Ангел-хранитель Спаркс Николас
Да уж, конечно, подумала Джулия.
— Тогда спасибо, — наконец сказала она. — Я не забуду о твоей любезности.
— Всегда рад помочь, — ответил Майк и на какое-то время замолчал.
Потом вопрошающе посмотрел на Сингера. Сингер не сводил с Майка глаз, склонив набок голову, как будто подбадривая его: «Ну что же ты, давай, Ромео. И ты, и я знаем настоящую причину, по которой ты заговорил с ней».
— А как… как там поживает… э-э?.. — постарался как можно небрежнее спросить Майк.
— Ты имеешь в виду Ричарда?
— Да. Именно.
— Очень хорошо.
— Понятно.
Майк кивнул, чувствуя, что на лбу у него выступили бисеринки пота.
— Так… это… куда вы ходили? — спросил он.
— В «Слокум-Хаус».
— Неплохо для первого свидания. Просто сказочно.
— Но это могла быть и «Пицца-хат». Он мне на выбор предложил.
Майк неловко переступил с ноги на ногу, ожидая, что Джулия что-то добавит, но она промолчала.
Плохи его дела, подумал Майк. Ричард определенно отличался в лучшую сторону от зануды Боба. Или сексуального маньяка Росса. Или от Адама, служащего очистных сооружений Суонсборо. С этими ребятами он, Майк, еще мог бы потягаться, но вот Ричард… «Слокум-Хаус»? Там хорошо было?
— Так что… хорошо провели время?
— Да, просто замечательно.
Замечательно? В какой же степени замечательно? Не очень-то это замечательно, нет, совсем нехорошо.
— Рад за тебя, — солгал он.
— Не расстраивайся, Майк! — сказала Джулия, прикоснувшись к его руке. — Ты же знаешь, тебя я люблю больше всех.
Майк засунул руки в карманы.
— Это потому, что я ремонтирую твою машину.
— Не прибедняйся. Не только машину, — возразила она. — Ты еще помог мне залатать крышу.
— И починил твою стиральную машину.
Джулия чмокнула его в щеку.
— Ну что мне еще сказать, Майк? Ты прекрасный парень.
Придя в салон, Джулия не переставала ощущать на себе взгляд Майка. В отличие от взглядов других мужчин он нисколько не встревожил ее. Он просто хороший друг, подумала она, но затем быстро изменила свое мнение. Нет, Майк действительно хороший друг, тот, кого она в минуту испытаний, не колеблясь, позвала бы на помощь, кто значительно облегчил ее жизнь в Суонсборо. Друзья вроде Майка — великая редкость, и потому Джулия чувствовала себя крайне неуютно оттого, что скрывала от него некоторые стороны своей личной жизни — например, ее самое последнее свидание.
У нее не хватило духа подробно рассказать Майку об этом, потому что Майк… ну… в общем-то… не был тем самым Мистером Загадочным Незнакомцем, когда дело доходило до его чувств к ней, а Джулии не хотелось обижать его. Да и что она должна ему сказать?
«По сравнению с другими мужчинами, назначавшими мне свидания, Ричард просто великолепен! Я, конечно же, встречусь с ним снова, если он пригласит меня!»
Майк тоже хочет пригласить ее на свидание, вот уже пару лет Джулия знала об этом. Но ее отношение к нему — за исключением чисто дружеского расположения — было достаточно сложным. Что вполне естественно. Джим и Майк — друзья со школьного возраста, Майк был шафером Джима на свадьбе, Майк — один из тех немногих людей, которые поддержали ее после ухода Джима из жизни. Он почти как брат, и Джулия не представляла, что она будто по мановению волшебной палочки станет относиться к нему совсем иначе.
Все гораздо сложнее. Поскольку Джим и Майк были близкими друзьями, поскольку Майк был существенной частью ее и Джима жизни, сама мысль о том, что она когда-нибудь примет его ухаживания, далекие от простой дружеской привязанности, вызывала у Джулии смутное ощущение предательства. Если она согласится на свидание, означает ли это, что она в глубине души ждала такой встречи? А что подумал бы Джим? Сможет ли она когда-нибудь посмотреть на Майка, не думая о Джиме и о тех днях, когда они были вместе? А что, если они с Майком все-таки когда-нибудь встретятся, но из этой затеи ничего не выйдет? Их отношения наверняка изменятся, а Джулии просто невыносима была мысль о том, что она может потерять такого друга. Гораздо лучше, если все останется по-прежнему.
Джулия подозревала, что Майк все понимает и именно по этой причине не особенно настаивает на скором переходе отношений на новый уровень, несмотря на то что ему этого очень хочется.
Однако иногда — как, например, прошлым летом, когда они вместе с Генри и Эммой катались на яхте и водных лыжах, — у Джулии возникало ощущение, что Майку очень трудно скрывать свои истинные чувства к ней. В такие минуты он вел себя довольно комично. Вместо того чтобы изображать из себя этакого Мистера Счастливчика — первым смеяться над шутками, которые иногда отпускаются на его счет, безоговорочно отправляться за пивом по чьей-либо просьбе, — он порой делался на удивление тихим. Моргал, закатывал глаза, сосредоточенно разглядывал ногти. Когда же Майк улыбался ей, то с таким видом, будто хотел сказать: «Эй, малышка, ты не против выкурить косячок и славно оттянуться?»
Его старший брат Генри становился безжалостным, когда Майк впадал в подобное настроение, и ехидно осведомлялся, не переусердствовал ли тот во время ленча с бобами, потому что у него вид человека, мучающегося несварением желудка.
И подобных случаях Майк моментально опускался на грешную землю.
Вспомнив об этом, Джулия улыбнулась. Бедный Майк.
На следующий день он стал прежним Майком, к которому она привыкла. Таким он нравился ей гораздо больше. У Джулии вызывали глухую тоску те мужчины, которые считали, что женщины должны переполняться радостью от одного только факта их существования, и строили из себя бедовых парней, устраивая потасовки в барах, стремясь доказать окружающему миру свою крутизну. С другой стороны, о мужчинах вроде Майка можно только мечтать, нравится ей это или нет. Он отличался приятной внешностью и добрым сердцем. Джулии нравились его улыбка, появляющиеся на щеках ямочки, блеск глаз. Она научилась ценить то, как Майк реагировал на плохие новости простым пожатием плеч. Кроме того, ей симпатичны смешливые мужчины, а Майк смеялся очень часто.
Джулии нравился его смех.
Правда, как только она начинала задумываться над этим, то обязательно слышала внутренний голос: «Не надо заходить слишком далеко. Майк — твой друг, твой лучший друг, ты же не хочешь лишиться его дружбы?»
Сингер прижался к хозяйке, отвлекая от тяжких раздумий, И, подняв голову, внимательно посмотрел на нее.
— Ну что, пойдем, Сингер? — спросила Джулия.
Пес затрусил впереди, пробежав мимо булочной, затем свернул за угол и остановился перед открытой дверью парикмахерского салона Мейбл. Мейбл каждый день угощала его свежим кексом.
— Как у нее прошло свидание? — поинтересовался Генри, прислонившись к дверному косяку.
В руках у него был белый пластиковый стаканчик с кофе.
— Я не спрашивал, — ответил Майк, давая понять, что сама мысль об этом представляется ему смехотворной.
Он натянул комбинезон прямо на джинсы.
— А почему не спросил?
— Не подумал как-то.
— Мм-м… — промычал Генри.
Тридцативосьмилетний Генри был на четыре года старше брата и во многом являл его второе «я», правда, более зрелое и искушенное в жизни. Генри был выше и крупнее, а объем талии у него увеличивался с той же скоростью, с какой редели волосы. Он уже двадцать лет был женат на Эмме, имел трех дочерей, собственный дом, и жизнь его была отмечена большей стабильностью, нежели у брата. В отличие от Майка Генри никогда не страдал амбициозным желанием стать художником. В колледже он специализировался на финансах и предпринимательской деятельности. Подобно большинству старших братьев Генри никак не мог избавиться от того чувства, что обязан присматривать за младшим, чтобы с ним ничего не случилось. То, что братская поддержка включала в себя поддразнивание, оскорбления, а иногда и окрики, могло показаться кому-то бессердечной жестокостью, но как иначе прикажете обходиться с таким младшим братцем? Генри улыбнулся. Кто-то ведь должен его опекать.
Майк застегнул заляпанный масляными пятнами комбинезон.
— Я просто хотел сообщить ей, что закончил ремонтировать машину.
— Уже? А мне показалось, будто ты что-то говорил о протечке масла.
— Я устранил ее.
— Уже?
— Это заняло не больше пары часов.
— Мм-м… — хмыкнул Генри. «Если тебя немного подталкивать, ты можешь творить настоящие чудеса». Однако вместо того, чтобы произнести эти слова вслух, он лишь кашлянул и сказал: — Значит, вот чем ты занимался весь уик-энд. Ремонтировал ее машину?
— Ну, не все время. Я также выступал в «Паруснике», но ты, видимо, уже забыл об этом.
Генри виновато, как бы защищаясь, вскинул руки.
— Ты ведь знаешь, что я больше люблю песни в исполнении Гарта Брукса и Тима Макгро. Не нравятся мне все эти новые, современные исполнители. Кроме того, к нам на обед приходили родители Эммы.
— Ну, вообще-то они тоже могли бы прийти послушать меня.
Генри рассмеялся и чуть не расплескал кофе.
— Могу себе представить их в «Паруснике»!.. Они считают, что рок-музыка — сатанинское порождение. Если бы они побывали на твоем концерте, то полностью лишились бы слуха.
— Я передам Эмме твои слова.
— А она то же самое сказала. Так как там все было? Я имею и виду «Парусник».
— Отлично.
Генри понимающе кивнул.
— Извини.
Майк пожал плечами.
— Что же ты попросишь у Джулии за ремонт на этот раз? Сандвич и три карандаша?
— Нет.
— Тогда что же? Блестящий камешек?
— Ха-ха.
— Серьезно, что? Мне очень хотелось бы знать.
— Как обычно.
Генри присвистнул.
— Хорошо, что бухгалтерские книги веду я, а не кто-нибудь другой.
Майк бросил на брата нетерпеливый взгляд:
— Ты тоже ничего с нее не взял бы.
— Верно.
— А зачем снова заводишь все эти разговоры?
— Потому что хочу узнать, как прошло ее последнее свидание.
— Какое отношение имеет твой вопрос о цене ремонта к ее последнему свиданию?
— И сам не пойму, братец, — улыбнулся Генри. — А ты как думаешь?
— Я думаю, что ты сегодня утром выдул слишком много кофе и это отразилось на твоих мыслительных способностях.
Генри допил содержимое стаканчика.
— Знаешь, ты, пожалуй, прав. Уверен, тебе совершенно безразлично последнее свидание Джулии.
— В точку попал, брат.
Генри потянулся к кофеварке и налил себе еще кофе.
— Тогда тебе, пожалуй, безразлично и то, что говорит Мейбл.
— Мейбл? — удивленно поднял брови Майк.
Генри добавил в стаканчик сливки и сахар.
— Да, Мейбл. Она видела их в субботу вечером.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я вчера разговаривал с ней, когда мы вышли из церкви.
— В самом деле?
Генри повернулся к Майку спиной и, усмехнувшись, направился в офис.
— Но ты же сказал, тебя это не интересует, так что подробностями тебя обременять не стану.
Из своего многолетнего опыта Генри знал, что Майк все еще стоит у двери, застыв на месте, и очнется от раздумья лишь через несколько секунд.
Глава 3
Хотя Андреа Редли получила лицензию косметолога больше года назад, а у Мейбл проработала уже девять месяцев, она была отнюдь не лучшей парикмахершей салона. Андреа не только имела склонность брать «выходные» без предупреждения — обычно даже не удосужившись позвонить по телефону, — но даже в те дни, когда ей удавалось прийти на работу, редко приходила вовремя. Андреа не слишком затрудняла себя выполнением пожеланий клиентов. Несмотря на то, что некоторые из них приносили с собой фотографии или в мельчайших деталях сообщали о желаемой прическе, она стригла всех абсолютно одинаково. Впрочем, это не имело для нее особого значения. У Андреа хватало постоянных клиентов — главным образом мужчин.
Двадцатитрехлетняя длинноногая блондинка с постоянным загаром, благодаря которому окружающие считали, что она родом из солнечной Калифорнии, а не из крошечного городка под названием Бун, затерявшегося в горах Северной Каролины, Андреа следила за собой и независимо от погоды неизменно появлялась в салоне в мини-юбке. Всех клиентов она называла «милый» или «дорогой», отчаянно красилась и безостановочно жевала жевательную резинку. Джулия и Мейбл тайком посмеивались, наблюдая за мечтательными взглядами, которыми мужчины награждали ее отражение в зеркале. Казалось, отрежь Андреа случайно клиенту голову, и все равно тот будет снова и снова приходить в салон.
Несмотря на яркую, броскую внешность, Андреа была немного наивна в том, что касалось мужчин. Она полагала, что знает, чего хотят мужчины, и по большей части оказывалась совершенно права. Не понимала Андреа одного: как удержать мужчину после того, как он получил все, что хотел. В ее очаровательную пустую головку никогда не приходила мысль, что внешность привлекает особый тип мужчин. Андреа ничего не стоило получить приглашение от татуированных байкеров на «харлеях» или пьянчужек, околачивавшихся в «Паруснике», или парней, под честное слово освобожденных от тяжкой длани закона. Однако Андреа никогда не удавалось познакомиться с теми, у кого была постоянная работа. По крайней мере именно это она говорила, когда ей становилось жалко саму себя.
В течение трех последних месяцев Андреа встречалась с семью разными представителями сильного пола или, иначе говоря, с тридцатью одной татуировкой, шестью «харлеями», двумя нарушениями освобождения под честное слово и полным отсутствием трудовой занятости. В данный момент Андреа пребывала в состоянии жалости к самой себе. В субботу ей пришлось заплатить за обед и билеты в кино, потому что у кавалера вообще не оказалось с собой денег. Думаете, он перезвонил ей на следующее утро? Конечно же, нет! Не позвонил и в понедельник. Те, с кем встречалась Андреа, никогда больше ей не звонили — если, конечно, не начинали испытывать нужду в деньгах.
А вот Ричард сегодня утром позвонил в салон и попросил пригласить Джулию. Самое ужасное заключалось в том, что Джулии, возможно, не придется угощать его обедом. Почему это она притягивает к себе таких классных парней? Не слишком-то она и хорошо одевается. По большей части Джулия выглядит очень скромно в джинсах, мешковатых свитерах и — давайте будем откровенны — уродливых туфлях. Она не особенно старается подчеркнуть достоинства фигуры, ногти у нее не наманикюрены, да и загара у Джулии нет, разве что летом, когда любой дурак загореть может. Почему же Ричард так ею увлекся? На прошлой неделе они обе были в салоне, когда Ричард зашел подстричься, они обе уже давно не встречались с мужчинами, обе подняли головы, когда он вошел, и одновременно поприветствовали его. Однако Ричард попросил именно Джулию подстричь его и в конечном итоге именно ее пригласил на свидание. Вспомнив об этом, Андреа нахмурилась.
— Ой!
Негодующий возглас вернул Андреа с небес на землю, заставив посмотреть на отражение клиента в зеркале. Это был адвокат лет тридцати с небольшим. Он почему-то тер голову.
Андреа опустила руки.
— Что случилось, милый?
— Вы мне голову оцарапали ножницами!
— Неужели?
— Точно. Причем больно!
Андреа захлопала ресницами.
— Прошу прощения, милый! Я вовсе не хотела сделать вам больно. Вы же не сердитесь на меня?
— Нет… вообще-то нет, — наконец ответил незадачливый клиент и опустил руку. — Вам не кажется, что вы меня криво подстригли?
— Где?
— Вот здесь, — указал он. — Виски неодинаково подстрижены, один короче другого.
Андреа дважды моргнула, затем наклонила набок голову, потом еще раз, на другой бок.
— Наверное, зеркало у нас немного кривое.
— Зеркало? — переспросил адвокат.
Девушка положила руку ему на плечо и улыбнулась.
— По-моему, вы прекрасно выглядите, милый.
— В самом деле?
Мейбл, сидевшая на другой стороне комнаты, возле окна, оторвалась от журнала и с любопытством посмотрела на Андреа и ее собеседника. Мужчина от комплимента едва ли не растекся по креслу. Мейбл покачала головой, видя, что Андреа снова взялась за ножницы. Мгновение спустя мужчина уселся немного ровнее.
— Послушайте, у меня есть билеты на «Фейт-Хилл» в Роли, — предложил он. — Не хотите составить мне компанию?
К несчастью, мысли Андреа снова вернулись к Ричарду и Джулии. Мейбл рассказала ей, что у них было свидание в «Слокум-Хаус». «Слокум-Хаус»! Хотя Андреа ни разу не бывала там, она знала, что это шикарный, просто сказочный ресторан, где на столах зажженные свечи. Там можно в специальной комнате оставить пальто, если в этом есть необходимость. А еще там очень красивые матерчатые скатерти, а не какие-нибудь дешевенькие пластиковые в красно-белую шахматную клетку. Кавалеры никогда не приглашали ее в такой замечательный ресторан. Им бы такое и в голову не пришло. Они и мест таких не знают.
— Извините, я не смогу, — автоматически ответила она. Зная Ричарда — хотя, конечно же, Ричарда она совсем не знала, — можно с уверенностью предположить, что он прислал ей также и цветы. Может быть, розы. Красные розы!.. Андреа явственно представила себе эти красные розы. Ну почему Джулии достается все самое лучшее?
— О! — вскрикнул мужчина.
Его восклицание снова заставило Андреа вернуться из грез в реальный мир.
— Простите? Что вы сказали?
— Ничего. Машинально вырвалось.
Андреа никак не могла понять, о чем он говорит. «Когда провинилась, улыбайся», — подумала она. Так она и поступила. В следующее мгновение клиент снова поплыл от восторга.
Мейбл с трудом заставила себя удержаться от смеха.
Мейбл увидела, как следом за Сингером в салон вошла Джулия. Она собралась поздороваться, но ее опередила Андреа, заговорившая первой.
— Звонил Ричард, — сообщила девушка, даже не пытаясь скрыть раздражение, и принялась яростно подпиливать свои ярко наманикюренные ногти.
— Правда? — удивилась Джулия. — Что ему было нужно?
— Я не стала допытываться, — отрезала Андреа. — Я ведь не твоя секретарша!
Мейбл покачала головой, как будто пытаясь дать Джулии совет сохранять спокойствие.
В свои шестьдесят три года Мейбл была одной из лучших подруг Джулии. И дело не в том, что она приходилась теткой Джиму. Одиннадцать лет назад она дала Джулии работу и предоставила крышу над головой. Одиннадцать лет — достаточно долгий срок, чтобы понять: в лице Мейбл ей улыбнулась судьба.
Джулия вполне спокойно воспринимала некоторую эксцентричность тетки покойного мужа. Впрочем, эксцентричность — достаточно мягкое определение. За время жизни в Суонсборо Джулия поняла, что практически все местные жители считают Мейбл именно эксцентричной особой. Более того, Мейбл отличалась Эксцентричностью с большой буквы. Мейбл была не похожа на окружающих и, так же как и они, прекрасно знала об этом. Несмотря на то что ей трижды в свое время делали предложения руки и сердца, она так и не вышла замуж. Но даже если оставить в стороне то, что Мейбл ездила в салон на мопеде, обожала одежду в горошек и считала свою коллекцию предметов с изображением Элвиса Пресли «высоким искусством», ее продолжали считать странной из-за того, что она совершила давным-давно — примерно четверть века назад.
Когда ей исполнилось тридцать шесть, Мейбл, прожив в Суонсборо всю свою жизнь, неожиданно уехала из города, никому не сказав, куда отправилась и вернется ли обратно. В течение последующих восьми лет родственники получали от нее открытки из самых разных частей света: Айерс-Рок в Австралии, гора Килиманджаро в Африке, фьорды Норвегии, Гонконг, Краков в Польше… Когда Мейбл наконец возвратилась в Суонсборо, появившись так же неожиданно, как и уехала, она заняла то же самое место в жизни, что и прежде, — вернулась в свой дом и парикмахерский салон. Причин ее отъезда не знал никто, как никому также не было ведомо, откуда Мейбл взяла деньги для путешествий или для покупки магазина год спустя после возвращения. На вопросы она никогда не отвечала, ограничиваясь коротким: «Секрет». При этом она загадочно подмигивала, что лишь усугубляло досужие домыслы и разговоры жителей Суонсборо о том, что подозрительно не только прошлое Мейбл, но и настоящее и, образно выражаясь, в ее семейном шкафу таится не один скелет.
Мейбл было безразлично, что о ней думают, и Джулия пришла к выводу, что это один из составных элементов ее обаяния. Мейбл одевалась так, как хотела; общалась с теми, с кем хотела, делала то, что хотела. Джулия не единожды задумывалась, настоящие ли это причуды, или она сознательно культивирует их, чтобы вызывать удивление окружающих. Как бы то ни было, Джулия обожала в Мейбл все. Даже ее чрезмерное любопытство.
— Как вы с Ричардом провели время? — поинтересовалась Мейбл.
— Честно говоря, я постоянно беспокоилась о тебе, — ответила Джулия. — Боялась, что ты растянешь мышцы шеи, когда ты выворачивала в нашу сторону голову, силясь услышать, о чем мы говорим.
— Об этом, пожалуйста, не тревожься, — успокоила ее Мейбл. — Несколько таблеток тайленола, и на следующий день я была свежа как огурчик. Но ты не уходи от темы. Так, значит, все нормально прошло?
— Все прошло великолепно, если принять во внимание то, что мы совсем недавно познакомились.
— С того места, где я сидела, мне казалось, что у него такой вид, будто он давно знаком с тобой.
— Почему?
— Не знаю. Что-то в выражении его лица, в том, как он весь вечер смотрел на тебя… На какой-то миг я подумала, что его взгляд прикован к тебе незримой волшебной цепью.
— Тебе не померещилось?
— Дорогая, он смотрел на тебя, как моряк, попавший в увольнение на берег, смотрит танцевальное ревю.
— Я, видно, сильно озадачила его, — рассмеялась Джулия.
— Похоже на то.
Что-то в тоне Мейбл заставило Джулию насторожиться.
— Что? Он тебе не понравился?
— Нет, дело не в этом. Я же никогда раньше его не видела, разве ты забыла? Меня ведь не было в тот момент, когда вы с ним познакомились. И в субботу ты нас не познакомила — была слишком занята, отвечая на его взгляды. — Мейбл заговорщически подмигнула. — Кроме того, в глубине души я неисправимый романтик. Пока мужчина тебя слушает и ему интересно, что ты говоришь, его внешность не имеет особого значения.
— Ты не считаешь, что он красив?
— Ну, я больше привыкла к тем парням, что приходят поглазеть на Андреа. Татуировки у них на руках смотрятся очень сексуально.
— Не дай Бог, Андреа услышит, — рассмеялась Джулия. — Она может обидеться.
— Нет, ни за что не обидится. Пока я не уточню особенности внешности, она не поймет, о ком мы говорим.
В следующую секунду дверь распахнулась, и в салон вошла женщина, первая клиентка Джулии на сегодняшний день. Затем появилась другая, которая заранее договорилась, что ею займется Мейбл.
— Так ты примешь его приглашение, если он снова захочет встретиться? — спросила Мейбл.
— Не уверена, что он пригласит… но, пожалуй, соглашусь.
— А сама ты хочешь с ним еще раз встретиться?
— Да, — призналась Джулия. — Думаю, да.
— Что скажет на это милашка Боб? Ты же разобьешь ему сердце.
— Если он еще раз позвонит, я скажу, что им заинтересовалась ты.
— Да, будь так добра, обязательно скажи, мне нужен кто-то, кто проконсультировал бы меня по вопросам налогообложения. Хотя я, наверное, покажусь ему авантюристкой. — Мейбл сделала паузу. — А как к этому отнесся Майк?
Джулия пожала плечами:
— Он славный парень.
— Верно.
Мейбл не стала продолжать, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Жаль, что отношения между Джулией и Майком никак не складываются. Мейбл полагала, что они могут стать отличной парой. Что бы там они сами ни думали на этот счет, Мейбл была уверена, что Джим ни за что не стал бы возражать.
Кому, как не ей, знать это. Ведь она, в конце концов, его родная тетка.
Когда утреннее солнце раскалило воздух, гаечный ключ Майка намертво застрял где-то в глубине двигателя. Майк слишком резко повернул его и ободрал кожу на тыльной стороне ладони. Продезинфицировав рану и перевязав руку бинтом, он предпринял вторую, тщетную попытку вытащить гаечный ключ. Затем, чертыхнувшись, отошел от автомобиля. Выражение его лица было спокойно-презрительным, как будто своим презрением он пытался заставить машину подчиниться его воле. Все утро Майк совершал одну ошибку за другой и вот теперь никак не может вытащить чертов ключ. Но это, конечно же, случилось вовсе не по его вине. «Если на то пошло, — подумал он, — то виновата Джулия. Как можно сосредоточиться на работе, когда из головы не идет ее свидание с Ричардом?»
Ее замечательное свидание.
«Да что, — думал Майк, — в нем было такого восхитительного? Что она имела в виду под „замечательным“?»
Майк знал, что есть только один способ выяснить это, но сама мысль о нем пугала его. Однако разве есть иной выбор? Он ведь не может вернуться в салон и спросить Мейбл, особенно когда там находится Джулия. Не остается ничего другого, как обратиться за советом к Генри.
Генри — добрый, славный старший брат.
«Все правильно», — подумал Майк.
Генри мог бы и раньше сказать ему, но нет, придется его расспрашивать. Генри прекрасно знал, что делает, когда оборвал разговор. Он хочет, чтобы Майк пришел к нему и стал умолять рассказать все. Вернее, не пришел, а приполз.
«Нет, братишка, не сейчас, на сей раз у тебя ничего не выйдет, — решил Майк. — Я тебя перехитрю. Так что даже не надейся, дружище».
Он снова засунул руку в нутро автомобиля и попытался извлечь злополучный ключ. Безрезультатно. Майк оглянулся через плечо и подумал, что, пожалуй, стоит попробовать подцепить ключ отверткой, воспользовавшись ею как рычагом. Он так и сделал, и тут отвертка выскользнула из его руки.
«Да, просто замечательно».
Майк протянул руку за отверткой, но она скользнула еще ниже и глубже, совсем как мячик в автомате для игры в пинбол. Майк еще ниже склонился над двигателем, однако, несмотря на то что знал все о его устройстве, вдруг понял, что абсолютно не представляет себе, куда могла попасть отвертка. От удивления Майк даже моргнул. «Здорово, — подумал он, — дожили». Гаечный ключ безнадежно застрял, отвертка ухнула в какую-то черную машинную дыру. А он до сих пор ничего толком так и не успел сделать. Если все и дальше пойдет в том же духе, придется отправлять новый заказ Блейну Саттеру, местному дилеру фирмы «Срочная доставка запчастей».
Нужно обязательно поговорить с Генри. Это единственный выход.
Черт побери!
Майк взял тряпку и направился к дверям мастерской, на ходу вытирая руки. Конечно, неприятно, что придется обратиться к Генри, следует придумать, как похитрее скрыть свои истинные намерения. Главное — не показать брату свой интерес к Джулии. Лучше всего, если возможно, дождаться момента, когда тема всплывет сама собой. Его брат обожает такие ситуации, он скорее всего все утро готовил свои ехидные замечания.
Еще немного поразмыслив, Майк заглянул в офис. Генри сидел за заваленным бумагами письменным столом и говорил по телефону. Прямо перед ним стояли пакет с пончиками и банка пепси-колы. У Генри в столе всегда было припрятано что-то съестное, помогавшее поддерживать бренную плоть после здоровых диетических блюд, которыми его упорно потчевала Эмма. Как только Генри положил трубку, Майк опустился на стоявший напротив стул.
— Я сейчас разговаривал с дилером из Джексонвилла, — пояснил Генри. — Они не смогут доставить нам на следующей неделе переключатель, который тебе нужен для «вольво». Напомни мне, чтобы я перезвонил Ивлину, договорились?
— Конечно, — ответил Майк.
— Ну, о чем задумался, братишка?
Генри, конечно же, понял о чем. Выражение лица Майка говорило об этом красноречивее всяких слов. Хотя Генри мог сразу рассказать брату о том, что ему поведала Мейбл, он предпочел воздержаться.
— Знаешь, Генри, — начал Майк, — я тут подумал…
— О чем же?
— Видишь ли, я подумал о том, что, может, стоит снова ходить вместе с вами в церковь.
Генри потер подбородок. «Оригинальное начало. Тебе оно не поможет, но действительно оригинально».
— В самом деле? — осведомился он, пряча улыбку.
— Я давно уже не был в церкви.
— Мм-м… пожалуй, ты прав, — кивнул Генри. — Встретимся там, или мне заехать за тобой?
Читать бесплатно другие книги:
