Алтарь победы Брюсов Валерий

Глава 8

Молния бьет в звезды

Если вы читали книгу «Сломанный меч Империи», то наверняка помните о второй ветви русской космонавтики, воздушно-орбитальных ракетопланах. Перечислим еще раз тот аэрокосмический флот, который мог быть построен в нашем Великом Союзе, еще не разрушенном ни Горбачевым, ни Ельциным.

Прежде всего – ракетоплан «Буря», способный атаковать с высот в 30 километров, впервые полетевший в беспилотном варианте в 1957 году.

Затем – разработанный в Питере «мезосферный агрессор», гиперзвуковой самолет «Аякс», способный выходить на ор–биту.

А еще – целая плеяда аппаратов, стартующих с борта тяжелых самолетов. Ту-160, запускающий ракету из стратосферы (проект «Бурлак-Диана»). Проект «Спираль» – запуск аэрокосмолета с помощью большого разгонщика (1965-й). Проекты Глеба Лозино-Лозинского, где летающим космодромом служил тяжелый самолет «Мрия», а самолетом – космическим кораблем – ракетоплан «Молния».

И «Буря», и «Аякс» способны прорваться почти через все противовоздушные рубежи США в случае безъядерной войны, оставшись неуязвимыми для зенитных ракет, разгромив ударами своих ракет космодромы Америки. И они же могли бы сбивать американские низкоорбитальные спутники. Точно так же, как и более легкие аппараты «Молния». Эта техника становилась оружием завоевания господства в ближнем космосе и для ударов по аэрокосмическим силам Североатлантиды.

В отличие от американцев, Красная империя развернула производство космических истребителей и орбитальных станций. В попытке создать действенное космическое оружие США в 1959 году начинают работу над проектом «Дайна Сор» («Динозавр») – более совершенным вариантом орбитально-планирующего бомбардировщика, проект которого разработал еще гитлеровский инженер Зенгер в 1942 году. Американцы спроектировали двухступенчатую ракету с дельтавидным ракето–планом в навершии. Набирая скорость, близкую к первой космической, планер отделялся от второй ступени и совершал гигантские скачки, рикошетируя от плотных слоев атмосферы. Они мечтали вооружить «динозаврами» свои ВВС, предвкушая охоту на русские спутники, удары по нашим городам, найти способ дешево выводить на орбиту свои аппараты.

Но этим мечтам не суждено было воплотиться. Средств на производство и испытания аэрокосмолета Америка не нашла. Слишком сильной была группировка «немцев» – ракетчиков гитлеровского конструктора Вернера фон Брауна, ратовавшего за продолжение своих дорогостоящих программ с использованием одноразовых тяжелых носителей. Ведь Браун в 1960-е возглавлял НАСА, это американское «Министерство космоса». «Дайна Сор» так и остался на бумаге, и вскоре, после первых пилотируемых полетов, американцы делают основным космическим кораблем своих программ «Аполлон» – неуклюжую цилиндрическую конструкцию с конической кабиной впереди, лишенную даже солнечных батарей. В отличие от янки Империя делала ставку на орбитальные станции типа «Салют» и корабли «Союз» – гораздо более совершенную и автономную технику.

Только в 1980 году янки сумели запустить первый корабль-челнок многоразового использования типа «Челленджер» (или «Дискавери»). Обладая вертикально-ракетным взлетом и планирующей безмоторной посадкой, громоздкий челнок по определению не мог стать полноценным аэрокосмолетом универсального назначения. Он не мог входить в атмосферу и вновь уходить на орбиту, не был способен действовать как бомбардировщик при возвращении из космоса. Не мог он вести и бой на орбите. Получилась крайне дорогая и бесполезная игрушка, вывод грузов на орбиту с помощью которой обходился гораздо дороже запусков даже одноразовых ракет. Американцы допустили чудовищный просчет: гораздо разумнее было возродить и довести до успешного завершения проект «Дайна Сор».

Империя также не была свободна от ошибок. Свернув работы над системой «Буря» после триумфов с ракетными запусками, она не сразу ступила на путь «второй ветви» космонавтики. Надежда на рывок появилась только в середине 1960-х, когда начались работы над комплексом «Спираль». Но и затем невежество генеральски-чиновничьего руководства отдалило победу русских в борьбе за околоземье. Был взят курс на повторение порочной схемы американского «челнока», который в нашем варианте получил название «Энергия-Буран». На что тоже оказались потраченными огромные средства. Но была ведь и реальная возможность зайти Штатам в хвост на крутом вираже – создать космическую авиацию.

Господи, как это могло быть в истории страны, лишенной эпох Горбачева и Ельцина?

…Облака под крылом кончились, и теперь тяжелый серебристый Ил-96 плыл над светло-коричневой равниной. Чуть ниже за ним следовал Ту-16 – летающая станция радиоэлектронных помех. А с флангов их прикрывали две пары камуфлированных истребителей.

Верховный летел на космодром Байконур. Сидя в отделанном под мореный дуб салоне, он и сейчас не выпускал из рук нитей управления Империей. Ведь его самолет был не чем иным, как небесным командным пунктом и узлом связи. Незримые импульсы летели с него в Москву через спутник связи, пройдя сквозь сложнейший шифратор.

Аппарат на столике пискнул, сигнализируя об очередном сообщении. На жидкокристаллическом экране поползли строчки. Докладывал Сергей: группа режиссеров просила Верховного о встрече.

Человек в салоне презрительно усмехнулся. Киношники. Тодоровские, саввы кулиши, элемы климовы. Снова будут жаловаться на гибель кинематографа. Шестидесятнички чертовы.

Чего вы сняли? «Александр Невский» и «Петр Первый» вышли на экраны в 1938-м. «Крейсер „Варяг“ и „Адмирал Нахимов“ – в 1946-м. „Адмирал Ушаков“ – в 1953-м. Фильмы великие, имперские, пронизанные историей и поклонением перед титаническими, почти сверхчеловеческими личностями. А эти шестидесятнички потянули нас в затхлый мирок мелких людишек, мелких страстишек. Шиш вам! Империи не нужны ваши сопли и комплексы „маленьких человечишек“. У нас будет новое кино – кино о великих делах и сверхлюдях. И другие режиссеры. Русские.

И рука набрала на клавиатуре: «Обойдутся!» Интересно, каким он им представляется? Наверное, чудовищем. Бритый наголо череп, новая форма со стоячим воротником, грузное, но мускулистое тело сорокалетнего борца-вольника. Ну, да и черт с ними.

Верховный бросил взгляд на плоское табло, украшавшее переборку салона. На нем высвечивалась желтовато-бурая карта Казахстана, по которой медленно двигалась пульсирующая точка – его самолет. Группировка из двенадцати спутников «ГЛОНАСС-М», обращавшаяся на высоте в 24 тысячи километров над планетой, давала точнейшую ориентацию. Хорошо, подходим к озеру Балхаш. Здесь, на Байконуре, русские сегодня снова поразят мир. И как поразят!

В памяти словно понеслась кинолента. Идею выхода в космос с летящего высоко самолета впервые высказал красный инженер Фридрих Цандер. Потом был гитлеровец Зенгер со своей стотонной «Сильберфогель» («Серебряной птицей»): либо два с половиной кругосветных перелета с тонной бомб на борту, либо – рывок на 12 тысяч верст с четырьмя тоннами боевой нагрузки. Аппарат как бы скачет, отталкиваясь от плотных слоев атмосферы. Максимальная высота в полете – 300 верст, скорость – около восьми километров в секунду, запас топлива – 90 тонн. Максимальный скачок – на высоту 250 километров. И какое счастье, что русские полки смели гитлеровский Рейх прежде, чем Зенгер сумел запустить свое детище, опередившее время на полсотни лет!

Сын Сталина, авиационный генерал Василий, первым «заболел» аэрокосмическими системами. В наши руки попали только чертежи Зенгера, но сам он со своей женою-сотрудницей бежал во Францию. Василий Иосифович даже убеждал отца провести спецоперацию разведки и выкрасть семью конструктора из Парижа. Почему это не получилось – дело темное. Зенгер умер в 1964-м, свято веря в торжество многоразовых воздушно-орбитальных машин.

В 1949 году профессор Цзян из Калифорнийского университета выдвинул проект пассажирской крылатой ракеты весом в 50 тонн. Она должна была выскакивать в космос на 480 км, покрывать в нем 1920 километров, а затем входить в воздушный океан и еще 2880 км планировать до места назначения. Но Цзяна не послушали. Примерно в это же время бывшие гитлеровские ракетчики Дорнбергер и Эрике, работавшие еще в Пенемюнде, эмигрировав в Америку, предложили фирме «Белл Эркрафт» свой проект. Большого треугольного разгонщика, что несет на себе гиперзвуковой пассажирский ракетный корабль. К счастью для нас, проект так и остался на бумаге.

А идея многоразовой крылатой космонавтики вовсю за–хватила умы русских. Лавочкин взялся за «Бурю», но та еще не была полноценным космическим аппаратом. Мы строим гиперзвуковые самолеты, обладающие скоростью в 15 тысяч км/час, запуская их с борта тяжелых бомбардировщиков. Фактически то были ракеты с короткими крыльями. На Западе их называют Т-4А. В 1959-м взрыв такого самолета в стратосфере уносит жизнь отважной Марии Громовой. Ослиный послесталинский Кремль засекретил и забыл имя русской валькирии, погибшей на пороге космоса.

Еще один «великий неизвестный», конструктор Петр Цыбин, до 1960 года ведет работы над сверхвысотным и сверхскоростным аппаратом. Кажется, вот-вот родится русская крылатая космонавтика. Пятнадцать первых космонавтов СССР, учась в Военно-воздушной академии имени Жуковского, берут аэрокосмолеты как темы для дипломных проектов. Цыбин разрабатывает стремительный и прекрасный самолет РСР – одноместный разведчик, запускаемый с тяжелого Ту-95. Обладая скоростью в 2,65 Маха, он должен был забираться на высоту в 26–28 килоиетров. А набрав ход – выскакивать и на 42 тысячи метров, обходя рубежи противовоздушной обороны врага. Цыбин успел построить только прототип своего полукосмического разведчика НМ-1, и герой-истребитель Великой Отечественной, крымчак Амет-Хан Султан 7 апреля 1959 года поднял машину в воздух.[23]

Потом Петр Цыбин будет работать вместе с великим советским конструктором Робертом Бартини: тот разработает уникальную стартовую платформу для РСР, огромный реактивный самолет-амфибию, способную садиться в открытом океане. То была первая в мире система морского старта! Это оружие даже сейчас способно прорывать пояса обороны США и уходить от их истребителей.

Но все пошло прахом: сменивший Сталина Хрущев тупо молился на ракеты. Ракеты и только ракеты! Машину-красавицу разобрали на металлолом. Не помогло даже то, что ракетопланами стал заниматься хрущевский любимец, прекрасный создатель крылатых ракет и спутников-истребителей – сам Владимир Челомей. В те годы идет борьба за космос между Военно-воздушным флотом и ракетно-стратегическими войсками. ВВС тогда ратуют за создание авиакосмического самолета. С их главкомом Вершининым по этому поводу горячо солидарен сам начальник отряда космонавтов, великий Каманин – один из первых людей, удостоенных звания Героя Советского Союза еще в 1932 году, за спасение людей с погибшего в ледяных пустынях Арктики парохода «Челюскин». Знаменитый командир штурмовиков в Великую Отечественную. Но даже слава Каманина не смогла сдвинуть с места начавшую стремительно тупеть верхушку партии. Не увенчалась успехом даже попытка снабдить корабль типа «Союз» крыльями для управляемого спуска в атмосфере.

Но мы все равно вели в гонке за аэрокосмонавтику. В 1962-м великий наш ученый, профессор Глеб Лозино-Лозинский начинает работать над «Спиралью», называемой еще «Проектом 50–50». Замечательный по дерзости замысел: тяжелый самолет-разгонщик выпускал в полет аппарат-орбитер с высоты в 35–40 верст, набрав ход в 6 «звуков». Орбитером становился экспериментальный пилотируемый орбитальный самолет – десятитонный разведчик и истребитель спутников ЭПОС, которого снабжали разгонной ракетной ступенью. Работы начались в фирме «МиГ».

Сделать удалось многое. Даже пилотов для чудо-машины стали готовить: второго космонавта Земли Германа Титова, его коллег Анатолия Филипченко и Анатолия Куклина. ЭПОС построили в 1964-м, шутливо прозвав «галошей» – за форму огнеупорного носа. Испытатель Игорь Волк начал облетывать машину без мотора: ее сбрасывали с бомбардировщика, набиравшего 10 тысяч метров, и та планировала вниз, разгоняясь до нужной скорости. Именно Волк заставил конструкторов оснастить «галошу» реактивным двигателем.

И опять злой рок преследовал русскую крылатую космонавтику. Сначала все складывалось как нельзя лучше. Если американская программа самолетов-орбитеров была благополучно завалена стараниями ведущего американского ракетчика, гитлеровского еще любимца фон Брауна – он видел в аэрокосмолетах своих конкурентов, которые отберут у него бюджетные ассигнования, – то наш ракетчик-основатель Сергей Павлович Королев, любимец еще Сталина, яро поддерживал Лозино-Лозинского. К тому же фон Браун втянул Америку в бессмысленную и разорительную программу лунных экспедиций.

Тогда же туполевцы начинают работать над прообразом сверхзвукового разгонщика – Ту-144. В 1968-м он уходит в первый полет – сгусток супертехнологических чудес.

Но Королев умирает от перенапряжения в 1966-м. А в 1973-м в Ле-Бурже, пытаясь уклониться от настырного истребителя «Мираж», погибает экипаж Ту-144. Француз пытался фотографировать русский гигант-сверхзвуковик в полете. Наши пытались уйти пикированием, но штатив кинокамеры попал в тяги управления. И Ту-144 не выдержал нагрузки. Пилот-испытатель Михаил Козлов до последнего вытягивал машину. Потом в остатках кабины найдут его оторванные кисти рук, намертво стиснувшие штурвал. Вечная память русскому герою! Но после трагедии министр обороны маршал Гречко распорядился свернуть работы над проектом.

Однако энергия Лозино-Лозинского бьет ключом. Ему тогда уже за шестьдесят, но он пробивает программу использования ВКС – воздушно-космических самолетов. Не пропадать же даром плодам работы над ЭПОСом! Тем паче что в начале 1970-х Империя начинает запуски орбитальных станций. В том числе и вооруженных авиационной пушкой «Алмазы». Орбитальные станции нужно быстро обслуживать, в случае чего – спасать экипажи и ремонтировать околоземные машины. Тут нужны ВКСы.

И Лозино-Лозинский действует. Еще в 1969-м старая баллистическая ракета запускает в космос «Бор-1», деревянную модель ВКС. Несколько деревянных макетов совершают баллистические полеты: ракеты разгоняют их до 3,7 км/сек, выбрасывая в пике траектории на стокилометровую высоту. Потом летают металлические «Боры»-прообразы. Без пилотов. Носителем служит челомеевская ракета-тяжеловоз «Протон». В одном из вариантов она брала на борт целых два «Бора». Мы делаем четыре парных запуска, и только один оканчивается неудачей – 5 августа 1977-го. Старты 1976, 1978 и 1979 годов – успешны!

Лозино-Лозинский (1909–2004 гг.) остался несгибаем. Зенгер, едва не ставший основателем гитлеровской космонавтики, с 1964-го гнил в могиле. Лозино-Лозинский, будучи всего на четыре года младше него, в 1970-х пытался убедить Кремль: стране нужны аэрокосмолеты – как рабочие лошадки для обслуживания орбитальных станций, и орбитальные истребители как эвакуаторы поломавшихся спутников, экономя стране миллионы долларов на их ремонте и повторном запуске. Конструктор со своей командой построил «Бор-4» – еще один, самый совершенный прообраз авиакосмоплана. Потом они в автоматическом варианте совершат четыре космических полета под безликим обозначением «Космос». 3 июня 1982 года крылатая машина приводнилась в 900 километрах западнее Австралии, южнее Кокосовых островов. Вторая – села там же 15 марта 1983-го. Оба раза вылавливать космопланы из волн Индийского океана пришлось в сопровождении австралийских самолетов и кораблей-шпионов. В следующих полетах, 27 декабря 1983 года и 19 декабря 1984-го, «боры» опускались в Черном море, у западного побережья Крыма.

Но в середине 1970-х Кремль уже считал Запад непогрешимым эталоном для слепого подражания. И когда американцы в 1970-е занялись разработкой тяжелого и неповоротливого орбитального планера типа «Шаттл», Москва скомандовала: делать полный аналог штатовского «челнока» – воздушно-космический корабль (ВКК) «Буран».

Лозино-Лозинский был вне себя от ярости. Американский корабль на целую эпоху отставал от его системы «Спираль» образца 1966 года. Если той не требовалось дорогих космодромов и стартовых комплексов, то «Шаттл» должен был стартовать вертикально, как обычная одноразовая ракета, оставаясь прикованным к космодромам. Если наклонения орбиты «Шаттла» зависели от местоположения космодрома, то «Спираль» стартовала с летящего самолета-разгонщика – из самого выгодного положения и в любом направлении. И если аэрокосмолету «Спирали» требовалась всего одна, небольшая разгонная ступень, то «Шаттлу» требовались три тяжелых ракетных блока.

Но Кремль не послушал его. Ведь Лозино-Лозинский шел по авиастроительному ведомству и к мощному ракетостроительному Минобщемашу отношения не имел. И лоббировать его было некому. А ракетчикам хотелось делать сверхсильную ракету-носитель «Энергия» для будущего воздушно-космического корабля. И не было в Кремле умного лидера, который смог бы разглядеть проект, сулящий стране победу в борьбе за ближний космос.

В 1976-м Лозино-Лозинского делают генеральным конструктором нового НПО «Молния», задачей которому ставят постройку «Бурана». И хотя главным конструктором всей системы «Буран-Энергия», этого скрещения белоснежного космо–плана и сверхмощной ракеты, выступал академик Валентин Глушко, все же основную тяжесть создания совершенно новой машины вынес Глеб Евгеньевич.

Тогда генсеку Брежневу пошел 71-й год, и Политбюро напоминало сборище дряхлых развалин, думающих лишь о том, как бы не обмочить штаны. Они никак не могли взять в толк, что Империи не нужны летающие монстры грузоподъемностью в тридцать тонн. Что русским не надо выводить в космос огромные махины боевых платформ в тщетной попытке сбивать летящие боеголовки ракет. Нам нужны были небольшие космопланы – истребители спутников. Мы нуждались в оружии, способном за считаные часы уничтожить всю зыбкую космическую техносферу Североатлантиды – спутники связи, разведки, навигации, метеорологии. Так, чтобы США ослепли, чтобы замолчали их телефоны и прервались линии связи, чтобы их истребители, крылатые ракеты и корабли на Земле потеряли способность точной ориентировки. Нет, этим выжившим из ума старцам хотелось получить такую же большую штуку, как и у американцев!

Уже в 1977-м полномасштабная модель американского «Шаттла» начинает полеты в атмосфере.

Верховный усмехнулся, вспомнив умные глаза морщинистого старца. Лозино-Лозинский перехитрил их всех! Получив огромные деньги на создание «Бурана», внешне выполняя волю Кремля, этот аэрокосмический гений на самом деле творил запас технологий для более совершенной машины. Он параллельно работал над МАКСом – многоразовой космопланной системой.

В 1978-м на базе Летно-испытательного института имперских ВВС формируется отряд космолетчиков. Именно космолетчиков, а не космонавтов, ведь последние учились управлять неманевренными, бескрылыми капсулами «Союзов», летающими словно снаряды – по замкнутой траектории орбиты. Космолетчикам предстояло водить космопланы. Старейшиной отряда стал Игорь Волк – человек с тяжелым, тоталитарным лицом, пронзительным взглядом и властно сжатым ртом. Человек невиданного мужества, на редкость хладнокровный, Волк испытывал прообразы орбитальных самолетов еще в конце 1960-х. Остальных людей тщательно и жестко отбирали из гражданских и военных пилотов. Из восьмисот кандидатов в отряд попал лишь десяток-другой летчиков. Но то был поистине золотой человеческий материал! Игорь Меницкий, Урал Султанов, Виктор Букреев, Олег Кононенко, Иван Бачурин, Алексей Бородай… В шутку их окрестили «волчьей стаей» – по фамилии командира отряда.

Но ковались не только летные кадры. НПО «Молния» настояло на разработке тяжелого шестимоторного самолета Ан-225 «Мрия» – самого большого тяжеловоза на Земле. Формально его делали для перевозки «Бурана» на Байконур, ибо тащить его по железной дороге было просто невозможно. Но на самом деле с перевозкой справился и старый бомбардировщик Мясищева, переделанный в тяжеловоз «Атлант». А «Мрия» с самого начала задумывалась как самолет-разгонщик, как летающий космодром! Шутка ли: этот авиагигант может поднимать в небо 250 тонн груза!

Русские конструкторы из НПО «Молния» сделали все, чтобы нейтрализовать дурость партийных верхов и превратить «Буран» в полигон высоких, нужных для будущего Империи технологий. Он должен был принести пользу, даже если бы не слетал ни разу в космос. Уникальный углерод-углеродистый материал и керамика дали теплозащитный экран для брюха, носа и передней кромки крыльев корабля. 15 ноября 1988 года, когда «Буран» сядет после первого полета, окажется: от него отвалилось всего шесть плиток теплозащиты. А у американцев они летят десятками после каждого возвращения на Землю. Всесоюзный институт авиаматериалов даст технологию алюминиево-литиевого сплава для топливных баков, а киевский институт имени Патона – не имеющую мировых аналогов технологию сварки этого сплава. И благодаря этому вес корабля снизится на целых три тонны! «Буран» получит уникальнейшую систему автоматической посадки, которая приземлит его на байконурской полосе с ювелирной точностью. Систему, сделанную только из русских деталей и компьютеров. Американцы же до сих пор сажают свои «шаттлы» только вручную.

Хитрый инженерный лис Лозино-Лозинский сумел создать запас технологий для постройки куда более совершенной и нужной для Империи системы – МАКС, многоразовой авиакосмической машины. Поистине русского чудо-оружия в борьбе и за ближний космос и за мировые рынки.

МАКС – сочетание из небольшого, вдвое меньше «Бурана», космоплана «Молния», сигарообразного разгонного бака и летающего космодрома – разгонщика «Мрия».

Верховный прошелся по салону, приник к холодному стеклу иллюминатора. Поднял светофильтр. Сощурившись, глянул в белесо-ослепительную синь. Елки-палки, да ведь ребята из «Молнии» подвели Империю к самому порогу обладания настоящим космическим флотом!

Прочь, неуклюжие и громоздкие ракеты! Ведь они служат всего раз, сгорая безвозвратно. Ведь они роняют на планету отработанные ступени с остатками ядовитого топлива, и рядом с каждым космодромом надо отчуждать огромные территории. Ракеты привязаны к дорогим космодромам. И чтобы запустить нагрузку на орбиту, надо ждать, когда Земля займет удобное положение. Русские же космодромы, честно говоря, не ахти как расположены. Ведь в идеале космопорт должен лежать как можно ближе к экватору, чтобы вращение планеты помогало запуску ракеты, чтобы вращающаяся Земля работала как праща. Но наши космодромы пришлось строить слишком далеко от границы северного и южного полушарий. Даже самый южный комплекс, Байконур, не слишком-то выгоден. Ракета «Протон», которая с него выводит на геостационарную орбиту три с половиной тонны груза, с экватора забрасывает туда все пять. А космодромы Плесецк в Архангельской области и Свободный в Амурской – по экономичности еще хуже.

А с МАКСами космодромы не нужны. Абсолютно не нужны! «Мрия» может взлететь с любого армейского аэродрома, из любого аэропорта. И туда же может сесть вернувшийся с орбиты космолет. После старта МАКСа на Землю не падает ничего. И запускать аппараты-орбитеры можно в любом направлении. И пусть вывод одного килограмма груза на низкую орбиту американским «Шаттлом» обходится в 20 тысяч долларов – МАКС сделает то же самое максимум за полторы тысячи. В двена–дцать раз дешевле!

Уй, ч-черт! Верховный ткнул пальцем в кнопку вызова дежурного офицера. Дверь салона распахнулась, и на пороге возник рослый офицер.

– Я отлучусь ненадолго, лейтенант. Подежурьте на связи… – бросил ему Верховный, морщась и хватая со столика толстую газету.

– Есть, товарищ Верховный!

Закрыв дверь туалета, лидер Империи не прекратил работы и теперь. Вытащив фломастер из нагрудного кармана, он в позе роденовского мыслителя погрузился в чтение полосы:

«В любом случае следует избегать создания единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать. Поскольку тем самым разъединяющие тенденции в русском пространстве только усилятся».

Это говорил Гитлер в 1942 году. Правильно, что мы вышвырнули появившихся в стране заезжих проповедников из забугорья и сектантов. А почему этой цитаты нет в школьных учебниках по истории страны? Верховный решительно черкнул фломастером: ввести в учебную литературу, в учебные ленты «Центрнаучфильма»! Империи нужны новые учебники истории – вдвое больше прежних. А то детишки до сих пор учатся по книгам Першица и Монгайта. История должна быть живой и яркой. И этого венгерского еврея Сороса-Шороши с его фондом к школьным программам на пушечный выстрел не подпускать!

… В салоне он вернулся к бумагам. Председатель исполкома Москвы Душков просит разрешить строительство мемориала Победы на Поклонной горе. Опять эта б…ская строительная мафия столицы! Сколько они собираются положить себе в карман на этой стройке? И Верховный набросал резолюцию: прекратить транжирить средства. Деньги нужны для создания грандиозного Кадетского корпуса, для воспитания детей Державы. Омертвлять ресурсы запрещаю! Доложить о том, когда будут организованы первые занятия кадетов…

Волнуясь, он приник к стеклу иллюминатора. Там, внизу, раскинулся Байконур: темные массы стартовых столов, россыпи белоснежных зданий, бетонка взлетно-посадочного комплекса «Буран». Байконур, звездная гавань Империи, чудо среди безводных степей. В такие минуты он всегда понимал, что за его спиной стоят миллионы людей, когда-то живших, боровшихся, погибавших в бесчисленной череде войн, в веках тяжелых испытаний. И что все, ими созданное, сейчас лежит на его плечах…

Он упруго сбежал по трапу, небрежно козырнув в ответ на рапорт начальника космодрома. Потом пригубил рюмку коньяку перед накрытым столом, с дороги. А потом со свитой по–следовал к стартовой площадке, где его ждала «Звездная чайка».

Он с восхищением любовался формами ее стремительного тела. Детище королевской фирмы, НПО «Энергия», в документах эта машина называлась непоэтично – КРаБ, «крылатый ракетный блок». И Верховный настоял на более звучном имени.

Сейчас она стояла на старте вертикально, пристыкованная к массивной первой ступени ракеты «Энергия». Длинная «сигара» корпуса с коническим навершием, по которому идет ряд «бойниц» двигателей ориентации. От головной части к хвостовому оперению сбегает треугольная «мантия» – сложенные крылья. Верховный бросил взгляд на часы: через полчаса начнется тщательно спланированная операция. Поистине военно-пропагандистская. Уже развернуты камеры нескольких телевизионных групп. Останкинские группы сейчас заработают и в других местах великой страны…

Пять. Четыре. Два. Один. Ноль. Пуск! Земля затряслась от низкого гула. «Звездная чайка» оторвалась от земли, опираясь на упругий огненно-дымный столб. Ревя миллионами лошадиных сил, аппарат косо пошел в полуденные небеса. Верховный сжал свой полевой бинокль: я вам покажу «звездные войны»!

Когда стартовая ступень погасла и отвалилась, «Звездная чайка» неслась уже в термосфере, простирающейся на высоте 85–200 километров над планетой. Развернулись ее прямые крылья. А под днищем опустился вниз прямоугольный аэродинамический щиток. Брызнули огнем маршевые двигатели. Мчась на скорости в двадцать «звуков», «Звездная чайка» начала маневры в околоземье.

В тот же час в подмосковном Жуковском тоже происходили грандиозные события. Вырулили на старт два Ту-160 с ракетами «Диана» под фюзеляжами. Получив «добро», они взревели турбинами.

И когда они почти растаяли в бескрайнем небе, в приволжском Ахтубинске на бетонку, мощно гудя моторами, выполз исполин Ан-225. Сердито поводя темными «глазами» пилот–ской кабины, он выровнялся на полосе. Корреспонденты в ложе защелкали затворами фотоаппаратов с телеобъективами, зашевелились раструбы видеокамер. Внимание всех приковала фантастическая «композиция», прикрепленная сверху к транспорт–ной машине. На спине «Мрии» лежала огромная металлическая «сигара», с которой стекали тяжелые струи холодного пара. А верхом на «сигаре» сидел, задрав острый нос кверху, крылатый аппарат, на белом борту которого телеобъективы читали стремительную алую надпись: «Молния». Да, то был уникальный аппарат одноименного НПО Глеба Лозино-Лозинского. Он был очень похож на «Буран», вдвое уступая ему по размерам. Но не величина считалась его главным достоинством.

– Кажется, русские решили устроить второй 1961 год, – пробурчал чернявый корреспондент Си-эн-эн.

– Ошибаетесь, коллега! – ответил ему лощеный англосакс из Рейтера. – То будет покруче полета Гагарина!

Шесть двигателей Ан-225 взвыли на самой высокой ноте. Смахивающий на гигантского белого кита самолет начал разбег.

Верховный видел все это внутренним взором. Вот сейчас «туполевы», мчась в студеной, ослепительной сини стратосферы, сбросят продолговатые тела «диан», и те выбросят шнуры яркого пламени, устремляясь в космос. Сейчас «Мрия», набрав высоту в десять километров, ляжет на нужный курс. Потом она уйдет в пологое пике, и тугая струя огня ударит из сопла ракетоплана. То заработает мощный, многоразовый РД-701, детище НПО «Энергомаш». Сейчас его питает смесь из сигарообразного разгонного бака: жидкие кислород и водород плюс авиакеросин. Конструкция отделится от самолета-авиаматки, косо устремясь в зенит. Перегрузки исказят лицо пилота в кабине «Молнии».

Уже там, в немыслимой выси, выгорит топливо в разгонном баке, и он отпадет от ракетоплана – мертвая тонкостенная оболочка из легкого алюминиево-литиевого сплава, которой суждено скользнуть по баллистической кривой и бесследно сгореть в атмосфере. А освобожденный орбитер «Молния» по–мчится, огибая планету с юга на север…

В тот день русские продемонстрировали фантастическую мощь своего авиакосмического флота. Сразу с нескольких полос страны взлетели в воздух двенадцать исполинов «Руслан» Ан-124. Пару этих машин сопровождали два специальных авиалайнера Ту-154 с мощной телеаппаратурой на борту. И каждый Ан-124 нес в своем трюме ракету воздушного старта, о которой на Западе уже знали. Но на сей раз мир должен был увидеть их воочию в массовом применении.

Вот один «Руслан» набрал высоту в одиннадцать тысяч метров и лег на «боевой курс». Заработала система пускового управления в его чреве. Открылась задняя рампа его трюма, и в воздух, под летящий самолет, выскользнул продолговатый белоснежный предмет. Над ним расцвел купол тормозного парашюта, и предмет, слегка теряя высоту, встал в воздухе торчком. Снизу его ударила огненная струя – то заработал «пакет» из четырех экологически чистых двигателей РД-0143А, работающих на смеси кислорода и сжиженного природного газа. Полетел прочь уже ненужный парашют, и легкая двухступенчатая ракета пошла ввысь, постепенно разворачиваясь на траекторию выхода в космос. В ее головной части размешался двухтонный спутник новейшей конструкции.

Сразу двенадцать «русланов» сделали то же самое, выбрасывая в космос эскадрилью русских спутников. Наблюдая затем все это по телевизору, не один американский астроинженер заскрежещет зубами от зависти: у США нет подобной системы. Единственный комплекс воздушного старта США – это «Пегас», запускаемый с бомбардировщика. Но «Пегас» может нести всего полутонный спутник. Работает он на суперядовитом топливе. И нести его надо на внешней подвеске, снижая скорость и дальность полета бомбардировщика-носителя. Русская же ракета прячется внутри самолета, не создавая таких проблем. А выигрыш русских огромен. При запуске с высоколетящего Ан-124 грузоподъемность легкой ракеты вырастает на четверть по сравнению с тем, как если бы ее пускали с земли.[24]

В этот же самый час под Ульяновском поднимался в воздух аппарат, похожий на неопознанный летающий объект – линзовидный «Термоплан» Юрия Ишкова, инженера Московского авиационного института. Мягко гудя двумя пропеллерами, пятидесятиметровый в поперечнике диск, пролетев над Волгой, заскользил курсом на Астрахань. Он быстро набрал крейсерскую скорость в 150 км/час. За полетом термоплана следили множество телеобъективов, и рядом в небе мелькали лопасти винта вертолета сопровождения.

Термоплан летел без пилота, управляемый оператором через спутник связи. Такой машины у Запада еще не было. Аппарат Ишкова держался в воздухе благодаря внутренним «плавательным пузырям», наполненным взрывобезопасной смесью водорода и гелия. Они делали вес термоплана как бы нулевым. А остальную подъемную силу создавали горячие выхлопные газы, наполнявшие резервуар в центре диска. Да и сам он служил несущим крылом.

Верховный сам проталкивал этот проект, назначив его куратором маститого чиновника Миннефтегаза СССР Виктора Черномырдина. Термоплан обещал стать универсальным оружием. Чудовищно экономичный, не нуждающийся в ангаре, он с подвешенной под брюхом аппаратурой слежения и крылатой ракетой мог ходить по пятам за кораблями американского флота. Способный по сигналу нанести удар. Поедающий горючего в десятки раз меньше вертолета, он с модулями дистанционного контроля должен был обследовать нефте– и газопроводы в Сибири, действуя и как летающий кран на ремонте насосных станций.

И вот теперь диск фантастического аппарата, купаясь в солнечных лучах, шел к полигону, чтобы с расстояния в сотню верст выстрелить по цели противокорабельной ракетой. Верховный помнил: Ишков хочет строить воздушные корабли шестисот метров в диаметре, способные поднимать на борт шестьсот тонн груза, летающие вдаль на пять тысяч верст. Ишков в Кремле говорил горячо, мечтательно. Да и сам вождь СССР любил представлять эти НЛО, скользящие над заснеженными таежными просторами. Они повезут бригады на вахтовые поселки разрабатывать золото и газ, нефть и олово. В поселки с домами начала 1980-х, какие он видел в «Томскнефти», – похожие на многоэтажные древнегреческие дома, с внутренним двориком-атриумом, в который выходят террасы удобных квартир. А внизу зеленеют тропические пальмы и журчит фонтан, когда за стенами бушует метель и ярится сорокаградусная стужа…

Верховный, заложив руки за спину, взволнованно шагал по залу, одну стену которого занимали мигающие телемониторы. Свита хранила почтительное молчание, и только операторы с головами, охваченными полукружьями наушников, вполголоса что-то говорили в микрофоны. Вождь, круто развернувшись, оказался лицом к лицу с мрачноватым Волком – командиром отряда астролетчиков, облаченным в синий генеральский мундир.

– Ну что, командир?

– Отлично, товарищ Верховный! – сцепил ладони в замок Волк. – Наша птичка сейчас себя покажет!

«Звездная чайка» неслась уже со скоростью в 26 «звуков». Ее отлично наблюдал экипаж орбитальной станции «Мир», шедший сотней верст выше. На немыслимой скорости аэродинамический щит крылатой ракеты загребал почти не существующие остатки воздуха, оживляя плоскости и рули «чайки». Но вот над Ираном щиток ракеты втянулся вниз, сработали двигатели ориентации в носу машины, и «Звездная чайка» нырнула в плотные слои атмосферы. Вскоре она бесшумно неслась над Узбекистаном.

Черные лимузины и автобус рванулись к посадочной полосе, которая в 1988-м принимала «Буран». Скрипнули тормоза. Верховный взбежал на гостевую трибуну. Зыркнул глазами туда-сюда: все телевизионщики на местах. Видны значки Си-эн-эн и Би-би-си. Пусть всё видят, басурмане…

В воздухе «Звездную чайку» встречала пара странных самолетов – с вытянутыми фюзеляжами и с крыльями стрелой не назад, а вперед. Будто бы сошедшие с феерических картин в рубрике «Время–Пространство–Человек» в «Технике–Молодежи» 1970-х. То были «беркуты» КБ Сухого, имперские сверхзвуковые истребители-«невидимки». По плану они сейчас пойдут за крылатой ракетой почетным эскортом, и после ее посадки во всей красе пролетят над бетонной дорожкой.

Он почувствовал, что сердце его бьется толчками у самого горла. Аппарат появился вдали, стремительно пикируя к посадочному комплексу. Вот из-под его брюха выдвинулись три опоры шасси, и крылья вдруг закрыли солнце. «Звездная чайка» круто подняла нос, выходя на посадочную глиссаду. И над нею зависли в воздухе, ревя двигателями, оба «Беркута»!

Мощно грохоча тележками шасси, «Звездная чайка» катилась по полосе. Завизжали тормоза. Грянуло оглушительное «Ура!». Истребители, перевернувшись через голову, разошлись в стороны… Верховный, торжествуя, обернулся к Олегу Шенину – куратору-ветерану, стоявшему у истоков старой программы «Буран». Тот, как и во время посадки первого импер–ского «челнока», снова беззвучно плакал.

Верховный молча, порывисто стиснул его в объятиях. Потом, схватив радиомикрофон, бросился вниз, на полосу. Дюжие охранники побежали за ним.

Все камеры крупным планом ловили картину: бритоголовый, с бычьей шеей человек в полевой форме, схватившись за крыло, поцеловал еще теплый металл. Потом вскинул руку к небу, где свечой уходили ввысь оба «беркута». Верховный поднес микрофон к губам, и многократно усиленный динамиками его голос пророкотал:

– Уважаемая пресса! Вы только что видели посадку «Звездной чайки» – нового слова русской космонавтики. Она – наше оружие в борьбе и за ближний космос, и за экономический прорыв. Вы только что видели истребители типа «Беркут», сделанные по технологии «стелс». Равных им нет в мире. Даже в США. А теперь прошу всех в наш пресс-центр. Там вас ждет сеанс связи с космолетом «Молния» и речи начальства нашего Космического корпуса!

А в Жуковском стартовал второй Ан-225. Теперь жадным взорам журналистской публики представилась новая конструкция у него на спине. Опять – окутанная облаками испаряющегося жидкого газа сигара ускорителя, на котором громоздилось что-то похожее на короткую баллистическую ракету в две трети длины ускорителя. Со стороны вся эта двоица напоминала первый в мире самолет-снаряд Фау-2 времен ударов по Лондону.

То был самый большой русский сюрприз для Запада – беспилотный комплекс МАКС-Т. Он делал то, что не мог сделать ни один «челнок»-»Дискавери», – забрасывал пятитонный груз на геостационарную орбиту. На самую высокую из всех околоземных орбит – на высоту в 36 тысяч километров, делая это втрое дешевле, чем обычные мощные ракеты.

Двое агентов ЦРУ, маскировавшихся под журналистов, прекрасно знали, чем это грозит. Если их родной Америке для запусков аппаратов на геостационары требовались башнеподобные носители и огромные, чертовски дорогие космодромы, то русские теперь могли запускать супервысотные спутники с любого аэродрома. Из десятков и даже сотен своих аэропортов. Американские ракеты-носители сгорали в атмосфере, и при этом погибали сотни тонн сложных двигателей, сверхдорогих материалов и электронных схем. Русские же обходились куда более простой машиной.

Зато они получали власть над ближним космосом. Потратив в десяток раз меньше средств, они теперь умели одновременно выбросить на высокие орбиты десятки своих аппаратов связи и разведки. А если надо – и стаи космоистребителей, способных в считаные часы уничтожить все аппараты США на геостационарах, ослепив и оглушив американские бомбардировщики и подлодки, группы спецназов-коммандос со спутниковыми станциями связи и ориентации. Тогда как сами США не имели сравнимого по эффективности оружия для массированной атаки на русские геостационарные спутники…

А события шли по нарастающей. Оба орбитальных истребителя типа «Громовержец», запущенные с бомбардировщиков Ту-160 «Бурлак», нагоняли два старых, обреченных на гибель спутника. Вот один из них попал в поле зрения импульсно-допплеровского радара похожего на кокон перехватчика. «Громовержец» включил двигатель, нагоняя жертву по более низкой орбите. И, когда мишень блеснула впереди едва различимой искоркой, метнул вперед маленькую противоспутниковую ракету. Через двадцать секунд она лопнула ослепительным шаром раскаленных газов, прошив спутник роем стальных осколков и стержней. Дисплеи в подмосковном Калининграде, снимавшие информацию со спутника-жертвы, мигнув, пошли беспорядочными помехами…

– Как Пугачев? – спросил Верховный.

– Заканчивает первый виток, – ответили ему.

Подполковник Пугачев, отделенный от космоса бронестеклом кабины, играл струями двигателей ориентации, сближаясь с американским орбитальным аппаратом метеоразведки. Он не собирался его сбивать – задание предусматривало только пролет «впритирку». Как хорошее доказательство того, что у русских есть свои воздушно-космические асы. «Молния» могла нести пушку и ракеты в своем фюзеляже.

Русский пилот сумел нагнать блестящий цилиндр американского аппарата и, «завалив» свой корабль на одно крыло, прошел мимо в двадцати метрах. Теперь оставалась вторая часть задания: войти в атмосферу и имитировать атаку наземного объекта.

«Молния» погрузилась в воздушный океан над южным Причерноморьем. На высоте 25 километров она превратилась в боевой самолет. Поймав в радиоприцел старый тральщик, выведенный из Севастополя в море, он выпустил в него крылатую ракету. Круто развернувшись, «Молния» Пугачева пошла на аэродром под Симферополем…

Верховный диктовал секретарю. Представить к наградам конструкторов. За разработку «Молнии» и МАКС-Т – к «Золотому мечу Державы». За «Звездную чайку» – семь Героев Труда и один «Золотой меч…». Орденоносцам – участки земли в Крыму или в Подмосковье. Побольше премий, наградного оружия и автомобилей. Взгляд на часы: пора в пресс-центр.

…Почти сотня человек напряженно внимала докладчикам, строча в блокнотах и держа над головами диктофоны. Полыхали блицы фотокоров.

Подтянутый, атлетически сложенный офицер Воздушно-комического флота СССР, полупрезрительно щурясь и ероша ежик белобрысых волос, зычным голосом читал лекцию для прессы, манипулируя лазерной указкой, – рубиновая световая стрелка металась по экрану за его спиной, где менялись цветные диаграммы и слайды. Верховный сам подбирал этого парня – по-славянски широкоскулого и массивного телом. Затянутый в темно-синий китель с золотым орлом на левой стороне груди, он был олицетворением обновляющейся Империи…

То, что сейчас творилось, уже вызвало волны паники и восхищения на Западе. Пресса увидела траектории перехвата низкоорбитальных спутников ракетами «Диана». Узрела кадры трансляции с борта «Молнии», облетающей американский аппарат. Потом – кадры толпы на Новом Арбате, видящей все это на «ЭЛИНе» – огромном электронном экране над улицей.[25]

Белобрысый атлет продолжал:

– Вы видите, как наша страна способна завоевать господство в околоземном пространстве и за считаные часы уничтожить орбитальные группировки вероятного противника – будь то США, Западная Европа или Япония. «Звездные войны» президента Рейгана теряют всякий смысл – американские спутники ценой в несколько годовых бюджетов Америки погибают бесславно и быстро. И для того чтобы восстановить ее, США понадобятся несколько месяцев. Все это время точной ориентировки лишатся военно-воздушные силы и флот Запада, его армии и даже диверсионные группы спецназа, которые пользуются и спутниковой связью, и электронными устройствами для определения своих координат. Исчезает система оперативной разведки, полностью зависимая от околоземных аппаратов-наблюдателей, гибнет сеть раннего обнаружения пуска наших баллистических ракет.

Какую технику США разворачивают против русских, против других стран мира в самое ближайшее время? По нашим сведениям, ЦРУ, Агентство национальной безопасности и военная разведка Америки хотят приступить к совершенствованию шпионской сети. Например, комплекс из трех сателлитов электронно-оптической разведки КН-11, которые могут разглядеть на Земле предмет размерами не меньше 2 метров, дополняется тремя 15-тонными спутниками радиоразведки «Трамплет», которые раскинут в космосе широкополосные фазированные антенные решетки с поперечником в сотню метров. А в дополнение к ним – аппарат радарной разведки «Лакросс». «Трамплеты», например, должны прослушивать несколько тысяч наземных источников связи, включая переговоры наших военных пилотов с командными пунктами и радиограммы между высшим командованием нашей страны и ее ядерным подводным флотом. Вся информация будет собираться в гигантском компьютере Агентства национальной безопасности, и это огромное «досье» должно дать Штатам новый источник разведки. Они хотят, идентифицировав голоса пилотов, судить о положении и передвижениях наших военных частей.

А белокурая бестия, расхаживая перед журналистской братией, продолжала:

– Мы знаем, что Соединенные Штаты многое ставят еще на две системы космического оружия – на малогабаритные стокилограммовые спутники типа Brilliant Pebbles, истребители баллистических ракет и наших спутников и на такие же малые аппараты Brilliant Eyes – сателлиты разведки на наведения на цель машин, 37-килограммовых «Бриллиант Пебблз». Малогабаритность такой техники дает Америке надежду на то, что она сможет насытить небеса тысячами подобных спутников. Пожалуй, их маленькие размеры дают возможность выводить «Бриллиант Пебблз» и «Бриллиант Айз» ракетами воздушного базирования с борта реактивных самолетов.

В гонке космических вооружений Соединенные Штаты заведомо проиграют нам. Стоимость вывода на орбиту одного килограмма груза с помощью русской многоразовой системы МАКС – тысяча долларов. На американском «Спейсшаттле» – 20 тысяч долларов. Даже если допустить, что США усовершенствуют свои «челноки», цена вывода не упадет ниже 12 тысяч. Да пусть даже до семи тысяч долларов! Развертывание больших боевых платформ потребует использования «челноков»-тяжеловозов, что обрекает экономику США на полное разорение.

За счет чего старты МАКСа так недороги? За счет того, что МАКСу не нужен гигантский бункер с семьюстами инженерами и операторами – контролерами взлета и состояния систем корабля, который нужен для американского космического челнока. Эта громоздкая наземная контрольно-измерительная база пожирает до половины затрат на запуск. Мы же, имея уникальную математическую базу, делаем расчеты до взлета носителя Ан-225, и во время воздушного старта аэрокосмолета «Молния» со всем справляются трое операторов на борту «летающего космодрома».

Но мы выигрываем у США и в случае, если на орбиты придется запускать множество легких спутников. Напомню еще раз: нам это обойдется в тысячу долларов за кило. При том, что один космолет МАКСа может вывести в космос несколько спутников сразу. Но даже перспективные американские ракеты-носители не могут потягаться с русской системой. «Таурус» – это 5 тысяч долларов за килограмм, «Конестога-4» – 20–24 тысячи, LLV-1 – 14 тысяч. «Пегас», который стартует с тяжелого бомбардировщика Б-52, тоже чертовски дорог – 18–20 тысяч долларов за кило полезной нагрузки. Ваш «Атлас-2» обладает удельной себестоимостью в 11,4–14 тысяч долларов на кило нагрузки, «Титан» – 22,6 тысячи. Западноевропейский «Ариан-4» не опускается ниже 9,4 тысячи долларов. И при этом ни одна, даже самая совершенная ракета, не может возвращать спутники с орбиты на Землю. А наш МАКС может!

Скажу вам, господа из прессы: мы тоже способны развернуть на орбите тысячи спутников-перехватчиков малых габаритов. Работы в этом направлении завершены на хорошо известной вам фирме «МиГ». Перехватчики МиГ-31 будут служить как летающие старты для малых ракет-носителей. Мы, конечно, могли сделать это и раньше, если бы не ошибочное решение генсека Юрия Андропова в 1983 году, который в одностороннем порядке остановил испытания русского противоспутникового оружия. Но теперь это решение отменено. Кстати, аэрокосмолеты НПО «Молния» сумеют выводить в космос до трех спутников-истребителей.

Советую не обольщаться по поводу программы «Бриллиант Пебблз». Ответно-встречный удар наших ядерных ракет она все равно не остановит. Например, те, что вы зовете «Сатаной» – с разделяющимися боеголовками, – все равно прорвутся сквозь американские завесы хотя бы частью зарядов. США уже неспособны засекать подвижные установки железнодорожного базирования, не в силах отличить их от других поездов на русских магистралях. И не зря Рейган требовал от свергнутого Горбачева остановить курсирование атомных эшелонов, сконцентрировав их в Красноярске и в Бершети. Да мир и без того погибнет от «ядерной зимы», даже если мы не выстрелим в ответ ни одной ракеты.

Русский говорил так, будто методично заколачивал гвозди в крышку гроба:

– Мы не можем помешать США усилить эшелон космической разведки. Но зато способны усилить свой – системы раннего обнаружения и морского целеуказания ЦНИИ «Комета», которые по разрешающей способности превосходят американские спутники радарной разведки. И МАКС с его дешевыми и оперативными запусками облегчит эту задачу. У нас тоже есть разворачивающиеся в космосе параболические антенны-траснсформеры для радиоразведки. Сейчас – 30-метровые, в скорой перспективе – и больших размеров. Взгляните-ка на этот слайд!

Помимо этого, спутники разведки и уничтожаются-то прекрасно. Не только с помощью спутников-перехватчиков или аэрокосмолетов Лозино-Лозинского, превращенных в орбитальные истребители. Сообщу вам еще одну сногсшибательную новость: у нас созданы неядерные углекислотные лазеры мегаваттной мощности, которые не требуют атомных взрывов для своей накачки. И эти системы уже сегодня достаточно компакт–ны для вывода их в космос, для развертывания нашей орбитальной группировки уничтожения спутников и боевых платформ противника. Мы уже способны резать ими стодвадцатимиллиметровую сталь со скоростью метр в секунду. Вот на этой установке…

Слайд продемонстрировал прессе две платформы на двух КрАЗах.

– В США нет таких установок. Эксперименты американцев с лазерами ядерной накачки кончаются неудачами. Да они и одноразовы. Наши же лазерные пушки в космосе в количестве пятнадцати смогут успешно бить по вражеским спутникам, обеспечив господство в ближнем космосе. Ведь это проще, чем уничтожать боеголовки. И даже если США удастся уничтожить запущенные с земли ракеты, следующая наша атака с хотя бы с нескольких подлодок пойдет уже в чистом небе. А развернуть космический эшелон лазерного оружия нам поможет все та же крылатая, дешевая космонавтика.

Развивая крылатую космонавтику, мы экономим огромные средства и приобретаем способ завоевания мирового рынка запусков за счет их дешевизны в нашем исполнении. Рождается невиданный ранее эффект: военно-космический флот начинает финансировать сам себя…

Вырываясь в космос на крылатой технике, запуская ее с воздушных стартовых площадок, наша страна одерживает еще одну эпохальную победу. Отныне для русской космонавтики не будет запретных орбит. Прежде мы не могли запускать аппараты на орбиты с наклонением меньше 51 градуса. Слишком далеко на севере лежат наши космодромы Плесецк, Байконур и Свободный. Приходилось прокладывать трассы взлетающих ракет в стороне от густонаселенных районов Советского Союза.[26]

Пользуясь тем, что для нас есть недоступные орбиты, Соединенные Штаты могли запускать со своих южных, стоящих на берегу безлюдных океанов, космодромов все, что угодно, на траектории с низким наклонением. Хоть опытные образцы космического оружия, хоть ядерные аппараты – и они были недосягаемыми для нас.

Теперь – все! Система МАКС уже сейчас может выводить аппараты на орбиты с наклонением в 28 градусов. А с задействованием в нашей космической политике союзников русских в Южных морях – и на орбиты с самым низким наклонением. Уже сейчас наши ракеты с базированием на самолетах Ан-124, старт двенадцати коих состоялся сегодня, способны выходить на орбиты с наклонением от нуля до 115 градусов. Победа будет за нами, господа! Ибо вслед за военными аппаратами в преж–нюю «область недоступности» пойдут и гражданские спутники. И наш народ сможет вырвать этот кусок мирового рынка запусков у Америки и Франции, которые пока правят в ней безраздельно.

Лекция прервалась прямым включением из Крыма. На экране возник космолет «Молния» уже на посадочной глиссаде. Белоснежная обшивка ослепительно сверкала в лучах летнего солнца. Орбитер виртуозно коснулся бетонной полосы колесами шасси, выбросив тормозной парашют. И эта часть операции увенчалась полным успехом.

Верховный решил: сейчас – самое время. И шагнул в зал:

– Спасибо, товарищ майор! Теперь я выступлю сам. Зал вздохнул, колыхнулся в волнении. Нервно защелкали затворы фотокамер. Верховный, сжав челюсти, обвел аудиторию почти невидящим взглядом. Он словно напитывался энергией от вспышек фотоблицев. Руки его стиснули деревянные бока маленькой кафедры:

– Вы видели нашу мощь. Отныне Запад должен знать – соперничать с нами опасно. И бессмысленно…

Лампы в зале померкли. Стена за спиной Верховного, превращенная в белый экран, засветилась. На ней возник гигантский портрет морщинистого старца. Длинное, благородное лицо, пронзительный взгляд из-под кустистых бровей. В зале воцарилась тишина.

– Познакомьтесь, господа! – нарушил ее торжественный голос диктатора огромной страны. – Перед вами – великий Лозино-Лозинский. Победитель «звездных войн», создатель космоплана МАКС. Человек, посрамивший Америку!

Он замолчал на миг. Верховный собирался с духом. Вот сейчас он произнесет слово, которое еще ни разу не звучало из уст лидеров страны за последние семьдесят пять лет. Ни разу. Ну с Богом!

– ИМПЕРИЯ готова нанести удар, если ее вынудят на это. Наша ИМПЕРИЯ… – произнес он, чувствуя, как зал превращается в одно трепещущее пятно, улавливая летящие из него волны недоумения, страха, замешательства.

Он выдержал паузу, давая прессе время для того, чтобы уяснить заветное слово, и затем мерным, басовитым голосом продолжил:

– Угловатые, громоздкие аппараты «звездных войн», гаррисоны форды в кабинах боевых орбитальных станций… Десять лет Америка жила этим бредом. И весь этот хлам сегодня вмиг устарел, так и не появившись толком на свет Божий. Все это будет взорвано, превращено в облака раскаленных газов, в тучи мелких обломков. Попробуйте-ка потягаться с нами, господа!

Напряжение в его голосе нарастало. Зал, затаив дыхание, следил за ним. И казалось, что фигура человека в полувоенном френче увеличивается, нависая над аудиторией. Верховный говорил вдохновенно, словно пророк, воздев правую руку вверх:

– То, что вы видели, – лишь часть нашей мощи. Но для того чтобы развернуть нечто подобное, Западу потребуется почти сотня миллиардов долларов. На Западе нет ни одного готового проекта аэрокосмолета, не говоря уж о летающих авианосцах, подобных «Мрие». Ни одного!

Сегодня мой народ одержал гигантскую победу, которая перевернет мир. Сегодня мы закончили еще одну битву, которая шла со времен Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, которую вы, люди Запада, называете Второй мировой. Мы сумели посрамить и поставить на колени американское космическое агентство, НАСА, это порождение цивилизации Черной Свастики!

Зал вздохнул и зашумел. Раздалось несколько протестующих возгласов американских журналистов.

– Молчите, господа американцы! – прогремел голос Верховного. Он вперил горящий взор в сутулого очкарика-корреспондента, прервав очередной возглас протеста, готовый вылететь из полуоткрытого, крупнозубого рта. – Молчите и слушайте! Ваше НАСА было порождено гитлеровцем фон Брауном, создателем адских кузниц в Пенемюнде. Тем самым, кто породил вундерваффе, чудо-оружие Третьего рейха – баллистические ракеты Фау-2. И сколько тысяч русских пленных погибли, надорвавшись на их сборке в подземных казематах! Этот был тот самый Браун, чьи работы курировал и опекал Генрих Гиммлер, всесильный глава Черного Ордена, СС. Тот самый фон Браун, который готовил межконтинентальные удары. И не СС ли осеняла его работы, массами убивая русских в концлагерях? Ведь мистик Гиммлер считал, что гигантские жертвы дадут его проектам ту самую мистическую энергию, энергию сатанин–ских сил.

Мы, русские, и сокрушили чудовищную цивилизацию Рейха, вынеся главную тяжесть войны. Мы спасли ваш Запад. Но чем вы нам отплатили? Вы приютили у себя фон Брауна, Дорнбергера и Лея, и они выковали для Америки ее ракетно-космическую мощь, став отцами-основателями НАСА. И в стенах этой организации – я знаю, что говорю! – никогда не забывали об эсэсовских корнях НАСА.

Как они торжествовали, когда запустили первый воздушно-космический корабль в 1980-м! Но Империя не сдалась, ибо позорно было бы для нее склонить голову перед теми, кого наши деды победили в 1945-м. И мы победили снова – победили НАСА, это зловещее щупальце изрубленного русским мечом чудовища. Щупальце Третьего рейха, которое продолжало жить, привившись на теле Североатлантического мира…

Но что дальше? Империя готовится делать еще более мощные самолеты-разгонщики, о которых я не буду говорить подробно. С их помощью Империя может атаковать цели на геостационарных орбитах – спутники раннего обнаружения и вашей глобальной навигационной системы Джи-Пи-Эс. Или, господа журналисты, мы сами можем развернуть группировку геостационарных аппаратов управления, через которые русские операторы поведут в атаку целые рои воздушно-космических бомбардировщиков. Неуязвимые для американской противовоздушной обороны, они вторгнутся в небеса Западного полушария из космоса, атакуя космодромы и мощные радарные станции системы НОРАД, разбивая аэродромы, стартовые площадки и командные пункты. И горе тому, кто посягнет на нашу великую Империю! Мы перенесем стрелы ударов нашей ПВО в самое сердце территории врага. Сотрем в порошок, уничтожим до седьмого колена!

Ваша Западная цивилизация вышла из моря, словно библейский Левиафан. Вы – цивилизация Океана, и символ вашей силы – гигантские туши авианосцев. Вы потратили на них многие миллиарды долларов. Американские авианосные соединения – мощные ударные кулаки. И каждый авианосец прикрыт с воздуха и с моря. Крейсеры эскорта готовы расстрелять любую воздушную цель из систем «Иджисс», будь то крылатая ракета или ударный самолет.

Но Русский мир, наш СССР – цивилизация космическая. Мы рвались к звездам даже тогда, когда метались в тифозном бреду и голодали, когда бросались с гранатами под немецкие танки и мерзли в окопах. И потому мы сильнее вас!

Мы создаем другие ударные системы – на основе МАКС. Они способны на блицкриг, на молниеносную атаку всех пятнадцати авианосцев с высот в 50–60 километров на нескольких скоростях звука. И у запада нет оружия, способного сбить эти машины! Каждый МАКС заменит несколько десятков самолетов-ракетоносцев, главная миссия которых – прорываться к вашим кораблям, даже ценою огромных потерь. Авианосцы могут нанести удар по 85 процентам территории Земли? Вы хотели править миром, опираясь на силу этих железных чудовищ? Русские отвечают вам чудо-оружием, которое за полтора часа полета достигнет любой точки планеты, мчась со скоростью в 15 Махов. И каждый МАКС стоит восьмикратно меньше самого малого авианосца. Каждый ударный авиакосмолет заменит собой два-три ракетных крейсеры или целую флотилию ракетных эсминцев, громя вражеские эскадры из головокружительной выси.

МАКС становится магическим эликсиром силы для Империи. С его помощью наша дальнебомбардировочная авиация словно удваивает сокрушительность своего удара, не увеличиваясь в числе. До появления авиакосмопланов огромные силы приходилось отводить на разведку, и несколько дивизий самолетов-разведчиков приходилось держать по окраинам Империи – в Нежине и Белой Церкви, в Орше и Узине, в Полтаве и Спасск-Демянске, в Моздоке и Сеще. Теперь все эти сотни машин заменят всего три МАКСа. Их оптико-электронные «глаза» сумеют вскрыть все 54 важные точки в Западной Европе, авианосец же они засекут с вероятностью 0,93-0,95. А высвободившиеся самолеты с опытными экипажами пополнят ударные эшелоны Империи!

Фактически мы создаем воздушно-космический РУК – разведывательно-ударный комплекс, который делает из каждой эскадрильи нашей авиации как бы две эскадрильи, организуя и направляя страшную силу их оружия точно в цель! МАКСы с их фантастически дешевым выводом «развесят» над планетой наши спутники связи, и тогда имперским бомбардировщикам не придется тащить за собой вереницы самолетов-ретрансляторов для поддержания связи со штабами. Новая ее система, «Поэтика», будет работать на компьютерной технологии, с хитрыми способами изменения частот, и это помешает нашим врагам заглушать ее помехами. Мы выведем на орбиты десятки аппаратов, входящих в Объединенную систему разведки и целеуказания. Наши флоты и авиадивизии, наши подлодки и танковые корпуса, оставаясь все такими же по численности, в ударной своей мощи как бы возрастут вдвое, а то и втрое. Но и это еще не все!

Самолеты-орбитеры, оседлавшие тяжелые самолеты-носители «Мрия», могут барражировать в воздухе нашей страны на нужных направлениях, готовые стартовать в любой момент. Они будут барражировать в нашем глубоком тылу, за частоколом зенитных ракет и пушек, прикрытые истребителями. Не в пример вашим авианосцам, открытым для постоянного преследования с моря, из глубин, с воздуха и из космоса! Мы разворачиваем сеть аэродромных узлов в Империи, используя старые авиабазы и летные поля. А дальше…

Лик Лозино-Лозинского померк. Свет в зале пригас. На экране пошли кадры учебного фильма, сопровождаемого металлическим голосом. Все увидели планету, вокруг которой обращаются несколько орбитальных станций, похожих на русский «Мир». Вот наступает угрожаемый период – и начинается операция «Звездная крепость». Авиакосмолеты взлетают со «мрий», выходят на орбиту и пристыковываются к околоземным авианосцам – орбитальным станциям, ОС. Здесь они могут оставаться неделями, прикрытые пушками и ракетами ОС. По сигналу из Москвы космопланы готовы отчалить и ринуться в бой. Базирование МАКСов становится двойным: наземным и околоземным.

При этом ни одна страна мира не обладает и крупицей опыта, которым обладают русские в использовании орбитальных станций. Империя запускает их уже двадцать с лишним лет, с 1972 года. Единственная нерусская ОС, которая совершила всего одну неудачную миссию, – это примитивная, лишенная двигателей американская «Скайлэб», погибшая в плотных слоях атмосферы в 1980-м. Западу понадобятся не менее полутора десятков лет и двадцати миллиардов долларов, чтобы нагнать Империю в этом отношении. У нас же развернута целая индустрия производства околоземных станций. Этих «эфирных островов», которыми грезил еще калужский учитель Константин Циолковский…

Свет снова зажегся, и опять лик торжествующего мудреца возник над головами прессы.

– Впечатляет, господа? – раздался насмешливый голос диктатора. – Все это – стратегические и оперативно-тактические разработки Военно-воздушной академии имени Юрия Гагарина. С 1963 года там работают над философией применения авиакосмолетных комплексов. Там, в подмосковном Монино, есть мощная база подготовки корпуса космолетчиков, испытательные и тренажерные комплексы!

Но МАКС – только первая ступень. Скоро, очень скоро на цели пойдут более совершенные аэрокосмолеты, запускаемые с гиперзвуковых разгонщиков. Это – сильно модернизированная и доведенная до совершенства система «Спираль» 1966 года, на целую эпоху превосходящая американские корабли-челноки. А еще – волны мезосферных агрессоров, гиперзвуковых аппаратов «Аякс», от которых у НАТО нет практически никакой защиты. Врага ждет беспощадный и жестокий натиск, после которого его аэрокосмические и противовоздушные силы прекращают свое существование, будут размолоты в куски решительно и безжалостно! Мы можем выпустить на орбиту сразу десятки маленьких «летающих гранат» с помощью МАКСов и «Воздушных стартов», создав на орбитах завесы из металлических осколочков и шариков. Пустив их по встречным орбитам, мы переломаем ваши хрупкие системы глобальной связи. Замолкнут ваши телефоны и станции космической связи, лишатся информации командиры ваших войск, нарушится работа навигационных систем западных ВВС – будь то «Лоран» или ТАКАН.

Верховный вышел из-за кафедры и остановился, нависая над аудиторией. Он смотрел куда-то поверх голов, слегка расставив ноги и сжав кулаки. Грудь его теснило, слова завораживали:

– Врага ждет новый Пирл-Харбор. Империя применит новую аэрокосмическую, стратегическую оборону, суть которой – разить врага в его гнездах, за тысячи миль от наших границ. Это уже не противовоздушная оборона – это новый метод ведения войны. Войны, в которой все, способное носить оружие, превращается в части единого боевого организма с тысячью голов и тысячами рук, нацеленного на скорый разгром врага. Его государства. Его систем обороны, транспорта, управления. Призрачная надежда некоторых господ на то, что в будущей войне противники не решатся применить ядерное оружие, на то, что мы будем биты высокотехнологическим оружием, рассеивается окончательно. Космический флот Империи превращает Америку в полигон для бомбометаний так, как если бы она была по соседству с Империей!

Мы развернем комбинированную атаку, в которой воедино сольются удары аэрокосмолетов и имперских субмарин, боевых скегов и экранопланов, баллистических ракет и воздушных флотов, океанских эскадр и танковых дивизий. Ежесекундно боевая обстановка будет моделироваться на русских суперкомпьютерах «Эльбрус». И хотя они пока уступают по быстродействию сверхмашинам фирмы «Ай-би-эм», на это у них сил хватит с избытком.

Бог видит – мы не хотели и не хотим войны. И не мы начали космическую гонку вооружений! Просто в начале 1980-х Америка заговорила голосом надменным и угрожающим, погрузившись в безумные мечты о победе над нами с помощью бредовых «звездных войн». Нам стали угрожать, и мы отвечаем так, как подобает Тысячелетней Державе! И теперь Америке предстоит выбирать между своим безумием и мирной жизнью. Зная, что победить нас невозможно.

Я хочу, чтобы вы знали: сегодня мы вступили в новую эру. Точно так же, как и после полета Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года. Независимо от того, отрешится ли Запад от безумия или продолжит соревнование в космосе, мы будем создавать аэрокосмический флот. Потому что он нам нужен для освоения околоземного пространства. Потому что наша цивилизация – этот синтез Ядерного Православия и древнего Ислама – обретает новую силу. И могущество наше отныне станет прирастать глобальными системами связи, группировками наших высокотехнологичных спутников, нашими заводами на орбитах! Крылатая космонавтика дает нам великий шанс на прорыв в будущее – как Великую Альтернативу миру Запада. Да будет так! Гонка вооружений закончена, господа журналисты. Все массы западных самолетов, все флоты из крейсеров и авианосцев превращаются в старую рухлядь по сравнению с нашим чудо-оружием.

Эта речь потрясала. Запад слишком привык видеть вождей Советского Союза дряхлыми, смешными стариками в пиджаках, пресно бубнящих бесцветные речи по бумажке. Стариками, избегающими сильных выражений и ярких сравнений, как будто боящихся обидеть Запад. Хрущев, колотивший ботинком по трибуне ООН и суливший показать Западу «кузькину мать», уже забылся. Но то, что звучало сегодня, и хрущевские выпады оставляло далеко позади. В речи Верховного и его громадной фигуре вставал образ древней, осознающей свою мощь Империи, в которой тысячелетние традиции скрещивались с технологической мощью. Политика русских обретала новый, прекрасный и пугающий стиль. Стиль атакующий и торжествующий. И циничные души журналистов трепетали, внимая словам лидера Сверхдержавы:

– Вы спросите меня: а разве хватит русским сил и средств для этого рывка? Разве ваша экономика и так надрывается от военного бремени?

Отвечаю: хватит. Мы переходим к новой военной доктрине, которая не увеличит значительно наши боевые затраты. Почти полвека назад имперский солдат заливал своей кровью руины европейских городов, двигаясь к Берлину. Этого больше не будет. Мы отказываемся от прежних планов войны в Старом Свете. Это раньше мы рассчитывали на точечные ядерные удары в Европе и массированное наступление к Атлантике наших сухопутных сил. Нет, русская кровь не будет литься бездарно! Теперь в случае войны мы сделаем из европейских стран НАТО полосу выжженной, зараженной земли, обезопасив себя от вторжения с запада. Мы сделаем это массированными ударами тактическим ядерным оружием, химическими боеголовками и бактериологическим наступлением. И пусть Западная Европа превращается в безжизненную пустыню!

Мы пощадим Францию, которая вышла из НАТО двадцать семь лет назад. Но Англии, странам Бенилюкса и Западной Германии надеяться не на что. Мы выжжем дотла и Турцию, этого натовского сателлита на нашем южном фланге. Сильнейшие удары ждут английский Гибралтар, контролирующий вход их Атлантики в Средиземное море. Вы любите гласность, господа пресса, – и мы не скрываем от вас новой стратегии Империи!

Это позволит нам сэкономить громадные средства на колоссальных танковых и моторизованных армиях, которые по старой доктрине должны были идти в кровопролитные бои, в тяжелые битвы за прорыв оборонительных рубежей НАТО в Западной Германии, за выход к Ла-Маншу. Этого не будет – мы просто сожжем вас в случае войны. Наше будущее – не в усталой, старой Европе. Мы выведем из наших ударных группировок тысячи зенитных комплексов, которые должны были прикрывать в наступлении на Европу наши танковые и моторизованные корпуса – все эти «тунгуски» и «торы», «буки» и С-300, «шилки» и «иглы». Мы прикроем ими наши священные и научно-промышленные центры, свяжем их в огромные районы противовоздушной обороны под единым управлением, защищая Империю от атак самолетов НАТО и их крылатых ракет. Мы создадим бронированную скорлупу для Империи, под защитой которой примемся строить новую, невиданную дотоле цивилизацию. А деньги, сэкономленные на содержании многосоттысячных ударных масс, мы бросим в создание и аэрокосмического флота, и во многие другие чудеса, невиданные на Западе!

Мы создадим войска нового строя – отряды разведчиков, оснащенных портативной спутниковой связью, наводящих на цели удары наших ВВС. Войска высокоподвижные, насыщенные танками нового века, с мощной самоходной артиллерией и комплексами управления огнем, с суперброневертолетами и миниатюрными ракетными комплексами, с беспилотными разведчиками и высокоточным оружием. Перед ними померкнут и гитлеровские СС, и американские «зеленые береты». Империя отказывается от порочной тактики прошлого – массового заклания в войнах самой смелой, самой пассионарной части своего народа. Люди высшего, воинского сорта нужны нам для построения Тысячелетнего Третьего Рима!

Вы скажете, что это негуманно – грозить сжечь Европу с ее древними памятниками и ни в чем не повинным населением? Но Европа имеет выбор: оставаться во враждебном нам блоке НАТО и постоянно жить в страхе смерти – либо выйти из него, сотрудничая с нами, получив доступ к нашим природным богатствам. Сотрудничая с нами в деле освоения космоса и океанских глубин. В этом вижу я высший гуманизм. В этом – веление моего народа, который выдержал несколько агрессий из Европы, отстаивая свое право на жизнь. Мы никогда не будем пытаться завоевать Западную Европу – она нам не нужна. А значит, НАТО становится бессмысленным для всех, кроме Америки. НАТО – всего лишь повод держать в Старом Свете свои оккупационные части, свои авиаракетные базы и шпионские центры.

Мы, ведомые инстинктом сохранения своего народа, принимаем новую доктрину. Мы не можем допустить того, чтобы Европа стала плацдармом новой агрессии против русских. И потому – выбор теперь за самими европейцами.

А мы будем строить космический флот, флот Тысячелетнего Третьего Рима! Да будет так!

В зале на десяток секунд повисла гробовая тишина. Гигант–ский световой портрет Лозино-Лозинского парил над головами журналистов. И многим показалось, словно глаза его из-под кустистых бровей на какой-то миг полыхнули торжествующим огнем…

…Верховный бросил китель на спинку стула в походных апартаментах. Сегодня был трудный день, и голова слегка гудела. Он щелкнул тумблером телевизора, чтобы прослушать информационную программу «Время», до которой оставалось минут тридцать.

Оставшись в спортивных брюках, он сел за гребной тренажер. Все тело его еще дрожало от возбуждения, предвкушая бурю, которая уже сегодня поднимется в мировой прессе. Этот, 1993 год, станет переломным в новейшей истории. И верховный потянул на себя ручки тренажера, вкладывая в упражнение еще не растраченный пыл.

Сделав сотню гребков и переведя дух, он снова задумался. Вспомнился давешний, очень странный и жуткий сон. Ему привиделось, будто Союз распался на пятнадцать государств, что Чечня объявила себя независимой страной и теперь грабит да жжет южнорусские города. Ему приснилось, будто броне–транспортеры с бело-сине-красными эмблемами какой-то ночью расстреливают людей из пулеметов у Останкинской башни, и толпы голодных перегораживают Транссиб. Господи, приснится же такое!

Нет, он должен жить долго. Наверное, судьба отпустит ему лет двадцать пять. Возможно, и все тридцать. Сталин умер в семьдесят четыре. Но ему, нынешнему русскому лидеру, придется сделать гораздо больше. Сталин воздвиг стены Империи, наполнил ее арсеналы. Но он не сумел дать этим арсеналам племя здоровых, сильных людей-арийцев. Настоящую элиту нации. И уже его преемник, Хрущев, олицетворял развязность и тупость черни, выбившейся в князи. Стальной панцирь Империи, ее центры надо создавать для одного – чтобы построить монастыри и школы, волшебные горнила, где по древним заветам из детей будет выкована раса сверхлюдей, раса героев и прирожденных вождей. Бросать это дело нельзя. Никак нельзя. Пока они не войдут в жизнь.

Верховный на миг представил, что ждет страну, если он завтра исчезнет. Все снова свалится в болото, снова вылезут к власти эти сукины дети – толстомордые и вислобрюхие обком-обкомычи. Со своими сынками, дочками и любовницами. Снова придут картавые советники-интеллигентщина в очках с импортными оправами. Снова полезут внешторговские хлыщи, начальники торговых баз и гладкомордые секретари обкомов комсомола. Или похожие на стареющих гомиков, вечно молодящиеся мидовцы. Сверкающие золотыми зубами в льстивых улыбках, хитрые и расчетливые партийцы из Азербайджана и Средней Азии – любители мальчиков и девочек с едва оформившейся грудью. И снова никто и знать не будет ни о русских солдатах, ни об имперских ученых. Нет, только не эти!

Всего лишь за тридцать последних лет они умудрились покрыть мерзкой, мертвящей слизью все – историю тысячелетней страны и героизм, память Великой Отечественной и научно-промышленную мощь. Рыба гниет с головы, и именно эту гнилую голову сейчас отсекал он, Верховный.

Любой ценой – не эти! Народ? Еще недавно он глухо роптал, озлобленный пустыми прилавками магазинов. Но разве он когда-нибудь будет доволен? Сегодня он хочет жить в отдельной квартире каждый. Завтра дай ему это – и окажется, что на Западе лучше. И «трудящие» захотят таких же, нимало не смущаясь тем, что затраты на строительство в России гораздо выше. «Трудящие», приученные Хрущевым ждать наступления вечной холявы, сегодня хотят видеомагнитофонов. Но дай им их – и они заявят, что в Японии – лучше, и они хотят таких же. Ходячие утробы без мозгов и смысла, «трудящие» продадут и предадут все за лишнюю яркую тряпку, за бесполезную цацку.

Нет, эту массу надо держать в кулаке, приучая к нормальным мыслям, заставляя пахать на своих детей в монастырях и школах воинов, в кадетских и морских корпусах. Ходячие желудки не должны править страной и голосовать на выборах. Из этой массы еще предстоит вылепить великую нацию. И это мой, русский, народ, который я люблю так, как отбившееся от рук дитя…

Чтобы успокоиться, Верховный потянулся к пульту мин–ского «Горизонта» и усилил звук телепередачи. Шел видеофильм из цикла «Лед и пламень» – творения молодых интеллектуалов с абсолютно новыми для страны взглядами. С такими, что (и Верховный знал это из оперативных данных спецслужб) бросают в дрожь весь привычный для недавнего советского человека бомонд – всех этих Булата Окуджаву и Олега Табакова, академика Лихачева и писателя Фазиля Искандера. Эта молодежь несла в жизнь что-то грозное и свежее, как солнечный морозный день. И это что-то завораживало самого Верховного.

На этот раз передачу вел Алексей Широпаев, посвятив ее недавно умершему за рубежом режиссеру Андрею Тарковскому. Много лет Тарковский служил знаменем для диссиденствующей столичной интеллигенции. Верховный хорошо знал этот тип людей – вечные неопрятные неудачники, лелеющие солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ» где-нибудь в глубине книжных полок, вечно слушающие по ночам «Голос Америки» и пылающие ненавистью ничтожества – ненавистью к Империи. Любители бредней академика Сахарова, считающие Америку воплощенным раем земным, теперь они лишались своего знамени.

На экране документальные кадры перемежались сценами из тарковского «Сталкера», яростные пассажи бас-гитар перетекали в вагнеровские аккорды, а картины Васильева чередовались с древнеарийскими мистериями.

– Андрей Тарковский. Казалось бы, что может быть более далекого от Почвы в ее балалаечном понимании? – гремел голос Широпаева. – Да, именно так и воспринимается Тарковский благостными почвенниками на «прямой пробор» – как нечто чуждое, почти инопланетное. В действительности Тарковский – художник подлинно сакральный, священный, почвенный. Неизмеримо более почвенный, нежели иные патриотические творцы, в последнее время не кажущие носа из своих лубочно-«русских» избушек. …Фильм «Сталкер» – о посвящении, о пути к Почве – к Почве не в клюквенном, а в священном смысле этого слова… …Дымные, пасмурные горизонты мегаполисов. Угрюмое, будто опаленное огнем, бедное жилище. Здесь живет Сталкер. По законам этого мира, по законам Системы он – люмпен, человек дна, презренный отщепенец. Но с позиций Высшей Реальности он – носитель Посвящения, Хранитель Священного Знания, сокровенными путями инициации уводящий из Системы непокорных. В некую Зону, к Почве, к Тайне. Сталкер – не доходяга-неудачник. Он – Избранный, духовный повстанец, «партизан». Тут, в чудовищном железном мегаполисе – именно тут! – обретаются те, кто хранит тайные нити маршрутов посвящения-инициации. Нити маршрутов, протянутые в страшных ночах под автоматными трассами патрулей, сквозь огонь и воду, металл и грязь. Система не пускает в Зону, в область Истины, не пускает к Почве. Дыхание автоматного ствола, дыхание смерти сопутствует Посвящению.

В фильме есть сцена: Черный Пес, Анубис, ложится в изголовье спящего Сталкера, как бы подтверждая этим законность его Посвящения, которое в принципе немыслимо без «памяти смертной».

Достигнув Зоны, Сталкер, раскинув руки, в молитвенном порыве падает в траву, внутренне соединяясь с хранимой здесь Тайной, непонятной, опасной для современного мира и недоступной ему. Столь же невместимой оказывается Тайна и для тех, кого Сталкер привел к ее Преддверию страшными путями инициации. Для этих Писателя и Физика Посвящение не состоялось – они остались двухмерными адептами профанического, плоского, банального мира.

В финале мы видим ребенка Сталкера. Молчаливая больше–глазая девочка-мутант силой взгляда передвигает предметы на столе. Что это? Очередное образное обличение ужасов технической цивилизации, влекущей человечество к вырождению? Нет! Мы видим поначалу пугающее, парадоксальное, в недрах человеческой породы – Зарождение Нового Человека! Прекрасной Новой Расы, которая заново обретет гиперборейское, северное, нордическое Солнце далеких предков!

…Мороз пробежал по коже Верховного. Да! Да! Этот парень с экрана говорил то, что он сам чувствовал там, где-то в груди, и подчас был готов выть от того, что не может высказать это словами. Давайте, ребята, вы бросаете семена на благодатную почву. Уведите нынешних пятнадцатилетних от этих старых козлов, расплодившихся у нас за последние сорок лет. От их пастернаков и пепси-колы, валютных магазинов, от их вечной погони за тряпками, сервизами и гарнитурами. От их унылых пьянок на прокуренных кухнях. Уведите молодых – к Солнцу и снегам, к сверканию клинка и огненным струям ракетных двигателей!

С экрана, прервав мысли Верховного, зазвучали фанфары. На темно-синем, грозовом фоне, простер свои крылья горный орел. Позади него багрово полыхнули зарницы. То была новая заставка для программы «Время»…

…Решительно очищая телевидение от скопившейся в нем недочеловечьей грязи, Верховный призвал в него новых людей. Репортера-боевика Невзорова. Писателя Проханова. Фронтового корреспондента Шурыгина. Тогда он говорил с ними горячо, словно что-то разрывало ему грудь изнутри:

– Создайте новое телевидение. Так, чтобы его зритель чувствовал себя в каком-то грозном, неудержимом потоке. Откройте ему Империю – такую прекрасную и сверкающую сталью, бьющую рукотворными молниями. Сделайте так, чтобы русский больше знал великих героев, а не крючконосых шутов, этих выпускников кулинарного техникума. Славьте гигантов, а не карликов. Заставьте человека у экрана замирать от восхищения…

И они сделали это. Вначале выпуска шел репортаж о сегодняшнем дне. А потом – началась «обыденная» феерия. Зритель видел, как взбираются на валы Тихого океана рыболовецкие флотилии и как стартуют с их палуб на разведку рыбьих стад легкокрылые самолеты-роботы «Стерх». Его глазам открывались ночные огни космодрома и атомоходы, ломающие арктический лед. Длинные «сигары» дирижаблей, плывущие над зеленым морем тайги. Похожие на стеклянные пирамиды корпуса биотехнологической фабрики в Подмосковье. Ученых в лаборатории. Великолепные подводные съемки из иллюминатора батискафа, сделанные над черноморским шельфом. И кадры фронтовой кинохроники, сцены третьего, трагического штурма Севастополя летом 1942-го.

Невзоров режиссировал эти программы с изумительным искусством. Его корреспонденты были неистощимы на все новые и новые сведения. Крупные «глыбы» информации чередовались с новостями поменьше. Очерк об экипаже метеорологического Ил-18, летавшего в центр тайфуна, сменялся репортажем из ВНИИ медицинского приборостроения, где разработан миниатюрный инфракрасный локатор для слепых. А сюжет об испытаниях криоплана, самолета на сжиженном газе – с кадрами из жизни общины экологов, разводящих зеркальных карпов в окрестностях Новгорода.

В такие минуты Верховный пронизывающе чувствовал, что он правит поистине страной-материком, государством-планетой. Уникальным, ни на что не похожим миром.

Всё… Завтра ему придется изучать выжимку из западной прессы – реакцию на сегодняшнее грандиозное действо. Сегодня же надо расслабиться, отдохнуть. В ближайшие дни натиск продолжится, надо будет провести выездное заседание в аэрокосмическом объединении «Молния»…

Глава 9

Человек, который выиграл «звездные войны»

НПО «Молния» расположилось в большом здании Тушин–ского машиностроительного завода – на старой улице Новопоселковой, в трех остановках от станции метро «Сходненская». Внешне безликая, приземистая постройка таила за своими стенами совершенно неведомый для профана, восхитительный мир.

– Добрый день, Глеб Евгеньевич! – приветствовал Верховный чуть сгорбленного, словно высохшего от времени человека, с кустистыми бровями, из-под которых смотрели проницательные, живые глаза. То был знаменитый Лозино-Лозинский.

Сын киевского присяжного поверенного, столбовой дворянин по происхождению, этот человек стал выдающимся сталинским инженером. В 1932-м молодой выпускник Харьков–ского технологического института, специалист по паровым котлам, принимает участие в разработке паротурбинного самолета! Но идея явно опередила время: выигрыш в мощности сжирался слишком большим весом котла. В 1937-м Лозино-Лозин–ский заявляет: стране нужны самолеты с газотурбинными двигателями. Сам он разрабатывает самолеты с комбинированными силовыми установками: поршневой мотор плюс воздушно-реактивный двигатель… В 1945-м майор Лозино-Лозинский ездил в поверженную Германию, принимая трофеи – гитлеровские турбореактивные самолеты. Господи, да он всего на четыре года младше Ойгена Зенгера, едва не ставшего основоположником нацистской космонавтики! Но только австриец умер в 1964-м, так и не добившись своего триумфа. А этот великий старец сейчас – на вершине славы. Он видит, как его ракетно-крылатые детища вихрят космический эфир!

Рядом с патриархом стоял его преемник – генеральный директор Александр Башилов. Крепко сбитый, уверенный в себе человек неполных пятидесяти лет. Сегодня они показывали свою гордость, свою «фирму», сработанную почти «с иголочки». Здесь, на «Молнии», находится самая новая и самая совершенная в мире испытательная база, построенная в 1986-м. Стенды статических испытаний, камеры, в которых имитировались космические условия…