Возвращение к любви Гувер Колин
– Ладно, но сначала мне нужно кое-что сделать, – соглашаюсь я, открываю бардачок и достаю оттуда повязку на глаза: – У меня для тебя сюрприз, поэтому надень ее, пожалуйста. Ты не должна видеть, куда мы едем.
– Ты собираешься завязать мне глаза? Серьезно? – Она со вздохом наклоняет голову.
– Вот так, – довольно говорю я, завязывая покрепче. – И, чур, не подглядывать.
Мы выезжаем с парковки, и я задаю ей первый вопрос:
– Итак, ты бы предпочла, чтобы я выглядел как Хью Джекман или Джордж Клуни?
– Как Джонни Депп! – быстро отвечает она. Слишком быстро.
– Какого черта, Лейк! – разочарованно восклицаю я. – Ты должна была сказать: «Лучше бы ты выглядел как Уилл!» Я должен нравиться тебе таким, какой есть.
– Но такого варианта не было!
– Джонни Деппа тоже никто не предлагал.
– Ладно, – смеется она, – моя очередь! Ты бы предпочел страдать от неконтролируемой отрыжки или лаять, как только кто-нибудь произносит слово «это»?
– Лаять в смысле, как собака?
– Ага.
– Нет уж, лучше отрыжка.
– Прекрасно! – морщится она. – Я бы еще, может, пожила с тобой лающим, но если у тебя все время будет отрыжка…
– Что ж, тогда буду лаять. Мой ход. Ты бы предпочла быть похищенной инопланетянами или поехать в турне с группой «Никельбек»?[3]
– Лучше бы меня похитили «Братья Эйвитт».
– Такого варианта нет.
– Тогда пусть будут инопланетяне Ты бы предпочел быть богатым стариком, которому осталось жить всего год, или бедным печальным юношей, которому жить еще пятьдесят лет?
– Я бы предпочел быть Джонни Деппом.
– Да ты вообще играть не умеешь! – дразнится Лейк.
Я беру ее за руку, она со смехом откидывается на спинку сиденья. Она понятия не имеет, куда мы едем. Наверняка рассердится, когда увидит, но, надеюсь, быстро сменит гнев на милость. Я еще немножко езжу кругами, и мы продолжаем играть. Если честно, с ней я мог бы играть в эту игру весь вечер, но мы все-таки прибываем наконец в пункт назначения. Я быстро вылезаю из машины, открываю дверцу и помогаю Лейк выйти:
– Держи меня за руку, я тебя отведу.
– Уилл, я волнуюсь. Вечно у тебя какие-то тайны.
– Никаких тайн, просто мне нравится делать тебе сюрпризы! Еще чуть-чуть – и я сниму с тебя повязку.
Мы заходим в дом, и я едва сдерживаю улыбку, предвкушая реакцию Лейк, когда она откроет глаза!
– Сейчас я сниму повязку, но, пожалуйста, обещай мне не забывать, как сильно ты меня любишь. Хорошо?
– Обещать не могу, – отвечает она.
На свой страх и риск я снимаю повязку. Лейк открывает глаза и тут же приходит в ярость:
– Какого черта, Уилл?! Ты снова привез меня на свидание к себе домой?! Почему ты вечно так поступаешь?!
– Прости, – смеюсь я, бросая повязку на журнальный столик и обнимая Лейк. – Просто некоторые вещи лучше делать не на людях, а тет-а-тет, и это одна из них.
– Что еще за вещь? – встревоженно спрашивает она.
– Садись, я сейчас приду. – Я целую ее в лоб, а сам ухожу в спальню, достаю из шкафа заранее заготовленный сюрприз, кладу в карман и возвращаюсь в гостиную. Включив музыкальный центр, ставлю на повтор «Я тебя люблю» – ее любимую песню.
– Лучше сразу скажи, пока я не разрыдалась… Это как-то связано с моей мамой? Ты же говорил, что ваза со звездочками – это последнее послание!
– Последнее, клянусь, – заверяю я, сажусь на диван, беру ее за руку и торжественно начинаю: – Лейк, я должен тебе кое-что сказать и хочу, чтобы ты выслушала меня, не перебивая.
– Да я вообще никогда не перебиваю! – огрызается она.
– Вот видишь! Ты уже перебиваешь! Пожалуйста, потерпи.
– Постараюсь, – смеется она, сменив гнев на милость. – Говори!
Нет, что-то не так… Как-то уж очень официально мы сидим – непохоже на нас. Я усаживаю Лейк к себе на колени, и она ногами обнимает меня за талию, руками – за шею и внимательно смотрит мне в глаза. Только я собираюсь открыть рот, как она спрашивает:
– Уилл…
– Лейк, ты меня перебиваешь!
– Я тебя люблю, – с улыбкой продолжает она, гладя меня по щеке. – Спасибо, что ты так заботишься обо мне.
Ну вот, сбила меня с мысли! Но я не в обиде. Медленно глажу ее по рукам и обнимаю за плечи:
– Лейк, на моем месте ты бы поступила точно так же. Иначе и быть не может.
– Да, – улыбается она, а по щеке медленно ползет вниз слезинка, которую она даже не пытается смахнуть. Иначе и быть не может.
– Лейк, ты для меня важнее всего на свете, – начинаю я, беря ее за руки и целуя каждый пальчик. – Ты так много принесла в мою жизнь… Именно тогда, когда мне это было очень нужно. Ты себе даже не представляешь, в каком отчаянии я находился до нашего знакомства. Я хочу, чтобы ты понимала, как сильно изменила мою жизнь.
– Я понимаю, Уилл, я тоже была в отчаянии…
– Снова ты меня перебиваешь…
– Да мне все равно, – подмигивает она.
Я смеюсь, толкаю ее на диван и сажусь сверху:
– Ты хоть понимаешь, как иногда меня раздражаешь?!
– Вопрос вроде как риторический, да? Ты же только что попросил меня не перебивать – как же я отвечу?
– Боже, Лейк! Ты просто невыносима! Ты же не даешь мне и пары фраз сказать!
– Ну все, все, – шепчет она, цепляясь за мою футболку. – Слушаю. Обещаю молчать.
Мне отчаянно хочется ей верить, но, как только я собираюсь продолжить, она награждает меня таким страстным поцелуем, что я напрочь забываю все, что хотел сказать. В мире не существует ничего, кроме вкуса ее губ, кроме ее рук, гладящих меня по спине. Я прижимаюсь к ней всем телом и позволяю ей еще больше сбить меня с толку. Она сбивает, сбивает, сбивает… Нечеловеческим усилием я отрываюсь от нее, сажусь и отодвигаюсь подальше.
– Черт побери, Лейк! Ты дашь мне сказать или нет?! – восклицаю я, усаживаю ее ровно и встаю перед ней на колени.
Думаю, до этого момента она даже не подозревала, что ее ждет сегодня вечером. Она смотрит на меня с удивлением, на лице попеременно отражаются страх, надежда, предвкушение, тревога… Со мной происходит то же самое, но я все-таки беру ее за руку, делаю глубокий вдох и начинаю:
– Я сказал, что звездочки были последним подарком от твоей мамы. Теоретически так оно и есть.
– Погоди! Что значит «теоретически»?! – вырывается у Лейк, но она тут же понимает, что снова меня перебила, и ловит мой сердитый взгляд. – Прости! – восклицает она и зажимает ладонью рот.
– Да, теоретически! Я сказал, что звездочки были ее последним подарком нам обоим – так оно и есть. А еще она дала одну звездочку лично мне, чтобы я подарил ее тебе, когда настанет время. Когда ты почувствуешь готовность… Я искренне надеюсь, что ты наконец готова. – Я достаю из кармана звездочку, кладу ее в раскрытую ладонь Лейк и жду.
Она разворачивает ее и достает кольцо – обручальное кольцо ее мамы: Лейк громко ахает и прикрывает ладонью рот. Я беру ее за руку, собираюсь с духом и говорю:
– Я знаю, что мы еще очень молоды, Лейк. У нас вся жизнь впереди, и, наверное, нам рано думать о браке. Но иногда жизнь идет не совсем так, как положено. Особенно наша с тобой жизнь: в ней хронологический порядок нарушился уже очень давно.
Лейк молча протягивает мне безымянный палец. Руки дрожат у нас обоих, но мне все-таки удается надеть ей кольцо. Оно идеально подходит ей по размеру. Свободной рукой она вытирает мне слезы и целует в лоб. Ее губы оказываются в опасной близости от моих, и я не могу не поцеловать ее. Лейк обнимает меня за шею, медленно переползает с дивана ко мне на колени, я теряю равновесие, и мы падаем назад, не прерывая поцелуя. Это лучший поцелуй в мой жизни!
– Я люблю тебя, Уилл! – шепчет она, почти не отрываясь от моих губ. – Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!
– Это еще не все, – ласково отстраняюсь от нее я, переворачиваюсь на спину и приподнимаюсь на локте: – Перестань, бабочка тебя задери, меня перебивать!
– Ну давай уже, делай мне предложение! – кричит Лейк, совсем по-детски молотя ногами воздух. – Я же сейчас умру от нетерпения!
– Вот-вот, Лейк… Дело в том, что я не собираюсь делать тебе предложение…
Не успеваю я закончить фразу, как на ее лице отражается настоящий ужас. Я быстро прижимаю палец к ее губам, делая знак помолчать.
– Я знаю, что ты любишь, когда тебя просят, а не когда тебе говорят, что делать. – Я наклоняюсь, смотрю ей прямо в глаза и понижаю голос до шепота: – Но я не прошу тебя выйти за меня замуж – я приказываю тебе выйти за меня замуж, Лейк, потому что жить без тебя не могу.
Лейк начинает плакать, потом смеяться, затем смех смешивается со слезами, а она тем временем еще успевает целовать меня.
– Боже, как я ошибалась! Иногда девушки обожают, когда им приказывают, – шепчет она между поцелуями.
– Ты что, залетела? – спрашивает Эдди.
– Нет, Эдди. Залетела у нас ты, – отвечает Лейк.
Мы сидим в гостиной. Лейк не выдержала и сразу же позвонила Эдди, чтобы сообщить ей радостную новость, поэтому уже через час Эдди и Гевин стояли у нас на пороге.
– Не пойми меня неправильно: я за вас ужасно рада, просто как-то странно… Чего это вы вдруг? До второго марта остается всего две недели…
Мы с Лейк переглядываемся, она подмигивает мне и прижимается покрепче. Я целую ее, потому что… Потому что по-другому – просто никак!
– А зачем мне традиционная свадьба, Эдди? – обращается к подруге Лейк. – У нас в жизни все и так, мягко говоря, нетрадиционно! Родителей у нас нет, звать, кроме вас с Гевином, особо некого. Бабушка с дедушкой Уилла, может, вообще не захотят прийти… Она же меня терпеть не может!
– Ой, совсем забыл! – перебиваю ее я. – Вообще-то, ты очень даже нравишься моей бабушке. Еще как! Просто ее бесит, как я себя с тобой веду.
– Правда? Откуда ты знаешь?
– Она мне сама сказала.
– Да ты что?! Приятно слышать, – улыбается Лейк.
– Вот видишь! – торжествует Эдди. – Они придут! И Шерри с Дэвидом придут! Вот, уже девять человек!
– Девять человек! – закатывает глаза Лейк. – И ты хочешь, чтобы мы закатили настоящую свадьбу ради девяти человек?!
– Ладно, сдаюсь! – вздыхает Эдди, падая на колени к Гевину. – Ты права. Просто мне так охота когда-нибудь организовать настоящую свадьбу!
– Вот свою и организуешь! – утешает ее Лейк, поглядывая на Гевина. – Через сколько там минут ты собираешься сделать ей предложение, Гевин?
– Примерно через триста тысяч, – и бровью не поведя, отзывается он.
– Вот видишь, Эдди. К тому же я хочу, чтобы ты сделала мне прическу и макияж. А еще нам нужны свидетели. Вы с Гевином сойдете, и еще Кел с Колдером.
Эдди улыбается. Убедившись, что ее точно пригласят, она явно вздохнула с облегчением.
Сначала я и сам скептически отнесся к предложению Лейк. Но потом она мне все объяснила, и когда я понял, сколько денег мы можем сэкономить на свадьбе, то быстро согласился. А насчет даты у нас разногласий, понятное дело, не было.
– А что будете делать с домами? Где будете жить? – спрашивает Гевин.
Это мы с Лейк начали обсуждать еще две недели назад, до того как я сделал ей предложение. После выписки она провела в моем доме десять дней, и мы поняли, что больше не сможем жить отдельно. Примерно с неделю назад мы придумали отличный план и решили, что сейчас самое время сообщить о нем нашим друзьям.
– Вот об этом мы как раз и хотели с вами поговорить, ребята. Мне выплачивать ипотеку за дом еще три года. Перед смертью Джулия оплатила арендную плату за дом до сентября – тогда истекает срок договора. Так что мы имеем свободный дом с оплаченной арендой на полгода вперед. Мы знаем, что вы ищете жилье перед рождением ребенка, так что предлагаем вам поселиться у Лейк как минимум до сентября, а там вы уже сами решите, продлевать вам договор или нет.
Они молчат и смотрят на нас с открытыми ртами. Гевин качает головой и собирается было возразить, но Эдди шлепает его по губам, поворачивается ко мне и радостно кричит:
– Мы согласны! Согласны, согласны, согласны!!! Ура!!! – верещит она, хлопая в ладоши, потом обнимает Лейк и меня. – Господи, ребята, вы настоящие друзья! Правда, Гевин?
Гевин смущенно улыбается – ему не хочется показывать, как он рад, но я-то знаю, что ситуация у них безвыходная. Постепенно радость Эдди перевешивает его смущение, и он обнимает Лейк, потом меня, потом Эдди, а потом еще раз меня. Когда страсти наконец успокаиваются, мы садимся на диван, и с лица Гевина вдруг моментально исчезает улыбка.
– Знаешь, кто теперь будет нашей соседкой? – мрачно спрашивает он у Эдди. – Кирстен!
Глава 18
Пятница, 2 марта
Что стоит любой боли,
Любых слез,
Любых ошибок?
Сердца любящих мужчины и женщины —
Вот что стоит всех страданий мира.
Последние две недели я делаю все возможное, чтобы Лейк отказалась от этой идеи. Она уверяет меня, что не хочет традиционную свадьбу, но я боюсь, что потом она пожалеет об этом, ведь большинство девушек годами планируют церемонию в малейших подробностях. Хотя о чем это я? Лейк не такая, как большинство девушек.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. И чего я так волнуюсь? Непонятно! Вообще-то, я рад, что у нас все так неформально. Толпа гостей наверняка свела бы меня с ума. Ладони безбожно потеют, и я вытираю их о джинсы. Лейк настояла на том, чтобы я надел джинсы, – сказала, что не желает видеть меня в смокинге. В каком она будет платье, я не знаю, но точно не в свадебном. По ее словам, покупать платье, которое наденешь всего раз в жизни, сущая глупость.
Никакого торжественного шествия не будет. Не удивлюсь, если они с Эдди сейчас в туалете муниципалитета доделывают Лейк макияж. У меня полное ощущение нереальности происходящего: я женюсь на любимой девушке в том же здании, где регистрируют автомобили! Но если честно, мне наплевать, где это произойдет, – я весь в предвкушении и жутко нервничаю!
Распахиваются двери. Никакого свадебного марша, никаких подружек невесты с букетами, никаких колец на бархатной подушечке. В зал входит Эдди и садится рядом с Келом. Вслед за ней появляется судья и протягивает мне заявление и ручку:
– Вы забыли проставить дату.
Положив заявление на коленку, я пишу: «Второе марта». Это наш день, наш с Лейк! Отдаю заявление судье, и тут двери снова открываются. Я оборачиваюсь, вижу на пороге сияющую Лейк, и меня тут же накрывает волна умиротворения. Одно только ее присутствие мгновенно успокаивает мне нервы.
Лейк потрясающе красива! На ней тоже голубые джинсы и… та самая жуткая рубашка! Она надела ту самую жуткую рубашку, которую я так люблю и ненавижу. Если бы она предложила мне самому выбрать, что ей надеть в день свадьбы, я бы не смог придумать ничего лучше.
Лейк подходит ко мне, я обнимаю ее, подхватываю на руки, кружу и снова ставлю на пол.
– Осталось два часа! – шепчет она мне на ухо.
Два часа не до свадьбы, а до начала медового месяца! Я целую ее, и весь окружающий мир пропадает… К сожалению, всего на секунду.
– Кхм-кхм, – раздается кашель недовольного регистратора. – Кажется, мы еще не дошли до той части, где жениху полагается поцеловать невесту.
Рассмеявшись, я беру Лейк за руку, и мы поворачиваемся к регистратору. Он начинает официальную церемонию, Лейк гладит меня по щеке и заглядывает в глаза, не обращая на него ровным счетом никакого внимания.
Я беру ее руки в свои и поднимаю их вверх. Регистратор что-то говорит… Предполагается, что мы должны его слушать, но я не могу отвести глаз от Лейк и думать о чем-то, кроме нее. Сейчас есть только я и она. Знаю, что еще рано, но все равно целую ее. Мы продолжаем целоваться, так и не расслышав ни слова из текста церемонии. Через минуту эта женщина станет моей женой! Моей жизнью!
– Согласна, – смеясь, говорит Лейк, не отрываясь от моих губ.
А я и не заметил, что мы уже дошли до этого момента! Она снова прикрывает глаза и прижимается ко мне. Знаю, для многих людей свадьба – важное событие, но я едва сдерживаюсь, чтобы не подхватить ее на руки и не вынести из зала сию же секунду! Через несколько секунд она вдруг заливается смехом и громко говорит:
– Он согласен!
Она ответила за меня! Я отодвигаюсь от нее, смотрю на регистратора и произношу:
– Это правда. Я согласен!
А потом поворачиваюсь к ней и возвращаюсь к своему занятию.
– Что ж, в таком случае поздравляю и объявляю вас мужем и женой! Можете продолжать целовать невесту, – завершает церемонию регистратор.
А что же еще мне прикажете делать?!
– Только после вас, миссис Купер! – галантно кланяюсь я, пропуская Лейк вперед, когда мы выходим из лифта.
– А мне нравится! И колечко симпатичное прилагается! – улыбается она.
– Рад, что вы так считаете. Впрочем, если вы вдруг передумали, так уже поздно.
Двери лифта закрываются, я достаю из кармана ключ и еще раз проверяю, какой у нас номер.
– Нам туда, – показываю я направо, беру ее за руку и веду по коридору.
– Погоди-ка, муженек! – Лейк вдруг резко останавливается. – Ты же должен перенести меня через порог – так положено!
Я наклоняюсь, чтобы подхватить ее на руки – Лейк обнимает меня за шею и обвивает ногами бедра! Я едва успеваю ее подхватить! Губы оказываются на нужном уровне, и я целую ее. Она задорно улыбается, гладит меня по голове и вся отдается поцелую. Пытаюсь удержать ее одной рукой за ноги, другой – за талию, но чувствую, что она сползает вниз, поэтому быстренько прижимаю ее спиной к двери в номер. В чужой номер. Ничего, тоже сойдет. Лейк стонет, и я вспоминаю, что еще пару недель назад у нее вся спина была в синяках.
– Все в порядке? Тебе не больно?
– Ни капельки, – смеется она. – Это я от удовольствия.
Я просто тону в ее глазах и не в силах оторвать от нее взгляд, а тем временем продолжаю прижимать ее к двери, покрепче берусь за ее бедра и приподнимаю.
– Еще пять минут! – предупреждаю ее я, снова целуя, но ее зрачки вдруг расширяются, и я чувствую, как наша опора стремительно уходит куда-то.
Дверь, к которой мы прислонились, резко открывается. Я пытаюсь поймать ее, но в результате мы оба падаем на пол в чужом номере. Лейк продолжает обнимать меня за шею, мы смеемся, но потом обнаруживаем, что в номере стоит мужчина с двумя детьми. Все трое смотрят на нас и явно не разделяют нашего веселья.
– Бежим! – шепчу я на ухо Лейк.
Мы выползаем в коридор, вскакиваем на ноги, я беру ее за руку, и мы бросаемся наутек. Добежав наконец до нашего номера, я вставляю ключ в замок, но Лейк протискивается между мной и дверью:
– Еще три минуты, – говорит она и, многозначительно глядя мне в глаза, нажимает на ручку и распахивает дверь. – А теперь перенеси-ка меня через порог, муженек!
Я подхватываю ее на руки и перекидываю через плечо, Лейк верещит от восторга, и я торжественно переступаю порог номера с женой на плече! Дверь громко хлопает за нашей спиной. Я осторожно опускаю Лейк на кровать.
– Ага! Пахнет шоколадом! И цветами! Отличная работа, муженек!
– Спасибо, женушка, – благодарю я, приподнимаю ее правую ногу и снимаю ботинок. – А еще я не забыл про фрукты. И про халаты, – добавляю я, снимая левый ботинок.
Лейк подмигивает мне, перекатывается на бок, садится на кровати и, схватив меня за руку, тянет к себе.
– Иди сюда, муженек, – шепчет она.
– Слушай, – вдруг говорю я, застывая в нескольких сантиметрах от нее, – сняла бы ты все-таки эту жуткую рубашку.
– Она же тебе не нравится – ты и снимай.
Я беспрекословно повинуюсь. На этот раз я начинаю снизу: целую ее в живот, как раз над джинсами, и чувствую, как она вздрагивает – не то от наслаждения, не то от щекотки. Ага, будем знать! Я медленно расстегиваю нижнюю пуговицу рубашки, потом еще одну и, наконец, целую Лейк в пупок. Она постанывает, но теперь это меня не тревожит. Я продолжаю свое занятие, попутно целуя каждый сантиметр ее тела, пока жуткая рубашка не летит на пол. Наши губы находят друг друга, и я в последний раз спрашиваю:
– Ну что, женушка, уверена, что точки возврата не будет? Сто процентов?
– Сто процентов, бабочка меня задери! – отвечает она, обвивая меня ногами.
И точка возврата остается в прошлом!
Благодарности
Невозможно в одном абзаце перечислить всех людей, которых я хотела бы поблагодарить, поэтому мне просто придется написать еще штук десять романов, чтобы в послесловии хватило места для всех. Для начала поблагодарю всех прекрасных женщин в моей жизни: прототипов героинь этого романа, верных подруг, участниц референтных групп и группу 21. Люблю вас всех, благодаря вам в последнюю минуту я все-таки не упустила свой шанс! Вы навсегда изменили мою жизнь!
Читать бесплатно другие книги:
