Фарамунд Никитин Юрий
– Постараемся, – ответил Тарант. – Ладно, мы пошли спать?
– Только не напивайтесь, – предостерег Свен. – Если все получится, как я задумал, вам двоим – выбирать из добычи все, что пожелаете!
Тарант покосился на Фарамунда, тот опустил глаза. Когда они оказались за дверью, Тарант тихо шепнул:
– Что об этом думаешь?
Фарамунд буркнул:
– Я о другом думаю. Кто я, откуда я? Может быть, меня дома ждут жена и трое детей? Может быть, у меня есть братья и сестры? Может быть, где-то я любим, а не такая вот подобранная на дороге собака?
Утром, когда явились к Свену за последними словами, у того в комнате сидел у самой двери Теддик. Фарамунд встречал его раньше, но Теддик был почти единственный во всем бурге, кого он почти не запомнил: весь серый, как мышь, не выделяется ни ростом, ни силой, ни даже громким смехом, всегда при Свене, всегда посматривает по сторонам настороженно, но редко когда уронит слово. Правда, однажды он предложил Фарамунду попробовать себя с ним в поединке на тупых мечах, но все, что Фарамунд запомнил, это были быстрые скользящие движения, немалая ловкость, но и то скорее за счет малого роста, чем за счет выучки.
– С вами пойдет Теддик, – объявил Свен. – Он заметит больше, чем вы, олухи. Задача у вас все та же! Я хочу взять ту крепость. Вы должны разузнать все слабые места. Если что удастся испортить или поджечь – сделайте сразу.
– Как?
– Что, уже и огниво пропил? А пару кувшинов с маслом возьмете в моей комнате. Стражам на воротах, если спросят, скажете, что на продажу.
Тарант переступил с ноги на ногу:
– Но в бург так просто не проникнуть.
Свен сказал раздраженно:
– Багровый Лаурс размахнулся больше, чем на бург! Там мастерские, две кузницы, оружейная… Еще какие-то склады… Говорят, он переселил к себе ремесленников.
– Пленных?
– Как пленных, так и… кого заставил, кого сманил деньгами. Я не знаю, откуда у него деньги, но я должен знать, как подрезать ему крылья!
Уже знакомой тропкой пробрались через лес, залегли в кустах. За ночь люди Лаурса ворота поставили и укрепили, сейчас спешно возводили башни по обе стороны ворот. Судя по основанию, наверху сможет поместиться до десятка лучников. А если еще и сложить туда груду булыжников, то посмевшие подойти с тараном тут же полягут с проломленными головами…
– Лаурс что-то чувствует, – сказал Теддик. – Узнал, что на эти земли надвигаются с севера вовсе настоящие звери?
– Либо предчувствует резню, – буркнул Тарант.
– Я и говорю…
– Нет, резня может начаться за окрестные деревни. Здесь уже земли поделены…
– Не все!
– Остались крохи, – сказал Тарант презрительно.
– Ничего подобного, – возразил Теддик. – Сейчас самые злые идут вперед и вперед, захватывая земли галлов, осаждая римские гарнизоны… если решаются, а задним хватает и здесь добычи. А когда тех, передних, остановят, только тогда начнется настоящая резня за земли, за села!
Лицо его стало довольным, глаза заблестели. Фарамунд переводил взгляд с равнодушного Таранта на хитрую рожу этого хозяйского прихвостня. Похоже, Теддик прав.
Он вздрогнул, когда Теддик неожиданно толкнул его в бок:
– А что скажешь ты, молчун?
Фарамунд нехотя разлепил губы.
– Если.
– Что? – не понял Теддик.
– Если остановят, говорю.
Теддик подумал, сдвинул плечами:
– Рим всегда останавливал. И отшвыривал назад! Но вообще-то в чем-то ты прав, молчун. А вдруг в этот раз не остановит? Что тогда?
Тарант поежился:
– Мир рухнет. Небо упадет на землю. Как это – Рим не остановит? А что тогда?.. Мы сами растеряемся, если Рим вдруг бы упал нам под сапоги. Нет, пограбить – одно, а вот власти над миром – не надо!
Их голоса звучали в него в ушах, но все тело слушало лес, землю, воздух, он всей кожей впитывал запахи, а струи воздуха касались кожи. В какой-то момент шерсть на загривке зашевелилась, в животе неприятно похолодело.
Не поворачиваясь, прошептал:
– Тихо. За нами кто-то наблюдает.
– Да ты что? – удивился Тарант.
Он приподнялся на колени, неспешно начал озираться с глупым видом. Из-за деревьев выскочило трое с мечами в руках и в одинаковых кожаных доспехах. Следом выехало четверо на конях.
– Не двигаться! – крикнул передний всадник. – Высматривали вашу крепость?.. Рыбарь, Хлум, свяжите их!
Теддик только поднимался с ног, лицо растерянное, а Тарант вскинул руки, попятился, вот-вот запнется и рухнет:
– Да что вы! Да мы только пришли к вам орехи продать!
Трое, спрятав мечи, взяли в руки веревки. Лица у всех были спокойные. Фарамунд догадался, что всадник обвинил их в подглядывании, чтобы напугать, на самом же деле им просто нужны рабочие руки на стройку.
Кровь ударила в голову. Веревка! Совсем недавно точно такая же была на его шее. Понятно, их отведут в бург для расспросов. Ну, а вдруг передумают и решат повесить на этих же деревьях?
Он почувствовал, как все тело вскипает злой силой. Как воочию увидел картину, когда он голыми руками убивает людей с веревками в руках. Нет, больше он не позволит надеть себе на шею петлю!
Воин потряс веревкой:
– Протяни руки!
Фарамунд зло оскалил зубы:
– Лучше протяни ноги.
Он ударил кулаком в ухмыляющееся лицо, пальцы другой руки молниеносно сомкнулись на рукояти меча. Второй набросил петлю на руки Теддику, меч Фарамунда с мясным стуком разрубил толстую шею, Теддик поспешно сбрасывал веревку, а Фарамунд уклонился от удара третьего, отскочил к кустам.
Всадники с мечами в руках уже окружили их, сверкающие клинки заблистали в воздухе. Тарант упал, перекатился под брюхо ближайшей лошади. Фарамунд ждал, что он подрежет сухожилия или вспорет коню брюхо, но Тарант пробежал на четвереньках, прыгнул в кусты и пропал.
Теддик отбивался от двух всадников, отрыгивал, пригибался. Фарамунд ударил одного всадника по ноге, тот едва не выронил меч. Фарамунд отскочил в сторону, избегая удара второго, его рука как будто сама по себе вскинула меч, его слегка тряхнуло, на землю упала отрубленная рука с зажатым в кулаке мечом.
В следующее мгновение Фарамунд уже сам был в седле. Конь беспокойно дергался, недавний хозяин корчился под копытами и хватался уцелевшей рукой, а Фарамунд остервенело рубился среди визга, крика, потных лошадиных тел. Бежать глупо – догонят и убьют в незащищенную спину. Страх ушел, сменившись холодной яростью. Его тело снова как бы вспомнило все умение из неведомой прошлой жизни: меч образовал вокруг него сверкающую завесу, клинки стучали часто и страшно. Дважды боль кольнула руку и плечо, но третий всадник завалился на холку коня, кровь из рассеченного горла залила конскую гриву.
Внезапно звон железа затих. Фарамунд огляделся дико. На истоптанной копытами и сапогами поляне ползали двое раненых. Еще один лежал на спине и смотрел на Фарамунда полными ненависти глазами. Четыре неподвижных тела, похоже – мертвые. Теддик сидит, прислонившись спиной к пню. В глазах – боль, кровь на обеих вытянутых ногах.
Фарамунд крикнул:
– Как ты?
– Ноги задели, – ответил Теддик. – А ты чего не унесся, когда в седло… сумел?
Фарамунд спрыгнул на землю. Конь тут же отпрянул от человека с красными руками. Затрещали кусты. Теддик попытался встать, охнул, снова сел. Фарамунд присвистнул. Раны не тяжелые, жилы, судя по глубине порезов, не задеты, заживет как на собаке, будет ходить и бегать. Но это потом, а вот сейчас…
Торопясь, он сорвал с одного из павших латы, разорвал рубаху. Теддик, не морщась, наблюдал, как этот странный человек быстро и умело перетянул ему обе ноги выше колена. Все это время Фарамунд чувствовал на себе изучающий, странно напряженный взгляд Теддика.
– Здорово ты бьешься, – проговорил он. – И раны перевязываешь, как если бы…
– Как если бы лекарь? – спросил Фарамунд. – Знаешь, мне самому это нравится. Может быть, я был лекарем?
Теддик хохотнул:
– Из тех, кто жизнь отнимает… Ой!
– Больно?
– Да нет, это я сам… Помоги подняться.
Фарамунд поддержал, Теддик скривился, попробовал прыгать на одной ноге, но та кровоточила. Он охнул, повалился наземь.
– Как это тебя? – спросил Фарамунд сердито. – Сам не выше пня, а они ж на конях! Им до головы твоей нагибаться – с коня можно упасть!
– Это пеший. Я его сбил с ног, тут насел всадник, я дрался с ним, а пеший меня сзади по ногам… Я его удавил, да раны уже вот они…
Фарамунд рывком поднял за ворот:
– Надо убираться. Залезай на спину, я понесу через лес.
– Может… на конях?
Фарамунд с жалостью оглянулся на оседланных коней. Хоть и разбежались, но поймать можно, он чувствует, что первым удалось бы приблизиться вот к этому гнедому красавцу, а уже с седла поймать бы любого…
– Сам знаешь, – ответил он со вздохом, – пришлось бы через поле, а там поймают, как кур в тесном сарае.
Теддик нехотя залез на подставленную спину. Фарамунд ощутил, что хотя Теддик на голову ниже, но по весу не уступит упитанной корове. Он потащил в чащу, выбирая дорогу между корягами, зависшими деревьями, где не пройдет ни одна лошадь, пробежал по упавшему стволу, под ногами трещало, гнилые куски обламывались, но он успевал, успевал, словно бежал по тонкому льду.
Глава 6
С опущенной головой он проломился через кусты. Дыхание вырывалось хриплое, надсадное. Услыхал над ухом вскрик Теддика, не сразу понял, а когда вскинул голову, всего в пяти-шести полетах стрелы в его сторону бежало четверо. Фарамунд сразу увидел на поясах короткие мечи, а в руках у них были веревки.
– Не уйти, – простонал Теддик. – Брось меня… Беги сам!
– Молчи.
– Дурак, – прохрипел Теддик прямо в ухо. – Дурак… Брось! Один ты уйдешь… может быть…
Фарамунд развернулся, ноги сами понесли в гущу леса, уже не выбирая дороги. Ветки хлестали по голове, плечам. Он проламывался, как тур, через кусты, с натугой перепрыгивал толстые стволы деревьев. Теддик ругался, пробовал сползти со спины, но Фарамунд цепко держал за ноги. Теддик прокричал:
– Это облава!.. Не на нас вовсе!.. Лаурс ловит тех, кто не явился строить ему крепость!.. Они даже в лесу ищут…
Фарамунд чувствовал, что их догоняют. Здешний лес местные знают лучше, к тому же никто из них не несет ничего тяжелее меча.
Теддик вдруг крикнул в ухо:
– Все!.. Мы оба трупы. Беги, ты еще можешь спастись!
Фарамунд почувствовал, как Теддик резко отпихнулся, заваливаясь назад. Чтобы не упасть с ним самому, он невольно разжал руки. Теддик тяжело грохнулся на землю, Фарамунд едва успел оглянуться, как кусты затрещали.
На поляну выскочили четверо преследователей. Фарамунд хрипел, пот заливал глаза. Деревья качались из стороны в сторону. Каждый ствол раздваивался, а от двойников отделялись еще по два вовсе призрачных ствола.
Четверо были настолько уверены, что сразу свалят измученного бегом человека, с залитыми потом глазами, что сразу бросились с веревками в руках. Фарамунд выхватил меч. Он знал, что его единственное спасение в скорости. Его меч прорезал воздух, послышался стук, снова блеск железа, стук и вскрик, их осталось двое, но уже не с веревками – с мечами в руках. Теперь уже ему пришлось уклоняться от их мечей, но один слишком низко опускал голову, а второй старался нанести удар сверху вниз, совершенно не думая о защите…
Теддик выпученными глазами смотрел, как всех четверых разбросало под деревья, а Фарамунд, мокрый и с всклокоченными волосами, задыхаясь от усилий, оперся на меч, живой и почти невредимый. Из плеча сочится кровь, но это всего лишь порез, видно.
– Ты… – выдавил Теддик, – ты… Даже сам Свен не смог бы так…
Фарамунд, хрипло дыша, молча взвалил его на спину. Со стороны крепости уже слышался лай собак, Фарамунд тяжело побежал. Теддик держался за плечи, стараясь не давить за горло, Фарамунд слышал над ухом его надсадное дыхание, но собственное дыхание стало сухим и горячим, обжигало горло.
– Не туда, – прохрипел Теддик. – Тарант помчался явно к ручью… Бери вниз… вон в ту сторону…
Фарамунд послушно свернул. Он сам смутно чуял, что в той стороне может быть спасение, а когда в лицо пахнуло свежестью, понял, что это дает о себе знать ручей или даже речушка, а значит, можно пробежать по воде вверх или вниз по течению.
Он сбежал с пологого берега, вода разлетелась хрустальными брызгами. В сотне метров внизу по течению речушка делала крутой изгиб, там приплясывала блестящая, как тюлень, мокрая фигурка. Человек делал отчаянные знаки руками, Теддик пробубнил в ухо с некоторым удивлением:
– Тарант все же дождался…
Фарамунд бежал по мелководью, со страхом видя сквозь прозрачную воду, как мучительно медленно речные струи замывают оттиски подошв Таранта на песчаном дне.
Тот показал им на свисающие над водой толстые корни, сразу же ухватился, исчез на миг, потом оттуда протянулись руки. Фарамунд подал Теддика, а когда сам ухватился за корни, пальцы разжимались от слабости. Тарант помог взобраться, Фарамунд переполз по стволу на берег, там все трое рухнули в кусты и лежали, хрипло дыша и вслушиваясь в приближающийся лай.
Сквозь листву было видно, как вдоль берега пробежали трое. Собаки на длинных поводках, иначе бы уже догнали… За ними еще пятеро, конных нет, через такую чащу не продраться.
У Фарамунда сердце стиснулось, когда один с собаками замедлил шаг, всмотрелся в их сторону. Фарамунд почти чувствовал, как он измеряет взглядом расстояние до корней, осматривает берег. Двое других поторопили, задние тоже указывали вперед, и вся группа унеслась дальше, скрылась из виду.
Тарант сказал с нервным смешком:
– Там селение… Они решили, что мы там попробуем укрыться. Или получить помощь.
Теддик со стоном перевернулся на спину. Фарамунд быстро разорвал рубаху, перетянул ему ногу, чтобы сберечь остатки крови. Осмотрел, утешил:
– Жилы не затронуты! А мясо зарастет быстро. Через пару недель будешь бегать, как и раньше.
Тарант хохотнул:
– Скажи: за бабами бегать! Он враз вылечится.
Теддик лежал на спине бледный, понурый. Глаза его не оставляли лица Фарамунда. Наконец он спросил напряженным голосом:
– Зачем ты меня тащил?
– Как зачем? – удивился Фарамунд.
– Зачем? – повторил Теддик. – Мы не друзья. Ты мне никогда не нравился! Что-то в тебе есть… не наше. И ты знал, что я тебя не люблю. И петлю тебе я одевал на шею с удовольствием! Дурак… Тебя сейчас только чудом не схватили.
Фарамунд отмахнулся:
– Забудь. Ты ведь точно так же тащил бы меня, не так ли?
Теддик смолчал. Тарант снова засмеялся:
– Он?.. Шутишь?
– Не сомневаюсь, – ответил Фарамунд.
Теддик снова молчал. Тарант толкнул его в бок:
– Ну, что молчишь? Скажи ему.
Теддик мрачнел на глазах. Наконец глаза блеснули, он с трудом выпрямился, уперся спиной в дерево. Лицо стало твердым, на скулах вздулись рифленые желваки.
– Да, я отвечу, – сказал он. – Но только не то, что ты ждешь, Тарант. Все верно, я всегда был доверенным человеком Свена. Я прошел с ним немало, я знаю о нем то, что никто из новых не знает. Он мне доверял… как и я ему. А в этот раз он мне поручил… убить тебя, Фарамунд.
Тарант дернулся, едва не упал на спину. Фарамунд проглотил слова, что уже вертелись на языке, смотрел в лицо Теддика. Тарант наконец сказал ошарашенно:
– Я знал, что Свен ненавидит Фарамунда… но чтобы так вот…
– Я же дал ему клятву, – напомнил Фарамунд.
– Это не страх, – ответил Теддик. – Он не побоялся бы с тобой сойтись в поединке… Но он чувствует, что ты чем-то выше. То ли потому, что держал меч у его горла, то ли еще что-то чует… Но он велел, когда мы все закончим, убить тебя на обратном пути. Нож между лопаток, все тихо.
Фарамунд кивнул на Таранта:
– А он?
– Что он… Ты все-таки для нас еще чужак. Тарант поморщится, зачем, мол, нехорошо! Но завтра о тебе уже не вспомнит. А остальным скажем, что ты погиб.
Слышно было, как вода журчит между корнями, плещет в крутой берег. Фарамунд наконец спросил прямо:
– Зачем ты мне сказал?
– Чтобы ты знал. Тебе нельзя возвращаться к Свену. Не я, так кто-то другой…
Фарамунд кивнул, глаза не отрывались от хмурого Теддика:
– Теперь я знаю.
Тарант тоже привстал на локте, настороженно всматривался в Теддика. Тот сказал с кривой усмешкой:
– Я всегда выполнял приказы Свена. Мы связаны не только клятвой, но и… дружбой. Я – единственный, кто остался с тех времен, когда он был еще простым… гм… И сейчас мне уже поздно меняться. Я всегда дорожил воинской честью! Еще ни разу не уронил…
В тишине Тарант угрюмо подтвердил:
– Ни разу.
– И не должен ронять, – добавил Теддик.
– Не должен, – как эхо отозвался Тарант.
Фарамунд молчал, смотрел то на одного, то на другого. Теддик скривился, завел раненую руку за спину. Послышался скрип покидающего ножны римского меча. В руке Теддика он напоминал широкий нож.
Теддик улыбнулся им обоим бледно, глаза Фарамунда расширились, он еще не понимал, а Теддик приложил острие к левой стороне груди.
– Пока я жив, – сказал он, – я должен выполнять его приказы. Но только пока жив!
Мышцы на обеих руках напряглись. Фарамунд сделал движение перехватить, но плоть треснула, рукоять быстро пошла к груди. Полоса железа быстро укоротилась. Ладонь Фарамунда упала на рукоять меча, когда та уже коснулась груди Теддика.
Глаза Теддика победно сияли. С губ сорвался хриплый смех:
– Не успел! Я всегда был быстрее тебя.
– Да, – прошептал Фарамунд. Теддик все еще держался за рукоять. Фарамунд отдернул пальцы. Лезвие, пробив сердце, не дает крови хлестать, как из пробитого мечом винного бурдюка. – Ты быстр… и… я не могу найти слово!
– Я… – сказал Теддик. На губах показалась кровь, в горле забулькало. Он закашлялся, красные брызги полетели веером. Он с усилием повторил: – Я…
Новый приступ кашля свалил лицом вниз, он перекатился на бок, дернулся и затих. Ноги медленно выпрямились. Тарант перевернул его на спину. Невидящие глаза Теддика уставились в небо. На забрызганных кровью губах застыла жуткая улыбка. Оглянувшись на Фарамунда, Тарант деловито закрыл глаза соратнику, отодрал еще теплые пальцы Теддика от рукояти.
Фарамунд хмуро смотрел, как Тарант с усилием вытащил меч, аккуратно вытер лезвие об одежду погибшего, отцепил ножны:
– У него меч получше моего… Надо еще сапоги снять. У тебя нога побольше, а мне в самый раз.
Отвернувшись, Фарамунд слышал, как Тарант сопел, пыхтел, стаскивал с мертвого сапоги. Потом, судя по звукам, обшаривал одежду в поисках монеты или чего-нибудь ценного.
Наконец за спиной раздалось:
– Пошли, что ли?
Ноги Теддика уже торчали навстречу солнцу голые, с непомерно отросшими ногтями на длинных худых пальцах. Мешок за спиной Таранта заметно увеличился в объеме.
– Не зароем?
– Некогда, – отмахнулся Тарант. – Да и какая ему теперь разница?
Когда уходили от берега, в кустах мелькнула серая шерсть, а с верхушки дерева раздалось радостное «Кар-р-р!».
Спускаясь по лощинке, вышли к лесной тропке. Чувствовался звериный запах, но на деревьях белели свежие зарубки.
Тарант сказал с неловкостью:
– Ты куда теперь?
– Не знаю, – ответил Фарамунд. – Не знаю. Уйду куда-нибудь.
Но перед глазами было прекрасное лицо Лютеции. А на шее он ощутил веревку, что привязывает его к этой местности крепче любых цепей.
– Ладно, – вздохнул Тарант. – Прощай.
– Прощай и ты.
Он молча смотрел, как удаляется спина Таранта. Крикнул:
– Эй, крепость Свена в другой стороне!
Тарант оглянулся, бледный и с осунувшимся лицом, в глазах страх:
– Я знаю. Но Свен убьет, если я не выполню его приказа. Да я и сам знаю, что это надо… Мало ли что случилось в дороге!
Он помахал рукой, повернулся и пропал за поворотом тропки. Фарамунд тупо смотрел на колышущиеся ветки. Затем ноги сами сдвинулись с места, он пошел все быстрее.
Тарант вздрогнул, оглянулся, переменившись в лице:
– Как ты меня напугал!.. Ты чего?
– Тебя в прошлый раз едва не схватили, – напомнил Фарамунд.
– Не схватили же…
– В этот раз схватят. У тебя вон глаза бегают, всего трясет.
Тарант ответил хмуро:
– Еще бы не трясло! Но все равно я должен приказ выполнить. На этом мир стоит.
– На чем?
– На выполнениях, – ответил Тарант туманно. – Я же обещал? Обещал. Теперь надо идти.
– Вернись, – предложил Фарамунд, – скажи то же самое, что мы видели в прошлый раз. Мол, больше не увидел. Свен не узнает, что ты даже не был там.
Тарант печально согласился:
– Свен не узнает. А я?
– Что ты? – спросил Фарамунд, хотя понимал, о чем говорил Тарант.
– Я ведь знаю. И буду знать.
Он улыбнулся печально, эта улыбка показалась Фарамунду оскалом смертника. Тарант трусил, он знал, что идет навстречу смерти, но все-таки шел. И когда снова кивнул, прощаясь уже навсегда, Фарамунд догнал, пошел рядом.
Тарант покосился удивленно:
– Ты чего?
– Да так, – ответил Фарамунд со злостью. – Знаю, что дурак, но иду. Ты дурак, я дурак…
Крепость Багрового Лаурса выглядела еще ярче, а за ночь словно бы подросла. Вокруг чернели пятна костров, кое-где еще дымились головешки. Стройка не останавливалась и на ночь, Похоже, Багровый Лаурс в самом деле отчаянно торопился укрепиться, а отоспаться можно и потом, за крепкими стенами.
По единственной дороге в распахнутые ворота тянулись телеги с бревнами и уже распиленными досками. Гнали скот, везли мешки с зерном и мукой, на телегах горой вздымались туши забитых оленей, туров, лесных коз.
Через врата оба прошли под бдительными взглядами стражей. К счастью, Тарант настоял, чтобы Свен выделил им новые сапоги, и сейчас, когда на воротах оказался тот же страж, он сперва с недоверием всмотрелся в их лица, но когда взгляд упал на новенькие сапоги, так контрастирующие с потрепанной одеждой, страж оскалился в понимающей улыбке:
– А, орешники… Вижу, хорошо поторговали.
Тарант суетливо поклонился:
– Спасибо, господин!.. Теперь вся деревня моим сапогам завидует! А свои старые я теперь здесь продам.
Страж посмотрел на переброшенные через плечо сапоги, оглядел оценивающе мешки:
– Ого, опять орехи? Что у вас за орешник, что можно собирать по два урожая?
Тарант замер с раскрытым ртом, Фарамунд сказал виновато:
– Да это мы… гм… у соседей взяли. Они такие, у них все погниет, а толку не будет. А так им тоже что-то купим… по мелочи.
Страж захохотал, они прошли в город. Тарант оглянулся, голос упал до шепота:
– А я уже решил, что заглянет в мешок!
– Да ему надо?
– Тебе ничего, а у меня кувшин с маслом выперло краем!
Фарамунд смолчал.
Бург был настолько просторен, что у Фарамунда разбежались глаза. Через внутренний двор катят огромные бочки, у просторного сарая выгружают телеги, а еще две открытые повозки, доверху нагруженные оленьими тушами, стоят у дверей подвалов. Снизу выскакивают дюжие мужики, стаскивают оленей с таким проворством, словно битую птицу, исчезают во тьме.
Читать бесплатно другие книги:
