Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей Резников Кирилл

Внешний облик, языки

Аборигены или коренные жители Австралии принадлежат, к австралоидной расе. На взгляд европейцев, аборигены красотой не блещут. У них темно-шоколадная, почти черная кожа, волнистые или кудрявые волосы, очень широкий бесформенный нос, толстые губы и развитое надбровье. У мужчин обильный рост волос на лице и теле. Телосложение худощавое, несколько астеничное; рост средний, иногда высокий. Объем мозга один из самых низких в мире, что не раз использовали для доказательства умственной отсталости аборигенов. Но нужно помнить, что объем мозга положительно связан с мышечной массой тела (поэтому у мужчин мозг больше, чем у женщин), а масса тела у аборигенов мала.

Атака с бумерангом. Племя луритья. Центральная Австралия. 1920. Автор: Herbert Basedow. Wikimedia Commons.

Аборигенка с ребенком. Западная Австралия. 1916. Национальный музей Австралии. Автор: Herbert Basedow. Wikimedia Commons.

Несмотря на обширность континента, локальные различия невелики. Аборигены юга Австралии ниже ростом, чем северяне, более широконосы и волосаты. Племена в низовьях реки Муррей исключительно волосаты: длина волос на груди и теле мужчин доходит до 10 см, и даже у женщин растут борода и усы.[85] В Центральной Австралии, у детей, при очень темной коже, нередки светлые, даже белокурые волосы. С возрастом, волосы темнеют и приобретают каштановый или рыжеватый оттенок. Чистокровные аборигены Тасмании (ныне остались только метисы) имели курчавые, как у папуасов, волосы и самый широкий нос в мире.

Австралийские аборигены подразделялись на племена. К концу XVIII в. (времени прихода европейцев) в Австралии жило 400–700 племен. Численность племени составляла от 100 до 1500 человек. Каждое племя имело свой язык или диалект языка, обычаи и территорию проживания. Крупные племена, занимающие большую территорию, могли говорить на родственных диалектах одного языка. В свою очередь, соседние племена также нередко говорили на разных диалектах одного языка. До начала колонизации европейцами в Австралии насчитывалось около 200 самостоятельных языков, не считая диалектов.

Материальная культура

Аборигены были охотниками и собирателями, жившими в каменном веке. Мужчины занимались охотой на кенгуру и других сумчатых, страуса эму, птиц, черепах, змей, крокодилов, ловили рыбу. При охоте нередко использовали прирученных динго. Женщины и дети собирали орехи, семена, ягод, съедобные коренья, птичьи яйца, насекомых и личинки. Женщины готовили пищу и переносили нехитрый скарб во время кочевок. Аборигены вели кочевой образ жизни и спали в наскоро возведенных шалашах и под открытым небом. Лишь при продолжительных стоянках строили постоянные шалаши. Одежды у них почти не было, – носили набедренные повязки или ходили голые. Тело раскрашивали. Аборигены не знали лука и стрел и при охоте использовали копья, дротики с копьеметалкой и некоторые племена – бумеранги. Для ловли рыб применяли остроги, лески с крючком и специальные рыбные ловушки.

Религиозные воззрения

В отличие от примитивного быта, духовная культура австралийских аборигенов была довольно развитой. Окружающий мир воспринимался ими как единство духов, людей, животных и природы. Центральное место занимала мифология цикла Времена снов, объединяющая прошлое, когда произошло сотворение мира, настоящее и будущее. Важную роль в актах творения имел Радужный Змей, создатель гор и пещер. Вселенная аборигенов состояла из неба, земли и подземного мира. Лучшим местом было небо, где жили души умерших и божественные существа. На небесной равнине много воды и царит изобилие. Звезды – это костры стоянок небесных жителей. Сильные шаманы могут путешествовать на небо и возвращаться на землю. Аборигены почитали и боялись шаманов, владевших магией и колдовством. Но и простые люди прибегали к магическим обрядам для удачной охоты, любовных успехов и нанесения вреда врагу.

Пища

Приготовление пищи сложностью не отличалось. Фрукты, ягоды и насекомых ели в сыром виде. Остальные продукты жарили или запекали. Огонь поучали трением двух кусков дерева. Работа по извлечению огня занимала от получаса до часа. Убитую дичь бросали прямо в костер, затем, когда сгорала шерсть, вынимали, потрошили, счищали остатки шерсти и запекали на углях. Так готовили мясо, рыбу и небольших черепах. Если животные были крупными, как кенгуру, то мясо оставалось полусырым. Нередко с него стекала кровь, это считалось деликатесом. Орехи, семена, коренья запекали в пепле костра. Более изысканным было приготовление пищи в земляной печи. Для земляной печи копали яму глубиной в полметра и разводили в ней костер, куда клали камни. Когда костер прогорал, уголь и пепел удаляли; в яме оставляли лишь раскаленные камни. Туда клали крупную дичь, рыбу и овощи. Больших черепах обкладывали раскаленными камнями и готовили прямо в панцире.

До прихода европейцев, диета аборигенов была хорошо сбалансирована и содержала оптимальное для организма соотношение белков, жиров и углеводов. Многие блюда, запеченные в земляной печи, удовлетворили бы любого гурмана. Удивительно приятный напиток приготовляли из нектара цветов, опущенных в воду. Очень вкусны орехи макадамии, ныне пользующиеся коммерческим спросом. Другие деликатесы – ящерицы, личинки, бабочки и медовые муравьи, вряд ли устроят белых австралийцев. Но наиболее отталкивающим выглядит употребление в пищу человеческого мяса.

Каннибализм

Каннибализм у австралийских аборигенов встречался у многих племен, но практиковался нечасто. Иногда, при нехватке пищи или из ритуальных целей, убивали новорожденных детей, чаще девочек, причем убитых не хоронили, а съедали. Встречались и чисто ритуальные формы каннибализма: поедание трупов умерших родичей, поедание воинами тел и, особенно, сердец убитых врагов и обряд поедания человеческого мяса при инициации (посвящении юноши в мужчину). При всем том, аборигены Австралии не были регулярно практикующими людоедами, их каннибализм не носил систематический характер и не служил подспорьем в питании. Живший среди аборигенов Сид Кайл-Литтл пишет:

«Туземцы Ливерпул Ривер не убивали людей для еды. Они ели человеческое мясо из суеверия. Если они убивали стоящего человека в бою, они съедали его сердце, веря, что наследуют его храбрость и силу. Они съедали его мозг, потому что знали, что там находятся его знания. Если они убивали быстрого бегуна, они съедали часть его ног, надеясь приобрести его скорость».[86]

Интересны объяснения самих аборигенов причин людоедства. В 1933 г. старый вождь с острова Ям поведал журналисту Колину Симпсону, что при инициации ему дали мелко нарубленное человеческое мясо, перемешанного с мясом крокодила. Юноше стало тошно. Целью было «сделать сердце сильным изнутри». Симпсон также описывает, как при рождении ребенка супруги, уже имевшие первенца, ритуально убили новорожденного и накормили его мясом старшего ребенка, чтобы сделать его сильным. Среди других племен родственники съедали кусочки жира покойника из уважения к его памяти. «Мы съели его, – объясняет абориген, – потому что знали его и любили его».[87]

Земля и люди

Новая Гвинея, второй по величине остров мира, расположена сразу к югу от экватора. Остров вытянут с северо-запада на юго-восток. В этом же направлении идут горные цепи, занимающие большую часть острова. Самые высокие вершины, превышающие 4 500 м, покрыты вечными снегами. Между грядами гор расположены глубокие долины. Многие долины и нагорья совершенно изолированы. Горные кряжи с обрывистыми склонами, заросли тропического леса, покрывающие остров, и непроходимые мангровые болота на побережье затрудняют общение даже соседних селений. Неудивительно исключительное разнообразие языков и культур.

С северо-востока к Новой Гвинее примыкают гористые острова Меланезии. Кроме островов и архипелагов, непосредственно примыкающих к Новой Гвинее, сравнительно недалеко расположены архипелаг Бисмарка, Соломоновы острова и острова Санта-Крус; 1200–1500 км к востоку от Новой Гвинеи находятся Новая Каледония и острова Вануату и более 2000 км к востоку – архипелаг Фиджи, который нередко относят к Полинезии.

Языки народов Новой Гвинеи делятся на две группы. Большинство говорит на папуасских языках (более 750), отличных от всех языков мира. В северо-восточной части Новой Гвинеи и на островах Меланезии распространены меланезийские языки (около 600), входящие в австронезийскую языковую семью, куда входят языки полинезийцев, народов Индонезии, Филиппин, Мадагаскара, австронезийцев Индокитая и Тайваня. К меланезийским языкам близки языки полинезийцев, а язык фиджийцев скорее полинезийский, чем меланезийский.

Физически между папуасами и меланезийцами нет особых различий – они принадлежат к меланезийской расе, внешне очень похожей на расы черной Африки. Правда, у людей меланезийской расы лучше, чем у негров, растет борода, а дети рождаются с волнистыми волосами и лишь с возрастом становятся курчавыми, но попытки объединить их в одну расу с австралийскими аборигенами оказались генетически несостоятельны.[92] Вероятно, группа людей, вышедших из Африки, почти не изменившись физически, поселились в Новой Гвинее, а их потомки заселили острова Меланезии.

Внутри меланезийской расы иногда выделяют папуасский и меланезийский типы. У папуасов нередки выпуклые носы с опущенным кончиком, у меланезийцев преобладает уплощенный или прямой нос, хотя встречается и «папуасские» носы. Для папуасов и меланезийцев характерна густая масса курчавых волос, образующих высокую «шапку». Те и другие среднего роста и хорошо сложены, но в горах Новой Гвинеи есть племена, где рост мужчин 150 см. Зато меланезийцы островов Фиджи выше метра восьмидесяти, атлетически сложены и склонны к полноте. У фиджийцев заметна полинезийская примесь. Заметна она и на островах Тробриан. Там можно встретить людей с цветом кожи от черного до золотисто-коричневого и волосами от спирально-курчавых до прямых. Встречаются в Меланезии и небольшие острова, заселенные полинезийцами.

Заселение Новой Гвинеи произошло 40–60 тыс. лет назад – предки папуасов были в числе первых людей, покинувших Африку. 25–27 тыс. лет назад жители Новой Гвинеи заселили расположенные неподалеку острова западной Меланезии. Несколько тыс. лет назад папуасы освоили примитивное тропическое земледелие. Около 1 500 лет до н. э. на островах северо-западной Меланезии появилась культура Лапита. Носители культуры были хорошими мореплавателями, разводили азиатских собак, свиней и кур и изготовляли глиняные горшки. Они избегали селиться в болотистых, зараженных малярией местах, поскольку, в отличие от папуасов, не имели к малярии иммунитета. Считают, что пришельцы приплыли с острова Тайвань и что они говорили на австронезийских языках.

В течение тысячелетия происходил обмен генов и культуры между австронезийцами и папуасами. В результате возникли меланезийцы, заимствовавшие языки и многие элементы культуры от азиатских переселенцев, но сохранившие основные физические признаки папуасов. Смешению австронезийцев с папуасами препятствовал «барьер из малярийных комаров». Австронезийцы, в отличие от папуасов, массово гибли от малярии, разносимой комарами. Поэтому они не удержались в малярийной Меланезии и мигрировали дальше, заселив острова и атоллы Полинезии и Микронезии, где нет комаров.

Материальная культура папуасов и меланезийцев

До недавнего времени, папуасы ходили почти голые (и кое-где ходят по сей день). Женщины носили небольшой передник, а мужчины – футляр для члена – холим, катека, длиной до 60 см. Меланезийские женщины чаще носили юбочки, мужчины – передники и набедренные повязки. Для красоты в нос и уши вставлялись кусочки кости, перья, клыки диких свиней. Как у всех народов с очень темной кожей у папуасов преобладало нанесение рубцов, но у меланезийцев встречалась и татуировка. Папуасы и меланезийцы, особенно мужчины, уделяли внимание прическе и очень гордились пышной шапкой волос.

Папуаски племени яли. Долина Балием, Западная Новая Гвинея (Индонезия). 2005. Автор: Petr Tomasovsky. Wikimedia Commons.

Папуас племени дани (яли) на пути в свою деревню. Низкорослые дани, недавние каннибалы, обитают в горной долине Балием Западной Новой Гвинеи (Ириан). Оранжевая палка внизу живота – катека, цилиндрический плод, одеваемый на половой член – единственная одежда мужчин дани. 2006. Автор: 710928003. Wikimedia Commons.

Меланезийка племени койта (Новая Гвинея). Татуировку выше груди ей сделали, когда она достигла возраста замужества. Seligmann G.G., with a chapter by F.R. Barton. The Melanesians of British New Guinea. Cambridge: Univ. Press. 1910. Фото: George Brown. Wikimedia Commons.

Папуасы жили в домах на высоких сваях; в каждом доме располагались несколько семей. Особые большие дома строили для собраний и для проживания молодых мужчин, так называемые «мужские дома». Меланезийцы предпочитали жить в домах, расположенных на земле, с низкими стенами и высокими крышами, типичными и для полинезийцев. Папуасы и меланезийцы пользовались каменными топорами для расчистки леса и обработки дерева, знали лук и стрелы и использовали остроги, копья и палицы для охоты, рыбной ловли и войн. Особенно следует отметить достижения в судостроении. Строили лодки с балансиром и крупные двойные пироги, вмещающие десятки людей. Обычно они ходили под парусом. Меланезийцы были искуснее папуасов в судостроении и мореходстве, но особенно отличались фиджийцы, суда которых пользовались славой даже у полинезийцев.

Религиозные воззрения

Папуасы и меланезийцы верили в существование душ людей, животных, растений, неживых существ и явлений и почитали души умерших предков. У них не было иерархии богов, как у полинезийцев. Умершие герои не становились богами, и смертные не претендуют на происхождение от богов. Нет легенд о сотворении мира. Мифотворчество ограничивалось происхождением человека, семьи, рода, племени, что позволяло установить степень родства и возможность брака. Как и полинезийцы, меланезийцы, верили в мана, магическую силу, заключенную в людях, живых и неживых существах.

Ритуалы папуасов и меланезийцев тесно связаны с мифами. Так Маруногере, великий герой папуасов киваи, научил людей, как построить большой общественный дом, и провел там с мужчинами обряд могуру вокруг убитой свиньи, чтобы сделать их храбрыми воинами. С тех пор, готовящиеся стать воинами юноши киваи, ежегодно собираются в общественном доме и ползают вокруг мертвой свиньи. Затем Маруногере просверлил в каждой женщине дырку и наделил их половыми органами. Этим же вечером, он всем довольный умирал под ритмичное покачивание общественного дома, где мужчины и женщины впервые сплелись в любовных объятьях. Ритуалы островитян тесно переплелись с магией и колдовством, занимавших видное место в повседневной жизни. Каждый папуас и меланезиец опасался, что враг или недоброжелатель наведет на него порчу. Постоянный стресс влиял на психику и на характер межплеменных, общественных и даже внутрисемейных отношений.

Питание

С давних времен папуасы и меланезийцы занимаются земледелием. Они расчищали лес, мотыгами вскапывали землю и выращивали ямс, таро, маниок, сладкий картофель, овощи, сахарный тростник, бананы. Посадки охранялись заборами от диких свиней. Были плантации кокосовых пальм и хлебных деревьев. В болотистых местах добывали саго из саговых пальм. Из домашних животных держали свиней, собак и кур. Свиньи высоко ценились и поросят нередко выкармливали грудью. Охотничья добыча в Новой Гвинее была скудна: одичавшая свинья и сумчатый кускус – единственные четвероногие, дающие достаточно мяса. В восточной Меланезии, не считая одичавших свиней, из наземных животных есть только крысы, змеи и ящерицы. Птицы Новой Гвинеи, очень красивые, добывались ради перьев, но мало помогали как источник пищи. На некоторых островах Меланезии собирают птичьи яйца. Значительно больше дает море. Рыболовством и сбором моллюсков и ракообразных занимаются все прибрежные племена. Рыбу ловят сетями и удочками, ставят ловушки-загоны, бьют острогами и стрелами.

Еду варят в горшках и в заполненных водой секциях бамбука или жарят на углях очага. Большие количества пищи – свиней, крупные партии рыбы и овощей, запекают в земляных печах. Печи могут различаться, но принцип действия одинаков. На дно ямы кладут угли или раскаленные камни, а на них укладывают мясо, рыбу и овощи, завернутые в листья банана. Затем кладут еще несколько слоев листьев и засыпают землей. Через несколько часов еда готова. Свиней запекают на праздники и по поводу важных событий. Забивают сразу много свиней. Когда мясо готово, устроители пиршества выкрикивают имена присутствующих и вручают каждому его долю.

В восточной Новой Гвинее и на островах Меланезии употребляют настой, известный под полинезийским именем кава. Это травяной чай из корней и стебля растения кава-кава – перец опьяняющий, родственного черному перцу. Каву приготовляли разыми способами. Раньше в Полинезии сушеные корни и стебли жевали, сплевывали в общий сосуд, разбавляли водой, процеживали сквозь волокнистую оболочку кокосовых орехов, а затем пили. В Меланезии, по сей день, свежую каву-каву растирают на куске кораллового рифа или измельчают деревянным пестиком. Во всех случаях, эффект напитка сходный – слегка немеют язык и губы, появляется разговорчивость, чувство спокойствия и довольства жизнью.

Папуасы и западные меланезийцы, подобно индонезийцам, жуют бетель – смесь из семян арековой пальмы, листьев перечного кустарника и извести, полученной при отжиге раковин. Во рту смесь бетеля вступает в химическую реакцию со слюной и приобретает кроваво-красный цвет. Через несколько минут смесь выплевывают. Бетель дает легкий одурманивающий эффект, хотя наркотиком не является. От жевания бетеля губы приобретают кроваво-красный цвет, а зубы чернеют.

Жители Новой Гвинеи страдали от относительного перенаселения. Выражалось оно в нехватке животной пищи. Растительной еды всем хватало, но мяса было недостаточно. Особенно это проявлялось в густонаселенных нагорьях, где истреблены пригодные для охоты животные и нет рыбы. Нет там условий и для выпаса свиней; их кормят с огородов. Свиней забивали лишь по случаю торжества, нередко только для мужчин, присвоивших право есть свинину на мужских праздниках. В Меланезии (кроме удаленных от моря селений) много рыбы и моллюсков, но мясо всегда ценилось выше рыбы. Все это подталкивало к пищевому каннибализму.

Каннибализм

Новую Гвинею и Меланезию принято считать островами людоедов. Это верно лишь отчасти – не все племена папуасов и меланезийцев были каннибалами. Практика каннибализма и его масштабы различались у разных племен. Были племена, поедавшие в религиозных целях плоть умерших сородичей. Антрополог Бронислав Малиновский, изучавший в первые десятилетия ХХ в. меланезийцев и папуасов Новой Гвинеи, пишет:

«Это делается с крайним отвращением и страхом и сопровождается обычно обязательным использованием рвотных средств. В то же время это воспринимается как высший акт почитания, любви и преданности. Фактически этот обычай рассматривается как священная обязанность меланезийцами Новой Гвинеи, которых я изучал и был свидетелем того, что он все еще тайно соблюдается, хотя сурово карается белым правительством».[93]

С ритуальным каннибализмом связана болезнь куру, описанная в 1957 г. у папуасов племени форе. Куру на языке форе означает дрожь и порчу. Болезнь сопровождалась сильной дрожью и прерывистыми движениями и неизменно завершалась смертью. Люди верили, что куру передается в результате сглаза. Ученым удалось установить, что болезнь куру, поражающая мозг, имеет прионную природу[94] и передается при поедании мозга умершего родственниками. С искоренением каннибализма куру у форе исчезла.

Другой распространенной формой каннибализма является поедание убитых врагов. Чаще всего в этом видят ритуальную форму мести и присвоения себе силы и свойств убитых. Женщины папуасского племени яли, танцуя вокруг земляной печи, где запекаются трупы убитых врагов, поют:

Ритуальный каннибализм незаметно переходит в людоедство ради поедания вкусного мяса. Тут вкусы племен не сходятся. Яли считают, что человеческое мясо вкуснее свинины, а каннибалы в горах Кутубу, находят его слишком жирным, нередко вызывающим тошноту. Все же немало племен были большими любителями человечины. Особенно ценилось мясо детей и женщин как более нежное. Из частей тела наиболее вкусными считали кисти рук и груди женщин.

Путешественники и миссионеры XIX в. оставили много свидетельств о каннибализме на островах Фиджи. Фиджийское общество было самым развитым в Меланезии (не без влияния полинезийцев), но и каннибализм там был самым развитым. Убитого человека, там, как и в Полинезии, называли: длинная свинья. Длинную свинью приготовляли разными способами, не без кулинарных изысков. Ритуальное значение каннибализма сохранялось, но на первый план выступали чисто гастрономические интересы. Свидетельств много, но наиболее красноречивые оставил путешественник Альфред Сент-Джонсон:

«Фиджийцы любят человеческое мясо ради самого мяса, а не просто, чтобы съесть из мести к убитому врагу. … Часто мужчина убивал дубинкой другого мужчину или женщину, пригодных, на его взгляд, для готовки; как он объяснял, «больной зуб разболелся» и только человеческое мясо может вылечить его. Так велика была власть мужа над женой, что он мог убить и съесть ее, если пожелает, что нередко и происходило.

… Тело либо запекали целиком в [земляных] печах, либо разрезали на куски и тушили в больших глиняных горшках, используемых для готовки. Вместе с мясом всегда добавлялись травы, … – я не знаю какие. Повара, подготовлявшие тело для запекания, заполняли его внутри горячими камнями, чтобы оно могло хорошо пропечься».[96]

В наши дни фиджийцы не едят человеческое мясо. Уже сто лет они ревностные христиане и по воскресеньям дружно ходят в церковь, хотя не стыдятся предков. Зато короваи юго-западной Новой Гвинеи еще в начале 1990-ых годов практиковали каннибализм. Позже они, как сообщалось, прекратили это занятие. Впрочем, в 1997 г., там съели колдунью. Весной 2006 г. к австралийским телевизионщикам, снимавшим фильм о короваи, обратился папуас с просьбой спасти шестилетнего племянника Ва-Ва, обвиненного в колдовстве. Австралийцы пытались вызвать спасателей, но без успеха. Этот случай, как считают, придуман ради рекламы, но, сколько реальных историй скрыты в джунглях Новой Гвинеи?

Семья и брак

В Новой Гвинее и Меланезии преобладает патрилинейное родство, когда ребенок принадлежит к роду отца. Иногда встречается матрилинейное родство, когда род ребенка определяется по матери. Различны и степени родства, подпадающие под запрет брака, хотя близкие родственники всегда исключены из брачных и сексуальных отношений. В большинстве племен мальчиков сначала нянчат матери, а затем все большую роль в их жизни играют отцы. Отец вытесняет мать, нередко даже путем насмешек в присутствии сына. Однако мальчик проводит больше времени не с отцом, а с другими мальчишками – они вместе играют, ловят рыбу, приобщаются к взрослой жизни. Специально детей никто не воспитывает.

Инициация подростков проходит несколько этапов и растягивается на длительный срок. Мальчиков подвергают физическим страданиям: режут бамбуковыми ножами спину, чтобы «стала как кожа крокодила», бьют, бросают в воду. Во многих племенах подросткам делают обрезание, надрезают кожу члена, протыкают ее стрелами. Длительное время мальчики живут в мужских домах, где взрослые мужчины учат их песням и обычаям племени, игре на барабане. Во многих племенах пребывание в мужском доме сопровождается ритуальной педерастией, где подросткам отводят пассивную роль. Заключительный обряд инициации происходит торжественно – в нем участвуют не только мужчины деревни, но и женщины, танцующие в честь события. Завершается все общим пиром. Расходы несут родичи подростков.

Помолвки заключают, когда жених и невеста еще дети. Невеста считается пригодной для брака по мере начала менструаций и набухания груди. Жених – после прохождения инициации. Браку неизменно предшествует период дарения подарков отцу невесты. Дарят раковины, свиней и другие ценные вещи. У папуасов арапеш жених, как и у австралийских аборигенов, на 10–15 лет старше пятилетней невесты и после помолвки кормит ее, пока они не поженятся. Хотя брак решают старшие, мнение молодых все же учитывают. Известны случаи отказа невест от брака, и им идут навстречу, поскольку родичам хочется избежать последствий неудачного брака. Женщина переезжает в дом родителей мужа, а в дальнейшем, с ростом престижа мужа, они строят свой дом. Отношения мужа и жены отстраненные: супруги обычно не спят вместе. У папуасов эторо и калили мужья и жены располагаются в различных частях общего большого дома. Еще больше разделены семьи у маринд-аним и самбия. Там мужчины спят и проводят досуг в мужских домах, куда женщинам вход запрещен. Жены с детьми живут отдельно. Скрепляет брак общее хозяйство и дети.

Положение женщин приниженное. Им не разрешают входить в мужской дом, играющий роль деревенского клуба, участвовать в мужских трапезах, присутствовать при игре мужчин на музыкальных инструментах. Жена не ест из посуды мужа; нередко ей и детям достается худшая пища. У женщин и мужчин разные трудовые обязанности. Женщины работают в огороде, кормят свиней, носят дрова и воду, следят за маленькими детьми. Мужчины расчищают лес под огороды, строят дома и лодки, охотятся, ловят рыбу. Важную роль играет социальная активность мужчин: обмен подарками, устройство пиров с запеченными свиньями, строительство дома, участие в общественной жизни. Если мужчина завоевывает уважение, то он становится бигменом — влиятельным, иногда, самым влиятельным, мужчиной деревни. Бигмен должен быть щедрым с односельчанами, и они охотно оказывают ему помощь. У бигмена всегда несколько жен.

Все же не следует преувеличивать приниженность женщин. Ведь мужчины верят в их магические силы, в ядовитые свойства менструальной крови, в способность женщин навести порчу. Вдобавок, женщины кормят и выращивают свиней, главный источник престижа мужчины. Поэтому угроза жены покинуть мужа и вернуться к родителям воспринимается серьезно, тем более, что такие случаи время от времени имеют место. Кое-где в Меланезии существуют матрилинейные общины, где положение женщины высоко.

Сексуальные традиции

Во многих папуасских племенах матери мастурбируют маленьких детей, девочек и мальчиков, считая, что так помогают им развивать половые органы. Как у австралийских аборигенов, у папуасов и меланезийцев нередки игры, где дети имитируют секс взрослых. Половая жизнь девочек обычно начинается после наступления месячных. Девственность сама по себе не ценится, но добрачный секс не поощряется, ведь внебрачный ребенок означает для родителей девушки лишние заботы и может лишить отца подарков за невесту. Тем не менее, добрачный секс не редкость у девушек, не говоря о юношах. Папуасские юноши не любят сдерживать желания. При первой возможности они насилуют женщин из соседних деревень.

Групповой секс может присутствовать и в брачных обрядах. У маринд-аним сразу после брачной церемонии пожилые женщины отводят невесту в заранее приготовленное место за пределами деревни. Там ее по очереди насилуют все мужчины рода мужа и лишь затем позволяют мужу сблизиться с ней. Иногда групповой секс с невестой продолжается несколько дней. В дальнейшем, замужние женщины могут подвергаться сексуальным визитам родичей и друзей мужа по поводу таких событий как возврат женщины к половой жизни, после родов ребенка, приезда в гости друзей мужа или получения мужем подарков. При всем том, у маринд-аним нет многоженства, мало разводов и мужчины не меньше, чем в других племенах, ревнуют при измене жен. Вообще, у папуасов и меланезийцев измены не редкость. Обманутые мужья бьют жен, но убийства на почве ревности случаются нечасто.

В сексе меланезийцы и папуасы не приемлют популярную в Европе и Америке позу миссионера, когда мужчина находится сверху, а женщина лежит на спине. Папуасы предпочитают позу, когда женщина стоит, нагнувшись, положа руки на колени, а мужчина находится сзади. У меланезийцев и, нередко, у папуасов, распространена традиционная для народов Океании, поза: мужчина сидит на корточках, а женщина лежит перед ним, положив ему ноги на бедра. Бывает и вариант этой позы, когда женщина лежит на боку, подтянув к себе колени.

От 10 до 20 % папуасских и меланезийских племен Новой Гвинеи (от 30 до 50 племен, по разным оценкам) еще недавно следовали традициям ритуальной педерастии. В основе их лежит представление, что для приобретения мальчиком мужества и способности производить семя, он должен «пить мужское молоко» старших мужчин. Преобладает «питье» при оральном сексе, но в нескольких племенах семя вводят анально. В племени самбия мальчики, начиная с восьми лет, ежедневно «пьют мужское молоко» юношей и неженатых мужчин. Лет с 13-и подросток становится донором и сам наделяет семенем младших товарищей. Примерно в 23-м годам, юноша женится и использует семя, чтобы делать детей, хотя, из суеверия, семя он тратит скупо, чтобы не ослабнуть и не пасть жертвой порчи от контактов с нечистой женщиной.

У маринд-аним мальчик в 12–13 лет покидает дом матери и селится в мужском доме. Там он в течение семи лет «пьет» семя у брата матери. Затем он женится. У эторо, мальчики начинают «пить молоко» с десяти лет; донором служит муж или жених сестры. Их отношения прекращаются, когда у мальчика отрастает обильная борода, то есть, в двадцать с лишним лет. Теперь молодой человек сам «кормит молоком» брата невесты или жены. Их отношения длятся лет пятнадцать. В возрасте за сорок, мужчина эторо ограничивается совместным с другими мужчинами деревни «кормлением молоком» подростков при инициации и, лишь в случае второго брака, занимается сексом с младшим братом жены. В отличие от педерастии, гетеросексуальные контакты у эторо сведены к минимуму. Благодаря различным табу, муж не должен заниматься сексом 260 дней в году.[97]

Полную противоположность сексуальным табу папуасов представляет раскованность меланезийцев островов Тробриан. Тробрианцы получили известность благодаря английскому этнографу Брониславу Малиновскому, жившего вместе с ними с 1915 по 1918 г. и написавшего книгу Сексуальная жизнь дикарей северо-западной Меланезии. Оказалось, что в отличие от сумрачного мира папуасов и меланезийцев Соломоновых островов, тробрианцы воспринимают окружающее жизнерадостно и чрезвычайно склонны к чувственным удовольствиям. В этом, они очень напоминают полинезийцев. Тробрианцы, согласно Малиновскому, приобщаются к сексу с четырех-пяти лет. В этом возрасте они не способны совершить половой акт по-настоящему, но играют в сексуальные игры:

«Малыши иногда играют в строительство дома и семейную жизнь. Из прутьев и ветвей строят маленький шалаш в укрытом месте в джунглях, и пара или несколько детей чинят его и играют в мужа и жену, готовят еду и осуществляют или изображают, как могут, половой акт. Или еще, группа детей, подражая любовным походам взрослых, относит еду в одно из любимых мест на берегу моря или на коралловом рифе, там они готовят и едят овощи и «когда они полны пищи, мальчики иногда борются друг с дружкой, а иногда каята (совокупляются) с девочками. Когда созревают фрукты на диких деревьях в джунглях, они отправляются туда собирать их, обмениваются подарками, делают кула (церемониальный обмен) фруктами и занимаются эротическими играми».[98]

Взрослые относятся к детскому сексу снисходительно: «Это их игра в каяту. Они дают друг другу кокосовый орех или кусочек бетеля, или ожерелье из лесных фруктов, а затем они убегают, прячутся и делают каяту».[99]

Характерно, что взрослые избегают секса с детьми. Если же иные взрослые начинают проявлять интерес к детям, то общество их осуждает, считая подобное поведение «неправильным и глупым». К реальному сексу девочки приступают в 6–8 лет, а мальчики в 10–12. Тогда сексом начинают заниматься всерьез, и он становится всепоглощающей страстью. У тробрианцев нет обрядов инициации. Из отрочества они вступают в юность при заключении брака. Жених и невеста часто помолвлены с младенчества, но выбор супруга добровольный. В семье господствует равенство. Жена живет в деревне мужа, и дом принадлежит мужу, но женщина глава семьи и подросшие дети уходят жить в деревню матери. Женщины активны в деревенских праздниках, особенно в Празднике Ямса, когда они приглашают и даже заставляют всех физически способных мужчин заниматься с ними сексом.

Внешний облик, происхождение

Какие же они, полинезийцы? Антропологически, полинезийцы занимают промежуточное положение между большими расами. У них, как у южных европеоидов и австралоидов, черные волнистые волосы, хотя встречаются прямые и изредка курчавые, как у папуасов. Борода растет средне, на теле волос мало. Цвет кожи желтовато-коричневый – темнее, чем у смуглых европейцев и сопоставим с пигментацией египтян, сикхов, индонезийцев. Широким, немного плоским лицом и высокими скулами полинезийцы напоминают монголоидов, но глаза не узкие и без эпикантуса. Нос широкий, как у меланезийцев и негров, но переносье высокое и спинка носа прямая, что придает лицу европеоидный облик. Губы толще, чем у европейцев, но тоньше, чем у меланезийцев.

Полинезийцы обычно высокого роста и мощного телосложения. Исследования 2009 г. показали, что средний рост мужчин на островах Самоа и Тонга – 180 см. У полинезийцев, живущих в США (в лучших условиях), средний рост мужчин 185,7 см – такой же, как у черногорцев, самых высоких людей Европы и, возможно, мира. При этом полинезийцы массивны. Пропорции тела у них не удлиненные, тропические, а напоминающие североазиатские народы. Они коренасты, с длинным туловищем и сравнительно короткими ногами. Полинезийцы склонны к полноте, особенно, в старшем возрасте. Среди них много больных диабетом 2-го типа, однако, содержание инсулина близко к норме, то есть, их диабет – следствие ожирения.[106] В толстяков полинезийцы превратились в наши дни, благодаря переходу на привозные продукты. Весь XIX в. европейцы восхищались мощными, но не жирными, телами полинезийских атлетов.

Телосложение полинезийцев противоречит экологическим законам Бергмана и Аллена, согласно которым: 1. У теплокровных животных одного вида особи с крупными размерами тела встречаются в более холодных областях; 2. У теплокровных животных выступающие части тела короче, а тело массивнее, чем холоднее климат. В качестве объяснения предложена гипотеза о переохлаждении полинезийцев во время многомесячных морских плаваний. Постоянная влажность воздуха, брызги и волны, ветер, вызывают переохлаждение даже в тропиках. Полинезийцы путешествовали семьями, так что отбору подвергались все. В результате нарастала мышечная масса, обеспечивающая теплопродукцию, и менялись пропорции тела во избежание теплопотерь.[107]

Самоанец на пальме. Его бедра покрыты старинной татуировкой неа, ныне популярной среди молодежи. Татуировку делают 9 дней кабаньим клыком, прикрепленным к барабанной палочке. 2012. Полинезийский культурный центр. Фото: Daniel Ramirez (Гонолулу, США). Wikimedia Commons.

Несколько слов о физическом типе микронезийцев. Восточные микронезийцы немного отличаются от полинезийцев. Как правило, они не высокого, а среднего роста и менее массивны. В зоне контакта с Меланезией заметна меланезийская примесь. В западной Микронезии население больше напоминает филиппинцев, чем полинезийцев.

Происхождение полинезийцев (и микронезийцев) до сих пор вызывает споры. Если отбросить фантастические идеи, что полинезийцы потомки египтян, шумеров, потерянного колена Израилева и даже жителей затонувшего континента Му, тихоокеанской Атлантиды, то есть все основания связывать их истоки с Юго-восточной Азией. Гипотеза Хейердала о приходе полинезийцев из Америки не подтверждается генетически. Полинезийцы и микронезийцы говорят на австронезийских языках, подобно народам Индонезии, Филиппин, Мадагаскара, аборигенам Тайваня и меланезийцам. В Полинезии насчитывают 30 близко родственных, нередко, взаимопонятных, языков; в Микронезии – около 40 языков и диалектов.

Данные о генетических связях полинезийцев и меланезийцев противоречивы. Анализ митохондриального ДНК (мтДНК), передаваемого по материнской линии, и ДНК Y-хромосомы (Y-ДНК), передаваемой по отцовской линии, показал, что полинезийцы и микронезийцы, как и меланезийцы, возникли в результате смешения восточных азиатов (монголоидов) с папуасами. Но у полинезийцев и микронезийцев преобладают азиатские предки, а у меланезийцев папуасские. Причем, в разных пропорциях по материнской и отцовской линиям. У полинезийцев 95 % мтДНК азиатского происхождения, но только 30 % Y-ДНК (у меланезийцев – 9 и 19 %). Значительный папуасский вклад по отцовской линии у полинезийцев объяснили матрилокальными браками, когда муж становится членом общины жены.[108] В другой работе отрицается роль папуасов в происхождении полинезийцев. В обширном исследовании с использованием микросателлитных маркеров аутосомного ДНК[109] было показано, что полинезийцы и микронезийцы имеют лишь незначительную папуасскую примесь и генетически близки аборигенам Тайваня и восточным азиатам. Меланезийцы же генетически являются папуасами с небольшой (до 5 %) полинезийской примесью.[110]

В разделе о меланезийцах была упомянута археологическая культура Лапита, появившаяся в северо-западной Меланезии примерно 1 500 лет до н. э. Пришельцы, приплывшие с острова Тайвань, говорили на австронезийском языке (или языках). Существенно, что они не имели иммунитета к малярии, часто встречающейся в Новой Гвинее и Меланезии. За 500 лет лапитская культура распространилась на восточную Меланезию, и достигла свободных от малярии островов Фиджи и Тонга (1200 до н. э.) и Самоа (1000 до н. э.) – пограничных островов Полинезии. В ходе плаваний на восток переселенцы усовершенствовали технику судостроения и искусство мореплавания.

Именно тогда, видимо, и сложились собственно полинезийцы. В IV–III в. до н. э. они заселили Центральную Полинезию – Таити, острова Кука, Туамоту, Маркизовы острова. Остров Пасхи полинезийцы открыли и стали заселять в IV в. н. э., а Гавайи в V в. В Новой Зеландии полинезийцы появились в XI в. н. э. Параллельно шло заселение Микронезии. Наиболее рано, 2000–1000 до н. э., была освоена Западная Микронезия. Там поселились австронезийцы с Филиппинских и южнояпонских островов. Восточную Микронезию заселили в начале новой эры австронезийцы лапитской культуры, жившие в Меланезии. Позже туда было переселение полинезийцев с востока. Так состоялся великий подвиг в истории человечества – освоение островов Тихого Океана.

Культура

«Открывшие» Полинезию европейцы посчитали островитян дикарями, не обнаружив у них металлов и ткачества.[111] Для одежды полинезийцы использовали волокна коры гибискуса и тапу – материю из спрессованного луба коры шелковицы бумажной. Нередко на тапу наносили узоры – росписью и штампом. Одежда состояла из набедренной повязки или юбки. Вожди носили плащи и шлемы из птичьих перьев и раковин. Маори Новой Зеландии не имели возможность делать тапу из коры тропических деревьев. Они освоили плетение материи и веревок из волокон новозеландского льна. Особенно красочны были плащи изо льна, украшенные перьями. В прохладную погоду маори носили плащи из собачьего меха.

Мужчины и женщины украшали себя цветами тиаре (таитянская гардения). Они и по сей день носят цветочные ожерелья, венки или цветок за ухом. Если за правым ухом, то вы одиноки и ищите знакомства, если за левым – вы заняты и просите не беспокоиться, если за обеими – вы в браке, но готовы к подвигам. Полинезийцы татуировали лицо и тело. Делали татуировку жрецы. По татуировке можно было определить статус человека. Покрывать узорами все тело имели право лишь вожди и их родственники. У женщин татуировка ограничивалась уголками губ, только на Маркизовых островах, где статус женщин был высок, они татуировали тело.

Жилые постройки тропической Полинезии и Микронезии однотипны – прямоугольные дома с двускатной крышей из жердей, травы и листьев, столбовой конструкции, обычно без стен. Вместо стен, когда становилось прохладно, использовали циновки. Иногда дома ставили на земляное возвышение или каменный фундамент. Последнее чаще встречалось в культовых сооружениях. Маори Новой Зеландии жили в обнесенных частоколом деревнях. Жилые дома были полуземлянки. Их строили из бревен, крыши покрывали корой и землей. Общественные здания строили над землей; их украшали великолепной резьбой и деревянными скульптурами.

В отличие от меланезийцев, полинезийцы и микронезийцы умели строить из камня. На острове Пасхи полинезийцы воздвигли огромные каменные статуи. В Микронезии найдены мегалиты и дороги, мощеные плитами. В лагуне микронезийского острова Понпей расположен Нан-Мадол, «микронезийская Венеция». Это целый город на воде. Там на искусственных островках выстроены каменные сооружения, относящиеся к XII–XIII вв. Сооружения являются захоронениями вождей. У микронезийцев острова Яп в ходу были деньги в виде каменных дисков, размером с мельничный жерновов. Их никто не трогал, они условно переходили из рук в руки.

Полинезийцы и микронезийцы славились мореходным искусством. Для плавания в океане использовали катамараны – однокорпусные лодки с балансиром или сдвоенные лодки. Для дальних плаваний лодки, точнее, ладьи в 20 м длиной, строили из отесанных досок, скрепленных тросами. Крупные лодки брали до ста человек. Нередко, для увеличения грузоподъемности, на поперечные брусья между лодками накладывали дощатый настил. Лодки шли под веслами и парусом. Скорость больших лодок по ветру составляла 11–18 км/час. По маневренности они не уступали европейским кораблям.

Полинезийцы ориентировались по звездам и морским течениям. Навигаторами были жрецы. Они знали расположение островов Полинезии. Когда Кук посетил Таити, навигатор нарисовал ему расположение архипелагов Центральной Полинезии. При посещении Тонга жрецы перечислили Куку названия 150 островов. Микронезийцы изготовляли настоящие навигационные карты. Они были секретны и зашифрованы. Для дальних плаваний полинезийцы отправляли флотилии, иногда, из десятков судов. Выстроившись полукругом, корабли шли на расстоянии видимости один от другого, увеличивая общую площадь обзора. Так переселялись семьи, рода, целые племена, вместе с домашними животными и растениями.

Религиозные воззрения

Полинезийцы жили в мире, сотворенном богами и героями, умершими и возродившимися в виде богов. По красочности полинезийская мифология стоит в одном ряду с мифами Древней Греции и Индии. Согласно полинезийским мифам, все началось из черного Ничто, которое после ряда превращений дало начало Безоблачному небу. Дитем Безоблачного неба было Яйцо, из которого произошел верховный бог Тангароа. Скучая в одиночестве, Тангароа из скорлупы Яйца сотворил мир, главных богов и людей. Богов много, и они различаются по рангам. Выше всех стоят главные боги: они помогали Тангароа сотворить мир. Затем идут вожди, ставшие богами после смерти. Нередко они дети союза богов и земных женщин, что часто случалось, пока мир был молод. Еще ниже находятся боги и богини, отвечающие за профессии – боги плотников, строителей лодок, изготовителей сетей и даже воров. Иногда за одну профессию отвечает десяток богов. На последнем месте находятся злые демоны, духи и приведения.

Полинезийцы верили в загробную жизнь. Духи умерших общаются с близкими им людьми. Тесная связь мира живых и мира умерших пронизывает всю культуру. Живые почитают предков, души покойников помогают живым. У каждой семьи мог быть семейный бог – один из почитаемых предков. Служение богам осуществляли жрецы, пользовавшиеся большим почетом. В полинезийской мифологии ярко выражено сексуальное начало. Подобно олимпийским богам, полинезийские боги втянуты в бесконечные любовные приключения друг с другом и с простыми смертными. Боги не только вступают в связь со смертными, но помогают людям совокупляться. Кроме богов плодородия, есть богиня Ховеа Лоло Фануа, непосредственно отвечающая за половой акт. Эротика полинезийских мифов нередко поражает фантазией. Таков гавайский миф о богине Пеле и насильнике Камапуа.

Богиня вулканов, прекрасная Пеле, странствовала в горах острова Гавайи, когда заметила, что к ней подкрадывается Камапуа, бог плодородия низшего ранга, известный похотливым нравом. В спокойном состоянии Камапуа имел вид красивого юноши, но стоило ему возбудиться, как он превращался в хряка. Сейчас он выглядел как человек-свинья и надвигался на Пеле. Богиня была не строгих нравов, любила ходить голой и соблазнять мужчин, но полухряк показался ей противным. Она отвергла его. Это еще больше распалило Камапуа, не терпевшего отказов. Дело шло к изнасилованию.

На счастье, о беде Пеле сразу узнала ее сестра Капо, богиня колдовства, известная опасным нравом. Капо была могущественной богиней, но даже ей не под силу было вмиг перенестись с одного острова на другой. Не теряя времени, она подняла юбку, схватила вагину, легко ее отделила и бросила в насильника. Отделяющаяся вагина была волшебным даром Капо. Со свистом вагина полетела в сторону Гавайев и со страшной силой ударила в морду человека-хряка. От удара Камапуа отлетел на 200 километров, на остров Оаху, где, прочертив членом борозду по скалам, бесславно приземлился на камнях. По другой версии, летающая вагина просто-напросто возбудила Камапуа и отвлекла его похоть от Пеле.

У микронезийцев, в отличие от полинезийцев, мифология не развита. Нет мифов о героях, возрождающихся в виде богов. Души мертвых уходят на остров мертвых, на небо, или под землю. Живых людей преследуют духи великанов-людоедов, очень сильные и глупые. Они живут в лесу и опустошают селения, заставляют людей их покинуть. Иногда рождается герой, побеждающий злых духов. Подобный сюжет известен и у меланезийцев. Популярны мифы о божественной девушке, вышедшей из моря или спустившейся с неба и оставшейся на земле, потому что мужчина спрятал ее крылья или хвост. Герой женится на ней, но девушка рано или поздно обретает свою силу и спасается бегством. Иногда мужу удается ее задержать.