Страсть и расчёт Остен Эмилия

Глава 20

Еще несколько недель пролетели совсем незаметно, хотя были полны забот и хлопот. Сразу же после разговора у озера Луиза вызвала мистера Кортни и распорядилась предоставить графу Рэйвенвуду полный доступ ко всем ее деньгам. Поверенный не стал возражать, такое развитие событий предполагал еще Майкл Грэхем и заранее распорядился не препятствовать. После того как все финансовые дела были улажены, Луиза отбросила последние сомнения и просто наслаждалась летом в деревне, с удовольствием занялась восстановлением главного дома и просвещением графа в хозяйственных вопросах. Руперт же мягко и ненавязчиво направлял энергию жены в нужное русло, не споря с ней ни о чем, но успешно добиваясь своего. Иногда Луиза прекрасно видела его маневры, но не считала нужным как-то на это реагировать. Она уже научилась отличать ложь от дипломатии.

Через три месяца после прибытия графа и графини основные комнаты главного дома были готовы принять жильцов, постройки арендаторов были полностью отремонтированы, поля засеяны озимыми, изгороди восстановлены, а овцы водворены на свои места, отмыты и пострижены. Стадо пополнилось новыми племенными животными, а амбары и зернохранилища – наполнены семенами и мукой. Все шло к тому, что в следующем году поместье принесет солидный доход, впервые за много лет.

Луиза уже и думать забыла об установленном сроке в три месяца. Осень вступила в свои права, деревья в лесу оделись в желтые и красные наряды, ночи стали прохладными и длинными. Руперт же, как оказалось, не забыл про условия пари, чем застал Луизу врасплох, непринужденно заявив за ужином:

– Итак, дорогая графиня, удалось ли мне убедить вас в том, что наша семейная жизнь – не такая уж ужасна?

– Ты о чем? – Луиза даже отложила вилку.

– О нашем пари.

– О… Ах, об этом пари. А что, прошло уже три месяца?

– Даже три месяца и четыре дня, и я честно признаюсь, что и сам забыл о сроке. Но все же ответь на вопрос.

– Мне кажется, что наша семейная жизнь – прекрасна, – призналась Луиза. – И я не понимаю, как нам это удалось.

– Благодаря твоему уму и моей сообразительности, – абсолютно несамокритично заявил граф.

– Что ж, надеюсь, этих качеств хватит надолго. Впереди длинная зима, которую нам придется провести в Рэйвенвуде. Ведь дела здесь еще не закончены.

– Меня вполне устраивает твое общество, бурной светской жизнью мы успеем еще пожить. Уверен, что в следующем сезоне сплетни поутихнут, найдутся новые жертвы…

– Боюсь, что в следующем сезоне я не смогу выходить в свет.

– Почему?

– Иногда мужчины страшно недогадливы. Даю подсказку: три месяца плюс шесть месяцев…

– Девять месяцев, – ловко подсчитал граф, по-прежнему не понимающий, о чем речь.

– Да, именно девять. – Луиза помолчала, давая графу шанс догадаться самому.

Граф задумчиво смотрел в потолок.

– Руперт, ты же всегда быстро соображаешь! – возмутилась Луиза. – В следующем мае в Рэйвенвуде появится наследник. Или у Грэхемов – наследница!

Руперт молча налил полный бокал вина и решительно выпил одним глотком.

– И это вся реакция? Или ты не ожидал, что от совместных ночей бывают дети?

– Я знал об этом. Теоретически.

– Вот теперь у тебя есть шанс все узнать на практике.

– Надеюсь, мы оба переживем это с честью.

– Уверена, мы справимся.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– И это – самое главное.

– Есть еще одна проблема: я и так сильно запустила дела компании, пустив все на самотек и отдав на откуп Мортимеру. – Руперт поморщился при упоминание ненавистного имени. – А теперь, с учетом того, что мне придется выполнять обязанности графини и матери, у меня еще не скоро появится возможность вникать во все эти дела. Я уже написала мистеру Кортни и Мортимеру, они приедут завтра с утра, Кортни подготовил нужные бумаги. Отныне вся власть и весь контроль над компанией переходят к тебе. У меня будет множество других важных и интересных занятий.

– Луиза…

– Возражения не принимаются. И кстати, я беру назад свои слова про хладнокровного мерзавца.

– Я тебя тоже очень люблю, Луиза.

Кортни и Фланнаган прибыли одним поездом, так что и до Рэйвенвуда добрались вместе. Поверенный прижимал к груди папку с бумагами, а Мортимер мрачно сверлил эту папку взглядом. Луиза все эти три месяца получала письма от Фланнагана, в основном деловые, но в каждом из них Мортимер не упускал случая отметить какое-нибудь несовершенство графа, напомнить о его ошибках и сообщить, что Луиза всегда может на него положиться. Она не знала и не хотела знать, что именно он имеет в виду.

Обед прошел в атмосфере, далекой от непринужденной, хотя граф и мистер Кортни приложили все усилия, чтобы в столовой не висела напряженная тишина. После обеда поверенный и Руперт удалились в кабинет, чтобы еще раз обсудить все вопросы передачи права управления, Луиза и Мортимер должны были вскоре к ним присоединиться, чтобы мистер Кортни и Фланнаган засвидетельствовали подпись Луизы. Едва за графом и поверенным закрылась дверь, Мортимер вскочил со своего места, не спросив разрешения, уселся на диван рядом с Луизой и завладел ее рукой.

– Подумай еще раз, что ты делаешь! Ты же отдаешь себя и компанию в его власть! Во власть никчемного обманщика-аристократа!

– Я и так в его власти, а что делать с компанией – решать мне и только мне.

– Луиза! Одумайся! – Фланнаган горячился все больше и больше. – Ты не можешь так поступить со мной!

– Тебя это мало касается, Мортимер. Ты останешься на своем месте и продолжишь получать свои деньги. Если же для тебя так невыносимо работать с его светлостью, то ты всегда можешь оставить место и просто получать доход.

– Как ты можешь так говорить! Ты же знаешь, что компания – это моя жизнь.

– Я знаю, Мортимер, как ты относишься к компании. Но сейчас ты влезаешь не в свое дело. Я распоряжаюсь лишь тем, что принадлежит мне.

– Но ты же не хотела отдавать контроль над компанией! Что же изменилось?

– Теперь у меня будет мало времени для того, чтобы вникать во все эти дела. Скоро у Рэйвенвуда появится наследник.

Мортимер на мгновение покраснел до кончиков ушей, а потом так же быстро побледнел, словно вся кровь отлила к сердцу. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут дверь распахнулась и мистер Кортни пригласил всех в кабинет.

Фланнаган и Кортни уехали еще до ужина, рассчитывая до ночи вернуться в Лондон. Граф и графиня Рэйвенвуд провели тихий вечер за чтением и беседой и рано отправились спать. Луиза уже начала чувствовать легкое утомление, связанное с ее положением, что, впрочем, не мешало ей наслаждаться совместными ночами с мужем. Все проблемы и все недоверие, когда-то стоявшее между ней и Рупертом, растаяли как дым.

Ночью Луиза проснулась из-за какого-то неопределенного ощущения духоты, пусть и не сильного, но раздражающего. Руперт крепко спал, завернувшись в одеяло и не оставив жене ни кусочка. Луиза не сильно расстроилась, все равно сон сбежал, так что она решила выйти из дома прогуляться, благо ночь была на удивление теплая, словно в Англию вернулось лето.

Флигель стоял на возвышенности, и вся долина Рэйвенвуда казалась погруженной в чернильную тьму, в то время как вершина холма купалась в свете почти полной луны. Луиза поплотнее завернулась в шаль и решила обойти вокруг дома. Легкий ветерок чуть касался ее лица, но ощущение духоты не проходило, Луиза решила сойти с холма и посидеть немного на скамейке под старым дубом, высившемся у его подножия.

Флигель со скамейки виден не был, но Луиза знала, что волноваться не о чем, никто чужой в Рэйвенвуд не забредал. Тем удивительней оказался шорох, донесшийся от дома. Может быть, это Руперт вышел, увидев, что ее нет рядом? Луиза встала и прислушалась. Нет, муж позвал бы ее, а шорох, теперь уже явственно похожий на крадущиеся шаги, перемещался вокруг флигеля. Нельзя сказать, что Луиза испугалась, но все же легкий озноб пробежал по спине. Кто-то бродит вокруг дома. Что делать: закричать, спросить, кто там ходит, позвать Руперта? Пока Луиза принимала решение, шаги как будто бы удалились. Луиза начала подниматься на холм, когда услышала их снова. И, что гораздо хуже, до нее донесся резкий запах керосина – довольно нового изобретения, запатентованного всего лишь три года назад. Луиза прекрасно знала этот запах, керосином во всех прогрессивных домах уже заправляли лампы. Эта жидкость отлично горела. Что, дьявол и преисподняя, все это значит? Теперь Луиза уже испугалась всерьез.

Однако страх не заставил ее потерять голову, а лишь подтолкнул к решительным действиям. Луиза подхватила подол ночной рубашки и тихо, но быстро продолжила путь к дому. Она не дошла до вершины буквально несколько шагов, когда почувствовала запах дыма, смешивающийся с запахом керосина, и услышала потрескивание пламени. Поджог? Луиза подошла к задней стене флигеля, куда выходило окно спальни, но оно было слишком высоко, чтобы можно было забраться, а кричать Луиза не решилась: поджигатель еще мог находиться здесь. Отдышавшись, Луиза пошла вокруг флигеля, к входной двери. Запах дыма усилился, а пламя уже не просто потрескивало, а трещало и ревело, но пока Луиза не видела, где горит, только чувствовала запах керосина. Повернув за угол, Луиза увидела, что восточная стена уже практически объята пламенем, а плющ на фасаде полыхает весь целиком. И на фоне огня четко выделялся черный силуэт мужчины, наблюдавшего за разгоравшимся пожаром. Луиза шагнула назад, стараясь укрыться в тени куста жимолости, только было уже поздно: каким-то шестым чувством поджигатель ощутил, что кто-то на него смотрит, и оглянулся. Сначала Луиза не смогла рассмотреть его лица, но потом он приблизился – и она его узнала. Это был Мортимер Фланнаган.

Луиза сделала шаг назад, еще один, но Мортимер уже увидел ее и быстро двигался в ее сторону. Прятаться было бесполезно. Оставалось встретить поджигателя лицом к лицу. Больше всего на свете Луизе хотелось развернуться – и бежать, бежать в темноту. Только за спиной у Мортимера горел флигель, где спокойно спал Руперт, а спал он всегда очень крепко, так что мог и не проснуться, пока не стало бы слишком поздно. Кроме беспокойства за мужа, Луизу удержало на месте нестерпимое любопытство: она страстно желала узнать, зачем Мортимер это сделал, даже была готова рискнуть ради этого жизнью. Ради этого – и ради Руперта.

– Добрый вечер, Мортимер, – самым светским тоном поздоровалась Луиза.

– Был бы добрый, – ответил он, – если бы ты спокойно спала рядом со своим графом.

– Как видишь, мне не спится. – Луиза сделала шаг направо, обходя куст так, чтобы он оставался между нею и Мортимером. – Зачем ты это делаешь?

– Ради компании, конечно же, – ответил Фланнаган таким тоном, словно это все объясняло и было само собой разумеющимся.

– Но как тебе поможет получить компанию смерть Руперта и моя?

– Я не хотел тебя убивать, я хотел, чтобы ты вышла за меня замуж. – Мортимер тоже начал обходить куст.

– То есть… – Луиза вспомнила, как в Глазго Руперт обвинил ее с том, что она наняла убийцу. – Ты попытался убить Руперта.

– И не один раз, – фыркнул Фланнаган. – Только этот паршивый аристократишка оказался везучим гадом. Умри он – и ты бы вышла за меня, принеся мне компанию!

Луиза стала отходить к горящему дому. Входная дверь пока еще была свободна, так что имелся шанс проскользнуть внутрь, разбудить Руперта и предоставить мужу защищать их жизни от явно сошедшего с ума Мортимера.

– А почему теперь ты на мне не хочешь жениться? Может быть, ограничишься убийством Руперта?

– Потому что ты беременна от этого мерзавца! И твой ребенок унаследует твою долю в компании. Ты мне больше не нужна! По условиям договора твоего отца и моего деда, в случае смерти всех наследников одного партнера компания переходит к наследникам другого. И теперь твой отец, которому немного помогли отправиться в мир иной, не защитит тебя. Его нет, а когда вас с твоим муженьком не станет, все будет моим. Так справедливо!

– Как я могла об этом забыть! – Луиза отступила еще на шаг. Если бы она восприняла всерьез заявление Руперта о покушении, она бы задумалась, кому это выгодно, и быстро бы догадалась о происходящем, каким бы странным оно ни казалось.

– Зато я не забыл! – Мортимер, видимо, решил, что с него достаточно разговоров, и бросился к Луизе, протягивая руки к ее горлу.

Графиня развернулась и кинулась в дом, закрывая лицо шалью от дыма и огня. Шаги Мортимера раздавались буквально у нее за спиной.

Руперт проснулся ночью из-за того, что стало жарко. Он, как всегда, намотал на себя все одеяло, так что окончательно проснулся, пока выпутывался из тяжелых пуховых складок. Луизы в комнате не было. И, несмотря на то что Руперт избавился от одеяла, прохладнее не стало. Честно говоря, становилось все жарче и жарче. В комнате становилось все светлее, хотя до рассвета было еще далеко. И в оранжевом свете, озарившем окно, закрытое лишь легкими занавесями, без ночных штор, Руперт увидел, что под дверь заползают струйки сизого дыма, скручивающиеся в тугие кольца и извивающиеся, как щупальца неизвестного морского чудовища.

– Луиза! – прошептал граф, подходя к двери. Может быть, правильнее было бы закричать, но что-то подсказывало, что лучше не стоит. Обычно дома сами по себе не загораются среди осенней влажной ночи, причем сразу с четырех сторон.

Граф осторожно выглянул в коридор: все было в дыму, но никого не было видно. Ни Луизы, ни предполагаемого поджигателя. Дым был более плотным со стороны холла, поэтому Руперт пошел, схватив одеяло в охапку, к черному ходу. Но не успел он сделать и пары шагов, как из холла донесся топот и женский крик. Руперт бросился туда, не обращая внимания, что наступает босыми ногами на тлеющие и местами разгорающиеся угли.

Луиза стояла посредине холла, а со всех сторон ее окружало пламя, огонь струился даже по потолку. На шаль жены упало несколько искр, и шерсть начала тлеть. Руперт, не обращая ни на что внимания, перепрыгнул через взметнувшееся пламя и укутал Луизу одеялом. Подхватить ее на руки он не успел: из дыма выскочил мужчина, занося для удара какую-то палку. Граф грудью закрыл жену и подставил под удар плечо. Рука тут же онемела, а нападавший снова занес оружие. Дым на мгновение рассеялся, и Руперт узнал противника – Мортимер Фланнаган. Черт побери, этот напыщенный мерзавец никогда ему не нравился, но зачем ему пытаться убить графа, да еще и в горящем доме?

Потолок затрещал, обсыпав всех искрами, но Мортимер не обратил на это ни малейшего внимания, снова и снова бросаясь на Руперта. И только удача и ловкость помогали графу избегать ударов, которые лишили бы его сознания, а Луизу – защиты. Над головой затрещало еще сильнее, и Руперт решил, что не стоит здесь больше оставаться: он повернулся к Мортимеру спиной, схватил Луизу на руки и бросился к черному ходу. Едва он ступил в коридор, потолок холла обрушился за его спиной, погребая под горящими бревнами Фланнагана.

Руперт отошел от пылающего флигеля на безопасное расстояние и опустил драгоценный сверток прямо на покрывшуюся росой траву. Сверток не шевелился и не издавал никаких звуков.

– Луиза! – Руперт позвал жену, но даже не потянулся к одеялу, чтобы заглянуть под него. Больше всего он боялся откинуть ткань и увидеть, что она не дышит.

Одеяло зашевелилось, и оттуда раздалась парочка вполне определенных и явно неприемлемых в приличном обществе выражений.

– Слава богу!

– Бог тут совершенно ни при чем, – возмутилась Луиза. – Не бог вытащил меня из дома, а ты.

– Но не я обрушил потолок, под которым погиб Фланнаган.

– Потолок рухнул из-за пожара, устроенного Мортимером. Так что Фланнаган сам и виноват! – заявила Луиза.

– Жестоко, но справедливо, – одобрил Руперт.

– Только где мы теперь будем жить? – забеспокоилась Луиза.

– Наши комнаты в главном доме уже готовы.

– Ах да!

– Кстати, а ты случайно не знаешь, зачем Фланнагану понадобилось нас убивать?

– Сначала он пытался убить только тебя. И мне кажется, намекнул, что приложил руку к смерти моего отца… Не хочу об этом думать. – Луиза покачала головой. – С него все равно уже не спросишь. Но с сегодняшнего дня и я оказалась в его списке. Он хотел заполучить «Грэхем и К^о».

– Как банально.

– Да. Банально. Но я страшно испугалась. Испугалась за тебя. Я тебя действительно очень люблю.

– А я, проснувшись в дыму в пустой постели, понял, что не смогу жить без тебя.

Они смотрели друг на друга, и во всем мире не существовало никого, кроме них двоих. Где бы они ни были – в комнате в графском флигеле, в танцевальном зале, где играют вальс, в уютном экипаже, везущем к новой жизни. Или на лужайке перед пылающим домом. Не было ничего, кроме них двоих и этого мига, который, кажется, теперь будет длиться вечно.

Наконец граф Рэйвенвуд пошевелился, ухмыльнулся и сказал со своим эльфийским лукавством:

– Тогда флигель, определенно, сгорел не зря.