Счастливый брак Йорк Андреа
– Нам нужно обсудить детали нашего нового дома, чтобы ты могла приступать к поискам, как только будешь хорошо себя чувствовать.
– Но ведь нет никакой спешки.
– Если ты хочешь иметь розово-голубую детскую к середине апреля – есть.
Линда с недоумением посмотрела на свою тарелку, словно не понимая, что она ест, и неожиданно почувствовала себя нехорошо. Но это была не обычная тошнота, к которой она уже почти привыкла, – эта боль шла откуда-то из глубины души. Как все у нас могло бы быть прекрасно, подумала она, если бы…
– Какой дом ты хотела бы, Линни?
Она перестала есть и приложила к губам салфетку.
– Это не имеет значения. Вовсе не обязательно, чтобы это был именно дом. Лишь бы оказалось достаточно места.
Джеральд окинул ее долгим внимательным взглядом.
– Напротив, имеет. Неужели ты думаешь, я стал бы спрашивать только затем, чтобы потом сказать, что ничего этого не будет?
Линда положила салфетку на стол и тихо сказала:
– Я уверена, что у тебя есть какие-то свои идеи на этот счет.
– Предположим, что есть. Мне, например, не нравятся эти современные ряды совершенно одинаковых домов. Я категорически отказываюсь считать подъезды, чтобы знать, где мне припарковать машину.
– Ты мог бы установить флагшток. – Линда попыталась улыбнуться. – Или посадить розовый куст. Или выкрасить входную дверь в красный цвет.
– Мог бы, но не собираюсь. Во всем остальном выбор за тобой. Тебе не нравится салат?
Линда покачала головой и снова взяла вилку, чтобы сделать еще одну попытку что-нибудь проглотить.
– Итак, как должен выглядеть твой идеальный дом, Линни?
Она сдалась. Почему бы и не сказать?
– Я всегда мечтала о доме из красного кирпича с белыми колоннами и зелеными ставнями, мансардой и солнечной галереей. Дом, который бы выглядел так, будто семья жила в нем не меньше трехсот лет. Ну как, достаточно детальное описание? Таких домов, возможно, тысячи.
– Если только они все не на одной улице, я согласен.
Официант, вздохнув, забрал несъеденный салат Линды и поставил перед ней тарелку с вырезкой в нежном соусе.
Джеральд с аппетитом вгрызся в котлеты из молодой баранины.
– Я не удивлен твоему выбору, но мне интересно – этот дом похож на тот, где ты росла?
– Я? – сухо переспросила Линда. – Представь себе вагончики. В них ютилась вся округа, ожидая лучших дней. У мужчин, живших в конце улицы, был автомобиль, и они, вернувшись домой после смены, без конца возились с мотором. – Линда замолчала. Джеральду совсем не интересно слушать о моем детстве, подумала она.
– Поэтому ты и хочешь пожить в каком-нибудь тихом месте, где дома не стоят впритык друг к другу? – улыбнулся он.
– По крайней мере, хочу свободно дышать и не думать, что кому-то помешает, если ребенок расшалится или раскапризничается.
– Толстые стены, – сказал Джеральд, – увитые плющом, для большей звукоэзоляции, чтобы никто не слышал, когда мы будем бить ребенка.
Линда в изумлении посмотрела на него. В его глазах искрились смешинки. Она рассмеялась и все еще продолжала смеяться, когда, подняв глаза, увидела входившую в ресторан шумную компанию молодых людей, среди которых были Брайан и Делла. Встретивший их метрдотель повел компанию к столикам куда-то вглубь ресторана. Линда впервые после свадьбы видела Брайана, и это было как напоминание о старом кошмарном сне, наполовину забытом, но все же настолько страшном, что он вызывал ужас при одном только воспоминании.
Джеральд проследил за ее взглядом. В это время Делла заметила их и, отделившись от группы, направилась к столику супругов. Брайан несколько неохотно, как показалось Линде, последовал за ней.
– Вас совсем не видно, – громко заявила Делла. – Можно подумать, вы скрываетесь.
Джеральд отодвинул кресло и встал.
– Некоторым из нас приходится работать.
– И все же, наверное, нет такой уж необходимости постоянно отправлять Брайана в командировки, а? – капризно спросила Делла.
– А я и не знал, что делал это, – спокойно ответил Джеральд.
– Я почти не вижу его.
– Я же говорил тебе, Делла, – вмешался Брайан. – У меня теперь множество новых обязанностей.
Делла пожала плечами и повернулась к Линде.
– Весной я буду председателем комитета выставки домашнего интерьера, – объявила она. – Если хочешь, скажу координаторам, что ты будешь мне помогать.
Это прозвучало как любезное предложение разделить с ней славу организатора выставки. Но можно понять и так, что ей нужен бесплатный секретарь-ассистент, подумала Линда.
– Спасибо, Делла, но я боюсь, что буду слишком занята в это время.
Изящные брови девушки удивленно приподнялись:
– Разумеется, ты понимаешь, что такие шансы не часто выпадают? В твоем положении, Линда, я бы подумала, как лучше найти свою дорогу в общество.
– Положение, которое занимает Линда, – прервал ее Джеральд, – позволяет ей делать все, что она захочет.
Делла затеребила оборку, якобы прикрывавшую глубокий вырез ее шикарного платья.
– Ну, если ты такой консерватор, Джерри…
Взгляд Брайана поймал блеск бриллиантового кольца у Линды на левой руке, и он еле слышно произнес:
– Кажется, я ошибся насчет тебя, Линни. Ты не упустишь подвернувшийся случай.
– Не смеем больше задерживать, ваши друзья ждут вас, – холодно сказал Джеральд.
Как только они отошли, он откинулся в кресле.
– Извини. Иногда я думаю, что в роддоме, когда родилась Делла, подменили ребенка.
– Я уверена, что ее выставка – хорошее дело.
– Я не об этом. Делла так и не научилась видеть разницу между самоутверждением и высокомерием.
Линда продолжала размазывать еду по тарелке.
– Она еще не знает о ребенке?
– У меня пока не было причины сообщить ей.
– Но ты сказал Крису.
– Отец совсем другое дело.
Линда подумала минуту.
– Сколько лет было Делле, когда умерла ваша мать?
– Около шести. А что?
– Она, должно быть, очень переживала. Когда умерла моя мать… Но, конечно, я была уже достаточно взрослая, чтобы встать на ноги.
Он взял бокал.
– У тебя больше никого не было из семьи?
– Нет. У отчима двое сыновей от предыдущего брака, но я их почти не видела. Мы никогда не были настоящей семьей.
– Он не удочерил тебя?
– Нет. Наверное, потому, что мать получала на меня пенсию от правительства. Не очень приятная картинка, да?
– Это случается. Твой отец погиб во время военных действий?
– Нет. Его самолет разбился, когда он добирался до своей части на Аляске. Погибло много солдат. – Она чуть замялась. – Я, конечно, этого не помню. Мне было только три года.
Он накрыл ее руку своей. Пожалуйста, пронеслось у нее в голове, не жалей меня, или я сейчас разрыдаюсь.
Джеральд, казалось, прочитал эту просьбу в огромных ореховых глазах супруги и нежно погладил ее руку кончиками пальцев.
– Скажи мне, – произнес он неторопливо. – В этой розово-голубой детской ты не собираешься украсить кроватку горой белых кружев, а?
Линда облегченно улыбнулась.
– У тебя проблемы с белыми кружевами? – спросила она с вызовом. – Мальчик не вырастет из-за этого маменькиным сынком, так же как девочка не станет сорванцом только потому, что научится правильно бросать бейсбольную биту.
Его глаза загорелись:
– Я подозреваю, ты собираешься научить ее этому?
– А что, я могла бы.
И, забыв серьезность, они смеялись и подшучивали друг над другом до конца ужина. На десерт Джеральд заказал себе кофе, а Линда, к ужасу официанта, попросила молока.
Домой супруги вернулись поздно. В лифте Линда с трудом подавила зевок. Она чувствовала себя раскрепощенно и была почти счастлива. Они провели вместе такой чудесный вечер. Разве было бы так хорошо ей одной?!
Джеральд взял у нее пальто, а Линда прошла в гостиную и встала у окна, глядя на золотые огни города. Если она будет скрывать приступы меланхолии, которые теперь часто накатывали на нее, и постарается сделать их дом уютным, может быть, супруг когда-нибудь…
Джеральд вошел в комнату и встал у нее за спиной. Она не обернулась, но почувствовала это, и, когда он положил руки ей на плечи и привлек к себе, ее сердце бешено заколотилось. Когда-нибудь…
– Ты как будто собралась заплакать? – прошептал он.
Линда покачала головой.
Его губы коснулись ее виска, опустились к щеке, он медленно приподнял волосы супруги и поцеловал мочку уха с тоненькой золотой сережкой. Ее голова легла на его плечо.
– Линни, – пробормотал он. Его руки скользили по ее плечам, пока не обвились вокруг нее. Он крепко прижал жену к груди.
Она закрыла глаза. Жгучее желание охватило женщину. Она мечтала о поцелуе, и мечта сбылась. Ласковое прикосновение его губ потрясло все ее существо.
Неужели, мелькнуло у нее в голове, поцелуй может быть одновременно таким нежным – не более чем легкое прикосновение – и таким могущественным? Линда чувствовала себя как начавшее таять в жаркий день мороженое. Результаты могли быть непредсказуемы. Это было именно то, чего она хотела в глубине души.
Джеральд поднял голову. Линда глубоко вздохнула, стараясь наполнить легкие воздухом, крепко сжала его плечи и вдруг почувствовала, что ноги уже не держат ее.
Теперь Джеральд обнимал ее по-другому. Она уже не была прекрасной пленницей – нет, он дарил ей уверенность и ощущение безопасности. Чувствуя, что может не бояться упасть, Линда обмякла в объятиях супруга.
Он снова поцеловал ее висок, волосы и ласково сказал:
– Ты выглядишь усталой. Может, тебе все-таки следовало поспать днем?
Она удивленно отпрянула от него. Ей казалось, что это начало, а не конец. Не говорить же ему сейчас, что она совсем не чувствует себя усталой…
Джеральд медленно разжал объятия, продолжая еще поддерживать за плечи.
– Надо позвонить Тому. Наверное, он дома сейчас. Спокойной ночи, Линни. Хороших снов.
Все. Он больше не задерживал ее. Линда ушла в свою комнату, призывая на помощь остатки гордости и самообладания. Расчесывая волосы перед зеркалом, она снова затеяла мысленный разговор. Зачем притворяться? Такие игры для детей, а она уже давно не ребенок. У нее только один выбор – принимать то, что ей предлагают, и не надеяться на большее. Не стоит обманывать себя надеждой на то, что, если она будет с Джеральдом нежной и милой, он когда-нибудь тоже сможет полюбить ее. Такие вещи случаются только в сказках.
9
Агент по продаже недвижимости, не скрывая недовольства, захлопнула входную дверь. Пока она возилась с ключом, Линда, уже отойдя на несколько шагов к калитке, еще раз оглянулась на дом.
С виду это был идеальный коттедж из красного кирпича. Он так ей понравился, когда они с Джеральдом проезжали мимо однажды вечером, что Линда захотела немедленно осмотреть его. Внешний вид дома сочетал в себе все, о чем она мечтала: белые колонны, зеленые ставни, солнечная галерея, мансарда, уютная лужайка. К тому же здесь было тихо – всего в округе насчитывалось, наверное, не более полудюжины домов.
Однако внутри дом представлял собой совсем противоположную картину. Комнаты – малюсенькие и темные. Кухня – прямо-таки памятник древности. Ванные комнаты очень примитивные. Спальни на втором этаже – смежно-проходные. Хотя Линда и согласилась с агентом в том, что все это можно переделать, она понимала, что к апрелю ничего не получится, с учетом приемлемых цен, конечно.
За последние полмесяца она осмотрела около дюжины домов и не нашла ничего подходящего. У нее уже начал складываться пессимистический взгляд на вещи.
– Что еще можно посмотреть? – спросила Линда. – У меня есть сегодня свободное время.
Женщина демонстративно отряхнула руки.
– Я уж и не знаю, что еще показать вам, миссис Стронг. Вы настаивали на доме определенного типа, осмотрели все, значащиеся в нашем реестре, и все отвергли.
– Вы спросили, чего я хотела бы, и я вам сказала. – Линда прикусила язык. Эта дама ведь не виновата, что в продаже нет того, что бы ей хотелось купить. – Может, если я еще раз просмотрю ваш каталог…
Женщина взглянула на часы.
– Извините, но у меня назначена еще одна встреча. Возможно, в другой раз.
И, может быть, с другим агентом, подумала Линда. Эта особа, казалось, не принимала ее всерьез.
Проезжая по тихой пустынной дороге, устланной ковром золотистых осенних листьев, Линда еще раз подумала, что ей хотелось бы жить именно здесь. Но увы! Была уже середина октября. Пока оформили бы купчую на дом, нашли архитектора, согласовали план реконструкции, наняли строителей, наступило бы уже Рождество, а фактическая работа еще и не началась бы.
Она вела машину, раздумывая, чем бы еще заняться сегодня. Конечно, можно вернуться на работу, где ее ждала масса дел, но сегодня почему-то не хотелось снова идти в офис. День принес одни разочарования. Линда пребывала в дурном настроении и просто нуждалась в участии. Джеральд уехал на конференцию в Абингтоне, и она даже не могла сообщить ему об очередной неудаче с домом. Впрочем, даже если бы он был здесь, вряд ли стоило беспокоить его – все, что касалось их личной жизни, она старалась решать вне стен офиса.
И это не единственное, в чем Линда проявляла осторожность в эти дни. Хотя она знала, что это глупо и бесполезно. Но где-то в душе тлел уголек надежды. Было ощущение, что ей пришлось заключить сделку с судьбой. Что-то вроде взрослого варианта игры в классики, когда дети прыгают по плитам мостовой и ни в коем случае нельзя наступить на черту. «Прыг, скок, где черта, там беда». Если она наступит на черту, Джеральд никогда не полюбит ее.
Нелегко казаться все время жизнерадостной независимо от того, что у нее на душе. Нелегко всегда стараться предвосхитить желания Джеральда, чтобы не создать сложных ситуаций. Она устала от этого. Устала быть осторожной, устала думать, как бы не сказать чего-нибудь лишнего. Устала.
Линда ударила кулаком по рулю, и, как ни странно, это помогло ей разрядиться. Неожиданно из-за противосолнечного козырька выпал снимок, который ей дали после очередного обследования. Изображение немного напоминало переросшую креветку. Она с трудом разглядела головку ребенка, но все остальное для ее неопытного взгляда было недоступно, хотя врач в лаборатории пытался показать ей ручки и ножки и заверял, что плод развивается нормально. Она разглядела мордашку, да и то лишь потому, что ребенок захотел сфотографироваться в профиль. Девочка это или мальчик, сказать пока не мог даже врач.
При одном взгляде на этот снимок Линду охватила теплая волна нежности. Она долго держала его в руках, потом положила на прежнее место, за козырек, и решила навестить Сьюзен. Подруга наверняка окажет моральную поддержку, так необходимую сейчас. К тому же Сьюзен интересно будет взглянуть на снимок, она выслушает жалобы Линды на неудачные поиски дома, посочувствует. За чашкой чая они поболтают, и, возможно, после этого все покажется легче и проще.
Линда едва успела дотронуться до звонка, как дверь приоткрылась и в проеме показалась сияющая Милли. Одной рукой она пыталась снять дверную цепочку, а другой отчаянно жестикулировала. Линда рассмеялась и сделала ей знак не торопиться, но бесполезно. Наконец Милли справилась с дверью и бросилась в объятия гостьи. Крепко поцеловав Линду в щеку, девочка энергично потащила ее на кухню.
Сьюзен подняла голову от книги с кулинарными рецептами и улыбнулась.
– Вот так сюрприз! Из-за этого миксера я даже не слышала твоего звонка.
– Как же Милли узнала, что я позвонила в дверь? – удивленно спросила Линда, обнимая девочку.
– О, у нас теперь зажигается лампочка, когда раздается звонок. Хочешь попробовать начинку для пирожков?
Линда рассеянно опустила ложку в миску с начинкой.
– Я никогда не задумывалась о световом сигнале.
– Никто не задумывается, если имеет нормальный слух. Но у глухого человека столько препятствий, мешающих нормальной жизни!
Милли пододвинула стул и забралась на него, держа в руках самую большую ложку из тех, что Линде когда-либо приходилось видеть.
– Никогда не замечала у тебя такого настроения, – удивилась Линда.
Сьюзен забрала у Милли большую ложку и дала ей обычную десертную.
– Настроение как настроение. Но приходится смотреть фактам в лицо. Подумай сама об экстренных случаях. Конечно, есть телефоны для глухих, но для этого у обоих абонентов должно быть установлено специальное оборудование. А если какое-нибудь стихийное бедствие – ураган, землетрясение, наводнение? Милли не услышит ни сирен, ни предупреждения по радио.
У Линды пробежали мурашки по коже.
– Извини, – успокоила ее Сьюзен. – Ты тут ни при чем. Конечно, глухота не самое страшное, чтo бывает в жизни, хотя я иногда думаю, что с любым другим недостатком легче справиться.
– Конечно, это не утешение, Сью, но иногда меня мучают кошмары, что с моим ребенком окажется что-нибудь не так.
– А тут еще я со своими проблемами… Расскажи, как твои дела? Ты выглядишь великолепно – лицо сияет, волосы как шелк.
Линда смущенно поправила ворот свободного свитера.
– Ты действительно так думаешь? Я уже порой замечаю на себе косые взгляды – люди думают, что я распустилась и начала толстеть.
– Не обращай внимания. Скоро все узнают правду.
Линда вздохнула и протянула Сьюзен снимок.
– Первый портрет ребенка, – объявила она. – Но, боюсь, малыш не очень хотел фотографироваться.
Сьюзен, прищурившись, долго и внимательно изучала снимок.
– Это мальчик, – заключила она наконец.
– Как ты определила? Даже врач не мог сказать с уверенностью.
– Подожди и убедишься, – усмехнулась Сьюзен.
– Держу пари, ты просто гадаешь. Половина наполовину, что ты окажешься права, да?
– Может быть. А может, я просто знаю. – Сьюзен забрала у Милли ложку и, накрыв крышкой миску с начинкой, убрала ее в холодильник.
– Я обещала дочке, что после обеда мы сходим за мороженым, – сказала она. – Хочешь пойти с нами?
Линда кивнула и увидела, как радостно загорелись глаза у девочки. Может, эта кроха и не слышит, но вполне вероятно, что она научилась читать мысли.
Женщины шли вдоль дороги, обсуждая неудачные попытки Линды найти дом. Милли, пританцовывая, бежала чуть впереди.
– Я уже подобрала мебель для детской, но ее некуда поставить, – призналась Линда. – Но если мы купим дом, в котором нужно все перестраивать, боюсь, перед родами мне будет не до строительных проблем. А цены… Цены на все просто ужасные, Сью!
– А что говорит Джеральд? – поинтересовалась Сьюзен.
– Его это не беспокоит.
Пока мы внешне будем выглядеть счастливой супружеской парой, никакие расходы не покажутся ему большими. Эта мысль стоила Линде большой душевной боли. Прошло уже три недели с тех пор, как она осознала, что любит его. Три недели с того памятного вечера в «Сюрпризе». Три недели после того поцелуя, который стал для нее потрясением, а для него, по-видимому, означал не больше, чем поцелуй на сон грядущий, потому что с тех пор ничего не изменилось.
Джеральд все так же приносил каждое утро кофе в ее комнату, хотя теперь Линду по утрам больше не тошнило. Он по-прежнему заботливо относился к ней и отсылал с работы домой, когда считал, что жена выглядит усталой. Он так же водил ее ужинать в ресторан или приносил ужин из ресторана домой, а когда она что-нибудь готовила сама, не забывал делать комплименты, хваля ее кулинарные способности. И он целовал Линду перед сном, но эти поцелуи не были похожи на тот, который она не могла забыть.
Честно говоря, его поведение было настолько безупречным, что это сводило с ума. Если бы только она могла разозлиться! Но он не давал ей ни единого повода. Нельзя же злиться на человека за то, что он не влюблен в нее!
– Держу пари, он обрадовался ребенку, – заметила Сьюзен.
Ну, это слишком мелодраматичный термин, подумала Линда. Да, Джеральд терпеливо сидел рядом во время обследования ультразвуком, держа ее за руку, и с интересом смотрел на экран монитора. Да, он беспокоился о ней, о ребенке. Но радоваться? Она покачала головой.
– В чем дело, Линда? – мягко, с сочувствием спросила Сьюзен.
Линда, еле сдерживая набегающие на глаза слезы, шла, глядя прямо перед собой, и ничего не ответила. Она никогда не говорила Сьюзен всей правды, не могла сказать и сейчас. Нет, ехать к ней было не такой уж и хорошей идеей.
Бежавшая в нескольких метрах от них Милли остановилась рядом с группой детей, игравших большим резиновым мячом. Линда видела, как мяч пролетел вблизи протянутой ручки девочки и упал на проезжую часть улицы. Девочка устремилась за ним, не замечая ничего вокруг.
Линда хотела закричать, но вспомнила, что Милли не услышит ее. Сьюзен бросилась к дочери, но девочка была достаточно далеко, – мать не успевала перехватить малышку прежде, чем та ступит на мостовую.
Услышав визг тормозов, Линда зажмурилась, но тут же заставила себя открыть глаза и оглядеться.
Посредине улицы стоял автомобиль. Позади него, постепенно замедляя движение, продолжал катиться мяч. На кромке тротуара, неподвижно замерев, стояла Милли. Она остановилась, не сделав последнего шага – шага, который привел бы ее к гибели. В последний момент она вспомнила предупреждение матери.
Из машины выскочил водитель.
– С ней все в порядке? Мяч выкатился мне прямо под колеса, я увидел, как девочка выбежала из-за угла… – Он с удивлением смотрел на Милли, лицо которой выражало высшую степень заинтересованности в происходящем и полное отсутствие понимания грозившей ей опасности, и выругался. – Чертовы ребятишки! Кто-то должен их учить некоторым вещам.
Сьюзен нежно повернула Милли к себе и взяла ее на руки. В лице женщины не было ни кровинки, и руки дрожали, но голос был твердым.
– Кто-то и научил, – сказала мать спокойно. – Она ведь остановилась, не так ли?
Они пошли дальше. Милли крутилась, ей хотелось на землю, но Сьюзен крепко прижимала дочь к себе. Возле магазина они сели на скамейку, и Сьюзен терпеливо объяснила девочке, что произошло, какой опасности она подвергалась и как мама счастлива, что дочка вспомнила, чему ее учили, и не выбежала на проезжую часть улицы.
Линда следила за ними с завистью.
– Я бы так не смогла, – сказала она. – Я бы поддала ей. Без всяких объяснений и разговоров…
Сьюзен улыбнулась чуть грустно.
– Не поддала бы. Какое мороженое ты хочешь?
Этот эпизод буквально потряс Линду. Она не могла не восхищаться самообладанием Сьюзен. А я смогла бы так? – размышляла она по дороге домой. И вообще, смогу ли я быть хорошей матерью? Или я обманывала себя, думая, что справлюсь? Но ведь мне не нужно будет справляться с этим одной. У меня есть Джеральд…
Однако страх и неуверенность в себе не проходили. Линда испытала облегчение, столкнувшись у дверей своего дома с Томом Бентли.
– Линда! Я только что звонил вам, мне нужен Джеральд.
Она бросила взгляд на часы.
– Он сейчас уже должен вернуться из Абингтона. Заходи и подожди его, если хочешь.
– Ты не возражаешь? Мне действительно нужно поболтать с ним.
– О чем ты говоришь! Я только приготовлю себе что-нибудь перекусить.
Том уселся с чашкой кофе на стул возле бара, наблюдая, как Линда готовит салат, включающий все овощи, которые нашлись в холодильнике. Налив стакан апельсинового сока, она с удовлетворением оглядела произведение своего кулинарного искусства.
– Так, еще надо добавить тертого сыра и положить сверху миндаль, – заключила Линда.
Том с сомнением посмотрел на полную до краев салатницу.
– А ты не увлеклась?
– Ну, не так, как обычно. Сегодня я не буду класть оливки и индюшатину, – Она нашла на полке тертый миндаль и посыпала им салат. И тут только заметила странное выражение лица Тома.
Он был явно озадачен – значит, Джеральд ничего еще не сказал ему о ребенке. Линда не удивилась. Вспомнив слова Тома о попытках Маргарет поймать Джеральда в брачные сети, она подумала, что могла бы услышать не особенно тактичное высказывание и в свой адрес. И хотя вряд ли он сказал бы что-нибудь неджентльменское непосредственно ей, она все же решила не испытывать судьбу и не пытаться узнать его мнение, как говорится, из первых уст. Линда слишком дорожила его расположением, чтобы рассказывать ему полуправду и позволить думать о себе как об авантюристке, заловившей его лучшего друга. И в то же время она недостаточно хорошо знала Тома, чтобы доверить ему всю правду о своей безнадежной влюбленности в Джеральда…
– Тебя удивляет, сколько я сюда всего положила? Может, действительно многовато, но я сегодня почти не ела. Могу поделиться. Будешь?
Она разложила салат на две тарелки и пододвинула к бару второй стул.
Они заговорили о расширении завода в Абингтоне, о предстоящих испытаниях новых систем безопасности, о начавшейся рекламной кампании конкурентов. Однако каким-то образом разговор перешел со служебной тематики на личную, и Линда рассказала о Сьюзен и Милли и о чуть не случившейся сегодня трагедии.
– Я видела выражение лица Сьюзен, – сказала Линда, содрогнувшись, – в тот момент, когда мать поняла, что сейчас может произойти и что она бессильна предотвратить несчастье.
Том потрепал ее по плечу.
– Похоже, у нее все под контролем. Она хорошо потрудилась над воспитанием ребенка, и это сказалось в критический момент.
Однако Линда все еще не могла успокоиться.
– Если бы как-то привлечь внимание девочки… Ведь можно установить лампочку, вспыхивающую, когда звонят в дверь. Почему нельзя придумать что-то, заменяющее звук в случае опасности?
– Могу представить бедного ребенка, идущего по улице со светофором, укрепленным на груди. Каждый раз, когда она сделает что-то не так, он будет укоряюще мигать.
– Не болтай глупости. Может, свет здесь и не сработает, но почему не подумать, например, о вибрации? У Милли очень развиты ощущения, она прекрасно бы улавливала разный тип вибрации. – От волнения глаза Линды заблестели, она выпрямилась на стуле. – А разве мы не могли бы сделать, например, тоненький браслет, принимающий сигнал от передатчика, расположенного на расстоянии?
– Зачем останавливаться на этом? – Том не скрывал иронии. – Можно применить электрический шок.
Линда сердито уставилась на него.
– Так ты это серьезно? – спросил Том уже другим тоном.
– Абсолютно. Попробуй доказать, что это не сработает. Принцип тот же, что у любого из наших датчиков, установленных на дверях гаражей.
– Наверное, ты права, – согласился Том. – Над этим стоит подумать.
Линда широко улыбнулась и обняла его.
– Ты волшебник, Том Бентли! Когда я с тобой, случаются невероятные вещи!
Женщина была так увлечена своей идеей, что не слышала, как повернулся ключ в замке и раздались шаги в холле. Она даже не услышала, как открылась кухонная дверь, но уголком глаза вдруг заметила рукав белоснежной рубашки и изумленно обернулась. В дверях с пиджаком в руках стоял Джеральд.
– У-у-у, – вырвалось у Тома.
Линда резко отодвинулась от гостя, стараясь сохранить равновесие на высоком стуле.
Джеральд прошел на кухню и, как обычно, слегка дотронулся губами до щеки супруги.
– Как дом, Линни? Понравился?
От смущения она ничего не смогла сказать и только покачала головой.
Читать бесплатно другие книги:
