Мечта футболистки Мазаева Ирина

– Как бы тебе сказать… Понимаешь, я, наверное, большая реалистка, чем ты… А ты – мистик… – замявшись, ответила та.

– То есть не веришь? Но ведь они есть!

– Ну какие знаки? Что может быть ожидаемее и банальнее парня с красными розами на дне рождения у девушки?

– Ну и не верь! Ну и ладно! – почему-то еще больше разволновалась Лиса. – Тогда просто помоги мне. Сделай что-нибудь, чтобы мы с Морозовым остались одни, без Филимоновой, которая от него ни на шаг не отходит…

– Да почему я-то все время должна устраивать ваши отношения! Я…

Не понятно, что хотела дальше сказать Танчик, как из комнаты вдруг ясно донеслось:

– Ты – краб-сваха.

Там продолжали петь.

– Что? – не поняла та.

Подруги переглянулись.

– Ты тоже это услышала? – уточнила Лиса. – Ты – «краб-сваха»?

– Я не краб-сваха! – рассмеялась Танчик. – Что-то я не помню у «Арии» песню про краба-сваху.

Лиса хотела было ответить, как из комнаты снова донеслись несколько голосов, старательно выводящих: «Ты – краб-сваха!»

Подружки теперь уже хором рассмеялись.

– Интересно, а как выглядит краб-сваха? Представляешь, свадьба идет, а за столом, на самом почетном месте, сидит краб-сваха, благодаря которому молодые нашли друг друга, – начала фантазировать Танчик.

– И клешней поднимает тост «За молодых!», – подхватила Лиса, почти истерично хохоча: напряжение, копившееся весь вечер, вылилось в смехе, – ей стало значительно легче.

– Ладно, раз уж я – краб-сваха, пойду попробую куда-нибудь увести Филимонову, – отсмеявшись, сказала Танчик и добавила: – До меня дошло. Это песня не «Краб-сваха», а «Раб страха». Это «Ария», их древний альбом «Игра с огнем».

– Тогда почему они два раза спели «краб-сваха»? – не поняла Лиса.

– Это был знак .

Лиса не заметила, как и куда увела Танчик Филимонову, да ей это было и не важно. Она снова попросила музыкантов сыграть песню «Белая гвардия» одноименной группы и предложила всем:

– Давайте танцевать!

Ее охотно поддержали. Только танцевать пришлось в коридоре, потому что все пары в ее комнате не поместились. Морозов прижимал к себе Лису, а она прижимала к себе Морозова, потихоньку успокаиваясь. «Это мой день рождения, и я не буду думать ни о какой Филимоновой, не буду, не буду», – убеждала себя Лиса, и неприятные мысли оставили ее.

Потом еще танцевали, пели, ели и говорили. И в конце концов, как и следовало ожидать, заговорили о футболе. Лиса радостно включилась в разговор, но… но быстро заметила, что Морозов откровенно скучает и злится. Она сначала испугалась, а потом… Потом решила: момент настал. Настал тот момент, когда надо было поговорить с Лешей о футболе. О том, что она жить не может без этой игры. О том, что она тренируется и собирается стать великой футболисткой. О том, что ей нужны его поддержка и понимание. Лиса позвала Морозова на балкон.

– И что ты мне хочешь сказать? – всем своим видом демонстрируя равнодушие, спросил он.

– Я хочу сказать тебе, что мы снова стали тренироваться. Команда «Мармелад» снова существует. Я играю в футбол, – волнуясь все больше и больше, начала Лиса.

– Я знаю.

– И?.. Ты не хочешь меня поддержать? Поверить в меня? Порадоваться за меня, ведь я нашла дело всей своей жизни! Свое увлечение! Свою будущую профессию!

– Солнце, ты тупая или прикидываешься? Я сколько раз еще должен повторить, что девчонки и футбол – вещи несовместимые? До тебя не доходит? – Он смотрел на нее сверху вниз с выражением скуки и усталости на лице.

– А я сколько раз должна тебе сказать, что футбол для меня – очень важно! – Лиса моментально, от одного его вида, почувствовала себя маленьким обиженным ребенком и готова была расплакаться. – Почему ты не слышишь, не понимаешь меня?

– Малыш, сколько ты будешь играть в эти игры?

– Всю жизнь!

– Всю жизнь позориться?

– Я буду выигрывать! – Лиса хотела это сказать сильно, решительно, громко, но от обиды голос сорвался, и получился какой-то невнятный писк.

– Ой, какие мы уверенные.

Лиса три раза шумно вдохнула и выдохнула, чтобы не разреветься. Она ненавидела себя за эту обиду, за слезы, предательски наворачивающиеся на глаза. Она хотела быть сильной, смелой, решительной, но рядом с Морозовым она неизменно чувствовала себя какой-то… убогой. Дурочкой. Ребенком. И ей это очень не нравилось.

– Что, опять с вами матч сыграть? С первого раза не дошло, так, может, хоть со второго дойдет? – между тем издевательским тоном поинтересовался он.

Морозов стоял напротив нее такой же красивый. Родной. Любимый… Любимый? Лиса вдруг ясно поняла, что она его… ненавидит. НЕНАВИДИТ. Почему-то так сильно ненавидит, что готова убить. Разорвать на мелкие кусочки. Развеять по ветру с балкона.

– Я. БУДУ. ИГРАТЬ. В ФУТБОЛ. И МЫ СЫГРАЕМ С ВАМИ МАТЧ. ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ. В ВОСКРЕСЕНЬЕ. НА ТОМ ЖЕ ПОЛЕ. МЫ УДЕЛАЕМ ВАС НА БАЛАЛАЙКУ. МЫ ПОРВЕМ ВАС В КЛОЧКИ. МЫ ВЫИГРАЕМ! – Лиса сама не заметила, как стала кричать.

Она выкрикивала эти слова ему в лицо. Она не хотела больше быть ни ребенком, ни дурочкой. Не хотела быть Солнцем и Малышом. Она хотела быть Лисой, Ириной Лисицыной, капитаншей футбольной команды.

Лиса не заметила, что голоса в комнате давно затихли, что Тимка – самый любопытный из всех – тихонько приоткрыл дверь, чтобы получше слышать. Что девчонки, старательно делая вид, что им это неинтересно, тоже подслушивают…

– Мы обыграем вас! – кричала Лиса.

– Ты больная! Истеричка! – тоже стал кричать ей в ответ Морозов. – Ты меня уже задолбала. Ты вот где у меня сидишь! – Он показал на горло.

У Лисы внутри все оборвалось: он назвал ее больной! И как же это было больно! Она испугалась! Ей снова захотелось выскочить с балкона, из комнаты и бежать, бежать, бежать прочь, домой, спрятаться от всех… Домой! Но ведь она была дома!

Лиса пришла в себя и с удивлением огляделась вокруг. Она была дома! Это был ее день рождения!

– Уходи! – вместо того чтобы убегать самой, сказала она. – У-хо-ди.

Глава 17, заканчивающаяся неожиданным для Лисы событием

– Это футбол, футбол во всем виноват! – неистовствовала Лиса, когда они остались наедине с Танчиком. – И зачем мне все это было нужно?! И с чего я решила в него играть?! Это все та пятница тринадцатое! Все пошло наперекосяк!

– Нет повести печальнее на свете… [10] – откликнулась та.

– Я тебя убью с твоим Шекспиром!

– Прости, сорвалось. Но сама подумай, при чем тут футбол? И почему обязательно кто-то в чем-то должен быть виноват?

– Но ведь кто-то должен быть виноват в том, что Морозов ушел! При всех! Все это видели! Какой позор!

– Но ведь ты сама, помнишь, рассуждала о лидерстве. Лидер – тот, кто берет ответственность на себя. Кто не оглядывается каждую минуту на других: а что они подумают?

– То есть это я во всем виновата? Сама?! И никто ничего не видел?!

– Да при чем тут «виновата»? Вина и ответственность – разные вещи. Чем самоубиваться веником, лучше, мне кажется, подумать, попробовать понять, что происходит. Разобраться. Понять, что можно исправить. Как исправить. Чего ты вообще хочешь.

– Я хочу играть в футбол и хочу, чтобы меня любил Морозов! Я не хочу выбирать между футболом и любовью!

– Мне кажется, тут в чем-то есть логическая ошибка… – задумалась Танчик.

– Конечно, ошибка! Как я могла выгнать Морозова?! Почему он ушел?! – Лиса почти что плакала.

– Я поняла! – вдруг вскрикнула Танчик. – Я поняла, в чем ошибка. Ты пытаешься сделать выбор между любовью и футболом, но ты подменяешь понятия. На самом деле ты мечешься между футболом и Морозовым, который запрещает тебе играть в футбол. Но Морозов и любовь – это разные вещи! Любовь и футбол совместимы, просто…

Но Лиса ее перебила:

– Просто я люблю Морозова! И любовь и футбол несовместимы! Боже, какой кошмар! Почему надо выбирать?! Я не хочу, не хочу, не хочу!

– Нет, подожди, послушай меня. Если бы у тебя был другой парень, который бы тоже любил футбол и поддерживал тебя в твоем увлечении, этого выбора бы не было! Ведь не мучается же этим выбором Машка Прохорова – Игнат только «за». И Тимка тоже верит, что у меня с футболом – серьезно, и он не запрещает мне играть. Поэтому любовь и футбол совместимы! Просто Морозов – не тот парень.

– Что?

– То! Ты меня слышишь?

– Слышу. – Лиса старательно пыталась успокоиться и понять, что ей хочет втолковать подруга. – Как это не тот? Разве у меня есть еще кто-то, кроме Морозова? Я же люблю Морозова! И любовь и футбол несовместимы!

– Ежик Женя! – взвыла Танчик. —

Что есть любовь?

Безумье от угара.

Игра огнем, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слез [11] …

– Игра с огнем? Краб-сваха! – неожиданно вспомнила Лиса и истерически расхохоталась. – Опять этот краб-сваха. И чего он мне вспомнился? Не могу больше…

Поневоле Танчик тоже рассмеялась:

– Если в отношения вмешивается краб-сваха, то, такое ощущение, ничего из этого хорошего не получается…

– Да, тут точно без краба-свахи не обошлось. Я про меня и Морозова.

– Гнать его в шею, краба-сваху. Из меня, слава богу, краба-свахи не вышло.

– Не, ты не краб-сваха, – согласилась Лиса. – И прости, что я тебя попыталась в это во все впутать.

Она, просмеявшись, немного успокоилась. И теперь обе наконец стали разговаривать спокойно.

– А куда ты, кстати, дела Филимонову?

– Как тебе сказать… Из меня, как ты понимаешь, дипломат никакой. Я… Я просто случайно на нее на кухне соус вылила, – потупив глаза, призналась Танчик. – Вот ей и пришлось уйти.

– Так ей и надо.

– Только… знаешь, что она мне сказала? Ты ведь все равно его уже послала, так что я тебе скажу, хорошо? Она сказала, что Морозов любит ее. А тебя бросить собирался. Что он с тобой встречался, только чтобы ты его по английскому поднатаскала. И все. Только непонятно, верить ей или нет. Хотя, мне кажется…

Но Лиса не выдержала и перебила подругу:

– Что?! – Она, конечно, выгнала Морозова, но от этих слов ей стало нехорошо.

– Ну, Лиска, ну, правда, но ведь он ужасен. Он же тебя использовал. И смеялся над тобой. Ну зачем он тебе?

Лиса несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Она вспомнила весь сегодняшний длинный-предлинный день – свой день рождения… Как она готовилась, как фантазировала себе, что это будет первый ее день рождения, когда к ней придет куча гостей и ее парень. Представляла себе красные розы. Красные розы – символ любви! Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет… Морозов пришел, но что он ей сказал? Сказал ли он ей о своей любви? Она про себя называла его любимым… Что значит имя? А он за ее спиной встречался с Филимоновой.

Лиса вспомнила безобразную сцену на балконе… Сцену, которую видели все ее одноклассники! И Шекспир прав: «Весь мир – театр, а люди в нем актеры». И даже еще хуже: весь мир – какой-то сплошной дешевый сериал, только вот зачем она подписалась играть в нем главную роль? После того как Морозов ушел, хлопнув дверью, к ней кинулись с утешением девчонки. Не только Танчик, но и все остальные. Как оказалось, все были в курсе ее проблем с Морозовым.

Лиса растерялась. Она этого не ожидала, она не хотела рыдать при всех, но не смогла сдержаться. Капитанша команды, которая даже со своим парнем не смогла справиться и расплакалась на глазах у всех. Да еще и при парнях, которым было за нее неловко и которые не знали, куда деваться.

Что-то должно было случиться, и оно случилось. Теперь у нее нет парня. И она опозорилась при всех. Понятное дело, одноклассники, поутешав ее, постарались найти предлог, чтобы смыться. А ведь в холодильнике был припасен огромный торт! Но он так и остался там, никому не нужный. И этот день рождения стал самым отвратительным в ее жизни. Лисе снова мучительно захотелось разреветься, но вместо этого она лишь ухмыльнулась:

– И что, опять Филимонова оказалась права? Она же мне сказала тогда, в кафе, в торговом центре: «Он запрещает тебе играть? Я бы на твоем месте просто его послала. Зачем он тебе? Играй в футбол. Это интереснее».

– «Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», – помнишь, эпиграф из Гете у Булгакова в «Мастере и Маргарите»? Мне кажется, это про Филимонову.

– Да, смешно получается…

– Сейчас футбол начнется… – напомнила Танчик, желая все-таки скорее перевести разговор на какую-нибудь радостную тему. – Наши «Люксембург» будут уделывать. А мы еще торт не ели…

Но Лисе было не до футбола и не торта.

– Пришла весна. Ты оценила, как сегодня тепло на улице? – зашла с другой стороны Танчик. – Весной всегда начинается что-нибудь хорошее. Мне кажется, не сегодня-завтра можно будет на улице в футбол гонять. И это ты здорово придумала – снова сыграть с парнями. У нас уже так хорошо получается! Теперь-то мы их точно обыграем.

На это Лиса среагировала:

– Да что ты меня успокаиваешь? Не обыграем мы их! Они все равно сильнее. Да и у девчонок сегодня что-то я энтузиазма снова с ними выйти на поле не заметила. А ведь они слышали, как я Морозову пообещала обыграть парней! И вообще, эта весна – отвратительная. Этой весной – одни неприятности. Скоро физра на улице начнется, и снова Руслан нас будет гнобить. Ненавижу Руслана!

– Точно, физра же будет на улице, – хлопнула себя по лбу Танчик. – Скажи мне, а ты готова согласиться отжиматься, пока парни в футбол играют?

– А что ты предлагаешь? Снова всех перессорить? Пойти жаловаться?

– Я тут думала об этом, думала… Смотри, что получается: пока парни в футбол играют, а мы страдаем – вроде как бы все, как и должно быть, все довольны, все счастливы. Но ведь это – несправедливость и дискриминация! А как только мы пытаемся отстоять свое право играть в футбол на физкультуре, так сразу мы, девчонки, – злые негодяйки. То есть когда парни играют – они герои, крутые футболисты, а когда мы играем – мы такие подлые, лишили мальчиков мячика. Это все НЕ-ПРА-ВИЛЬ-НО. Так не должно быть. Мы имеем такое же право играть в футбол, как и они. И то, что они на нас обижаются, вместо того чтобы свои права отстаивать, – это их проблемы. Не наши. И ты – молодец, что решилась защищать наши права. Лиса, не отступай. Ты же – наш лидер, наша капитанша! В понедельник, думаю, физра уже на стадионе будет. Давай снова восстанем против несправедливости! Я тебя поддержу. И девчонки, думаю, тоже.

– У меня от всего голова кругом идет, – Лиса и правда схватилась за голову. – Я уже и забыла про физру, Руслана… Но ты права, права. Надо бороться с дискриминацией. И играть в футбол. Боже, что со мной? Что вообще со мной происходит? Я ничего не понимаю… – Она взяла со стола первый попавшийся бокал с лимонадом, залпом осушила и перевела дух. – Ты права, я – лидер. Я не буду сдаваться. Только как, как мне со всем этим справиться?

Лиса задумалась.

Жизнь – странная штука. Еще вчера тебе все было ясно и понятно – а сегодня мир перевернулся с ног на голову. Вчера ты знала, кто ты и кем хочешь быть, – а сегодня не можешь разобраться сама в себе. Вчера ты хотела одного – а сегодня хочешь совершенно другого. Интересно, это переходный возраст и это пройдет, или теперь так будет всегда, потому что стала взрослой, а у взрослых – всегда все непонятно?

– Там футбол начался… – напомнила Танчик.

– Да, давай смотреть. В конце концов, сегодня – мой день рождения. Хочешь торта?

– Ага.

– Тогда идем в кухню. Ты возьмешь торт из холодильника, а я принесу в свою комнату кухонный телевизор.

Подружки дружно вскочили на ноги. И тут… в дверь настойчиво позвонили.

Лиса вздрогнула, посмотрела на часы: родителям еще рано было возвращаться…

– Кто это?

– Пойди, посмотри, – посоветовала Танчик.

Сердце Лисы ухнуло и провалилось в левую пятку.

«Это Морозов вернулся!» – вдруг вспыхнула в мозгу мысль.

Мысль о Морозове, которого Лиса последние полчаса старательно пыталась забыть, выкинуть из головы и из сердца, стереть из жизни.

«Он все осознал! Он не может без меня! Он понял, как мне важен футбол! Он пришел извиниться за свои слова!» – мысли неслись в голове с бешеной скоростью.

Три шага через коридор.

«Сейчас он скажет мне, как он меня любит, и я ему все прощу. И мы снова будем вместе!»

Два шага по прихожей к двери.

На площадке темно, и в глазок не видно, кто стоит по ту сторону .

Но бьющее сердце кричит: это он!

Лиса открыла дверь.

На пороге стояла соседка:

– Девочка, родители дома? Передай им, что в среду будет собрание жильцов.

Глава 18, в которой «мармеладки» отстаивают свое право играть в футбол на физкультуре, а потом…

– Лиса, опять двадцать пять, – первая высказалась Илона Мацур. – Зачем ты позавчера ляпнула Морозову про матч? Опять играть с ними и проиграть? Прости, но я больше не буду на это подписываться. У тебя что, шило в одном месте? Почему тебе на попе ровно не сидится?

Лиса, уже по традиции, на большой перемене собрала свою команду за школой между гаражами. Она хотела поговорить о физкультуре и Руслане, но девчонки заговорили о другом.

– Мне кажется, ты позавчера погорячилась, – осторожно заметила Лариса.

– А я прослушала: чем он там тебя довел-то? – поинтересовалась Аня Кузнецова.

Лиса с утра старалась выглядеть «молодцом-огурцом». Делала вид, будто ничего не случилось. Сама демонстративно села на последнюю парту у окна, чтобы не сидеть с Морозовым. Благо ее поддержала Танчик – пошептавшись с Сашкой Тимофеевым, пересела к ней. А к Морозову не менее демонстративно пересела Филимонова. Лису аж передернуло, но делать было нечего – ни брошенным, ни страдающим Лешка не выглядел. А теперь вот девчонки снова ей напомнили о ее «печальной повести»…

Как себя вести, когда ты рассталась с парнем? Причем рассталась с парнем со скандалом и при свидетелях. Как быть, когда он демонстративно уселся за одну парту с твоей соперницей и выглядит не убитым горем, а счастливым? А ты при этом – одна-одинешенька? Лиса понятия не имела, что делать и что говорить. На секунду она испугалась, а потом… А потом ей как будто стало все равно. Ей вдруг стало не важно, как она выглядит в чьих-то глазах. Она была – капитаншей. КАПИТАНШЕЙ ФУТБОЛЬНОЙ КОМАНДЫ. И слова нашлись.

– Он сказал все то же: девчонки и футбол – это смешно, – пояснила Лиса. – Мы его смешим, понимаешь ли. И я его смешу. Девочки, раз уж так вышло позавчера… – Она решила раз и навсегда, как выражается Танчик, «расставить все точки над «е». – Я, кстати, прошу прощения у всех за испорченный праздник. За то, что вам пришлось стать свидетелями скандала. Но что вышло, то вышло. Так вот, я внесу ясность: я в субботу решила расстаться с Морозовым, потому что он против того, что я играю в футбол, и даже больше – он пытается мне это запретить. А мне никто не может запретить играть в футбол. Точка. Больше пока я бы не хотела обсуждать свои отношения с Морозовым. И второе: возможно, я погорячилась, вызвав «Победителей» на матч от имени «Мармелада», не посоветовавшись с вами. Прошу меня простить. Я надеюсь на ваше понимание и жду вашего решения. Только перед этим я хотела бы сказать вот что: мы уже достаточно хорошо играем. И – главное! – мы играем лучше парней. Я вчера ходила к Марии Александровне и посоветовалась с ней обо всем. Она согласилась с тем, что у нас есть все шансы выиграть. Так что я предлагаю вызвать их на бой. В смысле, устроить матч.

Лиса перевела дух после столь долгой речи.

– Давайте сыграем с парнями. Чего бы нам не сыграть? Мы их обыграем, – поддержала ее Танчик. – Девчонки! Мы же – команда!

– Давайте уделаем. Чтобы научиться играть, надо играть, я правильно понимаю? – высказалась Маша Прохорова.

– Ай, играть так играть. Я – «за», – сказала Лариса.

– Вы с ума сошли! – Илона от возмущения даже ногой топнула. – Снова опозориться, проиграв парням. Это же парни! Как мы можем у них выиграть?

– Зря ты не веришь в себя, Илона. Поверь, это важно. Мы можем у них выиграть. Тренируясь, мы стали сильнее, опытнее, азартнее. Мне будет жаль, если мы потеряем тебя. Но тебе решать: с нами ты или нет, – сказала Лиса.

Илона хмыкнула:

– Я подумаю.

– А я с вами, – решила Аня Кузнецова.

– Света? – спросила Лиса Селиванову.

– А мне пофиг, выиграем мы или нет. Можно и сыграть, – ответила та.

– А теперь давайте определимся еще с одним вопросом. – И Лиса рассказала про физкультуру на улице и перспективу снова отжиматься с Русланом, пока парни играют. – Я лично не хочу снова этого ужаса. И потом, если мы сами не будем бороться против дискриминации и несправедливости, то кто это сделает за нас?

После долгих дебатов девчонки все-таки согласились поддержать Лису в разговоре с Русланом. А потом прозвенел звонок.

Разговор с Русланом вышел непростым…

– Руслан Олегович, – стараясь не волноваться, говорить спокойно, но твердо, начала Лиса. – Мы, девчонки, хотим на физкультуре играть в футбол. Как вы помните, в начале года Елена Контантиновна нам разрешила. А потому, пожалуйста, выдайте нам мяч, и мы пойдем тренироваться.

Рядом с ней, справа и слева, стояла ее команда: Танчик, Маша Прохорова, Лариса Глущенко, Аня Кузнецова, Илона Мацур, Света Селиванова. Лиса не смотрела на них, но чувствовала силу, энергию и уверенность, исходившую от девчонок. И это было так здорово – быть не одной! Быть с теми, кто тебя любит, поддерживает, кто готов за тебя в огонь и в воду!

– Не, а че, а че опять бабы будут в футбол гонять, а мы – отжиматься? – не дав учителю ответить, влез Ваня Попов. – Наигрались уже в мячик, опозорились – че, мало? Еще добавить?

Филимонова с подружкой Журбой заняли места на матах, с интересом наблюдая за спектаклем.

– Они нас снова на матч вызвали. Через месяц. Чтобы мы их снова порвали, – спокойно пояснил Морозов.

Парни выстроились напротив. Лешка Морозов, рядом с ним – Тимка, Игнат, с которым встречалась Маша, Гришин, в которого была влюблена Илона, Ваня Попов и другие.

– Да, мы будем с вами играть. Если вы согласитесь. Пришла ваша очередь проиграть, – подтвердила его слова Лиса и снова обратилась к Руслану: – Так что, мы берем мяч?

И тут парни раскричались, как… Лиса даже слова подобрать не смогла. Про то, что девчонки и футбол – вещи несовместимые. Про то, что они нагло пытаются отобрать у парней их, парней, право играть в футбол. Про то, что их, девчонок, место – у плинтуса. Но девчонки уже столько раз слышали это, что слова – ядовитые стрелы – отскакивали от них, не причиняя вреда.

И тогда Лиса просто взяла футбольный мяч и сообщила учителю:

– Руслан Олегович, мы на стадион, – и ехидно добавила: – С вашего позволения.

Тот же как онемел, не зная, что делать с девчоночьим бунтом.

– Руслан Олегович, потренируйте нас, поиграйте с нами, – предложил Тимка, беря в руки второй мяч. – Пойдемте на поле. А то ведь они всю зиму тренировались – возьмут и правда уделают нас.

Выходя из спортзала, Лиса остро позавидовала Танчику: как классно, наверное, иметь такого умного, тактичного и все правильно понимающего парня. И только Филимонова с Журбой недовольно вздохнули: скандала не вышло.

А Морозов…

Почему-то Лиса была уверена, что она будет долго страдать, что ей будет мучительно видеть его каждый день в школе, что ей будет больно, когда он при всех будет кричать, что она – никто, что у них, девчонок, ничего не выйдет с футболом, но… Но она слушала его, и ей было смешно. Только смех этот был горьким. Как она могла так обмануться? Почему она поверила в то, что он – ее парень? Ведь он вел себя с ней при одноклассницах, как с приятельницей. Он сказал ей заветные три слова, но не смог принять ее такой, какая она есть, – футболисткой. Он не помогал ей и не поддерживал. Он только смеялся над ней, над ее увлечением. Вот и все.

Когда они стояли в спортзале, она смотрела на него и не могла понять, как она сумела влюбиться в него. Почему? За что? Что в нем такого, что зацепило ее? Сразу вспомнилась пятница тринадцатое – как он поддержал Руслана в том, что бабы дуры, как посмеялся над ней. Ведь изначально же все было понятно: где есть место насмешкам, там не может быть любви. Лисе очень хотелось начать винить себя за свою слепоту, но она вспомнила слова Танчика про бесполезность поиска виноватых и про ответственность и подумала: «Мне надо научиться разбираться в людях», – и ей стало спокойно.

Ей по-настоящему стало спокойно. Немного грустно, что сказка закончилось, но спокойно. Ведь жизнь продолжалась. Они отстояли свое право играть в футбол! Команда поддержала ее. Она была настоящим лидером! И они, все вместе, готовы снова выйти с парнями на поле, но на этот раз победить! И вообще, зачем ей парень, который смеется над ее увлечением, когда у нее есть команда – шесть девчонок, подружек, которые так же увлечены футболом, как и она?

И они усиленно начали тренироваться под руководством Марии Александровны.

Прошло две недели – время неуклонно приближалось к дню матча-реванша. А в том, что это будет именно матч-реванш, Лиса не сомневалась. Пока однажды Света Селиванова не пришла на тренировку. Подождав ее минут пятнадцать, Лиса стала названивать.

– А, привет, – равнодушно отозвалась Света.

– Что привет? Ты где? Мы все тебя ждем! Что-нибудь случилось?

– Да ничего не случилось. Я это… Че-то я поняла, что мне по фигу на это соперничество с парнями. Надоел мне ваш футбол. Так что давайте без меня.

И дальше, как Лиса ни пыталась вразумить Селиванову, ничего у нее не вышло.

– Да по фигу мне. Я же вам не обещала, что буду всегда с вами играть. Хотела – играла, расхотела – не буду, – и отключилась.

– Нет, ну что это такое?! – возмутилась Лиса. – Как она могла нас бросить?! За две недели до матча?

– Ну… Так-то она права, не хочет – не играет, она нам ничего не обещала… – задумчиво произнесла Танчик. – Но, с другой стороны, нехорошо это как-то – подвести свою команду. Только мы ничего поделать не можем. Ведь силком не заставишь.

– Ей всегда, по-моему, было по фигу на футбол… – пожала плечами Маша. – Может, баба с возу – кобыле легче?..

«И как я сразу не поняла?! – осенило Лису. – Ведь человеку на все пофиг – ему нельзя доверять! А она ведь и не скрывала, что ей все равно… И когда я научусь разбираться в людях?..»

– Так что, будем играть или нет? – напомнила Лариса.

– Ира, шесть человек – это слишком мало для команды, ты же сама понимаешь, – сказала Мария Александровна. – Я, конечно, буду продолжать вас тренировать, но…. Но если уйдет кто-то еще, то от вашей затеи придется отказаться.

Лиса испугалась.

Что делать, когда твоя команда разваливается? Когда люди не верят в победу? Когда, как бы вдохновенно ты ни говорила, – тебя не слушают? И ты ничегошеньки не можешь поделать…

Отказаться! Лиса себе такого даже представить не могла! Отказаться от тренировок, от футбола, от матча-реванша! Сдаться! Струсить, как Светка! Предать свою мечту! Их общую мечту!

Лиса чувствовала себя беспомощной как никогда.

Уход из команды Светы подействовал и на остальных девчонок. Вшестером, лишившись одной из полузащитниц, они играли вяло, продули Славкиной команде со счетом три-ноль. Но парни, понимая, что происходит, даже не посмеялись. Только самый младший из них, Генка, спросил:

– И что? Вы сдались?

– Мы не сдались! – за всех ответила Лиса.

А вечером, когда девчонки, как обычно, проводили до дома Марию Александровну, когда Лиса распрощалась с Танчиком и подошла к своему подъезду, она обнаружила, что ее на скамеечке ждет Славка.

– Лиса, ты это… – начал он. – …Ты это… Не переживай. Вы и вшестером хорошо сыграете. Вы их сделаете!

– Да? Ну… да. Ты так думаешь? Да, – почему-то сразу и не нашлась, что сказать, Лиса.

Обычно боевой и задиристый Славка, с вечно разбитыми локтями и коленками, на сей раз выглядел как-то иначе : в глаза не смотрел, мялся, и по всему было видно, что сказать он хочет что-то еще, важное . А потому она тоже вдруг растерялась.

Постояли молча.

А потом Славка, так же не глядя на нее, спросил:

– Ты что делаешь в субботу вечером?

– Я?.. Не знаю. А что?

– Ты это… Давай это… ну… в кино сходим.

– В кино? – еще больше растерялась Лиса.

Она искренне пыталась понять, с чего вдруг Славка позвал ее в кино. Может, там какой-нибудь фильм про футбол идет?

– А что, ты думаешь, я маленький, да? – вдруг с вызовом спросил он. – Так мне уже четырнадцать!

И тут до Лисы дошло… До нее дошло! Славка, с которым она привыкла встречаться на спортплощадке, гонять мяч, обсуждать игру, приглашал ее на свидание . На самое настоящее свидание, как парень девушку. Но ведь это был Славка. Всего лишь Славка…

– Славка, а мне – шестнадцать, – учительским тоном заметила она. – Я выше тебя ростом.

– Я вырасту. Видела моего старшего брата? Он почти два метра! И я вырасту!

– Вот вырастешь – там и поговорим, – вынесла вердикт Лиса, развернулась, тряхнув «конским хвостом», и зашла в подъезд.

Глава 19 О том, помогает ли футбол забыть того, кого забыть трудно

Лиса не могла забыть Морозова. Пыталась забыть, но не могла. Да и как забыть того, кого каждый день видишь в школе?

С одной стороны, она вроде бы уже не дергалась, видя его с Филимоновой или когда он, в своей обычной манере, поддевал ее насчет предстоящего матча, но… Но с другой – она нет-нет да и ловила себя за тем, что перед сном вдруг начинает вести с ним внутренний диалог. Доказывает ему, что она может стать великой футболисткой и станет ею. Обещает «порвать» его на футбольном поле. Объясняет, как он был неправ. Как будто какая-то ниточка, соединяющая их, еще есть, еще осталась, как будто за нее еще можно потянуть и…

И что? На этот вопрос Лиса себе не могла ответить. Хотела ли она, чтобы он все понял, изменился, попросил прощения, тут же поверив в нее как в великую футболистку и признав ее право играть в ту игру, в какую она хочет? Хотела ли она, чтобы он снова предложил ей встречаться? Поцеловал еще раз?

Славкино приглашение в кино застало Лису врасплох. Танчик, конечно, предлагала срочно влюбиться в другого, чтобы перестать страдать по Морозову… Но ведь Славка – это был всего лишь Славка. Товарищ по игре. Младший товарищ. Лиса даже никогда не задумывалась, красивый он или нет, умный он или нет, да и, вообще, какой он. Зачем ей было думать об этом? Но тогда почему после его приглашения она пулей влетела на свой этаж, как будто хотела поскорее спрятаться от него в квартире?

На следующий же день, не выдержав раздумий, Лиса рассказала о произошедшем Танчику.

– И что ты ему сказала? – поинтересовалась та.