Счастливый брак Йорк Андреа

Линда с улыбкой наблюдала, как Милли с аппетитом управляется с макаронами, умудряясь при этом жестикулировать с вилкой в руке, очевидно, совсем ей не мешающей. Сьюзен, наверное, сделала бы дочери замечание, что за едой себя так не ведут, но Линда просто не знала, как быть. Ведь не скажешь глухонемой: не разговаривай с полным ртом. Когда девочка на минуту сделала паузу, Линда положила свою вилку на стол и медленно провела пальцами правой руки по левой. Это был первый знак, которому ее выучила Сьюзен: пожалуйста, помедленнее.

Милли нахмурилась и тяжело вздохнула. На какое-то время ее жестикуляция замедлилась, но очень скоро снова набрала темп.

Линда уже не пыталась понять что-либо из ее знаков. Сьюзен воспитала прекрасную дочь – живую, добрую, не капризную. Смогла бы я воспитать такую дочь? – спросила себя Линда.

– Что? – переспросила жестом Милли. – Повторите.

– Не имеет значения. Хочешь мороженого? – Должно быть, ей удалось правильно выразить жестами слова. Милли с удовольствием закивала и, отнеся грязную тарелку в мойку, терпеливо ожидала лакомства, стоя с ложкой у холодильника. Девочка обняла Линду, словно желая утешить и сказать, что, хотя тетя не такая способная и не может жестикулировать так же хорошо, как сама Милли, она ее все равно любит.

Этот жест тронул Линду до глубины души. В первый раз она подумала о ребенке, который теперь жил в ней, как о будущем человеке. Кто же будет у нее – мальчик или девочка? С темными глазами Джеральда или с ореховыми, как у нее? Но более важно – будет ли ее ребенок так же жизнерадостен, как Милли, или его ждет трудная судьба, как у самой Линды?

Она прошла в гостиную и взяла рамку с портретом отца. Всматриваясь в нечеткие черты человека на фотографии, Линда подумала, что, может быть, ее ребенок будет похож на него и она увидит их сходство в маленьком личике… Если, конечно, сможет это сделать. По фотографии было трудно судить о внешности ее отца. Маленький снимок, с которого делали увеличенный портрет, был настолько выцветшим и поврежденным, что даже то, что получилось, хотя и было настоящим чудом, не давало представления о человеке.

Линда никогда не знала, разорвала ли мать снимок в гневе и потом пожалела об этом или это было делом рук ее отчима. Так или иначе, это не имело значения. Ребенок не повторит ее судьбу. Она сделает все возможное, чтобы этого не случилось. Девушка долго сидела, наблюдая, как Милли играет с куклой, и размышляла, что же ей делать. Она настолько погрузилась в свои мысли, что подпрыгнула от неожиданности, когда зазвонил телефон.

– Линда? – раздался грубоватый голос Кристофера. – Ты как, держишься?

Она прижала трубку плечом и вытерла неожиданно вспотевшие ладони о джинсы.

– Конечно. Спасибо, что позвонили.

– Ну, я рад, что тебе лучше. Послушай. Я буду завтра разговаривать с Джеральдом. Если хочешь, спрошу его о твоей работе…

– Нет, пожалуйста! – проговорила она поспешно. Слишком поспешно, так что человеку на другом конце провода это могло показаться подозрительным. – Крис, пожалуйста, не говорите ему ничего обо мне.

– Линда, не будь дурочкой.

– Стараюсь. Но лучше, если я сама поговорю с ним. Я скоро позвоню ему, Крис. Обещаю.

На другом конце ненадолго замолчали.

– Ты уверена, что тебе лучше?

– Абсолютно. У меня все прекрасно, Крис. По крайней мере, когда-нибудь так и будет.

Она как-нибудь выкарабкается. Ничего другого ей не оставалось.

Запасшись крекерами, которые ей порекомендовала Сьюзен, Линда смогла проработать до конца недели, хотя в агентстве по трудоустройству сказали, что ей не следует возвращаться в офис мистера Уинстона.

В субботу она сделала необходимые покупки в супермаркете, отнесла белье в прачечную и сходила в аптеку. Удивительно, что, куда бы она ни шла, везде встречала детишек – в колясках и рядом с мамашами – одного, двух, трех. Почему же раньше она этого не замечала?

После обеда Линда купила в магазине мороженое и, перейдя улицу, спустилась в парк. Не в первый раз за эту неделю она приходила сюда и, сев на скамейку, наблюдала за играющими детьми.

Что, если бы она была мамой вот этого карапуза в песочнице, который только что стукнул игрушечным грузовичком по голове своего товарища по играм? Как бы она поступила? А если бы ее ребенком был тот, которого этот карапуз ударил? Смогла бы она нормально отреагировать? Поцеловала бы место ушиба или, схватив ребенка, бросилась в больницу? Если она не готова взять на себя ответственность за жизнь маленького человечка, если чувствует, что не сможет справиться с воспитанием ребенка одна, лучше признать это сейчас, пока еще есть время. Но мысль об отказе от ребенка вызвала у нее холодный пот. Значит, она уже приняла решение, даже не подозревая этого?

Чья-то тень упала на нее, и Линда автоматически подвинулась, освобождая место.

– Привет, ты сказала Крису, что позвонишь мне, – произнес Джеральд.

Она замерла. Ей стоило большого труда поднять голову и посмотреть на него.

Он выглядит по-другому, показалось ей. Возможно, потому, что на нем были джинсы и рубашка без рукавов с открытым воротом вместо традиционного делового костюма, в котором так привычно его видеть.

Линда доела мороженое и положила пластиковый стаканчик рядом с собой на скамейку.

– Я бы и позвонила. Правда, не знаю когда, – произнесла она на удивление ровным голосом. – Между прочим, как ты узнал, где я?

Он оперся рукой о спинку скамейки. Темные очки скрывали его глаза, но в их уголках был заметен веер морщинок. Она могла поклясться, что они стали глубже, чем она помнила, или ей так показалось из-за яркого солнечного света?

– Я встретил твою соседку. Не вини ее, она была очень осторожна. Разглядывала меня минут пять, прежде чем пришла к выводу, что я, возможно, не маньяк, разыскиваемый полицией.

Даже в этой одежде он может внушить к себе доверие кого угодно, подумала Линда. Естественно, и Сьюзен не могла устоять перед ним.

– И она послала тебя сюда?

– Не совсем так. Она сказала, что ты пошла в парк поиграть в собственную мазохистскую игру воображения и притворства.

Линда не смогла сдержать улыбку. Сьюзен считала сумасшествием даже малейшее сомнение Линды в том, сможет ли она стать хорошей матерью. Конечно, сможет, объявила Сьюзен, и лучше ей поменьше размышлять на эту тему, а заняться более практичным вопросом: решить конкретно, что делать дальше. Идею отдать ребенка бездетным Сьюзен даже не стала обсуждать. Возможно, она почувствовала, какое решение примет Линда, когда та сама еще этого не осознала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джеральд. – Крис сказал мне, что ты болела, и теперь я сам это вижу. – Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но что-то удержало его в последний момент.

Она увидела в его очках свое похудевшее лицо, обрамленное пышными волосами.

– Я чувствую себя нормально, – ответила Линда, не отрывая взгляда от карапуза на лужайке, и добавила почти неслышно: – Насколько это возможно для беременной женщины, конечно.

Она не представляла себе его реакции: может, он закричит, или подскочит, или начнет рвать на себе волосы. Но она недооценила президента крупной корпорации – он не показывал удивления ни при каких обстоятельствах. Может, на его лице и промелькнуло легкое презрение, но она не хотела этого видеть, поэтому и не смотрела на Джеральда.

– Ты была у врача? – спокойно спросил он.

– Да. К сожалению, нет никаких шансов, что это игра воображения.

– Ты думала о… вариантах?

Она посмотрела на него, безуспешно пытаясь прочесть, что скрывают глаза за темными стеклами. Любое выражение, любое чувство лучше, чем равнодушие. К своему удивлению, ей захотелось стукнуть его, лишь бы как-нибудь вывести из равновесия.

– Знаешь, Джеральд, ты внушал бы больше симпатии, если бы иногда реагировал на вещи как нормальный человек, а не как глава фирмы. Что ты, черт возьми, имеешь в виду, спрашивая, подумала ли я над вариантами? Ни о чем другом я эти последние три дня и не думаю!

Он потер пальцами подбородок. Линда даже почувствовала себя лучше – по крайней мере, его жест означал, что Стронг не так уж спокоен, как кажется.

– И что ты решила?

Малыш, за которым она наблюдала, неуверенно заковылял к женщине, сидящей на траве. Его белозубая улыбка выражала очевидную гордость своими успехами. Довольная мать нежно приняла чадо в объятия.

Я тоже хочу этого, подумала Линда. И утверждать что-то другое будет притворством.

Я не смогу отдать моего ребенка, – прошептала она. – Невозможно жить, все время думая, счастлив ли он, здоров ли, не возненавидит ли меня однажды за то, что отдала его. Я не вынесу даже одной мысли, что он может попасть к родителям, подобным моей матери. И сделаю все, чтобы вырастить его, все, что смогу… – Ее голос сорвался. – Проклятье, я всегда раньше думала, что у моего ребенка все будет по-другому, не так, как получается! И всегда представляла розово-голубую детскую в домике где-нибудь на окраине…

И собаку, и песочницу, и маленького братика или сестренку. А больше всего – отца, нетерпеливо спешащего домой к сыну после рабочего дня… Что ж, теперь всего этого у нее не будет.

Поэтому надо принять реальность такой, какова она есть, и сделать то, что можно сделать.

Линда достала бумажную салфетку и высморкалась.

– Джеральд, ты, по крайней мере, дашь мне рекомендацию, чтобы я могла найти нормальную работу?

Ей все-таки удалось вывести его из равновесия. Его рука на спинке скамейки вздрогнула, и он выругался.

– Это все, чего ты хочешь? Работу?

– Конечно, я же не прошу о пособии. – Линда не могла поднять на него глаза. – Я несу полную ответственность за случившееся.

– Я не деньги имею в виду, – сказал он спокойно, и ее брови удивленно поползли вверх.

– Тогда что? Что ты мне предлагаешь?

Джеральд наклонился вперед и посмотрел ей прямо в глаза:

– Что обычно люди делают, когда ждут ребенка? Они женятся.

Когда дурнота отступила, Линда откинулась на спинку скамейки, обмахивая себя газетой, которую вручил ей Джеральд.

– Ты что, спятил? Ты же не хочешь жениться.

Она ждала, что он кивнет, соглашаясь, но в ответ услышала:

– Хочу, не хочу… То, что случилось, все меняет.

– Ничего подобного! Жениться только из-за ребенка ужасно, Джерри.

– В самом деле?

– Да. Ты так же хочешь на мне жениться, как я выйти за тебя замуж.

– Тем не менее, ты должна быть практичной, Линда. Ты же знаешь, что не сможешь справиться одна.

– Нет, смогу. Если ты дашь мне рекомендацию…

– Ты могла бы пойти к нашим конкурентам в любой день без всякой рекомендации, – оборвал он ее резко. – Они бы с радостью ухватились за тебя, чтобы разведать что-нибудь о нашей компании.

– А вот так я не могла бы поступить, Джерри.

– Ну, тогда тебе нужно научиться быть беспощадной, потому что, если ты не продашь секреты фирмы, тебе не на что будет содержать себя и ребенка. Ты хороший работник, Линда, но работа такого уровня, как та, что ты делала у нас, нужна не в каждой фирме. А если она и найдется, то потребует полной отдачи сил. И как ты, воспитывая ребенка, сможешь уделять этой работе по шестнадцать часов в день?

Она не подумала об этом.

– Тогда я устроюсь на работу, с которой смогу справляться.

– А там ты не будешь получать достаточно. Неужели ты не понимаешь, что тебе придется согласиться на мою помощь?

Линда грустно затеребила браслет ручных часов.

– Я могла бы снова работать у тебя. Мы могли бы договориться о моем графике…

– Ты сегодня не очень соображаешь, да? – спросил он ласково. – Ты можешь себе представить последствия? Вопросы…

У девушки задрожали губы.

– Ты знаешь, сколько средств требует ребенок, Линда? Я не имею в виду воспитание, образование… Я говорю только о медицинских расходах до полутора лет. Розово-голубые детские стоят не дешево…

– Не смейся надо мной, Джеральд! Я имею право на мечты! – Ее голос звучал глухо. Она убрала свои руки и сжала пальцы в кулак, стараясь не разреветься.

– Конечно, имеешь, – сказал он нежно. – Ты имеешь полное право желать для ребенка самого лучшего. – Он коснулся рукой выбившегося из пучка локона. Его пальцы слегка дрожали. – Я хочу того же, понимаешь?

Она с трудом сглотнула и снова попыталась высморкаться. На салфетке уже не было сухого места. Джеральд вынул из кармана платок и подал Линде. Он был мягким, белоснежным, с давно знакомым запахом французского одеколона.

– В наше время нет ничего особенного, если у ребенка только один родитель, – упрямилась Линда.

– Может, и нет, – согласился Джеральд. – Но как ты скажешь ему однажды, что сама так решила, хотя ребенок мог иметь отца?

– Это нечестно, Джерри.

Но он продолжал свое:

– Малыш сможет иметь розово-голубую детскую и все; что ему нужно.

Предложение было так заманчиво! Ей хотелось согласиться! Действительно, справедливо ли по отношению к ребенку отвергать его отца? Конечно, ее привлекала не столько идея розово-голубой детской, сколько все остальное, что имел в виду Джеральд: частные школы, уроки музыки и танцев – все, что она никогда не смогла бы дать ребенку, как бы ни старалась.

Линда заставила себя продолжить разговор:

– Материальные вещи не так важны, как родительская любовь, – сказала она, но ее слова прозвучали неубедительно даже для себя самой.

– Этот аргумент вряд ли подходит для данного случая. Совсем наоборот.

Он был прав. Если бы она приняла его предложение, у ребенка помимо матери был бы еще и отец. Была бы любовь обоих родителей. А ведь это ее сокровенное желание. И если Стронг действительно хочет воспитывать ребенка… Но он не может этого хотеть, подумала она. Ему просто жаль меня.

Джеральд видел по ее лицу, что в ней борются противоречивые чувства.

– Ты могла бы не работать, если бы хотела, – заметил он.

– Для ребенка важно, как ты им занимаешься, а не сколько.

– Мне кажется, ты сама в это не веришь. Как бы ты им занималась, приходя с работы словно выжатый лимон?

– Ну, это моя проблема, а не твоя. – Линда с трудом сглотнула. – Я не хочу губить твою жизнь, Джеральд.

– Проклятье, перестанешь ты быть наконец святее Папы Римского? – Стронг был взбешен, и это озадачило ее. Но он быстро успокоился, снова взял ее руки и произнес, глядя прямо в глаза: – Остался только один вопрос. Но самый главный. Решай…

Линда понимающе нахмурилась.

– Хорошо, – прошептала она наконец. – Я подумаю об этом. И ты тоже должен подумать. Я не обижусь, если ты передумаешь. – И прежде чем он успел ответить, освободила руки и поднялась со скамьи. – Я дам тебе знать на следующей неделе.

– Не пойдет. – Джеральд взглянул на часы. – Иди домой и поспи немножко. Я заеду за тобой в семь. За ужином все и решим.

Она уставилась на него:

– Но сейчас уже два часа. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Не нужно, – сказал он твердо. – Время в данном случае не имеет значения. Что два дня, что два месяца – факты другими не станут.

Линде нечего было возразить.

Стронг привез ее в один из самых старых отелей Гринвилла, где был тихий уютный ресторанчик. Она не удивилась, что он не выбрал «Сюрприз», – там они могли натолкнуться на кого-нибудь из знакомых Маргарет Вейли, а Линда была уверена, что Джеральд пока предпочел бы обойтись без расспросов. И все же какой-то маленький бесенок, вселившийся в нее, заставил сказать:

– Я не знала, что это одно из мест, где ты можешь спрятаться от знакомых.

Он опередил метрдотеля и помог своей даме сесть в кресло.

– Я хотел сначала пригласить тебя в «Сюрприз», – объяснил Джеральд, – но подумал, что этот вращающийся ресторанчик может вызвать головокружение. Кроме того, столики там стоят так близко, что совершенно невозможно обсуждать что-либо, если не хочешь, чтобы об этом услышали все посетители.

Линда в смущении опустила глаза на розовую салфетку, которую метрдотель положил ей на колени. Конечно, Джерри не хочет возбуждать чей-либо интерес, пока они не решили, что делать.

– Не возражаете, если я позову официанта по винам, мистер Стронг? – поинтересовался метрдотель и был удивлен, когда Джеральд отклонил его предложение:

– Не сегодня. Я думаю, мы закажем минеральную воду. Или ты предпочитаешь что-нибудь еще, Линда?

Она покачала головой.

– Тебе не нужно особенно беспокоиться обо мне.

Джеральд внимательно посмотрел на нее.

– Мне кажется, кто-то все же должен этим заняться.

Линда не поднимала глаз от меню. Совершенно нелогично было бы расценивать его слова как критические в свой адрес. Джеральд знает, что она неважно себя чувствует, а когда человек болен, он особенно нуждается в помощи. Почему же тогда ей кажется, будто на самом деле он хотел сказать, что она выглядит ужасно? А ведь так старалась выглядеть сегодня как можно лучше. Надела свое любимое платье густого красного цвета, оживлявшее лицо. Закрасила темные круги под глазами. Джеральд посоветовал ей поспать. Интересно, он действительно полагал, что она сможет уснуть, когда у нее голова раскалывалась от мыслей, что же делать?

Официант принес бутылку минеральной воды, открыл ее и разлил в бокалы, всем своим ведом показывая, что не одобряет скромный вкус своих клиентов.

Джеральд поднял бокал.

– Тост!

– За что?

– За малыша. За наше будущее. Линда растерялась.

– Джерри, я даже не знаю… Ты предлагаешь безумное решение проблемы.

– Такова сама проблема. – Он пожал плечами. – И что безумного в предлагаемом решении?

– Но почему именно женитьба? Хорошо, признаю, что я, возможно, не справлюсь одна. Мне, может быть, понадобится финансовая помощь. Но…

Джеральд нахмурился, рассматривая пузырьки в бокале.

– Если я буду заниматься твоей финансовой поддержкой, значит, мне и правила устанавливать. Не так ли?

Она взглянула на него с удивлением.

– Ты знаешь, это вызовет разговоры. Мужчина, не собиравшийся никогда расставаться со своей свободой, вдруг обзаводится не только женой, но и ребенком…

– Возможно, я наконец прислушался к мнению Криса. Он давно говорил мне, что быть женатым – большое преимущество. Признаю, конечно, что мы не самая романтическая влюбленная пара сезона, но…

– Вот именно, – пробормотала Линда, но он продолжал, казалось, не слыша ее:

– …Супружество еще не конец света. И, я думаю, это единственное решение всех наших проблем. – Он оттолкнул в сторону суповую ложку, которую вертел в руках, и взял вилку. – Опять же, если мы поженимся, ты снова сможешь вернуться на свою работу, когда захочешь.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась? – неуверенно спросила Линда. – Я думала…

– Хочу ли я? – Улыбка Джеральда буквально засветилась. Он наклонился через стол и взял ее руку. – Хорошо, признаю: ты поймала меня. Я хочу этого только потому, что горы бумаг на моем столе грозят похоронить меня заживо. Я не могу без тебя, Линда. Я готов на все, чтобы снова заполучить тебя в компанию.

Она попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

– То, что нам хорошо работалось вместе, не причина для женитьбы, – запротестовала она.

– И в то же время это немало. – Его голос звучал взволнованно: – Кто знает, может, нам удастся на этом построить хороший брак? Линда закрыла глаза и прошептала:

– Что ты хочешь от этого брака, Джерри? Он заколебался с ответом, но, когда заговорил снова, и уже совершенно буднично, она знала, что каждое его слово – правда.

– Я хочу, чтобы этот ребенок рос в заботе, ни в чем не нуждался и был счастлив. Вот и все.

Она опустила взгляд на сплетенные пальцы рук и подумала: мы нравились друг другу, вот и попали в такую ситуацию. Может, он и прав, считая, что из нашего брака что-нибудь получится. Ради ребенка стоит рискнуть…

– Хорошо, – сказала она тихо. – Я согласна.

У него прекрасная улыбка, подумала она. Отблески огоньков свечей отражались в его глазах, и какая-то теплая волна подхватила ее, успокаивая и заглушая все сомнения.

Его поступками тоже нельзя было не восхищаться. Ведь известно, что многие мужчины в подобных обстоятельствах виляют и хитрят, сомневаются, отрицают свою ответственность. А многих вообще приходится заставлять оказывать хотя бы минимальную помощь ребенку. Но Стронг…

Почему же тогда ее не покидает чувство неуверенности? Почему ей кажется, что у Джеральда есть какие-то скрытые мотивы? Почему у нее такое чувство, что если она недоглядит, то превратится в марионетку, которая окажется во власти неведомого кукловода?

Не будь глупой, сказала она себе. Никто еще никогда не манипулировал тобою. И никто не решится даже подумать об этом.