Княжа булава Глушков Владислав

Глава 8

Он надеялся увидеть дневник с записями, а вместо этого увидел столбики цифр. Это была обычная расходная книга, где по дням расписывался приход и расходование средств. Вписаны все счета за коммунальные услуги, расходы на питание и переезды. Вот только не совсем понятны, оказались статьи прихода. В этих графах значилось коротко: «Поступило средств от Н.К. столько то». Иногда инициалы менялись. За поступлением шли описания расходов, всё сходилось копейка в копейку, деньги тратились только на самое необходимое, и было совсем непонятно, получал ли Сергей Михайлович какой-либо доход от вложений в бизнес Флёри, или он полностью жил на те деньги, которые поступали от неизвестных лиц. То, что весь наличествующий капитал, с которым брату и сестер удалось покинуть Россию, они вложили в развитие предприятия её мужа, было Виктору Сергеевичу доподлинно известно. Стало быть, можно предположить, что Сергей Михайлович не должен был бедствовать, он мог себе позволить, пускай не роскошную жизнь, но и не такую аскетическую, какую вёл. Но поступлений с пометкой О.М. или О. Ф. Поздняков пока не видел. Он просматривал месяц за месяцем, год за годом, но никаких признаков связи Сергея Михайловича с сестрой не видел. Хотя ему опять же было известно, что со времени оккупации Франции Германией и до самого освобождения, Ольга Михайловна жила именно здесь в Цюрихе, с детьми. Но и этот период в расходной книге был заполнен одной и той же рукой, скорее всего рукой самого Сергея Михайловича. И обрывались записи значительно раньше окончания войны. Именно в это время, скорее всего Сергей Михайлович погиб, а может, уехал из Цюриха по делам, и не вернулся.

«Нет, с этими цифрами просто так не разобраться, — подумал Поздняков, — нужно их систематизировать и тогда можно будет найти хоть какое-то отклонение от нормы, а именно это отклонение и может натолкнуть на дальнейшие поиски. Нужен компьютер».

— Люк, — позвал он молодого полицейского.

— Да, месье Виктор.

— Люк, здесь можешь купить приличный ноутбук?

— Да конечно можно, это сегодня не проблема. Или у вас в России они не продаются?

— Конечно, продаются, и я прекрасно понимаю, что это не проблема, проблема в другом.

— В чём же?

— Русская клавиатура. Понимаешь, я не смогу работать на ноутбуке, у которого не будет русской клавиатуры.

— Да, это действительно проблема, не уверен, что мы сможем здесь такой найти.

— Вот в том то и дело. Но я всё равно тебя попрошу, пока прервать работу и съездить поискать, может быть и попадётся, ну а если нет, тогда купить то, что будет, но обязательно с операционкой и установленным офисом. Сколько на это понадобится денег?

— Не знаю.

— Вот тебе карточка, рассчитаешься, — он протянул Люку одну из кредиток.

— У меня не примут её к оплате, она оформлена на Ваше имя.

— Тогда сними деньги в банкомате, у меня не так много наличных с собой.

— Хорошо, сделаю всё возможное.

Молодой человек уехал, а Виктор Сергеевич продолжил свои изыскания. Он начал осмотр письменного стола, за которым сидел. Там обнаружилась вторая половина переписки Сергея Михайловича с сестрой, а именно письма Ольги Михайловны.

«Странно, — подумал Виктор Сергеевич, — почему она не забрала свои письма, наверняка уже знала, что он погиб и не вернётся больше сюда, но оставила. А может просто никогда не копалась в его столе? И не знала, что письма лежат здесь. А может в них есть что-либо интересное для меня? Женщины менее скупы на слова и очень часто могут сболтнуть лишнего. Надо будет почитать, — решил он, откладывая небольшую стопку, перетянутую шнурком в сторону».

Поздняков продолжал осматривать стол, он вытаскивал ящик за ящиком, там было столько всего интересного, что он подолгу просиживал над каждым, перебирая всякую попадавшуюся вещицу. Наконец все ящики были извлечены и перебраны. И опять ничего. Что бы хоть как-то натолкнуло на след мифической булавы, а, тем не менее, соискатели были уверены, что именно Сергей Михайлович был её последним хранителем. Виктор Сергеевич начал заглядывать в ниши от ящиков и тут он заметил некоторое несоответствие ниш. Хотя, они просто должны были быть одинаковыми, одна из них имела в глубине некоторое утолщение. Он потянулся туда, попытался пошевелить этот выступ, тот поддался и Виктор Сергеевич вытащил ещё один потайной ящичек. Ящик оказался совсем маленьким и вмещал в себя небольшую металлическую шкатулку.

— Ого, — присвистнул Поздняков от радости, он ещё не знал, что найдёт в середине, но был уверен, что на правильном пути.

Замочной скважины на шкатулке не было, но и крышка просто так не открывалась, он взял на кухне мощный нож, больше походивший на кинжал, и попытался вскрыть шкатулку. Крышка с трудом, но поддалась, щёлкнул невидимый замок и она откинулась. В середине лежал ключ, точно такой же, как тот, что Виктор Сергеевич нашёл в сейфе у Сержа Флёри, а под ключом пожелтевший лист бумаги, свёрнутый вчетверо. Он аккуратно достал листок и развернул его на столе. С замиранием сердца начал читать.

«Дорогой друг, Вы тот, кто из немногих верных мне так и остались со мной до самого конца. Поэтому только Вам я могу доверить хранение святыни, некогда перешедшей мне по наследству и которая была вывезена мною, в числе немногого моего багажа. Её Вам передаст Николай Кириллович, Вы его хорошо знаете, поэтому можете на него полностью полагаться как на своего помощника. В последующем он же будет передавать Вам некоторые суммы денег, которые потребуются Вам для обеспечения надёжной сохранности переданной мною святыни.

Вы, конечно, задались вопросом, отчего, её нельзя и в дальнейшем доверить в хранение Николая Кирилловича. Однако Вам должно быть хорошо известно, что он уже достаточно преклонного возраста, а обстановка здесь в Германии постоянно накаляется. Я думаю, что война начнётся вскорости. Гитлер, амбициозен, он мечтает о великой империи. В начале, я так думаю, он постарается покорить себе Европу, а уж потом примется и за Россию. Швейцарии, где Вы обосновались, война не должна коснуться никоим образом. Она и по-прежнему, будет занимать нейтралитет.

Мне же, как Вы должны понимать, тоже не с руки хранить данную вещь у себя, мне в последнее время приходится часто переезжать. Новые Германские власти постоянно преследуют меня, они заинтересованы в сотрудничестве со мной, именно поэтому я делаю вывод, что война с Россией неизбежна.

И ещё один факт сподвиг меня на то, что бы передать эту вещь Вам, это оставшиеся у Вас в России, а точнее в Киеве родственники, да я помню, что некоторые из Ваших братьев и сестёр остались там. Конечно, никому не ведома их судьба. Вполне возможно, что их уже нет и в живых, но кроме родственников в России, у Вас есть сестра, у которой растёт сын. А это значит, что продолжение рода очевидно.

Дорогой друг Сергей Михайлович, я свято верю, что не может долго весить над Россией этот красный туман, что, в конце концов, народ опомнится и сбросит с себя коммунистическое иго. Но до этого момента может пройти слишком много времени, и ни я, ни Вы вполне возможно не доживёте до этого дня. Но Вы всё равно должны хранить эту святыню, передавать её своим наследникам и в конечном итоге вернуть в Киев, именно в этом городе она и должна храниться, ибо принадлежала некогда его основателю.

Сергей Михайлович, примите все возможные мера, что бы то, что я Вам передам, дожило до времён возрождения России.

Искренне Ваш, П. П. Скоропадский».

Виктор Сергеевич несколько раз перечитывал написанные аккуратным почерком строки, в некоторых местах буквы потёрлись и расплылись, но, в общем-то, написанное читалось достаточно просто. Потом он так же аккуратно свернул лист, и, положив его на дно шкатулки начал вертеть в руках и рассматривать небольшой ключик. Затем достал прихваченные с собой из Ангулема.

«Значит, она всё-таки существует, и вот след, только где искать дальше. — Думал Виктор Сергеевич, — а вот эти деньги, которые поступали от некоего Н.К. это средства. Предназначенные для сбережения, но всё равно остаётся загадкой, где она хранится. Если. Это банковская ячейка. Значит должен быть договор аренды, регулярная оплата, но ни здесь, ни в счетах Флёри не числится иных ячеек, и оплаты их аренды, значит, Сергей Михайлович не доверил хранение даже банку. Нет, положительно нужно искать здесь, и думаю, только вот те цифры в расходной книге, смогут навести хоть на какой-то след».

Щёлкнул замок и в коридоре послышались тихие шаги.

— Люк, наконец-то Вы вернулись, — обрадовался Виктор Сергеевич, подняв голову в сторону вошедшего.

На пороге комнаты стоял не Люк, это стояли два федерала, именно те, что приходили к Виктору Сергеевичу, тогда в Полтаве. От неожиданности, Поздняков даже ключ из рук выронил.

— Уважаемый Виктор Сергеевич, Вы, что не рады нас видеть?

— А где Люк? — Вместо ответа спросил недоумевающий Поздняков.

— Это тот молодой человек, с которым вы сюда приехали? — Уточнил второй. — Так он, наверное, пиво где-то пьёт, какой ему интерес сидеть здесь с Вами в старой квартире? Или у Вас есть другое мнение?

— Нет, — решил согласиться Виктор Сергеевич.

— Вот и отлично. Так, как Ваши поиски, нашли, то, что должны передать нам?

— Нет, не нашёл.

— Так отчего, Вы сидите за столом, перебираете старый хлам вместо того, что бы искать? Или может Вы пообещали уже кому-то другому? У Вас сегодня ночью были гости, судя по их лицам они ничего от Вас не получили, чем остались несколько недовольны. Но это так наёмники, они пришли, сделали своё дело, и ушли, и им плевать есть раритет, или его в принципе не существует. А вот нас он очень сильно интересует. А поэтому Вы уж постарайтесь, приложите максимум усилий, что бы найти, то, зачем, сюда приехали. Пока мы не будем задерживаться, но Вам нужно знать. Что просто так Вы отсюда не уйдёте, и тем более ничего не вынесите. Мы постоянно будем наблюдать за Вами, и по мере возможности навещать, поэтому трудитесь, ищите.

Внезапно в Викторе Сергеевиче проснулся дух противоречия. Он поднялся со стула, на котором сидел, и так нагло посмотрев в глаза федералам, заявил.

— А почему это Вы так уверены, в том, что я отдам это именно Вам? Может, я решу передать это официальным властям в Киеве.

— Виктор Сергеевич, не стройте из себя героя, это Вам не идёт. Передадите, куда Вы денетесь, жизнь то у Вас одна, и пожить ещё хочется. Не так ли? Так, что не балуйте, а выполняйте то, что Вам сказано. Сделаете дело и живите себе спокойно хоть в Париже, хоть в Ангулеме, хоть здесь в Цюрихе, а можете вообще в доме на берегу океана, ведь кажется, там Вы мечтали провести остаток своих дней. Выдавайте дочерей замуж, растите внуков. Чем не жизнь? А вот в такие дела соваться не стоит, там слишком много крови может пролиться, причём крови безвинной, а может и Вашей. Ладно, не будем Вас больше отвлекать, ищите. Как только найдёте, позвоните, номерок, надеюсь, не забыли? Визиточку сберегли?

— Сберёг, — ответил Виктор Сергеевич, уже не таким уверенным голосом, как до этого.

— Вот и замечательно, тогда до встречи. И помните, что человек он-то смертен. Как там, у Булгакова было? Ах да: «…человек смертен. Но, что самое печальное, иногда он внезапно смертен!..». Вот именно Виктор Сергеевич, внезапно.

— Уж не считаете Вы себя, тем самым, кто обрезает ниточки? — В Викторе Сергеевиче вновь разыгрался дух противоречия. — Слишком самоуверенно на мой взгляд.

— Нет, не считаю, но иногда подсказываю тому самому кукловоду, какую из нитей пора обрезать.

— Ха, да Вы себя выше Бога поставили.

— Давайте, Виктор Сергеевич не будем вступать в дискуссию, ни к чему это просто не забываете ни о себе, ни о жене, ни о детях. Хорошо?

— Я не забуду.

— Вот и замечательно, на этом разрешите откланяться.

Они развернулись и вышли из комнаты, на пороге столкнулись с Люком, вежливо поздоровались и покинули квартиру.

— Кто это был? — Поинтересовался молодой человек.

— Это? Это бандиты, ещё похлеще тех, что приходили ночью. Отрекомендовались когда-то как офицеры Федеральной службы безопасности России, но даже если они и служат там, то наверняка выполняют не государственный заказ. Ты где так долго был?

— Я объездил, пожалуй, половину магазинов Цюриха, но я нашёл то, что Вы просили. Вот совершенно случайно, даже не понятно как он тут оказался, ноутбук с русской клавиатурой.

— Не может быть, давай скорее его сюда, посмотрю, — Виктор Сергеевич распаковал, компьютер поставил его на стол и включил в розетку. У него действительно была привычная русскоязычная клавиатура, и загрузился он тоже на русском языке. — Люк, ты просто молодчина. Спасибо тебе огромное.

— Месье Виктор, а Вы что так и копались, всё время пока меня не было?

— Да.

— Тогда, пожалуй, самое время пообедать, хотя уже совсем скоро и ужинать будет пора.

— Нет, Люк, ты конечно если хочешь, можешь сходить, а вот я потерплю до ужина, я сейчас лягу пару часов посплю, а потом мы сходим на ужин, и можно будет дальше работать. Как тебе такой план?

— Отлично, я пока ездил, перекусил, так, что вполне смогу дожить до вечера. А Вам удалось, что-либо найти?

— Да, я нашёл письмо, из которого следует, что действительно булава была передана Сергею Михайловичу на хранение. Теперь осталось только лишь найти её.

За ужином засиделись долго, ресторанчик был очень уютным, таким домашним и Виктору Сергеевичу ни как не хотелось уходить. Он пил кофе, слушал музыку, размышлял, но всё равно рано или поздно всё заканчивается. Пришло время покидать и этот уголок, впереди была ночь и много работы, причём работы больше рутинной, но её просто необходимо было сделать. Он точно знал, что всякое событий несёт на себе финансовый след, и коль его прадед вёл подробный отчёт, значит, именно в этом отчёте должна найтись ниточка, за которую необходимо потянуть.

Вернувшись, домой он отправил Люка отдыхать, а сам уселся за письменный стол, включил ноутбук, развернул тетрадь на первом листе и приготовился к работе. Всю ночь, до самого рассвета Виктор Сергеевич разносил в таблицу все финансовые операции, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. К утру в глазах просто рябило от цифр, но работа была сделана. Он не останавливался и не задумывался ни над одной из них, сейчас это была бесполезная трата времени. Это потом, после того, как всё будет разнесено, он поспит, мозги придут в относительный порядок, именно тогда можно будет сесть и просмотреть строку за строкой, столбик за столбиком, что бы понять, на каком этапе появились незапланированные расходы, и на что они были направлены.

— Как месье Виктор, Вы ещё не ложились? — Люк вышел из спальни, потягиваясь после крепкого сна.

— Нет. Но вот теперь, когда всё закончено, готов отправиться спать, ну а на тебе дежурство. Кто знает, вдруг ещё, кого черти принесут.

— Я согласен, я очень хорошо отдохнул и теперь готов охранять Ваш отдых.

— Вот и замечательно, значит завтракай без меня, а я пойду спать. К обеду разбуди меня, пожалуйста.

— Хорошо.

Отобедав всё в том же ресторанчике, неподалёку от дома Виктор Сергеевич решил не садиться сейчас за ноутбук, ему казалось, что он ещё не достаточно хорошо отдохнул, и может пропустить что-то важное.

— Люк, а давай проедим в банк, тот, где арендованы ячейки, заглянем, что в них лежит. Может то, что мы ищем именно там и спрятано? Хотя я конечно очень сомневаюсь.

— Отчего не поехать, давайте съездим.

Банк находился в центре города, это было старое здание, тщательно отреставрированное, их встретил на входе дежурный менеджер, но как только узнал по какому они вопросу, немедленно проводил к своему руководству.

— Здравствуйте господа, — встретила их молодая женщина, очень приятной наружности в строгом деловом костюме, — нам очень приятно, что Вы на протяжении стольких лет пользуетесь услугами именно нашего банка, это для нас большая честь. Но поймите меня правильно, я не имею право верить Вам на слово, я должна убедиться, в том, что Вы являетесь именно теми людьми, за кого себя выдаёте, имеете право на вскрытие этих ячеек.

Виктор Сергеевич выслушал перевод Люка и потянулся за своим несменным портфелем, открыв его, он достал приличную пачку документов, здесь были свидетельства о смерти Сержа Флёри, завещания и свидетельства о вступлении в право наследования. Всё эти бумаги он передал менеджеру. Девушка прочитала каждую бумагу, потом проверила его паспорт, попросила предъявить ключи от ячеек и только после этого встала, попросив господ следовать за ней в хранилище.

Они втроём спустились на несколько этажей под землю, толстые, бронированные двери с кодовыми замками и автоматикой впечатлили Виктора Сергеевича. Он ещё никогда не бывал в банковских хранилищах, наконец, они пришли, возле последней двери стояли охранники, один из них, по просьбе управляющей, так для себя окрестил Виктор Сергеевич сопровождавшую их девушку, достал из отдельного сейфа ключи, точно такие же, как были у Виктора Сергеевича. Дальше в последнюю комнату они вошли вдвоём, Люка не пустили. Управляющая жестом указала Позднякову на принадлежащие ему ячейки, так же жестом попросила вставить свои ключи в указанные замочные скважины. В свою очередь, сделав то же самое со своими ключами, после чего развернулась и вышла, оставив Виктора Сергеевича наедине с ячейками и их содержимым.

Поздняков провернул ключи, в середине, что-то щёлкнуло и ящики сейфов слегка подались наружу, скорее всего под действием каких-то пружин. Он приступил к осмотру. В двух из них Виктор Сергеевич нашёл драгоценности, их было не так много, чтобы хранить в банке, да и вид у них был честно сказать не ахти. Там не нашлось ни крупных бриллиантов, ни колоссального размера сапфиров с изумрудами, так, обычные браслеты, колье, комплекты серёг, какие-то подвески. Может быть, это были фамильные драгоценности, которые когда-то брат и сестра вывезли из Киева, и именно поэтому они сейчас могут иметь большую ценность, этого Виктор Сергеевич не знал. Он не был специалистом по антиквариату и ювелирным изделиям.

«По крайней мере, пускай пока лежат здесь, — подумал он, — когда немного разгребусь с основными делами, можно будет отдать их на экспертизу».

В третьей ячейке Поздняков обнаружил несколько комплектов наград. Награды были ещё царских времён и кому принадлежали, Виктор Сергеевич, конечно тоже не знал, да и названий орденов конечно тоже, из всего, что имелось он, узнал только Георгиевские кресты. Но на всех орденах имелись номера, а значит, по архивам можно будет восстановить, кому они принадлежали. Всё, больше в ячейках ничего не было. Поздняков затолкнул назад ячейки, те сами защёлкнулись, он извлёк свой комплект ключей и вышел из хранилища.

— Что? — Поинтересовался Люк.

— Ничего, — отрицательно помотал головой Виктор Сергеевич, изобразив на лице полное разочарование.

Такое поведение клиента сразу озадачило управляющую, она в недоумении смотрела то на Люка, то на Позднякова, не понимая, что произошло.

— Люк, успокой девушку, всё в порядке, скажи, что всё нормально, просто мы не нашли там то, что искали.

После такого объяснения управляющая несколько успокоилась, хотя тень недоверия всё равно осталась.

— Скажите, пожалуйста, а Вам известна история этих ячеек? — Обратился Поздняков к ней.

— Конечно. Я могу посмотреть в архивах и всё Вам рассказать.

— Если это не трудно.

— Какой труд, архивы давно уже переведены в цифровой вариант, я только сделаю запрос из своего офиса и всё Вам расскажу, давайте поднимемся наверх. — Пригласила она мужчин.

Архивы действительно давно была компьютеризированы. Как стало известно Виктору Сергеевичу, ячейки первоначально были арендованы для хранения залогового имущества, под которое брался кредит. Кредит брала Ольга Флёри. Куда пошли деньги, конечно банк не знал, но вот то, что кредит вскорости погасили, даже досрочно, это было известно, после этого залоговое имущество высвободилось из-под ареста, но ни кто его так и не забрал, а оставил на хранение.

— Может быть, прежние хозяева планировали ещё раз использовать это имущество в качество залога? — Предположила девушка.

— Может быть, а может и не быть, — согласился Виктор Сергеевич. Он в свою очередь предположил, что это действительно фамильные драгоценности и Ольга Михайловна просто не решилась расстаться с ними, продав и таким образом проинвестировав бизнес своего мужа, оказалось, что она поступила значительно мудрее. — А не скажите, на какую сумму было оценено залоговое имущество?

— Одну минуту, — управляющая вновь обратилась к компьютеру, — всего на сто тысяч швейцарских франков.

— И что оно действительно столько тогда стоило?

— Думаю, что да, хотя, конечно цена могла быть и завышенной, вот здесь есть опись всего, что передавалось в залог, это драгоценности. А они могли расти в цене.

— Понятно. А Вы не можете предположить какова стоимость их сейчас?

— Трудно сказать. Но думаю, что один ноль я бы приписала сзади к цифре.

— Спасибо большое, мы, пожалуй, пойдём.

— Вы ничего не будете забирать?

— Нет ничего, некоторое время пускай хранится у Вас, счета, за хранение выставляйте, как и прежде.

— Хорошо, тогда вместе со счетами, мы направим Вам и новые договора, на Ваше имя, если Вы, конечно, не будете возражать.

— Нет, какие могут быть возражения? Я попрошу своего адвоката внимательно изучать их и думаю, что я подпишу договора. Всего доброго.

— До свидания господин Позднякоф, — попрощалась с ним управляющая, несколько смягчив окончание его фамилии на немецкий лад.

— Вот, Люк, как я и предполагал, визит в банк ни чем нам не помог, и единственное что я узнал, так это то, что как минимум на один миллион у меня активов больше. Ладно, поехали домой, может быть, что в бумагах найдём.

Вернувшись, домой Виктор Сергеевич вновь засел за ноутбук, он просматривал троку за строкой, колонку за колонкой и нашел. Нашёл отклонения. Во-первых, в один месяц было поступление не от Н.К., а от П.П. Предположительно это поступления непосредственно от генерала Скоропадского, и эти поступления значительно больше, чем обычные. Во-вторых, в этот же месяц все деньги израсходованы, и даже бюджет пошёл в минус, чего никогда не бывало. Но в следующем месяце с поступившей от Н.К. суммы, несколько большей, чем обычно, этот минус был перекрыт, и дальше всё пошло как обычно.

Но на что пошли эти деньги? Виктор Сергеевич достал письмо генерала к Сергею Михайловичу. Нет, даты не совпадали, значит, велась более оживлённая переписка, из которой можно узнать, на что израсходована не малая сумма. В графе расхода, указано просто ремонт.

«Ремонт чего? — Думал Виктор Сергеевич? — что можно было ремонтировать на столь значительные по тем временам средства? Совсем не понятно. Но это след, явный финансовый сед того, что булава была здесь и что с ней что-то произошло».

— Месье Виктор, — прервал его размышления Люк, — что-то нашли, или вновь пусто?

— Кое-что нашёл, Люк, кое-что, да вот только не знаю, куда это кое-что приложить. Пошли, поужинаем, что ли? Прогуляемся, а там может и на ум, что придёт.

— Я не против.

После ужина идти ни куда не хотелось, поэтому Виктор Сергеевич забрёл на задний дворик, там росло несколько деревьев, и стояла совсем патриархальная беседка, но было очень тихо и уютно, идеальное место для размышлений. Он уселся в беседке и вновь начал размышлять, что и где можно было в то время ремонтировать. Во время этих раздумий его глаза блуждали по стене здания, в котором размещалась квартира. Он совершенно бесцельно рассматривал окна, отмечая, что вот в тех не так давно установлены пластиковые, а вон там старые рамы заменены на новые, деревянные, но со стеклопакетом.

«Ну, почти всё как у нас, — подумал Виктор Сергеевич, — а вон окно совсем старое, очень давно не крашеное и не мытое вдобавок. Постой, — окликнул он сам себя, — это окно соседнее с нашим. Точно, вот выходит окно нашей спальни, оно такое же старое, не окрашенное, но оно чистое. Почему? Потому, что дочери ресторатора вчера навели капитальный порядок. А это окно, почему его ни кто не помыл? Но у нас больше ни оно окно не выходит во двор. Значит это не наше окно. Тогда чьё? Соседние с той стороны ухоженные, значит это и не их. Что Выше?»

А выше всё было просто, два окна, то которое было над их спальней и соседнее, над грязным были окрашены в одинаковый цвет, краска выглядела совсем свежей, к тому же на окнах расположились совершенно одинаковые жалюзи. Виктор Сергеевич внимательно присмотрелся к грязному окну и увидел.

Глава 9

Виктор Сергеевич подскочил, ударился головой, и побежал, что было духу наверх в квартиру, он взбежал по лестнице, распахнул двери, совсем не удивившись, что они не закрыты и влетел в кабинет. Вот тут-то прямо на пороге он и замер.

В комнате в двух креслах, друг напротив друга сидели два человека, они не спускали, один с одного глаз и стволов пистолетов. Один из них бы конечно Люк, а вот второй ни кто иной, как полковник Кордубан.

— А вот и наш глубокоуважаемый Виктор Сергеевич, Здравствуйте господин Поздняков, — обратился полковник к вошедшему, не спуская глаз с Люка, — проходите, шо это Вы в дверях застыли, чай Ваша квартирка-то. И ради Бога скажите своему другу, что я не опасен, пускай уберёт свою пушку.

— А Вы не опасны?

— Странный вопрос. Конечно, нет.

— Ладно, поверим на слово, только вот Вы первым свои пистолет спрячьте, а потом уже Люк.

— А шо это я Вам так верить должен?

— Так Вы, господин полковник сами сказали, что не опасны.

— Да, верно, сказал, — согласился Кордубан, пряча оружие. — Ну, шо, господин Поздняков, нашли то, за чем Вас сюда отправили?

— А меня сюда отправили?

— Ну да.

— Не Вы ли мне командировочные выдали?

— Ну, не будем уточнять. Судя по тому радостному выражению лица, с которым Вы просто ворвались в квартиру, всё-таки нашли. Вот и замечательно, давайте её мне, и я со спокойной душёй отправлюсь домой, надоели мне эти заграницы, сил никаких нет. Не понимаю, как Вы здесь жить собираетесь, здесь же чистой воды тирания везде.

— Интересно, а я как то не замечал. И в чём она заключается?

— Да вот хотя бы вчера, останавливает он меня и сразу протокол писать. Ну, я ему как человеку денег предложил, отказался, мало ему что ли, предлагал двадцатку, — Люк при этих словах полковника усмехнулся. — А что ему за превышение скорости сотку давать? Смеётся он. — Глянул полковник на Люка, — так вот я и говорю, не берёт, да ещё и второго зовёт. Ну, тогда я конечно ксиву ему в нос, мол, смотри я тоже вроде как мент. Нет, не помогло, скрутили они меня и в участок, пришлось консулу звонить еле разрулили.

— Я удивляюсь на Вас полковник, привыкли вы дома хозяином жизни себя чувствовать, а здесь не так, здесь закон хозяин.

— Да, бросьте Вы, закон. Какой это такой закон? Ну, да ладно не станем спорить, коль Вам здесь нравится, то и оставайтесь, просто отдайте мне, то, что должны и живите себе спокойно.

— Вот и опять Вы слишком самонадеянны, полковник, говорю же здесь закон. Сейчас я вызову полицию и Вас уже ни один консул не отмажет, так, что лучше идите себе спокойно и уезжайте домой.

— Что не отдашь?

— Нет, не отдам.