, что «все мужчины (женщины) одинаковые», намеков по поводу неверности супруга. Ярким примером такого ревнивца является Отелло, которого Яго настроил против Дездемоны.

Конечно, в жизни возможны сочетания элементов всех этих видов ревности, поэтому наблюдать их в чистом форме можно нечасто.

Нормальную ревнивость, описанную выше, следует отличать от патологической.

Завистливые люди – продукт неправильного воспитания. Возникновению этой индивидуальной особенности способствуют такие личностные факторы, как эгоизм и себялюбие (Ж. Дескюрэ, 1899), тщеславие и чрезмерное честолюбие, что отмечал еще Аристотель.

Н. В. Персианиновой (2002) установлена связь между завистливостью и другими личностными особенностями. По данным автора, интерналы и люди, имеющие высокую самооценку, менее завистливы, чем экстерналы и имеющие низкую самооценку.

Глава 9 Мотивационные различия

Мотивация как процесс формирования мотива и сами мотивы у разных людей имеют ряд стабильных особенностей. Мотивационные процессы у кого-то развернутые, в них учитываются многие факторы (мотиваторы); у иного же они свернутые, из-за чего принимаемые решения кажутся поверхностными, недостаточно обоснованными. Когда формируется намерение, часть людей считают главными какие-либо определенные обстоятельства, а другая часть – совершенно противоположные; у одних субъектов мотив очень сильный, доходящий до азарта, у других – слабый и неустойчивый. Ниже рассматриваются основные различия между людьми, проявляющиеся в их мотивационной сфере.

9.1. Индивидуальные особенности мотивации

Известно, что у людей потребности выражены по-разному. Для биологических потребностей значимыми оказываются типы телосложения, темперамента, конституции, которые в конечном итоге связаны с интенсивностью обменных процессов в организме. Так, пикникам в силу интенсивности их обменных процессов требуется частое употребление пищи, астеники же состояние голода переносят легче. Пикники более чувствительны и к отсутствию воды. При нормальном же пищевом и водном режиме астеники более чувствительны к тепловому режиму. Потребность в движении более актуальна для людей атлетического телосложения, чем для астеников и тем более пикников. Поэтому гипокинезия (ограничение двигательной активности) больше влияет на самочувствие и настроение атлетиков. Пикники предпочитают даже «обездвиженность», она для них более комфортна, чем физические нагрузки. В исследованиях Н. П. Фетискина (1979) и Е. А. Сидорова (1983) выявлена связь потребности в двигательной активности с типологическими особенностями нервной системы: у лиц с сильной нервной системой и преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу потребность в двигательной активности больше, чем у лиц с противоположными типологическими особенностями (со слабой нервной системой и доминированием торможения). Согласно данным Н. П. Фетискина, это различие может быть трехкратным.

Любознательность как индивидуальная потребностная особенность личности. К. К. Платонов определяет любопытство как устойчивое свойство личности , выражающееся в нецеленаправленной эмоционально окрашенной любознательности. Достаточно вспомнить людей, для которых «совать нос не в свои дела» стало привычкой. Однако чаще всего любознательность проявляется как положительное отношение и целенаправленное стремление к приобретению новых знаний, как пытливость. Человек испытывает потребность в положительных эмоциях именно от получения новых знаний. У детей 4–5 лет, которых называют «почемучками», она выражена особенно сильно. Но и взрослые, склонные к научной деятельности, тоже страдают этой «детской болезнью».

Таким образом, любознательность, как устойчивая черта личности, отражает и эмоциональную, и мотивационную сферу в их единстве, образуя своеобразный эмоционально-мотивационный комплекс.

Однако возникновение потребности – только начало процесса формирования мотива, который также может иметь индивидуальные особенности в зависимости от свойств личности. Так, К. Обуховский (1971) отмечает, что психастеники предъявляют необычайно высокие требования к своему моральному облику, поэтому у них в формировании мотива непременное участие должен принимать такой мотиватор, как нравственный контроль. У других же подобные проблемы не возникают, поскольку при обосновании принимаемых решений они руководствуются иными ценностями, например личной преданностью руководителю, начальнику.

Особенности личности вмешиваются в процесс формирования мотива на всех этапах. Возникновение и переживание состояний (обиды, злости и т. п.), приводящих к желанию прибегнуть к определенной форме агрессии, в значительной степени зависят от выраженности у субъекта конфликтных черт личности: вспыльчивости, обидчивости, нетерпимости к мнению других и т. п. Эти черты заставляют воспринимать конфликтную или фрустрирующую ситуацию острее.

На стадии принятия решения сильное влияние на процесс мотивации могут оказывать такие волевые качества, как решительность и смелость. Нерешительность может затягивать принятие решения, а боязливость – привести к отказу совершить то или иное действие. По данным М. Л. Кубышкиной (1997), сильная мотивация добиться социального успеха (стремление к признанию, достижениям в значимой деятельности, соперничеству) связана с уверенностью человека в собственном обаянии, в привлекательности своей личности. При этом женщины высоко оценивают свои деловые качества (практичность, организованность, предприимчивость, предусмотрительность), а мужчины – качества, необходимые общественному деятелю (интеллект, умение ладить с людьми, личное влияние).

Стремящиеся к признанию наиболее высоко оценивают свои коммуникативные качества (общительность, воспитанность, обаяние, умение ладить с людьми) и частично – свойства социального интеллекта (юмор, проницательность). Эта самооценка подкрепляется действительной выраженностью у таких людей экстраверсии, манипулятивности и авантюристичности.

Субъекты, у которых преобладает мотив соперничества, наиболее ценят свою предприимчивость, волю. Они рассчитывают на свою энергию, напор, доказательством чему служит жесткость их поведения – доминантность и агрессивность.

Те же, кто более всего стремится к достижениям в значимой деятельности, склонны выделять свои деловые качества, например практичность, организованность, предприимчивость, волю, предусмотрительность. Реально эти самооценки подкрепляются ответственностью и деловой направленностью этих субъектов.

Таким образом, данные М. Л. Кубышкиной хорошо иллюстрируют положение, что направленность мотивации определяется теми или иными особенностями личности и их самооценкой субъектом.

О том, какую роль в процессе мотивации играют установки (аттитюды), мировоззрение, предпочтения, много говорить не надо.

Имеет значение и развитие интеллекта. Как отмечает К. Обуховский (1971), легкость формирования мотива наблюдается, с одной стороны, у лиц с примитивным мышлением, с другой – и у людей с высокой духовной культурой. Утонченные интеллектуалы, привыкшие постоянно контролировать себя, испытывают трудности в выборе целей и средств их достижения. Часто формулирование цели становится для них невозможным, и поэтому они характеризуются непоследовательностью действий, внезапностью порывов и отказами от намеченного.

Стилевые особенности мотивации. Сказанное выше дает основание говорить о различных стилях мотивации. В частности, к ним можно отнести выделенные В. Н. Азаровым (1988) стили действования: импульсивный и управляемый (рефлексивно-волевой), которые в значительной степени отражают особенности формирования мотива. Под импульсивным стилем действования автор понимает склонность реализовать ситуативные тенденции при минимальном обдумывании вариантов и последствий своих действий, а под рефлексивно-волевым – стиль, характеризующийся выраженной регуляцией действий, опосредуемых развернутым анализом возможных способов достижения цели.

Другими стилями мотивации могут быть особенности построения основания поступка (мотива) с опорой на свои возможности, усилия или же на обстоятельства, случай. Этот аспект мотивации рассмотрен Дж. Роттером (1954) в его концепции о внешнем и внутреннем локусе контроля (внешнего и внутреннего контроля подкрепления). При внутреннем локусе контроля речь идет об убеждениях, касающихся собственной деятельности и того, насколько человек собственными усилиями может добиться желаемого. Несмотря на то что такие убеждения могут зависеть и от особенностей ситуации, Дж. Роттер указывает что одно и то же подкрепляющее событие (желательное последствие действия) может вызывать у разных индивидов различные реакции.

В одном случае индивид считает, что достижение успеха зависит от него самого, в другом – от внешних обстоятельств или случайности. Это сказывается на уровне притязаний – индивиды с внутренним локусом контроля чаще выбирают легкие задания, – а при обосновании своих действий они опираются чаще на потребность, чем на долженствование, лучше просчитывают последствия и объект удовлетворения потребности (А. В. Ермолин, 1996).

Близка к концепции Дж. Роттера и концепция де Чармса (DеСhаrms R., 1976), различающего два типа личности: «самобытная» и «пешка». Самобытная личность относится к своим действиям как свободным, самостоятельным (в смысле принятия решения), «пешка» же видит себя как объект, подчиненный внешнему управлению и принуждению. Правда, автор пишет, что это различие относительно: в одних случаях (обстоятельствах) индивид ощущает себя больше как самобытная личность, а в других – больше пешкой. Этот личностный аспект – гораздо более важный мотивационный фактор, чем реальные события, продолжает де Чармс. Если личность ощущает себя «самобытной», то для предсказания ее поведения это имеет большую значимость, чем любой другой объективный показатель принуждения. И напротив, если личность считает себя «пешкой», то ее поведение будет сильно зависеть от внешних факторов, хотя объективные данные свидетельствуют о ее свободе. «Самобытному» индивиду присуще сильное чувство личной причастности, ощущение, что локус сил, влияющих на его окружение, находится в нем самом. Обратная связь, подкрепляющая это ощущение, определяется теми изменениями в окружении, которые приписываются собственным действиям. В этом и состоит суть мощного мотивационного воздействия данного фактора на поведение. «Пешка» ощущает эти силы как неподвластные ему, как личностные силы других людей. Из этого складывается чувство бессилия, подчиненности другим людям.

Значительное влияние на процесс мотивации при осуществлении руководства могут оказывать такие свойства личности, как властность или же боязнь ответственности. Их наличие может обусловливать стихийное формирование стиля руководства (авторитарного, демократического, либерального), существенной характеристикой которого служит единоличное или групповое принятие решения – что, как и когда делать.

Согласно исследованию Е. П. Ильина и Нгуэна Ки Тыонга (1999), склонные к демократическому стилю руководства обладают большей полезависимостью, чем расположенные к авторитарному и либеральному стилям; следовательно, они в большей мере склонны при принятии решения учитывать внешние факторы. У «автократов» сильнее выражена направленность на результат деятельности, а у «либералов» – на ее процесс. У «демократов» очевиднее склонность к альтруизму, а у «автократов» и «либералов» – к эгоизму. Стремление к власти намного заметнее у «автократов» и слабее всего – у «либералов».

Еще одна стилевая особенность процесса мотивации связана со стремлением субъектов к успеху или избеганию неудачи (Д. Мак-Клелланд, Д. Аткинсон). Если человек ориентирован на успех, он не испытывает страха перед неудачей, а если на избегание неудачи, то будет тщательнее взвешивать свои возможности, колебаться при принятии решения. Поскольку лица с мотивацией избегания неудачи боятся критики, они в качестве психологической защиты чаще, чем стремящиеся к достижению успеха, мотивируют свои поступки с помощью декларируемой нравственности (А. В. Ярмолин).

Доминирование у человека тех или иных мотивов приводит к разным стилям поведения. У. Барри (1999) выявил, что персоны с выраженным состязательным мотивом (мотивом соперничества) стремятся занимать более выгодное положение, чем другие, стремятся к лидерству, воспринимают окружающих людей свысока, считая их робкими. Индивиды с выраженным мотивом достижения, ориентированные на успех, характеризуются самоуверенностью в суждениях и поведении, своенравностью, постоянно борются за более высокий статус. Поэтому на других людей они смотрят свысока, считая их уступчивыми, зависимыми, покорными.

Как показано А. В. Ермолиным (1997), то какой из мотиваторов чаще актуализируется в сознании субъекта, зависит как от постановки вопроса («почему?» или «для чего?»), так и от личностных свойств индивидуума. Полученные автором данные приведены в табл. 9.1.

Насколько видно из таблицы, потребность как причина поступка чаще всего называется лицами экстравертного типа, с низким нейротизмом, высокой самооценкой, со склонностью к избеганию неудач и т. д., в то время как долженствование (как причина поступка) называется чаще теми, кто имеет противоположные личностные свойства.

Таблица 9.1. Связь выбора мотиватора с типическими свойствами личности.

С другой стороны, экстраверты чаще указывают среди мотиваторов потребность, мотивационную установку, внутреннее предпочтение (склонность), оценку возможностей и процесс удовлетворения потребностей, а интроверты – долженствование, внешнее предпочтение, недекларируемую нравственность, прогноз последствий и цель, связанную с потребностями.

Такой мотиватор, как оценка своих возможностей (способностей), задействуется людьми с различной мотивацией неодинаково. Стремящиеся к успеху объясняют его наличием способностей, а избегающие неудач интерпретируют как отсутствием способностей. При этом, как понятно из табл. 9.1, придерживающиеся мотивации избегания неудачи прибегают к оценке своих возможностей при объяснении собственных поступков чаще, чем индивиды с мотивацией к успеху.

Таким образом, последние свои достижения приписывают внутренним факторам (способностям, старанию и т. п.), а избегающие неудачи – внешним (легкости задания, везению и т. п.).

9.2. Два типа людей: стремящиеся к достижению и избегающие неудачи

В данном разделе речь пойдет о мотиве достижения, который в качестве устойчивой характеристики человека был выделен Г. Мюрреем.

Представление о потребности в достижениях берет свое начало из понятия Ф. Хоппе «я-уровень», означающего стремление человека удерживать самосознание на возможно более высоком уровне с помощью высокого личного стандарта достижений (уровня притязаний). Позднее это понятие превратилось в «мотив достижения», определяемый Х. Хекхаузеном как стремление повышать свои способности и умения, поддерживать их на возможно более высоком уровне в тех видах деятельности, относительно которых достижения считаются обязательными.

В дальнейшем были выделены две независимые тенденции, которые существуют в границах данного мотива. Они характеризуют два типа людей: одни стремятся к успеху, а другие хотят избежать неудачи. Обе тенденции обозначаются как мотивация достижения ( потребность в достижениях ). В случае с первой тенденцией, приступая к деятельности, человек думает прежде всего о достижении успеха. Вторая же заставляет человека думать главным образом о возможности неудачи, порицания, наказания. Для такого индивида ожидание негативных последствий становится определяющим (вспомните рассказ А. П. Чехова «Человек в футляре», герой которого действовал по принципу «как бы чего не вышло»).

Исследования, выполненные Д. Мак-Клелландом, выявили три основные характеристики людей, имеющих ярко выраженное стремление к достижениям.

1. Предпочитают работать в таких условиях, которые позволяют им при решении разнообразных проблем брать ответственность на себя.

2. Проявляют склонность к заранее «просчитанному» риску и ставят перед собой реальные и достижимые цели.

3. Постоянно нуждаются в признании своих заслуг и в обратной связи, так как им необходимо знать, насколько хорошо они работают.

Люди, нацеленные на успех, наиболее сильно мотивируются заданиями средней трудности, с вероятностью достижения успеха от 30 до 50%, мотивированные же на неудачу – заданиями или слишком легкими, или повышенной трудности. В отношении целей, достижение которых зависит от случайности, ориентированные на успех предпочитают наименее рискованные ставки, а мотивированные на неудачу – наиболее рискованные, так как они полагают, будто достижение результата от их способностей не зависит.

Мотивированные на успех в ситуации игры выбирают более сильного партнера, т. е. предпочитают меньшую степень достижимости результата. Мотивированные на неудачу выбирают в аналогичных обстоятельствах равного себе партнера.

Установлено, что чем выше уровень мотива достижения, тем выше нейротизм.

Мотивация достижений, по данным Е. К. Фещенко (1999), связана с проявлением волевых качеств терпеливости, упорства и настойчивости (табл. 9.2).

Таблица 9.2. Коэффициенты корреляции мотивации достижения с выраженностью (по самооценкам) волевых качеств, характеризующих целеустремленность учащихся.

Во-первых, из таблицы следует, что чем старше учащиеся, тем большую роль играет мотивация достижения в проявлении волевых качеств, связанных с достижением цели. Во-вторых, мотивация достижения имеет разное значение для проявления терпеливости, упорства и настойчивости (наибольшее для настойчивости и не играет заметной роли для проявления терпеливости). Это видно как по тесноте связей, так и по уровню значимости. Согласно Н. А. Герасимовой (2000), чем значительнее мотив достижения, чем чаще ему соответствуют следующие типологические особенности свойств нервной системы: сильная нервная система, подвижность возбуждения и торможения и преобладание возбуждения по «внешнему» и «внутреннему» балансам. Однако эти данные, полученные на выборке старших подростков, требуют подтверждения на большей выборке.

Психологический портрет личностей с мотивацией достижения. Активны, инициативны. Если встречаются препятствия – ищут способы их преодоления. Продуктивность деятельности и степень ее активности в меньшей мере зависят от внешнего контроля. Отличаются настойчивостью в достижении цели. Склонны планировать свое будущее на большие промежутки времени.

Предпочитают брать на себя средние по трудности или же слегка завышенные, хотя и выполнимые, обязательства. Ставят перед собой реально достижимые цели. Если рискуют, то расчетливо. Обычно такие качества обеспечивают суммарный успех, существенно отличный как от незначительных достижений при заниженных обязательствах, так и от случайного везения – при завышенных.

Склонны к переоценке своих неудач в свете достигнутых успехов. При выполнении заданий проблемного характера, а также в условиях дефицита времени результативность деятельности, как правило, улучшается. Склонны к восприятию и переживанию времени как «целенаправленного и быстрого», а не бесцельно текущего.

Привлекательность задачи возрастает пропорционально ее сложности. В особенности это проявляется на примере добровольных, а не навязанных извне обязательств. В случае же неудачного выполнения такого «навязанного» задания его привлекательность остается тем не менее на прежнем уровне.

Психологический портрет личностей с мотивацией боязни неудачи. Малоинициативны. Избегают ответственных заданий, изыскивают причины отказа от них. Ставят перед собой неоправданно завышенные цели; плохо оценивают свои возможности. В других случаях, напротив, выбирают легкие задания, не требующие особых трудовых затрат.

Склонны к переоценке своих успехов в свете неудач, что, очевидно, объясняется эффектом контроля ожиданий.

При выполнении заданий проблемного характера, в условиях дефицита времени, результативность деятельности ухудшается. Отличаются, как правило, меньшей настойчивостью в достижении цели (впрочем, нередки исключения).

Склонны к восприятию и переживанию времени как бесцельно текущего (время – это постоянно струящийся поток). Склонны планировать свое будущее на менее отдаленные промежутки времени.

В случае неудачи при выполнении какого-либо задания его притягательность, как правило, снижается. Причем это будет происходить независимо от того, «навязано» это задание извне или выбрано самим субъектом. Хотя в количественном отношении снижение притягательности во втором случае (выбрал сам) может быть менее выражено, чем в первом (навязано кем-то) ( Реан А. А., Коломинский Я. Л . Социальная педагогическая психология. СПб.: Питер, 1999. С. 59—60).

В работе И. А. Васильева и Ю. Куля (1985) было показано, что испытуемые, которым свойствен мотив стремления к успеху, формировали больше подцелей, служащих инструментальными для достижения общей цели, и принимали меньше «бесцельных» решений, чем испытуемые с мотивом избегания неудачи. Таким образом, у представителей первого типа формируются более сложные планы.

Работы Мак-Клелланда и его коллег продемонстрировали: у предпринимателей (независимо от пола) уровень мотивации достижений выше, чем у наемных работников; успешные предприниматели, вне зависимости от того, к какой культуре они принадлежат, стабильно обнаруживают большую потребность в достижениях. Для менеджеров среднего и высшего звена выявлена положительная корреляция между уровнем мотивации достижений и продвижением по службе. Установлено также, что для руководителей с высоким уровнем мотивации достижений характерно более уважительное отношение к подчиненным.

Люди с высоким уровнем мотивации достижений более удовлетворены своей работой, что можно объяснить ее большей успешностью.

В западной литературе высказывается мнение, что женщины не обладают высокой мотивацией достижения, так как им несвойственно стремление к карьере. Возможно, это и так. Однако в сфере учебной деятельности выявляется другая картина. По данным Н. А. Герасимовой (2000), высокий уровень мотивации достижения чаще встречается у школьниц, чем у школьников, и наоборот, низкий – у школьников, а не у школьниц. Это соответствует и более высокой мотивации достижения у вторых, и большей выраженности у них мотива учения (на получение знаний и отметки).

Некоторые психологи выдвигали предположение о существовании потребностей, которые практически полностью обусловлены влияниями окружающей среды. Работа Мак-Клелланда (МсСlеllаnd, 1985), посвященная изучению мотива достижения, была построена на основе данного предположения. Помимо всего прочего он утверждал, что дети, получающие вознаграждения за свои достижения, вырастают с сильно развитым мотивом достижения. В своем исследовании Мак-Клелланду удалось показать, что есть такие стили родительского воспитания, применение которых по сравнению с другими увеличивает вероятность формирования сильной потребности достижения…

…Последняя оценивалась следующим образом: детей просили сочинить рассказ и затем кодировали его с помощью процедуры, оценивающей количество образов достижения.

В других исследованиях, когда изучалось влияние способов воспитания на мотивацию достижения, использовались иные методики. В одном из них установили, что детей с высокими показателями оцениваемой потребности родители поощряли хорошо учиться в школе, следить за своими вещами и самостоятельно выполнять трудные задания (Wintеrbоttоm, 1958). В другом исследовании детям с высокой и низкой потребностью в мотивации завязывали глаза и просили на глазах у родителей составить левой рукой максимально высокую башенку. Родителей спрашивали, насколько хорошо, по их мнению, справится их ребенок. Как и ожидалось, у детей с явной склонностью к достижению были родители, имевшие высокие притязания в отношении своего ребенка (Rоsеn, D. Аndrаdе, 1959). Исследователи также обнаружили, что мотивацию достижения повышают даже такие факторы, как режим питания и требование регулировать работу сфинктера согласно принятым в обществе нормам (МсСlеllаnd, Рilоn, 1983).

Эти и другие исследования убеждают, что поощрение к независимости и овладению навыками порождает у детей потребность в достижении ( Фрэнкин Р. Мотивация поведения. СПб.: Питер, 2003. С. 55, 583).

Стремление к достижению успеха является одной из характеристик людей типа А, склонных к коронарным болезням. Исследования показывают также, что люди с высокой мотивацией достижения в меньшей степени поддаются наркозависимости, чем те, у кого мотивация достижения низкая.

9.3. Различия в самооценке и уровне притязаний

От степени адекватности самооценки зависит правильность постановки целей, выбор их трудности, составления программ действий.

Высокая или низкая самооценка может быть устойчивой характеристикой человека, связанной с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы. Как показано Л. Н. Корнеевой (1984), заниженная самооценка чаще наблюдается у людей со слабой нервной системой, инертностью торможения и высокой тревожностью; завышенная самооценка характерна для индивидов с сильной нервной системой и высокой тревожностью, а устойчиво завышенная самооценка наблюдается у субъектов со слабой и средней силой нервной системы и низкой тревожностью. Адекватная самооценка характерна для людей с низкой или средней степенью тревожности.

Лица с адекватной самооценкой , по данным Л. Н. Корнеевой, стратегии поведения и деятельности формируют адекватно целям деятельности. Успех оказывает стимулирующее действие, а неудача не вызывает резких негативных эмоциональных реакций, наоборот, способствует проявлению настойчивости в достижении цели и стремлению определить действительные причины неудачи. Эти люди обладают обоснованной уверенностью в себе. Защитные механизмы активизируются ими незначительно. Учебная и профессиональная деятельность характеризуются высокой стабильностью, кроме того, им свойственна достаточно полная реализация собственных возможностей.

У лиц с заниженной самооценкой отмечается неуверенность в себе, защитные механизмы активизированы, очевидно предпочтение стратегий типа «гарантированного успеха». В учебной и профессиональной деятельности проявляют пассивность, слабое стремление к достижению цели. Уровень успешности обычно ниже среднего, но отличается стабильностью. Люди с заниженной самооценкой не реализуют в полной мере свои возможности.

Демонстрирующие неустойчивую, преимущественно заниженную самооценку отличаются активизированными защитными механизмами, предпочтением стратегий типа «обесценивание неудачи». Ставят цели, превышающие реальные возможности, и не имеют выраженного стремления их достичь. У лиц с сильной нервной системой выражено упрямство в достижении трудных целей, хотя для этого отсутствует предварительная подготовка. В учебной и профессиональной деятельности успехи незначительны и нестабильны. Неудачи объясняются внешними причинами, а оценки руководителей считаются несправедливыми.

Лица с завышенной самооценкой характеризуются стремлением любой ценой избежать неудачи, поэтому отказываются от целей, которые хотя бы в малой степени грозят обернуться провалом. Защитные механизмы активизированы, с предпочтением стратегии типа «гарантированного успеха». Учебная и профессиональная деятельность стабильна и часто даже успешна, но все-таки ниже возможностей, поскольку отсутствует активность в достижении более трудных целей. Нежелание признать факт, что возможности ниже запросов, заставляет этих людей избегать любых ситуаций, где данное несоответствие может обнаружиться.

У субъектов с устойчивой завышенной самооценкой уверенность в себе необоснованно высока. Высокую самооценку часто переносят на незнакомый вид деятельности (например, со спортивного – на учебный или научный). Самые трудные цели ставят сразу, без предварительной подготовки. Первые неудачи игнорируются, объясняются случайностью, внешними причинами. Повторные неудачи сопровождаются сильными эмоциональными реакциями, иногда аффективного характера, что может привести к снижению силы мотива деятельности и даже отказу от нее.

Высокие или низкие самооценки влияют на самоуважение людей. При низкой оно, естественно, низкое, а при высокой – высокое. Как показал М. Розенберг (1965), юноши с низким самоуважением больше других склонны «закрываться» от окружающих, представляя им какое-то ложное «лицо». Их ранит все, что как-то затрагивает самооценку. И как следствие этого – застенчивость, болезненная реакция на критику, на шутки окружающих и, наконец, склонность к психической изоляции, к уходу от действительности в мир мечты, в нереальный компьютерный мир.

Дети с заниженной самооценкой, как показано А. Коэн и Л. Коэн (А. Соhеn, L. Соhеn, 1974), очень не любят контрольные работы и совместные занятия с другими, но обожают смотреть телевизор, просто слушать учителя или заниматься чем-либо самостоятельно. Они, таким образом, избегают видов активности, предполагающих публичную оценку результатов, и предпочитают ситуации, где можно сохранить анонимность, не занимая нежелательного социального места среди сверстников.

На формирование низкой самооценки у детей влияет постоянное сравнение лучших учеников с худшими, разделение учащихся педагогом на группы «успевающих» и «неуспевающих» и даже классов на обычные и «гуманитарные», «математические», куда отбираются учащиеся с хорошей успеваемостью.

Трудность целей (задач), которые ставит перед собой человек, определяет уровень его притязаний : чем труднее цель, тем выше уровень притязаний.

Он определяется не только ситуацией. Он также характеризует и постоянную тенденцию человека выбирать для себя высокие или заниженные цели. В этом случае уровень притязаний выступает чертой личности, оказывающей существенное влияние на поведение человека и его взаимоотношения с окружающими. Встречаются лица с адекватным и неадекватным уровнем притязаний, причем в последнем случае он может быть как завышенным, так и заниженным.

При адекватном уровне человек выбирает себе цели, соответствующие его возможностям (независимо от того, объективно трудные цели или легкие). Это наилучший вариант, позволяющий индивидууму максимально реализовать свои возможности и приводить свои желания и возможности к гармонии, в соответствие друг с другом.

При неадекватно завышенном уровне притязаний выбираемые цели явно превосходят возможности человека. Однако он не понимает этого и в случае неудачи ищет причину ее не в себе самом, а в окружающих, в стечении обстоятельств. Справедливую оценку окружающими своих возможностей считает необъективной, видит в ней недружественное к себе отношение. Это приводит к конфликтам и к нежеланию работать над собой.

При неадекватно заниженном уровне притязаний выбираемые цели явно ниже возможностей человека. Такой субъект неуверен в себе и, намечая цель, перестраховывается, чтобы избежать неудачи. Так, ученик предпочитает более легкую цель, чтобы, без труда достигнув ее, не уронить свой авторитет в глазах товарищей и своих собственных.

Уровень притязаний, по выводам Л. Н. Корнеевой, связан с адекватностью и неадекватностью самооценки. Лица, которым свойственна заниженная самооценка, имеют устойчиво заниженный уровень притязаний. После достигнутого успеха уровень трудности выбираемой цели не повышают (а в редких случаях и понижают). Субъекты с неустойчивой, преимущественно заниженной самооценкой обладают неустойчивым и завышенным уровнем притязаний. У характеризующихся завышенной неустойчивой самооценкой уровень притязаний обычно занижается. Наконец, у лиц со стабильно высокой самооценкой он устойчиво завышен.

Уровень притязаний, согласно данным Л. Н. Корнеевой и Е. В. Коноплевой (1983), связан со свойствами нервной системы. Сила нервной системы и инертность нервных процессов способствуют формированию адекватного уровня притязаний, а слабая нервная система и подвижность нервных процессов обусловливают тенденцию к неадекватности уровня притязаний, неадекватных реакций на неудачу.

Связан уровень притязаний и со свойствами темперамента. У интровертов он завышен, а у экстравертов более адекватный. У демонстрирующих высокую степень тревожности, по О. В. Мельниченко (1975), уровень притязаний более высокий и менее стабильный.

9.4. Внушаемость, конформность и негативизм как индивидуальные особенности, влияющие на процесс мотивации

Мотивация разделяется на внешне организованную и внутренне организованную (или, как пишут западные психологи, – внешнюю и внутреннюю). Первая связана с влиянием на формирование субъектом мотива действия или поступка других людей (при помощи советов, внушения и т. д.). Насколько эта интервенция будет воспринята субъектом, зависит от степени его внушаемости, конформности и негативизма.

Внушаемость – это склонность субъекта к некритической (непроизвольной) податливости воздействиям других людей, их советам, указаниям, даже если они противоречат его собственным убеждениям и интересам.

Это безотчетное изменение своего поведения под влиянием внушения. Внушаемые субъекты легко заражаются настроениями, взглядами и привычками других людей. Они часто склонны к подражанию. Внушаемость зависит как от устойчивых свойств человека – высокого уровня нейротизма, слабости нервной системы (Ю. Е. Рыжкин, 1977), так и от ситуативных его состояний – тревоги, неуверенности в себе или же эмоционального возбуждения.

На внушаемость влияют такие личностные особенности, как низкая самооценка и чувство собственной неполноценности, покорность и преданность, неразвитое чувство ответственности, робость и стеснительность, доверчивость, повышенная эмоциональность и впечатлительность, мечтательность, суеверность и вера, склонность к фантазированию, неустойчивые убеждения и некритичность мышления (Н. Н. Обозов, 1997, и др.).

Повышенная внушаемость характерна для детей, особенно 10-летнего возраста. Объясняется это тем, что у них еще слабо развита критичность мышления, которая снижает степень внушаемости. Правда, в 5 лет и после 10, особенно у старших школьников, отмечается снижение внушаемости (А. И. Захаров (1998), см. рис. 9.1). Кстати, последнее отмечали у старших подростков еще в конце ХIХ в. А. Бине (А. Вinеt, 1900) и А. Нечаев (1900).

Рис. 9.1. Возрастная динамика внушаемости (по А. И. Захарову). Пунктирная линия – внушаемость мальчиков, сплошная – внушаемость девочек.

Степень внушаемости женщин выше, чем мужчин (В. А. Петрик, 1977; Л. Левенфельд, 1977). Еще одна устойчивая характеристика личности – конформность, начало изучению которой положил С. Аш (S. Аsсh, 1956).

Конформность – это склонность человека к добровольному сознательному (произвольному) изменению своих ожидаемых реакций для сближения с реакцией окружающих вследствие признания большей их правоты. В то же время если намерение или социальные установки, имевшиеся у человека, совпадают с таковыми у окружающих, то речь о конформности уже не идет.

Понятие «конформность» в западной психологической литературе имеет много значений. Например, Р. Кратчфилд (R. Сrutсhfiеld, 1967) говорит о «внутренней конформности», по описанию близкой к внушаемости.

Конформность называют также внутригрупповой суггестией или внушаемостью (заметим, что некоторые авторы, например, А. Е. Личко и др. (1970) не отождествляют внушаемость и конформность, отмечая отсутствие зависимости между ними и различие механизмов их проявления). Другие исследователи различают конформность двух видов: «принятие», когда у индивида меняются взгляды, установки и соответствующее им поведение, и «согласие», когда человек следует за группой, не разделяя ее мнение (в отечественной науке это называется конформизмом). Если человек склонен постоянно соглашаться с мнением группы, он относится к конформистам; если же имеет тенденцию не соглашаться с навязываемым ему мнением, то – к нонконформистам (к последним, по данным зарубежных психологов, относятся около трети людей).

Различают внешнюю и внутреннюю конформность. В первом случае человек возвращается к своему прежнему мнению, как только групповое давление на него исчезает. При внутренней конформности он сохраняет принятое групповое мнение и после того, как давление со стороны прекратилось.

Степень подчинения человека группе зависит от многих внешних (ситуационных) и внутренних (личностных) факторов, которые (в основном внешние) были систематизированы А. П. Сопиковым (1969). К ним относятся:

– возрастно-половые различия: среди детей и юношей конформистов больше, чем среди взрослых (максимум конформности отмечается в 12 лет, заметное ее снижение – после 1-6 лет); женщины более податливы групповому давлению, чем мужчины;

– трудность решаемой проблемы: чем она труднее, тем в большей мере личность подчиняется группе; чем сложнее задача и неоднозначнее принимаемые решения, тем конформность выше;

– статус человека в группе: чем он выше, тем в меньшей степени это лицо проявляет конформность;

– характер групповой принадлежности: по своей воле или же по принуждению вошел субъект в группу; в последнем случае его психологическое подчинение часто бывает только поверхностным;

– привлекательность группы для индивида: референтной группе субъект поддается легче;

– цели, стоящие перед человеком: если его группа соревнуется с другой группой, конформность субъекта увеличивается; если соревнуются между собой члены группы – уменьшается (то же наблюдается при отстаивании группового или личного мнения);

– наличие и эффективность связи, подтверждающей верность или неверность конформных поступков человека: когда поступок неправильный, человек может вернуться к своей точке зрения.

При выраженном конформизме возрастает решительность человека при принятии решения и формировании намерений, но при этом слабеет чувство его индивидуальной ответственности за поступок, совершенный вместе с другими. Особенно это заметно в группах, которые социально недостаточно зрелые.

Хотя влияние ситуационных факторов часто преобладает над ролью индивидуальных различий, все же есть люди, которые легко поддаются убеждению в любой ситуации (С. Hоvlаnd, I. Jаnis, 1959; I. Jаnis, Р. Fiеld, 1956).

Такие люди обладают определенными чертами личности. Выявлено, например, что наиболее конформные дети страдают «комплексом неполноценности» и обладают недостаточной «силой Эго» (Hаrtuр, 1970). Они, как правило, более зависимы и тревожны, чем сверстники, и чувствительны к мнениям и намекам окружающих. Дети с такими чертами личности склонны постоянно контролировать свое поведение и речь, т. е. обладают высоким уровнем самоконтроля. Их заботит, как они выглядят в глазах окружающих, они часто сравнивают себя с ровесниками.

По данным Ф. Зимбардо (Р. Zimbаrdо, 1977), легко поддаются убеждению застенчивые люди, которые обладают низкой самооценкой. Не случайно поэтому выявлена связь между низкой самооценкой, имеющейся у человека, и его легкой податливостью к убеждению со стороны (W. MсGuiеге, 1985). Происходит это из-за того, что они мало уважают свои мнения и установки, следовательно, у них ослаблена мотивация защиты своих убеждений. Они заранее считают себя неправыми.

Р. Нурми (R. Nurmi, 1970) приводит данные, согласно которым конформным присущи ригидность и слабая нервная система.

Следует, правда, иметь в виду, в какой ситуации проявляется конформность – в нормативной или информационной. Это может сказаться и на ее связях с другими личностными особенностями. В информационной ситуации заметна тенденция к связи конформности с экстраверсией (Н. Н. Обозов, 1997).

Негативизм (от лат. negatio – «отрицание») – лишенное разумных оснований (так называемое «немотивированное») сопротивление субъекта оказываемым на него психологическим воздействиям, снижающее внушаемость субъекта.

Негативизм возникает как защитная реакция на воздействия, которые противоречат потребностям субъекта. Поэтому отказ от выполнения требования или принятия совета становится способом выхода из внутреннего конфликта и освобождением от его травмирующего влияния. Негативизм наиболее выражен у детей в периоды возрастных кризисов и чаще всего по отношению к требованиям взрослых, предъявляемым без учета потребности детей в одобрении, общении, уважении, эмоциональном контакте. Негативизм может быть присущ и взрослым как устойчивая личностная особенность. Его устойчивая форма обусловлена потребностью человека в самоутверждении, в защите своего Я, а также развитым у него эгоизмом и отчуждением от нужд и интересов других людей.

Согласно М. В. Салитовой (2002), самостоятельность принятия решения (что характерно для внутренне организованной («внутренней») мотивации) связана с некоторыми личностными особенностями: положительно – с факторами С, Е, М, МД, уровнем субъективного контроля и отрицательно – с разделением ответственности, интрапунитивной стратегией и отказом от преодоления трудностей.

9.5. «Включенность в задачу» и азартность как индивидуальное выражение стремления к достижению цели

В связи с преобладанием внутренне организованной («внутренней») мотивации над внешне организованной («внешней») в западной психологии выделяется такая индивидуально-психологическая характеристика человека, как степень включенности в задачу ( task-invilment ) (J. Кuhl, 1982), или увлеченность. Некоторые люди глубоко включаются в деятельность, забывая все вокруг себя и оставаясь занятыми только ею в течение длительного времени. Другие не сполна увлекаются деятельностью, не проявляют к ней особого интереса. И. А. Васильев и Ю. Куль (1985) выявили, что «испытуемые с высокой включенностью в задачу принимали и меньше “бесцельных” решений, формировали меньше изолированных целей, не имеющих отношения к достижению общих целей, и больше инструментальных подцелей, направленных на достижение общих целей, чем испытуемые с низкой включенностью в задачу» (с. 147). Это свидетельствует, что люди с низкой включенностью в деятельность не склонны продуцировать сложные планы.

Испытуемые с высокой включенностью в деятельность приписывали получаемые ими результаты в большей степени своим усилиям и в меньшей степени случайности, т. е. обладают, очевидно, внутренним локусом контроля. В то же время, несмотря на некоторую схожесть с мотивом достижения, степень включенности в задачу является, по мнению И. А. Васильева и Ю. Куля, самостоятельной индивидуальной характеристикой человека.

Азартность – это черта личности, отражающая склонность человека к азартному поведению или вхождению в состояние азарта, т. е. стремительной потере контроля над своим поведением при достижении какой-то цели в определенной ситуации: денежного вознаграждения в игре, преимущества на дороге в скорости и т. д. Петербургский историк Г. Ф. Парчевский (1998) пишет, что азартное поведение игроков – это безоглядное самоутверждение, самоутверждение любой ценой. Кроме того, это и поиск острых переживаний, поиск богатства.

В общественном сознании азартное поведение непосредственно связано прежде всего с азартными играми, в которых выигрышем выступают деньги. В иностранной литературе для обозначения влечения к азартным играм (игорной страсти, по З. Фрейду) введен специальный термин – gambling , под которым понимают хроническую и прогрессирующую неспособность сопротивляться желанию участвовать в азартных играх, которое компрометирует, разрушает или повреждает личные, семейные или профессиональные интересы. Многие авторы находят сходство между гемблингом и алкоголизмом или потреблением наркотиков (например, тенденцией увеличивать ставки и увеличением дозы наркотиков и алкоголя).

Выделяют несколько типов азартных игроков: проблемные, патологические и компульсивные, однако четкие различия между ними провести трудно. Например, Г. Лесьер (H. R. Lеsiеur, 1998) объясняет различия между ними следующим образом: термин «проблемный игрок» обычно используется, во-первых, для определения людей, имеющих менее серьезные гемблинг-проблемы, чем патологические игроки; во-вторых, он является и всеобъемлющим термином, подразумевая и проблемных и патологических игроков. В отличие от научного понятия «патологический игрок» выражение «компульсивный игрок» в основном используется неспециалистами. Профессионалы же считают, что характерной чертой гемблинга является не компульсия, а нарушение контроля над импульсами. Отмечается, что остановиться при проигрыше еще труднее, чем при выигрыше.

Патологические игроки с давних пор стали объектом внимания психоаналитиков. Современные психоаналитики считают, что патологическое влечение к азартным играм питает мощная сила подсознания, и это придает ему такие качества, как непреодолимость, требовательность, ненасытность и импульсивная безусловность исполнения. За нелогичной постоянной уверенностью игроков в выигрыше скрываются инфантильные фантазии всемогущества, ожидания неограниченного удовлетворения своих желаний. Постоянное возвращение к игре означает протест, бессознательно агрессивное отношение к реальной действительности, не желающей подчиняться этим фантазиям. При этом проигрыш не возвращает к реальности, а, наоборот, бессознательно воспринимается как неправомерный отказ в удовлетворении желания и обоснованный повод для протеста, т. е. очередной ставки. Если существуют неуверенность в себе и зависимые черты личности (экстернальность), существенную роль в поддержании патологического влечения может сыграть неосознаваемое снятие с себя ответственности с возложением ее на судьбу.

Берглер (1936, 1943) выделил шесть характеристик азартных игроков:

1. Игроку свойственно испытывать судьбу.

2. Игра вытесняет все другие интересы (большой расход энергии и денег на игру делает ее центром всей жизни, центром фантазий и снов).

3. Игрок полон оптимизма и никогда не думает о возможном проигрыше (он не перестает играть, несмотря на частые проигрыши).

4. Игрок никогда не останавливается, когда он выигрывает; его цель, по крайней мере осознаваемая, – выигрывать непрерывно, постоянно.

5. Несмотря на изначальную осторожность в дальнейшем игрок рискует все большими суммами, причем для каждого увеличения ставки он находит рациональное объяснение.

6. В промежуток времени между ставкой и исходом игры игрок испытывает приятно-мучительное ощущение возбуждения, которое является основным и незаменимым элементом.

У азартных игроков при невозможности играть наблюдаются дискомфорт и раздражительность. Часто проигрыш, как и невозможность далее финансировать игру, становится для игрока непереносимым. Не случайно многие исследователи отмечают у азартных патологических игроков депрессию. Так появляется склонность к суицидному поведению. Именно по наличию депрессии ряд авторов отделяют патологических игроков от непатологических. Правда, некоторые авторы рассматривают связь гемблинга и депрессии по-другому: игра оказывается средством борьбы с депрессией, т. е. низкоадаптивной копинг-стратегией (Вlаszсzуnsку, 1987).

Выделяют три стадии развития гемблинга. Для первой типичен относительно крупный выигрыш, формирующий последующую зависимость от влечения. На второй весь уклад жизни постепенно структурируется вокруг игры с прогрессирующим снижением как социального приспособления, так и психологических навыков в игре (появление нерасчетливых ходов, неоправданного риска). Последнее служит главной причиной дезадаптации, поскольку патологические игроки в принципе обладают весьма высоким техническим мастерством в игре. В течение 10—15 лет может наступить третья стадия – полной декомпенсации, сопровождающаяся абсолютной финансовой несостоятельностью и криминальным поведением.

Индивидно-личностные особенности азартных игроков . Гринберг (Gгеепbеrg, 1980) выявил у игроков уровень интеллекта выше среднего, развитый дух соперничества, трудолюбие, успешность в профессиональной деятельности, часто склонность к трудоголизму, использование таких защитных механизмов, как рационализация и отрицание. Отмечают у них и стремление избегать скучных ситуаций. Ф. Витаро с соавторами (F. Vitаго еt аl., 1997) установили, что у подростков дефицит контроля над импульсами предшествует формированию игровой аддикции.

Возникновению влечения к азартным играм способствуют следующие факторы: утрата родителей в возрасте до 15 лет, неадекватный родительский стиль воспитания (безразличие, непоследовательность, чрезмерная строгость), фетишизация денег в семье или отсутствие планирования бюджета, ситуативная доступность азартных игр для подростка. У патологических игроков нередко отмечается эмансипационный конфликт с родителями в подростковом возрасте, в дальнейшем – неприятие авторитарных фигур.

Вовлеченность в азартные игры повышается в периоды социального стресса.

Г. Лесьер подтвердил, что патологический гемблинг преобладает у мужчин и начинает доминировать с подросткового возраста.

Глава 10 Различия в проявлении «силы воли»

У людей бытует убеждение, что все делятся на волевых и безвольных. Соответственно у первых есть «сила воли», а у вторых ее нет. В действительности, как показали исследования, все не так просто. Можно быть «волевым» в одной ситуации и «безвольным» – в другой. Связано это с тем, что «сила воли» включает в себя несколько волевых проявлений (качеств), имеющих разную природную основу (типологические особенности проявления свойств нервной системы). У одних людей эти типологические особенности таковы, что способствуют проявлению смелости, но не очень содействуют терпеливости и упорству. У других, наоборот, способствуют проявлению именно упорства, но не смелости, и т. д. Поэтому кто-то смелый, другой терпеливый, третий – решительный. Ниже рассматриваются различия между людьми по проявлению ряда волевых качеств.

10.1. Терпеливые – нетерпеливые