Никита Простота Богданов Александр

1

В конце VIII века Западная Европа впервые узнала о скандинавских викингах. В 793 году в «Англосаксонской хронике» появилась запись о том, что «варвары разрушили и опустошили храм Господа в Линдисфарне, прибегнув к грабежам и убийствам» [1]. Разграбление и разрушение монастыря Св. Кутберта на о. Линдисфарн было далеко не первым в череде набегов викингов, но по своей жестокости расправа над беззащитными монахами не знала себе равных. Жители Западной Европы с содроганием услышали о скандинавских язычниках, готовых ради наживы проливать кровь мирных христиан.

Пророчества о пришествии северных варваров и о той погибели, которую они несут христианской цивилизации, стали популярным занятием среди ученых мужей. Ближайший советник Карла Великого Алкуин с негодованием писал: «Уже 350 лет мы и наши отцы живем в этой прекрасной стране, и никогда прежде в Британии не бывало такого ужаса, какой ныне мы терпим от этого языческого рода, и никто не помышлял о том, чтобы с моря можно было совершить подобное нападение» [2]. Алкуин видел в случившемся нападении викингов на о. Линдисфарн наказание Божие за грехи жителей Нортумбрии, а также повторение завоевания бриттов саксами. Подобная точка зрения в то время выглядела вполне логично. Однако вряд ли нортумбрийцы, испытавшие на себе ярость викингов, согрешили больше, чем жители других британских земель. Кажется, Алкуин был просто слишком строг к нортумбрийцам.

Карл Великий, человек не менее образованный и прозорливый, чем его советник, полагал, что от викингов следует ждать великих бедствий, которые обрушатся на будущие поколения его подданных. Его предсказание сбылось. Три столетия истории Западной Европы прошли под знаком нашествия северных варваров.

В том же году, когда был разграблен и разрушен монастырь Св. Кутберта, викинги предприняли еще одно нападение на юго-западе Англии. В стычке с ними в Портленде погиб главный королевский чиновник Бидухирд. Западносаксонский летописец констатировал, что «это были первые корабли датских людей, которые подошли к земле англичан» [3].

Набеги викингов с пугающим постоянством повторялись из года в год. В 794 году викинги совершили неудачный набег на Ярроу. В 795 году они напали на Иону. В том же году их набегам подверглась территория Ирландии вблизи Дублина. Через три года они уже высадились на о. Мэн. А в 799 году корабли викингов появились вблизи побережья Аквитании [4].

Для западных правителей нашествие викингов в самом конце VIII века стало полной неожиданностью. Похоже, что они сперва недооценили опасность угрозы, исходящей от скандинавов. Несмотря на апокалиптические предсказания, короли и герцоги не спешили предпринимать меры по охране своих границ от вторжений викингов. В Западной Европе было много золота и серебра. Им, как когда-то римляне, они надеялись откупиться от варваров.

Подобный способ умиротворения врага, как показала практика, оказался неэффективным во взаимоотношениях с викингами. Взяв выкуп, викинги заключали перемирие и удалялись на своих быстроходных судах. В течение некоторого времени о них не было слышно. Но потом они приходили снова, с гораздо более крупными силами. Ведь запасы золота и серебра, награбленного в прибрежных городах, очень скоро подходили к концу.

Вновь лилась кровь мирных жителей, которые были виноваты лишь в том, что оказались на пути следования скандинавских пришельцев. Викинги не щадили никого. Стариков и мужчин они убивали. Детей увозили в далекие страны и там продавали в рабство. Красивых женщин и девушек делали своими наложницами и рабынями.

Иногда случалось так, что жителям прибрежных городков или деревень удавалось заблаговременно обнаружить приближение кораблей викингов. В таком случае местное население незамедлительно покидало свои жилища, прячась в местах, недоступных для нападавших. После набегов жители находили на месте своих жилищ лишь следы пожара, уничтожившего строения, и нехитрый скарб, который викинги не смогли увезти с собой. Приходилось начинать жизнь заново: расчищать обугленные завалы, строить дома, обзаводиться домашним инвентарем и скотом.

Вслед за викингами в заморские страны в поисках лучшей доли потянулось и мирное скандинавское население. Тысячи скандинавских переселенцев вместе с семьями и всем своим имуществом стали селиться на землях, захваченных у англосаксов, ирландцев или франков. Между скандинавами и местными жителями постепенно возникали более тесные отношения. Обнаружилось, что скандинавы не только прекрасно владеют мечом, но умеют еще и пахать и сеять. Вещи, изготовленные скандинавскими умельцами, ничуть не уступали изделиям местных ремесленников. Постепенно в Англии появились целые области, населенные датчанами и норвежцами. В свою очередь шведы предприняли попытку обосноваться на востоке Европы.

Насколько сильным было влияние переселенцев на захваченных землях? Понятно, что в силу своей относительной малочисленности они не могли заметно повлиять на образ жизни местного населения, не говоря уже о его языке и культуре. Скорее, именно скандинавы испытали на себе сильнейшее культурное и языковое влияние со стороны народов, оказавшихся в сфере их экспансии. Культура, нравы и даже язык переселенцев подверглись необратимым изменениям. Уже через одно-два поколения переселенцев было практически невозможно отличить от местных жителей. Где-то процесс ассимиляции происходил быстрее, где-то медленнее. В Нормандии, где скандинавы оказались под мощным влиянием франков, этот процесс имел наиболее заметные последствия [5].

В IX веке набеги викингов на побережья Западной Европы приняли регулярный характер. В 841 году датчане предприняли смелый набег, поднявшись по Сене почти до самого Парижа. В 842 году они разграбили важный торговый центр — Квентовик. На следующий год был разграблен и сожжен Нант. В 845 году нападению датчан подвергся Гамбург.

В Англии викингам поначалу удалось закрепиться на двух островах — Тенет, у берегов Кента, и Шеппей, близ устья Темзы. Они использовали эти острова в качестве опорных баз для продвижения в глубь страны. В 851 году викинги предприняли очередной набег на земли англосаксов. Однако король Уэссекса (в Южной Англии) Этельвульф в данном случае проявил похвальную расторопность. Собрав большую армию, он обрушился на датчан, которые успели к тому времени разграбить Кентербери и Лондон. Нагруженные добычей викинги не сумели отразить неприятельский натиск и были разбиты.

Без малого пятнадцать лет после этого поражения датчане не предпринимали сколько-нибудь скоординированных попыток закрепиться на Британских островах. Разумеется, если не считать набеги разрозненных пиратских шаек, продолжавших каждый год тревожить англосаксов. Причина такого многолетнего затишья отчасти была связана с событиями, происшедшими в самой Дании. В 854 году в результате междоусобиц погибли почти все члены датского королевского дома. Воинов, жаждавших богатства и славы, просто некому было возглавить.

В 865 году викинги возобновили свое наступление на Англию. В Восточной Англии высадилось многочисленное датское войско. Летописец называет его misel here («великое войско»). Оно состояло из отрядов независимых датских правителей, объединившихся для совместных военных операций и дележа захваченной добычи. Руководство войском, согласно датским легендам, принадлежало трем сыновьям Рагнара Кожаные Штаны. Их имена — Хальфдан, Ивар и Убе. В IX веке одно только имя Рагнара наводило ужас на Англию.

Даны, пользуясь своей многочисленностью, сметали выставленные против них отряды англосаксов. Продвигаясь в глубь страны, они грабили и убивали ее жителей. Оставшихся в живых даны заставляли платить дань. Вскоре вся Восточная Англия была оккупирована викингами. В 866 году ими был захвачен Йорк.

Во время этого вторжения от руки данов пал король Восточной Англии Эдмунд, через несколько десятилетий провозглашенный церковью священномучеником.

Как же объясняли средневековые авторы причины этого нашествия викингов? Саксон Грамматик, датский историк конца XII века, например, видел в нем месть сыновей Рагнара Кожаные Штаны королю Нортумбрии, который жестоко расправился с захваченным в плен их отцом, повелев бросить того в яму со змеями.

Как бы там ни было, мы вынуждены констатировать, что после этого датского вторжения Нортумбрия, королевство на северо-востоке Англии, полностью утратила свою независимость.

Затем пришла очередь Уэссекса. В 870 году датчане напали на это королевство, но, к своему удивлению, столкнулись здесь с ожесточенным сопротивлением. Правителям Уэссекса, братьям Этельреду и Альфреду, даже удалось нанести данам серьезное поражение, которое ненадолго охладило их воинственный пыл.

В 871 году король Этельред умер. На престол королевства вступил Альфред (871–900 гг.). Ему-то и пришлось вынести на своих плечах всю тяжесть борьбы с данами. Война с переменным успехом велась несколько лет. В конце концов даны стали одерживать верх над англосаксами, захватив значительную часть Уэссекса и ряд других английских земель. Англосаксам пришлось идти на любые уступки, чтобы остановить продвижение датчан. Дабы умилостивить захватчиков, они выплачивали им огромные контрибуции. Насколько тяжелым бременем ложились выплаты «датских денег» на все классы англосаксонского общества, говорит хотя бы тот факт, что даже представители духовенства не были освобождены от этой повинности.

В 874 году ситуация неожиданно изменилась. Среди предводителей датчан возникли разногласия. Не все из них захотели и дальше проливать свою кровь, полагая, что захваченных земель и награбленного добра вполне достаточно, чтобы перейти к мирным занятиям и не испытывать дальше судьбу. Датское войско распалось на две части. Хальвдан, один из сыновей знаменитого Рагнара, по словам автора «Англосаксонской хроники», разделил земли Нортумбрии между своими воинами, которые стали земледельцами.

Другая часть викингов продолжила завоевание Англии. В начале 878 года норманны, как говорится в «Англосаксонской хронике», «пошли прямо в Чиппенхем и заняли земли западных саксов, и поселились там, и изгнали изрядную часть тамошних жителей за море, а большинство прочих подчинили себе; и народ покорился им, кроме короля Альфреда». Датчане наносили удары и с суши и с моря. Альфред оказался в тяжелом положении. Королю вместе со своим войском даже пришлось укрываться в лесах западной части своего королевства.

В том же году англосаксам удалось нанести викингам жестокое поражение в битве при Эддингтоне. Альфред привлек на свою сторону западных саксов, тем самым многократно увеличив свое войско. Викингам пришлось покинуть свои новые новые жилища и отступить в Сиренчестер. Здесь они оставались в течение года, а затем в 880 году «отправились из Сиренчестера в Восточную Англию, где осели и завладели землей».

Их предводитель Гутрум предпочел решить дело миром с Альфредом. Гутрум пообещал Альфреду покинуть пределы Уэссекса, а также принять христианство вместе со своими приближенными. При святом крещении вождь викингов получил имя Этельстана. Это была действительно значительная победа Альфреда. Но сама по себе она не могла в корне переломить ситуацию. Англия по-прежнему оставалась лакомой добычей для викингов.

В самом скором времени англосаксы снова испытали трепет, заметив корабли норманнов, вошедшие в устье Темзы. Большое воинство, находившееся на борту этих кораблей, должно быть, произвело своей численностью неизгладимое впечатление на современников. Его так и называли — «великое войско». Но то была скорее демонстрация силы. Викинги не собирались терять попусту время в разоренной непрерывными войнами стране. Их манила богатая Франция, где можно было поживиться хорошей добычей. Да и климат был значительно мягче. Часть захватчиков вскоре отплыли на континент и высадились в нижнем течении Шельды. Оставшиеся присоединились к норманнам, давно уже обосновавшимся на Британских островах.

2

Прошло еще восемь лет, наполненных непрерывными войнами между викингами и англосаксами. В 80-х годах IX века активность викингов пошла на спад. Оседая на захваченных землях, они понемногу переходили к мирной жизни. Этим воспользовались англосаксы и с новой силой повели борьбу за освобождение своей страны. Вокруг Альфреда объединились все те, кто не желал подчиняться норманнам.

В 886 году англосаксы добились большого успеха — был освобожден Лондон. Тогда же Альфред заключил новый договор с Гутрумом. Согласно договору англосаксонская знать приравнивалась по своему правовому положению к датским поселенцам. А крестьяне, сидевшие на землях лордов, были приравнены к скандинавским вольноотпущенникам.

Кроме того, была определена граница между владениями англосаксов и данов. Отныне рубеж между двумя королевствами проходил «вверх по реке Темзе до реки Ли, затем вверх по Ли до ее истока, а после того прямо к Бедфорду, а затем вверх по Узу до Уотлинг Стрит» [6]. Возможно, Уотлинг Стрит обозначал собой границу на протяжении примерно 50 миль. Территория, расположенная к северу и востоку от этой линии, впоследствии стала называться Денло (Область датского права). Такое название закрепилось за ней лишь в XI веке и использовалось для обозначения той части страны, в которой применялись датские законы. В другой ее части, соответственно, господствовало английское право. Последнее было разделено между мерсийской и западносаксонской правовыми системами.

Область датского права распространялась на весьма внушительную территорию. Опираясь на позднейшие законы, мы можем констатировать, что в Денло входили пятнадцать графств: от Эссекса, Мидлсекса и Бекингемшира на юге до Йоркшира на севере. Территориальное и этническое ядро Денло составляли районы между Велландом и Тисом, а также Лестершир, Линкольншир, Ноттингемпшир и Йоркшир. Здесь скандинавское население было наиболее многочисленным.

В административном отношении деревни объединялись в округа, называвшиеся wapentake. Данный термин был распространен не только на округа, но и на собрания, на которых, по традиции, решались самые важные вопросы. У англосаксов подобную роль выполняла «сотня».

Тем не менее было бы неверным полагать, что «сотня» была точной копией wapentake. Между ними были существенные различия, обусловленные в первую очередь правовым положением разных групп населения в Денло и остальной Англии. Например, в wapentake, в смысле собрания, в X–XI веках принимали участие все свободные люди, независимо от того, владели они землей или нет. В «сотне» право участия в управлении ограничивалось лишь феодалами и свободными крестьянами. В то время как основная масса населения, втянутого в феодальные отношения и, следовательно, лично зависимого, таким правом не обладала.

В целом крестьяне в wapentake пользовались значительно большей свободой, чем в «сотне». Не важно, говорим ли мы о личных или имущественных правах. Свободные крестьяне Восточной и Северо-Восточной Англии, несмотря на развитие феодальных отношений, часто сохраняли права на участки земли. Тем не менее они уже находились в зависимости от лордов. Подобная зависимость была не слишком обременительной по сравнению с теми крестьянами, которые жили на землях, где действовало англосаксонское право. В Денло зависимость от лордов носила ограниченный характер. Скорее, она означала подчинение крестьянина частной судебной власти своего господина, чем всеподавляющую власть над его личностью и имуществом. Была выработана даже специальная терминология, призванная отразить особенности правового положения крестьянства в Денло. Весьма часто крестьян, признававших над собой судебную власть лорда, называли сокменами или «свободными людьми» (liberi homines). Сокмены могли уйти от своего господина, отчуждать свое имущество. В противоположность сокменам англосаксонские крестьяне находились в полной власти своих лордов.

Порядок и размер возмещения лорду за своего убитого подданного в Денло также имели свои особенности. В Денло сумма возмещения за убитого определялась статусом убитого, тогда как в остальной Англии она определялась в зависимости от статуса лорда.

Вместо прежнего деления земли на гайды датчане ввели другую единицу — plogesland («земля, вспахиваемая одним плугом»). В соответствии с этим новым делением рассчитывались все повинности, которые должны были нести обитатели Денло.

Возможно, не все из сокменов были скандинавами по происхождению. Вполне может быть, что к ним относились и англосаксы, оставшиеся жить под властью датчан. Нельзя не признать, что они оказались в более выигрышном положении по сравнению со своими соотечественниками.

Датчане привнесли немало полезного в юридическую практику англосаксов. Впоследствии многое из того, что переняли англосаксы у датчан, было в свою очередь заимствовано другими народами. Таков, например, суд присяжных, получивший самое широкое распространение в европейских странах.

В одном из кодексов Этельреда содержится указание на порядок судопроизводства в соответствии с датским правом. В нем, в частности, говорится, что в каждом wapentac должен существовать суд, и двенадцать старших тенов вместе с главным королевским представителем должны выйти и принести клятву на мощах, которые даются им в руки, что не обвинят безвинного и не станут защищать преступника. Да, и само слово law (право) перекочевало в английский из скандинавского языка. В раннее Средневековье в Англии для обозначения закона употреблялось другое слово riht (совр. right).

Стоит сказать несколько слов о военных укреплениях викингов, возведенных ими в Англии во второй половине IX века. Нам совсем не многое известно об этой стороне их деятельности. Тем интереснее будет хотя бы приблизительно попытаться оценить ее размах. Как мы могли убедиться выше, на первых порах базы викингов располагались на островах. Здесь они могли чувствовать себя в относительной безопасности и были почти недоступны для стрел и мечей врага. Однако уже в 865 году викинги зимовали в таких местах, как Йорк, Ноттингем, Тетфорд, Рептон, Сиренчестер и Уорхэм. Неизвестно, как они укрепляли эти города. Некоторые из них, возможно, и так были обнесены стенами. В 885 году в «Англосаксонской хронике» содержится упоминание о крупной крепости викингов вблизи Рочестера. Скоро она была заброшена. А в 892 году викинги, похоже, всерьез задумались об укреплении своих владений в Англии. Очевидно, они решили надолго обосноваться на захваченных землях. Кроме того, им приходилось опасаться короля Альфреда, который не оставлял своих попыток изгнать датчан из Англии. Викинги построили несколько укрепленных пунктов. Первые из них находились в Милтон Регис, около Ситтинборна, в Кенте и в Эплдоре на кромке болот между Раем и Эшфордом. К сожалению, от них ничего не сохранилось. В следующем 893 году викинги продолжали свою фортификационную деятельность. Они воздвигли форты в Бенфлите и Шубери на побережье Эссекса и в Боттингтоне на реке Северн. В Бенфлите и Боттингтоне форты не сохранились. Зато в Шубери остались следы большого земляного вала, протянувшегося с северо-востока на юго-запад. Вал в Шубери, по мнению исследователей, вполне может быть частью лагеря, построенного в 893 году. В 894 году викинги воздвигли еще две крепости: одну у реки Ли, примерно в 20 милях выше Лондона, а другую в Бриджнорте. Ни одна из них не сохранилась до наших дней.

В 892 году англосаксы снова оказались в поле зрения датчан. Огромная армия, прежде грабившая Францию, переправилась в Англию на 250 кораблях и в течение нескольких лет беспрерывно терзала англосаксов. Альфреду пришлось нелегко. Плохо вооруженное и почти необученное войско не могло на равных биться с данами и несло большие потери.

Налицо были недостатки военной организации англосаксов. Пожалуй, самым главным из них был низкий уровень боевого мастерства воинов. Главный упор в деле обороны страны делался на ополчение (фирд), состоявшее из лично свободных людей, в случае войны созывавшихся под знамена короля. Однако ополченцы были плохими воинами. Нестройные ряды людей, вооруженных как попало и чем попало, конечно, не могли отразить натиск викингов, с детства обученных обращению с оружием. Обучать ополченцев основам воинского мастерства обыкновенно было некогда. Второй недостаток состоял в том, что костяк ополчения составляли земледельцы, вынужденные для исполнения своей воинской повинности покидать свои земельные наделы. Земельные наделы в течение всего этого времени оставались необработанными. Призванные в войско ополченцы роптали на своих военачальников и при первом же удобном случае разбредались по домам.

Чтобы повысить обороноспособность своей страны, король пошел на беспрецедентные меры. В первую очередь он практически перестал созывать в ополчение все военнообязанное население, а собирал только половину фирда. Другая половина ополченцев тем временем продолжала возделывать землю, что, помимо всего прочего, позволяло правительству всегда иметь под рукой необходимые запасы хлеба. Далее, Альфред позаботился о том, чтобы в его войске было как можно больше профессиональных военных. На население каждых пяти гайд (т. е. «семейных наделов») была возложена обязанность по содержанию и снабжению всем необходимым одного воина, служившего в войске короля. Таких воинов стали называть тенами.

Тены приезжали в свои отряды в кольчугах, шлемах и на конях. С собой они приводили по несколько пеших легковооруженных воинов, которые служили им подмогой в бою. По сути своей тены и были теми самыми профессионалами, которых ранее так не хватало в войске англосаксов.

В результате вышеупомянутой военной реформы у англосаксов возникла довольно сложная военная организация, в которую входили: 1) король со своими дружинниками, именовавшимися королевскими тенами и имевшими вергельд в 1200 шиллингов; 2) элдормены (как правило, по одному на графство) со своими отрядами; 3) духовенство, тоже со своими отрядами; 4) тены с вергельдом в 600 шиллингов (до X в.). Последние, в отличие от тенов с вергельдом в 1200 шиллингов, не обеспечивались пятигайдовым наделом; 5) рядовые свободные, или керлы, с вергельдом в 200 шиллингов. Собственно, они и составляли основную массу ополченцев; 6) «бурговые люди», которые постоянно проживали в крепостях и использовались в качестве гарнизона и на различных работах по строительству укреплений.

Такое войско было вполне боеспособным и могло на равных биться с датчанами.

По сообщению «Англосаксонской хроники», летом 896 года датское войско, до этого четыре года воевавшее в Англии, разделилось: «одна часть направилась в Восточную Англию, а другая в Нортумбрию; те же, у кого не было денег, достали себе корабли и поплыли на юг через море к Сене» [7]. Совершенно очевидно, что через Ла-Манш переправились те из викингов, кто не смог скопить достаточное количество денег либо для возвращения домой, либо для того, чтобы обосноваться в Англии.

Даны, которые остались в Англии, продолжали нападать на владения англосаксов. Время от времени их набегам подвергались земли, расположенные на юге и западе Англии. Прежде всего Мерсия и Уэссекс. В 896 году летописец сообщает, что даны из Восточной Англии на своих быстроходных кораблях сильно потревожили англосаксов, которые жили вдоль южного побережья Уэссекса. Чтобы избежать в будущем повторения подобных инцидентов, Альфреду пришлось прибегнуть к постройке военного флота. «Англосаксонская хроника» довольно красноречиво повествует о кораблях, построенных королем, что они были «почти в два раза длиннее прочих… они были и быстрее и прочнее, а также выше остальных. Их строили и не по фризскому, и не по датскому образцу, но, как казалось самому Альфреду, от них могло быть больше пользы» [8]. Но датчане приходили не только с моря, но и с суши. В правление Альфреда началось возведение укреплений, способных сдержать натиск датчан. Многое из того, что было намечено, Альфред, впрочем, так и не успел сделать.

3

После смерти Альфреда (899 г.) его наследники добились заметных успехов в деле освобождения страны из-под власти норманнов. Дети Альфреда Эдуард Старший, король Эссекса, и Этельфледа, правительница Мерсии, продолжили создание мощной цепи фортов (бургов), опоясавшей их владения. В «Англосаксонской хронике» упоминается о попытке датчан в 917 году захватить один из таких бургов, Вигингамер. В течение дня даны неоднократно атаковали его и даже захватили скот, пасшийся в его округе. Тем не менее все попытки датчан овладеть бургом были отбиты англосаксами, и неприятелю в конце концов пришлось отступить.

Собственно, еще при жизни Альфреда было ясно, что полностью изгнать норманнов с Британских островов не получится. Англосаксам придется научиться жить вместе с чужеземцами. Постепенно менялся религиозный и культурный облик скандинавских переселенцев. Они в большинстве своем уже не были теми внушающими ужас англосаксам жестокими язычниками, отцы и деды которых приплыли в Англию. Датчане и англосаксы постепенно сближались между собой. Множество скандинавских вождей, в конце концов, признало над собой власть уэссекского короля.

В 910 году датчане, обосновавшиеся в Нортумбрии, потерпели сильное поражение от англосаксов. Но неожиданно возникла новая угроза. В 919 году ослабленные поражением предводители датчан в Нортумбрии не смогли противостоять норвежцам, которым ранее удалось закрепиться в Ирландии. Норвежцы повели решительное наступление и захватили часть земель, принадлежавших данам. В результате их завоеваний возникло новое королевство с центром в Йорке. Встревоженные опасностью, исходившей со стороны норвежцев, предводители датчан, остававшиеся до той поры независимыми, поспешили объединиться под властью уэссекского короля Эдуарда. (В 920 г. Эдуард был признан верховным правителем в большей части Южной Англии.) Спустя некоторое время он возглавил англосаксов и датчан в войне с норвежцами. Очевидно, эта война носила затяжной характер и протекала с переменным успехом. Во всяком случае, ни одной из противоборствующих сторон не удалось одержать сколько-нибудь заметной победы. Больше повезло его преемнику Этельстану. При нем англосаксы и датчане изгнали норвежцев из Нортумбрии. А вскоре и вся Англия оказалась под властью уэссекского короля.

Однако норвежцы не оставили своих попыток вторгнуться в Англию. В 937 году произошла знаменитая битва («Битва при Брунанбурге»). Норвежцы были разбиты. В числе погибших были пять конунгов, не считая других норвежских вождей. Главный предводитель норвежцев Олав, чудом избежавший смерти, бежал в Ирландию. В немалой степени поражению норвежцев, явившихся из Ирландии, способствовало то, что Этельстан к тому времени установил дружественные отношения с конунгом Норвегии Харальдом Прекрасноволосым. В знак своей дружбы конунг прислал королю англосаксов богато украшенный корабль под пурпурным парусом. Немного позднее при дворе Этельстана воспитывался сын Харальда Прекрасноволосого — будущий норвежский конунг Хакон Добрый. Харальд Прекрасноволосый, естественно, не испытывал желания портить отношения со своим английским союзником. К тому же норвежские викинги, обитавшие в Ирландии, вели себя слишком самовольно и не желали признавать над собой власти Харальда. Норвежские викинги, лишенные притока свежих сил со своей родины, оказались в изоляции и были обречены на поражение.

Торжество англосаксов и их союзников датчан было недолговечным. Со смертью Этельстана позиции уэссекских королей вновь ослабели. Норвежцы в очередной раз предприняли завоевание территорий на севере Англии. На короткое время им удалось вернуть себе Йорк. Но через несколько лет англосаксы, собравшись с силами, изгнали норвежцев из своей страны.

После смерти Харальда Прекрасноволосого отношения между Норвегией и Англией снова испортились. На престол вступил Эйрик Кровавая Секира. Свое прозвище он получил за убийство нескольких своих братьев. Женой Эйрика стала Гуннхильд, дочь датского конунга Горма Старого. Под властью Эйрика норвежцам пришлось несладко. Крутой нрав Эйрика и его жены, очевидно, не всем из них пришелся по вскусу. Спустя несколько лет Эйрик, доставивший своему народу множество неприятностей, был изгнан из Норвегии. На престол вступил Хакон Добрый, воспитывавшийся, как уже было сказано ранее, при дворе короля Этельстана. Хакон проявил себя как разумный правитель. В частности, он отказался от взимания налогов, введенных Харальдом Прекрасноволосым, чем заслужил неподдельную любовь своих подданных. При нем были пересмотрены судебники: многие правовые нормы, содержащиеся в них, были смягчены. Важным его начинанием было повышение обороноспособности страны. Каждый приморский фюльк отныне должен был выставлять определенное число боевых кораблей с командой из местных жителей.

Хакон был христианином. Но ему пришлось скрывать от норвежцев, что в Англии он крестился, из опасения вызвать гнев большинства населения, придерживавшегося языческих верований. Поэтому каких-либо реальных шагов в деле христианизации норвежских земель в период его правления предпринято не было.

Эйрик Кровавая Секира не оставлял своих надежд вновь обрести титул конунга. Для открытой схватки с Хаконом у него было слишком мало сил. Эйрик не стал рисковать. Изгнанный из своей страны, он направился в Нортумбрию, где сумел привлечь на свою сторону местных жителей, стремившихся добиться независимости от короля англосаксов. Эйрика провозгласили конунгом Йорка. Ни короля англосаксов, ни норвежских викингов, утвердившихся в Ирландии, такой поворот событий не устраивал. Началась новая война, обернувшаяся крайне неудачно для призванного нортумбрийцами конунга. Эйрику опять пришлось отправиться в изгнание, чтобы не навлечь еще большей беды на себя и своих подданных. Правда, спустя некоторое время о нем снова вспомнили, и он вернулся в Нортумбрию. Как правил Эйрик после своего возвращения скандинавскими поселенцами, известно крайне мало.

О распространении христианства в Нортумбрии свидетельствуют чеканившиеся в Йорке в правление Эйрика монеты с изображением креста.

В 954 году жители Нортумбрии окончательно изгнали иноземного властителя и признали над собой верховенство короля англосаксов. С изгнанием Эйрика в английских землях воцарился мир. Ни датчане, ни норвежцы больше не предпринимали набегов на Англию. Период относительного спокойствия продлился около четверти века.

Одновременно с Англией набегам викингов подверглась Ирландия. В 795 году норвежцы атаковали Ламбэй (севернее Дублина). Это было своеобразной прелюдией к их будущим завоеваниям. Викинги еще не чувствовали достаточно сил, чтобы надолго обосноваться здесь. Потребовалось около двух десятилетий, прежде чем норманны смогли приступить к покорению Ирландии. В 820 году, как сообщают «Анналы Ольстера», «океан принес потоки чужеземцев на Эрин, так что не осталось ни гавани или пристани, ни форта или крепости, не занятых кораблями скандинавов и пиратов». Так началось вторжение викингов в Ирландию. В 836 году викинги действовали в Ирландии с большим размахом. Два флота, возглавляемых их вождями, поднялись по рекам Бойи и Лифи и опустошили весь Мит. В том же году викинги основали в Дублине свою первую колонию. Прошло пять лет, наполненных беспрестанной борьбой ирландцев и норвежцев. В 841 году на захваченных викингами землях возник форт Карлингфорд. Вместе с другими поселениями норвежцев он располагался на «Узкой воде» (отрезок пути от Линн Дуайхал в Лоте до Линн Ройо).

В 839 году морской конунг Тургейс (Торгильс) прибыл в Ирландию и провозгласил себя «королем всех чужестранцев в Эрине». Столь смелое заявление произвело впечатление на ирландцев. Они на некоторое время покорились пришельцу. Тургейс сразу же принялся вводить свои порядки в Ирландии. Будучи закоренелым язычником, он, по мнению одного из средневековых хронистов, стремился обратить весь остров под власть Тора. Тургейс называл себя аббатом Армага. А его жена произносила языческие заклинания с высокого церковного алтаря. Большего надругательства над религиозными чувствами жителей страны, ставшей христианской в V веке, трудно было придумать. В 845 году ирландцы восстали и скинули с престола чужеземного правителя. Тургейс был схвачен и казнен. При большом скоплении народа его утопили в воде.

Норманнам пришлось нелегко. Ирландцы постоянно теснили их и одерживали над ними одну победу за другой. Потери норманнов в ходе сражений с ирландцами хронисты оценивают в 12 тыс. человек. Вряд ли эта цифра отражает действительное положение вещей. Однако вполне возможно, что потери норвежцев действительно были впечатляющими и они не смогли сохранить свои завоевания в Ирландии.

В 850 году ситуация в Ирландии кардинально изменилась. Причем далеко не в пользу норвежцев. На сцену вышли датские викинги, прозванные из-за цвета своих волос «темными чужеземцами» (или «дубгалл»). В ходе набега они разорили Дублин. В следующем году даны захватили норвежский лагерь в Карлингсфорде. Хронисты утверждают, что при взятии лагеря погибло 5 тыс. норвежцев из знатных семей. По преданию, даны обещали огромный сундук золота и серебра св. Патрику, небесному покровителю Ирландии, если одолеют норвежцев. После битвы они сдержали свое обещание.

Норвежцы не собирались уступать данам ни пяди завоеванной земли. В 853 году в Ирландию приплыл еще один норвежский конунг Амбайл (Олав Хвити). По-видимому, в его распоряжении находился большой флот, с помощью которого ему удалось вытеснить датчан из Ирландии. В течение 18 лет Амбайл правил в Дублине, после чего вернулся в Норвегию. Конунгом в Ирландии стал его брат Ивар. Известно, что в 865–870 годах Олав совершил три завоевательных похода в Шотландию. В 874 году, после смерти Ивара, в «Анналах Ольстера» Олав был назван «королем норманнов всей Ирландии и Британии».

В 875 году Хальвдан, правитель Нортумбрии, повел армию против Ирландии. Таков был ответ данов на вторжение норвежцев под предводительством Ивара в Нортумбрию. В дальнейшем викинги, обосновавшиеся в Дублине и Йорке, постоянно враждовали друг с другом.

В 892 году Сигтрюгг, сын Ивара, вторгся в Англию. Сложно судить, насколько удачным было его вторжение. Однако через два года он вернулся в Ирландию и был убит одним из своих людей. Кажется, ирландцы только и дожидались повода, чтобы выступить против чужеземцев. Они восстали и в 901 году захватили Дублин. Викингам пришлось подыскивать более безопасные места для своего пребывания. Таковые нашлись на о. Мэн и в Шотландии. Здесь было спокойнее. Ирландцев возглавил Кербхалл.

В 913 году викинги вновь высадились в Ирландии. В течение четырех последующих лет они сражались с ирландцами, пока не возвратили под свой контроль утраченные владения. До 980 года вожди викингов безраздельно властвовали в Ирландии. Прославившийся своей жестокостью Гудред занимал трон до 934 года. После него правил Олав Кваран. О нем мы знаем, что он был сыном Сигтрюгга Гали и происходил из королевства Нортумбрии. В 921 году Сигтрюгг Гали стал правителем этого королевства и сражался в несчастной для норвежцев битве при Брунанбурге. С 941 по 944 год и вновь с 949 по 952-й он правил в Йорке. Олав, его сын, женился на дочери короля Лейнстера. Через своего двоюродного брата Олав находился в родстве с Мэлсехлайнном, королем Мита. Вожди викингов не остались в стороне от обычных в то время междоусобных войн в Ирландии. Олав поддержал своего тестя и совершил роковую ошибку. В 980 году его войско было разбито в битве при Таре. Погиб один из сыновей Олава Регнвальд. Тремя днями позже огонь уничтожил значительную часть Дублина. Потрясение, которое испытал конунг, было огромным. Оставив свое королевство, Олав уехал в монастырь на о. Айона. Через год он умер.

Смерть Олава была большой потерей для норвежцев. Однако она не заставила их отказаться от своих притязаний на Ирландию. Прошло еще девять лет. Сын Олава Сигтрюгг Шелкобородый был провозглашен конунгом в Дублине. Подобно своим предшественникам, Сигтрюгг считал себя вправе вмешиваться в распри между ирландскими королевствами. Когда снова вспыхнула междоусобица между королями Лейнстера и Мита, Сигтрюгг принял в ней самое активное участие. Правда, в отличие от отца он поддержал другую сторону. Но Сигтрюгг совершенно упустил из вида, что ирландцы, несмотря на раздоры между ними, все-таки едины в своем стремлении изгнать норвежцев с родной земли. Никакие междоусобицы не могли помешать им выступить против врагов.

Опасность пришла совсем не с той стороны, с какой ее ожидал Сигтрюгг. Против норвежцев поднялся Бриан Бору, король Мунстера. Сигтрюггу пришлось защищаться. В 1000 году норвежцы сразились с ирландцами, но потерпели поражение. Теперь они больше не чувствовали себя хозяевами в покоренной стране. Тем более что успехи Бриана в деле объединения ирландских земель были впечатляющими. Всего через два года после разгрома норвежцев он уже был верховным правителем всей Ирландии (1002 г.).

Ирландцы получили короткую передышку. Судя по описаниям ирландских хронистов, Бриан был разумным и дальновидным правителем. К примеру, он направлял на пожертвования в пользу искусства и школ треть своих доходов, поступавших из Уэльса и Шотландии, что по тем временам было довольно необычным делом. Возможно, он добился бы и большего и Ирландия под его властью стала бы процветающей страной, однако введенные им тяжелые налоги (особенно на скот) заставляют усомниться в том, насколько его правление было благом для ирландцев. Первым против власти Бриана восстало население Лейнстера, выведенное из себя непосильным налоговым бременем. Недруги ирландского короля получили удобный повод для того, чтобы свести с ним счеты. Восставших поддержали Шотландия, Уэльс, Фландрия и Нормандия. На призыв выступить против Бриана откликнулся Сигурд Дигри, правивший на Оркнейских островах. Очень скоро корабли викингов под его предводительством показались вблизи ирландских берегов. Сигтрюгг Шелкобородый воспрял духом. Наконец-то сами обстоятельства заставили объединиться против ненавистного Бриана многочисленных противников. Опираясь на их силу, Сигтрюгг не без оснований надеялся вернуть себе власть над ирландцами.

Норвежцы и ирландцы сошлись в Страстную пятницу в битве при Клонтарфе (1014 г.). Ирландцы бились с особенным ожесточением, понимая, что отступать им некуда. В битве сложил свою голову Бору Бриан. Вместе с ним пали его брат, сын и внук. Не уцелел и Сигурд Дигри, сражавшийся во главе своих воинов. В выигрыше остался, пожалуй, только один Сигтрюгг Шелкобородый. Ирландцы были настолько обескровлены, что не смогли отстоять от норманнов Дублин. Сигтрюгг опять стал править в Ирландии и сохранял свою власть на протяжении двадцати лет.

С неменьшим размахом викинги действовали и в других частях Западной Европы. В IX веке жертвами их нападений стали владения Каролингов, а также государство мавров в Испании.

В самом начале IX века империя Карла Великого достигла наивысшего могущества. Никогда еще франки не продвигались так далеко на север, как в эти годы. Покорив саксов, они утвердились на Эльбе. По всей видимости, Карл Великий не собирался прекращать свои завоевания в этом направлении. У него были более грандиозные планы. Только смерть императора помешала их осуществлению.

Над данами, владения которых были расположены по соседству с саксами, нависла угроза вторжения франков. Датский конунг Готфред (первый из длинной вереницы датских правителей, кого можно считать реальным историческим персонажем) должен был позаботиться о защите своих земель. Под его предводительством датчане не ограничивались одной лишь обороной, но время от времени переходили к территориальным захватам. Так, ими был захвачен и сожжен торговый центр славянского племени ободритов — город Рерик. Всех купцов, проживавших в этом городе и захваченных данами, Готфред распорядился переселить в свой родной город Слиесторп. Не исключено, что под этим именем скрывается знаменитый Хедебю, позднее уничтоженный Харальдом Суровым. По-видимому, таким образом Готфред решил наказать ободритов, поддерживавших дружественные отношения с франками.

Чтобы защитить свои земли от франков, Готфред приступил к постройке вала, который протянулся бы от восточного моря, которое даны называли Балтийским («Восточная соленая вода»), до западного океана и мог бы защитить весь северный берег реки Эйдер. Для проезда повозок и всадников через вал были установлены только одни ворота. После того как работы по возведению вала были распределены между военачальниками, конунг отправился домой.

В 810 году Готфред предпринял более смелую операцию. Во главе флота, насчитывавшего 200 кораблей, он вторгся во Фрисландию. Выставленное против данов войско франков, которое должно было охранять побережье империи, было разгромлено в трех отдельных сражениях. В качестве отступного Готфред потребовал у франков 100 фунтов серебра. Давно франки не испытывали такого унижения. Северные варвары, в противоборство с которыми вступил Карл Великий, заставили его задуматься о неисчислимых бедствиях, грозящих его подданным вследствие набегов викингов. В 830 году Эйнхард, биограф Карла Великого, с полным основанием утверждал, что Готфред считал Фрисландию и земли саксов своими владениями и, без сомнения, вскоре пришел бы в Аахен с сильной армией. Датский конунг был непобедим.

В 814 году, после смерти Карла Великого, на престол вступил его сын, Людовик Благочестивый. В его правление были серьезно укреплены рубежи империи. Теперь уже даны не решались, как прежде, нападать на владения франков. Активность данов пошла на спад. В период с 814 по 833 год они лишь дважды напали на империю (820 г.). Набег оказался неудачным. Жители Фландрии, заметившие тридцать кораблей данов, своевременно сообщили воинам, охранявшим побережье, о появлении непрошеных гостей. Натолкнувшись на оборону, даны понесли некоторые потери и вынуждены были убраться. В том же году даны предприняли еще один набег. Они вошли в Сену, но ничего не добились, потеряв пять человек в стычке с франками.

Вместе с тем император пытался привлечь на свою сторону некоторых из предводителей викингов. Щедрые подарки и земельные пожалования в обмен на крещение должны были убедить их в миролюбии франков. Людовику отчасти удалось достичь этой цели. Император послал даже миссию для крещения данов. Конечно, успехи проповедников в датских землях были более чем скромными. Датчане не желали в массовом порядке отказываться от языческих верований и принимать христианство. Однако им удалось убедить датского конунга Харальда обратиться в новую веру. Обещания милостей, которыми он будет осыпан от императора франков, вероятно, стали весомым аргументом в пользу крещения. Кроме того, Харальд как никогда нуждался в сильном союзнике для борьбы со своими противниками в Дании. В 826 году конунг вместе со своей родней и дружиной отправился в Ингельгельм, в резиденцию Людовика. Император щедро одарил конунга и его спутников, крестившихся вместе с ним. Насколько искренним было желание датского конунга и его спутников стать христианами — вопрос достаточно сложный. Несомненно, что вчерашние язычники имели смутное представление о христианстве и, собираясь принять крещение, руководствовались вполне материальными соображениями.

Впоследствии Людовик, стремившийся обратить как можно больше северных варваров в христианство, стал требовать от всех прибывавших к нему норманнов принимать крещение. Многие из них в предвкушении щедрых даров, ранее полученных их соплеменниками от франков, охотно соглашались удовлетворить это требование императора. Однажды, как повествует один сен-галленский монах, ко двору императора явились около полусотни язычников и попросили крестить их. При крещении франки дали им одежды, которых, однако, не хватило на всех викингов. Тогда викинги стали рвать ткани на куски и делить их между собой. Один из старейших среди них в сердцах признался, что принимал крещение двадцать раз и всегда получал хорошее платье. А ныне ему дали мешок, больше подходящий пастуху, чем воину.

Однако ни миссионерская деятельность среди норманнов, ни заботы императора по поддержанию береговой охраны на должном уровне не смогли остановить датчан от набегов на владения франков. В 833 и 834 годах даны разграбили принадлежавший фризам важный торговый пункт в Северной Европе — Дорестад, в устье Рейна. После датского нашествия Дорестад просуществовал еще три десятка лет и погиб в результате стихийного бедствия в 864 году. Позднее нападению датских викингов подвергся остров Вальхерн в устье Шельды. В 841 году корабли датчан после многолетнего перерыва вошли в Сену и поднялись до самого Парижа. В 843 году ими был разграблен и сожжен другой торговый город — Нант. Случилось это в тот день, когда в городе собралось множество людей, отмечавших праздник Иоанна Крестителя. В том же году норманны обосновались на островке Нуармутье в устье Луары, «словно они решили остаться там навсегда». По-видимому, скандинавы впервые зимовали во Франции. В хрониках их называют «вестфольдингами», т. е. людьми с западного берега Осло-фьорда. Однако скорее всего они были норвежцами, приплывшими из своего королевства в Ирландии. Нуармутье играл важную роль в торговле солью и вином, доставлявшимся сюда из долины Луары. Викинги не стали мешать прибыльной торговле. Правда, значительная доля доходов от этой торговли теперь шла прямиком к данам.

4

После смерти Людовика империя франков была разделена между тремя его сыновьями. Лотарь, старший сын Людовика и будущий император, получил во владение узкую полосу земли, протянувшуюся в середине Европы, от Италии до Фрисландии, Карл Лысый — земли западнее владений Лотаря, а Людовик — восточнее. Ни один из сыновей покойного императора не был удовлетворен размером своих владений. Каждый считал себя вправе претендовать на большее. Вдобавок ни у одного из братьев не было сил, чтобы в одиночку противостоять набегам викингов, как это делал их отец. Поэтому ничего другого, кроме как заигрывать с вождями викингов, стремясь переманить их на свою сторону, братьям не оставалось.

Конунги охотно принимали от Лотаря и его братьев земельные пожалования в обмен на обещания охранять рубежи королевства от нападений своих же соплеменников, которые, почувствовав, что границы империи франков не так крепки, как прежде, раз за разом тревожили владения братьев своими набегами. Так, Лотарь пожаловал остров Вальхерн Харальду, о котором говорилось выше, и его племяннику (по другим источникам — брату) Рерику.

Частные меры, которые предпринимал Лотарь, не могли переломить общей ситуации, которая состояла в том, что датчане и норвежцы не собирались прекращать своих набегов на земли империи. И остановить их могла только сила, а не увещевания или золото. Да, случалось, что викинги заключали мирные договоры с правителями франков и даже признавали себя их вассалами, но подобные шаги были продиктованы скорее тактикой самих викингов, предпочитавших иногда добиваться своего путем переговоров, а не военных действий, но отнюдь не стремлением жить в мире с народами, которые они рассматривали в качестве объекта своих грабежей.

Пожалование острова, игравшего стратегически важную роль в защите владений франков на севере, во владение двум датским конунгам никоим образом не ослабило натиск датчан на владения франков. Подтверждением этих слов служат многочисленные факты, приводимые западноевропейскими летописцами. В 845 году датский флот из 600 кораблей сжег Гамбург. Во время этого нашествия едва не погиб св. Ансгар, вынужденный бежать вместе с другими монахами. Вся его библиотека сгорела в огне. Утвердившийся в Дании конунг Хорек последовательно проводил внешнюю политику своих предшественников, направленную на расширение датского контроля над Балтикой. Поэтому вполне объяснимы неприязненные отношения Хорека к Харальду и Рерику как к союзникам франков.

В том же году франки стали свидетелями еще одного масштабного нашествия скандинавов. Флот в составе 112 кораблей под предводительством некоего Рагнара (не исключено, что это был знаменитый Рагнар по прозвищу Кожаные Штаны) проплыл вверх по Сене к Парижу. Франки, как случалось уже ранее, не смогли отбить нападение и сдали Париж. Причина, по которой викинги сравнительно легко смогли добиться успеха в данном случае, как и в случае их нападения на Гамбург, лежит на поверхности. К тому времени, когда викинги предприняли эти набеги, империя франков вследствие постоянных раздоров между сыновьями Людовика перестала существовать как единое целое, распавшись на части. По Верденскому договору 843 года она была разделена на три самостоятельных государства, каждому из которых пришлось бороться с внешними врагами поодиночке, постоянно искавшими возможность обогатиться за счет франков. Ослабленная империя Карла Великого была слишком лакомым куском, чтобы его можно было упустить. По всей видимости, тогда же большое распространение получила практика выплаты норманнам контрибуции [9].

Хорошо известно, что Карл Лысый, правивший в то время во Франции, отдал данам 7000 фунтов серебра, чтобы освободить парижан от их не слишком дружелюбного присутствия. Король пошел на этот шаг не по своей воле, а под нажимом представителей знати, желавших покончить дело миром с данами. В первую очередь бремя выплаты датских денег пало на крестьян, которым пришлось совсем не сладко, когда в их деревни прибыли королевские чиновники для сбора денег. В обмен на полученные сокровища даны торжественно поклялись, что больше не будут тревожить владения Карла Лысого. Слово свое они держали в течение семи лет. Однако в 852 году датские вожди Сидрок и Готфред привели своих воинов вновь в долину Сены. Местное население снова вынуждено было в срочном порядке собирать деньги, чтобы откупиться от воинственных датчан.

Еще один случай выплаты франками откупных датчанам произошел несколько лет спустя. Отряд викингов во главе с неким Бьерном высадился на острове Осцеллус (на реке Сене), расположенном вблизи от Жефосса. Викинги основали на острове свою базу и стали наводить страх своими набегами на местное население. Дважды, в 856 и 857 годах, их нападению подвергался Париж.

Выведенный из себя выходками норманнов, Карл Лысый наконец-то собрал войско и организовал осаду острова, занятого викингами. В течение двенадцати недель франки упорно старались выбить оттуда своих врагов. Возможно, Карл добился бы своего, а викинги оставили бы остров, но совершенно неожиданно королю сообщили о мятеже франкской знати. Карлу пришлось снять осаду острова и поспешно вернуться в свою резиденцию. Король, занятый борьбой с мятежными феодалами, не смог помешать Бьерну хозяйничать в землях франков. В 859 году на франков обрушился еще один флот викингов. Корабли под командованием Велунда вошли в Сомму. Прокатилась новая волна грабежей. Велунд, к своему неудовольствию, узнал, что еще до его прихода на острове Осцеллус обосновались какие-то викинги. Велунд попытался выяснить отношения с Бьерном, но последний, надо полагать, оказался не слишком сговорчивым и остров не покинул.

Неожиданно Велунду пришла в голову блестящая идея. Он предложил Карлу за 3000 фунтов серебра изгнать своих конкурентов с острова. Конечно, Велунд слукавил. Возможно, он осуществил бы это и бесплатно. В конце концов, обитатели острова Осцеллус были такими же его врагами, как и франки. Однако хитрый предводитель норманнов добился своего. Король, не раздумывая долго, приказал собирать по всему королевству деньги для выкупа датчанам. Позднее сумма выкупа выросла до 5000 фунтов. Также увеличился и размер продовольствия, которое было необходимо отдать норманнам. Викинги умели хорошо считать, особенно тогда, когда речь шла о подсчете чужих денег.

Чтобы выплатить деньги викингам, король обложил налогами хозяйства, церкви и всех торговцев. Впрочем, французские власти тоже не остались внакладе, поскольку излишек собранных денег осел в казне. После того как золото и серебро было собрано и отдано викингам, Велунд приступил к выполнению своего обещания. Викинги под его предводительством сразились с викингами Бьерна и победили их. При этом в качестве добычи на острове было захвачено свыше 6 тыс. фунтов серебра.

Наиболее точная оценка того, что происходило во Франции в 860-х годах, содержится в сочинении Эрментария Нуармутьеского: «Число кораблей увеличилось: нескончаемый поток викингов не прекращает усиливаться. Повсюду христиане становятся жертвами резни, сожжений и грабежей: викинги захватывают все на своем пути, и никто не сопротивляется им: они захватили Бордо, Перигее, Лимож, Ангулем и Тулузу. Анжер, Тур и Орлеан уничтожены, и бесчисленный флот проплыл вверх по Сене, и зло растет во всей области. Руан лежит пустынным, разграбленным и сожженным: Париж, Бове и Мо взяты, мощная Мелюнская крепость сровнена с землей, Шартр занят, Эвре и Байе разграблены, и каждый город осажден. Ни один город, ни один монастырь не остались неприкосновенными. Все обращалось в бегство, и редко кто-нибудь говорил: «Остановись, окажи сопротивление, защищай свою родину, детей и народ!» Не понимая смысла происходящего и в постоянных раздорах между собой, откупались все деньгами там, где нужно было для защиты применить оружие, и так предавали дело Божие». Читая эти строки, невозможно отделаться от мысли, что речь идет о наступившем Апокалипсисе.

В 870-х годах часть войска данов, прежде хозяйничавшая в Англии, переправилась на континент. Даны высадились в нижнем течении Шельды. Сначала они осадили Гент во Фландрии, а затем распространили свои захваты на прилегающие области Франции, на Рейне и Мозеле. Не избежал осады викингов и Париж. В 881 году королю франков Карлу Заике, сыну Карла Лысого, все же удалось собрать войско и нанести поражение викингам на Сомме. Норманны в обмен на приличные отступные согласились снять осаду Парижа. Неисчислимые страдания, которые принесли франкам норманны во время этой осады Парижа, на долгое время остались в памяти простых людей, выдержавших на себе всю тяжесть нашествия викингов. Только в 892 году, обессилев от голода и болезней, норманны снова покинули континент и вернулись в Англию.

Но прежде чем они ушли, на долю франков выпало еще одно серьезное испытание. В 885 году у устья Сены вновь появилось большое войско скандинавов. Как писали современники, флот викингов насчитывал только одних крупных кораблей 700. В общей сложности очевидцы этого вторжения говорят о 30–40 тыс. воинов, собравшихся под Парижем. Некоторые из них пришли сюда вместе со своими семьями, собираясь впоследствии поселиться на захваченных у франков землях.

Аббон [10] в своей поэме об осаде Парижа викингами красноречиво описывает их как «диких зверей», передвигающихся «верхом и пешком через холмы и поля, леса, открытые равнины и деревни, убивающих младенцев, и детей, юношей, стариков, отцов, сыновей и матерей. Они уничтожают, они грабят, они истребляют, они жгут, они опустошают, зловещая когорта, губительная фаланга, жестокое полчище» [11].

Норманны встретили упорное сопротивление парижан. Сразу взять город им не удалось. Оборону Парижа возглавил граф Одо. А где же был король франков? Что делал он все это время? Отчаянные мольбы защитников города о помощи, обращенные к королю, оказались напрасными. Карл Толстый не торопился поддержать осажденных военной силой. Только на следующий год осады он соблаговолил собрать войско и двинулся с ним к Парижу.

Норманны тем временем не оставляли попыток овладеть городом. Но ни с суши, ни с воды им не удалось прорваться через его стены. Не помогли даже осадные машины, которые применялись викингами.

Не добившись желаемого результата, вожди норманнов вступили в переговоры с парижанами. Взяв по обыкновению выкуп, они затем двинулись вверх по Сене. Париж был спасен. Однако угроза норманнского вторжения для остальной Франции все еще существовала. Карл Толстый проявил полную неспособность возглавить борьбу с норманнами. Франция была поставлена на грань военно-политической катастрофы. Французы, как никогда ранее, нуждались в умном и энергичном правителе. В 887 году Карл Толстый был низложен. Королем был провозглашен храбрый граф Одо, отличившийся при обороне Парижа.

Конечно, с избранием нового короля набеги норманнов не прекратились. Норманны продолжали тревожить французские земли. Но вместе с тем характер их вторжений на рубеже IX–X веков претерпел существенные изменения. Войско норманнов распалось на несколько частей, возглавляемых разными вождями, предпочитавшими действовать на свой страх и риск. Один из отрядов викингов, возглавляемый Роллоном [12], обосновался на полуострове Котантен в Северной Франции (900 г.). Для норманнов, собиравшихся поселиться здесь, было важно наладить мирные отношения с королем франков. В 911 году Роллон выразил желание стать вассалом французского короля и получить в лен ту землю, которой он уже владел. На французском престоле в то время сидел Карл Простоватый, по своим качествам разительно отличавшийся от своего предшественника графа Одо. По преданию, Роллон, принося вассальную присягу Карлу Простоватому, согласно обычаю вложил свои руки в его руки и произнес установленную клятву. Однако Роллон отказался встать перед королем на колено и поцеловать ногу. Вместе него эту процедуру проделал один из викингов, причем столь неуклюже, что едва не опрокинул короля. Так было положено начало герцогству Нормандскому.

После принесения вассальной присяги Роллон стал человеком короля франков. Вассальная зависимость, по-видимому, была не слишком обременительной для Роллона. Ибо он ощущал себя полновластным хозяином в своих владениях. Франки не решались беспокоить его. Когда граф Роберт Парижский поднял мятеж против короля и одержал победу, Роллон отказался признать его власть. В конце концов новый король Рудольф в 926 году заключил новое соглашение с норманнами и даже выплатил им «датские деньги».

По договору, заключенному в Сен-Клер-сюр-Эпт, Роллон получил полномочия осуществлять графские функции на всей территории церковной провинции Руана. Это важная привилегия, которой пользовались его преемники на нормандском престоле. Вчерашний язычник стал фактически главой католической церкви в подвластных ему землях, наделенным правом назначать и сменять духовенство. Как и во Фландрии, Роллон был единственным графом. Следовательно, он мог не опасаться угрозы со стороны своих конкурентов. Но уже внук Роллона Ричард I, не довольствуясь своим титулом, называл себя «маркизом нормандцев» и говорил о своем «королевстве». Это не были пустые слова. Слабость центральной власти во Франции позволяла нормандскому герцогу практически неограниченно править своими подданными. При нем авторитет нормандского правителя взлетел на недосягаемую до той поры высоту. Позднее Ричард принял титул герцога Нормандии.

Подданные нормандского герцога получили земли по обоим берегам Сены, вплоть до Пикардии на востоке и Бретани на западе.

В 1015 году его сын Ричард II окончательно утвердил за собой право руководить церковью и ставить своих графов. Он гордо называл себя герцогом и патрицием (последнее звание явно заимствовано из обихода древних римлян). Вдобавок территория Нормандского герцогства была значительно расширена: в его состав вошли Бретань и некоторые другие земли.

Могли ли северные варвары, дравшиеся с франками под предводительством Роллона, мечтать хотя бы о сотой доле тех успехов, которых достигли их потомки?

География набегов викингов была очень широкой и не ограничивалась только Западной Европой.

Набеги викингов на испанские владения мавров представляют собой отдельную страницу в истории, которая еще ждет своего исследователя.

Предпринимая свои дерзкие морские рейды, викинги были немало наслышаны о богатствах, накопленных маврами. Казалось, что они могут с легкостью завладеть этими богатствами и стать богатейшими людьми на свете. Первый набег викингов на владения мавров состоялся в 844 году, когда они попытались высадиться на побережье Галисии. Попытка не удалась. Викингам пришлось немного сменить географию своих набегов. Спустя некоторое время они разграбили Лиссабон, Кадис и Севилью. «Аль-маджус, которые зовутся ар-рус, — с негодованием писал арабский историк Аль-Якуб, — ворвались туда, захватывали пленных, грабили, жгли и убивали» [13]. Но арабы сумели отразить натиск нападавших. Наличие сильного флота у мавров оказалось для викингов полной неожиданностью. Большая часть кораблей норманнов была уничтожена. Захваченных в плен арабы повесили в Севилье на пальмах. Двести отрубленных голов норманнов, включая голову их предводителя, эмир Абдаррахман по случаю победы послал в дар своим союзникам в Северной Африке. Гибель флота оказалась весьма болезненной для викингов. Полтора десятка лет они не решались предпринимать нападения на владения арабов.

Только в 859 году викинги продолжили свои пиратские рейды. На юг из Бретани вышел норвежский флот под предводительством Хастейна и Бьерна. В его составе насчитывалось 62 корабля. Викинги появились у берегов Испании, Балеарских островов, Марокко. Несколько позже их корабли вошли в Рону и даже поднялись по ее течению на 260 километров. В 860 году мощной атаке норвежцев подверглась Пиза в Северной Италии. Город не устоял и был разграблен.

Дудо из Сен-Кантена поведал курьезную историю о разграблении викингами «Рима». Предводители викингов, окрыленные успехами в ограблении чужих территорий, возомнили, что нет такого города, который устоял бы перед ними. Наслышанные о богатствах Рима, они решили непременно взять и разграбить этот город. Однажды викинги увидели город, поразивший их своей красотой. Они почему-то были уверены, что перед ними именно Рим.

Во что бы то ни стало они должны овладеть городом, пленившим их воображение.

Но стены города оказались крепкими, и все попытки викингов сломить оборону его жителей заканчивались безрезультатно. Тогда норманны прибегли к хитрости, наподобие той, к которой за много веков до того прибегли греки при взятии Трои. Они сообщили жителям города, что один из предводителей викингов Хастейн умер, и, поскольку перед смертью он якобы принял крещение, они хотят похоронить его по христианскому обряду. Епископ, поверивший словам викингов, позволил им внести гроб с телом их вождя в церковь, расположенную в городе. Как только викинги оказались внутри городских стен, покойник неожиданно «ожил». Вскочив из гроба, он убил епископа. Викинги бросились грабить и убивать местных жителей. Каково же было удивление Хастейна, когда он узнал, что вместо богатого и процветающего Рима в руках викингов оказался заштатный городишко под названием Луна.

1

При взгляде на события многовековой давности остается только удивляться размаху деятельности скандинавских викингов. Приблизительно в одно и то же время викинги заявляют о себе в разных уголках земного шара, удаленных друг от друга на тысячи километров.

В Восточной Европе викинги выступают в привычной для себя роли торговцев, воинов, завоевателей, правителей.

Мы встречаем их на всем протяжении Великого водного пути «из варяг в греки», известного также под именем Варяжского или Восточного пути. Связывая Балтийское море с Черным, он был самой крупной торговой магистралью Восточной Европы. Путь «из варяг в греки» проходил по Балтийскому морю, Неве, Ладожскому озеру, Волхову, озеру Ильмень, Ловати, Кунье, Сереже, волок в Торопу, далее по рекам Торопе, Западной Двине, Каспле, озеру Касплинское волок в реку Катынь и по Днепру в Черное море.

Г. С. Лебедев в своей книге, посвященной истории викингов, выделяет пять этапов формирования этой важной водной артерии Восточной Европы, четко прослеживаемых по данным археологии [14].

Первый этап (800–833 гг.) — начало движения по Великому водному пути «из варяг в греки». К данному этапу относятся 25 кладов первого периода обращения дирхема (конец VIII в. — 833 г.), обнаруженные как на Волховско-Днепровском, так и на Волжском пути. 12 из них составляют раннюю группу (786–817 гг.). Как отмечает Лебедев: «Клады этого времени распространяются по «северославянской культурно-исторической зоне», достигая Поморья и Мекленбурга, а также появляются в бассейне Верхнего и Среднего Днепра».

Второй этап (825–900 гг.) — прослеживается по находкам скандинавских вещей, встречающихся среди предметов, принадлежавших местному, славянскому и дославянскому населению. В этот период возникают отдельные поселения — торговые фактории, обнаруженные археологами в Торопце (бассейн Западной Двины), у деревни Рокот, у деревни Кислая, у деревни Новоселки — в Днепро-Двинском междуречье. Здесь наряду с балтскими обнаружены предметы и черты обряда норманнского происхождения. На торговые связи скандинавов с Восточной Европой в первой половине IX века указывает и найденный вместе с арабским серебром в кладе у д. Кислая датский полубрактеат 825 года из города Хедебю, который был важным торговым центром скандинавского мира. Не менее интересны находки, сделанные археологами в Гнездовском кургане № 15: копье с «готическим» орнаментом (VIII–IX вв.), гривна с молоточками Тора и другие вещи, свидетельствующие о пребывании норманнов в верховьях Днепра во второй половине IX века.

Третий этап (850–950 гг.) — расцвет Гнездовского поселения, которое отождествляется с первоначальным Смоленском. О роли Гнездовского поселения в этот период напоминают археологические памятники, расположенные на правом берегу Днепра: Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник. Также большой интерес в этой связи представляют обособленный Ольшанский комплекс памятников и несколько кладов, обнаруженных археологами.

Четвертый этап (900–980 гг.) прослеживается по так называемым «большим курганам», составившим особое аристократическое кладбище в центральной части Гнездовского могильника. Это захоронения дружинной знати, для которых характерно сжигание в ладье — обычай, возникший у скандинавов и перенесенный на славянскую почву варягами. Процесс формирования правящего класса происходит и в других крупных древнерусских городах: в Киеве и Чернигове. В Киеве складывается особая иерархия погребений знати: княжеские курганы, срубные гробницы бояр, погребения воинов с конем или без.

Пятый этап (950—1050 гг.) — развитие и укрепление Древнерусского централизованного государства. Главным торговым и административным центром государства становится Киев, куда стекается дань, собираемая киевскими князьями с подвластных племен. Торговля все более сосредоточивается на днепровском отрезке пути.

Таким образом, можно констатировать, что становление и развитие пути «из варяг в греки» по времени совпадает с экспансией викингов в Западной Европе. Великий водный путь «из варяг в греки» — это часть разветвленной системы трансъевропейских водных путей, развитие которых в Средние века было непосредственно связано с деятельностью скандинавских викингов.

Какую роль в истории восточных славян и других этносов, населявших Восточную Европу, сыграли норманны, которых автор «Повести временных лет» (ПВЛ), основного нашего летописного документа, называет варягами?

В «Повести временных лет» говорится:

«В год 6367 (859-й). Варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали дань с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма».

Таким образом, если следовать в русле летописной версии, в 859 году восточнославянские и угро-финские племена были данниками варягов и хазар.

Отчасти свидетельство древнерусского летописца о том, что часть восточнославянских племен платила дань хазарам, подтверждается письмом хазарского царя Иосифа к министру испанского халифа Абдаррахмана III Хасдаю ибн Шафруту. Как считается, это письмо было написано в 50-е годы X века, но многие приведенные в нем сведения актуальны и для более раннего времени. В письме царь Иосиф подробно описывает границы своих владений и перечисляет народы, которые платят ему дань. Он называет, к примеру, аланов, касогов и печенегов. Это обстоятельство позволяет предположить, что во время написания данного письма держава хазар еще находилась на пике своего могущества. В этом письме в числе данников хазарского царя упомянуты, предположительно, следующие славянские племена: вятичи, северяне и, собственно, славяне [15]. Под последними совсем не обязательно должны подразумеваться словене новгородские. Возможно, это название следует толковать в расширительном смысле как объединяющее сразу несколько славянских племен.

Что касается дани, уплачиваемой варягам, то никаких других свидетельств, кроме вышеприведенного летописного предания, на этот счет не существует.

«В год 6370 (862-й), — пишет древнерусский летописец. — изгнали варяг за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны (норвежцы) и англы, а еще иные — готландцы, — вот так и эти». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене».

Далее летописец продолжает: «Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому — Ростов, другому — Белоозеро».

Не все из пришедших с Рюриком варягов захотели оставаться в суровом краю среди дремучих лесов и глубоких рек. Среди тех, кто оставил Рюрика, были Аскольд и Дир. Как говорит летописец, «не родственники его, но бояре». Аскольд и Дир отпросились у Рюрика идти в Византию и вместе со своими родичами и частью варяжской дружины отправились в путь. Дальнейшие события в изображении летописца выглядят следующим образом.

«И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?» Те же ответили: «Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян».

В этом рассказе мы сталкиваемся с легендой о трех братьях, которые выступают в роли основателей города, ставшего столицей полян.

По мнению Н. С. Державина: «…киевская легенда о трех братьях, основоположниках полянского государства и основателях его столицы, не является ни оригинальным произведением киевского летописца, ни какой-либо частной собственностью славянского фольклора вообще, но представляет собою доисторическое племенное предание, уходящее своими корнями в далекую дославянскую яфетическую давность, в бассейны Ванского и Урмийского озер, в страну Урарту и Мидию, ко временам, по определению акад. Н. Я. Марра, значительно более древним, чем IV–V века н. э. Н. Я. Марр назвал эту легенду «одним из ценнейших племенных преданий Понтийского района — параллель которой рассказывалась еще в IV–V веках на берегах Ванского озера в Армении» и была использована армянским историком Зенобом Глаком, писателем VII века. Это именно скифское или, точнее, кимерское предание о строителях армянской земли, трех братьях — Куаре, Мельте и Хореане, за именами которых, по Марру, скрываются племенные названия» [16].

Как представляется, мнение Державина, опирающееся на точку зрения Марра, выглядит достаточно обоснованным, поскольку указывает на связь преданий, бытовавших у полян, со скифскими или киммерийскими преданиями. Учитывая данные антропологии, согласно которым поляне были славянизированными потомками местного, скифского, населения, это указание имеет особенную ценность. Возможно, во времена древнерусского летописца у киевлян сохранялись еще кое-какие легенды, восходящие к скифской эпохе.

Вернемся к Аскольду и Диру. В сообщении летописца о занятии Киева варягами не все ясно. Как утверждает летописец, в тот момент, когда Аскольд и Дир пришли к Киеву, поляне платили дань хазарам. Если строго следовать летописному рассказу, то нельзя не признать, что Аскольд и Дир не могли занять Киев, не вступая в конфликт с хазарами. (Или же они могли признать себя данниками хазарского царя, который и сделал их своими наместниками в Киеве.) Далее, по соседству с Киевом во второй половине IX века обитали мадьяры. Существует предположение, высказанное Г. В. Вернадским, о том, что в течение некоторого времени Киев находился под их властью. Скорее всего, именно в тот самый период, когда, по сообщению летописца, в Киеве должны были обосноваться варяги.

На присутствие мадьяр в этом городе указывает встречающееся в летописи название «Олмин двор». Даже расположение Олмина двора названо — на Угорской горе.

Г. В. Вернадский предположил, что речь в данном случае идет о резиденции мадьярского воеводы Олома (Алмуца), который еще в тридцатые или сороковые годы IX века нанес поражение русам.

Самая известная из военных кампаний под предводительством Аскольда и Дира — набег русов на Константинополь в 866 году (по летописной датировке). Согласно византийским источникам, этот набег произошел в 860 году, а не шестью годами позже, как об этом сообщает летописец. Поэтому попытка приписать эту кампанию Аскольду и Диру выглядит, по меньшей мере, недоразумением. В самом деле, не могли же «бояре» Рюрика занять Киев и напасть на Константинополь двумя годами раньше призвания самого Рюрика с братьями!

С именами Аскольда и Дира летописец связывает не только этот знаменитый набег русов на Константинополь, едва не увенчавшийся успехом. В разных списках летописи есть указания на то, что Аскольд и Дир воевали: в 864 году — с болгарами, в 865-м — с полочанами и в 867 году с печенегами. В. Н. Татищев называет еще одну кампанию Аскольда и Дира — против кривичей в 869 году.

Любопытно, что кривичи упомянуты летописцем в числе племен, участвовавших в призвании варягов. А полочане — это ветвь племени кривичей. Выходит, Аскольд и Дир вели войну против своего сюзерена Рюрика?

Под 866 годом летописец помещает известие о набеге русов на Константинополь. Этой же датой у него отмечен поход Аскольда и Дира на полочан. Получается, что в один год киевские правители вели сразу две войны — с греками и с полочанами.

Единственное упоминание о войне Аскольда и Дира с болгарами мы находим в Никоновской летописи (XVI в.): «Был убит от болгар Аскольдов сын».

Арабский писатель Масуди в своем сочинении «Золотые луга», в главе, посвященной славянам, говорит о царстве ад-Дир, которое располагало большими городами и сильной армией. Но где искать это царство? Каких-либо сведений относительно его географического местоположения Масуди не оставил. Связывать царство ад-Дир с Киевом только на основании одной этой записи мы не можем.

С легкой руки нашего летописца Аскольд и Дир возглавили набег русов на Константинополь. Казалось бы, в византийских хрониках должны быть имена этих киевских правителей. Однако ничего такого, что указывало бы на имена Аскольда и Дира, мы в этих хрониках не встречаем.

Грекам неизвестны имена не только Аскольда и Дира, но и каких бы то ни было других вождей русов IX века. Только начиная со второй половины X века в работах греческих историков все чаще и чаще встречаются упоминания о киевских князьях.

Летописец, на свой лад интерпретируя легенды об Аскольде и Дире, конечно, не мог в данном случае опираться на византийские источники. Он почерпнул сведения об Аскольде и Дире из местных, славянских, преданий. Для того чтобы связать эти предания с легендой о призвании варягов руси, летописец ввел в свое повествование Аскольда и Дира, приписав им целый ряд вполне реальных исторических событий, начиная от набега русов на Константинополь и заканчивая войнами, которые разворачивались в южнорусских степях на протяжении IX–X веков.

После смерти Рюрика в 879 году правление в Новгороде перешло к его родичу Олегу, которому Рюрик оставил на попечение своего малолетнего сына Игоря.

Согласно ПВЛ, в 882 году Олег захватил Киев и в течение последующих трех лет подчинил своей власти полян, древлян, северян и радимичей, а с уличами и тиверцами воевал.

В войске, которое Олег собрал для своего похода, были варяги, словене, чудь, весь и кривичи.

Первоначально Олег овладел Смоленском и Любечем. П. П. Толочко на основании этого летописного сообщения замечает: «…из чего можно сделать вывод, что ранее эти центры управлялись из Киева» [17].

Далее Олег вместе со своей ратью незаметно подошел к Киеву.

«И пришел к горам Киевским, и узнал Олег, что Аскольд и Дир там княжат, и спрятал своих воинов в ладьях…»

Возникает интересный вопрос: летописец говорит, что Олег только тогда узнал о том, что в Киеве правят Аскольд и Дир, когда пришел «к горам Киевским». Странно, что новгородский князь, направляясь в Киев, так и не удосужился узнать имена его правителей.

С малолетним Игорем в сопровождении небольшого отряда воинов Олег отправился к Киеву. Здесь он велел своим слугам пойти к Аскольду и Диру и сказать им, что пришел гость (т. е. купец), который идет в Константинополь из Новгорода и просит киевских правителей пожаловать к нему.

С какой стати Аскольду и Диру понадобилось выходить навстречу простому купцу? Ни в одном другом письменном источнике не отмечен такой обычай.

В Никоновской летописи была предпринята попытка устранить это противоречие. Люди, посланные Олегом, говорят Аскольду и Диру о богатствах, которые привез с собой новгородский гость («много красивого и дорого бисера и всякого узорочья»), да вот незадача — сам гость болен и не может явиться во дворец.

Следующая фраза, которую Олег велел передать Аскольду и Диру, обрисовывает контуры затеваемой интриги.

«И еще хочу уста к устам (т. е. с глазу на глаз) говорить с вами».

После того как Аскольд и Дир приняли предложение Олега и прибыли в его лагерь, они были схвачены и предстали перед мнимым купцом. Олег выступил перед своими пленниками с короткой обвинительной речью:

«Вы не князья и не княжеского рода».

По сути, Олег выдвинул против Аскольда и Дира тяжкое обвинение: не имея на то законных прав, они захватили власть в Киеве и перестали признавать правившую в Новгороде княжескую династию. В обоснование правоты своих притязаний на владение Киевом новгородский правитель вынес к ним малолетнего Игоря.

«А это — сын Рюрика».

Участь Аскольда и Дира была предрешена. Вряд ли они успели что-то сказать в свою защиту, перед тем как были убиты по приказу Олега.

Итак, смысл летописного рассказа предельно ясен. Летописец стремился показать преемственность правившей в Киеве династии, ее происхождение от легендарного Рюрика, а заодно намекнуть всем «нерюриковичам», какая их ждет участь в случае, если они посмеют покуситься на киевский престол.

Завершает свое повествование о походе Олега на Киев летописец многозначительной фразой: «И сел Олег княжить в Киеве». Заметим, не Игорь, который, по словам летописца, был прямым потомком Рюрика, его сыном, а Олег, его родич. Причем степень этого родства летописцем даже не названа.

Сообщая о захвате Киева Олегом, летописец не говорит о той дани, которая была наложена варягами на полян. Исторический такт — вещь довольно тонкая. Как восприняли бы киевляне, современники летописца, известие о том, что их предки были силой покорены Олегом, который к тому же принудил их платить дань? Вероятно, их историческое самосознание было бы уязвлено.

Посему, чтобы не тревожить чувства киевлян, летописец повествует о расправе Олега над Аскольдом и Диром, но умалчивает о тех мерах, которые должны были последовать после взятия им Киева.

В летописном рассказе о захвате Киева Олегом есть еще один момент, который вызывает вопросы. Как говорит летописец, тела убитых Аскольда и Дира по распоряжению Олега были отнесены на Олмин двор.

Как было сказано выше, вероятно, этот двор был назван по имени мадьярского воеводы Алмуца (Олома). Г. В. Вернадским было высказано следующее предположение: «Возможно, Аскольд и Дир правили Киевом от имени Олома. Когда позднее Олег захватил Киев, он сказал Аскольду и Диру: «Вы не князья, и не княжеского рода», — и его слова следует понимать в том смысле, что Аскольд и Дир не считались независимыми правителями, а, скорее, чьими-то заместителями. Но если так, то чьими же? После того как они были убиты по приказу Олега, их тела принесли ко двору Олома на Угорской горе. Почему? Очевидно, потому, что они правили от имени Олома из его дворца, который служил резиденцией правителя» [18].

Вернадский допускал реальность существования Аскольда и Дира, исходя из своей гипотезы о нетождестве старой и новой Руси, о том, что было несколько волн норманнской колонизации Восточной Европы, но тогда все равно непонятно, почему мадьяры не пришли на помощь Аскольду и Диру и не помогли им отбить натиск Олега? Где они находились, когда по соседству с ними новгородская рать захватывала один город за другим? Версия Вернадского не дает ответа на эти вопросы и, признаться, еще более затемняет дело.

Казалось бы, поход Олега на Киев можно было считать завершенным. Он устранил своих соперников и захватил важнейший политический и торговый центр в Поднепровье. Но из дальнейшего текста летописи выясняется, что захват Киева был далеко не единственной целью Олега. Его планы были более обширными. После захвата Киева Олег обратил свое внимание на другие восточнославянские племена, обитавшие по соседству с полянами: древлян, северян и радимичей.

В течение 883–885 годов все эти племена подчинились Олегу и стали платить ему дань. Размер и состав этой дани был различными. Так, древляне платили по черной кунице от двора, а радимичи — всего лишь по щелягу (мелкой монете?). Относительно северян в летописи сказано, что Олег возложил на них легкую дань. С тиверцами и уличами Олегу пришлось повоевать.

2

В конце IX века в Восточной Европе вспыхнула война, положившая конец существованию в приднепровских степях страны Леведии и приведшая к образованию государства венгров, которое возникло в Паннонии. Все началось с противостояния хазар и печенегов. Около 889 года хазары объединились с гузами и напали на кочевавшую по соседству с их владениями орду печенегов. Кочевники были разгромлены и в спешном порядке отступили к берегам Черного моря. Здесь им пришлось вступить в еще одну схватку. На сей раз с мадьярами и, возможно, с некоторыми признававшими их власть восточнославянскими племенами. Возможно, в этой войне принимали участие и русы.

Печенеги оказались на краю катастрофы. Со всех сторон они были окружены врагами и прижаты к морю. Казалось, стоит хазарам и их союзникам приложить еще одно усилие, и печенежская орда перестанет существовать. Но тут за печенегов вступились дунайские болгары, которые пристально наблюдали за этой неравной схваткой и, естественно, не могли испытывать особой радости по поводу военных успехов своих давних противников — хазар. К тому же в непосредственной близости от своих границ. Болгары пришли на помощь печенегам и тем самым спасли последних от верной гибели. Печенеги получили долгожданную передышку. Справиться с болгарами и печенегами хазары в одиночку не могли.

Хазары обратились за помощью к грекам, которые с первых дней существования Болгарского царства многократно, но безуспешно пытались уничтожить его. Около 893 года греки заключили с хазарами военный союз, направленный против болгар и печенегов.

Хазарское войско переправилось морем в Византию и соединилось с греческой армией. Союзникам не удалось достичь нужной степени согласованности в своих действиях: неповоротливое греко-хазарское войско было разбито болгарами, которые захватили много пленников и богатую добычу. С пленными хазарами болгары поступили с особой жестокостью. Перед разменом пленных им всем отрезали носы и в таком виде выдали их единоплеменникам. Подобная мера преследовала цель навсегда отбить у хазар охоту воевать с болгарами.

В 894 году византийская флотилия перевезла мадьяр на правый берег Дуная, где мадьярские всадники разбили войско болгарского царя Симеона. Последний заперся в крепости под названием Мундрага, а вся страна оказалась во власти мадьяр. Тысячи болгарских и славянских рабов длинными вереницами потянулись на византийские и хазарские невольничьи рынки.