Верный домоправитель Добровольский Дмитрий

1 глава Нечестивый собирает

Ибо человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим. И это – суета и томление духа!

Библия, книга Екклесиаста, глава 2, стих 26

Передний автомобиль звучно рассекал высокую траву, которая поглотила едва заметную дорогу. Два автомобиля следовали сзади. Пыли почти не было. Вот наконец группа остановилась в самом центре большого поля. Из среднего автомобиля неловко вылезли два человека и стали неспешно удаляться от бронированного гиганта. Наступал вечер, но солнце нещадно обрушилось на непокрытые головы немолодых уже мужчин.

Кто должен начать разговор, было видно сразу: седовласый пожилой джентльмен излучал власть, его походка, чуть приподнятый подбородок и глаза выдавали человека, привыкшего к подчинению окружающих.

– Я прожил в Цюрихе всю жизнь, но такой жары не припомню… Хочу согласовать с вами, господин Окрог, несколько вопросов, – начал разговор седовласый.

Собеседник, респектабельного вида человек, одетый явно не по погоде в дорогой костюм и галстук, не мог скрыть своего возмущения:

– Меня обыскивают! За мной постоянно следят ваши люди! Я не привык к такому обращению! Я едва сдерживаю службу безопасности банка. Вы же знаете, господин Киншерг, что всех руководителей нашего банка постоянно охраняют.

– Да, знаю. Прошу прощения. Я увеличу ваш гонорар в два раза. Поймите, деньги, которые я собираюсь положить на счет, очень, очень большие, поэтому я осторожничаю… Здесь нас никто не слышит.

– Понимаю. Все готово к принятию вклада. – Банкир взял себя в руки, и его голос зазвучал спокойнее и увереннее: – Полной информацией владеют только три человека, включая меня. Но ваше условие! Оно полностью нарушает принятые банком правила!

– Это условие нельзя изменить! – отрезал Киншерг, его жесткий и холодный взгляд, казалось, мог уничтожить собеседника.

– Но послушайте! – не сдавался банкир. – Если вы потеряете ключ, мы не сможем вернуть вам деньги!

– Это исключено! Ключ будет в надежном месте.

– Воля ваша! – Окрог дрожащей рукой ослабил галстук и выпалил свой последний аргумент: – Любому человеку с улицы, который впишет свое имя в документы, мы будем вынуждены выдать все деньги! Это немыслимо!

– Я знаю. – Киншерг явно решил закончить разговор. – Завтра в десять часов машины с грузом подойдут к хранилищу. Как только формальности будут улажены, прошу ко мне в гости. А теперь нам пора возвращаться. Пойдемте.

На следующий день в назначенное время несколько огромных грузовиков скрылись за бесшумными воротами хранилища банка. Немногочисленные прохожие, наблюдавшие за этим, даже представить себе не могли, что мимо них провезли одно из самых больших состояний Европы.

«Нужно было отказаться от встречи под каким-нибудь предлогом, – думал Окрог, въезжая на территорию великолепного замка богача. – Ну что ж, при первой возможности сбегу!»

Хозяин замка лично встретил гостя у роскошных дверей и проводил его в свой кабинет.

– Я вам благодарен, господин Окрог. Гонорар сегодня переведен на указанный вами счет. Предлагаю выпить за взаимовыгодное сотрудничество, – с этими словами Киншерг резким движением открыл бар и взял два бокала.

– Чисто символически, я знаю, что вы за рулем, – произнес, широко улыбаясь, гостеприимный хозяин.

Искрящееся вино наполнило бокалы.

– Спасибо! За благополучное завершение столь непростого дела, – краснея, произнес гость.

– Пойдемте, я покажу вам мой сад, – пригласил богач, давая понять, что после непродолжительной экскурсии визит будет закончен.

Когда автомобиль банкира скрылся за деревьями аллеи, Киншерг подумал: «Хороший малый. Жаль его. Яд очень сильный, нужно хорошенько вымыть бокал».

Через неделю Окрог неожиданно умер. Сердце. А еще через полгода тихо ушли из жизни все, кто хоть что-то знал о необычном вкладе.

2 глава Нечестивый упал в яму

Вот нечестивый зачал неправду,

был чреват злобою и родил себе ложь;

Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму,

которую приготовил.

Злоба его обратится на его голову,

и злодейство его упадет на его темя.

Библия, Псалтирь, псалом 7, стихи 15—17

Едва секретарь Киншерга успел доложить, что начальник службы безопасности просит его принять, как дверь кабинета резко открылась и на пороге появился высокий спортивного вида мужчина.

– Ты хотел меня видеть? Что случилось? – Киншерг заметно нервничал, встав из-за стола.

– Да, шеф! – Глаза широкоплечего интеллектуала блеснули недобрым огнем. – Я верно служил вам много лет. Я лично исполнил полгода назад ваше поручение, взял грех на душу! – голос главного телохранителя звучал все громче и все более угрожающе.

– Я благодарен тебе. Что ты хочешь?

– Я чувствую, что ты отравил меня так же, как и других! – Разъяренный слуга бросился на своего хозяина, но выстрел в грудь его остановил.

Вбежавшие через несколько секунд охранники увидели страшную картину. Начальник службы безопасности с искаженным от злобы лицом лежал в крови возле шефа, испуганный взгляд которого застыл навсегда: в его шее торчал причудливой формы шип, такой же, как и в руке мертвого главного телохранителя.

3 глава Господь защищает сына

Они были тогда малочисленны и ничтожны, пришельцы в ней,

И переходили от народа к народу,

из одного царства к другому народу;

Но Он никому не позволил обижать их, и обличал за них царей:

«Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла».

Библия, первая книга Паралипоменон, глава 16, стихи 19—22

Двадцать лет спустя

В эту совещательную комнату руководители одного из крупнейших банков Швейцарии заходили редко: особой необходимости в столь строгих мерах безопасности почти никогда не возникало. Но данный случай был особый: было видно, что управляющий банка, обычно спокойный, уравновешенный человек, сегодня нервничал чрезвычайно. Поэтому, когда он заговорил, немногочисленная аудитория внимала в полной тишине.

– Господа, я управляю банком более пятнадцати лет, вы тоже все не новички, – было видно, что банкир не знал, с чего начать. – В общем, вы знаете, что значительную часть активов нашего банка составляет этот необычный вклад.

Собравшиеся одобрительно закивали головами.

– Не скрою, – продолжил управляющий, – я хотел навести справки о владельце. Ничего не получилось. Я осторожно советовался с юристами, консультировался в разных инстанциях…

– Можешь говорить с нами откровенно и прямо: что ты хочешь? – вступил в разговор уверенный в себе мужчина лет пятидесяти.

– Откровенно?! – управляющий вскочил из-за стола. – Много лет владелец вклада не появлялся, и тут к нам обратился этот странный человек из России! Без сопровождения, без охраны. Он пришел как обычный посетитель и предъявил свои права на этот вклад! – Глава банка упал в изнеможении на стул, вынул безупречный платок и закатил глаза.

– Послушайте! – закричал грузный мужчина с жестким взглядом. – Вы знаете, что за интересы банка я готов перегрызть горло любому, не зря я возглавляю юридическую службу нашего банка. Я решил уничтожить этого русского, вы меня знаете. Он приехал с семьей, но я ни перед чем бы не остановился! Но тут… – Голос толстяка задрожал, на серых глазах выступили слезы, – три дня назад скоропостижно умерла моя мать. Я знаю, понимаете, знаю, что это наказание! Более того, меня постоянно преследует мысль, что если я сделаю зло этому русскому, то умрут все, все! Мои родственники, мои дети… – Мужчину сотрясли рыдания.

– Да, да, и мне тоже вчера приснился сон: кто-то очень строго предупредил меня, чтобы я не делал ничего плохого русскому! – прошептал в величайшем возбуждении управляющий.

– Что ж, – тяжелое молчание прервал самый молодой из собравшихся банкиров, – я предлагаю с ним договориться: пусть снимает со счета любые суммы. Будем молить Бога, чтобы основная часть вклада осталась. Мне лично этот парень из России показался скромным человеком, не думаю, что он начнет тратить много.

– Хорошо, на этом и остановимся, – с облегчением закончил совещание управляющий банка, – пожалуйста, поскорее все оформите. Я слышал, что наш самый главный клиент живет с семьей в гостинице и во всем себе отказывает.

4 глава Тайна переселения

Так говорит Господь,

Который сотворил землю,

Господь, Который устроил и утвердил ее, – Господь имя Ему:

Воззови ко Мне – и Я отвечу тебе,

покажу тебе великое и недоступное,

чего ты не знаешь.

Библия, книга Пророка Иеремии, глава 33, стихи 2—3

Восемнадцать лет спустя

Погожим майским вечером в утопающем в зелени небольшом особняке в центре Цюриха по всем признакам готовились к празднику. Небольшой дворик перед домом и ближайшая мостовая были заставлены автомобилями, вновь прибывающие гости при входе громко и весело здоровались с хозяином дома и его сыновьями. Через приоткрытые окна на улицу лилась приятная музыка.

В семь часов вечера начался праздник. В просторном зале на первом этаже собравшиеся склонились перед Богом в молитве, затем стройно запели христианские гимны. Через несколько часов гости начали разъезжаться, каждый старался подойти к двум молодым мужчинам, чтобы обнять их и поцеловать.

– Никита и Петр! – произнес, попеременно сжимая в своих крепких объятьях братьев, невысокого роста лысоватый мужчина. – Еще раз поздравляю вас с днем рождения! Двадцать один год – это важная веха на вашем жизненном пути. Уверен, что вы уже получили откровение от Господа, чем будете заниматься после окончания учебы? Ведь остался всего год.

– Мы продолжаем молиться! – одновременно ответили братья, принимая поздравления обступивших гостей.

Молодая красивая женщина, помогавшая хозяйке дома убирать посуду со стола, негромко спросила:

– Мама, ты подготовила папу к разговору?

– Машуня, почему сегодня? Уже поздно, все устали. Папа тоже устал.

– Ты же знаешь своих сыновей! Они будут спрашивать именно сегодня! Ты говорила папе?

– Да, говорила. Все это, дочь, очень не просто…

– Тогда сделаем так: вы с папой поднимитесь наверх, думаю, вам нужно подготовиться к разговору, помолиться. А мы с братьями проводим гостей. Ждите нас минут через двадцать.

– А как же твои дети, муж?

– С Тедом я договорилась, он уже повез детей домой и сам уложит их спать. Я останусь сегодня на ночь у вас, помогу тебе.

Хозяин дома и его жена поднялись на второй этаж, прикрыли за собой дверь и, не сговариваясь, начали молиться, встав на колени. Все еще стоя на коленях после молитвы, муж прошептал:

– Настюша, Господь меня укрепил, я готов начать разговор с сыновьями.

– Да, мой любимый, я тебе помогу.

Через несколько минут послышались шаги, дверь открылась, и вошли раскрасневшиеся дети: все переживали важность момента, заметно волновались.

– Папа, ты обещал открыть тайну нашего переселения из России, когда нам исполнится двадцать один год. Сегодня наш двадцать первый день рождения. Ты расскажешь нам? – обратился к отцу самый смелый – Петр.

«Владение двумя языками сказалось на том, как наши дети строят предложения», – подумал отец и улыбнулся.

Отец, как ты, наверное, догадался, дорогой читатель, – это я.

– Да, расскажу, рассаживайтесь удобнее, это длинная история. Время позднее. Сегодня я только начну. Мама и Машуня мне помогут. Скажу сразу: это не для посторонних ушей.

Слушатели заняли свои места, я торжественно начал рассказ:

– Все это случилось восемнадцать лет назад. Вам было три года, а Маше – двенадцать. Был май, как сейчас, окончание учебного года. Вы же знаете, что мы с мамой работали в школе? – Мой голос дрогнул, я почувствовал близкую слезу.

– Не волнуйся, дорогой, дальше немного я расскажу, – пришла на помощь жена. – Вы, сынули, ходили тогда в детский садик, Машуня заканчивала пятый класс. Помнишь, Маша? Ты хорошо училась!

– Да, мамочка! Я помню, как в четвертом классе мы выбирали, какой иностранный язык я буду изучать. Мы молились целую неделю! Дух Святой сказал: немецкий. Все в классе были так удивлены! Я одна из класса выбрала немецкий, а все остальные – английский. Ах, как мне пригодился именно немецкий язык здесь, в Швейцарии! Какой чудесный наш Бог!

– Да! Что ж, продолжу рассказ, – вернулся к разговору я. – На Урале, где мы тогда жили, вы знаете, летом долго не темнеет. Помнишь, Петя, мы с тобой ездили в Россию в июне?

– Помню, папа. А эти подробности действительно так важны? – несколько раздраженно спросил Петр.

– Конечно, я хочу, чтобы вы представили себе все, что произошло тогда, так живо, как будто это происходит прямо сейчас!

5 глава Счастлив на пороге смерти

И услышал я голос с неба,

говорящий мне: напиши: отныне

блаженны мертвые, умирающие

в Господе; ей, говорит Дух, они

успокоятся от трудов своих, и

дела их идут вслед за ними.

Библия, Откровение Иоанна Богослова, глава 14, стих 13

– Семен Петрович! Вы снова уходите с работы самым последним! – Ночной сторож школы Анна Ивановна сочувственно проводила меня взглядом до двери.

– До свидания, хорошего вам дежурства, – попрощался я и поспешил на свежий воздух: от голода и усталости мне было нехорошо.

Вспомнив, что мне нужно купить кое-какие продукты, я вышел из калитки – школу огораживал забор, – и направился к ближайшему магазину. Очки я снял, чтобы отдохнули глаза, и потому не совсем четко различал предметы вокруг. Однако слух сработал хорошо: вдруг я услышал характерные для драки звуки – выкрики, брань, хруст веток под упавшими телами. Пригляделся, точно: недалеко от меня завязалась драка. Пожилой мужчина отбивался, правда успешно, от обступившей его со всех сторон компании хулиганов. Молодые парни, которых обороняющийся ловко отправлял на землю, быстро вскакивали и бросались с яростью на старика. Я побежал к дерущимся. Зачем? Чем я, близорукий, мог помочь? По пути я бросил свой портфель и схватил какой-то металлический прут. Откуда он там взялся? Подбежав к пожилому мужчине, я встал спиной к его спине и истошно закричал: «Кто сделает мне зло, того покарает мой Бог – Иисус Христос!» Хулиганы отпрянули на несколько секунд в недоумении, но затем снова двинулись со всех сторон на решающий штурм. «Зачем я схватил прут? Я не буду бить людей! Господи, помоги!» – за мгновение пронеслось в моей голове.

– Стойте! Подождите! Так это же учитель из школы! – закричал вдруг один из хулиганов.

– Ну и что? – зловеще произнес пьяный детина лет двадцати пяти, однако он не торопился приближаться к моему пруту.

– Харе! Он друга моего учил! Все!

– Зачем старика избиваете? – закричал я, пытаясь привлечь внимание прохожих. Краем глаза я заметил, что от толпы зевак отделилось несколько молодых мужчин, и они направились к нам.

– Все, братва! В натуре, уходим. Я этого старого козла потом сам найду! – друг моего бывшего ученика, хотя без очков я его не узнал, повернулся и стал поспешно уходить. За ним потянулись и остальные.

– Спасибо! – выдохнул пожилой мужчина и пошатнулся: силы его были явно на исходе.

– Я вас провожу до дома! – Я говорил громко, пытаясь скрыть нервную дрожь, охватившую меня.

– Хорошо. Здесь недалеко.

Когда мы подошли к дому мужчины, он заметно успокоился, ободрился, даже улыбнулся и спросил:

– Как тебя зовут, спаситель?

– Семен, а вас?

– Иван Яковлевич. Это все мой язык. Я сделал им замечание, думал, уважительно отнесутся к моему возрасту, а они… А ты здорово рисковал! Что, хорошо дерешься?

– Нет, совсем не умею. Не приходилось драться, только немного в детстве и в армии. Господь меня хранит!

– Веришь в Бога?

– Да.

– Я тоже недавно уверовал. Где трудишься? Я слышал, учитель?

– Да, работаю учителем… – Я осекся, памятуя о недавно полученном в молитвенной комнате откровении от Бога.

– Как-то ты неуверенно отвечаешь. Что, хочешь поменять работу?

– Да, получил откровение от Бога. Он призывает меня стать христианским писателем.

– Вот это да! Ну, тогда наша встреча не случайна! Приходи ко мне завтра в гости. Завтра суббота. Моя жизнь – это приключенческий роман со счастливым концом.

– Ну еще не конец. Все впереди.

– Я болен. Врачи дают несколько месяцев. Но я счастлив! Если бы не болезнь, я не пришел бы к Господу! До свидания. Квартира семь. – Иван Яковлевич скрылся за дверью подъезда, предварительно вложив мне в руку листок бумаги с номером телефона.

– Папа, а ты прирожденный рассказчик! Я буквально погрузился в атмосферу того времени! – Никита говорил мне комплименты и одновременно стеснялся этого.

– Что ж, на сегодня, пожалуй, хватит. Встретимся завтра, если вы не против, часиков в семь вечера.

– Папочка, я тоже приеду, если у Теда будет свободный вечер и он посидит с детьми. – Дочка слышала эту семейную историю с подробностями впервые.

– Мне хочется, Машуня, чтобы завтра вся семья была в сборе.

6 глава Чудесное избавление

И избавит меня Господь от

всякого злого дела и сохранит

для Своего Небесного Царства.

Ему слава во веки веков. Аминь.

Библия, второе Послание к Тимофею, глава 4, стих 18

– Рад видеть вас, дорогие дети! Уверен, что сегодня Господь приготовил для вас что-то очень важное, – начал я свой рассказ в следующий вечер.

Жена Анастасия села возле меня, чтобы я чувствовал ее постоянную поддержку.

– Итак, я остановился вчера на том, что Иван Яковлевич пригласил меня в гости. Продолжу.

За несколько недель напряженной работы я настолько устал, что в субботу хотел просто отдохнуть, никуда не ходить. Но то, что Иван Яковлевич на пороге смерти так радуется встрече с Иисусом Христом, – меня задело. Утром я позвонил, договорился о встрече. Семья моя меня благословила: любимые сыночки повторяли слова благословения за мамой, а дочка молилась самостоятельно, затем поцеловала меня в лысеющую макушку.

Квартира Ивана Яковлевича произвела на меня приятное впечатление: аккуратно, чисто, добротно.

– Проходи, брат дорогой. Сразу мой руки – чай нас ждет.

– Вот жена испекла. Вам от нее привет.

– Спасибо. Усаживайся удобнее. Так. А где же твой блокнот, ручка, диктофон?

– Да как-то не подумал. Я же пришел просто вас проведать.

– Нет, дорогой друг, если ты писатель, то должен быть всегда на боевом посту и во всеоружии. Вот дарю тебе блокнот и ручку. – С этими словами хозяин квартиры протянул мне очень красивую ручку и блокнот – таких красивых вещей я никогда не видел даже в магазине!

– Царский подарок!

– Ты и есть сын Царя! Это у меня от прошлой жизни осталось. Привез из-за границы. Ну да все по порядку, слушай и записывай… А ты знаешь, я Юрия Гагарина видел, вот как тебя сейчас! Рассказать?

– Да, конечно. Очень интересно! При каких обстоятельствах?

– Дело было так: в апреле 1962 года в Москве проходил четырнадцатый съезд ВЛКСМ. Ты ведь был комсомольцем?

– А как же!

– Мне очень хотелось на съезде побывать. Большое событие, красивый праздник с выносом знамени, музыка. Тем более проходил съезд впервые в Кремлевском дворце съездов, как тогда его называли. А дворец – красавец! Новенький, еще года не прошло, как построили. Я, значит, стал искать пригласительный билет. То к одному комсомольскому вожаку обращусь, то к другому – все отказывают, нет, мол, возможности, самих не пригласили. Расстроился ужасно! И тут накануне позвонил один знакомый секретарь райкома комсомола: «Билет есть, на заболевшего комсомольца выписан. Возьмешь?» Я согласился, взял, сам думаю: «Как пройти по чужому пригласительному билету?» Смог! Пришел заранее, там кругом и милиция, и наши в штатском. А, я же тебе еще не говорил, что служил в КГБ. Майор.

– Как же вам удалось пройти сквозь такую охрану по чужому пригласительному билету?

– Это целая наука, психология называется. Я захожу, смотрю: у одного из проходов стоит молоденький милицейский лейтенант, старший, видно, отошел куда-то. Я к этому лейтенанту: пригласительный на видном месте в кармане, но не достаю. Предъявляю удостоверение и говорю беззаботно: «Вот, и пригласительный имеется. Я здесь по службе, сами понимаете». И что ты думаешь? Пропустил! Я тихонечко дождался начала, мест свободных, конечно, не было. Ну ничего, постоял. Красивое зрелище! Герман Титов выступал. А когда все закончилось, обступили комсомольцы Юру Гагарина и других знаменитостей, стали просить автограф. Я даже не пытался подойти: огромная толпа окружила Юрия так, что не подступиться.

– А вы говорили, что видели его близко.

– Более того, даже разговаривал! Чтобы лучше было видно первого космонавта планеты, я встал на какое-то возвышение, стою, смотрю. Гагарин, раздавая автографы, улыбается, разговаривает, шутит. Потом, видно, вспомнил о чем-то, поднял обе руки вверх, вот так, соединил ладони лодочкой и с криком «Пропустите, братцы!» стал пробираться сквозь толпу. И прямо выскочил на меня! Я без промедления достал пригласительный билет и говорю:

– Юрий, подпиши, пожалуйста! Я тоже майор, как и ты!

Он посмотрел на меня, улыбнулся и спросил:

– Что написать тебе, товарищ майор?

– Напиши: на долгую память от майора майору.

Он вынул маленькую ручку с красными чернилами и написал то, что я его просил. Пожал мне руку и быстрым шагом пошел к выходу.

– Да, вам действительно есть, что вспомнить! – восторженно произнес я. – Как вы думаете, Юрий Алексеевич был верующим человеком?

– Уверен, что да. К кому он обращался, когда задыхался в тесном космическом корабле во время полета? К Богу! Больше не к кому… А ты знаешь, почему для первого полета человека в космос выбрали именно Юрия Гагарина? Нет? Сейчас расскажу. Записывать успеваешь? Это мне очевидец рассказал.

За несколько дней до полета, когда еще было не известно, кто полетит, Королев построил по росту группу космонавтов из шести человек. Подходит к первому и спрашивает: «Как вы себя чувствуете?» Тот отвечает: «Хорошо. Готов выполнить любое задание!» Примерно так же отвечали и все остальные космонавты. С каждым новым ответом настроение главного конструктора Королева Сергея Павловича портилось. Вот он подошел к Гагарину.

– Ну что, вы тоже прекрасно себя чувствуете и готовы выполнить любое задание? – спросил, еле сдерживая гнев, Королев.

– У меня ужасно болит голова, но, если нужно, я готов выполнить любое задание, – ответил, превозмогая боль, Юрий.

– Что же это происходит? – закричал Сергей Павлович. – Вчера всем вам на ужин дали таблетку, от которой у вас сейчас у всех болят головы, но лишь один Гагарин признался в этом честно. Другие солгали!

После этого случая и решился вопрос, кто полетит в космос первым.

– Как много нового я сегодня узнал! – Я не мог сдержать восхищения.

– Есть у меня для тебя, брат дорогой, одна необычная история. Еще чайку?

– Спасибо. Можно. И чай у Вас какой-то необыкновенно вкусный!

– Распробовал? То-то… Ты, наверное, слышал про Карибский кризис? Тогда чуть было война не началась. Я во всем этом был непосредственным участником.

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, только не быстро, я буду записывать.

– К началу этого события мне было тридцать пять лет, но я уже был майором госбезопасности, должность была хорошая, квартира в Москве. Был тогда женат, дочке семь лет, как раз собиралась в первый класс. Все складывалось хорошо, но, видимо, раздражал я кого-то своей независимостью. Язык английский хорошо знал – свободно разговаривал, завидовали, наверное. В общем, в конце августа 1962 года вызвал меня главный мой начальник – генерал. Усадил в свое кресло, закрыл на замок дверь и негромким голосом говорит:

– Я представил тебя к очередному званию, будешь начальником отдела, но все это после командировки на Кубу. Ты человек неглупый, все понимаешь. Положение в мире сложное. На борту будет ценный груз для нашей военной базы. Сопровождать будешь негласно, как представитель Внешторга. Есть риск захвата груза. Вас будет сопровождать подводная лодка, но, сам понимаешь, лучше иметь своего человека на борту. Когда поймешь, что до захвата судна остались считанные минуты, – передашь радиограмму, тебе выдадут специальный передатчик. Будем надеяться, что ничего не случится. Детальные инструкции получишь у Семеныча. Как обратно доберешься – ко мне с отчетом. Все. Свободен.

К тому времени я уже имел опыт успешного участия во многих операциях. Чего только не пережил – потом расскажу как-нибудь. Так что у меня выработалось такое особое чутье на опасность. Оно мне в этот момент подсказало, что происходит что-то очень серьезное. Когда генерал со мной разговаривал, отводил глаза, смотрел в сторону. С последними словами он поднял меня из кресла и стал легонько подталкивать к двери. Странное поведение, а ведь мы с ним под пулями вместе… В общем, по дороге из приемной генерала до кабинета Семеныча я думал, как отказаться от командировки. Так ничего не придумав, переступил порог владений самого опытного полковника Управления. Тот тоже вел себя необычно: небольшая инструкция, и Семеныч выносит из соседней комнаты такую штуку – размером с портфель.

– Это рация, немножко измененная форма, с подобными ты уже работал. Текст выучишь и уничтожишь. Особенность этой штуки в том, что сигнал поступает кому надо, быстро и по назначению.

– Но мы же обычно проводили тренировочные занятия, чтобы я привык к технике.

– Нечего тут тренироваться! – довольно грубо отрезал полковник. – Передатчик будет опломбирован, использовать только в случае чрезвычайной угрозы! Вот таблетки, чтобы не спал. Все твои вещи будут уже на корабле. До свидания!

Мои подозрения усилились. Оба офицера что-то не договаривали. Но что мне оставалось делать? Как я мог увильнуть? Да никак. У меня семья, родители собрались переезжать в Подмосковье. Новая должность, звание, а значит, зарплата и возможности мне были нужны. Так что через несколько дней ранним утром я поднялся на борт большого торгового судна. Погрузка закончилась, как я узнал потом, только накануне ночью. Какие-то контейнеры. По документам – оборудование для сахарного завода. Со мной на борт поднялись больше сотни человек, в основном мужчины. Я подумал, что это очень хорошо, не буду привлекать внимания.

Когда Севастополь скрылся за горизонтом, я начал аккуратно знакомиться с обстановкой. Официально груз сопровождал большой полный мужчина, с ним была сестра его жены, как я позже узнал, и дети – два мальчика лет шести. Мужчину этого звали Ипполит, необычное имя, вот я и запомнил. Он постоянно громко разговаривал, наверное, был глуховат. Я заранее по карте определил потенциальные угрозы, чтобы знать, в какой день и час нужно быть особенно внимательным. Спал мало, но к таблеткам не притрагивался: знал, что у них уж очень сильное действие, думаю, это был наркотик. Несколько раз пытался подойти к грузу. Какой там! Не подступиться: охрана, и толстяк этот постоянно подбегает, пломбы проверяет.

В общем, сбился у меня режим сна, хожу, как в тумане, мутит. Хотя кормили хорошо. Так вот, как-то под утро до того стало плохо, думаю, пойду, подышу свежим воздухом. Почему-то стал подниматься по лестнице тихонько, крадучись. Да, видно, не зря, так как услышал я очень интересный разговор, точнее его заключительную часть.

Вижу: стоит капитан, а рядом кто, думаешь? А-а, то-то. Возле него стоит та самая сестра жены Ипполита!

– Почему у вас такая тоска во взгляде? – спрашивает женщина.

А капитан как будто ждал этого вопроса, весь встрепенулся и говорит:

– Вы член партии? Я вам как коммунист коммунисту говорю: самое худшее в жизни – это когда тебе не доверяют! Я прошел всю войну, а со мной так… Это мой последний рейс!

– Что вы так переживаете?

– А вы знаете, что меня, капитана, не пустили в грузовой отсек?

– Знаю.

– Как?! – Хотя было темновато, по интонации капитана я понял, что он озадачен.

– Дело в том, что я офицер комитета, – женщина показала документы, – и даже мне, хотя я негласно сопровождаю груз, ничего толком не известно.

Так как капитан подавленно молчал, она продолжила:

– У меня большая просьба. Если вы получите какую-нибудь тревожную радиограмму или произойдет что-либо чрезвычайное, сообщите мне.

– Хорошо. – Капитан всем своим видом показал, что дальше продолжать разговор не хочет.

Мнимая сестра тихонько прошмыгнула к себе в каюту, а я в сильном возбуждении спустился в свою. «Итак, – думал я, – нас как минимум двое! А может, больше? Какое у нее задание? Как мне дальше поступать?» Мысли проносились в моей голове со скоростью молнии. Чуть погодя, сделав дыхательную гимнастику, как нас учили, я пришел к выводу, что все складывается удачно: я буду следить за этой «сестрой» и, в случае чего, получу оперативную информацию. Я успокоился и довольно долго проспал.

В последующие несколько суток я не спускал глаз с коллеги и, видимо, переусердствовал, так как несколько раз ловил на себе ее испытующий взгляд. Ежедневно подолгу жадно всматривался в океан, пытаясь заметить подводную лодку, но, конечно, ничего не увидел. Напряжение возрастало. Мы приближались к Кубе, а значит, к американцам.

И вот до Кубы осталось часов пятнадцать, ночь темная, хотя звезды яркие-яркие. Таблетку я все-таки выпил, потому что силы мои были уже на исходе. И началось! Такой взрыв энергии! Какой там сон! Вышел на палубу, смотрю на звезды. И вдруг – шум. Потом вижу неяркие огоньки, затем все ярче: нам навстречу идет военный катер! Нас прожекторами щупает. И флаг развевается, какой, ты думаешь? Американский! Я бегом в каюту и краем глаза вижу: какая-то тень метнулась. Но мне было не до того: влетаю в каюту, дверь – на замок, открываю передатчик, ломаю, естественно, пломбы. И прежде чем включить передатчик, послушаю, думаю, о чем говорят. А моя каюта была как раз с того борта, где пристал американский катер. Смотрю, по трапу вбегает вражеский офицер, за ним четыре матроса несут носилки. Что на носилках, я со страху не разобрал. Слышу: наши, и среди них судовой врач, кричат по-английски:

– Быстрее! Счет идет на минуты!

– Да, да, – ответил американец и добавил: – Большое спасибо!

«Что за нежности из уст врага?» – подумал я. Стал прислушиваться дальше, изо всех сил напряг слух. Американец закурил и обратился к капитану: