Анна Анненская Александра
Все трое мародеров посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Ты даже не знаешь, с кем связалась! Нам всегда и все платят столько, сколько мы захотим! Все и всегда. И с тобой разберемся. А юристы у нас есть, не думай! Поднимем все документы и найдем лазейку. Так что ты пока можешь отдыхать себе, сколько хочешь. Мы от берега уже далеко, и никто тебе не поможет, не будешь же ты на весь океан кричать, поэтому мы дверь открываем. Можешь ходить по всей яхте куда хочешь.
Все трое развернулись и с видом победителей вышли из каюты.
Анна сидела на кровати и смотрела им вслед. Она не знала, что и думать. Неужели эти трое бандитов на самом деле имеют такие связи, что смогли подсунуть ей таблетки еще в самолете? Что-то тут не так! Не сходится никак! Что могло произойти, чтобы ею заинтересовались самые настоящие бандиты? Она не имеет к ним никакого отношения. Ладно бы это были те, ниточки из ее итальянского прошлого, тогда понятно. Правда, там всю банду поймали, судили и посадили в тюрьму, но эти откуда взялись? А может они уже вышли из тюрьмы? Сколько лет им дали тогда? Прошло уже больше десяти, значит, они могли выйти и найти ее! Ведь кто-то же взорвал ее почтовый ящик! А найти ее проще простого. В каждой газете, в каждом глянцевом журнале красуется ее лицо! Даже и искать не надо! Все напечатано в прессе большими буквами! Но они бы уже появились, если это они. Значит, если верить Хайнцу, черные люди должны появиться от знакомых? Значит, ветер все-таки отсюда, не из Европы, а из Штатов, свежий, потому, что больше не откуда. Если это не те страсти, которыми ее пугал Питэр, а какие-то другие люди, значит, вопрос как-то можно решить? Может, можно с ними как-то договориться? Значит, это не так страшно, как она сама себе только что сочинила и испугалась! Господи! Ну почему это все опять с ней происходит?
Анна решила выйти из каюты и посмотреть по сторонам. Было интересно, далеко ли они от берега?
Яхта шла прямым курсом от берега в сторону открытого океана и на очень приличной скорости. Куда она могла направляться, было не понятно. Может в открытом океане их поджидает большое судно? Тогда это меняет дело, но, если это просто для того, чтобы испугать Анну, тогда это все ерунда.
«Буду ждать, чем это все закончиться? Пока для меня ничего страшного не происходит. Я жива, с моим ребенком все в порядке, у бандитов в голове только деньги и им нет никакого дела до моих дел, моей жизни и моих чувств».
С такими само успокаивающими мыслями Анна уселась в шезлонг и подставила лицо осеннему, но очень ласковому солнышку, благо снять купальник она не успела.
Через короткое время подошел матрос и пригласил Анну в каюту на обед. Она пошла следом и занялась едой. Есть очень хотелось, потому что в желудке было пусто. Еда оказалась вкусной, особенно свежая, только что пойманная, жареная рыба. К рыбе матрос принес овощи и красное вино, оказалось, это ее любимое. Откуда бандиты могли знать сорт ее любимого вина? Анну это опять насторожило.
Она с аппетитом поела, запивая еду вином, ушла в каюту, и, довольная, улеглась на кровать отдохнуть, потому что ночной перелет, плюс нервная история с похищением, плюс пустой желудок, плюс наглые бандитские морды выбили из колеи и привели Анну в возбужденное состояние. Нужно было просто полежать, подумать и успокоиться, хотя успокаиваться она не имела права, потому, что не могла себе даже представить, что может возникнуть в бандитских головах уже через одну минуту. До какого ужаса они могут додуматься, трое в одной яхте с одинокой, красивой и полуобнаженной женщиной в тонкой накидке, которая даже не имеет пуговиц, а только пояс на талии, и купальнике?
Додумались до того, чего так боялась Анна, трое бандитов только к утру. Ночь начинала сдавать свои права, небо серело, пропадали звезды, на яхте наступила тишина. Именно она и разбудила Анну. Стук мотора под ухом больше не мешал думать, и она резко проснулась, потому что зазвучали другие звуки. За стеной кто-то тренькал на гитаре и пытался петь дико фальшивя.
Анна не переносила, когда человек без слуха и голоса пытался петь мимо нот! Она зажала уши и попыталась не слушать. Но ей это не удавалось. Дверь вдруг резко распахнулась, и в каюту ввалился блондин с одним глазом. Он был вдребезги пьян. Его штормило, хотя яхта наверняка бросила якорь и никуда не двигалась, покачиваясь на волнах очень лениво.
– Слууушай! Ты же у нас певица? Да? Пойдем! Спой нам что-нибудь! – он пьяно закачал головой и одарил Анну «милой» улыбкой, на какую только мог быть способен.
– Вы знаете, сколько сейчас времени? Я сплю. – Анна даже не поднялась, демонстративно отвернулась к окну и водрузила на голову подушку, ставя тем самым точку их общению.
– А ты что, днем не выспалась? – удивился бандит. – А мы выспались. Вставай! Мы все равно тебе спать не дадим! У нас душа поет! Спой нам! Мы хорошие ребята. Чес слово!
Анна села на пастели, посмотрела на пьяного бугая, потом забралась на кровать с ногами, подальше от края и, обняв ноги руками, резко ответила:
– Молодой человек. Как вы могли себе позволить вламываться в каюту посреди ночи к вдове. Ведите себя достойно! Я взрослая, самостоятельная женщина. Нужно было, хотя бы стучаться!
– Ой! Ой! Ой! Какие мы нежные!
Бандит вдруг наклонился, вытянул две руки и сразу за две ноги подтянул Анну на край кровати, потом подхватил ее за талию и забросил, как мешок с чем-нибудь себе на плечо.
Анна завизжала очень громко, на всю каюту, стала бить по спине бандита кулаками и дрыгать впереди ногами.
– Отпусти меня немедленно! – кричала она. – Отпусти! Что ты делаешь? Отпусти сейчас же!
Но бандит упорно тащил Анну из каюты, потом по палубе, а потом в большую кают-компанию, где за столом с одной стороны сидели два его подельника с гитарой и пьяно пели мимо нот. С другой стороны стола сидели еще три таких же отморозка, которые были еще пьянее. Этих Анна еще не видела и сразу испугалась! Ситуация менялась прямо на глазах! Было три, а стало шесть!
Одноглазый сбросил Анну с плеча прямо на узкий диванчик, который шел вдоль каюты, у входа в самый его угол, и Анна ударилась головой о стенку. Было больно, но терпимо и она только поморщилась, потому, что вдруг поняла, что сейчас точно случится что-то нехорошее, если она начнет возмущаться и кричать!
Она оказалась сидячей на этом узком диванчике прямо напротив пьяных бугаев, в одном купальнике, с шикарной грудью напоказ, в тоненькой накидке с голыми коленками и голыми ногами. На все это и уставились пьяные мужики, раскрыв рты и пуская похотливые слюни до самого пола!
Они молча рассматривали ее тело, а Анна сидела с похолодевшим от страха желудком и с опять вдруг вспотевшей спиной, рассматривала мужиков. Ей стало так страшно, как не было еще никогда! В ситуациях, которые были раньше, вокруг были хоть бы какие-то люди, а здесь она сидела в замкнутом помещении посреди океана, в окружении шести неадекватных похотливых тварей, на самом деле плохо понимающих, что происходит в данную минуту, а тем более, что может произойти потом. Кроме похоти на их лицах не было написано ничего!
– Что вы хотите от меня? – ели выговорила Анна похолодевшими губами.
– Я же попросил тебя спеть нам, а ты, как королева! Губы надула и ругаться! Спой! Лично я больше ничего не хочу! – одноглазый криво усмехался.
– Это потому, что тебя бабы не интересуют! А я вот совсем другого хочу! Смотри, какие сиськи! – мужик постарше, которого Анна раньше не видела, встал, прошел в полупоклоне к Анне, ухватился сразу двумя руками за ее грудь и стал их мять.
– Прекратите немедленно! Что вы делаете? – закричала Анна и стала стаскивать руки со своей груди. – Оставьте меня в покое!
– Ой! Смотри! Опять ругается! – мужик громко рассмеялся. – А я бы тебе столько кайфа подогнал! Знаешь, какой я мужик! Бабы млеют!
– Стооп! Мы ж договорились, товар руками не мацать! Ты что, не помнишь, для чего она нам нужна!? – выкрикнул пират с бородкой, которого Анна назвала «турок». – Я вам запрещаю ее трогать. Вот когда дело сделаем, тогда можно будет и попробовать! И я буду первым! – и мерзко рассмеялся.
– Мы же договорились, что она нам споет! И ты сказал да! – одноглазый заканючил. – Ну, пускай она нам споет!
– Я сказал, пускай поет! А вы сразу лапать!
Анна сидела на диванчике и не понимала, что же ей делать в такой дикой ситуации? А может и правда запеть? Если она будет петь им что-то тоскливое или трагическое, может они и, правда, устыдятся своих мыслей и оставят ее в покое, хотя бы на какое-то время?
Анна встала прямо перед бандитами, запахнула тонкую накидку, обхватила себя двумя руками за талию и запела. Она пела арию Аиды из оперы Джузеппе Верди «Аида». Прямо всю арию целиком, а она достаточно длинная. Анна стала ходить вдоль стола и петь как можно жалостливее и тоскливее. Что она пела, бандиты не понимали, потому что пела она на итальянском языке! Бандиты сидели, раскрыв рты, и смотрели на Анну совершенно сумасшедшими глазами! В двери нарисовалось удивленное лицо матросика. Анна понимала, что эти люди никогда не слышали настоящего, оперного пения в непосредственной близости от артиста и это могло именно так подействовать на них.
При сильном напоре на диафрагму и посыле голоса в нёбо, звук мог быть таким звонким, что мог резонировать и бить по барабанным перепонкам! Бандиты в данную минуту получали именно такой удар по ушам! Анна постаралась! Для обыкновенных людей, далеких от классики, такая подача звука действительно могла произвести одуряющий эффект! Анна пела и ходила мимо стола, а потом, в самом конце арии, развернулась и ушла вон мимо сумасшедших глаз матросика. Никто не остановил ее. В каюте стояла тишина.
Анна ушла в свою каюту и стала ждать, что же, все-таки, будет дальше? Но дальше ничего не было. Слышно было, что в соседней каюте громко заговорили, заспорили и даже стали ругаться, но к Анне в каюту никто не пришел, пока ранее утро не превратилось в рассвет, а затем и ранний день. А потом наступила полная тишина, и Анна, наконец-то, смогла уснуть….
Глава тридцать седьмая
Страх
С утра было тихо и спокойно, и так почти до трех часов дня. Бандиты спали. Анна сидела на палубе в шезлонге, прикрывшись большим махровым полотенцем, которое нашла в шкафу и рассматривала горизонт в надежде на какие-либо движения судов в акватории моря или залива. Где они были, она уже не понимала, потому что вокруг была только вода, и мелкие гребешки на ленивых волнах, которые молча играли бликами на солнышке.
Мимо туда-сюда ходил матросик, таскал в руках толстый канат и косил на Анну одним глазом. У него на физиономии застряло ночное выражение полного удивления. Было понятно, что вчера он не знал, кто эта красавица и думал, что проститутка для обслуживания, а оказалось, что это какая-то знаменитая певица! Было видно, что он пытается вспомнить, кто же она, потому что явно видел ее фото или в газетах, или в журналах. Обрывки воспоминаний мелькали в его глазах, но пазлы не собирались в картинку, и ни за что в памяти не цеплялись. Просто, память у этого молодого мальчика была совсем короткая.
Анна поняла, если она очень аккуратно начнет общаться с этим матросиком, то есть шанс его разжалобить и уговорить на контакт. Она стала провожать его глазами и туда, и обратно, чуть улыбаясь очень мило уголками губ, так чтобы с ямочками, но не получалось откровенно и явно. Матросик совсем скосил глаза и стал останавливаться чаще, более откровенно рассматривая Анну.
– Молодой человек! Вы меня не узнаете? Я певица и звезда Голливуда. Меня зовут Анна. Вспомнили? – Анна говорила очень проникновенно и смотрела на матросика широко распахнутыми и честными глазами кинодивы! Ей вспомнилась Айшария.
Матросик услышал, но отвернулся и ушел на нос яхты. Он стал скручивать там свой толстый канат и все посматривал на Анну, стараясь делать это не в упор. Так продолжалось часа два. Потом он пропал, куда-то ушел, но вскоре появился. Он принес Анне еду, такую же, как и вчера. Жареную рыбу и овощи. Рыба была свежая, явно только что выловленная, поэтому опять вкусная.
– Спасибо тебе большое! – сказала Анна, возвращая через какое-то время пустую тарелку. – Это вы сами ловили? И жарили тоже сами, как я поняла. Молодец. Очень вкусно.
Анна говорила слова мягким, вкрадчиво-нежным голосом, стараясь зацепить парня за «нутро» и зацепила. Она это тут же поняла.
– Всегда нужно хвалить. Обязательно! Если хочешь понравиться человеку. – учила ее когда-то тетя Аня.
Анна это помнила и сейчас применила на практике. Парень покраснел, стушевался, стал бегать глазами и отворачиваться. У него явно еще была совесть, и она говорила ему, что он виноват перед этой красавицей за то, что ее здесь держат! Это была маленькая победа, на которую Анна должна будет облокотиться в будущем. Это нужно было намотать на ус, и Анна намотала….
Продолжить разговор они не смогли, потому что на палубе появились вчерашние действующие лица в помятом составе, все шесть. Они морщились, потирали бока, головы, шеи, зевали, кашляли, почесывались и потягивались с охами и ахами на всю палубу.
Анна тут же встала и направилась в каюту. Ей было противно смотреть на нечто, смутно напоминающее мужчин, ей этого не хотелось. «Турок» зацепил ее за руку и остановил на полпути:
– Мадам! Извините за ночные беспокойства. Этого больше не повторится! Мы будем вести себя прилично. Обещаю.
Анна кивнула, и молча ушла в каюту.
Так прошло три дня. Это было время, в котором обе стороны сохраняли мирный нейтралитет. Все старались вести себя корректно. Анна загорала в шезлонге, когда никого не было на палубе, а это было по утрам, и потихоньку общалась с матросиком, которого звали Жан. Он тоже старался общаться так, чтобы не было заметно со стороны. Он оказался французом, поэтому Анна тут же перешла на французский.
Жан очень боялся бандитов. Кроме Жана иногда из чрева яхты показывался его отец, оценивающе рассматривал Анну, улыбался сыну и пропадал в трюме. Это были нормальные французы-эмигранты, нанятые за дешево в этот рейс, который давно закончился, но бандиты пугали отца убийством сына, и оба француза молча выполняли свою работу.
Эта информация была очень важна для Анны.
Сама Анна ждала, когда же что-то изменится и станет более или менее понятна ее дальнейшая судьба. И однажды она дождалась. В двери каюты нарисовалась всё та же троица, с помятыми, в результате трехдневного запоя, лицами и «испанец» грубо изрек:
– Ну, воот! Наконец-то все встало на свои места. Слушай сюда! Твой старый козел оказался таким хитрым, что ни ты, ни мы, ничего не сможем получить из его бабла! Но мы уже на тебя такие бабки ухлопали, что надо нам их как-то возвращать! И как мы с тебя их получим? Ну-ка, поведай нам!
– А сколько вы собираетесь получить? – похолодевшими губами спросила Анна.
– Три лимона баксов и налом! Кешем! Вот сколько! А как же! А ты как думала? Все эти портье в гостиницах, стюардессы и прочие голодные, свое бабло уже получили, а мы пролетели! А мы вот яхту сняли, дорогую, матрасню на нее наняли, на билеты потратились, в отеле жили, трех бугаев в охрану взяли, и кто нам будет это оплачивать? Мы все свои бабки истратили! Поэтому нам надо своё получить обратно, плюс навариться! А как жа!
– Но у меня нет трех миллионов! Тем более наличными! Откуда у меня могут быть такие деньги?
– Значит, бабок у тебя нету? Таааааак! Значит, ты нам не можешь наши расходы возместить? Да? Ну, хорошо! Тогда мы сами будем с тебя получать, но уже по-другому, по-нашему.
– Как это – по-вашему? – холодея от страха, спросила Анна.
– А так, моя дорогая. Будем тебя продавать! На тебя знаешь, сколько желающих! Между прочим, некоторые готовы от ста штук до пол лимона платить! Получим с тебя свои баблы и отпустим на все четыре стороны! А пока я с ребятами договорился, что я первый буду пробовать! Ты как? Не против? Я парень молодой, удовлетворю! У меня сил навалом, тем более, что бабы давно не было! – он громко и похотливо расхохотался на всю каюту, и стал поглаживать свои шорты в районе паха.
У Анны все внутри похолодело! Она не ожидала такого поворота событий! И что делать, она не знала.
– Ребята, вы не будете делать этого! Прошу, вас! Потому что я беременная. Я вас умоляю, не надо меня насиловать! Умоляю!
– А что-то не видать совсем! – лысый поскреб макушку.
– У меня срок маленький. – тихо сказала Анна.
– Это что, от деда? Во, дед даёт! А он что, мужиком был? Я читал в газетах, что ему лет под задницу! – одноглазый хихикнул. – Ладно, мы пошли, а ты тут сам разбирайся.
Двое бандитов удалились, а «турок» развалился на кровати на правах хозяина и стал похотливо рассматривать Анну нагло и совсем в упор.
– А ты красивая! Смотри, какие у тебя груди! Седьмой номер, да, или восьмой? Классные! Так и хочется помацать! Давай, садись рядом, я тебя поглажу, поцелую, может у тебя даже желание появится? Я ж хочу по-хорошему. Чтоб обоюдно! Я ж понимаю, что ты не очень меня хочешь, но можно как-то сделать вид, как будто хочешь! Да? Я не хочу сильничать. Я хочу по желанию. А хочешь, я вина принесу? Может с вином будет проще? Выпьешь, расслабишься, захочешь. Нам спешить некуда, кругом одна вода! Никто не приплывет и не позвонит. И полиции рядом нету! Давай как-то вопрос решим! Я пошел за вином, а ты подумай. Я даю тебе время до вечера. Я люблю заниматься любовью ночью. А к ночи ты выпьешь вина и будешь готова. Договорились? – и ушел.
Анна стояла посреди каюты, как будто ее только что кто-то стукнул по голове палкой. Она не совсем понимала, что сейчас, собственно, происходит? Она ошарашено села на край кровати и уставилась глазами в никуда. Мысли метались в голове и бились извилинами об углы и стены в ее мозгу. Что делать, она не знала.
– Господи! Да что же это такое! Ну почему опять это все мне? Бедный мой ребенок! – громко почти выкрикнула Анна.
Анна положила ладонь на живот и стала его гладить. Ребенок вел себя на удивление очень спокойно, как будто она не была беременной. Ее не тошнило, то есть токсикоз ее не мучил, не кружилась голова, не было изжоги и, вообще, она чувствовала себя прекрасно! Это было прекрасно сегодня, но что будет завтра, Анна не знала. Будет ли она жива завтра? Вдруг один из этих бандитов действительно начнет ее насиловать, а она начнет сопротивляться и что будет в результате? Они могут разозлиться и действительно элементарно ее убить! Но…, нужно понять самой, чем вообще это может закончиться?
Если посмотреть правде в глаза, то вывод напрашивается только один! Ее убьют в любом варианте! Никому не нужны свидетели преступления! И нужно это понять и начинать помогать самой себе! Она должна вспомнить, что ее кровь первой группы, отрицательной! Как говорил дедушка Марк – кровь ее космическая! Поэтому она должна выстоять! Она должна защитить себя! Сейчас, немедленно и не ждать вечера, а тем более ночи! Это может быть последняя ночь в ее жизни! Самая последняя!
Анна вышла на палубу и стала смотреть по сторонам. Она высматривала Жака, но его нигде не было! Анна уселась в шезлонг и решила ждать.
Из каюты вышло еще одно помятое лицо из нанятых бугаев и, подойдя к Анне, уселось напротив, на доски палубы, широко расставив ноги в шортах и вывалив на обозрение Анны свои собственные яички, который явно не помещались в шортах. Наверное, он думал, что таким образом делает рекламу своих мужских достоинств и это может заинтересовать красавицу.
Он тоже стал нагло рассматривать Анну в упор, сверху до кончиков маникюра на ногтях пальчиков ног. Особенного внимания заслужила ее грудь. Анна натянула на себя полотенце повыше и закрыла грудь почти до подбородка. Она боялась встать и уйти, чтобы не разозлить бандита. Что у него на уме, она могла только предполагать….
Поседев, таким образом, какое-то время, бандит пустился в рассуждения:
– Чё ты выкабениваешься? Подумаешь! Ну, отоварят тебя наши мужики пару раз, ну и что, от тебя, что, убудет? Ты не бойся, мы все мужики здоровые и сильные! Во, посмотри? – бандит согнул руку в локте, и продемонстрировал бицепсы. – Видала!
Анна внутренне собралась, сжав волю в кулак от страха, молча поднялась из шезлонга, и ушла в каюту. К сожалению каюта не запиралась изнутри и поэтому она нигде не чувствовала себя защищенной. Она было совсем одинокой на яхте, на которой был один единственный человек, похожий на адекватного. Это были матросик, плюс, возможно, его отец. И шесть самых настоящих бандитов. Может быть, их было и больше, но остальных она еще не видела. Для того, чтобы с каждым днем ей становилось все страшнее и страшнее, хватало и этих шести.
Она улеглась на кровать носом к окну и стала с горечью раздумывать о своей судьбе. Ничего хорошего судьба ей не обещала, это было абсолютно точно! Ее жизнь висела на волоске, и это тоже было точно. Неизвестно было только одно, как долго они собираются над ней издеваться и чем это все закончится? Похоже, выбор у нее был сильно ограничен! Вот они, эти крутые неприятности! Набежали черные люди! Неужели, действительно, все закончится ее смертью? Но в Хрониках сказали, что неприятностей будет несколько и нужно ее пережить, перетерпеть. Значит, есть надежда, что может быть ее и пронесет?
Анна смотрела на небо и на маленькое облачко, которое медленно ползло по голубому небосводу. Она стала прослеживать путь его движения и вспомнила маленький городок с таким же облачком…. Боже мой! Когда это было…, как будто в далеком далеке…, в другой жизни…, в другой действительности…, и… задремала….
Анна проснулась от того, что кто-то гладил ее по щеке. Она подскочила на кровати, как ужаленная пчелой и бросилась к окну. На краю кровати сидел «турок» и улыбался во все свои отличные и белоснежные зубы! Перед кроватью стоял маленький сервировочный столик, на котором красовались бутылка вина любимой марки Анны, два фужера, фрукты, какая-то еда в красивой вазе и коробка хороших конфет. У Ани мелькнуло в голове молниеносной мыслью:
«Откуда, все-таки, они знают про сорт вина? – потом мысль стала пробуждать ее ото сна. – Как он тихо вошел, бесшумно! А я уснула! Я не должна спать! Не должна! Они меня тут прирежут, а я и не пойму!»
– Тихо, тихо, тихо! Не надо волноваться! Я пришел с миром. Не будем же мы с тобой ругаться, правда? Сейчас сядем, вина выпьем, поговорим, я тебя обласкаю и полюблю!
Бандит забрался на кровать с ногами и полез к Анне целоваться. Ей стало противно и мерзко, и Анна стала отворачиваться и отбиваться от его поцелуев. Тогда он схватил ее за шею и потащил вниз, на кровать. Он завалил ее на спину и уперся в горло ладонью. Анна стала хватать воздух ртом и не могла выговорить ни слова. А бандит по чуть-чуть впускал в нее кислород, и приговаривал:
– Не надо меня злить. Если ты будешь меня злить, я могу сделать тебе больно! Поняла? Больно, больно!
– Отпусти меня! Пожалуйста. Как тебе не стыдно! Я же беременная! – с трудом выговорила Анна и непроизвольно заплакала.
– Врешь ты все. Никакая ты не беременная. Это ты специально говоришь, а сама никакая не беременная. От таких старых козлов уже не беременеют! Ты ж спецом замуж за него вышла? Да? Правильно сделала! Я б тоже так сделал, если бы у меня были такие сиськи, и ноги, и письки! Да? И мордашка! Да?
Он отпустил Анну, сел около столика на край кровати и стал откупоривать бутылку, приговаривая:
– Вооот сейчас выпьем, поговорим, договоримся! Да? Мы ж договоримся? Да?
Анна сидела на кровати рядом с бандитом и пыталась что-то говорить. Горло саднило и болело. Анна не могла говорить, а тело ее опять покрывалось от страха мерзким и липким потом. Внутри все сжалось и похолодело. Она не могла себе представить, что может прийти бандиту в голову и поэтому от этой неизвестности и от жуткого страха ее мелко трясло, а зубы стучали друг об дружку.
Бандит налил вино в фужер и протянул Анне. Она молча взяла его в руку и стала думать, что с ним делать? Вино дрожало в руке и могло вылиться на пол. Плеснуть в лицо или вылить на пол? Мысли были очень нехорошие. Если бы у Анны было чем, она бы с удовольствием стукнула бандита по голове, но в каюте не было ничего твердого и тяжелого. Если только этим столиком на колесиках? Но она не успела бы этого сделать! Не успела бы! Лучше выпить вино и прикрыться как бы щитом алкоголя от его и лица, и мерзкой фигуры, потому что Анна понимала, как ни крути, а сейчас ее будут насиловать, и изменить что либо, она уже не сможет.
Ее будут насиловать! Какой ужас!
Никогда еще в ее жизни она не была в интимных отношениях с мужчиной помимо своей воли! С чужим, незнакомым мужчиной, которому было все равно, хочет она этой близости или нет? Это же очень противно, когда к тебе пристает незнакомый и неприятный мужчина! Очень противно! Как сделать так, чтобы не видеть ни его рожи, ни чувствовать его руг на своем теле и его губ, которые он тянет к ней с поцелуем! Лучше выпить вина, много вина, очень много вина и отключиться!
Анна смолча выпила все вино из фужера и ей стало легче. Внутри перестало мелко дрожать, собралось все вместе в твердый клубок и застряло в желудке. Ей было очень противно от всего, что сейчас происходило, но лучше заглушить позывы рвоты вином. Может у нее получится проглотить комок и залить его вином до состояния «а я ничего не вижу»! Или, как шутила тетя Аня «если невозможно что-то изменить, лучше расслабиться и получить удовольствие». Получить удовольствие от насилия бандитов у нее не получится никогда, но залить неприятные чувства вином, может даже и сработать, чтобы отвлечь самую себя от черных мыслей!
Бандит еще что-то говорил, Анна за своими мыслями пропускала все мимо ушей, только видела, что он опять налил ей вина полный фужер, и она опять выпила…, потом заплакала и слезы сделали мир мокрым и размытым, как стекло после дождя…, тогда Анна заплакала в голос…, от безысходности и тоски….
Анна сидела на кровати, выла, как раненая волчица, и качалась из стороны в сторону, глядя в одну точку. Все тоже качалось и плавало в глазах от этих слез и от вина, или еще от чего-то…, а слезы все текли и текли из глаз и падали на полуобнаженную грудь….
Бандиту было наплевать на ее вой! Он наклонил голову и стал целовать Аню в грудь, медленно и аккуратно собирая капли с кожи. Анна сидела и качалась, сидела и плакала, сидела и…, потом все стало еще размытее и совсем мутно, как в вязком тумане. Ее кто-то опять целовал и что-то рассказывал на ухо. Было щекотно и смешно. Анна стала истерически плакать и смеяться одновременно и над собой, дурой, и над ситуацией, и над тем, что делали с ее телом, потому что с ним что-то делали! Она не очень понимала кто и что, но с ней какой-то мужчина занимался сексом, потом ее опять целовали и опять занимались сексом…, и все это плавало в сером тумане небытия….
Иногда туман рассеивался, тогда кто-то опять вливал ей в рот вино, что-то рассказывал громко и опять кто-то наваливался на нее и противно приставал с сексом. Анна пыталась плеваться, потому что не могла больше пить вино, пыталась брыкаться и отталкивала руками и ногами каких-то мужчин от себя, она громко кричала и плакала, но насильникам было на это наплевать, они громко хохотали, и Анна понимала, что их вокруг нее очень много, до бесконечности много!
Их лица наплывали друг на друга, двоились, разламывались на осколки, уходили в черные провалы, выплывали обратно и лезли к ней в рот своими языками, как змеями. Ее тошнило от них, болела голова, во рту было сухо, и Анна просила воды! Ей опять вливали в рот вино, и Анна проваливалась в серый туман, который превращался в вязкое болото, которое засасывало ее в липкую и вонючую грязь. В какой-то момент ее стало тошнить от всех них и вдруг очень обильно вывернуло прямо на кровать. Только тогда кто-то стал хлопать ее по щекам и ругаться:
– Придурки! Вы чё ее перекачали! Она у вас тут коники двинет! Пускай отлеживается. Позабавились и баста!
Анна это поняла через туман плохой слышимости и поняла, что ее оставят в покое на какое-то время. Это подействовало на нее странно. Ее еще раз вывернуло на пол, и она отключилась совсем, провалившись в черноту!
Глава тридцать восьмая
Ужас
Дальше все превратилось в бесконечный ужас! Анна находилась в полной черноте между сном и явью. Туман, в который она попала, стал вязким и тягучим! Она ходила по нему, прилипая ногами, как к липкому меду или сладкому торту, из которого росла высокая трава! Анна разгребала руками эту высокую траву на лугу, отрывала ноги от липкого меда, а трава цеплялась за ноги, оплетала их и старалась уронить на землю, чтобы укрыть травой совсем, с головой, и похоронить ее в этой густой траве навсегда, погрузив в мед. Она не хотела задохнуться в густой траве и все разводила ее руками и разводила в разные стороны, чтобы выбраться из ее влажной глубины, отлепляя руками от ног и поднимая их повыше. Ей не хватало кислорода, она задыхалась и хотела пить. Она просила пить, пить…, и кто-то давал ей пить, но… это было вино. Анна пила вино и опять проваливалась в траву. Иногда вместо травы она ныряла в голубую воду без дна и ее тянуло вниз, на это очень глубокое и ставшее темным, почти черным, дно, но она как-то всплывала и опять просила пить….
Сколько прошло времени, Анна не знала. В подкорке зацепились слова о том, что ее должны оставить в покое, но на самом деле никто в покое ее не оставил. Эти бесконечные издевательства над ее телом продолжались очень долго, это она понимала и еще она понимала, что было и несколько ночей, в которые к ней в каюту приходили мужчины, значит, прошло на самом деле несколько суток….
Но однажды она проснулась утром и обнаружила, что одна, что вполне нормально соображает, выплыла из глубокой воды и трава ей тоже не мешает. В каюте было прибрано и даже полы сверкали чистотой.
Анна села на кровати и стала мучительно вспоминать. Стала все мелькавшие в голове фрагменты складывать вместе. Получалось, что за эти несколько дней с ее телом развлекались и не один человек!
Она пришла в ужас! Как такое могло произойти? Значит, ей что-то подсыпали или подливали в то злополучное первоначальное вино, которое она выпила из рук «турка»? А выпила она его потому, что видела, как «турок» откупоривал бутылку! Вот, значит, с чего все началось? Они ее чем-то напоили и делали потом с ней, что хотели, а она, как безвольная кукла, даже не понимала этого! Анна стала сосредотачиваться на своих внутренних ощущениях, особенно внизу живота. Но там ничего не происходило. Похоже, бандиты ее все-таки берегли и не накидывались на ее тело всей кучей, а хотя бы с перерывами?
Анна понимала, что теперь, после того, что уже произошло, будет очень сложно отказывать им в близости. Но если раньше она не видела их лиц и не понимала, что происходит, то теперь они могут приставать к ней без погружения ее в анабиоз.
А вот этого она уже не сможет выдержать. Не может же Анна сознательно участвовать в процессе издевательства над ее телом с ее же участием! Не сможет!!! И что теперь делать, она не знала?
Вдруг снаружи в окно постучали. Анна выглянула и обнаружила там Жака. Жак что-то показывал ей, жестикулируя.
Анна вышла на палубу. Жак ждал ее. Вокруг не было никого.
– Мадам! – тихо сказал он. – Мы будем через несколько дней заходить в порт на заправку водой и закупку еды. Вас опять накачают чем-нибудь, чтобы вы спали, но я могу позвонить кому-нибудь их ваших друзей. Дайте мне ваши номера телефонов, если вы этого хотите, конечно!
– Жак! Миленький! Я вас об этом очень попрошу! Я вам напишу прямо сейчас, только вы мне дайте, чем написать, пока эти сволочи не проснулись!
Жак принес Анне ручку, и она, мучительно продираясь через туман памяти, вспомнила несколько важных телефонов. Криса, Майка, Айшарии Вэй и главного управляющего Питэра Хиггенса, имя которого выскочило из ее головы. Больше она не помнила ничьего телефона.
– Жак. А ты не знаешь их дальнейших планов? – спросила Анна.
– Да. Они собираются переменить место дислокации. Они просили проложить курс поближе к Латинской Америке. По-моему, они хотят вас там высадить. Но это будет дней через десять или больше, но не раньше, потому, что уже сегодня они ждут гостей.
– Каких гостей? Они кого-то пригласили или что-то еще? А потом, как, меня высадить? Меня куда-то собираются отправить?
– Я подслушал. Они вас продали каким-то картелям. Кто это, я не знаю. Но мы будем стоять эти дни здесь, и будем принимать сюда гостей. Так они сказали. Велели выловить много рыбы и приготовить на вечер. Я вам все сказал. Я пошел, потому что не хочу, чтобы они нас увидели вместе. Я боюсь. – и ушел.
Анна вернулась в каюту и стала думать, что она может сделать в данном случае? Ей было понятно, что все эти шесть мужиков уже попользовались ею, а теперь будут ею элементарно торговать! Это были не люди, а нелюди! Их не уговоришь на сострадание, так же, как и на помощь беременной женщине. Она уже говорила им, что беременна, и что? Это их остановило? Нет! Они хотят только денег и потакания собственным низменным страстям через ее тело!
Внутри Анны бушевали неизвестные ранее чувства! Она была сама себе противна! В ней опять проснулся скорпион и стал впрыскивать в нее собственный яд ненависти! Потому, что это только из-за внешности у нее постоянно есть и будут бесконечные проблемы! И не в одной ведь этой жизни! За что Господь дает ей такую красоту каждую ее жизнь, чтобы потом издеваться над ее Личностью и Душой? Дедушки сказали, что именно для закаливания и роста ее Души. Ничего себе закаливание! Еще они говорили, что нужно раскаиваться в своих поступках и просить прощения у Бога! Наверняка она в каждой жизни раскаивалась и просила прощения и что? Все равно испытания ходят по пятам и не дают нормально жить, посылая ей бесконечные и душевные страдания. А в этой жизни что? Опять одно и то же и еще хуже! Вот, значит, какую участь ей уготовили для душевного закаливания? Вот какой ужас видел Хайнц в своих предсказаниях и гадании! Сначала будут ее продавать, как проститутку, как товар в розницу, а потом продадут оптом и сразу. А кто эти картели, знал весь мир, кроме молодого морячка Жана. Это были бароны наркоторговцы! Это именно они могли заплатить за Анну такие большие деньги, которые могли бы устроить бандитов. Это именно они содержали в Латинской Америке закрытые дома терпимости, как называла их по-старинному тетя Аня, для очень богатых людей, в которые они воровали и скупали женщин и девушек со всего мира! Они ее тоже купят, именно для такого дома, и в таком случае она может просто пропасть в этом мире навсегда! Просто пропасть! Ее никто и никогда больше не найдет, и не увидит! Это и есть испытания для нее?
Анна вспомнила отрывки из историй про Анжелику, которую так же, как и ее сейчас собираются продать наркобаронам, тоже продавали в рабыни на невольничьем рынке в Турции, и как они с тетей переживали за горькую судьбу красавицы, но это был фильм! Выдуманная супругами Голонами сказка для взрослых! А сейчас это ее человеческая, женская судьба, которая может запросто повторить дикий первобытный ужас, превратив ее жизнь в ничто!!!
И какое покаяние она должна принять на себя, чтобы Господь услышал ее стоны и мольбы? Чтобы услышал ее просьбы и принял от ее Души покаяние за все ее поступки по всем ее жизням! Этой жизни, а может быть и по жизням прошлым, закрепляя в Душе ее настоящее покаяние. Но, видно, Господь решил, что это еще не все в этой ее жизни! Что ее будут ждать еще большие испытания! Куда уж еще….
– Господи! За что? За что опять моя Душа должна пройти через такие страшные испытания? – опять громко спросила Анна.
Даааа! Вот и наступил этот ужас, который показали Анне в Хрониках Акаши, а старый Хайнц озвучил! Это именно такое самое страшное испытание поджидало Анну в самом недалеком будущем? Боже мой! Может это наказание за то, что ее Душа уже которую жизнь подряд имеет женское и красивое тело? Эталонное тело, как сказал Марк. А для эталонного тела посылают и эталонные испытания!
Может, Высшие Божества заставляют ее возненавидеть мужчин, или хотя бы ставить на первое место не плотские желания и удовлетворения, не жизнь физического тела, а жизнь Души? Чтобы отвратить Анну от желания физической близости! Чтобы выбить из ее тела способность к размножению или удовлетворению? Как говорила когда-то тетя Аня, «на проторенной дорожке даже трава не растет»! Значит, из ее тела выбивают любовь к любви?
Но, это же абсурд! По предсказаниям из Акаши у нее еще должны быть свои дети! Она должна их нормально родить! Встретить мужчину и родить! Значит, тогда что же все-таки происходит? Анна ничего не понимала! И не понимала, что она должна делать? Неужели именно такое будущее ждет ее на самом деле и это не шутки, и не сказки, а страшная, настоящая быль!? А как же дети? Дети, которых там, в реальном мире, так много! Дети Питэра и ее дети! Кто будет за ними смотреть и им помогать?
А как же ее собственный ребенок? Ведь она носит его в себе и что будет с ним, после такого сексуального рабства? Как она сможет его сохранить? А ведь это ребенок ее самого любимого и дорого человека! Не может Господь Бог, не может Всевышний, так с ней поступить! Если на Том Свете действительно есть Высшие Сила, они не могут оставить ее без своего присмотра! Не могут бросить ее посреди этого моря-океана на произвол судьбы! Не могут Силы Света из Хроник Акаши проигнорировать ее судьбу и позволить изменить ее каким-то бандитам! Она же помнит, что в Хрониках есть Владыки, Мастера, Учителя! Помнит, что у нее там есть Любимые!
Анна опустилась на колени и стала молиться, как могла. Она плохо помнила канонические слова католических молитв, но и не старалась их вспоминать. Она стала говорить все, что пришло ей в голову:
«Господи! Отец наш небесный! Господь Вседержитель, Мать Божья Мария, Вы, Силы Света, Владыки Хроник Акаши, Мастера, Учителя и мои Любимые! Услышьте же вы меня, в конце концов! Это я, ваша Анна, обращаюсь к вам за помощью и защитой! Прошу вас не позвольте бандитам растоптать мою жизнь, мою Судьбу! Господи! Помогите мне устоять в этом ужасе, сохранить моего ребенка! Помогите выйти из этого ужаса с наименьшими потерями! Помогите мне собраться с силами и духом, и спастись из этого чудовищного плена, от этих черных людей! Умоляю вас, Высшие Силы, помогите мне. Не можете же вы спокойно смотреть, как ваша Анна теряет свое человеческое достоинство, как она теряет своего ребенка от самого любимого человека на свете! Неужели же вам всем все равно!!! Господи! Спаси меня и сохрани! Господи!!!.. – Анна говорила без остановки больше часа и все просила, и просила помощи у потусторонних сил.
Наверное, собственных сил у нее было очень мало после нескольких ночей насилия и той отравы, которую ей подливали в вино несколько дней, потому что к концу молитвы она так устала, что упала на кровать без всяких сил и даже провалилась в то ли сон, то ли дрему, но отключилась….
Разбудили ее крики на палубе. Там какие-то люди очень громко разговаривали и хохотали. Их было много. Несколько человек. Анна тут же испугалась, подскочила, заметалась по каюте, не зная, что теперь делать дальше. Вся крикливая компания прошла в большую кают-компанию, и на палубе стало тише. Но ее не оставили без внимания, дверь открылась и появился «турок».
– Ну, как ты тут? Выспалась? К нам приехали гости. Я не буду тебе что-то врать и придумывать. Они приехали за твоим телом! Да! Мы тебя продаем за бабки! Нам же надо вернуть своё! Не бойся. Приехали очень приличные мужики и богатые! Не много! Всего трое! Ты троих запросто осилишь! Да? У меня есть предложение. Ты винишка нашего выпей, и будет проще! Будет все равно! Да? Как ты думаешь? Подогнать вина?
Анна сидела на кровати совершенно опустошенная и после молитвы, и после слов, которые только что прозвучали в ее адрес. Она была для них не человек, а средство зарабатывания денег. Она была сейчас для них самая настоящая ПРОСТИТУТКА!!! Низшее существо с самого дна человеческого общества, которых они знали в своих портовых кабаках. Им было глубоко наплевать на ее генетические корни, ее маму, вместе со всем ее вокалом, на все семейство Бартолини, веками добивавшегося высокого места в человеческой иерархии. На генный фонд ее отца, не последнего чиновника немецкого государства, имевшего два высших образования. На ее вокальный дар певицы с четырьмя с лишним октавами, и количеством арий переваливших за триста, включая ее выступления по главным площадкам мира и в Главном Оперном Театре Мира – Ла Скала! И ничего с этим поделать в эту минуту времени было нельзя.
Выбора было только два: один – выбросить свое тело за борт, а второй – напиться до бесчувствия вина и ничего не понимать, что с ней происходит! А раз так, пускай лучше напоят ее вином, чтобы она ничего не видела и ничего не понимала! Так для нее будет проще….
– Хорошо. Принесите мне вина и только потом…, через полчаса или позже. Это моя единственная просьба. Да. Лучше если они будут по очереди, и с интервалом. Не все сразу. А то я не выдержу и умру от ужаса, мерзости, грязи и брезгливости….
Та ночь прошла тоже, как в тумане. Напившись вина и потеряв ориентиры, Анна отпустила свои внутренние тормоза и постаралась почаще проваливаться в сон….
Так прошло ещё целых три дня. Все эти дни какие-то люди подъезжали на катере, уезжали обратно, поили Анну вином, сами пили и орали на палубе песни, несколько раз заставляли Анну петь им арии или песни, а некоторые отчаянные даже купались, несмотря на то, что была уже осень и вода в океане оказалась очень холодной.
Как-то, во время такого купания, Анна стояла на палубе яхты, и ей так захотелось взять и выброситься своим красивым телом в эти холодные, темные и глубокие воды, а потом достать до черной глубины дна, улечься на бочек, и уснуть там, чтобы навсегда прекратить ту душевную муку, которая бушевала у нее в груди….
«Турок», как почувствовал это, и успел оттащить Анну от края, а потом нахлестать по щекам и затолкать в каюту. Анна рыдала без остановки почти час, облегчив напряжение внутри себя, чтобы опять напиться вина и опять потерять все рычаги управления над собственным Я….
Иногда она выныривала из тумана, смотрела на окружающий ее мир, ужасалась происходящему с ней и опять погружалась в туман небытия….
Глава тридцать девятая
Смертельный ужас
Утреннее солнышко светило ласково и само радовалась теплу, которое посылало на землю людям, а Анна сидела в шезлонге совсем опустошенная, одинокая и брошенная всеми своими любимыми и друзьями. На душе у нее в голос выло от тоски и потерянности. Все ее прекрасное тело тоже ныло и болело! Суставы выламывало и хотелось немедленно что-то сделать! Хотелось оторвать от тела руки и ноги и выбросить в океан. Солнышко ее совершенно не радовало. Может это был «отходняк» или «ломка», как зовут такое состояние наркоманы, потому что она уже поняла, что ее элементарно посадили на наркоту!
Анна с ужасом поняла, что стала настоящей наркоманкой, раз у нее появилась «ломка»! Это самое страшное, что могло с ней произойти в этом огромном мире людей! Стать наркоманкой, это не та судьба, которую она себе хотела когда-нибудь! Даже тогда, в ранней молодости, в том сумасшедшем лесу, на той поляне, это были только игрушки, которые не привели к привыканию! Все прошло очень быстро и не оставило в ее теле никакого желаний на курнуть или ширнуться!
А сейчас? Сейчас у нее так ломает руки и ноги, позвоночник, все тело, что организм требует поправки и что-то принять внутрь! Но тело, это не самое главное! Самое главное и страшное это ее ребенок! Он что, тоже станет наркоманом? Боже, Боже! Господи! За что же ей все это? За что она сидит вот здесь, на палубе этой яхты, это все-таки что, наказание или воспитание? А если наказание то, за что? За Питэра? А если воспитание, то, что хотят Высшие Силы воспитать в ней или из нее? Хотя Питэр всегда говорил ей, что ни один человек не окажется не на своем месте, если ему это предназначено. Значит, ей предназначены такие страшные испытания? Или наказания? И за что эти страшные наказания? Испытания не могут быть страшными до ужаса, значит, это все-таки наказания! Потому, что куда уже может быть страшнее!!! Стать наркоманкой и проституткой!!! Господи!!! Боже, Боже….
Нужно было поплакать, но слез, почему-то, не было. В ее душе ничего не было. Ни слез, ни раскаяния, ни чувств, даже к своему крошечному ребенку. Только одна тоска! Тоска Скорпиона! Она сковала ее душу, сдавила грудь и не впускала кислород. Может быть, последние события ее жизни слишком быстро и каскадом наваливались на нее?
Смерть Питэра, нашествие полиции, тут же суд и злые глаза родственников! Не успела Анна прийти в себя, как дедушки напугали перспективой ужаса, не прошло и два дня, как Анна оказалась на яхте и сидела сейчас на шезлонге посреди бескрайнего океана, овеваемая чистым кислородом, обдуваемая теплым, утренним воздухом и не могла вздохнуть полной грудью! Ей не хватало кислорода! Она задыхалась не только от отсутствия воздуха, она задыхалась от полного и страшного одиночества! Одиночества ее Души! Боже, Боже, что же Ты делаешь? Господи!!!
На палубу вышел сонный одноглазый. Он отбросил прядь волос со лба и стал виден второй его глаз.
– Ах! Мадам! Вы уже выспались? Можно будить клиентов? Или начнем с меня? – и, виляя бедрами, как уличная девка, он стал медленно приближаться к Анне, подошел и вывалил на ее обозрение свой висячий член.
– Надо меня возбудить! Видишь? Не работает!
Он стал вразвалочку подходить к ней, захватив рукой свой член на виду у Анны. Ей вдруг стало так мерзко и противно, так очумело отвратительно и невыносимо, так остудно и холодно внутри себя, в груди, что выдерживать издевательства дальше она уже не смогла! Она подняла обе ноги, уперлась одноглазому в живот и из всех сил бросила в конец палубы. Он закувыркался прямо через голову, мелькнув раскинутыми в разные стороны руками, голыми и грязными подошвами ног и стукнулся виском о какой-то штырь. Наступила мертвая тишина на всем океане, так показалось Анне!
Одноглазый, раскинув руки, затих и вообще перестал подавать признаки жизни. Анна страшно испугалась за него, но больше за себя. Она подскочила, бросилась к одноглазому и приложила пальцы к его шее. Пульса не было, а из виска вытекала тоненькая струйка крови. Он не дышал и не шевелился!!!
Анна стояла, ошарашенно гладя на лежачего, полуголого бандита, похожего на выброшенного на палубу большого осьминога с множеством щупалец, так странно лежало его тело с руками перекрученными, как щупальца и понимала, что это ее собственная смертушка, самая настоящая, вот сейчас пришла за ней! Спина опять немедленно вспотела от страха.
Она осмотрелась по сторонам. На палубе не было никого. Тогда она подхватила тяжеленного бандита подмышки и потащила к краю палубы. Она понимала, что если вот сейчас кто-то выйдет на палубу и увидит то, что она делает, Анна тут же выбросится за борт вместе с этим бандитом! Сама перевалит его через борт и прыгнет следом, потому, что такая жизнь, которую ей организовала Судьба, ее больше не устраивает. Пускай лучше пучина морская поглотит ее навсегда в свои прохладные воды! Навсегда! Вместе с ее ребенком! Нав-сег-да!
Она, упираясь босыми ногами изо всех сил в пол палубы, подтащила одноглазого к краю борта и перевалила его в воду. И у нее это получилось! Тело сделало бульк, перевернулось мордой вниз, мелькнуло голым задом и тихо пошло на дно, растворяясь в воде и пропадая, отсвечивая белым телом, как потухающий фонарь…. Точно так же, как пропадала Анна в темных водах океана в своих снах, исчезая, как будто ее и не было.
Она стояла и смотрела в воду, и вода манила ее прыгнуть следом, но какая-то чуть теплая надежда внутри ее сознания говорила, что выход найдется! Тогда она быстро поднялась и внимательно осмотрела штырь, об который ударился бандит, но крови на нем не обнаружила.
Анна вздохнула вздохом вольной женщины, как будто в нее только что влили жидкий кислород, и ей стало чем дышать! Она пошла и опять уселась в шезлонг, как ни в чем не бывало. Как будто она только что не убила человека! Человека? Или не человека?
Настроение резко подскочило! Анна закрыла глаза и погрузилась в нирвану, как ее когда-то учил Питэр! Она расслабилась, но ум ее продолжал работать и анализировать ситуацию независимо от ее желания. Просто все произошло так быстро, что, успокоившись и посидев в полной релаксации несколько минут, Анна поняла, что внутренне это событие ее никак не зацепило в отрицательном плане. Наоборот! Внутри себя она обрадовалась и как бы укрепилась! Оказывается, с ними можно бороться!
Было шесть, а теперь только пять. Ей вспомнился фильм про негритят. Там тоже кто-то по одному вычеркивал преступников из списка. А если и, правда? Выходить рано поутру, пока бандиты еще спят и по одному вызывать на палубу, а потом отправлять их к Нептуну в гости, всех по очереди! Вот было бы славно! Но у нее не хватит на это физических сил. В этот раз все произошло спонтанно и случайно, поэтому и получилось, а специально, может никогда не получиться, тогда они точно ее саму выбросят за борт.
За этими мыслями ее застал «турок». Он выбрался на солнышко, лениво потягиваясь и почесывая бока и яички, запустив руку в трусы. При этом делал это демонстративно, как будто на что-то намекал. Глаза его тут же задернулись похотью и желанием.
– Пойдем! Я хочу. – сказал он очень красноречиво, делая глазами намеки.
– Зато я не хочу. Я ничего не хотела, не хочу и хотеть не буду! Я больше вас видеть не хочу. Хватит! Сделали из меня наркоманку и проститутку и довольны? Я больше ни в чем не участвую! – она почти выкрикнула это ему в лицо. – Можете меня убить, утопить, удавить, но я с вами, ни с кем больше не буду ничем заниматься! Пошли вон, подонки! Будьте вы прокляты!
Вдруг «турок» вытащил откуда-то нож и так быстро подскочил к Анне, что она и глазом не успела моргнуть. Он подставил нож прямо к горлу и прошипел ей в ухо:
– Ты мне тут повыступай, давай! Я тебе всю твою красивую рожу на лоскуты порежу! А для начала вот! – и полоснул ее по руке чуть выше локтя. Брызнула кровь, и стало очень больно! Анна завизжала, зажимая рану рукой! По руке между пальцами потекли алые струйки. На крик из каюты выскочили два незнакомых мужика. Они бросились к Анне, и один с размаху залепил ей вдруг пощечину, а второй схватил за волосы и стал таскать лицом по полу, пиная ногой в живот. Анна старалась свернуться клубком, прикрывая живот коленками, а бандит все бил ногой в живот с отмахом и бил. От страшной боли все в голове поплыло и размазалось, а потом вообще уплыло в туман….
…. Она лежала на кровати, на спине, совершенно обнаженная, а вокруг толкалось много голых мужиков. Они дружно мастурбировали. Анна содрогнулась от увиденного и еще больше испугалась, до животного, мерзкого страха, когда внутри все холодеет и отмирает….
– Ну, кто первый! – выкрикнул лысый! – Залезай!
Один из мужиков навалился на Анну сверху и стал шарить у нее между ног. Анна изо всех сил собралась и ударила его коленкой прямо в пах. Мужик заорал и свалился на пол, а «турок» заехал Анне по лицу, а потом тоже схватил за волосы и стал таскать ее головой по кровати. Анна стала кричать изо всех сил! Мужики дружно заржали и тоже стали что-то кричать все вместе. Анна уже не понимала, что они кричат? В голове опять поплыло и провалилось в черноту….
Пришла в себя она от того, что кто-то сильно держал ее за плечи и вливал в рот вино. Она стала захлебываться и пытаться выплюнуть все изо рта. Этот кто-то разжал губы, зажав щеки по сторонам, и в образовавшуюся щель стал заливать вино, надавливая на кадык. Анна стала давиться, но глотать.
– Давай, пей сама! – лысый держал ее за горло и сдавливал его. Анна поняла, что не справится с целой толпой мужиков и стала сама пить вино.
– Давайте оставим ее в покое. – сказал лысый. – Пускай сначала поймает кайф, а потом мы придем….
Мужики вывалились из каюты как были, нагишом.
Анна без сил лежала на кровати и ничего не могла поделать. Сил не оставалось. Оставались силы только на одно. Доползти до края палубы и упасть в море. Навсегда избавить и себя и своего ребенка от издевательств. Она сползла с кровати и поползла по полу к выходу. Идти сил у нее совсем не было. Она выползла на палубу и поползла к воде….
– Э! Ты чего это удумала? Ты куда это поползла! – закричал кто-то у нее над ухом, а потом схватил за волосы и по полу потащил обратно в каюту. Анне было безумно больно, но она сжала зубы и молчала, делая вид, что опять потеряла сознание. Ее опять бросила на кровать обнаженной. Следом тут же прибежало несколько бандитов. Они столпились вокруг Анны и о чем-то заспорили. Спорили, бить ее или не бить вообще! В ответ на спор кто-то показательно опять заехал ей по лицу, но не очень сильно. Анна опять уплыла в туман, но не до конца. Она была в полу сознании и на этот раз все слышала. Все что говорили бандиты.
– Надо ее закрывать, иначе она за борт выбросится! И вообще! Кто ее бил? Если вы ее будете бить, вы за нее ни черта не получите! Кому нужен урод? Так что кончайте рукоприкладством заниматься. Когда вы ее должны будете сдать покупателю? Скоро?
– Да. Ровно через десять дней мы должны быть уже на месте. Так что время у нее есть. – доложил «турок».
– Посмотри! – кто-то взял лицо Анны в руки и стал поворачивать голову. – У нее от твоих оплеух на лице синяки! Вы чё делаете, в натуре! Товар портите! Лучше ее действительно закрыть! А своим пацанам запрети ее трахать. Потерпят. Или бабло или кайф! Выбирайте! Оставьте ее на заказчиков! А мы еще приедем. Вы график посещения помните?
– Помним. – сказал «турок».
– Тааак! Значит, все остается, как договорились? Будем присылать вам клиентов по графику. Мы сваливаем. Пока. Вам удачно ее спаивать. Она под кайфом нормальная. Лучше пускай так и будет. Под кайфом! Договорились?
– Договорились!
Глава сороковая
Освенцим
Дальше время для Анны разделилось на до трупа и после трупа.
На следующий день после большой драки Анна сидела запертая на кровати и из последних сил «зализывала раны». Морщилась от боли, ставила сама себе примочки мокрым полотенцем, потому что кроме полотенца у нее больше ничего не было, и на лицо, и на руку и громко охала! Крови уже не было.
Дверь распахнулась так, как будто ее кто-то пнул очень сильно ногой! Это был лысый.
– Ну что! Очухалась? А ты не хочешь нам сказать, куда это у нас «белобрысый» пропал? Только был, и вдруг нигде нету! Это случайно не ты руку приложила, сучка! – и больно заехал Анна кулаком изо всей силы прямо в желудок. – Отвечай!
Анна сразу задохнулась и стала хватать воздух ртом, как выловленная только что рыба. Она не могла даже вздохнуть, не только что ответить! Лысый развернулся и выскочил из каюты, но следом прибежал «турок». Вид у него был перепуганный.
– Ты не видела «белобрысого»? Он второй день отсутствует. Но не мог же он куда-то пропасть посреди океана!
– Я его не видела. – еле выговорила Анна, осипшая от страха и отсутствия воздуха, голосом. – Может, он где-то спит?
– Целых два дня спит? Имей в виду, это младший брат «лысого», а он так просто этого не оставит! Згнобит, если что! Не мог же он спьяну за борт вывалиться, придурок. Насобирал идиотов на свою голову…, – с этими словами он выскочил, хлопнув дверью и закрыв ее на ключ.
Анна осталась в каюте одна. Она так устала от всего, что с ней происходило, что не было сил даже двигаться, остались силы только на само капание и само бичевание и то чуть-чуть. Она подумала, а как бы повела себя Анжелика в подобной ситуации, даже в кино? Что могли бы придумать писатели Голон о подобном ужасе? Даже у них наверняка издевательства были бы не такими жестокими, изощренными и смертельно ужасными, хотя ее тоже опускали в трюм для матросов, но самого издевательства ей не досталось. Зато Анне досталось уже до сыта….
Она понимала, что в данные обстоятельства загнала себя сама. Она должна была быть более предусмотрительной. Не нужно было бродить одной по пляжу. Нет! Не потому, что вообще не нужно ходить одной нигде, а потому что ЕЙ не нужно ходить одной! Ведь недаром в Библии написано, что человек сам создает соблазны, толкая на них слабых духом людей, а потом расхлебывает свои поступки. Если бы она не создавала соблазнов, позволяя иногда без охраны бродить в чужом городе на гастролях, или на собственной территории в парке, или посещать храмы в чужих странах, никто не подумал бы, что ее легко украсть или легко подтолкнуть на необдуманный поступок. Вот теперь близко локоток, да не укусишь, как говорила тетя Аня. Скорпион внутри нее шипел от злости и кусался….
Весь день на яхте было тихо. Никто никуда не ходил, только после полудня пришел Жак и принес еду. Он наклонился к Анне и шепотом сказал ей на ухо только пару слов:
– Молодец! Я все видел… – и вышел.
Анна сидела, ела рыбу одной половинкой рта, потому что с другой стороны лица красовался ярко фиолетовый синяк, смотрела, не отрываясь, в стенку, как сомнамбула, и думала, что же будет дальше? Неужели еще хуже, хотя хуже быть уже некуда. Сдаст ее Жак или нет? Выживет она вообще в этой жизни или нет? А выживет ли она на этой яхте или нет? Боже! Боже! Господи! За что же это все ей! Что же ждет ее впереди? Какие еще эталонные ужасы?
Она копалась сама внутри себя и искала раскаяния или укора совести за свое неожиданное убийство, но в душе была такая умиротворенная тишина, как будто то, что она совершила, и нужно было совершить! Перед глазами еще раз прошел видением ее поступок, как в кино с замедленной съемкой, где она оказалась зрителем, и ничего не зашевелилось внутри.
Неужели она потеряла на этой яхте еще и свою совесть? Ведь она совершила убийство, а ее совесть внутри ее Души даже не шевелится, и ей совершенно не было стыдно! Но так ведь не должно быть! Не должно! Если она радеет за то, чтобы ее Душа росла, то самый страшный грех, который есть на свете – не убий! – должен перевернуть ее душу и заставить каяться, а она не могла и не хотела каяться! И что потом ей будет вписано в ее Карму за этот Это было ужасно! Неужели она зачерствела от череды страшных неприятностей, от череды горя и бед? А вместо покаяния ее удивляло только одно! Как у нее хватило сил дотащить этого здоровенного мужика до края палубы? Удивительно! А что потом будет записано в Карму за этот проступок? Вопрос?
Картинка опять предстала перед глазами очень отчетливо. Вот она тащит изо всех сил, упираясь, этого здорового мужика, такая хрупкая и физически очень слабая женщина! Беременная женщина! Не может быть, чтобы она это сделала сама! В это она не верила. Она не могла сделать это чисто физически! Может ей помогали ее Любимые? Дали ей сил?
Читать бесплатно другие книги:
