Алтарь победы Брюсов Валерий

Глава 7

Совсем другая гонка вооружений: сверхчеловеческий спецназ империи

От войн в космосе до успешного ведения бизнеса и искусства принятия правильных решений. Таков диапазон применения психонетики – науки о технологиях работы с сознанием человека. Нынешняя бурная, невероятно сложная и изменчивая эпоха подвергает личность таким испытаниям, что ее психика работает на пределе. Одной «железной» техники уже не хватает. Хотим мы того иль нет, а для реального подъема Русского мира необходимо осваивать и развивать психотехнологии, психонетику.

Начало этому процессу положили в Советском Союзе, в пору ответа на американский вызов «звездных войн». Олег Бахтияров сегодня на негосударственной основе продолжает дело. Теперь – в рамках Университета эффективного развития и Института активного сознания и психонетики, имеющих свои центры в Киеве, Москве и Петербурге. 

ДОСЬЕ:

Олег Бахтияров родился 22 января 1948 г. в Ленинграде.

Образование: биофак Киевского госуниверситета.

1979–1986 гг. – мл. научный сотрудник, ст. научный сотрудник Института психологии АПН УССР (Киев). Занимался разработкой методов управления состоянием и сохранения самоконтроля в экстремальных и неопределенных условиях деятельности (в рамках программы по подготовке операторов для работы на новых образцах техники). Заказчик – НПО «Молния», фирма, где создавался многоразовый воздушно-космический корабль «Буран» и перспективные воздушно-космические системы. Также О. Б. создавал методики деконцентрации внимания для Центра подготовки операторов энергопредприятий.

1987–1988 гг. – старший инженер СКТБ информационных систем Института проблем материаловедения Академии наук УССР. Разрабатывал методику деконцентрации внимания для стенда подготовки космонавтов.

1989–1996 гг. – директор малого предприятия «Перспективные исследования и разработки». Вел работы по внедрению методики деконцентрации для обеспечения эффективности деятельности различных профессиональных контингентов. Здесь же – экспериментальная работа по внедрению методик интенсивных семинаров для подготовки спецконтингента военнослужащих.

1996–1997 гг. – старший научный сотрудник Военно-гуманитарного института МО Украины. Разработка темы «Психологические аспекты поведения военнослужащих в условиях конфликтов низкой интенсивности».

1997–2000 гг. – гендиректор Центра психологических и социальных технологий «ЭКСПИР». Вел разработку методов интенсивного обучения на базе психотехник.

С 2000 г. – гендиректор «Университета эффективного развития». Разрабатывает подходы к построению системы иррациональной аналитики. Один из инициаторов создания Института эволюционной экономики.

С 2006 г. – глава Института активного сознания и психонетики (ИАСП).

Основные разработки: методика деконцентрации внимания, концепция психонетики, методы иррациональной аналитики, методы быстрого развертывания политических и коммерческих структур. Участник приднестровской и абхазской войн, обороны Белого дома в 1993 году. Принимал участие в создании и работе русских организаций – Славянского Собора, Славянского Союза и Партии славянского единства Украины.

– Когда начинаешь разговор на темы психотехнологий, то и дело натыкаешься на скептическое отношение. Дескать, снова вы о какой-то мистике, а нам нужно космос осваивать, высокие технологии, энергетику строить.

–Человек, «живая сила», есть и будет оставаться ключевым моментом для надежности систем, для устойчивости и успешности страны. Да и в космос можно успешно летать лишь тогда, когда можно что-то делать с человеком. А что управляет состоянием человека? Его сознание и воля.

– В 1992-м вы изучали поведение бойцов на «неправильной» войне в Приднестровье, в условиях конфликта низкой интенсивности. До сих пор помню, как вы писали о людях с деконцентрированным, рассеянным вниманием (ДКВ). Один загадочным образом чувствовал мины, заложенные на дороге, другой мог спать на посту, моментально просыпаясь при приближении врага. А до этого вы занимались ДКВ применительно к советской программе военной космонавтики, не так ли? Ведь в восьмидесятых СССР всерьез готовился к боям на орбите, создавал свой ответ на «звезд–ные войны» Рейгана…

–…И те годы, добавлю, стали для отечественной психологии «золотыми» во всех смыслах этого слова. На отечественную прикладную психологию действительно посыпались заказы в рамках программы русских «звездных войн». ДКВ рассматривалась и как способ выявления скрытых угроз, и как способ управления своим состоянием, позволяющим оператору (част–ный случай – космонавту) полноценно работать в условиях воздействия на его сознание факторов неизвестной природы, не выходя при этом из деятельности. Оператор должен был выполнить задание независимо от своего состояния. А это возможно лишь в том случае, когда он опирается не на форму своих действий, а на смысл своего задания. Поясню на примере.

Один из самых удачных наших экспериментов: подготовленный по нашим методикам испытуемый производит простейшую арифметическую операцию – отнимает семнадцать от десяти тысяч, затем – еще раз семнадцать из полученного числа 9983 – и так далее. В ходе испытания оператору дают закись азота (веселящий газ), вызывающий галлюцинации, сны наяву. И в таком состоянии он должен продолжать свою работу. Казалось бы, это невозможно: человек грезит наяву, находится под наркозом. Но он продолжает выполнять задание, выделяя смысл действия и отбрасывая его форму. Хотя в этот момент ему чудится, что на поляне перед ним скачут забавные зайцы. Он бегал за ними – и это был счет. Конечно, считал он медленнее, чем обычно, но процесс счета продолжался, и когда через несколько минут действие закиси азота кончилось, вычисления продолжались уже в нормальном состоянии. Оператор был привязан к смыслу задания, но не к его изменчивой форме.

– А зачем это делалось? Неужели космонавты СССР, проводя боевые операции в околоземном пространстве, могли случайно съесть что-то вроде гриба-галлюциногена?

– Нет, все гораздо сложнее. Советские космические экипажи должны были сохранить работоспособность, даже если на них идет… Ну, скажем так – нетрадиционное воздействие противника с Земли. При котором у них отключается логическое мышление, изменяется состояние сознания.

– Каким же образом? Включением особого психотронного генератора где-нибудь в Неваде, от чего экипаж в космосе сходит с ума?

– Не совсем так. Космические системы достаточно хорошо защищены. Уничтожить их с Земли сложно. Уязвимое звено – операторы, экипаж. Американцы начали поиск средств паранормальных воздействий (считалось, что их можно почерп–нуть из арсенала шаманов, йогов или даосов). В ответ начались подобные разработки и у нас. Звучит безумно, фантастически, но возможность такого воздействия (хотя и в очень ограниченных масштабах) была доказана опытным путем. «Военно-магические силы», как тогда шутили, имеют право на существование. И хотя мы столкнулись с закономерностями, не вписывающимися в рамки существующей науки, и дистанционное воздействие на человека так и не дошло до уровня воспроизводимой технологии, но проблема была поставлена, а значит, была поставлена и проблема разработки средств противодействия. Операторы должны были обнаружить воздействия, дезорганизующие их работу, и при этом продолжать деятельность, собственными усилиями перебарывая влияние «вражеской магии». Учитывая поисковый характер разработок, можно сказать, что в большей степени это была работа на будущее. Вплоть до 1990 года, когда финансирование подобных программ рухнуло.

– Да, далеко простирались наши космические программы 1980-х…

– До реальных боевых операций в космосе тогда дело не дошло. Но в будущем это еще случится, и тема таких «магических», подпороговых воздействий станет весьма актуальной.

Хотя она актуальна и сейчас, например, для принятия решений в критических ситуациях. Воздействию ведь подвержены не только экипажи орбитальных систем, но и лидеры государств, главы больших корпораций. Представьте себе кризисное положение. Решение нужно принимать быстро, в условиях неопределенности и при остром дефиците времени и информации. В таких ситуациях любое минимальное, подсознательное, подпороговое воздействие может стать решающим. Руководитель может принять решение не в своих, а в чужих интересах, при этом будучи полностью уверенным: я действую только по своей воле.

Есть методы, которые позволяют это сделать. Просто нужно отойти от привычной схемы восприятия мира. Принцип всех воздействий – и видимых и невидимых – прост. Мы видим в окружающей среде только те предметы, которые выделяются нашим языком. Мы упорядочиваем окружающий нас хаос, упрощаем сложность мира до понятной схемы. Для того чтобы воздействие было эффективным, оно должно проводиться вне привычной предметной схемы мира. Тогда его невозможно «засечь». Это и есть основа любой манипулятивной техники. Для того чтобы выявить такое воздействие, нужно войти в состояние деконцентрации, превращающее окружающий Мир в однородный фон и по колебаниям этого фона выявить растворенное в нем воздействие. Это особая техника, но техника, доступная большинству людей. Даже в упрощенном варианте – для подготовки телохранителей – она срабатывает, позволяя выявлять в толпе людей с агрессивными намерениями.

Возвращаясь к нашей теме: пора противостояния с американцами в 1980-е стала для нашей прикладной психологии действительно временем больших разработок. Дело даже не в том, что открылось финансирование исследований на необычных направлениях – главное, были сняты идеологические запреты. Работы встречали сопротивление в академических кругах и если бы не давление Секции прикладных проблем Академии наук, где отслеживались перспективные для обороны научные исследования, исследования были бы подавлены. И по этим направлениям мы значительно опередили американцев.

– О методе ДКВ вообще ходят легенды. Например, знаменитое упражнение, когда испытуемым предъявляется числовая таблица из 49 ячеек, заполненная в случайном порядке красными числами от 1 до 25 и черными от 1 до 24. Им предлагается произвести параллельный просчет одновременно двух последовательностей – красных в порядке возрастания от 1 до 25 и черных в порядке убывания от 24 до 1, попеременно показывая места нахождения чисел красной и черной последовательностей. В обычных условиях на это уходит 4 – 5 минут, причем никакая тренировка не повышает скорость выполнения теста. А в состоянии ДКВ время сокращается чуть ли не до минуты…

– На самом деле такой эффект основан на простом тезисе: мы с вами знаем об окружающем мире все, но нужно суметь вывести это знание на рассудочный уровень, в осознание. Пример: годичный цикл обучения в системе УЭР-ИАСП заканчивается летним семинаром на берегу Днепра возле селения Бучаки. Чтобы покушать, нужно найти пищу. А пища – банка тушенки – прячется на территории. Знание о том, где спрятана банка, присуще каждому, и эта информация, хотя и не осознается, влияет на ассоциации, связанные с банкой, у каждого из участников. Остается только выяснить общее место в ассоциациях участников. Допустим, мы прячем тушенку в небольшом свертке, вешая его на ветви дерева, под которым стоит «Москвич» красного цвета. Кто-то видит гранат – камень красного цвета. Кто-то видит белый камень в серебряной оправе, а на нем – черные иероглифы. Кто-то – птичье гнездо на ветке. А кто-то – просто катящееся колесо в совсем другом ряду ассоциаций. И вот приходит понимание – девушка из группы восклицает: «Так вот он, гранат!» – и указывает на красный автомобиль. Потом находится и белый камень с черными иероглифами: номерной знак машины. Ну, колесо – уже понятно. Рядом же стоит дерево. Еще немного, и тайник обнаруживается.

Люди знают об окружающем нас мире намного больше, чем пропускают «фильтры», поставленные рациональным мышлением и предопределенные нашими воспитанием и образованием. Заданное нам с детства мышление выступает своеобразным «органом» восприятия. А для того чтобы отыскать что-то невидимое, нам нужно понять специфику того, что ты хочешь найти и доразвить соответствующий «орган» психики. Вот тут-то и начинается сложная методическая работа.

– К сожалению, СССР погиб, мощная система поддержки психологических исследований рухнула. Но может ли страна обойтись без развития психотехнологий?

– Сегодня именно неразвитость сознания политической элиты начинает тормозить развитие общества, государства, науки и технологий. Словом, всё. Острый системный кризис, замаячивший на горизонте, – следствие неспособности управлять социальными и культурными процессами. Люди, стоящие у власти в государствах и корпорациях, зачастую просто не понимают происходящего. А почему? Они видят искаженную картину мира, у них нет объемного сознания, их никто не готовит к восприятию реалий современного мира. Люди смотрят на вещи со своей точки зрения. Чем дальше явление от привычных схем, тем больше перспективные искажения. То, что дальше, представляется маленьким и незначительным, а то, что ближе, – большим и важным. Помните детскую сказку про щенка Тюпку, что узрел вдалеке быка и помчался его загрызать, потому что издали бык казался ему размером с жука? А потом в страхе рванул наутек? К сожалению, примерно так и поступают люди, ограниченные своей точкой зрения. А это люди, часто наделенные властью. Их никто не учит тому, что «плоское», необъемное восприятие – источник ошибок и причина того, что люди не воспринимают и не понимают подчас критические, опасные процессы. Глупость и невежественность элит – вот главная угроза современности. А преодоление глупости и невежественности возможно лишь при признании психотехнологий неотъемлемым компонентом современной жизни.

– Действительно, подобные явления известны нам по истории Второй мировой. Почему немцам вначале удавались такие победы над французскими, британскими и советскими генералами? Потому что гитлеровцы поступали вопреки всем сложившимся о войне представлениям. Бросали танки в прорыв через Арденны, считавшиеся непроходимыми для тяжелой техники, отправляли конвои с войсками по морю, где господствовал английский флот. И им удавалось, поскольку противостоящие им генералы даже получая в руки данные разведки, отказывались в них верить, словно слепли.

Или взять пример с нашими государственными чиновниками. Угрозы и проблемы, о которых эксперты и аналитики говорили еще в середине 90-х годов, они замечают лишь сейчас, с запозданием на много лет. Слишком часто в разговорах с чиновниками приходится разжевывать элементарные вещи…

– Верно. К сожалению, государственная система разбита на секторы, причем не секторы ответственности, а секторы интересов. У элиты нет объемного видения реальности. Казалось бы, люди у рычагов руководства должны быть более гибкими и смелыми по сравнению с подвластными, а выходит как раз наоборот – наверх пробиваются самые осторожные и конформные. Подобное явление наблюдается часто, хотя и не всегда, но в наши времена оно стало критически выпуклым, вопиющим.

– Значит, одно из условий возрождения нашей страны – обретение властью того самого объемного восприятия, гибкости и смелости? Вспоминаю пример, приведенный в докладе выходцем из знаменитого Московского методологического кружка, Е. Малиновским: успех большевиков в Гражданской войне. Они не обладали военно-технологическим превосходством над белыми, у них были все те же пулеметы, винтовки и паровозы. Зато они действовали вопреки всем тогдашним стереотипам, потому что несли в себе иной тип сознания, иной опыт и знания…

– Действительно, большевики смогли выйти за рамки, казавшиеся всем нерушимыми. Для достижения цели они смогли применить и крайнюю жестокость (институт заложников и массовые расстрелы), и воздействие на самые высокие, «благородные» слои сознания за счет расчетливой пропаганды. Но они действительно сумели увлечь своих бойцов мечтой о будущем мире справедливости, пробуждали героизм и самоотверженность – вспомним хоть уходивших на фронт добровольцами рабочих, хоть субботники.

Не хотел бы, чтобы читатель понял все так, будто мы призываем к повторению тех же практик. Важнее другое: умение быть гибким и смелым. Получать превосходство над врагами и конкурентами на уровне сознания. Уметь видеть реальность объемно. Прежде чем изменить реальность, в которой наша страна потерпела поражение и прошла сквозь тяжелейший кризис, нужно сначала изменить наше сознание. Вот на что нацелена психонетика.

– А откуда взялся сам термин?

– Он введен в научный оборот одним из ведущих японских предпринимателей, создателем огромного концерна «Омрон» Татеиси Кадзума в 1970 году на конференции футурологов в Киото. В то время японцы разделяли старую марксистскую иллюзию о том, что есть четкие законы, предопределяющие развитие социальных структур и технологий. Кадзума полагал, что за эрой информационных технологий последует эра бионики – биотехнологий, а затем и эра психотехнологий – психонетика.

– И впереди – время психотехнологий?

– Об эре психотехнологий сейчас говорят многие, но нужно четко осознать, что это такое и как можно психотехнологический мир построить. Термин «психотехнологии» подвергся той же инфляции, что и другие слова с напряженным смыслом, как, например, «экстремальное», под которым начинают понимать не те ситуации, в которых гибнет не менее 5 процентов личного состава, а состояние студента перед экзаменом. Мы понимаем под психотехнологиями методы обнаружения и использования зон сознания, которые могут быть развернуты в новые технологии. Причем в технологии самые что ни на есть «железные» – в виде новых машин, систем связи, энергетических установок и т. п. Ведь все великие технологические революции начинаются с революции в психике.

– И снова это звучит для обыденного сознания как сказка, как сумасшедшее фэнтези. Заумные занятия психологов – и новый научно-технический прорыв страны?! Дескать, быть того не может…

– Примеров «как это может быть» – множество. Разберем тот, что у всех нас перед глазами. Что определяет облик нынешнего мира? Компьютеры и информационные технологии. Тот, кто лидирует по этой части, обладает и планетарной гегемонией. А как воспринимался человек со способностями программиста лет пятьдесят назад? Эти люди всегда требовали детальных пояснений, не понимали подразумеваемого. («Сколько нужно программисту стаканов, если он захочет выпить воды? – Два. Полный. Если захочет. И пустой – если не захочет».) Но пришло время, и они положили начало компьютерно-информационной эпохе. А до этого, еще в середине Х1Х века, была создана булева двоичная алгебра – забава тогдашних математиков. Но подошло наше время – и развлечения интеллектуалов превратились в мощный технологический мир. Неадекватность сегодня – это власть в будущем. «Безумцы»-математики 30-х годов с парадоксальным мышлением оказались востребованными в годы Второй мировой, когда английскому и американскому правительствам понадобилось раскалывать невероятно сложные военные шифры и Германии, и Японии. Ну, еще и для сложнейших расчетов в рамках проекта создания атомной бомбы.

– Знаете, в бестселлере Нила Стивенсона «Криптономикон» одного из будущих основателей компьютерного программирования при приеме в армию квалифицируют как полного идиота. Он получает простенькую задачку: посчитать, с какой скоростью достигнет городка лодка, идущая по течению. Вместо того чтобы просто сложить скорости плавсредства и реки, он начинает вникать: а где течение быстрее – у берегов или на середине реки? А попутно рождает и интересную математическую теорию…

– Пример очень хороший. Активизация того или иного нашего «психического органа» каждый раз происходит спонтанно, по мере возникновения социальной потребности. Так же как потребность в той или иной информации в индустриальную эпоху. Подобно тому, как информационные технологии потребовали целенаправленной, а не спонтанной работы с информацией (что и привело к созданию современных программных средств, Интернета и проч.), так же и задача построения новых технологических миров сегодня (не отдельных технологий, а именно – миров) требует уже целенаправленного использования ресурсов сознания.

Вот тут и вступают в силу методы психонетики. Речь идет об операциях в поле своего собственного сознания, операциях, которые производит специально подготовленный оператор.

По сути дела, психонетика – технология создания технологий. Технология творчества, пробуждения парадоксального мышления и задействования неиспользуемых зон психики. Мы по определению не знаем, что изобретут «пробужденные» с помощью психотехнологий люди, но то, что они совершат эпохальные прорывы в науке, технике, социальной практике и политике – вне всякого сомнения. Они должны стать «интеллектуальным спецназом» новой империи, поднимающейся на месте нынешней мешанины опереточных «суверенитетов».[22]

Именно этим мы и намерены заниматься в нашей системе Института активного сознания и психонетики…

– На негосударственной основе?

– Государство не то, что не заинтересовано в этом – оно просто не понимает проблемы. Впрочем, тема инноваций – особая проблема и для России, и для, казалось бы, «инновационно благополучных» Европы, США, Японии. Там тоже развитие идет с огромным трудом. Отрицающие инновации механизмы всех современных обществ подавляют колоссальные возможности, порождаемые активизированными ресурсами сознания. Значит, современное государство в принципе не способно поддержать психонетический проект, равно как и другие альтернативные технологические проекты. Следовательно, эту роль на себя должны взять те, кому это необходимо – разработчики и авантюристы, понимающие, что на этом пути можно проиграть, но можно и получить огромный выигрыш. Так и родился проект УЭР-ИАСП – проект подготовки специалистов по психонетике. Проект не только образовательный. Наши слушатели с самого начала включаются в наши разработки и частично пополняют нашу кадровую базу. Здесь есть место для психологов, культурологов, аналитиков и управленцев.

– Кто же идет учиться?

– Люди с разной мотивацией. Отчасти – те, кто чувствует в себе некие необычные способности, которые не получают реализации. Нам удается «вытащить» эти способности на поверхность. Пример уникальных способностей: еще в тридцатые годы Юнг и Паули вывели принцип синхронистической зависимости для редких явлений, случающихся примерно в одно и то же время, причем их ничто не связывает, кроме совпадения во времени. Между ними нет причинно-следственных связей. Например, привезут в травмпункт человека с откушенным носом, а через пару часов к медикам попадает еще один пострадавший с такой же редчайшей травмой, но уже из совсем другого района. В девятнадцатом веке польский философ Борткевич, в противоположность закону больших чисел, вывел закон чисел малых, по которому маловероятные события имеют склонность группироваться, сходиться в одну точку во времени.

– Достаточно вспомнить, как в 1986–1989 гг. случились и Чернобыль, и катастрофа «Нахимова», и гибель сразу двух атомных подлодок, и перелет Руста, и резня в Сумгаите, и крушение двух пассажирских поездов в облаке взорвавшегося газа под Уфой…

– Есть люди, обладающие способностью видеть такие маловероятные события и улавливать их взаимосвязь. Потенциально такие люди могут и влиять на них. Например, в биржевой игре. Думаю, что те, кто постоянно в ней выигрывает, обладают такой редкой способностью, хотя и неосознанно.

Замечу, что нам часто встречаются люди финансово успешные, но при этом – клинические дебилы. Ущербность в одном компенсируется гипертрофированным развитием особого «органа», отвечающего за успех в добывании денег, чутьем рыночного игрока. У человека просто нет никаких других реализаций, никакой организованной внутренней жизни. Возникающее у него предчувствие удачи не смазывается никаким воспитанием, навязывающим свою картину мира. Вот почему в нынешней бизнес-элите полно людей, мягко говоря, психически недоразвитых. С плывущей психикой, с невнятной речью и неумением держать тему, с какими-то вычурными поступками, диктуемыми сиюминутными импульсами.

Приходят к нам и те, кто хочет использовать нужные им психологические приемы и техники. Скажем, ту же ДКВ применяют подводные пловцы при глубоководных погружениях.

Наконец, есть третий поток учащихся: те, кто видит за психонетикой грядущий технологический скачок. Они готовы строить новый мир, поймать в свои паруса ветер Будущего. Таков, пожалуй, самый перспективный контингент. Из них сформируется новая профессия: технологи процесса по производству новых технологий и инноваций. Интеллектуальный спецназ.

Хотите пример? Директор киевского Института эволюционной экономики Игорь Макаренко, прославившийся своими точными прогнозами. Мы работали с ним в восьмидесятые годы. Игорь научился управлять сразу несколькими потоками мыслей и событий, смотреть на явления жизни с неожиданной стороны. Сегодня его институт, мало того что дает точнейшие прогнозы экономической динамики, но и занят интереснейшим исследованием: каким образом можно преодолеть сопротивление общества инновациям? Где они, замедляющие развитие «тормозные стержни реактора»? Почему они поднимаются только во время войны? И можно ли снизить инновационное сопротивление общества без нее? Он готовит слой нестандартно мыслящих аналитиков, способных преодолевать и свои стереотипы, и засилье господствующих взглядов.

В общем же мы работаем на будущее Русского мира, на преодоление нашего разобщения, на воссоздание великой державы. Мои консервативно-революционные взгляды ни для кого не секрет. Конечно, это трудно. Однако зарабатываем на себя сами, причем не только на платном обучении. Кое-что удается взять на политтехнологических заказах. Кое-что дает работа с бизнесом. Одним компаниям нужно быстро создать работо–способные, сплоченные команды из подручного человеческого материала. Другим – сформировать системы принятия правильных решений. Третьим – быстро и дешево развернуть дилерскую сеть для торговли абсолютно новым продуктом. В общем, кормящих занятий хватает.

– Я тоже понимаю русский народ как единство великороссов, украинцев и белорусов. В нынешней реальности нам всем уготовано безрадостное будущее в виде отсталых, нищих, вымирающих «суверенных государств». Чтобы создать иное будущее, нам придется внедрять и взаимно увязывать всевозможные инновации и революционные технологии, ведущие к отмиранию старых техносистем. Значит, нам невозможно обойтись без интеллектуального спецназа. Без людей, способных действовать смело и нетривиально.

– А иначе ничего не получится! Ведь с проблемой вымирания, восточнославянских народов например, привычными методами не справиться. Нужны нестандартные решения. Может быть, жестокие, ведущие к противопоставлению всему остальному миру, например использованию женщин-мигранток в качестве суррогатных матерей, а может быть, и мягкие – в виде создания в обществе такой психологической атмосферы, когда рождение троих-четверых детей в одной семье будет восприниматься как священная обязанность. Как создать такой строй культуры, при этом не опускаясь в архаику? Поистине – задача для интеллектуального спецназа новой державы. И в любом случае потребуется революционное изменение социальной системы.

То же самое нас ждет и в борьбе с развалом старой техносферы, когда прежние элиты будут до конца сопротивляться технологическому прорыву, до последнего спасая старые отрасли индустрии.

– А есть ли планы на будущее?

– Наш университет сотрудничает с таким видным интеллектуалом-империалистом, как питерец Сергей Переслегин. У него есть проект: создать Институт Советского Союза. А заодно и институт Третьего рейха. В самом деле, есть же в России институты для изучения Европы, США, Кореи. А мы ведь толком не изучили опыт СССР и вообще катастрофического ХХ века. А ведь там были такие направления развития, что затем оказались обрубленными… Каким образом нам удалось из конченой страны превратиться в сверхдержаву? Как мы ухитрились расковать гигантский творческий потенциал народа. Не одними же страхом и репрессиями!

А творческий потенциал сам по себе не растет. Сегодня мы видим творческий упадок в Европе и США. И всплеск творческих находок у нас не должен обманывать – это инерция советского времени, когда творчество было ведущей ценностью, поскольку пути к материальному насыщению и перенасыщению были закрыты. Сейчас преобладает пропаганда устремленности к материальному удовлетворению. И справиться с этой тенденцией – одна из нетривиальных задач. А что касается «столь нужного в бурную эпоху перемен», то такое действительно видно – это способность трезвого взгляда со стороны на все государственные, экономические и культурные формы. Подобный взгляд – одна из тех ценностей, которые нам подарила катастрофическая эпоха ХХ века. Мы оказались вне западных и вне восточных форм, а значит, можем создать совершенно новые формы жизни.

Когда смотришь с этой точки на прошедшее столетие, то поневоле усматриваешь в этом руку Провидения. Ужасная катастрофа – революция 1917-го – уничтожила активные и образованные слои, спалила дотла цветущую культуру, но в результате сместила движение России в совершенно иную сторону, нежели европейский вектор. И мы не попали в те ямы, в какие проваливается Европа. Угроза большевизации Европы перевела консервативно-революционный проект из области размышлений интеллектуалов в сферу политического действия. И хотя он и проиграл, но явленные им смыслы показали альтернативные возможности развития. В Советской России в науку и культуру хлынули массы людей, не прошедших длительную, растянутую на поколения школу рафинированной культуры. Эти люди оказались не скованными цветущими культурными формами, что безусловно очень плохо. Но они смогли создать невозможные новые формы, сумели взглянуть на мир культуры не изнутри, а со стороны.

Новая катастрофа, страна распалась – а этот вновь образовавшийся слой остался и, будучи выброшен из жизни, смог со стороны наблюдать процессы, накапливая в себе потенциал свободного видения реальности. Согласитесь, новые, часто сумасбродные, но по-настоящему интересные проекты рождаются только у нас. Единственное оправдание всей жуткой истории России ХХ века – сделать то, что не могут другие, скованные исторической преемственностью, подчинившиеся автоматике своей истории.

Прямо по Волошину:

Так что мы создадим еще и Институт сверхчеловека…

Перед нами – Константин Утолин. Человек неординарный. Его с полным правом можно назвать осколком великого предприятия, последней попыткой самых динамичных и современных сил СССР дать новый импульс развитию империи в конце 1980-х годов. Попыткой умных технократов из КГБ Советского Союза и начальника Генерального штаба, маршала Моисеева, погибшей в хаосе и безвременье 1990–1991 годов. Попытки, которая к середине 90-х должна была вывести Советскую Россию в число мировых технологических гигантов. Сделать ее победительницей в Третьей мировой войне – «холодном психотриллере».

Но ничто на Земле не проходит бесследно. И осколки того захватывающего дух проекта все еще живы в унылой реальности беловежской «России». Даст бог, они еще послужат делу создания России настоящей, имперского размаха!

…В 1987 году Константин с успехом закончил факультет экспериментальной и теоретической физики знаменитого МИФИ и стал в качестве стажера-исследователя готовиться к поступлению в аспирантуру. На дворе стояли времена «беспро–светного советского тоталитаризма и рабства»: тогда можно было учиться и заниматься наукой, не рискую умереть с голоду. Да и лучшие научно-преподавательские кадры занимались своим делом, а не за шмотками в Турцию ездили. Не бросая работы в МИФИ, Утолин поступил учиться на вечернее отделение факультета прикладной математики в столичный Институт электронного машиностроения. (Да, читатель, в отсталом СССР была и такая промышленность. Она работала и требовала квалифицированных специалистов!) Учась там, Константин увлекся перспективным направлением, которое тогда в СССР называлось «когнитивной графикой», а нынешним языком в США – специализированными виртуальными реальностями. Одновременно Константин, еще со школьных лет занимавшийся восточными боевыми искусствами, интересовался возможностями изучения современными научными методами особых психофизических состояний, достигаемых мастерами некоторых из этих систем. Его интересовало, можно ли ускорить и упростить обучение достижению некоторых из этих состояний с помощью систем биологической обратной связи и прямых воздействий на течение психофизиологических процессов? Естественно, он стал искать, проводятся ли где-либо подобного рода работы. И этот его поиск быстро заметили, как это принято говорить, «компетентные товарищи»…

Время было интересным. «Вы правы, Максим, – говорил мне Костя. – Если бы мы за несколько лет довели до конца начатые разработки, то, возможно, обскакали бы даже Японию!» Поясню современному читателю: Советский Союз, в отличие от жалкой РФ, был развитой технической цивилизацией. И задачи, что он ставил перед собой, были в десятки раз сложнее, нежели те, что нынешний бело-сине-красный режим норовит впарить нам как «национальные проекты». Отнюдь не все представители советской элиты были так же никчемны и болтливы, как Горби. В стране имелись высшие чиновники, поставившие перед СССР амбициозную цель: выиграть в противостоянии с богатым Западным миром и обеспечить научно-технический прорыв державы, сравнимый со сталинским. Дело было в годы, когда американцы стремились запугать нас наращиванием своей военной мощи. Они грозили нам армадами высокоточных крылатых ракет и самолетов-«невидимок», способных пронизывать советскую противовоздушную оборону, а также проектами орбитальных боевых платформ с лазерным и пучковым оружием.

Именно в это время вокруг начальника советского Генштаба, маршала Михаила Моисеева, и умных генералов спецслужб складывается ядро нетривиально мыслящих патриотов. Они были уверены: в стране накоплен огромный запас прорывных технологий и разработок, а самое главное – достаточное число умных голов, могущих решить практически любую задачу. Нужно отобрать такие чудо-технологии, отыскать прекрасные «мозги» и создать им условия для работы. Мощная экономика и плановая система СССР позволяли направить ресурсы и деньги в точки прорыва. Прежние научно-исследовательские институты закостенели и забюрократизировались? Они растягивают порученные им работы на годы и поедают слишком много денег? Там подавляют ростки новых направлений? Создадим новые организации: гибкие, небюрократические, по сути дела – ростки высокотехнологичных бизнес-структур. Если нужно решить ту или иную задачу, дадим задание одновременно старым институтам и новым центрам. Кто предложит решение лучше, эффективнее и дешевле – тот и победит.

Об этом мы с Сергеем Кугушевым писали в первой книге цикла «Третий проект», в «Погружении». Подход сулил действительно фантастические свершения.

После негласной проверки (о чем он узнал уже позже), Утолина пригласили работать в одну из структур образовавшегося «теневого концерна» технократов-патриотов. В 1989-м он пришел в Центр инженерных разработок «Волна», выполнявший заказы Минобороны СССР…

Работа захватывала. Нужно было создать совершенно новые системы отражения обстановки для тех, кто находится в самой гуще стремительного боя: для операторов радарных станций ПВО и пилотов-истребителей. Необходимо было сделать так, чтобы люди смогли справиться с нечеловеческим напряжением современного боя, могли в стрессовой ситуации моментально видеть связи между явлениями и реагировали бы на изменения ситуации почти мгновенно.

Решение проблемы виделось в двух направлениях – более адекватном для человеческого восприятия способе представления тактической информации и данных о состоянии самого боевого комплекса, а также в нетривиально-необычайном: в изменении состояния сознания оператора. Иначе говоря, выход виделся в создании такой системы отображения информации, которая непосредственно в ходе работы на ней оператора переводила бы его в ИСС – измененное состояние сознания. В некий боевой транс, когда способности и реакция человека обостряются, а время как бы замедляет свой полет. По сути дела, это ИСС, похожее на те, которых могут достигать некоторые мастера восточных единоборств или могли, судя по мифам, скандинавские воины-берсерки. Задуманные Утолиным и его единомышленниками новые интерфейсы должны были создавать особые аудиовизуальные сублиминальные воздействия, которые вводили бы оператора или пилота в ИСС непосредственно в процессе их работы с использующими такие интерфейсы боевыми компьютерными комплексами. Но поскольку в таком состоянии изменяется и восприятие информации, то система должна была по некоторым параметрам отслеживать наступление ИСС и степень его глубины и вносить коррективы в форму отображения обстановки. Поэтому аппаратура пульта управления для «высокотехнологического берсерка» должна была, причем желательно дистанционно, замерять пульс, дыхание, электрическое сопротивление кожи и изменение электромагнитных характеристик головного мозга – и тут же перенастраивать подачу информации.

– Тем самым мы стремились освободить, например, летчика от многих побочных функций, оставляя ему силы и время на главную работу – целеуказание, – рассказывает Константин. – А оператор РЛС, входя в измененное состояния сознание и получив более удобное представление информации, получаемой от системы слежения, мог бы быстрее опознать в кутерьме ложных отражений истинную цель, направив на нее ракету.

Константин рассказывал, что работать пришлось достаточно интенсивно, причем совмещая эту работу с учебой в аспирантуре и не открывая никому в институте этого совместительства:

– В «Волне» мне быстро оформили допуск, заодно прикрепив меня к куратору от КГБ. Который, будучи одним из учеников легендарного генерала Шама, оказался не только высочайшим профессионалом, но еще и человеком, который поддержал меня и вовремя подсказал действия, позволившие мне, в принципе-то сопливому пацану, выжить среди «зубров». А интриги были и в те времена, хотя, на мой взгляд, гораздо более конструктивные, если вообще так можно охарактеризовать какие бы то ни было интриги.

Очень скоро я отправился в командировку на Алтай, где искал людей, коих тогда называли экстрасенсами, а также некоторых учеников китайских мастеров боевых искусств, бежавших в СССР во времена культурной революции в Китае. Ходил к ним в гости, призывал поделиться знаниями в интересах Родины. И ведь делились! Удалось установить доверительный контакт и с отличным специалистом и хорошим человеком из

Института нейрокибернетики в Ростове-на-Дону. Являясь профессионалом в психофизиологии, он одновременно имел полученный в Японии третий дан по карате…

В путь, предложенный Утолиным, поверили. Его, тогда совсем еще молодого человека, вместе с другими представителями ЦИР «Волна» пригласили на совещание в управление вооружений МО СССР. Он вспоминал об этом так:

– От обилия больших звезд на погонах поначалу зарябило в глазах. Но когда пришло время выступать, понял – «или грудь в крестах, или голова в кустах», и заявил: предлагаемое – только первый шаг. Следующим станет превращение пилота или оператора буквально в боевую машину. В частности, можно будет резко увеличить одновременно и объем и глубину концентрации на определенных важных для принятия решений параметрах. Представляя при этом сами эти параметры во всех их взаимосвязях в удобном для восприятия виде. И значительно повысив устойчивость оператора к утомлению – вплоть до переключения организма в режим работы на резервах.

– Вы видели когда-нибудь мастера ушу, который протыкает пальцем кирпич? Или человека, который может поймать на лету выпущенную из лука стрелу? Мы предложили исследовать их физическое состояние в такие моменты предельной концентрации и пребывания в боевом ИСС. Например, измерить электрические потенциалы в акупунктурных точках, провести ЯМР-томографию мозга, изучить структуру окружающих тело электромагнитных полей до и после вхождения в ИСС, и, возможно, сделать еще и анализ биохимии крови, – рассказывает Утолин. – А потом сделать устройства, которые смогут вводить оператора вот в такие «сверхчеловеческие» состояния, впрыскивая ему в кровь нужные вещества или воздействуя на организм иными способами, но так, чтобы внешними воздействиями привести его в то же состояние, которое адепты боевых искусств или экстрасенсы достигают путем длительных тренировок.

Меня тогда спросили: «А вы не боитесь, что люди после этого сойдут с ума?» На что я ответил, как теперь понимаю, достаточно цинично:

– Вы же сами военные и прекрасно знаете, что срок жизни оператора радиолокационной станции в современном бою может составить всего полчаса? Что вражеская авиация почти гарантированно уничтожает РЛС ракетами типа «Шрайк»? Так что, дескать, ИСС поможет человеку выжить в этой мясорубке. А еще есть результаты собеседований с ветеранами-«афганцами», из которых следует, что когда «крышу сносит», то выжить в схватке легче. А социализация, как я тогда сказал генералам, это уже второй вопрос и к теме настоящего обсуждения не относится. И меня поддержали!

После этого я и стал плотно заниматься, как мы шутливо говорили, «дуремарством». Получил доступ к тем людям, которые плотно занимались изучением экстрасенсорного восприятия. И хотя, честно говоря, подавляющее большинство тех, кто попадал в поле их зрения, действительно были полными «дуремарами», шарлатанами или обманщиками, но в СССР исследования, поиск и изучение тех, кто действительно обладал какими-то особыми способностями, были поставлены на солидную основу.

Покровительство над работами взял на себя полковник Михаил Бажанов из управления перспективных разработок в Генштабе ВС СССР. И началось! Это время я вспоминаю едва ли не как самое счастливое в своей жизни. Открылось финансирование для командировок, меня свели с исследователями по нужным направлениям. Начались работы с привлечением специалистов Института авиационной и космической медицины, Института медико-биологических проблем (ИМБП) и некоторых других солидных учреждений. Я мог попросить их замерить такие-то и такие-то параметры во время работы с испытателями-добровольцами. Было у меня и письмо с подписью начальника Генштаба: «Подателю сего всемерно содействовать…» Оно помогало решать вопросы с чиновниками и военными во время командировок…

Советский Союз был целым миром. Чтобы добыть эзотерические знания или познакомиться с техниками ИСС, не обязательно было ехать в Тибет или Китай. На Алтае, в Казахстане и Узбекистане было немало носителей древних знаний, причем не только китайских, но и исконно среднеазиатских, которые стали широко известны лишь недавно.

Самое интересное заключалось в том, что Утолин намеревался экспериментировать и на себе. Да и в добровольцах недостатка не наблюдалось: заявления писали люди из ВПК, военнослужащие. Послужить Родине и науке тогда хотели многие. Когда мы встречались с Константином в ноябре 2005 года, то обменивались впечатлениями о недавней телепередаче, где показывали людей, испытывавших снаряжение для космонавтов в 1960-е годы. Они шли на смертельный риск, когда, например, имитация жесткой посадки могла закончиться переломом позвоночника. Или когда можно было замерзнуть в Арктике, проверяя снаряжение экипажей на случай приземления в незаданном районе. И все – во имя Родины, во имя большого космического рывка страны и за небольшие, в принципе, деньги. Как оказалось, такие люди были и в СССР конца восьмидесятых…

Казалось, страна нащупала необычный путь к успеху. Утолин лично видел людей с необычайными способностями. Например, один молодой парень невероятным образом анализировал снимки со спутников. Ему специально давали фотографии районов с замаскированными военными объектами. Причем фотографии не только отечественные, но и зарубежные, поступившие через разведчиков. Давали в первозданном, необработанном виде. И он успешно их «обрабатывал»! Этот парень точно указывал на расположение маскированных военных объектов, говоря, что от этих точек идет неприятный холодок. Он не мог определить, что находится в этих точках, – позиция стратегических ракет, авиационная база или военный арсенал, но сами точки определял безошибочно. Таким образом, он служил отличным дополнением спутниковой разведки СССР. Если он где-то улавливал зловещий холодок на фотографии, это место можно было уже доразведать детальнее, сэкономив время и деньги.

Видел Утолин и специалиста из Винницы, успешно отбиравшего и обучавшего развитию необычных способностей молодых ребят и девушек в возрасте от 12 до 17 лет. Тот делал из них удивительных медицинских диагностов. Ставился уникальный эксперимент с тройной системой запутывания (так называемый «двойной слепой эксперимент»). И все равно его ученики, работая с фотографиями пациентов, чьи диагнозы были известны в принципе, но не были известны проводившим исследования людям, в 87 процентах определяли, кто из них жив и чем он болен, а кто уже мертв! Впрочем, были не только экстрасенсы…

– Я тогда оценил, на что способны порожденные советской системой образования люди! – вспоминает Константин. – Например, один разработчик создавал уникальную штуку: систему засечения низколетящих целей (покрупнее птицы) на фоне электрических полей линий электропередач. ЛЭПы пересекают страну вдоль и поперек. Можно было установить на верхушках их мачт специальные небольшие, причем весьма недорогие при массовом производстве устройства, и получить зону контроля в радиусе полусотни метров от каждой мачты. ПВО с классическими радарами не засекает самолеты и крылатые ракеты на бреющем полете, и новая система должна была дополнять привычную локацию. Исчез объект со сканеров на мачтах? Значит, либо упал или приземлился, либо набрал высоту. Во втором случае можно «принять» его с помощью наземных РЛС или бортовой аппаратуры самолетов-перехватчиков. А в первом – высылать в район предполагаемого падения или приземления поисковые группы.

Еще один специалист делал самообучающегося робота. Он уже тогда строил модели поведения коллективных систем, каковыми являются, например, мигрирующие стаи птиц, ведущие себя словно одно живое существо. И в ходе своих работ установил: сложные маневры такой стаи можно описать, задав всего лишь три параметра. Поняв, что стая представляет из себя нечто типа самообучающейся нейросети, наш ученый смог разработать военного робота, способного в режиме полного радиомолчания прибывать из точки запуска в заданную точку на местности…

Мы работали вдохновенно! Был, что называется, драйв, запал. Чувствовали, что выводим страну вперед, идем вровень или опережая американцев. За то короткое время, что мне удалось поработать в «Волне» при действительно высоком уровне государственной поддержки, удалось нащупать путь к поставленной цели. Очертить контуры пути. Но…

Все пошло прахом в 1990 году. Юная (тогда еще советская) псевдодемократия с самого начала несла стране проблемы и разрушение, работая на благо наших врагов.

В Верховный Совет СССР прошло много кликуш, пустобрехов и карьеристов, всеми правдами и неправдами стремившихся обличать, устраивать сенсации и обретать дешевую популярность. Это и немудрено: выборы нардепов Союза шли в 1989-м, когда пресса и ТВ уже два года массированно били по СССР. Каждый день с экранов и газетных страниц неслось: наша страна – помойка, она варварская, отсталая, залитая кровью. Денно и нощно стоял вой: у нас все плохо! У нас невозможно жить! У нас сплошные мафия и подавление свободы! И все это дополнительно усугублял экономический хаос, устроенный Горбачевым, когда полки магазинов опустели окончательно. Само собой, горлопанов и карьеристов в парламент прошло очень много.

В 1990-м один из нардепов (в чине всего-то старшего лейтенанта) обвинил Генштаб в организации экспериментов на людях. Вспыхнул очередной скандал. И финансирование всех работ с участием людей-добровольцев прикрыли!

– Темы посыпались одна за другой, – вспоминает Утолин. – А вскоре ЦИР «Волна» и вовсе «прикрыли». Но и тогда уже отставной полковник Бажанов, к тому времени также изгнанный из Генштаба, не сдался! Он создал высокотехнологичный концерн «Протэк» и пригласил меня работать у него, хотя уже и без экспериментов с участием людей. Конечно же, я согласился – хотелось попытаться довести работы до конца. И уже в «Протэке» я встретился со знакомым, одновременно создавшим свое подразделение в Экспериментальном творческом центре Сергея Кургиняна. И он предложил – мол, давай тоже иди в ЭТЦ! Перспективы отличные – ведь ЭТЦ пользуется полной поддержкой премьер-министра СССР Павлова и председателя КГБ Крючкова…

И Константин внял совету и пошел параллельно с «Протеком» работать и в ЭТЦ. В команду необычного человека – Сергея Кургиняна. Того, кто неимоверными усилиями пытался спасти Советский Союз от гибели, кто стремился дать стране новый Красный смысл и накопить технологии для рывка в развитии страны. Кургинян – личность сложная, с сильной диктаторской жилкой, но в целом попытка была умной и благородной. В рамках ЭТЦ Утолину предложили: мы твою чисто военную тему поддержать не можем. Но если ты вычленишь из нее гражданскую составляющую… И это было сделано.

– Мы предложили изучить эзотерические практики и превратить их в технологии, перенести на аппаратную основу, – продолжает наш собеседник. – Так в рамках ЭТЦ возник центр «Ориенталь». Мы намеревались работать с уникальными людьми из Средней Азии, с русского Севера и даже планировали поездки в дружественные СССР Вьетнам и Лаос, где своей эзотерики хватало.

Почему мы дали центру имя «Ориенталь»? Потому, что он должен был заниматься изучением возможностей адаптации применительно к современным условиям и образу жизни, условно говоря, «западного типа», разного рода восточных, а также и начавших в то время «всплывать» из-под идеологического пресса славянских и среднеазиатских психофизических практик. С другой стороны, стратегической задачей «Ориенталя» была попытка создания эффективной и доступной для устойчивой реализации (в том числе и аппаратными способами типа БОС и т. п.) метасистемы целенаправленного воздействия на психофизические параметры человека с целью пробуждения и закрепления в сознательном произвольном доступе скрытых в мозге и организме латентных сверхвозможностей.

Однако и эти надежды на лучшее рухнули в августе 1991-го…

Пришла власть «российской демократии». Крикливой, разрушительной, насквозь пропитанной криминалом и национальной изменой. Восторжествовавшей «низшей расе» хам–ского отродья, воров и серых чиновников необычные технологии и прорывы в будущее были и остаются без надобности. Над страной, стремительно покатившейся к положению унылой сырьевой резервации, заполоскал флаг национального позора – бело-сине-красный триколор…

В РФ, этом обмылке некогда великой страны, интеллектуалам пришлось выживать. Константин использовал свои знания для того, чтобы освоить профессию финансового аналитика и работать уже по новой специальности. Правда, довелось ему побывать и в роли государственного чиновника – потрудиться личным помощником ныне покойного А. И. Лебедя в Совбезе России в 1996 году, побывав тогда же в Чечне. И, кстати говоря, в разговоре он сказал, что те самые Хасавюртовские соглашения, за которые потом Лебедя неоднократно упрекали, обвиняя чуть ли не в пособничестве чеченским сепаратистам и сговоре с Березовским, были не так однозначны. И то, что сложилось в Чечне после них, было весьма похоже на то, что сложилось там сейчас. Вот только Лебедя из власти уже убрали, да и сама та власть была совсем иной, нежели сейчас. А позже, в 1998–1999 годах, Утолину довелось в ранге заместителя губернатора занимать пост руководителя представительства Красноярского края при правительстве и администрации Президента России. Но с середины 1999 года Константин, выполнив все взятые им на себя обязательства лично перед Лебедем, опять вернулся к работе в области финансов, каковой занимается и поныне.

При этом все эти годы он не переставал интересоваться темой различных методов влияния на индивидуальную и коллективную психику людей, включая использование для этого разного рода технических средств и достижений современной науки. Тем более что это имело отношение и к его работе. Ведь с середины 90-х годов прошлого века на Западе стали появляться в открытом доступе первые публичные работы, посвященные финансовой психологии и применению теории хаоса, фрактального анализа и теории самоорганизации для анализа коллективного поведения на финансовых рынках.

Интересуясь всем этим, Константин в 2001 и 2002 годах получил два патента на изобретения: «Способ отработки поведенческой стратегии игрока с использованием когнитивной виртуальной реальности, устройство для его осуществления и носитель информации для этого устройства» и «Способ внешней (индуцированной) идеомоторной тренировки людей». Первый из этих патентов, кроме России, зарегистрирован также в США и Канаде.

А с 2003 года Утолин задумался о том, что собранная и осмысленная им информация, а также собственные мысли и воззрения требуют выхода на широкую аудиторию. И стал писать книги. Они исполнены в жанре фантастики, но излагаемые в них концепции и идеи отражают взгляды автора на нынешний мир, а также на то, почему развитие человеческой цивилизации пошло именно таким, далеко не самым оптимальным, по мнению Константина, путем. И взгляды эти, если отбросить фантастический антураж их оформления, очень перекликаются с тем, что написано в книгах серии «Третий проект»…

Вот вам всего два эпизода из конца 1980-х, читатель. Тень СССР снова встает над миром. Но СССР не плоско-капеэсесного, с очередями и талонами, а Союза мистического, полного тайного смысла. Вместилища судьбоносных проектов. По сути дела, в колыбели мы уже располагали зародышем сверхчеловеческо-космической цивилизации. Занимаясь проблемами сражений в воздухе и космосе, мы невольно порождали сверхлюдей первой волны. Создавали все условия для появления фабрик по производству гениев: научных, изобретательских, финансовых, военных.

Мы с вами прекрасно знаем, что несколько востребованных властью и самим временем гениев могут совершенно преобразить страну. Кому мы обязаны невероятным скачком в развитии после 1945 года? Организаторам Сталину и Берия. Генеральным конструкторам – Королеву, Янгелю, Курчатову, Челомею.

Рывок Америки в конце XIX и начале ХХ столетия – это деятельность изобретателей Эдисона и Теслы, Маркони и братьев Райт. Физика Роберта Вуда. Промышленника и создателя конвейерного производства Форда.

Невероятные успехи гитлеровской Германии в овладении техникой будущего – это тоже заслуга нескольких десятков организаторов и ученых. Гитлера. Геринга. Шпеера. Фон Брауна. Мессершмитта.