Нат Пинкертон и преступное трио Сборник
Оба заключенных начали обходить помещение, как вдруг, пройдя шагов сто, в ужасе остановились.
Моррисон поднял фонарь кверху и осветил им столб, вбитый глубоко в землю. Почва вокруг столба была пропитана насквозь кровью, а рядом валялись толстые веревки.
– Знаешь, что это такое, друг мой? – спросил своего помощника сыщик.
– До известной степени догадываюсь, – ответил тот.
– Это столб пыток гудзоновых пиратов, у которого они пытают насмерть свои жертвы, а также изменников из своей среды.
Оба двинулись дальше, но, нигде не найдя выхода, вернулись в конце концов назад.
– Мы еще имеем десять часов в запасе до нового прихода этих мерзавцев. Воспользуемся
ими, чтобы устроиться здесь как можно удобнее.
Выбрав подходящее и закрытое со всех сторон место, они разлеглись и заснули.
Через несколько часов Пинкертон вдруг выпрямился и осторожно толкнул своего помощника.
– Ты слышишь, Моррисон – пираты уже пришли.
– Как же, начальник, слышу.
– Смотри наверх, видишь, трап приподнимается.
В образовавшееся отверстие по веревочной лестнице спустилось около двадцати пяти человек с ружьями и фонарями в руках.
Оружие они сложили около лестницы, а затем вся банда направилась к столбу пыток. Они остановились напротив него, образовав полукруг, в центре которого находились два человека в масках.
– Черт возьми! – воскликнул Пинкертон. – Провались я сквозь землю, если эти два подлеца в масках не суть господа Броун и Кронвелл.
Но вот наступила тишина и один из замаскированных топнул трижды ногой по полу. Затем он заговорил:
– Мы собрались сегодня здесь, чтобы переговорить и посоветоваться о разных инцидентах, имевших место за последние дни и вызвавших недовольство и недоверие между нами. Мы достигли того, что все теперь боятся речных пиратов, и мы можем гордиться своими успехами. К сожалению, за последнее время в нашей среде начали попадаться шпионы и изменники, которые, впрочем, не избежали наказания – они были присуждены к смерти у столба пыток. Но, несмотря на все предосторожности, принимаемые нами при выступлениях на работу, к нам все-таки присосалось несколько новых шпионов, одного из которых нам удалось поймать во время вчерашней экспедиции. Как с ним поступить теперь?
– Он должен умереть, – пронеслось в толпе.
– Хорошо, я ожидал этого приговора, – сказал оратор и повернулся затем к двум ближайшим из пиратов: – Приведите сюда шпиона!
Те немедленно вернулись к лестнице, поднялись наверх и тотчас вернулись оттуда с человеком, у которого руки были связаны за спиной.
– Что такое, Моррисон, – да ведь это Боб! Ну потерпи, мой милый, тебе не долго придется там стоять в таком неприятном положении, – бормотал себе под нос Пинкертон.
Оратор повернулся теперь ко вновь введенному:
– Не угодно ли вам будет объявить теперь ваше имя, а также сообщить, каким образом вы
напали на наш след? Или прикажете прибегнуть к пытке, чтобы заставить вас говорить?
– Имя свое я вам скажу, – ответил Боб Руланд, называя себя, – а относительно того, как я напал на ваш след, это вам сообщит при случае мой начальник, мистер Нат Пинкертон.
– Нат Пинкертон! – в ужасе вскричали пираты. – Нат Пинкертон преследует нас! Мы погибли!
Замаскированный со злобой ударил ногой об пол, водворив этим молчание.
– Я уже три дня знаю, что Пинкертон преследует нас, и мной уже предприняты кое-какие меры, чтобы обезвредить его.
– Ого, атаман, – подал голос один высокий здоровенный детина, делая два шага вперед, – Пинкертона не так легко уничтожить. Гораздо легче может случиться, что он всех нас усадит на электрическое кресло. Не так ли, товарищи?
– В этом вы вполне правы, – надменно вставил Боб.
– Молчать! – загремел атаман. Говоривший, ворча, отошел назад.
– Кроме вопроса о шпионах тут есть еще одно обстоятельство для обсуждения, – продолжал атаман. – Вы часто выражали свое неудовольствие на то, что мы скрываем наши лица под масками, и не раз предлагали нам снять их. Мы никогда этого не сделаем, так как
в этом случае мы окажемся всецело в ваших руках. Будьте довольны тем, что без нас вам никогда ничего не удалось бы сделать. Если вы и впредь будете приставать к нам с подобными требованиями, то мы покинем вас и вам придется выбирать нового атамана. Обещайте нам, что оставите нас в покое, тогда мы останемся во главе шайки и будем делить с вами все опасности.
– Так делите же с нами и добычу поровну, атаман! – со злобой воскликнул тот же детина. – Ведь вы изволите получать вдвоем половину барышей, а другую нам приходится делить на двадцать пять частей между собой. Черт возьми, если играть, так начистоту, а потому – долой маски!
И озлобленный великан выступил вперед, протянув руку к лицу атамана.
Последний вместе с другим замаскированным отступил на шаг назад и моментально выхватил из кармана револьвер.
Раздался треск выстрела, и пуля пролетела у самого уха пирата.
– Первого, кто дотронется до меня, убью как собаку! Запомните это!
Средство подействовало: все сразу притихли.
– Говорите, обещаете ли вы оставить меня и моего компаньона в покое с вашим приставанием относительно масок?
Но, прежде чем они успели ответить, произошло нечто такое, что произвело на собравшихся пиратов впечатление бомбы, взорвавшейся вдруг посреди комнаты.
Пока шли эти переговоры Пинкертон и Моррисон выскользнули из своей засады и прокрались к веревочной лестнице.
Пираты были настолько увлечены своим спором, что ничего не замечали вокруг.
Ружья были быстро собраны и связаны в кучу.
Затем оба сыщика поднялись вместе с оружием наверх.
Моррисон бросился тотчас за полицией, а Пинкертон спустился вновь до середины лестницы и повернулся лицом к пиратам.
При последних словах атамана с лестницы раздался вдруг его могучий голос:
– Пираты гудзоновой реки, ни с места. Смотрите, в нескольких шагах от вас на ящике стоят два бочонка. Они наполнены взрывчатым составом колоссальной силы. В тот момент, когда кто-либо из вас попробует тронуться с места или сделать какое-нибудь подозрительное движение, я выстрелю в бочонки, – и все вы взлетите на воздух.
Пираты понимали всю опасность положения.
– Эдуард Броун и Фред Кронвелл, – продолжал Пинкертон, – снимите ваши маски! Пусть
ваши сообщники видят, с какими изысканными джентльменами им пришлось иметь дело.
Замаскированные с судорожно-искаженными от бессильной злобы лицами сняли маски.
Сыщик не ошибся. Это были именно Броун и Кронвелл.
– Фред Кронвелл, развяжите немедленно руки моему человеку, – продолжал Пинкертон.
И это приказание сыщика было исполнено. В один момент Боб Руланд был свободен и спокойно направился к лестнице.
– Лезь через меня, – сказал ему Пинкертон, – я хочу сыграть еще одну шутку с пиратами.
Когда Боб скрылся наверху, Пинкертон крикнул снова:
– Фред Кронвелл, возьмите один из бочонков, не бойтесь, сам по себе состав не взорвется. Но прежде всего отложите ваш револьвер в сторону. И шевелитесь, а то иначе мой револьвер может выстрелить невзначай.
Атаман отложил оружие и подошел к бочонку.
– Откройте осторожно крышку бочонка, – продолжал Пинкертон, – и скажите потом вслух, что в нем находится.
На этот раз Пинкертон не стал ждать ответа, быстро взобрался по лестнице в люк, между тем как внизу поднялся страшный шум и крики.
– К оружию, ребята, в бочонках песок! – кричал не своим голосом атаман, бросая бочонок на пол.
Точно тигры бросились пираты к веревочной лестнице, где стояли их ружья, – и вдруг остановились, точно пораженные молнией: ружья исчезли!
Пинкертон тем временем уже втащил за собой наверх веревочную лестницу, и пираты очутились, таким образом, в самом глупом и безвыходном положении.
Немного спустя наверху послышались шаги прибывших во главе с Моррисоном полицейских и раздался голос Пинкертона:
– Предлагаю вам выходить наверх поодиночке. Первый, кто попытается защищаться, будет застрелен на месте.
Пираты подчинились приказу и принялись вылезать по лестнице наверх, где их немедленно связывали.
Наконец внизу остались лишь Броун и Кронвелл.
Они пытались спрятаться, но были быстро найдены Пинкертоном и его помощниками и доставлены затем наверх, подобно прочим.
Полиция была донельзя поражена, когда великий сыщик доставил всю компанию пиратов в Метбери-стрит.
Нью-йоркские газеты пестрели хвалебными гимнами в честь Ната Пинкертона,
избавившего Нью-Йорк от речных разбойников и давшего возможность вздохнуть свободно всему коммерческому миру.
Кронвелл повесился несколько дней спустя в доме предварительного заключения, а Броун и вся остальная компания были приговорены к двадцатилетней каторге и отправлены в Синг-Синг.
Балдуин Кинлей не знал, как отблагодарить великого сыщика, и весьма крупно вознаградил его за услугу, так как тот поистине спас его от неминуемого краха.
Арест в облаках
Глава I
Сенсационное преступление
Вот уже два часа, как Нат Пинкертон ехал в экспрессе, шедшем из Чикаго в Нью-Йорк. Великий сыщик только что способствовал чикагской полиции в поимке нескольких важных преступников. Он пробыл в Чикаго всего лишь несколько часов, и, по его мнению, дело, ради которого он туда приехал, оказалось весьма простым, хотя оно доставило, тем не менее, много хлопот местной полиции.
Теперь Пинкертон лежал в удобной позе в одном из мягких кресел вагона первого класса и читал газету. Он часто отрывался от своего чтения, больше думал о делах, ждавших его в Нью-Йорке.
Среди них не было, правда, ни одного особенно важного, но можно было ожидать, что ко времени его прибытия в Нью-Йорк накопятся еще новые, до сих пор ему неизвестные дела, которые потребуют напряжения всех его способностей.
Он опустил газету и задумчиво поглядел в окно на довольно маложивописный ландшафт.
Экспресс давно уже оставил за собой окрестности озера Мичиган, и вдали уже виднелись воды озера Эри. Теперь поезд приближался к городу Кливленду.
Вдруг Пинкертон вздрогнул и с величайшим интересом начал вглядываться вверх, на небо.
Некоторые из пассажиров тоже обратили свое внимание на небо и принялись оживленно переговариваться:
– Воздушный шар – смотрите, смотрите, воздушный шар, – в корзине двое людей, а вон внизу на длинном канате висит третий!
– Это, должно быть, гимнаст, который намерен проделать свои упражнения в воздухе! – решили некоторые из пассажиров.
– Но он ведь не двигается! – заметил кто-то. – Шар находится на вполне достаточной высоте, ему давно пора бы было начинать!
Пинкертон ни словом не принял участия в разговоре. Его острые глаза видели побольше глаз прочих, и он, должно быть, заметил нечто особенное, так как лоб его покрылся морщинами, а лицо приняло мрачное, гневное выражение.
Он быстро открыл свой изящный дорожный чемодан и вытащил оттуда бинокль. Посмотрев в него, он снова невольно вздрогнул, вскочил с места и крикнул:
– Тысяча чертей! Там, кажется, совершается гнусное дело!
И действительно, того, что сыщик увидел в свой превосходный бинокль, было вполне достаточно, чтобы внушить ужас и заставить вздрогнуть каждого. Человек, висевший высоко над землей на конце гайдропа[1], был мертв: конец гайдропа обвивался мертвой петлей вокруг шеи несчастного.
Одну-две секунды Пинкертон смотрел пристально на искаженное лицо мертвеца, а затем направил свой бинокль кверху, на корзину. В ней находились два человека, из которых один перевесился в этот момент через край корзины и смотрел вниз на висевшего под ним мертвеца.
Пинкертон заметил, что это был тощий чернобородый человек, второго воздухоплавателя он не мог разглядеть, так как тот свесился вниз с другой стороны корзины.
Воздушный шар тем временем с быстротой стрелы поднимался кверху; Пинкертон мог делать свои наблюдения лишь в течение нескольких секунд. Затем воздушный шар попал в верхнее, более быстрое воздушное течение, которым его повело в сторону. Скоро он превратился в небольшую точку на горизонте, а затем совершенно исчез из виду.
Сыщик стал соображать, куда мог быть отнесен шар. Он полетел в направлении на юго-восток, прямо на Ричмонд.
Когда шар исчез из виду, Пинкертон погрузился в глубокое раздумье. По его мнению, здесь имело место преступление и совершилось оно неслыханным доселе способом.
Дело могло оказаться настолько сложным, что и Пинкертону не будет зазорно взяться за него; и весьма возможно, что раскрытие этого преступления потребует от сыщика приложения всех его громадных способностей и опыта.
А потому Пинкертон решил выйти из поезда в Кливленде, чтобы осведомиться прежде всего о том, были ли правильны его подозрения или нет.
Немного спустя экспресс добрался до Кливленда, и великий сыщик покинул вагон, чтобы приняться за свои исследования.
Не успел он отойти и нескольких шагов от вокзала, как уже заметил, что между обывателями города царит сильное волнение. Повсюду люди говорили между собой о шаре и о преступниках. Сыщик подошел к одной из оживленно разговаривавших групп, толпившихся на улицах.
– Что же именно случилось? – спросил он. – Я заметил в городе большое волнение и слышал, что оно было вызвано полетом воздушного шара!
Один из собеседников тотчас же повернулся лицом к спрашивающему, чтобы изложить ему эту сенсационную новость.
– Вообразите себе, – с оживлением начал он, – здесь произошло ужасное преступление! О полете этого шара, принадлежащего братьям Вестерлэнд, население было оповещено уже давно. Полет должен был состояться ровно в полдень, что и произошло на самом деле. Но шар поднял вместо двух пассажиров – трех, так как в момент поднятия шара на воздух одному господину, стоявшему в первом ряду зрителей, была накинута на шею петля, сделанная на конце гайдропа; господин этот был таким образом увлечен вместе с шаром – теперь он болтается высоко в воздухе!
– А кто этот несчастный? – поспешно спросил Пинкертон.
– Это Вильям Моррис, кассир Кливлендского Центрального банка, у него в кармане находилось 50 тысяч долларов наличных денег! А потому вполне ясно, что эти негодяи имели в виду эти деньги, и я думаю…
Но ему не пришлось закончить, так как Пинкертон отрывисто поблагодарил его за сообщение и бросился поспешно прочь. Его собеседник посмотрел ему удивленно вслед и пробормотал про себя:
– Странный субъект! Это известие, как видно, не очень заинтересовало его, потому что он не выслушал меня до конца.
Пинкертон между тем вскочил в проезжавший мимо экипаж:
– Везите меня скорее в полицейское управление.
Четверть часа спустя Пинкертон входил в кабинет кливлендского полицейского инспектора. Паттерсон – так звали инспектора – с изумлением встретил знаменитого сыщика.
– Мистер Нат Пинкертон?! – с изумлением воскликнул он. – Неужели это действительно вы? Вы, очевидно, прилетели сюда со скоростью электрического тока, иначе я не могу объяснить себе вашего прибытия! Пять минут назад я телеграфировал вам в Нью-Йорк, прося прибыть немедленно сюда, так как здесь случилось сенсационное происшествие, – и вдруг вы уже очутились здесь, когда еще и телеграмма-то моя не успела дойти до вас!
Пинкертон с улыбкой пожал инспектору руку и произнес:
– Не правда ли, это кажется почти колдовством, а? Но дело в том, что я ехал домой из Чикаго и в пути увидел из вагона шар братьев Вестерлэнд вместе с его странным грузом на гавдропе. Заподозрив тут что-то неладное, я прервал свое путешествие на здешнем вокзале, чтобы посмотреть, что тут собственно произошло? Мне кажется, для меня тут найдется работа?!
– И вы не ошиблись! – подтвердил Паттерсон. – Слышали ли вы какие-либо подробности о происшествии?
– Собственно говоря, ничего определенного я не знаю. Я знаю лишь, что братья Вестерлэнд задушили кассира Центрального банка, имевшего при себе 50 тысяч долларов, и похитили его тело.
Полицейский инспектор отошел немного назад, и тут только Пинкертон заметил, что в комнате находится еще третье лицо. Это был старый, почтенный господин с большой седой бородой и серьезными глазами, который поднялся теперь со стула, на котором сидел у письменного стола.
– Позвольте мне познакомить вас, господа! Мистер Джемс Холли, директор Кливлендского Центрального банка, – мистер Нат Пинкертон, известный сыщик.
Старый господин сердечно протянул сыщику руку и горячо произнес:
– Я искренно рад вашему прибытию сюда, сэр. С вашей помощью, я надеюсь, нам быстро удастся добраться до преступников и заставить их понести наказание. Я могу откровенно сказать, что для меня важна не столько потеря 50 тысяч долларов, сколько утрата самого Вильяма Морриса. Банк, собственно говоря, легко может перенести потерю такой суммы, но убийство одного из самых честных и преданных банку служащих не может и не должно оставаться безнаказанным! Моррис был близок ко мне, я относился к нему как к сыну, и его печальная
упасть бесконечно огорчает меня. Он был человеком величайшей добродетели и редкого благородства, честность его стояла выше подозрений!
Собеседники уселись, и Пинкертон заявил:
– Разумеется, что я готов принять на себя расследование этого дела, и я надеюсь на успех – не может же пропасть, точно иголка, целый воздушный шар, да еще с двумя пассажирами! Но позвольте мне прежде всего задать вам несколько вопросов.
– Сделайте одолжение.
– Каким образом случилось, что Вильям Моррис именно сегодня имел при себе 50 тысяч долларов?
– Сегодня у нас суббота, – ответил Джемс Холли, – а в этот день мы отправляем еженедельно 50 тысяч долларов торговому дому «Кук и Сыновья», который держит у нас свои капиталы. Эта сумма нужна означенной фирме для еженедельного расчета с рабочими. Вильям Моррис имел обыкновение отвозить туда эти деньги лично и именно в час дня, когда он уходил из конторы. Но сегодня он ушел вместе с деньгами из банка в половине двенадцатого, с тем чтобы успеть поглядеть по дороге на подъем воздушного шара, который должен был полететь ровно в полдень.
Читать бесплатно другие книги:
