Али-Баба и сорок разбойниц Донцова Дарья

Глава 1

– Моя жена – ведьма!

Я постарался скрыть усмешку и сделал вид, что сосредоточенно листаю блокнот, в котором веду записи. Элеонора хмыкнула:

– Эка невидаль! Да половина баб ведьмы!

Мужчина, сидевший в кресле напротив моей хозяйки, покачал головой.

– Вы меня не так поняли. Моя не в фигуральном смысле, она – настоящая колдунья.

– Варит суп из жабы и летает на метле? – развеселилась Нора.

– Да, – кивнул тот, – именно так!

Я со вздохом отложил блокнот. Все понятно, к нам опять явился сумасшедший. Просто удивительно, сколько ненормальных людей проживает в огромном мегаполисе. Выйдешь на улицу, окунешься в толпу – вроде ничего, прохожие выглядят совсем обычно, никто не выскакивает из дома голым, не кривляется… А начнешь с ними разговаривать, и становится понятно: почти все со странностями или, как говорит моя матушка Николетта, с тараканами в голове. Вот и наш посетитель сначала произвел на меня самое приятное впечатление. Открыв дверь, я увидел человека лет тридцати, может, чуть моложе, в джинсах, пуловере, с барсеткой в руках.

– Детектив Элеонора тут проживает? – спросил он.

Я посторонился.

– Проходите, пожалуйста, Элеонора в кабинете, вы записаны на прием?

Гость кивнул:

– Да, я вчера звонил по телефону и беседовал с ее секретарем Иваном Павловичем Одеяловым.

Я улыбнулся:

– Подушкиным. Разрешите представиться: Иван Павлович Подушкин!

– Простите, бога ради! – воскликнул вошедший.

– Ничего страшного!

– Меня зовут Кирилл.

– Очень приятно, – кивнул я.

Пару минут мы толкались у вешалки, обмениваясь церемонными любезностями. Кирилл выглядел как человек моего круга, я хочу сказать, что он не станет сморкаться при дамах в скатерть.

Мы прошли к Норе в кабинет, уселись, и хозяйка спросила:

– Что привело вас к нам?

И тут Кирилл мгновенно выдал:

– Моя жена – ведьма!

Надеюсь, он не начнет сейчас швыряться предметами? Очевидно, Элеоноре в голову пришла та же мысль, потому как она быстро переставила подальше от психопата тяжелую бронзовую фигурку, изображающую лучника. Сей предмет хозяйке на день рождения преподнесла наша домработница. Уж не знаю, чем Ленке понравился этот монстр. Теперь Элеонора, которая при всей своей внешней грубости обладает тонкой душевной организацией, вынуждена держать это чудовище на своем письменном столе. Одно хорошо: если кто-то нападет на Нору, фигурку можно будет использовать в качестве дубинки, чтобы отбиться.

– Моя жена – самая что ни на есть настоящая ведьма, – тупо повторил Кирилл, – она заставила меня такое проделать!

Элеонорино лицо приняло самое сладкое, самое участливое выражение, и она спросила:

– Уважаемый Кирилл… о… простите, вы не назвали свое отчество.

– Не надо, – отмахнулся клиент, – можно просто по имени.

– Кирилл, вам следует обратиться к священникам или к экстрасенсам, – выпалила Нора, – эти люди умеют обходиться с колдунами!

Я мысленно ей зааплодировал. Молодец, с сумасшедшим надо вести себя как с нормальным человеком, иначе быть беде. Кирилла нужно во что бы то ни стало выпроводить из нашей квартиры, я, честно говоря, слегка побаиваюсь людей, способных на неадекватные поступки.

– Меня прислал к вам Олег Семенов! – заявил Кирилл. – Он уверял, что вы можете справиться с любой ситуацией! А ваш Одеялов даже полено уговорит в печь прыгнуть! Верните мне мою жену!

– Подушкин, – машинально поправил я умалишенного, но он не обратил на это внимания.

– Верните мою жену, – забубнил он, – верните!

Элеонора, сверкая улыбкой, попыталась справиться с ситуацией.

– Кирилл, мы с Иваном Павловичем, к сожалению, не являемся специалистами по ведьмам.

– Приведите Аню назад, – бормотал Кирилл, лицо его побледнело, губы посинели.

Я посмотрел на телефон. Может, вызвать психиатрическую перевозку? Элеонора, очевидно, страшно разозлилась. На ее лице по-прежнему сияла улыбка, но она скорее напоминала гримасу, в глазах метались искры. Да, похоже, как только мы избавимся от докучливого посетителя, Нора моментально соединится с Олегом Семеновым, своим бывшим сотрудником, а теперь весьма удачливым, состоятельным бизнесменом, и оторвет парню голову. И правильно сделает! Зачем отправлять к ней психов?

– Кирилл, – завела было Нора.

Но клиент прервал ее:

– Я не уйду отсюда, пока вы не вернете мою Аню! Не уйду!

В его голосе зазвучали бабские, истерические нотки. Я струхнул окончательно. В квартире, кроме меня, – две женщины. Элеонора, которая сидит в инвалидном кресле, и кухарка, она же горничная, Ленка. Ни та, ни другая не способны оказать сопротивления. Я тоже отнюдь не штангист, ничего тяжелее книги давным-давно в руках не держу. Если этот Кирилл сейчас начнет размахивать кулаками, как быть? С одной стороны, я обязан защитить женщин, с другой… Я никогда не дрался, даже в детские годы предпочитал решать конфликты вербально. Мой отец, писатель Павел Подушкин…

– Иван Павлович, – вернула меня к действительности Нора, – сделай одолжение, принеси Кириллу чай.

Я быстро встал. Понятно, Нора хочет, чтобы я вызвал милицию. В нашей квартире везде, даже на кухне, есть телефонные трубки.

– Сидеть! – рявкнул Кирилл. – Я не хочу пить!

Я плюхнулся в кресло. Однако дело плохо, клиент становился агрессивным.

Нора побарабанила пальцами по столу.

– Хорошо, – неожиданно заявила она, – мы возьмемся за ваше дело. Вы сейчас успокойтесь и попытайтесь максимально подробно рассказать о своей проблеме.

Кирилл обмяк, его большое тело «стекло» в кресле, кулаки разжались, лицо расслабилось.

– Моя жена – ведьма, – опять прошептал он.

Нора закивала головой:

– Конечно, дружочек, мы это уже поняли!

Мне неожиданно стало смешно. Элеонора разговаривает сейчас таким тоном, который я, живущий с ней в одном доме много лет, слышу впервые. Так педагог-психолог разговаривает с ребенком-дебилом: «Петечка, ты не наделал в штанишки? Правильно, дружочек, молодец!»

Но Кирилл не заметил ее странного тона.

– Я сейчас все вам расскажу!

– Да, да, – кивнула Нора.

– В мельчайших деталях!

– Естественно!

Кирилл выпрямился и начал рассказ. Чем дольше он говорил, тем больше я убеждался – парень натуральный псих, с диагнозом. История, изложенная нашим гостем, выглядела откровенно идиотской.

До недавнего времени Кирилл Потворов жил вполне счастливо, он имел жену Аню и небольшое собственное дело: авторемонтную мастерскую. Много денег работа не приносила, конкуренция в этом бизнесе большая, сервисов много. Поэтому жила семья напряженно, ничего лишнего себе не позволяя: одевались незатейливо, питались просто и ездили на обычной «шестерке». Многие ведут подобный образ жизни – и ничего, плодят детей, воспитывают их. Кирилл тоже хотел сына или, на худой конец, дочку, но Аня категорически отказывалась рожать, мотивируя свое нежелание просто – незачем нищету плодить.

Сначала Кирилл принимал ее слова за чистую монету, потом понял: это тещина работа. Мать Ани, баба Катя, постоянно жила в деревне, но частенько наезжала к дочери в гости. Зятя она ненавидела, считала неудачником, голью перекатной и с крестьянской простотой, которая, как известно, хуже воровства, заявляла:

– Эх, Анька, говорила я тебе, выходи замуж за Мишку Консова. А ты, дура, ломалась: мол, кривоногий он и роста нет. Ну и что вышло? Мишка теперь, хоть едва выше табуретки, миллионами ворочает. Матери в селе двухэтажный каменный дом отгрохал, сам на иномарке катается, жена в шубе разгуливает, а ты… ну какой толк, что у Кирилла рост под два метра? С воды на квас перебиваетесь. А ведь Мишка по тебе долго сох!

После таких заявлений Аня уходила плакать в ванну, а у Кирилла просто чесались руки, так хотелось дать любимой тещеньке в нос. Останавливало лишь одно: мама Кирилла, покойная Елизавета Михайловна, никогда бы не одобрила подобного поведения сына.

Впрочем, имелись у бабы Кати и положительные качества. Она была знахарка, умела заговаривать грыжу, вправлять кости, лечила травами. Когда Кирилл подцепил какую-то непонятную заразу, вроде желудочного гриппа с высокой температурой, теща мигом поставила его на ноги, заварила какие-то сухие корешки, завалила его одеялами, под них сунула свою кошку Муську, и наутро от болезни не осталось и следа.

К бабе Кате бегала лечиться не только родная деревня, приходили из соседних сел, приезжали даже из Москвы. У тещи водились денежки, и она подсовывала дочери копеечку. Аня никогда не тратила полученное на семью, покупала подарки себе. Один раз Кирилл обозлился и сказал:

– Слышь, Ань, у меня зимних сапог нет, в полуботинках по снегу хожу, а ты себе кольцо приобрела!

Аня фыркнула:

– И что? Не твои деньги потратила. Мне мама дала.

А еще теща привозила банки с соленьями, вареньем и компотом, снабжала «молодых» картошкой, морковью, свеклой, осенью приволакивала домашнюю тушенку и мясо кабанчика. В общем, отношение Кирилла к теще нельзя было назвать однозначным. С одной стороны, баба Катя не давала им с Аней помереть с голоду, одевала дочь. С другой, у Кирилла просто скулы сводило от злости, когда он в очередной раз видел на пороге старуху, обвешанную торбами.

Потом баба Катя умерла. Кирилл по ней не убивался, наоборот, даже обрадовался. Избу тещи и принадлежавшие ей сорок соток земли можно было хорошо продать, а вырученные деньги вложить в умирающий авторемонтный бизнес. Но Аня от дома избавляться не разрешила, стала проводить там все свободное время, и скоро Кирилл понял: жена знает многие секреты своей матери. Аня начала собирать травы, варить всякие зелья. Теперь лечиться ходили к ней. Вскоре Аня обзавелась большим количеством клиентов, а автомастерская Кирилла скончалась. Жена зарабатывала деньги, муж лежал на диване, щелкал пультом от телевизора и периодически устраивал скандалы, чтобы супруга помнила, кто в доме хозяин.

Потом ему самому откровенное безделье надоело, и Кирилл начал искать работу. Приятель предложил ему заняться перегоном из Германии автомобилей. Кирилл согласился и пару раз вполне нормально скатался туда-сюда. Но потом случилась неприятность. Возле небольшого городка в Польше у него отняли машину и все деньги.

Как Кирилл добирался до дома – отдельная сага. Но когда он наконец очутился в родной квартире, на него навалилось новое несчастье. От Кирилла потребовали всю сумму за украденную иномарку, огромную, просто невероятную для мужика, не имеющего стабильного дохода.

Кирилл впал в панику.

– Не можешь отдать наличкой, переписывай на меня квартиру, – потребовал приятель, отправивший его в Германию, – дружба дружбой, а табачок врозь.

И тут за дело взялась Аня. Она, последнее время не проявлявшая к мужу особой нежности, решила проблему шутя.

– Не нервничай, – сказала супруга, – у меня есть клиент, очень богатый человек, ему эти тридцать тысяч как тебе десять копеек. Он даст в долг.

– Отдавать-то как?! – окрысился Кирилл.

Но Анечка не стала рассуждать на эту тему, а просто привела своего знакомого по имени Андрей. Тот согласился дать взаймы и сразу выложил на стол три пачки стодолларовых купюр, перехваченные резинками. Кирилл уставился на деньги, протянул руку, потом отдернул ее и поинтересовался:

– Процент какой?

– Никакой, – усмехнулся Андрей, – и расписки не надо, забирай так.

Кирилл насторожился. С чего бы этот Андрей такой добрый?

– Отдать-то я скоро не сумею, – пробормотал Потворов.

– И не надо.

– Как?

Андрей пожал плечами:

– Разбогатеешь – вернешь!

Кирилл окончательно растерялся. Чтобы человек просто так отстегнул огромную сумму? Андрей широко улыбнулся:

– Деньги дам при одном условии…

– Каком?

– Ты мне свою жену отдашь, на год.

Кирилл с трудом переварил услышанное.

– Жену? На год? Аню?

– Да.

– Зачем?

Андрей засмеялся:

– Нравится она мне. Беру ее в аренду за тридцать тысяч баксов!

У Кирилла голова пошла кругом. Такого поворота событий он не ожидал.

– Никогда, – вырвалось у Потворова.

– Ты подумай, не торопись, – предостерег его Андрей, – хорошая цена за подержанную бабу.

– Давайте чайку попьем, – засуетилась Аня, – с домашним вареньем.

Ощущая себя полнейшим идиотом, Кирилл сел за стол с «арендатором», отхлебнул машинально пару глотков из чашки… Мозг заволокло туманом, ситуация перестала казаться ему гротескной. Тридцать тысяч вот они, рядом, а Аня всего-то на год переселится к Андрею.

Кирилл допил чай и пробормотал:

– Хорошо.

Дальнейшее он помнит смутно. Вроде Андрей подсунул ему какие-то бумажки на подпись. Очнулся Потворов утром, в квартире было пусто. На столе лежали тридцать тысяч баксов и Анины ключи. Кирилл подошел к шкафу, раскрыл его. Внутри висела только его одежда, шмотки жены испарились, ее косметика и различные мелочи тоже. У Кирилла в голове гудело так, словно он вчера выпил не меньше литра водки. И тут затрезвонил телефон. Потворов схватил трубку и услыхал голос своего работодателя:

– Ну что? Решил? Отдаешь квартиру?

– Приезжай за деньгами, – прохрипел Кирилл.

Потом он на целый месяц ушел в запой, очнулся лишь неделю назад и испугался. Из дома испарилась вся бытовая техника: холодильник, телевизор, стиральная машина, даже утюг. Не имея денег на водку, Кирилл продал все. Самое интересное, что он совершенно не помнил, каким образом производил обмен вещей на «огненную воду».

Еще десять дней понадобилось ему на то, чтобы привести себя в божеский вид: отмыться и отдохнуть. И только потом до Кирилла дошло – он не виноват! Это все Аня, ведьма! Она ему что-то в чай подлила!

Кирилл замолчал. Я попытался переварить услышанное. Надеюсь, теперь и вам стало понятно, что парень просто сумасшедший, мужчинам свойственно винить во всем, что с ними случилось плохого, жен, но ведь не до такой же степени!

– И что же вы от нас хотите? – осторожно полюбопытствовала Элеонора.

Кирилл повернул ко мне бледное лицо с красными, неровными пятнами на щеках.

– Пусть он поедет со мной к Ане и велит ей вернуться домой.

Я хотел было возразить. Большей глупости в своей жизни не слышал. Во-первых, сама ситуация со сдачей жены в аренду выглядит словно дурной анекдот. Во-вторых, если все рассказанное правда, то каким образом я сумею повлиять на ход событий? Уговор-то дороже денег! Взял тридцать тысяч долларов – выполняй условие.

– Кирюша, – ласково пропела Нора, – так хочется вам помочь! Дайте телефон Ани. Иван Павлович ей сейчас позвонит, она сюда приедет…

– Я его не знаю, – буркнул Кирилл, – у меня есть только адрес! Пусть ваш секретарь со мной едет! Прямо сейчас, иначе…

Красные пятна с его щек поползли на шею, в глазах заплескалось безумие.

– Хорошо. – Нора предприняла последнюю попытку избавиться от Кирилла: – Сейчас Иван Павлович сопроводит вас. Идите пока, грейте машину.

– Я пешком, – заявил посетитель, – тут подожду, пока Одеялов оденется.

Не было никакого смысла в третий раз сообщать больному, что я Подушкин. В комнате повисло растерянное молчание. Нора явно не знала, как поступить.

– Ну и чего? – прервал тишину Кирилл. – Мы едем?

Я встал. В конце концов, в нашем доме проживает лишь один мужчина, и ему следует избавить женщин от стресса.

– Пойдемте.

Кирилл покорно двинулся в коридор, я за ним.

– Ваня, – прошептала Нора.

Я обернулся.

– Ты куда? – тихо поинтересовалась хозяйка.

– Думается, он сбежал из поднадзорной палаты, – так же шепотом сообщил я, – доставлю несчастного к жене, пусть она с ним разбирается. Если с Кириллом не спорить, он не опасен.

Глава 2

Мы сели в мои «Жигули». Не так давно я обзавелся «десяткой» и должен заметить, что она нравится мне больше, чем «шестерка» и «восьмерка».

– Ну, говорите адрес, – бодро воскликнул я, – вмиг домчу.

– Поселок Нистратово, – вяло проронил Кирилл.

– Где же это такой? – удивился я.

– По МКАД, – принялся объяснять Потворов, – недалеко, километра нет от Окружной!

Я посмотрел на улицу, там мел вьюжный февраль. Снег летел клочьями. Несмотря на то что было всего пять часов дня, вокруг сгущались сумерки. Дорога была похожа на тарелку с остатками несъедобного молочного киселя, повсюду белые холмики и очень скользко. Сами понимаете, какое удовольствие от езды должен получить шофер в подобной ситуации. А еще если учесть, что рядом сидит ненормальный…

– Трогай, – тихим голосом велел Кирилл, – чего кота за хвост тянуть.

Я мысленно перекрестился и включил первую передачу. Дорога оказалась ужасной. Странное дело, если с неба сыплет снег, дорожная техника испаряется. «Десятку» все время заносило, и я радовался, что она «обута» в хорошую, шипованную резину.

Кирилл молчал; чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я включил «Русское радио». «Неужели розу чайную выпьет кто-нибудь за нас…» – мгновенно заорали два голоса, проникающие в уши, словно раскаленные гвозди в масло. Вижу, как сейчас многие из вас скривились: фу… «Русское радио», попса! Я согласен, музыка, звучащая на этой волне, не самого лучшего качества. Да еще я, закончивший Литературный институт, имею глупую привычку вслушиваться в тексты песен. А вот этого делать не надо, потому как от них просто оторопь берет. Наверное, их никто, кроме меня, и не разбирает. Но, с другой стороны, куда деваться человеку, который по нескольку часов в день проводит за рулем? Блатной фольклор я не люблю, поэтому «Шансон» отпадает, «Лав радио» раздражает до зубовного скрежета, оно рассчитано на тинейджеров, остро переживающих первое чувство. На «Эхе Москвы» слишком много говорят, «Наше радио» вечно глупо шутит, а однажды, случайно поймав «Маяк», я чуть не заснул от скуки. Там шла передача с идиотским названием «Звездная гостиная», и девица с писклявым голосом приставала к никому не известному писателю с оригинальным вопросом:

– Расскажите о ваших творческих планах.

Так что «Русское радио» – еще не самый худший вариант. Впрочем, я давно хочу купить кассеты и слушать в машине классику. Но все руки не доходят.

– Здесь налево, – внезапно ожил Кирилл.

Я послушно повернул. Дорога вилась через лес, вокруг не было видно никакого жилья – ни деревень, ни отдельных избушек. Я засомневался и спросил:

– Мы правильно едем?

– Да, – буркнул Кирилл и уставился в боковое окно.

– Вы уверены?

– Да, – с легкой агрессией в голосе подтвердил спутник.

Мне стало не по себе. Кирилл ненормальный, это ясно. Непонятно, куда он меня тащит. Кажется, я сглупил, согласившись везти его в незнакомое место.

– Направо, – велел пассажир.

Мы проехали еще метров сто и уперлись в железные ворота, выкрашенные темно-зеленой краской.

Кирилл вылез и нажал на кнопку домофона. Я испытал острейшее желание включить заднюю скорость и смыться отсюда как можно скорей. Остановило меня лишь одно соображение. Кирилл был одет не по сезону – в тонкую курточку пронзительно оранжевого цвета, которая не могла защитить его от февральской стужи, на голове у него сидела бейсболка с большим козырьком. За воротами же было темно и тихо. Если я брошу этого психа тут одного, он попросту замерзнет.

Вдруг из домофона раздался искаженный голос:

– Кто там?

И тут Кирилл поразил меня, он натужно закашлялся и прохрипел:

– Я.

– Кто? – настаивал голос.

– Открывай скорей, – ответил Кирилл.

– Я машину вашу не знаю.

– Да я это, я, – кашлял Кирилл, – не узнаешь? Не томи! Околел весь.

Ворота лениво, словно нехотя стали открываться. Я въехал во двор и увидел большой добротный дом. Светло-бежевые стены, крыша из темно-коричневой черепицы. Оконные рамы и входная дверь такого же цвета. Никаких новорусских башенок, барельефов из жизни древних греков и колонн. Если представить на секунду, что у меня есть деньги на загородный особняк, то мой дом внешне выглядел бы, наверное, так же.

Кирилл быстрым шагом поднялся на крыльцо, я за ним, мы вошли в просторную прихожую. Справа и слева высились шкафы, похоже, из массива дуба. Около небольшого столика стоял мужик лет тридцати пяти в синих джинсах и коричневой водолазке. Увидев Кирилла, он очень удивился:

– Ты как сюда попал?

– Я приехал за Аней, причем не один! Имей в виду, он из милиции, – быстро соврал Кирилл, – знаешь, что будет, если их сотрудник пропадет? Да здесь камня на камне не оставят!

Мужик равнодушно пожал плечами:

– У меня нет никакого повода бояться милиции. Пройдемте в кабинет.

Он повернулся и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Через пару минут мы оказались в просторной комнате, и я впервые в жизни почувствовал укус зависти.

Говорят, что завистливые люди амбициозны, что они, желая утереть нос окружающим, добиваются успеха в жизни. Я никогда не испытывал этого чувства при виде «Мерседеса», который купил себе Никита Васильев, или при взгляде на Наташу Малахову, жену Кости. Мало того, что она красавица, умница, зарабатывает большие деньги и обожает Костика. Так Наташа еще дочь очень богатых родителей, их единственная наследница. А наследовать есть что: у них дача в Испании, дом в Подмосковье, огромная квартира на Китай-городе. Так что Косте завидовали многие, но только не я.

Сейчас же, стоя в кабинете, я тяжело вздохнул. Именно о такой комнате и о таком вот доме я мечтал всю жизнь. Чтобы он был в лесу, а кабинет… Книжные полки из цельного массива дерева тянулись от пола до потолка. Тут небось несколько тысяч томов. Потолок обит деревянными панелями, на полу лежит светло-бежевый ковер, свет льется непонятно откуда. Никаких люстр не видно, лишь на огромном письменном столе приветливо светится лампа. Не дневная или галогеновая, с резким, мертвенным светом, а обычная, под светлым абажуром. Еще тут была удобная мягкая мебель, не кожаная, а велюровая, и весело горел камин. На диване валялся скомканный плед, на маленьком столике лежала трубка и стояла бутылка отличного коньяка в компании с пузатым бокалом. На подушке белела раскрытая, перевернутая обложкой вверх книга. Очевидно, хозяин проводил время в свое удовольствие: наслаждался трубкой, коньяком и читал…

Я скосил глаза на обложку. Плутарх! Я сам люблю этого автора. Однако хозяин дома просто мой двойник, он живет в «моей» комнате, читает «мою» книгу… Правда, есть небольшая разница, очевидно, он, в отличие от меня, умеет зарабатывать деньги, поэтому и сумел осуществить свои мечты. Я же… ладно, хватит ныть, такого особняка у меня никогда не будет, но трубку, коньяк и Плутарха я вполне способен себе купить.

– Садитесь, – радушно предложил хозяин, – рюмочку?

– Спасибо, я за рулем, – ответил я.

– Верни Аню, – прошипел Кирилл.

Раздались легкие шаги, появилась женщина лет сорока с подносом.

– Где Аня? – не успокаивался Кирилл.

– В ванной, – спокойно ответил хозяин, потом повернулся к горничной: – Анна Николаевна еще не вышла?

– Голову красят, – сообщила та, – минут через сорок появятся.

– Ступай, – велел мужик.

Горничная, опустив глаза в пол, тенью шмыгнула за дверь.

– С места не сдвинусь, пока Аню не увижу! – выкрикнул Кирилл.

– Чайку? – словно не слыша его, предложил хозяин. – Плюшки очень вкусные, Настя – мастерица печь.

– Ты мне зубы не заговаривай, – рявкнул Кирилл, – в чай небось отраву добавил? Одеялов, ничего не пейте, нас хотят усыпить!

Хозяин невозмутимо взял чайник, наполнил свою чашку, сделал пару глотков, потом предложил:

– Минералки хочешь?

– Из закрытой бутылки! – настороженно ответил Кирилл. – Сам пробку открою!

Мужик улыбнулся, встал, открыл большой глобус, стоявший на подставке у балкона, я увидел внутри множество бутылок. Это был бар.

Хозяин вытащил зеленую бутылочку «Перье» и протянул Кириллу:

– Держи.

Ненормальный подозрительно осмотрел емкость и стал откручивать пробку. Неожиданно на пороге вновь обозначилась горничная.

– Принеси бокал, – велел хозяин.

Для меня осталось загадкой, каким образом прислуга поняла, что ей следует появиться в кабинете. Через секунду у Кирилла в руках оказался фарфоровый стакан. Сумасшедший наполнил его водой, жадно выпил, пару секунд посидел на диване, потом вдруг закрыл глаза и захрапел. Вновь откуда ни возьмись появилась служанка. Я удивился, может, у нее телепатическая связь с работодателем?

– Настя, – сурово приказал хозяин, – позови ребят.

– Хорошо, Андрей Павлович, – прошелестела она и испарилась.

Хозяин подошел к столу, взял большое портмоне и, демонстративно держа его в руке, поинтересовался:

– Вы и правда из милиции? Что-то не очень похоже. Служащие МВД выглядят несколько иначе.

– Нет, – ответил я, – я не имею никакого отношения к органам. Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь благотворительного фонда «Милосердие».

В кабинет вошло двое парней, крепко сбитых, тоже в джинсах. Андрей Павлович указал им на Кирилла:

– Действуйте.

Молодые люди легко подхватили тело и без видимых усилий унесли. Тут я запоздало сообразил, что у нас с хозяином одно отчество, мы оба Павловичи.

– Вы приятель Кирилла? – поинтересовался Андрей Павлович. – Я вас почему-то не знаю. Вместе учились? Или жили в одном дворе?

Я почувствовал к нему полнейшее расположение и ответил почти правду:

– Он пришел к нам сегодня и рассказал историю о сданной в аренду жене…