В поисках утраченного Глушков Владислав

Глава 4

Восьмилетний, слегка потрёпанный внешне «Ленд Крузер Прадо» пересёк границу Москвы, выехав в сторону Сергиева Посада. Машина шла по шоссе, уверенно подминая под себя километры. Такая машина была любима как предпринимателями среднего класса, так и бандитами, крышевавшими, этот самый средний класс. Поэтому в ней можно было оставаться кем угодно. Неказистая, снаружи она оказалась хорошо заряженной изнутри, вместо стандартного для этой модели 3-х литрового двигателя под капотом стоял «Паджеровский» турбодизель. Механическая коробка передач давала больше возможности для манёвра, усиленная подвеска без проблем несла тяжёлый, легкобронированный корпус, в салоне имелась множество навигационной аппаратуры, средства спутниковой связи, причём все эти навороты оказались замаскированными под обычную аудио аппаратуру. Удобные спортивные кресла давали возможность не сосредотачиваться на своих ощущениях во время поездки, а просто наслаждаться лентой шоссе и природой вокруг.

Сборы были недолгими, в канцелярии их ждали и моментально наградили новыми фамилиями, именами и соответствующими им бумагами. С этого момента Алексей с Вероникой превратились в чету Платоновых Павла Александровича и Ольгу Андреевну. Родину им назначили в местах далёких от столицы, в Биробиджане, и здесь они оказались по совершенной случайности. Бизнес завёл. Павел, торговал в своё время подержанными машинами из Японии и запчастями к ним, а у Ольги был в том самом Биробиджане салон красоты, но, не смотря на то, что жили они в совё время в одном, небольшом городке, судьба связала их только здесь в столице. Павел как-то раз зашёл постричься в парикма*censored*скую, недалеко от автосалона, который он открыл не так давно и встретил там Ольгу, разговорились, выяснили, что они земляки и Павел предложил девушке занять одно из пустующих помещений в его салоне. Подумали, что такая услуга, как парикма*censored*ская будет не лишней в автосалоне, занимающемся кроме продаж обслуживанием и ремонтом тех самых японских автомобилей.

Предложение было принято и работавшая здесь простым парикма*censored*ом, бывшая владелица салона красоты, вновь обрела собственный бизнес. Причём со своими предположениями они попали, как говориться в самую точку, люди заехав просто поменять масло или проверить тормоза, увидев парикма*censored*скую, с удовольствием коротали там время, приводя в порядок свою причёску. Бизнес шёл, и в один прекрасный день Павел предложил Ольге объединить два бизнеса в один, что они и сделали поженившись. Но это была легенда, может быть где-то в огромном мегаполисе и существовал такой автосалон, а может, и нет, в принципе было неважно, главное, что люди вполне подходили под неё. Правда Алексей тут же поинтересовался, как у Вероники дела с навыками парикма*censored*а, на что, девушка ответила, вполне профессионально ухватив его за коротко подстриженную шевелюру.

— Понял, всё, вопросов больше нет, хотя вру, есть ещё один, там, в кабинете, что-то говорили про историю, как она сюда вписывается.

— Как хотите, так и вписывайте. — Ответил им офицер аналитического отдела, представлявший легенду, — мне совершено всё равно.

— Гениально, — только и нашёлся, что сказать Алексей. — Вера, сама придумывай, откуда парикма*censored* из Биробиджана может настолько хорошо разбираться в истории и антиквариате.

— Не волнуйся, придумаю, главное, что бы ты никаких сказок не сочинял.

— Всё, я с этой самой минуты просто немой.

— Немых продавцов подержанных автомобилей не бывает, это я точно знаю.

— Вера, откуда такие познания?

— Да привелось пообщаться с одним.

— Это с кем?

— С Павлом Александровичем Платоновым, — открыв новый паспорт Алексея, ответила девушка.

В финчасти они справились ещё быстрее, там нужно было только поставить росписи и получить наличные деньги на командировку. Командировочные оказались достаточно щедрыми, для того. Чтобы не задумываться, в какой гостинице останавливаться и где есть.

— Ого, что-то не на шутку щедрым стало наше ведомство, — удивился Алексей.

— Это целевые деньги, — ответил ему кассир, — пришли из другого ведомства, и это ещё не всё, вот банковские карты, там неограниченный лимит, это на случай, если придётся делать дорогостоящие покупки.

— Какие ещё покупки?

— А я почём знаю, сам в первый раз с таким сталкиваюсь, но велено было выдать. Всё забирай Мещеряков и не морочь мне голову, работы ещё невпроворот, — кассир выхватил из рук Алексея ведомость с полученными подписями и захлопнул перед носом окошко кассы.

— Ну, хот ты объясни, какие ещё покупки? — Обернулся он к Веронике.

— Вдруг нужно будет, что-то из антиквариата купить, понял?

— Ага, только я не видел. Что бы на барахолке пластиковыми картами рассчитывались, их далеко не каждый магазин принимает. Ладно, поехали домой вещи собирать, там по ходу разберёмся, что к чему. Кстати нам ещё в парк за машиной, и твою нужно где-то оставить. Куда сперва за транспортом, потом по домам, или наоборот?

— Давай сначала с транспортом разберёмся, что бы уже не возвращаться в контору. — Предложила Вероника.

— Согласен.

Но уже на стоянке их ждала первая неожиданность, машину Вероники заблокировали два милицейских автомобиля, служивые прохлаждались в тени и явно ждали хозяев.

— Этого нам ещё не хватало, пошли назад, к Палычу, пускай свою «Волгу» даёт.

— А с этими что делать? — Вероника стояла в нерешительности, — может луче подойти?

— Нам с тобой сейчас светиться ни к чему, пускай начальство с ними разбирается, нам нужно тихонько слинять. Пошли, говорю.

Они вернулись назад в приёмную, начальника на месте не оказалось, зато Леночка, верный страж кабинета, как обычно сидела на месте, и доложила, что шеф отправился к своему шефу, а потом собирался выезжать.

— Понятно, спасибо, значит Федя у заднего входа. Так?

— Так, — невозмутимо ответила секретарь.

— Пойдём Вера.

— Вы это куда, господин полковник, что задумали?

— Нет, Леночка не беспокойся, это мы по своим делам.

— А, ну если только по своим.

— Да, конечно, по своим.

Фёдор сидел на лавочке в тенистой курилке, машина шефа стояла, как и положено, в рядочке со всеми остальными, Алексей быстрым шагом подошёл сзади к водителю.

— Ты всё куришь. Сколько можно? Давай заводи, скорее, поехали.

— Куда, товарищ полковник? Товарищ генерал ничего не говорил, наоборот приказал его здесь ждать.

— Обстановка резко изменилась, Палыч сейчас у начальника, задание получает, нам приказано срочно выезжать. Я не понял, ты, что задание сорвать хочешь?

— Нет, что Вы Алексей Павлович.

— Быстро заводи, погнали, мы и так уже на десять минут опоздали, не поспеем в срок, ты будешь виноват. — Алексей уже сидел рядом с Вероникой на заднем сиденье, — быстро, быстро Фёдор, иначе в рапорте так и укажу, что выполнение задание поставил под угрозу, а может и сорвал прапорщик Пустовит.

— Не надо про мня в рапорте, — взмолился водитель, — сейчас моментом доставлю куда нужно. Ехать то куда?

— В парк Федя, в наш парк.

— Считайте, что вы уже там.

«Волга» сорвалась со стоянки как раз в тот самый момент, когда генерал Лысов спускался по лестнице ко второму выходу. Он вышел на улицу, огляделся по сторонам, не увидел своей машины и пошл назад, к парадному воду, решив, что приказал водителю ждать там, хотя отчётливо помнил, что собирался уезжать с этого выхода.

А Фёдор уже гнал «Волгу» по широкому проспекту в сторону автопарка, к которому было приписано управление.

Добравшись до парка Мещеряков, отпустил Фёдора и прошёл к хозяину здешних мест, начальнику автомобильной службы, получил у него ключи от причитающегося ему на время командировки автомобиля, придирчиво осмотрел его, остался доволен и спокойно покинул территорию, направив автомобиль в сторону дома, ехать, не спешил, приноравливаясь к новому транспорту.

По домам сборы были не долгими, по пути ещё заехали пообедать и вот теперь «Прадо» катил по шоссе в сторону Сергиевого Посада. В салоне присутствовал некоторый беспорядок, от брошенных наскоро сумок с вещами.

— Ну-с, Ольга Андреевна, может, подробнее поведаете, в какое дерьмо мы с Вами на этот раз вляпались, и что это за два таких дядьки сидели у Палыча, да насмехались над нами совсем открыто, и самое главное не боясь ничего.

— Тебе как интереснее сначала про дерьмо, а потом про дядек, или наоборот?

— Да мне в принципе всё равно, лишь бы время скоротать.

— Тогда слушай в порядке заданных вопросов. Дядьки эти из «Конторы», в смысле из моей конторы, Федор Ильич — начальник историко-аналитического отдела, то есть самый главный там, и по совместительству мой начальник. А вот кто такой второй, я и сама не знаю, впервые его видела, скорее всего, из какого-нибудь оперативного отдела, но судя по его поведению, чин не малый, как минимум начальник отдела. Вот коротко и всё, что я тебе о них могу рассказать.

— Понятно, что ни черта не понятно. Что он за человек-то этот твой Фёдор Ильич?

— Не знаю, его в отделе ни кто не знает, он и начальствует там не так давно, по крайней мере, когда мы уезжали в тайгу про него ни кто и слыхом не слыхивал. Говорят, что долго был где-то в нелегалах, потом вроде провалился, вот его и выдернули по быстрому, да в наш отдел и сунули. Но нужно отдать ему должное, в антиквариате разбирается, как настоящий профи.

— Понятно, значит где-то на нём сидел. Хорошо, теперь про эту самую библиотеку давай. Она, что действительно существует?

— А кто её знает. По преданиям да, а в действительности пока ещё её ни кто не видел. Причём искали и во времена Петра Первого, и при Сталине, и после него, в общем, искали всё время. В Комитете в своё время даже специальный отдел существовал. Но как видишь, до сих пор не нашли. А многие учёные сходятся к тому, что её вообще никогда не было.

— Так откуда тогда такие разногласия?

— Понимаешь, основу этой самой библиотеки, или как ее ещё называют либерии, составляли книги, привезённые в своё время на Русь бабушка Ивана Грозного византийская принцесса Софья Палеолог, в качестве преданного, выходя замуж за деда Ивана Грозного — московского Великого князя Ивана III. Это были книга, которые на протяжении многих веков собирали императоры Восточной Римской империи. Но, как известно Москва в те времена была деревянной, и для того, что бы сберечь библиотеку от пожаров, Софья, уже, будучи женой Великого князя, велела соорудить под кремлём каменное хранилище, куда и поместила все книги. Но есть множество противоречий, существования самого приданого принцессы. Многие летописи утверждают, что Софья прибыла на Русь, как бы налегке, без объёмного багажа, а нужно понимать, что книги тех времён то огромные, тяжелые, разукрашенные золотом и драгоценными камнями фолианты. Это одно, второе Константинополь, в котором, якобы хранись все эти раритеты, захватили турки, когда будущей московской княгине было всего лет одиннадцать от роду. После падения Константинополя отец отвёз её в Рим, и отдал на попечение Папе. Если даже она и прибыла в Рим с библиотекой, то вряд ли Папа выпустил бы её с этим преданным, ведь как гласят легенды, в Константинопольской библиотеке были собраны не только труды Гомера, Аристотеля, Платона, но и древнейшие Евангелия, а эти книги способны перевернуть всю историю христианства. Посуди сам Папе это нужно?

— Ну, я бы не рискнул, на его месте, попади мне в руки такие труды, выпускать их в свет.

— Вот, вот. Но есть ещё одно но. В те времена Русь была весьма просвещённым государством, её библиотеки постоянно пополнялись за счёт войн, набегов на язычников, конфискации оных у опальных бояр и монастырей. Кроме этого уже в середине двенадцатого столетия Андреем Боголюбским была основана печатная типография. Но вот в чём заслуга Ивана Грозного, так это том, что он ввёл первую на Руси цензуру.

— И каким это образом?

— Очень просто он ввёл запрет на продажу книг, не соответствовавших христианскому мировоззрению. Во времена его реформаторского правления такие книги изымались и сосредотачивались в подземных монастырских хранилищах, под присмотром монахов и за серьёзными инженерными заграждениями. Таким образом, допуск ко всем этим хранилищам имели только строго ограниченные особы. Но Русь она есть Русь, и смуты здесь возникали постоянно, так вот во время тих смут, в хранилища попадали и посторонние люди, отсюда мы можем судить о том, что собрания книг, да и не только книг были достаточно обширными.

— Так, что получается всё это безвозвратно утеряно?

— Почему? Далеко не всё, хотя нужно сказать, что после революции и начала гонения на церковь, многие хранилища очень сильно пострадали. Но и книге в них очень часто были не оригиналами, а обычными списками с других, хранящихся в библиотеках Европы. А в легенде о Либерии Ивана Грозного говориться об оригинальных книгах, причём до сих пор никому не известных.

— Понятного стало ещё меньше. Так существует она или нет?

— Я на тебя удивляюсь Мещеряков, я тебе здесь уже битый час распинаюсь о том, что её ни кто не видел, и есть только легенды о её существовании, а ты у меня спрашиваешь, существует она или нет. Ты что так ничего и не понял?

— Нет, — честно признался Алексей. — И перестань называть меня Мещеряковым, сейчас я Платонов, и ты, кстати тоже.

— Так нет никого, а мне та фамилия не нравится.

— Есть, нет, нравится, не нравится. Привыкай, иначе ошибёшься в самый неподходящий момент.

— Хорошо. Что нам долго ещё ехать?

— Нет, уже на Александров свернули, здесь совсем рядом уже, можешь немного подремать.

Глава 5

Городок Александров раскинулся по двум берегам небольшой речки Серая, застроенный в основном одноэтажными домами с небольшими вкраплениями пятиэтажных домов Хрущёвской постройки. Типичный районный центр средней полосы России, несущий на себе признаки близости к столице и конечно Советских времён. Находясь в ста пяти километрах от столицы, он сполна испытал на себе, что значит сто километровая зона поселения.

На въезде в город Алексей сбросил скорость до положенных шестидесяти и осмотрелся по сторонам, внезапно внимание привлёк старик, сидевший под знаком «Александров». Они одновременно обратили к нему взгляды, что-то было совсем необычное в этом старике. На вид невысокого росточка, хотя утверждать это невозможно, он был как будто из прошлого, а может и позапрошлого века. Седая, аккуратно подстриженная борода, обрамляла лицо, непонятной формы шапка покрывала голову, полотняная рубаха с завязками вместо пуговиц и лапти, да обычные лапти на вытянутых вперёд ногах. Но что ещё больше поразило обоих, это взгляд, которым старик провожал машину. Прищуренные, с хитрецой глаза прощупали весь автомобиль, казалось, он видит его насквозь и не только машину, но и людей сидящих в ней.

«Я вижу вас насквозь, знаю, зачем вы пожаловали в наш мирный маленький городок, от меня ни что не укроется, потому, что я здесь на страже, — говорили глаза, и не стоит хитрить и прикидываться, лучше просто разворачивайте свою таратайку и отправляйтесь назад в столицу, нечего вам тут делать».

Алексею показалось, что они ехали мимо этого старика целую вечность, время как будто остановилось, пока они смотрели на него, а он на них, но вот старик оторвал взгляд от машины и они вновь вернулись в действительность.

— Что это было? Вероника недоумённо смотрела на Алексея.

— Не знаю, — при этом он глянул в зеркало заднего вида, под знаком никого не было, — чудеса, да и только, не нравится мне этот город, ох не нравится.

— Ты знаешь, я, кажется, тоже не в восторге. Даже мурашки по коже пробежали.

— Ладно, разберёмся. Сейчас главное найти, где остановиться.

— Поехали в центр, может, кто подскажет приличную гостиницу для молодожёнов, — улыбнулась Вероника.

— Вай, женщина, — с поддельным кавказским акцентом сказал Алексей, — нэ про то думаешь. Про работу надо. А ты про что?

— Про то же что и ты «муженёк».

Алексей прибавил немного газу, и машина побежала по неширокой улице в направлении центра города. Эта вольность не осталась незамеченной, и буквально через пару кварталов дорогу им перекрыл выскочивший из кустов Гаишник с радаром и жезлом в руках.

— Вот чёрт, и здесь не дремлют. И превысил то совсем ничего, придётся денег давать, ксивой светить запретили.

— Добрый день, прапорщик Фролов, — представился, подошедший тем временем инспектор, — попрошу Ваши документы.

Алексей протянул права и документы на машину.

— Выйдите, пожалуйста, из машины. Нарушаем, Павел Александрович.

— Да. Ладно, командир, сколько там всего пять километров превышения, ну не суди строго, порешаем.

— Не пять, а двадцать пять, знак сорок, что не видели в квартале отсюда.

— Так после него уже перекрёсток был, — попытался отговориться Алексей.

— А за перекрёстком следующий висел, внимательнее нужно быть, господин Платонов, пройдёмте в машину, протокольчик напишем.

— Командир, а может, без протокола обойдёмся? Времени совсем нет, скоро вечер уже, а нам ещё гостиницу приличную найти нужно.

— Нет, без протокола никак нельзя, а то Вы вот потом вернётесь в столицу и начнёте рассказывать, что в Александрове все Гаишники взяточники. А нам это надо?

— Да, что ты командир, разве я такой?

— Кто вас знает, гостей столичных, такой, не такой, вот протокольчик составим, и всё встанет на свои места. Так, что присаживайтесь в машину.

Алексей понял, что разговора не получится и направился к стоящей на обочине «девятке», из неё вылез второй инспектор, уступая место на пассажирском сидении, прапорщик, остановивший Алексея сел за руль и достал полевую сумку с протоколами, примостившись на ней, приготовился писать.

— Командир, — остановил его Алексей в последней попытке, — вот смотри, это двадцать «баксов», цена за протокол нереальная. Но я готов ими пожертвовать, ради того, чтобы не тратить время на оформление бумаг, — он покрутил в руке двадцатидолларовой банкнотой.

— Я смотрю, щедрый ты, и откуда только такой взялся?

— Из столицы, как ты заметил.

— А к нам-то за какой надобностью?

— Путешествие у нас, свадебное, вот решили по историческим местам проехать, посмотреть, а то знаешь всё работа, суета, некогда.

— По историческим говоришь? И что ты знаешь про эту историю?

— Я? — Удивился Алексей, — да мне, честно говоря, плевать на неё, а вот жена, она у меня с детства мечтала историком стать, просто бредит этим, она-то меня и потащила в вашу глушь. Как по мне так лучше бы в Турцию рванули, там бухло бесплатное, и пей, сколько хочешь. Да и дешевле вышло бы по любому.

— Так что ты её не уговорил?

— Баба, сам должен понимать. Ей что в голову взбрендит, так потом разве что вместе с этой самой головой отрывай и выбрасывай. По-другому не получится. Сам-то женат?

— Женат, — со вздохом ответил прапорщик, — ладно, иди, вот документы, — он протянул Алексею права. Не забыв прихватить себе банкноту, — но будь внимателен в городе, за знаками следи, иначе слишком дорогим у тебя будет свадебное путешествие.

— Да мне бы до гостиницы добраться, а там машину поставлю на весь отпуск.

— Вот я и говорю, следи за знаками да за женой.

— А что жена, — насторожился Алексей.

— Да не любят у нас историков, — уже вдогонку сказал инспектор.

— Ну, что? — Спросила Вероника, когда Алексей сел в машину.

— Да совсем оборзели, двадцать «баксов» пришлось отдать, так ещё рассказывает мне, что у них историков не любят.

— А про историков, хоть к чему?

— Пришлось говорить, что это ты меня сюда вытащила, мол, бредишь с детства Русской историей. Вот и потянула в глушь вместо того, что бы как все нормальные люди в Турцию лететь.

— А понятно, значит, ты изображал типа такого тупого «комерса», при умной жене.

— И, заметь, не только умной, но молодой и чертовски, привлекательной.

— Не подлизывайся, наверняка наплёл там с три короба всяких гадостей про женщин, что бы слезу у злого Гаишника выдавить.

— Это не я из него слезу выдавливал, это он из меня двадцатку.

— Можно считать, что он оставил тебя сегодня без ужина.

— Это как?

— А что двадцать долларов, вполне приличный ужин, — улыбнулась Вероника, и вдруг вскрикнул, — Ой! Смотри, тот же старик, — указывая пальцем на перекрёсток.

Мещеряков еле успел остановиться на красный сигнал светофора. На противоположной стороне перекрёстка действительно стоял старик. Он был очень похож, на того, что сидел под знаком, тоже круглое лицо, обрамлённое аккуратно подстриженной бородой, тот же небольшой рост, те же хитрые и всепроникающие глаза, за исключением одежды. Этот был одет вполне современно, можно сказать даже стильно, начиная от лёгких, светлой кожи туфель и заканчивая полотняной бейсболкой, козырёк которой был несколько, сдвинут на бок. В меру примятые светло-бежевые хлопчатобумажные брюки, объёмная белая футболка с какой-то надписью и лёгкая жилетка с множеством карманов, всё выдавало в старике незаурядного модника. Он следил за движением и не спешил переходить на другую сторону, хотя в этот момент и горел зелёный свет. Как только Алексей тронулся, старик моментально вскинул руку в просьбе остановиться, Мещеряков показал ему жестом, что здесь нельзя и остановиться немного дальше, проехав пешеходный переход. Старик кивнул в ответ головой и потрусил в указанное место.

— Здравствуйте уважаемые, — заглянул он в открытое Вероникой окно, — до Слободы не подбросите? Я заплачу.

— Да мы бы с удовольствием, только вот не в курсе, куда это ехать, мы не местные, вот гостиницу приличную ищем.

— Так я вам покажу, у нас много гостиниц и все они приличные.

— Тогда садитесь, — согласился Алексей, — будем только благодарны.

Старичок забрался на заднее сиденье и расположился там со всеми удобствами.

— Вы уж извините за некоторый беспорядок в салоне, — обернулась к нему Вероника, — собирались быстро, что было под рукой, то и покидали в машину, вот так и едим.

— А что спешили, бежите от кого или за кем гонитесь?

— Да нет, не бежим и не гонимся, — вступил в разговор Алексей, — просто проснулись поутру, Ольга и говорит, Ольга это вот она, жена моя. Так вот она и говорит: «Поехали в свадебное путешествие». Мы только поженились, я говорю ей: «А чего, поехали, только вот куда, билетов то сейчас наверняка не достать, сезон, весь народ к морю рванул». А она: «Так давай на машине и не к морю, а по России, может, по Золотому Кольцу проедим». А я ей: «Да чё там делать-то деревни, да и деревни, ни тебе пляжа приличного, ни тебе кабака». А она: «Пашенька, ты же знаешь, как я мечтала всё это посмотреть своими глазами, окунуться в историю, пощупать камни, по которым Иван Грозный ходил». Ну, тут я и растаял, да и невозможно отказать женщине, на которой только женился. Вот мы быстренько по делам прошвырнулись, работу значит, настроили, что бы без нас там народ не расслаблялся, потом шмотки в машину покидали и рванули в отпуск или как там, в свадебное путешествие.

— Тогда понятно, конечно, да только вот в наш городишко вы не вовремя как то завернули.

— А что так?

— Да я и сам не пойму, давненько такого не было, народу понагнали, страсть, все гостиницы переполнены. Все дома, какие сдаются тоже, и ладно бы туристы, от этого хоть городу польза, а то ведь всё какие-то тёмные личности. Да вон сами полюбуйтесь, — кивнул он в окно.

На улице, действительно встречались группки людей вполне определённой наружности. Глядя на них можно было с полной ответственностью заявлять не только об их криминальном прошлом, но и настоящем.

— Я помню таким город, ещё при Советах, — продолжил старик, — когда на нём заканчивалась стокилометровая зона и сюда съезжались все урки, что бы быть поближе к столице. Вот только ума не приложу, что старые времена вернулись или как?

— Да нет, я не слыхал, что бы в Москву сейчас кого не пускали. Не знаю, что их всех привлекло в вашем городишке, — ответил Алексей. — Для Москвы-то это нормальное явление, но там совсем другое дело.

— Вот и я о том же, вечерком даже страшно на улицу выходить.

— Так, а гостиницы, говоришь, отец все заняты?

— Да, все сынок, все, тебе с твоей красавицей женой, лучше туда и не соваться. Как говорится, бережёного Бог бережёт.

— Так, а где нам тогда остановиться лучше, дедушка? — Спросила в свою очередь Вероника.

— А поехали к моей родственнице, я как раз к ней и собрался, она женщина хоть и старая, но завсегда рада гостям. Да и дорого с вас не возьмёт, не то, что эти гостиничные. Она женщина с пониманием, коль молодожёны приехали на наши дива поглядеть, значит, люди хорошие. Еже ли чего она и поесть приготовит, в общем, будете на полном пансионе.

— А что мы с удовольствием, нам-то какая разница, где жить. Коль условия приличные, то и мы хозяйку не обидим, заплатим по совести, говори, отец куда ехать.

— Да, так и едь, милок прямо, до самого кремля, а там, в Слободе я укажу её дом, он под самым валом стоит.

Старик, время от времени подсказывал куда сворачивать, и уже в скорости машина остановилась у ворот, за которыми виднелся деревянный дом старой постройки, украшенный резными наличниками и утопающий в не молодом уже саду.

— Авдотья. — позвал старик от самой калитки, — выходи скорее, встречай гостей. Я тебе постояльцев привёз.

— Это кого такого, ты ещё с собою приволок, — послышался с крыльца ворчливый голос, и на пороге показалась старушка. Лет восьмидесяти — восьмидесяти пяти. Невысокого росточка, сухонькая. Бабуська живо сбежала по невысокой лесенке навстречу гостям.

— Вы не смущайтесь, — обратился старик к Алексею, с Вероникой, — это она поначалу такая строгая. А вообще добрейшей души человек, и гостям завсегда рада.

— Что ты там болтаешь людям про меня ирод? Ну, кого ты здесь привёл? — Она подошла ближе и внимательно осмотрела гостей. Алексею вновь показалось, что время замедлило свой ход, и старушка как рентгеном просветила его насквозь, заглянув в самые сокровенные уголки его души. — Хорошо, заходите, добрые люди, — уже более мягко сказала она, — величать меня Авдотья Лукинична. Можно просто бабка Авдотья, а ты ирод, открой людям ворота, пущай машинищу-то свою во двор загонят, нечего народ пугать. Ты, милая, пойдём со мной, я тебе вашу комнатку покажу, да порасскажу всё, а мужики пущай своими мужицкими делами занимаются, — Авдотья взяла Веронику под руку и повела в дом. — Как звать-то тебя?

— Ольга, а мужа Павел, мы с ним только поженились, и вот решили в свадебное путешествие поехать.

— А к нам надолго?

— Да нет, не несколько деньков, осмотрим всё, да и дальше, мы хотим по всему Золотому Кольцу проехать.

— Так уж и по всему? — Удивилась старуха.

— Ну, на сколько сил да времени хватит. От работы тоже надолго отрываться нельзя, за людьми глаз да глаз нужен.

— Это ты, верно, заметила, народ, сейчас пошёл ох какой не обязательный, как начальства нет, смотреть некому, так сразу и работа вся становится. Ну, вот смотри, это ваша комната будет, здесь и поселяйтесь, туалет, правда у меня на улице будет, тут уж не осерчайте, вон в окошко смотри тропинка, вглубь сада пошла. Душ тоже летний, но погоды нынче стоят жаркие, вода сильно нагревается за день, и хватает её всем помыться. Живу-то я одна, вот иногда Сильвестр заходит, так мы с ним чаёвничаем по вечерам. Дети давно уже в Москву перебрались, приезжают редко, раньше хоть внучат на лето привозили, так теперь и те выросли, не интересно им у нас. Теперяча осталось только правнуков дождаться, а там и помирать можно.

— А что постояльцы часто у вас останавливаются?

— Да нет, не часто, еже ли кого Сильвестр опять же приведёт, так и останавливаются, я-то сама за народом не гоняюсь. Ну, хорошо, обсматривайся здесь, располагайся. А я пойду, ужин готовить, вы-то у меня столоваться будете, или где по ресторанам?

— У Вас, если можно, конечно.

— Отчего нельзя, всё можно, только в этом случае, я вас нагружу, завтра поутру меня на базар свозите, продуктов купить. Овощи то у меня свои все, с грядки, а вот всё остальное прикупить нужно.

— Конечно свозим не переживайте, Паша у меня любит по рынку ходить, и выбирать умеет.

Авдотья вышла, а Вероника начала осматриваться. Комнатка была небольшая, но уютная, у внутренней стены стояла двуспальная кровать, накрытая цветным покрывалом с большой пирамидой подушек в головах. Под окошком стоял небольшой круглый стол и два стула. У другой стены примостился внушительных размеров комод с трюмо покрытый кружевной салфеткой. Шифоньер, стоявший в стороне, оказался пустым. Вот и всё убранство комнаты, если не считать висевшей в углу иконы скромно, но со вкусом. Пока Мещеряков занимался парковкой автомобиля, и переносом багажа, Вероника решила более внимательно осмотреть комнату. Пустым оказался не только шифоньер, ящики комода тоже были девственно пусты. Внутри не оказалось даже пыли, не говоря уже о вещах. Сама мебель выглядела добротно, не смотря на то, что возраста, насчитывала, по разумению Виктории не менее пары сотен лет, икона же по первым прикидкам казалась на много старше мебели.

Девушка пододвинула стул в угол, в котором висела икона, и, забравшись на него, стала внимательно рассматривать её. Странно, это был не новодел, каких нынче много, икона действительно старая, писанная по всем канонам, как минимум шестнадцатого века. Но выглядела она достаточно свежо.

— Вот сколько живу, а ни разу не видела, что бы люди молиться на стул взбирались. — Бабка Авдотья стояла в дверях, сложив на груди руки. — Что милая иконка заинтересовала.

— Да, заинтересовала, — не стала отпираться Виктория, — интересное письмо, я такого ещё не видела в современной иконописи.

— А с чего ты взяла, что это современная икона?

— Так краски совсем свежие, не выцветшие, а стиль письма, как будто старинный.

— Икона действительно старинная. Она мне от моей бабки досталась, а той, от её, но вот то, что краски свежие, в этом ты права. У нас тут в Кремле есть мастерская. Реставрационная, так я её недавно туда носила, что бы освежили лики.