Перехватчик Головачев Василий
– Тараканы!
– Именно тараканы… да и то вследствие полнейшего равнодушия Аморфов к результатам своего деяния и вмешательства Монарха, одного из последних Аморфов. Зачем ему это понадобилось, знает только он. Когда остальные Аморфы узнали об эксперименте, они заблокировали выход Монарха в нашу, ставшую запрещенной, реальность.
– Каким же образом он обходит блок?
– Аморфы… ушли. Никто не знает – куда. Может, в другую реальность, созданную для собственных нужд, может, просто вымерли от старости… Монарх Тьмы – последний из Аморфов, противостоят ему только иерархи, потомки Перволюдей, Хранителей эзотерических знаний, в том числе – знаний цивилизации Инсектов.
– До сих пор не могу привыкнуть к тому, что Монарх – Аморф!
– Сочувствую… подождите!
Проводник Матвея остановился, повернувшись лицом к морю, потом достал из левой седельной сумки нечто вроде арбалета, перехватил правой рукой копье, и теперь стало ясно, что у него – четыре руки! Впрочем, как и у того монстра, в теле которого как бы жил Матвей.
– Что вы всполошились?
– Изменение было глобальным, но отдельные особи Инсектов и даже малочисленные их отряды – до десятка членов – уцелели, сохранив размеры и форму. Некоторые уменьшились не на два порядка, как планировалось Изменением, а всего в пять – десять раз. Первые «ггараканолюди» сталкивались с ними на протяжении многих десятков тысяч лет! К нам сейчас приближается небольшой рой лепидоптеридов [62].
– И бабочки были?
– Ну, это не те бабочки, к каким вы привыкли. Древние разумные лепидоптериды были хищными Инсектами, и лучше бы нам с ними не встречаться.
Проводник тронул шестинога с места и поскакал наискосок между двумя холмами к третьему, на вершине которого стояла зубчатая покосившаяся башня. Матвей погнал своего «коня» следом, оглядываясь на приближающееся с моря белесое пятнышко, которое вскоре распалось на несколько делающих резкие пируэты в воздухе точек. Всадники достигли холма с башней в тот момент, когда точки превратились в громадных белесых тварей, похожих на летучих мышей, но с прозрачно-фарфоровыми крыльями бабочек. Одна из них сделала очередной поворот, спикировала на всадников, и спутник Матвея выстрелил в нее из «арбалета». Тонкий желтый лучик «стрелы» вонзился в тело лепидоптера, вспыхнула пронзительно-зеленая звездочка взрыва, тварь отвалила в сторону, помчалась вниз, исчезла за гребнем берегового вала. Остальные продолжали бесшумно-суетливый ломаный полет в прежнем направлении, не обратив внимания на инцидент. Матвей разглядел их головы и содрогнулся. Эти «бабочки» имели не хоботок, а челюсти с двумя рядами кинжаловидных зубов!
Внезапно земля под ногами содрогнулась, над морем вырос серо-серебристый гриб смерча, внутри которого заиграло голубое пламя. Горизонт словно перекосило, гигантская тень заслонила четверть небосклона, словно над всадниками воспарило крыло исполинской птицы.
– Искажение передачи, – возник в голове Матвея другой бестелесный голос.
– Граничный баланс нарушен, время связи три ноль три…
– Успеем, – отрезал спутник Матвея продолжение информации неведомому обладателю голоса. – Мы уже у цели.
Они поднялись на холм к подножию покосившейся башни, в которой Матвей узнал наконец полуразрушенный остов «термитника» высотой сто с лишним метров. Видимо, «термитник» этот когда-то горел, потому что в отличие от Храмов, виденных Матвеем, он был темно-коричневым, смолянистым и оплывшим, потеряв свою былую гармоничную форму и цвет.
– Менгир изоптеридов [63], – подсказал проводник.
– Нечто вроде пограничного поста государства изоптеридов. Дальше до горного массива – их владения.
Шестиноги шагом въехали в провал в стенах «термитника», остановились. Монстр ловко спрыгнул на твердую плиту из материала, похожего на янтарь. Матвей спешился рядом. Следуя друг за другом, они нырнули в черное отверстие туннеля, начинающегося в глубине разрушенного участка башни, который привел их в центральный «тронный» зал «термитника», где когда-то жил его Командир.
Матвей узнал этот зал, по которому он бродил в прежних своих снах, разве что теперь мог рассмотреть его во всех деталях.
Стены зала были сложены в готическом стиле из того же материала, напоминающего янтарь, с золотистыми искрами внутри, создающими эффект небывалой глубины. Посреди зала на полу из этого же материала, но более темного, почти черного, стояло сложное сооружение, чем-то напоминающее верхнюю часть скелета человека с ребрами, образующими грудную клетку, и с поднятыми вверх пятипалыми конечностями, растянутыми тонкими янтарными тросами и лентами между стенами. «Кости» также были из «янтаря», но почти прозрачного, и светящейся золотой пыли внутри них было больше. «Ребра» грудной клетки образовывали как бы шатер, накрывающий «сердце» почившего здесь исполина – трехметровый кокон в форме ананаса, оплетенный золотой паутиной.
– Саркофаг повелителя, – сказал проводник Матвея, останавливаясь на почтительном расстоянии от «трона» бывшего владыки «термитника».
Матвей приблизился, завороженный совершенным созданием древних разумных термитов, потом увидел возвышение в полу с лежащей на нем огромной книгой и понял, зачем его привели сюда.
Проводник, топая закованными в броню ногами, подошел к возвышению с книгой, шевельнул копьем верхнюю крышку и поспешно отступил. С гулким ударом книга раскрылась, выпустив столб светящейся рубиновой пыли.
– Читай, идущий. Более удобного момента может не представиться, в ближайшее время границы земной реальности будут усилены новым порогом просачивания. Прямая передача информации через астрал станет невозможной.
Матвей молча влез на возвышение, оттуда – на первую страницу книги, приготовился увидеть ползущие буквы-иероглифы и не поверил глазам. Буквы не ползли, хотя и подрагивали, словно напечатанные на слое желе, и текст был вполне понятен, хотя русским этот язык назвать было нельзя – смесь английского, латинского и русского! И все же Матвей понимал его!
– Читай и запоминай. Анализировать будешь потом.
Матвей прочитал первую страницу. Захватило дух! Это оказалась Книга боевых искусств Первых Людей!
Рой рубиновых искр, вьющихся над страницей книги, упал на нее дождем, размыл текст, взметнулся снова вверх. И это было продолжение текста. Другая страница. Прочитав таким образом их с десяток, Матвей прошептал:
– Не может быть!..
Никто ему не ответил, только искры засияли ярче да книга под ногами качнулась. Но факт оставался фактом: в ней описывалась система шоковых, парализующих и смертельных ударов в любую точку тела человека, и объяснялось, как достичь желаемого результата. «Не может быть» Соболева относилось не к возможности или невозможности применить систему на практике, а к тому, что почти такая же система – техника смертельного касания – была ему знакома по восточным стилям, но там необходимо было точное попадание в нервный узел с передачей раппорта, импульса энергии…
– Этот пакет знаний запрещен иерархиями даже для Хранения, – прилетел шуршаший, как сухая осока, голос. – Из-за того, что в свое время произошла утечка информации, допущенная кем-то из Хранителей, которая привела к дестабилизации реальности. Однако любое знание, достигшее ментала, неуничтожимо.
Матвей дочитывал последние страницы книги с трудом – мешала сильная головная боль, судороги шеи и рук, временами наступающие приступы слепоты и слезы. Он едва успел спуститься вниз, как с ударом гонга книга захлопнулась, превратилась в огромного термита, который скрылся в шипастом «ананасе» саркофага, помахав Матвею на прощание четырьмя конечностями. Стены «термитника» вздрогнули, перекосились, поплыли…
– Передача прошла, граничные искажения ментала… – запульсировал, слабея, в голове Соболева тихий голос. – Опасно оставаться в теле транслятора… выход чреват… защит… колеб… проп… дар… – Голос умолк.
– Скорее! – рявкнул монстр-проводник, выводя Матвея из ступора. – Надо успеть до перекрытия потока ощущений.
Матвей выскочил за ним, прыгнул в седло, и они что есть духу поскакали обратно, ощущая спинами, как из-за горизонта тянется к ним, уплотняясь, черная тень, напоминающая лапу зверя с когтями…
Только сутки спустя Матвей отошел от переживаний, связанных с удивительным сном, и осознал, что помнит все, что прочитал в Книге боевых искусств Первых Людей. Проверять истинность полученного знания не было нужды. Матвей давно был профессионалом рукопашного боя, досконально изучил все болевые точки человеческого тела, как и вообще анатомию человека, и чувствовал, что владеет теперь исключительно опасными знаниями, против которых ни один человек не имел защиты, если только сам не был посвящен в это смертельное знание.
Сон ему приснился на третий день после появления в Москве, где «федепасы» предоставили новому сотруднику двухкомнатную квартиру. Никто его не беспокоил, не давал инструкций и не требовал подтверждения личности; лишь один раз позвонил генерал Первухин, осведомился, как его устроили, и приказал отдыхать. Зато сразу после сна, словно дожидаясь специально, Матвея по телефону потребовал к себе заместитель Первухина Золотухин и перепоручил его командиру группы «Гроза», которому он должен был теперь подчиняться.
Этого командира по фамилии Белоярцев Матвей когда-то встречал – года два назад, при совместной операции ФСК и «Смерша» по обезвреживанию банды чеченских террористов на территории военного госпиталя. Тогда молодой «супер» не произвел на Соболева особого впечатления. Теперь из лейтенанта он превратился в майора, явно возмужал и, кажется, подрос, хотя с виду оставался все тем же долговязым деревенским увальнем с румянцем во всю щеку и соломенным чубом. Матвея он не помнил и знал лишь по разговорам и слухам, ходившим в среде профессионалов, доверять которым не всегда было можно.
В хмурое утро начала октября он вызвал Матвея в подмосковное Бутово, где отряд «Гроза» имел свою базу подготовки, и приказал прогнать тест на профпригодность, который Соболев сдавал еще лет десять назад, будучи курсантом военного училища (куратор – КГБ) по подготовке особо засекреченных агентов высокой пробы.
Приказ майора Матвей понял, но сдавать тест отказался, чем вызвал оживление стоявших тут же по команде «вольно» бойцов «Грозы».
В тест входил марш-бросок на восемь километров в полной боевой выкладке по пересеченной местности, контрольное время – сорок минут; подъем на руках по канату на семь метров – за семь секунд; плавание – пятьдесят метров – за тридцать пять секунд; ныряние на пятьдесят метров; хождение по бревну с завязанными глазами; отражение нападения собаки; огневая подготовка – семьдесят очков из пистолета с двадцати пяти метров и семьдесят пять из винтовки с двухсот метров; скалолазание; спецвождение автомобиля; и все это – в затрудняющих выполнение задания условиях: газовая атака, светозвуковые гранаты, взрывпакеты, ловушки и встречные действия «противника» – то есть рукопашный бой.
– Майор, – сказал Матвей тихо, – гоняй по полосе своих мальчиков и не трогай меня, лады? Я старше тебя по возрасту и равен по званию и в эти игрушки играю с малого возраста. А если что нужно еще узнать, обратись к генералу Первухину, он объяснит.
Строй притих. Здоровые мощные молодые мужики молча разглядывали новичка, отказавшегося выполнять приказ командира.
Белоярцев почесал переносицу, пребывая в затруднении, потом махнул рукой.
– Я кое-что слышал о ганфайтерах, но ты попал в команду, где нет слабаков. Я знаю возможности каждого, и все знают меня. Кем бы ты ни был в прошлом, сейчас обязан повиноваться мне. Иначе…
– Иначе что? – поднял бровь Матвей.
– Заставим, не таких обламывали, – бросил левофланговый строя, заместитель Белоярцева капитан Натанович.
– Ну-ну, – только сказал Матвей. – Удачи вам, ребята на этом благородном поприще. Пойду-ка я, пожалуй, поговорю с начальством, ошиблось оно в назначении.
Он повернулся спиной к строю, направляясь к проходной, и услышал, как Белоярцев скомандовал с ленивым пренебрежением:
– Покажите ему, что такое «Гроза».
Отряд состоял из тридцати человек, мастеров рукопашного боя, в большинстве своем офицеров, отобранных из разных подразделений ФСБ, прослуживших в спецподразделениях не один год, знавших специфику отношений в подобного рода группах и умевших действовать эффективно в любой обстановке. Справиться с ними со всеми в манере Брюса Ли не представлялось возможным, ибо киношный бой, когда на героя наскакивают по одному или в крайнем случае по двое, – это не реальный бой, в котором перед подразделением стоит задача захвата противника любым способом. Тут уж не до рыцарского этикета, чистых приемов и поединков чести. Поэтому, когда от строя отделилась пятерка волкодавов ОБЕДа и развернулась дугой, охватывая идущего к выходу новичка, Матвей сделал единственно правильный выбор: перейдя в состояние меоза, метнулся вдруг назад, на проходе уложил набегавшего сзади бойца, достал второго в прыжке, благодаря бога, покровителя драки, что тот не предложил ему более высокую плотность боя, и, с шипением разрезая воздух, за десятые доли секунды приблизился к Белоярцеву.
Командир «Грозы» был сильным «супером», не уступавшим ни одному реальному коммандос, но с мастерами класса «абсолют» он тягаться не мог. Матвей предложил ему секундный выбор в тактике схватки, оценил угрозу, перешел в темп и провел удушающий прием, известный адептам боевых стилей под названием усиро куби симэ [64]. Шепнул на ухо побелевшему Белоярцеву:
– Останови своих псов, командир. Если я начну играть в полную силу, многих придется отправлять в реанимацию.
– Отбой! – прохрипел майор, когда Матвей отпустил его, помассировал горло. Лицо Белоярцева не сразу приобрело естественный цвет, но во взгляде, брошенном на Соболева, было больше удивления, недоумения, недоверия и восхищения, нежели ненависти.
– Черт бы тебя побрал, ганфайтер! Как тебе это удается?
– Долго рассказывать. Ну, так я пошел?
– Погоди… не пори горячку… извини, я же не знал… Послушай, а что, если ты с ребятами проведешь пару занятий?
Матвей посмотрел на майора, заколебался было, собираясь ответить отказом, но снова не увидел в ауре этого человека коричневых негативных оттенков и согласился.
Два дня по утрам он занимался с бойцами «Грозы», показывая им специфическую технику русбоя, приемы из арсенала импоссибл и «комба», учил сосредоточению и работе на уровне мусин – отсутствия разума во время отражения многовекторной атаки, а потом Белоярцев объявил о «предстартовом положении».
– Готовится одна операция, – сказал он после утренних занятий «спецухой» и отработки элементов штурмовых и десантных задач. – «Альфа» плюс «Вымпел-2» плюс мы. Готовность – единица. До вечера всем отдыхать, ждать сигнала.
– Что предстоит? – спросил его Матвей, когда все разошлись.
– Штурм и захват, – ответил Белоярцев. – Но вводную мы получим лишь за час до начала проведения во избежание…
– Утечки информации.
– Мы недавно стали так работать, наткнувшись пару раз на соперничающие службы. Отдыхай, ганфайтер, тебе разрешено заниматься этим делом дома. Остальные, а их большинство, находятся здесь, на базе.
До вечера Матвей читал, вспоминал приемы переданной ему во сне системы шокового поражения человека одним прикосновением, составлял план проникновения в подземный мир Москвы. А после ужина позвонил Василий:
– Наконец-то я тебя застал! Как дела?
– Как сажа бела, – обрадовался Матвей. – Как ты узнал номер моего телефона? Это же «четырехнулевая крыша»?
– Цыганка нагадала… не забывай, я теперь «чистильщик». Когда пойдем к Храму?
– Я уже прикинул вариант, необходимо встретиться и обговорить детали. Ты где остановился?
– Только что получил такую же «крышу», как и ты, в Ружейном переулке. Можешь заехать хоть сейчас.
– У нас объявлена «готовность один», завтра планируется операция.
– Надо же, у нас тоже. Не одну ли задачу решаем? Шучу. Когда встретимся?
– Завтра вечером, если уцелеем.
– Типун тебе на язык! Я суеверен. Твоих я отвез нормально. Расскажу при встрече. Ну, бывай. – Балуев повесил трубку. Он не знал, что шутка его была пророческой, что увидеться друзьям придется раньше и при не совсем обычных обстоятельствах.
ИНИЦИАЦИЯ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ
Встреча директора ФСБ и начальника Главного управления по борьбе с организованной преступностью проходила дома у генерала в отсутствие свидетелей, и даже телохранители обоих терпеливо ждали решения начальников за пределами квартиры. Знал о причинах прямого контакта высоких договаривающихся сторон только капитан Хватов, но помалкивал, предпочитая не выказывать чрезмерной осведомленности ни при каких обстоятельствах.
Приведя гостя в дом, Коваль остался в темно-синем костюме, только ослабил узел галстука. Казанцев Руслан Ибрагимович носил коричневый костюм, черную рубашку с желтым галстуком и лакированные туфли тридцать девятого размера. Он был Ковалю по плечо, но тем не менее слабаком не выглядел.
Хозяин и гость прошли в кабинет генерала.
– Располагайтесь, Руслан Ибрагимович. – Сергей Вениаминович закрыл за собой дверь, зашторил окно, включил электронную систему защиты комнаты, сел напротив в удобное кожаное кресло. – Выкладывайте свой сюрприз. Что-нибудь выпьете?
– Пью только водку и только после работы. – Казанцев закурил сигару-крем.
– Сюрприз состоит в том, что мы вычислили, на кого работает бывший вор в законе, владелец ресторана «Клондайк» и сети кафе-баров Тогоев Мирза Тогоевич.
– Ну-ка, ну-ка?
– На «СС»! Мы наблюдаем за ним давно, с момента его подключения к разработке бизнес-программ на ТВ. И, судя по всему, пост в Сверхсистеме он занимает высокий, потому что трое наших следователей, пытавшихся копнуть его деятельность поглубже, погибли при невыясненных обстоятельствах. Пакет информации, если не возражаете, я вам передам завтра.
Коваль встал, налил себе в рюмку любимого коньяку, гостю – стопку водки «Посольская», принес орехи и бутерброды.
– За здоровье государя.
Казанцев поднял бровь, так как не уловил, кого имел в виду Сергей Вениаминович, но выпил.
– Это не сюрприз. – Директор ФСБ захрустел орехами. – Это служебная подача данных. На Тогоева и у нас кое-что имеется. Но ведь ты не за этим напросился ко мне в гости, Руслан Ибрагимович?
– Мы теряем престиж в глазах общественности, – сказал начальник ГУБО. – «Чистилище» работает эффективнее, злее и нагляднее. Несмотря на негласный запрет, в газетах все чаще появляются статьи, восхваляющие «ККК» и уничижающие нас. Из этой ситуации есть только два выхода.
– Даже два? Я пока вижу один.
– Первый: покончить с коррупцией и преступностью. Это безусловно честный, правовой, конституционный и законный путь, но очень непростой и долгий. Второй путь легче…
– Уничтожить «Чистилище»?
– Именно так, Сергей Вениаминович. Боссы в верхах, обеспокоенные своим личным положением, и избрали этот второй путь. Мне хотелось бы знать, к какому склоняетесь вы.
Коваль снял галстук, бросил на стол.
– Дорогой Руслан Ибрагимович, престиж наши службы потеряли еще при штурме больницы в Буденновске… да и вообще во время чеченской кампании… Разогнать спецкоманду можно за день, а подготовить новую можно только за семь – десять лет. Клюют нас журналисты – и правильно делают. Что касается дальнейшей нашей работы… ФСБ и ГУБО – инструменты государства, стоящие на страже властных институтов, инструменты защиты и, если необходимо, подавления. Боюсь, в данном случае мы – аппарат подавления. Работа «ККК» – вызов существующей системе государственного управления, и ни одно уважающее себя правительство этого не потерпело бы.
– Это следует понимать, что ФСБ – за «террор против террора»?
– ФСБ за скорейшее решение проблемы, раскачивающей устои общества. Нам равно мешает деятельность как «СС», так и трех «К», но последние слишком жестоки и одиозны, их надо ограничить… а потом попробовать переманить на свою сторону.
– Позиция ясна, генерал. Формально я на вашей стороне, но душой – за «Чистилище». Для себя я решил: если начнется заваруха, война спецслужб с «ККК», я скорее всего уйду в отставку.
– Война уже началась, Руслан Ибрагимович. Занимайтесь своей Сверхсистемой, а нам оставьте «Чистилище». Несмотря на объявленный Советом безопасности «джихад» против «чистильщиков», координация сил и действий идет туго, приходится изворачиваться. У меня даже создалось впечатление… – Коваль замолчал, так как приготовился сказать: «Создалось впечатление, что Конкере работает сразу на несколько контор», – но начальник ГУБО этого бы не понял. Казанцев поднялся.
– Разрешите откланяться, Сергей Вениаминович. Моя команда «Харон» по-прежнему в вашем распоряжении, однако в скором времени она начнет заниматься другими делами.
– Завтра мы планируем совместную операцию по захвату предполагаемой базы «ККК», и после этого можете забирать своих ребят.
– Вы имеете в виду Ассоциацию «Барс»? Считаете, что это база «Чистилища»?
– Одна из основных, судя по анализу последних событий, обеспечивающая информационный контроль. Мы надеемся через нее выйти на императив-центр «Чистилища», на его комиссариат.
– Бог в помощь, Сергей Вениаминович.
«Скорее – дьявол!» – подумат директор ФСБ, но уже без обычного жутковатого холодка в желудке. Он привык принимать помощь и советы существа из другой реальности по имени Конкере, время от времени говорящего с ним устами капитана Хватова.
Генеральный прокурор любил обедать в ресторане «Артистико» в Камергерском переулке, напротив МХАТа. Свечи, тихая музыка, предупредительные официанты и великолепная итальянская кухня располагали к томлению духа и блаженству плоти. Мысли приходили возвышенные, тонкие, изысканные, как запах духов «Диориссимо», – о ренессансе, о художнике Гонзаго, о постмодернизме, то есть о том, о чем Плотников имел весьма отдаленное представление.
Николай Григорьевич доел нежнейшую лазанью, приступил к лососю с равиолями, и в это время за столик сел опоздавший к обеду Пашин.
Министр внутренних дел был хмур и озабочен, поэтому оправдываться не стал. Заказал форель и стал молча наблюдать за тем, как ест Плотников. Не выдержал долгой паузы:
– Вы уверены, Николай Григорьевич, что «Барс» – оплот «Чистилища»?
Генеральный прокурор вытер жир с пальцев, сдернул салфетку.
– Что это с вами, Леонид Арнольдович? Мы же все обговорили. Анализ данных показал, что Ассоциация ветеранов спецслужб обладает обширнейшим досье на всех влиятельных лиц государства, в том числе и на нас с вами. Если это не база «ККК», то что? Конечно, в другое время мы бы понаблюдали за ветеранами, выявили бы связи, контакты, но ситуация складывается так, что нужно спешить. Вот захватим сотрудников «Барса», его архив, и выясним все, что надо.
– Мне бы вашу уверенность.
– Сведения абсолютно точны. – Плотников выпил кофе, промокнул губы. – Я получил их из… одного очень информированного источника. Непогрешимого. Он меня еще не подводил. Так что успокойтесь, все будет шито-крыто. А что конкретно вам не нравится?
Пашин получил свою форель в вине и стал быстро есть, не ощущая вкуса.
– Несколько сотрудников нового отряда, который мы создали для борьбы с «Чистилищем», отказались работать по «ККК». Кроме того, начальник МУРа генерал Синельников подал рапорт об отставке.
– Я же говорил – он ненадежен.
Пашин бросил взгляд исподлобья на лоснящееся брезгливо-уверенное лицо Генерального прокурора.
– Он прав. Нам не дают работать! Как только МУР начинает идти по следу «чистильщиков», операм перебегает дорогу безопасность, а то и спецы нашего уважаемого Федора Ивановича. А ведь договаривались работать по трем «К» в одной упряжке.
Плотников пожевал губами, побарабанил пальцами по столу.
– Спешат отличиться господа генералы… Что ж, мы тоже не лыком шиты, утрем им нос… Давайте-ка объединим наши спецкоманды, Леонид Арнольдович, ваш «Принцип» и мой… наш «Закон». Сделать «Барс» надо чисто, без потерь и большого шума, а законность этого шага я обосную.
Закончили обед представители закона в полном молчании.
Юрген оглядел молодые, сытые, уверенные лица солдат Кийка, построившихся на плацу базы, обошел строй и молча повернул к штабному домику.
– Разойдись! – скомандовал Кийк, догнал полковника, гадая, какой сюрприз тот преподнесет на этот раз.
День был по-осеннему хмур, но дождливые тучи постепенно рассеялись, очищая небосвод. Погода явно решила побаловать людей, соскучившихся по сухому теплу.
– Мы готовы, – на всякий случай доложил капитан, когда они зашли в охраняемый нарядом домик с аппаратурой спецсвязи и персональным компьютером.
Юрген расстегнул кожаную куртку, достал из кармана стопку белых квадратиков из плотного картона с тисненным в углу кинжальчиком и отпечатанной фразой: «Привет из „ККК“».
– Возьми. Оставишь в их штабе пару штук. И впредь после любой нашей акции будешь оставлять на месте событий.
– Это называется «оперативной дезориентацией». Сделаем, полковник. Что еще?
– Надо съездить в Рязань, помочь Маракуцу. На него снова наехал местный филиал трех «К». Боксер даст ориентировку. Заодно выяснишь, куда подался Соболев. По идее, он должен выплыть где-то в столице, но пока в поле нашего зрения не попал.
– В чем проблема, Томас? Сделаем с удовольствием. Сразу после операции «Барс». Время «Ч» не изменилось?
– Десять утра. Место тихое, прохожих будет мало, да и попривыкли уже все к боевым действиям в городах. Ассоциацию надо брать, когда никто из сотрудников этого не ожидает. Что докладывают твои «глаза и уши»?
– Всё тихо. «Барс» ни о чем не подозревает. Если произойдет что-нибудь подозрительное, наблюдатели засекут.
Юрген кивнул, умолчав о том, что за Ассоциацией ветеранов спецслужб наблюдают и его люди. Встал.
– Ни пуха, Паша. Министр лично держит это дело на контроле, так что не ударь лицом в грязь. Может, получишь майора.
Кийк проводил полковника за ворота базы, посмотрел, как четверка «биров» Юргена профессионально ведет свой объект, рассаживаясь по местам в кабине «бьюика», и вернулся в казарму.
Юрген в машине снял трубку телефона, услышал голос министра и сказал в ответ всего три слова:
– Команда-два готова.
Гусев выслушал своего начальника службы «гашения конфликтов», положил трубку, но тут же взял другую.
– Мои орлы готовы, Олег Каренович, обе команды. Полковник Юрген будет координировать работу обеих групп и ваших людей. Время определено.
Что ответил ему маршал «СС», осталось между ними, но после этого министр обороны долго до слез хохотал.
Улыбнулся и Лобанов, подержал трубку над столом, до щелчка отбоя системы охраны тайны, аккуратно положил в гнездо селектора. Его собеседник – оба сидели в офисе банка «Северо-Запад» – вопросительно глянул на маршала «СС».
– Кто это?
– Министр обороны.
– Неужели он… в вашей команде?!
– Делает вид, что гуляет сам по себе, но в принципе работает на нас. Очень любит анекдоты.
Гость Лобанова хмыкнул. Это был новый президент киллер-клуба, выбранный «мокрыми» кардиналами киллер-центров столицы после гибели Дементьева и сумевший выйти на уровень Сверхсистемы.
– Через час у вас встреча с полковником Юргеном, – сказал Олег Каренович.
– Так вот, соглашайтесь со всем, что он скажет. А когда попадете внутрь здания – в живых не оставлять никого! Уничтожить всех! Ясно?
– Что ж тут неясного, сделаем. Мотивы – ваша забота, исполнение – наша. Но оплата – по стандартному варианту: половина суммы вперед.
Лобанов нажал клавишу вызова и сказал появившемуся Маюмуре:
– Заплати ему.
Маюмура исчез и вернулся с черным кожаным дипломатом.
Президент киллер-клуба открыл его, оглядел аккуратные ряды денежных пачек, улыбаясь, сказал:
– Мне нравится такой подход к делу.
– Может быть, все-таки ответим в полную силу? – предложил Шевченко.
Координатор «ККК» покачал головой:
– Мы сразу проиграем – политически! Произойдет мгновенный поворот общественного мнения, «Чистилище» превратится в организацию обыкновенных убийц, в эдакий киллер-клуб номер два. Нет, будем действовать, как наметили. Все вывезли?
– Все особо ценное, оружие тоже. Компьютеры жалко…
– Дело наживное. Сотрудников успеешь вывести из зоны до начала штурма?
– Мы сделаем иначе: под видом сотрудников «Барса» к девяти утра заявятся мои парни, всего двенадцать человек, и тут же – через подземный ход за пустырь. Останутся лишь двое вместе со мной, для имитации сопротивления.
– Кого оставляешь?
– Рыбина и Балуева.
Громов поглядывал на экран дипломат-компьютера, по которому бежали зеленые строчки, сменяясь рисунками и схемами – компьютер прогонял варианты предстоящей операции, – снова покачал головой.
– Ты уверен в своем новом подчиненном?
– Он «абсолют».
– Я не о профпригодности. Слишком долго он колебался, перед тем как прийти к нам.
Шевченко промолчал.
ШТУРМ «БАРСА»
В семь утра десантно-штурмовая группа «Грозы», в которую входил и Матвей, тайно оцепила двухэтажное здание Ассоциации ветеранов спецслужб.
Было еще темно, небо пряталось за пеленой облаков, дул холодный пронизывающий ветер, редкие прохожие торопились к остановкам автобусов, никому не было дела до «грузчиков», подъехавших к продовольственному магазину напротив здания «Барса», и до рабочих водонадзора, вскрывших люки канализации с другой стороны.
Группа Матвея в форме дорожных рабочих была вооружена пистолетами-пулеметами «бизон-4» калибра девять миллиметров, с магазинами емкостью в сто патронов, пистолетами «волк-2» с лазерными модулями, кинжалами и термобарическими гранатами. Кроме того, бойцы были экипированы непромокаемыми и несгораемыми бронежилетами и спецкомбинезонами, со множеством приспособлений в кармашках – от консервного ножа до отмычек и мгновенно твердеющего клея.
Матвей комбинезон надел, но от огнестрельного оружия отказался, взяв только пару светозвуковых гранат, горсть металлических шариков, два сая и сюрикэны. Командир «Грозы» начал было настаивать на полном комплекте, но Соболев ответил, что он перехватчик, приучен брать объект живым, – и Белоярцев замолчал. То, что майор вооружен, и, кроме обычных огневых средств, у него есть еще «глушак» и «болевик», выяснилось только в ходе операции, когда Матвей ничего уже не мог изменить.
К девяти часам к зданию Ассоциации потянулись первые сотрудники. В одном из них Матвей, наблюдавший за улицей в бинокль, узнал Василия и чуть было не выдал себя, тронув Белоярцева за плечо, но вовремя остановился. Майор понял его по-своему и успокаивающе показал жестом: «Вижу».
Последним на «десятке» подъехал президент «Барса» в сопровождении двух крепких ребят, и снова движение возле штаба Ассоциации почти замерло. До половины десятого лишь двое прохожих нарушили шагами тишину этого тихого уголка столицы. Но затем одна за другой пошли накладки случайных событий, и Матвей сразу насторожился. Ему и раньше не нравилась здешняя атмосфера, однако он приписывал свои ощущения общему напряжению перед работой и в режим переходить не спешил.
Сначала мимо здания проползла поливальная машина, остановилась неподалеку. Рослый водитель вылез из кабины и открыл капот. Еще через пару минут появился хлебный фургон и тоже застрял в двадцати шагах от ворот территории «Барса».
Матвей почувствовал мягкий толчок в голову – интуиция зажгла тревожный сигнал – и перешел в меоз. Через несколько секунд он понял, что окрестности просто кишат вооруженными людьми и что, если не остановить операцию, может произойти крупное столкновение спецслужб.
– Кто, кроме нас, подключен к операции? – быстро обратился он к Белоярцеву; их пятерка сидела в «рафике» «Скорой помощи», припаркованном в переулке, который начинался у торца здания.
– Не понял, – обернулся майор.
– Здесь полно оперов!
– С чего ты взял? Наблюдатели никого не обнаружили.
– Поливальная машина ваша?
– Нет. – Белоярцев взялся за бинокль.
– А хлебный фургон?
– Тоже нет. Какого рожна?! – Майор щелкнул кнопкой рации. – Второй, кто пропустил хлебовозку?
Ответа Матвей не услышал, но и так было ясно, что произошло странное совпадение оперативных планов разных спецконтор.
– Отмени операцию, – посоветовал Матвей.
– Не могу. Первухин мне голову оторвет. Знаешь, сколько людей задействовано?
– Тогда начни раньше, это заставит остановиться тех, кто прячется тут с теми же намерениями.
Белоярцев снова поднес к глазам бинокль, опустил; видно было, что его мучили сомнения, но когда на улице позади резиденции «Барса» появилась еще одна машина – фургон «Континенталь», которому явно было здесь не место, – пришла пора действовать. И все же команда «Отставить сход!» опоздала, прибывшие спецподразделения начали претворять в жизнь свои планы.
Сначала сработала группа в хлебном фургоне.
Разом распахнулись его боковые дверцы, оттуда выскочили восемь человек в камуфляж-комбинезонах, с автоматами АК-94 и пистолетами «тип 77», броском преодолели расстояние до ворот территории «Барса», на ходу растягиваясь в цепь.
Почти одновременно с ними из цистерны поливальной машины, как чертики из табакерки, выскочили четверо в коричнево-зеленых полевых костюмах ВДВ и тут же оказались у входа в здание, а один из них выстрелил по двери из гранатомета.
Из фургона «Континенталь» также посыпались спецназовцы в пятнистой форме, но уже вооруженные иначе – штурмовыми винтовками НК G11 фирмы «Хеклер и Кох» и пистолетами-пулеметами МР-5 той же фирмы. Умело преодолев забор с тыла здания, они открыли огонь по тем, кто шел им навстречу.
Тотчас же из люков канализации выскочили бойцы «Грозы» и ответили огнем на поражение из своих пистолетов-пулеметов «клин» и «спектр», оптимизированных для боя в условиях населенных пунктов.
И еще один ударный отряд численностью в десять человек буквально свалился на здание «Барса» с планирующих парашютов типа «одуванчик».
Тут же представители разных спецслужб обратили внимание друг на друга, стали отвечать огнем на огонь, и лишь командиры отрядов службы безопасности и внутренних дел поняли, в чем дело: произошло досадное пересечение операций. Остальные участники расценили происходящее как засаду, ловушку и пошли на прорыв.
Выгоду в ситуации увидели для себя двое: командир отряда «Анальгин» Кийк и вожак киллер-команды Игнатьева, инструктированная лично маршалом «СС». Со своими группами они проникли внутрь здания Ассоциации первыми.
Сообразил мгновенно, что происходит, и Матвей.
– Мегафоны! Дайте по мегафонам отбой стрельбе! Я туда! Похоже, там вот-вот разразится бойня!