Первое Правило Волшебника Гудкайнд Терри

— Я надеялась, что Джиллер окажется там, — сказала Кэлен. — Это избавило бы нас от необходимости заниматься темницей.

— Я тоже надеялся, — проворчал Зедд. — Ты сейчас быстренько осмотри все, спроси, не хочет ли кто исповедаться, а когда они скажут, что нет, возвращайся и требуй встречи с Джиллером. — Он улыбнулся. — Ты великолепна, дорогая. А ты, Ричард, не связывайся с этим художником Джеймсом.

— Почему это? Он может меня плохо нарисовать?

— Прекрати ухмыляться. С ним не следует связываться, потому что он может нарисовать против тебя заклинание.

— Заклинание? Да зачем же его рисовать?

— Потому, что в Срединных Землях много разных языков, хотя главный тот же, что и в Вестландии. Чтобы заклинание подействовало на человека, надо, чтобы он понял его. Не зная языка, нельзя и наложить заклятие. Но рисунки понятны всем. А Джеймс может начертить заклинания почти против всех, не считая нас с Кэлен. Может и против тебя. Так что лучше оставь его в покое.

Они спускались по каменной лестнице, и эхо усиливало звук шагов.

Здесь, под землей, стены были мокрыми, а в некоторых местах — скользкими.

Кэлен указала на массивную дверь.

— Сюда.

Ричард дернул за железное кольцо, и дверь со скрипом отворилась. Они пошли по узкому коридору, освещенному факелами. Потолок здесь был таким низким, что им приходилось нагибаться. Пол устилала солома. Пахло гнилью.

Они остановились в конце коридора перед железной дверью с решеткой. Сквозь решетку глядели чьи-то глаза.

Зедд наклонился вперед.

— Мать-Исповедница явилась к вам для встречи с узниками. Открой двери.

Ричард услышал, как ключ повернулся в замке. Приземистый тюремщик в грязном мундире открыл перед ними дверь. У него на поясе висели топор и связка ключей. Ни слова не говоря, тюремщик провел их через комнатку за дверью, где он сидел за столом и ел перед их приходом, и впустил в очередной темный коридор, заканчивавшийся новой железной дверью. Он забарабанил в дверь кулаком. Двое стражников, изумленные появлением Исповедницы, молча поклонились. Стражники и тюремщик вытащили факелы из стенных подставок и повели посетителей по следующему коридору еще к одной железной двери, и опять пришлось нагибаться, чтобы пройти через нее.

В мерцающем свете факелов они увидели, что находятся в коридоре, по обе стороны которого за железными решетками сидят люди. Когда они вошли, заключенные стали жаться по углам, заслоняя руками глаза от внезапного света. Кэлен тихо окликнула Зедда, показывая, что ей что-то нужно от него.

Тот, кажется, понял ее и, взяв факел у одного из стражников, понес его перед Кэлен так, чтобы видели все, сидящие в железных клетках.

Судя по удивленным возгласам, ее узнали.

Кэлен обратилась к одному из стражников:

— Сколько здесь приговоренных к смерти?

Тот потер небритую щеку.

— Да все.

— Все?.. — переспросила Кэлен.

Он кивнул.

— За преступления против короны.

Она отвернулась от стражника, оглядывая узников.

— Все ли вы совершили серьезные преступления?

После минутного молчания вперед пробился человек с ввалившимися щеками. Схватившись за решетку, он плюнул в сторону Кэлен. Она перехватила руку Ричарда, прежде чем тот успел что-то предпринять.

— Пришла делать грязную работу для королевы, Исповедница? Я плюю на тебя и твою грязную королеву!

— Я пришла сюда не ради королевы, а ради Истины.

— Истина, говоришь? Вот тебе Истина: никто из нас ничего такого не сделал, разве только выступал против этих новых законов. А разве большое преступление, что люди не хотят, чтобы их семьи голодали и мерзли? Королевские сборщики налогов отобрали у меня большую часть урожая, оставили только, чтобы не подохнуть. А когда я продал те немногие ценности, что сберег, они сказали, что я занимаюсь лихоимством. Цены на все сейчас сумасшедшие, я только хочу выжить, а они говорят, что я взвинчиваю цены и обманываю людей. Да все, кто тут сидит — фермеры, торговцы, купцы, — ни в чем не виноваты. Мы все должны умереть за то, что пытались заработать себе на хлеб.

Кэлен посмотрела на узников в углу.

— Кто-нибудь желает исповедаться, чтобы доказать свою невиновность?

Они начали шептаться. Потом вперед вышел изможденный человек. Он поглядел на Кэлен, и в глазах его застыл ужас.

— Я хочу. Я ничего плохого не сделал, но мне должны отрубить голову, а моя семья будет брошена на произвол судьбы. Я готов исповедаться. — Он протянул через решетку руку. — Выслушай меня, Мать-Исповедница.

За ним стали выходить вперед и другие узники, прося о том же. Вскоре уже все теснились у дверей, упрашивая Кэлен исповедать их. Кэлен и Зедд обменялись мрачными взглядами.

— За всю мою жизнь лишь три человека сами просили меня об этом, — шепнула она Волшебнику.

— Кэлен! — окликнул знакомый голос из клетки с другой стороны коридора.

Кэлен ухватилась за решетку.

— Сиддин? Да, Сиддин! — Она повернулась к стражникам. — Все эти люди исповедались передо мной. Я нахожу, что все они невиновны. Откройте клетки!

— Нет, постойте, я не могу их всех выпустить.

Ричард вытащил меч из ножен, и клинок сверкнул в темноте, рассыпая искры. Он повернулся и ударом ноги закрыл дверь за спиной озадаченных тюремщиков. Ричард наставил на них меч, не давая им возможности снять топоры.

— Откройте двери, или я разрублю вас и сам возьму ключи!

Дрожащий тюремщик с ключами побежал выполнять повеление.

Двери открылись, и Кэлен бросилась в темную клетку. Вернулась она, прижимая к себе Сиддина. Кэлен шептала мальчишке слова успокоения, а тот в ответ лопотал что-то на языке Племени Тины. Она улыбалась, утешая его, и он улыбался ей. Тюремщик уже отпирал следующую дверь. Продолжая одной рукой обнимать Сиддина, другой рукой Кэлен схватила за воротник тюремщика.

— Мать-Исповедница установила, что все эти люди невиновны. — Голос ее среди этих железных решеток тоже казался железным. — Их всех я приказываю выпустить на свободу. Вам троим следует вывести их из города и обеспечить безопасность. И если вы не выполните приказ, то будете держать ответ передо мной.

Тюремщик энергично закивал.

— Да, да, Мать-Исповедница! Все будет сделано, как вы велели. Ручаюсь вам.

— Ручаешься жизнью, — уточнила Кэлен.

Она отпустила его. Узники повалили из клеток в коридор, падал перед ней на колени, плача, целуя край ее платья. Кэлен прикрикнула на них:

— Ну хватит! Займитесь своими делами. И помните: Исповедницы не служат никому. Они служат только Истине.

Они поклялись, что не забудут этого, и заторопились вслед за стражниками к выходу. Ричард заметил, что многие были в лохмотьях, запачканных кровью. На спинах заключенных виднелись рубцы.

Перед тем как войти в залу, где ждала королева, Кэлен передала Сиддина Зедду. Потом она пригладила волосы, поправила платье и, глубоко вздохнув, помассировала лицо.

— Помни, Мать-Исповедница, ради чего ты здесь, — сказал Волшебник.

Она кивнула и, подняв голову, вошла в залу, где ее на том же месте ожидала королева Милена со свитой. Королева бросила взгляд на Сиддина.

— Все в порядке, Мать-Исповедница?

Лицо Кэлен оставалось спокойным, но голос ее был ледяным:

— Как этот ребенок попал в вашу темницу?

Королева развела руками.

— Ох, я точно не знаю. Кажется, его поймали на краже и посадили, пока не найдутся родители. Могу вас заверить, ничего другого за этим не стояло.

Кэлен бросила на нее холодный взгляд.

— Я выяснила, что все узники невиновны, и велела отпустить их. Я уверена, вы рады тому, что я спасла вас от казней невиновных людей, и позаботитесь, чтобы их семьи получили возмещение за эту «ошибку». Если подобная «ошибка» повторится в следующий раз, когда я вернусь, то опустеет не только ваша темница, но и ваш трон.

Ричард знал, что это не просто зрелище, организованное Кэлен, чтобы достать шкатулку. Она выполняла свой долг. Для этого маги и создали Исповедниц. А она была Мать-Исповедница.

На лице королевы выразился испуг.

— Не говорите так!.. Да, конечно, я все сделаю. Знаете, у меня есть военачальники, которые иногда самоуправствуют. Должно быть, тут виноваты они. Я и понятия об этом не имела. Благодарю вас... что спасли нас от такой тяжелой ошибки. Я сама позабочусь обо всем, как вы и сказали. Конечно, я и сама могла бы все это сделать, если бы...

Кэлен резко оборвала королеву.

— А сейчас нам пора уходить.

Услышав это, королева испугалась.

— Уходить? Какой ужас! Мы все так ждали чести пригласить вас на ужин. Мне жаль, что вам пора уходить.

— У меня есть другие неотложные дела. Но прежде, чем я уйду, мне следует поговорить с моим волшебником.

— С вашим волшебником?!

Королева невольно метнула взгляд куда-то вверх.

— Но... боюсь... это невозможно.

Кэлен наклонилась к ней.

— Так сделайте это возможным. Быстрее.

Королева побелела.

— Прошу вас, поверьте, Мать-Исповедница, вы сами не захотите увидеть Джиллера в его нынешнем состоянии.

— Немедленно, — ответила Кэлен.

Ричард потянулся к рукояти меча, просто чтобы привлечь внимание.

— Хорошо, — сказала королева. — Он... наверху.

— Подождите здесь, пока я не встречусь с ним.

Королева опустила глаза.

— Конечно, Мать-Исповедница. — Она повернулась к одному из придворных в полосатых панталонах. — Проводите ее.

Придворный проводил их по парадной лестнице на верхний этаж, потом провел по длинным коридорам, затем — по винтовой лестнице в верхнюю комнату в башне. Наконец он остановился в растерянности у тяжелой деревянной двери. Тут Кэлен отпустила его. Он поклонился, довольный, что может уйти. Ричард отворил дверь, они вошли в комнату, и он закрыл дверь за ними.

Кэлен ахнула и уткнулась лицом в плечо Ричарда. Зедд прижал к себе Сиддина, чтобы он не смотрел.

Комната была совершенно разрушена. Крыши не было, словно ее сорвал ураган. Осталось только несколько балок. На одной из них висела веревка.

Голое тело Джиллера было подвешено за ногу на крюке вниз головой.

Если бы сюда не поступал свободно свежий воздух, вонь была бы просто невыносимой.

Зедд передал Сиддина Кэлен и, не обращая внимания на мертвеца, обошел круглую комнату, сосредоточенно нахмурившись. Останавливаясь, он касался рукой обломков мебели, впечатавшихся в стены, словно стены были из масла, а не из камня.

Ричард не сводил глаз с тела Джиллера.

— Ричард, пойди-ка сюда, — подозвал его Зедд.

Волшебник показал Ричарду на одно из больших черных пятен на стене.

Их было два, и они находились рядом. Оба напоминали черные силуэты людей, стоявших в строевой стойке, словно люди исчезли, оставив вместо себя тени.

Чуть повыше локтя виднелись золотистые металлические полоски, вплавившиеся в стену.

Зедд сказал, обращаясь к Ричарду:

— Волшебный огонь!

Ричард был поражен.

— Ты хочешь сказать, что здесь стояли живые люди?

Зедд кивнул.

— Их отбросило к стене, и они сгорели. — Зедд попробовал на вкус черную копоть и улыбнулся. — Но это был не просто обычный волшебный огонь.

Ричард нахмурился. Зедд показал ему на темное пятно.

— Попробуй-ка сам.

— Зачем?

Зедд слегка постучал костяшками пальцев по лбу Ричарда.

— Чтобы кое-чему научиться.

Поморщившись, Ричард соскреб со стены черную копоть и лизнул ее.

— Сладкая!

Зедд удовлетворенно улыбнулся.

— Да, это не простой волшебный огонь. Джиллер вложил в него свою жизненную силу. Это — Огонь Жизни волшебника.

— Он умер, создав этот огонь?

— Да. И вкус сладкий. Это значит, что он отдал жизнь, чтобы кого-то спасти. Если бы он сделал это только ради себя, например — чтобы избежать пытки, — вкус был бы горьким. Джиллер пожертвовал собой ради кого-то другого.

Зедд подошел к телу Джиллера, отогнал мух и наклонился, чтобы рассмотреть лицо. Потом он выпрямился.

— Он оставил знак.

— Какой знак? — спросила Кэлен.

— На лице в момент смерти застыла улыбка, а это означает для тех, кто может понять, что он не выдал то, чего от него требовали.

Ричард подошел поближе, когда Зедд показал на отверстие в животе мертвеца.

— Посмотри-ка, — сказал Волшебник, — на этот разрез. Он выполнен тем, кто занимается антропомантией — чтением по внутренностям живых людей. Даркен Рал делает все, как его отец.

Ричард вспомнил своего отца, с которым Рал сотворил то же самое.

— Ты уверен, что это Даркен Рал? — спросила Кэлен.

Зедд пожал плечами.

— А кто же еще? Даркен Рал — единственный, кому не страшен Огонь Жизни волшебника. Кроме того, это видно и по разрезу. Видите, вот здесь он начал загибаться.

Кэлен отвернулась.

— И что из этого?

— Это крючок, то есть должен был быть крючок. Произносятся заклинания, и вырезается такой крючок, который связывает допрашиваемого с допрашивающим. И тогда те, кого допрашивают, волей-неволей отвечают на вопросы. Но поглядите: крючок остался неоконченным. — Зедд грустно улыбнулся. — В этот момент Джиллер претворил свою жизнь в огонь. Он дождался, пока Рал почти уже закончил свое дело, и в последнее мгновение лишил его возможности получить желаемое. Возможно, Рал хотел узнать имя человека, у которого сейчас шкатулка. А по внутренностям мертвеца Рал не может узнать ничего.

— Я и не думала, — прошептала Кэлен, — что Джиллер способен на такой самоотверженный поступок.

— Зедд, — робко спросил Ричард, — как это Джиллер мог терпеть такую дикую боль — и сохранить улыбку?

Зедд глянул на Ричарда так, что у него мурашки побежали по коже.

— Волшебники должны хорошо знать, что такое боль. Они слишком хорошо знают это. Ради того, чтобы избавить тебя от подобного урока, я даже готов с радостью принять твой выбор — отказ от магии. Через это испытание могут пройти лишь немногие.

Ричард почувствовал горечь, увидев застывший взгляд Зедда, вспомнившего о чем-то тяжком.

Зедд ласково погладил щеку Джиллера.

— Ты был молодцом, ученик. Достойный конец.

— Представляю себе ярость Даркена Рала, — сказал Ричард. — Зедд, не лучше ли нам отсюда уйти? Уж слишком это похоже на наживку на крючке.

Зедд кивнул.

— Где бы ни была шкатулка, ясно, что она не здесь. Давай мальчика, Кэлен. Нам следует уйти отсюда так же, как и пришли. Они не должны догадаться, зачем мы приходили на самом деле.

Зедд прошептал что-то на ухо Сиддину, и мальчик засмеялся, обняв его за шею.

Королева Милена была все так же бледна и теребила край мантии, когда перед ней появилась Кэлен, решительная, но хладнокровная.

— Спасибо за гостеприимство, — сказала она королеве. — Мы вас покидаем.

Королева поклонилась.

— Всегда рада вас видеть, Мать-Исповедница. — Любопытство пересилило страх. — А как... с Джиллером?

Кэлен холодно успокоила:

— Я сожалею, что вы не так меня поняли. Я хотела бы только проделать это сама или хотя бы при этом присутствовать. Но важен результат. Это за неповиновение?

Краски вернулись на лицо королевы.

— Он украл у меня одну вещь.

— А, понимаю. Надеюсь, вы вновь обретете потерянное. Всего хорошего.

Она шагнула было к выходу, но обернулась.

— Да, королева Милена, я вернусь и проверю, призвали ли вы к порядку своевольных военачальников, чтобы те не казнили невиновных.

Кэлен гордо удалилась. За ней последовали Ричард и Зедд с Сиддином.

Всю дорогу, пока они шли среди кланявшихся людей к выходу из города, Ричард чувствовал, что у него в голове полная сумятица. Куда же идти теперь? Шота предупреждала, что шкатулка будет у королевы недолго, и она оказалась права. И где же теперь шкатулка? Ясно, что у Шоты об этом уже не спросишь. Кому ее мог передать Джиллер? Как ее теперь отыскать? Ричард почувствовал, что бессилен найти ответ, и его охватило отчаяние. По понурому виду Кэлен он понял, что она сейчас думает о том же. Все трое молчали, говорил только Сиддин, но Ричард не понимал его.

— Что он говорит? — спросил Ричард у Зедда.

— Говорит, что был храбрым, как наказывала Кэлен, но он рад, что пришел Ричард-С-Характером, который отведет его домой.

— Я его понимаю. Но что теперь будем делать, Зедд?

Зедд удивленно воззрился на Ричарда.

— Откуда мне знать? Ведь ты — Искатель Истины.

Великолепно! Он сделал все, что мог, и все же они не получили шкатулку. Но от него по-прежнему ожидают, что он, Ричард, найдет ее.

Ричард почувствовал себя так, словно на бегу ударился о стену, о которой не знал заранее. Они шли вперед, но Ричард уже не знал, куда направиться дальше.

Заходящее солнце позолотило облака. В этот момент Ричард что-то заметил вдали. Он подошел поближе к Кэлен. Та смотрела в ту же сторону.

Дорога к ночи стала пустынной.

Вскоре, однако, он понял, что это такое. Четыре лошади неслись по дороге прямо к ним. Только на одной сидел всадник.