Психология индивидуальных различий Ильин Евгений

Без терпенья нет ученья ( русская пословица ).

К большому терпенью придет и уменье ( русская пословица ).

Когда сеешь, не покидай поля; когда учишься, не отходи от стола ( китайская пословица ).

Собраны факты, доказывающие, что продолжительность терпения – стабильная личностная характеристика, которую возможно рассматривать как измеритель уровня волевого качества терпеливости (М. Н. Ильина, 1962; Г. И. Мызан, 1976; В. Д. Гаврилов, 1979).

Терпение – ключ к успеху ( египетская пословица ).

Терпение и труд все перетрут ( русская пословица ).

При этом выявлены существенные индивидуальные различия в проявлении волевого качества терпеливости при одной и той же мотивации: у одних от общего времени работы на период терпения выпадало 55—60% и более, у других – 30% и менее. Таким образом, часть людей постоянно более терпеливы, чем другие. Это обусловлено тем, что уровень терпеливости существенно зависит от типологических особенностей проявления свойств нервной системы, являющихся врожденными.

Время терпения больше у лиц с сильной нервной системой, инертностью нервных процессов, преобладанием торможения по «внешнему» балансу и преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу (М. Н. Ильина). Этим же автором показано, что количество терпеливых резко возрастает после полового созревания, в возрасте 15—17 лет. В младшем же и среднем школьном возрасте, не говоря уже о детях более раннего возраста, лиц с высокой мерой терпеливости мало.

10.2. Упорные и упрямые

Упорство – это стремление достичь «здесь и сейчас», т. е. одномоментно, желаемого или необходимого, в том числе и успеха в деятельности, вопреки имеющимся трудностям, неудачам, сопротивлению кого-либо.

Оно связано с одноразовой реализацией силы воли для достижения конкретной и близкой (оперативной) цели, например когда ученик пытается решить трудную математическую задачу или когда юный музыкант разучивает гаммы, спортсмен запоминает новый элемент техники спортивного упражнения и т. п., как говорится, за один присест.

Е. К. Фещенко (1999) утверждает, что упорство более выражено у людей, имеющих высокий уровень мотивации достижений, а также комплекс типологических особенностей, определяющий большую терпеливость, т. е. сильную нервную систему, инертность возбуждения, преобладание торможения по «внешнему» балансу и преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу.

Упрямство – это волевой акт, который проявляется в неуступчивости, в стремлении добиться своего даже вопреки здравому смыслу и оттого кажущееся бессмысленным (правда, не с точки зрения самого субъекта). Это проявление «негативного» упорства.

К. К. Платонов (1984) считает, что упрямство чаще является чертой характера.

Причины его проявления могут быть разными. В детстве упрямство может быть формой протеста, выражающей недовольство необоснованным подавлением развивающейся самостоятельности, инициативности ребенка. В более позднем возрасте это следствие стремления самоутвердиться.

Возникновению упрямства у детей и подростков способствуют неблагоприятные условия жизни и воспитания: неудовлетворение их существенных потребностей, грубое обращение или, наоборот, потакание капризам и необоснованным требованиям. Не всегда умея найти разумные проявления своей самостоятельности, подросток становится неуступчивым по мелочам, начинает отстаивать неразумные решения. Упрямство чаще всего проявляется у людей с повышенной аффективностью и интеллектуальной ограниченностью.

Оно может закрепиться и стать устойчивым отрицательным свойством личности. Преодолеть упрямство трудно, если человек сам не хочет этого.

С. Л. Рубинштейн (1946) к волевым проявлениям относит и негативизм. Как уже сказано выше, последний проявляется в «немотивированном» волевом противодействии всему, что исходит от других людей. Негативизм чаще всего наблюдается у детей (скажем, ребенок не хочет попробовать незнакомый ему фрукт), у подростков и у взрослых истерических субъектов.

10.3. Настойчивые

В отечественной психологии, как и в зарубежной, настойчивость часто подменяется другим понятием, связанным с волей, – упорством. Для многих психологов это одно и то же.

Важность настойчивости в характеристике поведения человека признана давно. Еще Мак-Дауголл считал настойчивость одним из объективных качеств целенаправленного поведения.

Неудача – пробный камень настойчивости и железной воли. Она или разбивает жизнь, или закаляет ее (драматург А. Н. Афиногенов ).

Это волевое проявление стало для зарубежных психологов самостоятельным направлением изучения мотивации, обозначенным англоязычным словом регsistепсе. Однако данный термин имеет довольно широкое семантическое поле и помимо настойчивости включает в себя упорство, терпение, стойкость, последовательность и т. д. В результате как одно понятие стали рассматриваться если и не совсем разные, то, по крайней мере, и нетождественные, с нашей точки зрения, волевые проявления: настойчивость, упорство, терпеливость.

Настойчивость – это систематическое проявление силы воли при стремлении человека достичь отдаленную по времени цель, несмотря на возникающие препятствия и трудности.

В исследовании особенностей проявления настойчивости западные психологи выделяют три направления, и согласно одному из них она изучается как свойство характера, стабильно определяющее поведение человека (отсюда название исследований – trаitstudiеs). Ситуативные факторы в данном подходе игнорируются, так как считается, что они перекрываются чертами личности.

Многими авторами настойчивость связывается главным образом с преодолением трудностей при достижении отдаленной по времени цели. С. Л. Рубинштейн (1946) пишет:

Некоторые люди вносят сразу большой напор в свои действия, но скоро «выдыхаются»; они способны лишь на короткий наскок и очень быстро сдают. Ценность такой энергии, которая умеет брать препятствия лишь с налета и спадает, как только встречает противодействие, требующее длительных усилий, невелика. Подлинно ценным качеством она становится, лишь соединяясь с настойчивостью. Настойчивость проявляется в неослабности энергии в течение длительного периода (курсив наш. – Е. И. ), невзирая на трудности и препятствия.

И далее он продолжает:

…Ненастойчивость обычно проявляют люди, не способные гореть тем делом, которое они делают, или легко воспламеняющиеся, но быстро охлаждающиеся. Когда порыв, который человек вносит в борьбу за достижение поставленной им цели, накален страстью и озарен чувством, он выливается в энтузиазм (с. 607).

Примерами проявления настойчивости служат труд ученых, длительное время работающих над решением какой-либо проблемы, успешная учеба в течение нескольких лет в вузе, многолетняя тренировка спортсменов и т. д. Так, супруги Кюри для получения одного грамма радия переработали в кустарных условиях восемь тонн урановой руды. Известный физик Лебедев в течение 10 лет изучал давление световых лучей на твердые тела и на газы, неоднократно меняя намеченные, но оказавшиеся неэффективными способы. Л. Н. Толстой писал роман «Война и мир» в течение многих лет, неоднократно исправляя его и переписывая.

На свете мало недостижимых вещей; будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели (Ларошфуко).

Настойчивыми являются люди, обладающие:

– уверенностью в достижимости цели;

– волевыми установками на преодоление затруднений;

– высокой мотивацией достижения (стремления к успеху).

Ведущая роль последней для проявления настойчивости была показана Е. К. Фещенко (1999).

Реализуется настойчивость через многократное проявление упорства и терпеливости, поэтому неудивительна связь и этих волевых качеств с мотивацией достижения (хотя и не такая сильная и постоянная, как с настойчивостью), что продемонстрировано в работе Е. П. Ильина и Е. К. Фещенко (1999).

10.4. Различия людей по самообладанию

П. А. Рудик (1967) определяет самообладание как способность не теряться в трудных и неожиданных обстоятельствах, управлять своими действиями, проявляя при этом рассудительность и сдерживая отрицательные эмоции.

Ф. Н. Гоноболин (1973) и В. В. Богословский (1973) сводят самообладание к выдержке. Это, конечно, лучше, нежели считать, что выдержка и самообладание – рядоположные волевые проявления, о чем говорится в публикациях многих авторов и во многих учебниках по психологии, но все же такова только часть истинной картины.

Самообладание является собирательной волевой характеристикой, которая включает выдержку, смелость и отчасти решительность, т. е. волевые качества, связанные с подавлением возникающих отрицательных эмоций, вызывающих нежелательные для человека побуждения. Самообладание связано также с самоконтролем и саморегуляцией человеком своего эмоционального поведения, с самоограничением эмоционального реагирования и зависит, как отмечал С. Л. Рубинштейн, от соотношения между аффектом и интеллектом.

Выдержанные – невыдержанные. В обыденном сознании это качество воспринимается как хладнокровие, отсутствие горячности в поведении при возникновении конфликта.

Выдержка – это устойчивое проявление возможности подавлять импульсивные, малообдуманные эмоциональные реакции, не поддаваться искушению, т. е. подавлять сильные влечения, желания.

Это устойчивое (по необходимости) проявление состояния сдержанности, внешней невозмутимости, несмотря на сильное желание отомстить обидчику, ответить грубостью на грубость; это и подавление желания съесть то, что запретили врачи, закурить, когда рядом курят другие, если принято решение отказаться от такой привычки, и т. п. По сути, здесь проявляется тормозная функция воли.

Выдержку нельзя смешивать с эмоциональной невозбудимостью, внутренней невозмутимостью, бесчувственностью.

Несдержанность – это поведение, свидетельствующее об отсутствии у человека выдержки. Она проявляется в агрессии.

Долготерпение (стоицизм). Это волевое проявление психологами не выделяется ни как разновидность выдержки, ни как самостоятельное волевое качество. Однако в его существовании вряд ли приходится сомневаться. По крайней мере, поэты используют это понятие (у поэта Л. А. Мея одно из стихотворений начинается словами: «О Господи, пошли долготерпенье!») и описывают подобное проявление воли. Такая способность человека долго переносить, не срываясь, страдание, душевную муку, жизненные невзгоды, быть стойким и есть сущность долготерпения, или стоицизма.

Только в несчастьях настоящее испытание человека ( Шекспир ).

Никогда не бывает великих дел без великих препятствий ( Вольтер ).

Смелые – трусливые. В обыденном представлении смелый тот, кто не боится. Говорят даже о бесстрашных людях. Однако это явное заблуждение. Всякий человек с нормально развитой психикой должен бояться, поскольку страх – защитная биологическая реакция организма – возникает непроизвольно при оценке человеком существующей или предстоящей ситуации как опасной для здоровья и престижа. Страх выступает эмоциональным отражением надобности избежать опасности (К. К. Платонов, Г. Г. Голубев, 1973).

Поведение людей при возникшем страхе бывает разным. Выделяют две формы последнего – астеническую и стеническую. Первая проявляется в пассивно-оборонительных реакциях, например в ступоре, и активно-оборонительных – в мобилизации своих возможностей для предупреждения опасной ситуации или ухода (убегания) из него. Стеническое проявление страха – это «упоение» им, о котором писал А. С. Пушкин: «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья» («Пир во время чумы»). Это наслаждение страхом наблюдается и у детей, находящихся в «комнате ужасов» или слушающих страшные сказки и т. д.

Смелый не тот, кто не испытывает страха, а тот, кто, несмотря на него, владеет собой и может совершить задуманное. Еще древнегреческий историк Ксенофонт писал: смелый человек знает о предстоящей опасности, но все-таки не сворачивает с пути. По словам К. Д. Ушинского, не тот мужествен, кто лезет на рожон, не страшась, а умеющий подавить самый сильный страх и думать об опасности, не подчиняясь ему.

Чем меньшее дезорганизующее влияние будет оказывать страх на качество действий и деятельности человека, тем выше будет оценка его смелости. Соответственно смелым можно считать человека, способного подавлять защитные реакции при возникновении страха, боязни и качественно осуществлять свои намерения в объективно или субъективно опасных для жизни, здоровья и престижа ситуациях.

Я не случайно выделил в этом определении слово «качественно». Можно начать что-то делать, несмотря на страх, но с опаской, когда активизируются защитные реакции, что мешает проявлению навыка, ухудшает качество работы. В отдельных случаях, начав что-то делать, человек может вообще потерять самообладание. Одна студентка, которая была известна своей трусливостью, вынуждена была под угрозами преподавателя прыгнуть в воду с 5-метровой вышки, чтобы получить зачет. Однако она потеряла от страха сознание, еще не попав в воду, и оттуда ее пришлось срочно вытаскивать.

Следовательно, смелость может считаться одним из проявлений самообладания.

Противоположна смелости трусливость . Она рассматривается как отрицательное моральное качество, как проявление малодушия, и характеризует поведение человека, который оказывается не в состоянии совершить поступки, соответствующие моральным требованиям (или, наоборот, воздержаться от аморальных действий), из-за неспособности преодолеть страх перед природными или общественными силами.

Следует отличать приобретенные страхи, вызванные конкретной ситуацией, и склонность к страхам, легкость их возникновения как свойство личности. Первые могут быть выражением закрепившейся отрицательной эмоции, связанной с определенной ситуацией, например в результате перенесенной аварии, травмы и т. п. Вторая форма не соотносится с какими-либо конкретными обстоятельствами, ее характеризует низкий порог возникновения эмоции страха у определенного человека при любой субъективно опасной для него ситуации. Эти страхи могут иметь как социальные корни (запуганный, затюканный человек – тот, кто стал робким, пугливым из-за постоянных угроз и наказаний), так и природные, биологические.

Опасно упрекать в робости тех, кого хотят от нее исцелить ( Ларошфуко ).

Непонимание опасности не есть еще храбрость ( Д. Гранин ).

Страх опасности в десять тысяч раз страшней самой опасности ( Д. Дефо ).

Именно склонность к страхам, легкость их возникновения и как следствие – выраженность защитных реакций позволяют относить человека к разряду трусливых. Выявлено, что для таких людей типичны следующие типологические особенности: слабая нервная система, подвижность торможения и преобладание торможения по «внешнему» балансу (Н. Д. Скрябин, 1972).

С возрастом (от дошкольников до средних подростков) число смелых возрастает (Н. Д. Скрябин, 1974). Максимальное количество смелых мальчиков и девочек приходится на пубертатный период. Затем число смелых девочек снижается, а мальчиков остается на достигнутом в этот период уровне.

Псевдосмелость. Бывает, что человек храбрится, т. е. принимает бодрый вид, стремясь казаться себе храбрым, на самом деле не будучи таковым. От истинной смелости надо также отличать бравирование как пренебрежение опасностью ради показной храбрости. Пример – собака из басни И. А. Крылова «Слон и Моська»: «Вот то-то мне и духу придает, что я совсем без драки могу попасть в большие забияки». И действительно, народ думает: «Ай Моська, знать она сильна, что лает на слона».

Решительные – нерешительные. Говоря о решительности, надо сразу подчеркнуть, что она не синоним смелости, как это указывается во многих учебниках и словарях: «смело – значит уверенно, без колебаний». Разделяя данные качества, я не хочу сказать, что решительность не может быть связана со смелостью. Безусловно, в ряде волевых актов они проявляются одновременно. Не случайно ряд слов обозначает и то и другое. Например, расхрабриться – значит набраться смелости и решиться на что-либо; отважиться – осмелиться, решиться; боевой – это и смелый и решительный. И все же это разные волевые качества.

Часто под решительностью понимают принятие решений без колебаний и сомнений. Хотя такое действительно иногда наблюдается, это вряд ли может быть признано характеристикой решительности как устойчивой волевой личностной черты.

Быстро, не колеблясь, человек принимает решение, например, при его твердой убежденности в правильности совершаемого поступка или при наличии достаточной информации о ситуации, когда у него имеется полная уверенность в осуществлении задуманного. Действия солдата, без колебаний и сомнений выполняющего приказ командира, или импульсивное поведение ребенка отнюдь не свидетельствуют, что они столь решительны.

Решительность как волевая характеристика личности чаще всего проявляется при неуверенности в исходе задуманного или в правильности принимаемого решения, когда от этого решения многое зависит как для самого человека, так и для других людей. В основе решительности лежит волевое усилие, направленное на преодоление имеющихся сомнений, прекращения колебаний. А это значит, что ее проявление связано с обдуманностью принимаемого решения.

Более точно суть решительности описывает В. В. Богословский (1973), который характеризует ее как волевое свойство личности, проявляющееся в быстром и продуманном выборе цели, определении способов ее достижения. Он подчеркивает, что понимание решительности как легкого и свободного выбора цели ошибочно. На самом деле решительный человек тоже может испытывать сложную, мучительную внутреннюю борьбу, и у него сталкиваются противоположные желания.

Соответственно, на мой взгляд, универсальное определение может быть следующим:

Решительность – это такое волевое качество, которое характеризуется минимальным временем принятия решения в значимой для человека ситуации, т. е. когда принятие неудачного решения может привести к неприятным последствиям для самого человека и его окружения.

Время принятия решения в значимой ситуации существенно различается у разных людей и представляет устойчивую личностную характеристику. И. П. Петяйкин (1978) установил путем корреляции достоверные связи между уровнем решительности, проявленным при выполнении трех различных тестов. Это значит, что если одни субъекты проявляют большую решительность, чем другие, в какой-либо ситуации, то и в иных ситуациях они покажут меньшее время в принятии решения.

Подтверждением того, что решительность, определяемая по времени принятия решения, оказывается постоянной характеристикой личности, служит обнаруженная И. П. Петяйкиным (1975а) ее связь с нейротизмом и типологическими особенностями свойств нервной системы, т. е. с природными задатками. Так, более решительны люди, у которых имеются следующие типологические особенности: подвижность возбуждения и торможения, преобладание возбуждения по «внешнему» и «внутреннему» балансу и (в опасной ситуации) – сильная нервная система.

10.5. Есть ли «волевые» и «безвольные» люди?

Изучение соотношений между смелостью и решительностью (И. П. Петяйкин. 1975б) не подтвердило расхожее мнение, будто смелый человек всегда и решительный. Это особенно отчетливо проявляется в спортивной деятельности, и не случайно в исследовании В. А. Иванникова и Е. В. Эйдемана, 1986) именно спортсмены разделили в своих представлениях такие волевые качества.

По данным И. П. Петяйкина, при выполнении теста «лабиринт», где опасная ситуация отсутствовала, боязливые принимали решение сделать тот или иной ход даже несколько быстрее, чем смелые. При выполнении же теста «падение спиной назад» время колебаний было меньшим у второй группы обследуемых. Таким образом, корреляция между волевыми качествами смелости и решительности обнаруживается только в опасной ситуации (чем ниже уровень смелости, тем меньше решительность), причем в большей степени у лиц женского пола. Однако и тогда встречаются исключения. Многие боязливые становятся решительными при необходимости выполнять задание: для них длительное переживание опасности и страха мучительно, поэтому они действуют по принципу «лучше любой исход, чем бесконечное переживание опасности». Так, одна спортсменка, чемпионка СССР по прыжкам с 10-метровой вышки, прыгая, проявляла решительность только потому, что ей было страшно, и она хотела скорее избавиться от этого переживания.

Когда нет опасности, связь решительности со смелостью не обнаруживается: решительными могут быть и боязливые, а нерешительными – смелые.

10.6. Волевые качества и свойства нервной системы

Нет надобности говорить, какую роль в жизни и деятельности играют волевые качества человека. До недавнего времени их выраженность рассматривалась только как результат воспитания, становления человека как личности. Роль морального компонента воли, мотива долженствования действительно велика в проявлении людьми волевых актов. Однако в последние два десятилетия установлена связь волевых качеств и с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы, а это значит, что волевые качества зависят и от врожденных особенностей человека.

Еще И. П. Павлов в статье «Тормозной тип нервной системы собак» писал:

Мне кажется, что в основе так сказать нормальной боязливости, трусости, а особенно болезненных фобий, лежит простое преобладание физиологического процесса торможения, как выражение слабости корковых клеток (1951а, с. 291). [26]

Изучение Н. Д. Скрябиным (1972) зависимости смелость – трусость от типологических особенностей проявления свойств нервной системы показало, что И. П. Павлов был прав. Низкая степень смелости оказалась связанной со слабой нервной системой, подвижностью торможения и преобладанием его по «внешнему» балансу. Причем чем меньше смелость, тем чаще у обследованных встречаются все три или два из трех признаков трусливости.

Таким образом, обнаружение трех типологических признаков практически гарантирует правильный прогноз о низкой смелости обследуемого, а двух из трех (в любом сочетании) позволяет с определенной долей уверенности говорить, что обследуемый не обладает большой смелостью.

Как уже говорилось, часто решительность оказывается независимым от смелости волевым качеством, что подтверждает и сравнение связей каждой из них с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы. Достаточно сослаться на тот факт, что решительность при отсутствии страха не зависит от силы нервной системы (И. П. Петяйкин, 1975). Однако, проявляясь во времени принятия решения в значимой для человека ситуации, она зависит от типологической особенности, влияющей на ригидность или лабильность установок человека, – от свойства подвижности нервных процессов. У лиц с подвижностью возбуждения обнаруживается большая решительность, т. е. затрачивается меньше времени на принятие решения, от которого зависит успех в деятельности. У лиц же с инертностью возбуждения время принятия решения больше.

На решительность оказывают влияние и такие типологические особенности, как сдвиг «внешнего» и «внутреннего» баланса в ту или иную сторону: у людей с преобладанием возбуждения решительность большая, а с преобладанием торможения – меньше.

В ситуации, которую испытуемый расценивает как опасную, на решительность влияет и свойство силы нервной системы: у кого та сильная, на принятие решения они тратят меньше времени.

Аналогичная зависимость решительности от типологических особенностей выявлена и при использовании других тестов на решительность.

Полученные И. П. Петяйкиным в лабораторных экспериментах данные нашли подтверждение и в реальной спортивной деятельности. Так, время сосредоточения перед прыжком у спортсменов с сильной нервной системой, подвижностью возбуждения, преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу и уравновешенностью по «внутреннему» балансу (с преобладанием возбуждения в данной выборке спортсменов не оказалось) короче, чем у спортсменов с противоположными типологическими особенностями. Это происходит в основном не за счет более быстрого мысленного повторения упражнения, а благодаря ускоренному принятию спортсменом решения о его готовности к прыжку.

М. Н. Ильиной (1975) была обнаружена зависимость времени сосредоточения перед выполнением баскетболистами штрафных бросков от наличия у них подвижности или инертности возбуждения: у спортсменов с подвижностью возбуждения оно оказалось короче. Это можно расценить как показатель их большей решительности.

В. И. Ржевский (1976), изучавший типологические особенности у игроков в городки, участвовавших в первенстве СССР, также установил: длительность подготовки к броску зависит от свойств нервной системы. Так, среди спортсменов, которые дольше готовились к выполнению броска, в отличие от тех, кто подготавливался к нему не так длительно, больше инертных по возбуждению, с преобладанием торможения по «внутреннему» балансу и с малой силой нервной системы. Таким образом, подтвердился типологический комплекс решительности, выявленный И. П. Петяйкиным.

Во многих видах деятельности проявляется такое волевое качество, которое в спорте называют терпеливостью . Она сказывается в возможности человека работать, не снижая интенсивности (за счет воли), если по ходу работы у него возникают трудности (недостаток кислорода, утомление). Именно благодаря терпеливости реализуется первая фаза утомления, называемая в теории физического воспитания компенсированным утомлением . Более терпеливыми оказываются субъекты, имеющие сильную нервную систему, инертность возбуждения, преобладание торможения по «внешнему» балансу и преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу (М. Н. Ильина, 1972). Этот же типологический комплекс влияет и на проявление упорства (Е. П. Ильин, Е. К. Фещенко, 1999).

Сопоставление типологических комплексов, влияющих на разные волевые качества, показывает, что между ними нет тождества. Отсюда следует вывод, что природная основа разных волевых проявлений неодинакова, поэтому субъект не может обнаруживать равную силу воли в различных ситуациях. Он может быть смелым, но не решительным (а подчас под влиянием обстоятельств – боязливым и от этого решительным: лучше плохой конец, чем бесконечная неизвестность и страх), решительным, но не терпеливым и т. д. Поэтому нельзя говорить вообще о волевом человеке. Надо знать конкретно, какие волевые качества у него находятся на высоком уровне, а какие – на низком. Только тогда возможно выстроить прогноз о надежности человека, о том, какой стиль деятельности ему целесообразнее формировать и т. д. При этом следует не очень уповать на возможность «исправить» волевые недостатки человека: если они по преимуществу обусловлены врожденными типологическими особенностями, то сделать это трудно.

Глава 11 Индивидуальность человека

Изложенное в предыдущих главах показывает, насколько пестра картина индивидуально-типических различий между людьми. Это различия и в эмоциональной, и в волевой, и в интеллектуальной, и в мотивационной сферах, и в свойствах нервной системы и темперамента и т. д. Разнообразное сочетание таких различий теоретически может приводить, очевидно, к бесчисленному появлению неповторимых личностей, индивидуальностей .

Дифференциальная психология не является лишь одним из измерений особенного (в человеке). Предметом ее исследования служит сама целостная индивидуальность как существующая эмпирическая реальность (Вильям Штерн, 1926).

11.1. Понятие индивидуальности

Проблема индивидуальности человека широко обсуждалась и по-прежнему обсуждается в отечественной психологической, социологической и философской литературе. Однако, как и по другим вопросам, единства взглядов на сущность этого понятия до сих пор нет. Некоторые ученые (Г. М. Гак, 1967; И. С. Кон, 1967; В. П. Тугаринов, 1965) понимают под индивидуальностью единичность, неповторимость, уникальность человека при его сравнении с другими людьми. Однако И. И. Резвицкий (1973) утверждает, что сведение ее только к неповторимости, уникальности значительно обедняет научный анализ феномена.

По мнению исследователя, определение индивидуальности через выделение ее отдельных признаков (неповторимость, единичность и др.) – необходимое, но недостаточное условие, поскольку они не дают возможности раскрыть ее внутреннюю структуру, выяснить общие механизмы ее функционирования и развития, определить место в общественной структуре. Единичное, согласно И. И. Резвицкому, есть лишь предпосылка индивидуальности, в то время как общее – ее содержательная основа, сущность.

Индивидуальность – это такая форма бытия, в которой в специфическом виде выражается общая природа человека. Поэтому сущность человеческой индивидуальности следует искать не за пределами человеческого общества, а в нем самом (с. 15).

Индивидуальность – особенное в индивиде, совокупность только ему присущих особенностей (в частности, свойств личности ), которая делает человека и его личность единичным воплощением типичного и всеобщего. И(ндивидуальность) нельзя ни отождествлять с личностью, что нередко делается, ни отрывать от нее. Личность всегда неповторима и, следовательно, индивидуальна. Но и(ндивидуальность) человека проявляется не только в его личности, но и в его организме (К. К. Платонов, 1984, с. 45—46).

Конечно, индивидуальные, неповторимые особенности человека нельзя отрывать от общих и особенных его черт, но такая постановка вопроса, сформулированная И. И. Резвицким, скорее уводит обсуждение проблемы об индивидуальности личности в сторону индивидуальности бытия, жизни.

Индивидуальность личности выражается в бытии, хотя и не есть его форма. В то же время нельзя отрицать, что она формируется не только под влиянием генетически предопределенных свойств, но и социального бытия человека. В этом отношении попытки свести индивидуальность человека только к биологическому, как это в свое время сделали Л. С. Выготский (1926) или П. П. Блонский (1964), писавший, что «индивидуальность есть своеобразная комбинация отдельных признаков, полученных по наследственности» (с. 123), или только к социальному (Н. К. Михайловский 1911, который полагал, что индивидуальность – это совокупность черт, присущих человеку как социальному феномену), представляются методологически ошибочными. Индивидуальность характеризует прежде всего особенности человека как личности, а особенности его бытия – это и следствие индивидуальности человека, и ее причина.

Индивидуальность (от лат. individuum – «неделимое, особь») – неповторимое своеобразие психики каждого человека, осуществляющего свою жизнедеятельность в качестве субъекта развития общественно-исторической культуры (Психологический словарь. М.: Педагогика, 1983. С. 129).

Индивидуальность – человек, характеризуемый со стороны своих социально значимых отличий от других людей; своеобразие психики и личности индивида, ее неповторимость (Психология. Словарь. М., 1990. С. 136).

С. Л. Рубинштейн в своем капитальном труде «Основы общей психологии» индивидуальности уделил всего несколько строк, однако подчеркнул важный способ ее формирования – индивидуальный жизненный путь.

Конкретно онтогенетическое развитие каждого человека совершается по мере того, как он проходит свой индивидуальный жизненный путь, и является формированием, развитием его индивидуальности (1999, с. 162).

С. Л. Рубинштейн писал, что человек есть индивидуальность в силу наличия у него особенных, единичных, неповторимых свойств. Возникает резонный вопрос: что это за свойства, какие из них характеризуют индивидуальность, а какие – нет К. А. Абульханова-Славская (1991), например, считает, что проявлениями индивидуальности являются самовыражение и самолюбие. Но разве, например, последнее присуще только одному субъекту? А Д. Н. Узнадзе выделил типы самовыражения, но отнюдь не неповторимые индивидуальные его особенности. Создается впечатление, что К. А. Абульханова-Славская, по сути, ведет речь не об индивидуальности, а о личности.

11.2. Б. Г. Ананьев об индивидуальности

Большое место индивидуальности человека уделял в своих работах Б. Г. Ананьев (1969). Он видел в ней целостность, внутреннюю замкнутость свойств человека, их взаимосвязанность. Индивидуальность, по Б. Г. Ананьеву, не сводится к отдельным свойствам персоны или к их совокупности, а относится к человеку в целом. Соответственно и понятие индивидуальности фиксирует не просто факт единичности человека, а целостное единство многообразных признаков конкретного субъекта: свойств индивида (совокупность природных свойств), личности (совокупность общественных и др. отношений) и субъекта деятельности (совокупность видов деятельности и меры их продуктивности).

В каждой из этих подструктур существуют индивидуальные различия, которые отражают неповторимость, уникальность человека, однако они не могут рассматриваться в качестве критериев индивидуальности как целостного феномена. Индивидуальность человека – сложное многоуровневое и многоструктурное образование, все элементы и свойства которого образуют единое целое.

Б. Г. Ананьев считал, что при изучении индивидуальности нужно учитывать два принципа – субординационный и иерархический. Первый состоит в том, что более сложные и более общие социальные свойства личности подчиняют себе более элементарные и частные психологические и психофизиологические свойства. Второй принцип допускает паритетные взаимодействия между разноуровневыми показателями – т. е. относительную автономию каждого из них. Это значит, что индивидуальные особенности низших уровней (биохимического, физиологического, психологического) могут проявляться сами по себе, без коррегирующего давления более высокого уровня. Однако при этом остается открытым вопрос, в каких же случаях индивидуальность реализуется по субординационному, а в каких – по паритетному принципу.

Дело не в том, сводится ли индивидуальность к типу или, напротив, не сводится, поскольку типологическая модель всегда есть в той или иной мере абстрагирование от многих свойств индивида. …Не только целостная система, но и основные ее компоненты индивидуализируются в процессе их взаимодействия. Мы старались показать, что в ходе онтогенетического развития и жизненного пути человека происходит прогрессирующая индивидуализация организма и личности человека, охватывающая все уровни этого развития (как молярные, так и молекулярные) (Ананьев Б. Г., 1980, с. 177).

Методическим подходом к выявлению этой сложной взаимосвязи различных элементов и свойств в структуре индивидуальности школа Б. Г. Ананьева избрала метод корреляционного и факторного анализа. Была осуществлена корреляция множества показателей самых разных уровней (физиологических, психофизиологических, психологических), которые интерпретировались в границах рассматриваемой целостности, т. е. предполагаемой обязательности связей между ними. Однако слабой стороной такого подхода (когда устанавливаются корреляции всего со всем) выступает вовсе не обязательная очевидность и причинность выявляемых связей. В результате такого «слепого» коррелирования, часто используемого в дипломных и диссертационных исследованиях, многие достоверные связи по своему смыслу бывают просто абсурдными.

Теория человеческой индивидуальности может быть построена только в системе синтетического человекознания (Ананьев Б. Г., 1980, с. 178).

Индивидуальность как характеристика целостности человека рядом ученых подвергается сомнению. Так, Р. Уильямс (1960), выступая против идеи стандартного человека и абстрактного понимания нормы в медицине, в то же время усомнился, что индивидуальное своеобразие есть только свойство организма как целого. Он считал, что медицина должна признать индивидуальность на биохимическом и физиологическом уровнях, не ограничиваясь ее признанием на психологическом и социальном уровнях.

Неповторимость феноменов обнаружена, как известно, в рисунке узоров кожного покрова (на чем основаны пробы отпечатков пальцев и опознание по ним человека), в тембре голоса, связанного с конституциональными особенностями человека, в треморе разных двигательных систем, включая двигательный аппарат глаза.

Новым для науки является открытие неповторимости частот биоэлектрических ритмов головного мозга и возможность опознания человека по электроэнцефалограмме (см. об этом главу «Признаки личности» в книге электрофизиолога Г. Уолтера «Живой мозг» 1966). Однако самое любопытное заключается почти в полной автономности каждого из этих феноменов. Бесконечен ряд таких «неповторимостей». Вместе с тем обнаружить значимые корреляции между ними у одного и того же человека крайне трудно, как об этом свидетельствуют коллективные исследования наших сотрудников ( Ананьев Б. Г . Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1980. Т. 1. С. 175).

11.3. Представления В. С. Мерлина об интегральной индивидуальности

В. С. Мерлин тоже исходил из целостного понимания индивидуальности, только слово «целостность» поменял на «интегральность». Поэтому у него речь идет об интегральном исследовании индивидуальности и интегральной индивидуальности . В основе его понимания индивидуальности лежит принцип системности, общая теория живых саморегулирующихся и самоактуализирующихся систем.

…Интегральная индивидуальность – это не совокупность особых свойств, отличная или противоположная другой совокупности, обозначаемой как характеристика типичности человека. Интегральная индивидуальность – это особый, выражающий индивидуальное своеобразие характер связи между всеми свойствами человека (1986, с. 7).

В. С. Мерлин полагал, что одно и то же свойство может быть одновременно типичным и индивидуальным, если рассматривать его в определенном отношении. Например, потребность в достижениях социально типична в ситуации соревнования (т. е., надо понимать, присуща в этой ситуации пусть и не всем, но многим). Однако если судить о потребности в достижениях по уровню притязаний, то она индивидуально своеобразна, так как связана с индивидуальными особенностями психодинамики человека (надо понимать, у разных людей эти связи качественно разные, иначе в чем же тогда заключается индивидуальность?).

Каждое отдельное свойство человека индивидуально также в количественном отношении, по степени его выражения. Индивидуально неповторимо сочетание типичных свойств : биохимических, соматических, нейродинамических, свойств личности (однако здесь В. С. Мерлин вступает в противоречие с данным им определением интегральной индивидуальности, согласно которому она не есть совокупность особых свойств, отличная от другой совокупности).

В чем совершенно прав В. С. Мерлин, говоря об интегральном исследовании индивидуальности (а в переложении на простой язык – конкретного человека), так это в подчеркивании необходимости изучать связи и взаимообусловленность свойств различных уровней: от биохимического до социального. Например, в исследованиях, проведенных мною и моими учениками, выявлена многоуровневая обусловленность такого социального явления, как лидерство в спорте.

В настоящее время специализация и дифференциация наук привели к тому, что исследования индивидуальных свойств, относящихся к разным уровням развития материи, в большой степени обособились. Индивидуальные различия в электрической активности мозга изучаются вне связи с биохимическими и конституционально-соматическими свойствами организма. Нейродинамические и психодинамические свойства в школе Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына изучались вне связи с направленностью личности и свойствами характера. Направленность личности и мотивы изучались в школе А. Н. Леонтьева вне связи с нейрофизиологическими свойствами и свойствами темперамента.

Социальная активность личности в социальной психологии точно также исследуется вне связи со свойствами темперамента и свойствами нервной системы (Петровский А. В., 1978). В результате интегральная индивидуальность не стала объектом научного изучения, а была в какой-то степени лишь предметом художественного изображения (Мерлин В. С., 1986, с. 23).

Лидерами в спортивных командах, как правило, являются лица, имеющие сильную нервную систему, которая создает психологическую устойчивость. Сильная же нервная система обусловлена определенным физиологическим параметром – уровнем активации покоя. В свою очередь, он зависит от соотношения в крови адреналина и норадреналина, т. е. от особенностей гуморального уровня регуляции. Таким образом, интегральный (многоуровневый) подход позволяет обнаружить истоки того или иного явления, в том числе и социального.

К сожалению, интегральный подход (не на словах, а на деле) все еще не получил надлежащего распространения в исследованиях психологов, занимающихся изучением человека. И связано это с тем, что психофизиология, в том числе и дифференциальная психофизиология, находятся не в почете у психологов (создается впечатление, что многие из них ее даже боятся). Впрочем, это и понятно. Строить абстрактные модели личности легче, чем осуществлять исследование с использованием инструментальных методов исследования (тем более что часто они вообще отсутствуют). Кроме того, интегральный подход к человеку требует не только более масштабного мышления, но и более широких знаний, выходящих за рамки психологии.

Пренебрежительное отношение к психофизиологии и к дифференциальной психофизиологии существует у многих отечественных психологов и потому, что за годы советской власти они твердо усвоили: человек (личность) – это социальное существо, и изучать его можно и не выявляя природный склад (а то еще попадешь в разряд биологизаторов). И не случайно усилиями одного из поборников социальной чистоты личности была расформирована дифференциально-психофизиологическая лаборатория Б. М. Теплова, а лаборатория, основанная Б. Г. Ананьевым, прекратила свое существование после смерти ее основателя.

Разноуровневые многозначные связи рассматриваются В. С. Мерлиным не только каузальными (свойства низшего уровня выступают как причины, а свойства высшего – как следствия), а определяемыми иным типом детерминации.

Естественно, возникает вопрос: как осуществлять интегральное исследование индивидуальности при наличии столь большого количества индивидуально-типических особенностей человека? Как полагал В. С. Мерлин, чтобы исследование индивидуальности стало интегральным, достаточно изучить связи между ограниченным количеством индивидуальных свойств, относящихся, правда, к разным иерархическим уровням. При этом под последними он понимает такие уровни, которые предположительно определяются разными закономерностями (биохимическими, физиологическими, психологическими, социальными), что должно быть проверено и доказано на основе объективных критериев, выделенных в ходе исследования.

В. С. Мерлин пишет:

В качестве представителей разных уровней необходимо выбирать не любые изолированные свойства, а лишь такие комплексы, которые определяют закономерную, относительно замкнутую систему. Например, для нейродинамического уровня такими образцами могут быть показатели силы и лабильности, потому что их сочетание характеризует тип нервной системы. Для психодинамического – эмоциональность и экстраверсия – интроверсия, потому что их сочетание характеризует тип темперамента (1986, с. 28—29).

Такой подход (в выделении комплексов свойств как представителей своего уровня) весьма спорен, поскольку тип нервной системы или темперамента определяется не только выделенными В. С. Мерлиным свойствами. В этом-то и заключается сложность практического решения вопроса об индивидуальности конкретного человека. Существует множество разноуровневых типологических особенностей индивидуума, и зависят ли они друг от друга, каким образом оказывают взаимное влияние, – остается неясным. Вместе с тем теоретически такие связи, выявленные в ряде исследований, более-менее понятны: биохимический уровень и гормональные особенности влияют на особенности протекания нервных процессов, те – на проявление свойств темперамента, психических процессов и свойств, а последние обусловливают специфику социального поведения человека. (Существует и обратное влияние социальных условий развития, воспитания, деятельности на специфику проявления свойств темперамента и характера.)

Не случайно сам В. С. Мерлин пишет, что «изучение связи между всеми иерархическими уровнями индивидуальности в настоящее время невозможно по двум причинам: 1) неизвестен исчерпывающий состав этих уровней; 2) часто мы не в состоянии заранее знать, какие свойства относятся к одному и тому же, а какие – к разным иерархическим уровням» (1986, с. 29). Поэтому интегральное исследование индивидуальности как методологический подход возможен и при ограниченном уровне наших знаний, а вот говорить о реальном выявлении интегральной индивидуальности данного человека не представляется возможным. Пока мы находимся на пути к интегральному рассмотрению индивидуальности человека.

Но это не единственная трудность, связанная с практической реализацией учения об индивидуальности. Существуют и теоретические трудности. В. С. Мерлин в качестве системообразующего механизма интегральной индивидуальности рассматривает индивидуальный стиль деятельности, формирование которого зависит от разноуровневых особенностей человека и потому рассматривается как выразитель интегральной индивидуальности. Но ведь один и тот же стиль деятельности присущ многим людям, т. е. оказывается типической, а не индивидуальной характеристикой человека. Если же неповторимость, уникальность не является главным признаком интегральной индивидуальности, тогда чем это понятие отличается от «конституции человека» («общей конституция», по В. М. Русалову)?

Согласно концепции интегральной индивидуальности, между различными психологическими подструктурами существуют многозначные связи, обеспечивающие автономность функционирования психологических образований. Однако такое понимание межуровневой сопряженности вызывает затруднения в объяснении как процесса формирования устойчивых предпочтений (индивидуальных стратегий поведения и способов деятельности) в определенной среде, так и особенностей функционирования индивидуальности как целого. Необходимость такого подхода на определенном этапе развития представлений об индивидуальности человека была оправданна. Вместе с тем исследователями, работающими в рамках данной школы, описываются лишь наиболее общие характеристики индивидуального сопряжения, опосредованные деятельностью (Белоус, 1982).

Весьма продуктивная гипотеза В. С. Мерлина (1986) о стиле как системообразующем компоненте, проявляющемся в виде механизма внутреннего и внешнего сопряжения индивидуальных свойств, должна быть дополнена положением о существовании основы, ограничивающей многообразие стилевых проявлений индивидуальности. В качестве таковой может выступить темперамент, понимаемый в широком смысле как базовая формально-динамическая характеристика. Отметим, что такой подход вступает в противоречие с представлениями В. С. Мерлина о механизмах межуровневых связей в структуре психологических качеств. В то же время весьма ценным остается положение о том, что анализ взаимодействия биологических, психологических и социальных уровней индивидуальности связан с пониманием ее интегральной природы и развитием представлений о взаимовлиянии психологических образований в ее структуре (Либин А. В., 2000, с. 238—239).

11.4. Личность и индивидуальность

Существует немало противоречий по вопросу соотношения личности и индивидуальности. Одними вторая осознается всего лишь как признак первой (В. П. Тугаринов, 1965), другими – как признак человека в качестве единого целого (индивида и личности), развитие которого осуществляется по вектору: индивид – личность – индивидуальность (Б. Г. Ананьев, 1969), т. е. индивидуальность признается новым психофизиологическим образованием.

В. С. Мерлин отличает индивидуальность личности от интегральной индивидуальности, которая характеризует человека как биологическое и социальное существо. Так, рассуждая о соотношении интегральной индивидуальности с социальными типами (к которым он относит и типы личности), автор замечает:

Интегральная индивидуальность – это форма существования различных социальных типов (читай – типов личности. – Е. И. ). В каждом социальном типе имеется специфическое бесконечное множество интегральных индивидуальностей, в которых он выражается (1986, с. 34).

Из этой цитаты трудно понять, что в чем выражается: тип личности в интегральной индивидуальности или интегральная индивидуальность – в типе личности.

В работах представителей пермской психологической школы очевидна тенденция подменять понятия «человек», «личность», «темперамент» термином «интегральная индивидуальность», но не выявлять саму индивидуальность как уникальное целостное образование. В. В. Белоус (2002), анализируя подходы к изучению структуры темперамента и интегральной индивидуальности, убедительно доказывает, что они не отличаются друг от друга. Все сводится либо к выявлению глобальных типов А и Б, либо к препарированию целого, к выявлению отдельных показателей разных уровней «интегральной индивидуальности».

Изучаются, например, религиозная активность, интеллект, специальные способности, индивидуальный стиль деятельности в структуре интегральной индивидуальности , но не разные индивидуальности как целостные образования (О. Я. Андрос, 1994; А. А. Волочков, 2000; Н. И. Иоголевич, 2000; Т. И. Порошина, 1997; Д. О. Смирнов, 2000; М. Р. Щукин, 1995). Спрашивается, чем такой подход отличается от существовавших ранее и существующих до сих пор (например, от выявления индивидных и личностных профилей, в частности, с использованием опросника Кеттелла, как это сделано в статье А. А. Волочкова)? Только тем, что одновременно выявляются и индивидные, и личностные особенности? Создается впечатление, будто термин «интегральная индивидуальность» скорее используется пермскими психологами для маркировки своей школы, сохранения традиции, связанной с именем В. С. Мерлина, нежели для определения специфики изучаемой научной проблемы.

В другом случае «интегральная индивидуальность» исследуется с привлечением различных контингентов людей. Ими оказываются студенты, педагоги, городские и сельские школьники, подростки, живущие в различных социальных условиях, корабельные специалисты, причем учитывается какой-либо один фактор – мотив достижения успеха, экстраверсия – интроверсия, возраст, этап обучения и т. д. (Аль Акур Сами Мухамед, 1999; Л. А. Ивашнева, 1998; Т. В. Копань, 1996; К. В. Макарова. 1992; А. Т. Найманов, 1991; Ю. В. Павличенко, 1995; Ф. М. Шидакова, 1991; Г. П. Юрьев, 1997). Неизученного контингента и нерассмотренных факторов осталось еще очень много, поэтому поток диссертаций об интегральной индивидуальности иссякнет не скоро. Вот только прояснится ли, что же она собой представляет и каждый ли человек (личность) оказывается индивидуальностью – вопрос.

Б. Г. Ананьев писал, что индивидуальность всегда есть индивид с комплексом природных свойств, хотя не всякий индивид является индивидуальностью. Для этого ему надо стать личностью. А если общество способствует формированию однотипных личностей, как это случается при авторитарных режимах в ряде государств? И чего больше в индивидуальности – индивидного или личностного? Если индивидуальность понимается только как совокупность имеющихся у человека типических (называемых индивидуальными) особенностей, то могут ли быть одинаковые индивидуальности? Могут ли вообще природные свойства создать уникальное, неповторимое свое сочетание или же для этого требуется влияние жизненного пути, который действительно уникален у каждого человека?

Т. В. Копань (1996), например, показала, что у городских и сельских школьников с одной и той же мотивацией достижения успеха структуры интегральной индивидуальности приблизительно одинаковы. О какой же уникальности структуры интегральной индивидуальности (о чем пишет автор) может идти речь, если она присуща многим? Тот факт, что структура личности школьников, имеющих разную мотивацию к достижению успеха, различается, свидетельствует лишь о типических, а не индивидуальных особенностях.

А сколько обозначений индивидуальности имеется у разных авторов: целостная индивидуальность – у С. Л. Рубинштейна (1999), Т. Ф. Базылевич (1998) и В. М. Русалова (1988), комплексная индивидуальность – у Б. Г. Ананьева, интегральная индивидуальность – у В. С. Мерлина, субъектно-деятельностная индивидуальность – у А. В. Брушлинского (1994), структурно-функциональная индивидуальность – у Э. А. Голубевой (1995), полиморфная и всеобщая индивидуальность – у В. В. Белоуса (2002)!

Разрешению вопроса об индивидуальности человека препятствуют и другие моменты, например неадекватное использование многими авторами понятия «индивидуальное». Говорят об индивидуальных свойствах (различиях) индивида, имея в виду типологическую дифференциацию по свойствам нервной системы и темперамента. Но эти свойства являются типическими , так как присущи многим людям. Пишут об индивидуальном стиле деятельности, хотя имеют в виду тот, что свойствен многим тысячам людей, т. е. опять-таки является типическим. Единственное средство избежать этой терминологической путаницы – называть вещи своими именами: присущее многим называть типическим, а свойственное только одному – уникальным и неповторимым, т. е. индивидуальным. Это не означает, что типические характеристики надо исключать из понятия «индивидуальность». Не надо только принимать каждое из них за выражение неповторимого.

Единичный человек как индивидуальность может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности и субъекта деятельности, в структуре которых функционируют природные свойства человека как индивида. Иначе говоря, индивидуальность человека можно понять лишь при условии полного набора характеристик человека (Ананьев Б. Г., 1980, с. 178).

Пока же при чтении работ, посвященных проблеме человеческой индивидуальности, меня не покидает мысль, что авторы больше озабочены решением вопроса, из чего складывается индивидуальность (личность) человека (т. е. какова абстрактная ее структура, какие связи существуют между частями таковой), каким образом она формируется, нежели пытаются выяснить то, что есть индивидуальность и как можно ее выявить у конкретного человека.

Очевидно, что индивидуальность как уникальность, неповторимость человека проявляется прежде всего и главным образом в неповторимости его жизненного пути, который формирует многообразные личностные особенности – и не только положительные, но и отрицательные. В связи с этим человек как личность предстает перед нами многоликим существом, со многими склонностями и стремлениями, находящимися порой в полном несогласии друг с другом, и какая из сторон личности проявится, во многом зависит от ситуации и окружения человека. Так, даже закоренелый преступник может обладать «чувством» товарищества и взаимовыручки по отношению к членам своей шайки, а культурный и выдержанный человек может проявить себя агрессивным болельщиком на футболе. Почему, например, начальник одного из гитлеровских концлагерей мог выступать в двух ипостасях: быть добрым, сентиментальным и играть на скрипке дома и безжалостно убивать заключенных? Выходит, не прав А. С. Пушкин, и гений и злодейство совместимы, а известное изречение: «красота спасет мир» – не более чем красивая фраза.

В народе бытует поговорка: «Чтобы понять человека, надо с ним съесть пуд соли». Эта народная мудрость говорит о том, что с налета, наблюдая другого только в одной-двух жизненных ситуациях, весь его психический склад не раскроешь. А ведь именно это часто и делают психологи, изучая личность в какой-то одной конкретной ситуации или с помощью того или иного личностного опросника. Вот и поворачивается к психологу личность какой-либо одной своей стороной, а остальные остаются скрытыми от глаз исследователя, как обратная сторона Луны.

Изучим ли мы в такой ситуации интегральную индивидуальность как некую целостность? И вообще, готовы ли мы к такому изучению в данный момент? Мне представляется, что нет. С какого конца ни подойди – биологического или социального, полную картину о человеке выявить не удается. Не случайно существует более 10 классификаций типов темперамента и более 50 теорий личности. Попытки выделить интегральные типы темперамента с помощью формальных (математических) методов вообще приводят к странным результатам. Например, В. В. Белоус, использовавший такие методы, определил только два типа темперамента – А и Б.

Помимо того, что сейчас психология не в состоянии дать интегральное описание человека и личности как индивидуальности, возникает вопрос: а возможно ли это в принципе? Не есть ли эти представления миф, каким в недавнем прошлом были представления о счастливом коммунистическом будущем? Не выступает ли идея о личностной целостности как неком монолите тормозом в ее изучении, что приводит к абсолютизированию связей между различными свойствами личности? Распространено же в психологии и педагогике представление, будто из-за целостности личности изменение одного ее свойства (в положительную сторону) приводит к изменению (в ту же сторону) и других свойств. Как мы видели из приведенных выше примеров, это далеко не так.

Выскажу спорную мысль: интегральную индивидуальность человека вообще и личности в частности нельзя представлять себе как монолит, метасистему. Исходя из теории П. К. Анохина о функциональных системах, формирующихся каждый раз заново в соответствии с возникающей новой ситуацией и новой задачей адаптации к ней или ее преобразования, поведение человека (его реагирование на складывающуюся ситуацию) можно тоже представлять как результат формирования каких-то частных (ситуативных) личностных функциональных систем как целостных интегральных образований.

В зависимости от индивидных и личностных особенностей человека, ситуации и стоящей перед ним задачи эти целостные личностные системы будут различными, а следовательно, человек каждый раз проявит в поведении свои разные стороны . Попадая в ту или иную ситуацию, человек, будучи личностью, должен выступать как интегральная (целостная) функциональная система, однако в различных ситуациях эта интегральность поведения личности по своему составу (структуре) и качеству будет разной.

Часть четвертая Индивидуальные особенности и деятельность

Эффективность деятельности во многом зависит от индивидуальных особенностей человека. Последние включают в себя способности и одаренность, типологические особенности свойств нервной системы и темперамента, а также формирующийся на их базе стиль деятельности, руководства и общения. Вместе с тем и сами индивидуальные особенности человека подвержены влиянию того вида деятельности (профессии), которым занимается индивидуум. В результате образуются сложные переплетения врожденного и приобретенного, составляющие индивидуальность человека.

Но прежде чем приступить к изложению вопроса о влиянии типологических особенностей на эффективность различных видов деятельности, на формирование стиля деятельности и руководства, рассмотрим теоретические представления о способностях и одаренности, поскольку без адекватного понимания природы способностей трудно осуществлять и многие практические мероприятия, обеспечивающие эффективность деятельности, в частности профессиональную ориентацию и профессиональный отбор.

Раздел первый Способности как прогностический критерий различий между людьми по эффективности деятельности

Различия людей по максимальным достижениям традиционно связываются в психологии с изучением способностей и одаренности. Эта проблема волнует умы ученых с давних времен. И в зависимости от представлений о природе человека, господствовавших в разные периоды, к способностям и одаренности относились по-разному. Достаточно вспомнить не столько распространенные среди педагогов, сколько совсем недавно навязывавшиеся им теоретиками педагогики и психологии утверждения, будто нет плохих учеников, а есть плохие учителя, будто ребенок – это «глина», из которой педагог может вылепить все, что ему нужно, а все люди одинаково способны, и прочее, прочее. Такой наигранный оптимизм ни к чему хорошему не приводил. Игнорирование врожденных особенностей человека часто заводило педагогов в тупик: ученик никак не хотел развиваться и воспитываться в намечаемом направлении и в ожидаемом темпе.

Более 80% опрошенных учителей отнесли физические характеристики к зависимым от наследственных факторов. Характеристики темперамента половина учителей оценили высшим баллом по шкале наследственности, а половина – по шкале воспитания. Исключение составляет «флегматичность», оцениваемая 80% учителей как зависимая от наследственности. Когнитивные характеристики и способности, такие как память, музыкальные способности, гениальность, талантливость, способность к физике, математике, артистические и художественные способности, более 70% всех учителей оценивают высшим баллом по шкале наследственности, и наоборот, такая характеристика, как «внимание», оценивается только 20% учителей как наследственная. Показатели общего спектра личности все учителя оценивают как более зависимые от воспитания.

Учителя с большим стажем работы склонны оценивать характеристики всех четырех групп выше по шкале наследственности. Наибольшее расхождение выявилось по следующим характеристикам: тревожность, усидчивость, флегматичность, энергичность, гениальность, спортивные способности, способности к физике и математике, талантливость (С. А. Телегина, И. Ф. Шляхта, 1991, с. 171—172).

Встречались и откровенно политические и идеологические спекуляции, когда со страниц партийной печати критиковались мнения о том, что способности и одаренность обусловлены врожденными механизмами, а ученые, придерживавшиеся этой точки зрения, объявлялись биологизаторами. И в то же время эти идеологи закрывали глаза на тот факт, что у людей в сфере искусства врожденность одаренности и способностей ни у кого сомнений не вызывала, а утверждения типа «Это божий дар» не вызывали желания и музыкальных педагогов, педагогов-художников также причислить к биологизаторам. Подобная двойственность проявилась даже у известного генетика Н. П. Дубинина (1977), который считал, что «простые» способности (двигательные, перцептивные и т. п.) являются врожденными, а «сложные» (умственные) – приобретенными. Во многом это обусловлено тем, что сами способности толкуются разными учеными неоднозначно. И это общая беда всей психологии, в которой существует большая неопределенность многих используемых понятий.

Глава 12

Два подхода к рассмотрению способностей

12.1. Краткий исторический обзор изучения проблемы способностей

Способности представляют собой дифференциально-психофизиологический феномен. С давних пор и до настоящего времени ведутся споры о об их генезе.

Как отмечает К. К. Платонов (1972), «преемственная линия развития учения о способностях как индивидуально-психических явлениях начинается с глубокой древности» (с. 7). Понятие о способностях ввел в науку Платон (428—348 гг. до н. э.). Он говорил, что «не все люди равно способны к одним и тем же обязанностям; потому что люди, по своим способностям, весьма различны: одни рождены для управления, другие – для вспомоществования, а иные – для земледелия и ремесленичества» [27] . Именно благодаря Платону возникло представление о врожденном неравенстве людей по способностям; философ говорил о том, что человеческая природа не может одновременно хорошо делать два искусства или две науки.

Существенным этапом в развитии учения о способностях стала книга испанского врача Хуана Уарте (1575) «Исследование способностей к наукам», которая, хотя и была запрещена Ватиканом и инквизицией, переведена на все европейские языки. Х. Уарте тоже писал о врожденности дарований. Так, он указывал:

…Пусть плотник не занимается земледелием, а ткач – архитектурой; пусть юрист не занимается лечением, а медик адвокатским делом; но пусть каждый занимается только тем искусством, к которому он имеет природный дар, и откажется от всех остальных… [28]

Английский философ-материалист Френсис Бэкон, признавая природную одаренность («Природа в человеке часто бывает сокрыта, иногда подавлена, но редко истреблена… Счастливы те, чья природа находится в согласии с их занятиями» [29] , – писал он), в то же время считал, что врожденные дарования подобны растениям и нуждаются в выращивании с помощью занятий наукой. Тем самым он признавал роль воспитания в развитии и «исправлении» способностей.

Томас Гоббс (ХVI в.) разделял способности на физические и умственные и считал, что природа касательно этих способностей создала людей равными. Решительно критиковал мысль о врожденности способностей и другой английский философ – Джон Локк. Так, с переменным успехом и боролись два философских направления в понимании природы способностей (согласно одному, это спонтанная, врожденная активность души; согласно другому – «воспитание всемогуще»).

Новый этап в изучении способностей начинается со второй половины ХIХ в., когда появилось психологическое тестирование, а вместе с ним и психология индивидуальных различий как особое научное направление.

Основоположником эмпирического подхода к изучению рассматриваемой проблемы следует считать англичанина Фрэнсиса Гальтона, который, начиная с 1869 г., публиковал серию работ (например, книгу «Наследственный гений»). В них автор доказывал наследственную передачу способностей от родителей к детям (не без влияния идей своего двоюродного брата Чарльза Дарвина).

Он полагал, что талант является наследственной чертой, сказывающейся в ряде поколений. Утверждая, что социальная элита формируется на основе наследуемого таланта, Гальтон пришел к выводу о необходимости улучшить британскую расу: повысить умственные способности путем селективного отбора. В 1883 г. его идея получает название евгеники . Тогда же Ф. Гальтон публикует еще одну книгу «Исследование способностей человека и их развитие», считающуюся первым научным трудом по проблеме индивидуальных различий.

Ф. Гальтон предложил многие психодиагностические методы и методики изучения способностей, в частности методику сравнения способностей близнецов, выросших в одинаковых и разных социальных условиях. Однако для доказательства своих идей он избрал не очень удачные тесты и показатели (в основном сенсорные), поэтому в результате потерпел неудачу. Несмотря на это, его работы послужили отправным пунктом в развитии дифференциальной психологии (психофизиологии). Последователями идей Ф. Гальтона стали Э. Мейман (1917), И. А. Сикорский (1918), Г. Ревеш (G. Rеvеsz, 1952).

Более адекватные тесты для изучения уровня развития интеллекта предложил в начале ХХ в. французский ученый Альфред Бине (1910). Он и его сотрудники измеряли уровень развития психических процессов – памяти, внимания, воображения и т. д. Он разработал первый психометрический тест интеллекта (шкала умственного развития Бине – Симона).

Френсис Гальтон родился в 1822 г. в Англии. Антрополог и психолог. Почетный доктор Оксфордского и Кембриджского университетов. Получил медицинское и биологическое образование, но первоначально занялся географией и метеорологией, затем криминалистикой и внес вклад в дактилоскопию. В начале 1860-х гг. увлекся проблемой способностей и таланта. Попытался приложить эволюционную теорию к решению проблем индивидуальных различий в способностях человека. Одним из первых использовал вариационно-статистические методы в области экспериментальной психологии, анкеты и опросники для изучения личностных особенностей. Вместе с двоюродным братом Чарльзом Спирменом разработал основания корреляционного анализа. Заложил основы психометрики. Умер Ф. Гальтон в 1911 г.

Основываясь на этой батарее тестов, немецкий исследователь Вильям Штерн предложил определять индекс интеллекта – IQ . В своей работе «О психологии индивидуальных различий»» (1900) он ввел термин дифференциальная психология.

Штерн различал два вида одаренности – реактивную и спонтанную. Дети, обладающие первой, каждый раз нуждаются в стимуляции извне, и им более присуща практическая деятельность, тогда как обладающие спонтанной одаренностью более склонны к интеллектуальной, теоретической деятельности. Реактивная одаренность, по Штерну, стоит ниже спонтанной, теоретической, так как она существует у животных, дикарей и маленьких детей; спонтанная же одаренность присуща только человеку и притом на высших ступенях развития.

В этом сказывается своеобразное понимание автором одаренности, которая, с его точки зрения, представляет собой «общепсихологическое предрасположение», общую способность психического приспособления к новым задачам и условиям жизни и которая характеризует не межиндивидуальные различия, а фило– и онтогенетические различия в развитии живых существ.

Существенным моментом в объяснении Ф. Штерном одаренности выступает идея конвергенции внутреннего фактора – задатков – с внешним фактором (обучением и средой). Задатки автор понимал как «еще точно не очерченную возможность» деятельности с широким простором для развертывания. Под влиянием возрастного развития и внешних условий они превращаются в свойства, которые являются результатом взаимодействия внешних и внутренних условий.

Другой немецкий психолог и педагог Эрнст Мейман (1917) считал, что внешние условия лишь усиливают или ослабляют развитие наследственных задатков.

В эти же годы английский психолог Ч. Спирмен (С. Sреагтап, 1904) применил метод корреляции тестовых испытаний, чтобы выделить «общий фактор одаренности». Однако американский психолог Л. Терстон (L. Thurstопе, 1938), развив идеи Спирмена и использовав метод «мультифакторного анализа», расщепил «общий фактор» на девять факторов, а в 1950-х гг. их стали выделять уже десятками.

В нашей стране в 1920–1930-е гг. проблема способностей изучалась главным образом в рамках психотехники с использованием методов тестирования. Новый шаг в теоретическом осмыслении проблемы был сделан в 1930–1940-е гг. благодаря работам С. Л. Рубинштейна и Б. М. Теплова. В последующий период большой вклад в разработку этой темы внесли труды Т. И. Артемьевой, Э. А Голубевой, В. Н. Дружинина, А. Г. Ковалева, В. Н. Мясищева, К. К. Платонова, В. Д. Шадрикова.

Ныне существуют различные подходы к рассматриваемому понятию – общепсихологический и дифференциально-психологический . Согласно первому способностями признаются любые проявления возможностей человека (исходная посылка: человек способен, может осуществлять какую-либо деятельность). В центре проблемы оказывается вопрос о том, как эффективнее развивать возможности всех людей, включая их знания и умения.

Такая точка зрения имеет давние корни. Например, по мнению К. Д. Ушинского, ум есть не что иное, как хорошо организованная система знаний. Следовательно, проблема способностей приобретает психолого-педагогический оттенок.

Получается, что все люди способные, все всё могут. Вот и в книге В. Н. Дружинина «Психология общих способностей» (1999) эта традиция находит свое продолжение, так как под общими способностями понимается интеллект, обучаемость, креативность. Дело сводится не к тому, какого уровня может достигнуть человек в том или ином виде деятельности, а к тому, сколько он прольет пота, чтобы достичь одинакового со способными людьми результата. Отсюда и предлагается формула способностей:

При индивидуально-психологическом (дифференцированном) подходе, наоборот, подчеркиваются различия между людьми в их способностях. При этом Б. М. Теплов, будучи приверженцем такой точки зрения, не включал в способности знания и умения. И для этого действительно есть веские основания, которые можно найти в биографиях многих талантливых людей.

Так, у И. Репина и В. Сурикова способности к рисованию проявились уже в возрасте 3–4 лет, еще до того, как их стали обучать живописи. Гайдн стал самостоятельно заниматься музыкой в этом же возрасте тайком от родителей. Великий изобретатель-самоучка Эдисон построил в Нью-Йорке электростанцию, опираясь в основном не на систему знаний, а на интуицию, с помощью метода проб и ошибок. Он не знал даже элементарных законов электротехники. Сообразительность, способность к умственным преобразованиям и творчеству ( креативность ) – вот что присуще способным людям.

То, что способности не сводятся к полученной подготовке, – очень важная, но далеко не простая сторона дела. Известно, что развитие способностей требует овладения знаниями, умениями, выработанными людьми в ходе общественно-исторической практики. Но можно ли считать, что те новые возможности ребенка, которые возникают благодаря обучению его тем или иным способам обращения с предметами или понятиями, являются усваиваемыми им извне способностями? Например, когда ученик освоил новый способ решения задач или новое понимание каких-нибудь явлений, то означает ли это, что у него появились и новые способности? Если да, то чем они отличаются от новых знаний и умений? Ведь и умения бывают широкими, обобщенными. Различие между способностями и умениями далеко не очевидно. Так, может быть, оно и не является существенным? Может быть, нет надобности различать способности и знания, умения, которым можно научиться?

Необходимость такого различения выступает, однако, каждый раз при рассмотрении индивидуальных различий: здесь уже одним термином «способность» или «умение» не обойтись. Ведь и при одинаковом уровне овладения умениями, при одних и тех же способах действия обнаруживаются различия в темпе освоения нового, в той или иной трате сил и в других особенностях хода учения; эти различия не могут не выступить и в дальнейшем – при применении усвоенного, при последующем продвижении в развитии. Такого рода индивидуальные различия подтверждают тезис о том, что свойства, от которых зависит успешность деятельности (в частности, учебной), не сводятся к имеющейся подготовке: от этих свойств зависит легкость и быстрота самого приобретения тех или иных знаний и умений, что и вызывает надобность в особом термине «способность».

Сказанное означает, что способности не могут быть просто заданы извне. Как ни велико значение для их формирования того, чему можно научить, они обязательно предполагают и внутренние условия развития, возрастные и собственно индивидуальные, и эти внутренние условия имеют свои природные предпосылки. Поэтому не может быть равенства по способностям: способности всегда несут на себе печать индивидуальности (Н. С. Лейтес, 1985, с. 9).

В связи с этим рассмотрение способностей как специфического психологического (вернее даже – психофизиологического) феномена целесообразно осуществлять с позиций дифференциальной психологии и психофизиологии.